Текст книги "Стрэнжвилл. Книга первая"

Стрэнжвилл
Книга первая
Рилинда Эра

В день, когда род могущественных правителей падёт, великое солнце на рассвете не взойдёт. И окутает все земли тьма. Из мёртвой, серой глыбы льда – во всепоглощающее пламя, превратится спутница луна. И спустятся с небес из-за кровавых, чёрных туч, тысячи невинно павших душ, уничтожив силы зла.

Иллюстратор Любовь Сергеевна Цыганова

Фотограф Любовь Сергеевна Цыганова

© Рилинда Эра, 2024

© Любовь Сергеевна Цыганова, иллюстрации, 2024

© Любовь Сергеевна Цыганова, фотографии, 2024

ISBN 978-5-0056-3878-6 (т. 1)

ISBN 978-5-0056-3879-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Рано утром меня разбудил телефонный звонок. Не желая отвечать и вставать, я ждала пока телефон перестанет звонить. Но всё как по закону подлости! Телефон звонил снова и снова. Приподнявшись и ещё не открыв глаза, я пыталась нащупать телефонную трубку, лежащую где-то на кровати. Наконец обнаружив её и преодолев сонную лень, я нажала на кнопку.

– Слушаю… – ответила сонным голосом и перевернулась набок.

– Эммилия Уинскилсон? – внезапно раздался мягкий мужской голос.

– Да.

– Вас беспокоит доктор Тэрсон.

– Что-то с отцом?! – взволнованно спросила я и резко открыла глаза.

Каждый раз, когда звонил доктор моё сердце начинало взволнованно биться, пульс то учащался, то резко успокаивался, а всё тело бросало в холодный пот и дыхание становилось практически неслышным.

– Да! Но не беспокойтесь ему сейчас, кажется, легче, – продолжил доктор.

– Что значит кажется легче?! Объясните, что случилось? – возмущённо переспросила я.

– Приезжайте в больницу, я вам всё объясню, – слегка взволнованным голосом ответил доктор.

– Хорошо. Буду через двадцать минут.

Нажав на кнопку, я бросила трубку в небольшое кресло и посмотрела на циферблат будильника: 06:05, 1.09.2025. Похоже, сегодня будет ужасный денёк.

Сорвавшись с места, я быстро начала одеваться: собрала потрёпанные, средней длинны, коричневые волосы в хвост, надела потёртые голубые джинсы поверх чёрных трусов-шорт и чёрный хлопковый джемпер поверх чёрной майки, в которой спала. Вытащив кеды из-под кровати, я быстро обулась и взглянула на себя в зеркало, прикреплённое к дверце шкафа.

– Ну и вид! – ужаснувшись сказала я, разглядывая бледную кожу лица.

Схватив ключи от старого «Линкольна», я громко хлопнула парадной дверью. Лифт оказался заблокированным, и не дождавшись его, я побежала вниз по лестнице с восьмого этажа.

Выбежав из подъезда, я помчалась к припаркованной неподалёку машине. Запрыгнув в салон автомобиля, я тут же потянулась к ключу зажигания. И к моему счастью, двигатель быстро завёлся. Со всей силы я ударила по педали газа, вдавив её в пол. В этот же миг раздался свист от покрышек, и машина сорвалась.

Мчась на высокой скорости, я не смотрела на спидометр и не обращая внимания на полицейских, наглым образом нарушала все правила дорожного движения, совершенно не думая о наказании.

Спустя некоторое время я добралась до больницы и заметив открытые ворота, прибавила скорости, и как разъярённый зверь, с громким рычанием двигателя, машина влетела на территорию больницы, распугав всех пациентов. Выискивая свободное место для парковки, я краем глаза заметила доктора Тэрсона, стоящего на выходе с документами в руках. Наконец-то мне удалось обнаружить единственное свободное место, в самом конце парковочной площадки.

Сегодня я почему-то очень нервничала, и пытаясь хоть как-то сохранять спокойствие, медленно вылезла из машины и хлопнула дверью. И почему же у меня плохое предчувствие? Когда я подошла к доктору, он печально посмотрел на меня и прижал документы к себе.

– В чём дело док?! – серьёзно спросила я.

– Пройдёмте, мисс Эммилия в мой кабинет, я вам всё объясню, – ответил доктор.

В голосе Тэрсона чувствовалось сострадание и много волнения с неуверенностью. Я медленным шагом последовала за доктором и успела его хорошенько разглядеть. Удивительно, но я никогда не замечала, что Тэрсон ниже меня на полторы головы, у него желтовато-зеленоватые глаза, а волосы редкие волнистые и светлые. Странно, но вроде бы полгода назад, я видела его темноволосым. Короткий и тяжёлый вздох непроизвольно вырвался, а когда мы подошли к двери, мой взгляд лениво поднялся. На табличке чёрными буквами было написано: Тэрсон Д. Р., главный врач. Тэрсон так нервничал, что его руки слегка тряслись, а на лбу проявились большие горошины пота. Случайно взглянув на меня, он неуклюжа покопался в больших карманах халата, а я тем временем оглядывалась по сторонам, разглядывая большой коридор больницы. Здесь всё выглядело странноватым. И за всё время я не увидела ни одной медсестры и ни одного пациента. За счёт больших окон, в коридоре было светло и очень тихо. Мгновениями возникала странная мысль о том, что врачи всех пациентов до смерти закормили таблетками – да как же я ненавижу больницы! Каждый раз, когда иду по этим коридорам, мне становится жутко и мурашки бегают по всему телу. Ненавижу этот больничный запах! Мне захотелось спрятаться с головой в кофту и не высовываться до тех пор, пока не выйду на свежий воздух. Услышав звон ключей, я посмотрела на Тэрсона. Доктор открыл дверь и нерешительно указал рукой в кабинет. Я вошла.

В кабинете оказалось очень даже уютно и светло: стены и потолок были белыми; много зелени на подоконнике, но в основном кактусы; напротив дверей располагался стол со стопкой бумаг и включённый вентилятор. От ветра, края бумаги резко поднимались и медленно опускались. Украдкой взглянув в окно, я увидела хмурое небо, затянутое чёрными тучами. Взглянув налево, я слегка удивилась, ведь вся стена была увешена полками под медицинские карточки! И я с особенным интересом потянулась рассматривать их.

– С ума сойти! Неужели столько людей доверяют врачам свои жизни? – прошептала я.

Тэрсон подошёл ко мне и слегка задев рукой плечо, сказал:

– Присаживайтесь! – указал рукой на кресло.

– Спасибо, я постою, – с недоверчивой улыбкой ответила я.

– Как пожелаете, перейдём сразу к делу, – сказал доктор, достав документы, – Мисс Эммилия, у меня для вас не очень хорошая новость, – продолжил Тэрсон, покручивая шариковую ручку в руках.

– Какая? Говорите! – ответила, поглядывая на истории.

– Вашего отца… Кхе-кхе… Придётся выписать, – слегка прокашлявшись, выдал Тэрсон.

Услышав эти слова, я прекратила экскурсию по историям и повернулась к доктору. В его глазах мелькали то ли страх, то ли жалость… Я недоумевающе нахмурилась и с подозрением посмотрела на доктора.

– На каком основании вы собираетесь это сделать? – спросила я настороженно.

– Во-первых, у нас очень много больных и нужны места; во-вторых, ваш отец неизлечимо болен; а в-третьих, мы не можем поставить точный диагноз, – с волнением говорил доктор.

– Так лечите его, это ваша обязанность! – с усмешкой сказала.

– Вы до сих пор не поняли, о чём я говорю? – сняв очки, спросил Тэрсон и присев в своё кресло, устало вздохнул.

– Нет! Знаете ли, не совсем понимаю, о чём идёт речь, – в смятении ответила я.

– Тогда я вам объясню, – выдал Тэрсон.

– Советую потрудиться! – сказала я.

– Ваш отец болен неизвестной нам болезнью. У него присутствуют кое-какие изменения… Я начал изучать его ДНК и не могу до сих пор понять, как он умудрился выжить? Структура на семьдесят процентов разрушена. А если быть точнее, то его ДНК вообще не схожа с человеческой… – промокая платком пот на лбу, сказал Тэрсон.

– То есть, что вы имеете ввиду? Мой отец мутант? – с недоумением спросила я.

– Именно так! Мы не можем ему ничем помочь. Кто-то очень хорошо постарался, а может и он сам. Никто наверняка этого не знает. Поэтому мы его выписываем, – сказал Тэрсон и принялся заполнять бумаги о выписке пациента.

– Нет! Это несправедливо! – возмутилась я.

– Мисс успокойтесь, в противном случае я позову охрану! – испуганно сказал доктор.

– Охрану?! Вы выписываете больного человека. Как, по вашему мнению, я должна реагировать? – подскочив, ударила ладонями по столу.

Тэрсон вздрогнул, ручка выпала из руки и упала на пол.

– Мисс, в этой больнице, правила были установлены не мною. Вы прекрасно понимаете, что мы держим здесь людей, которые «больны», а не «неизлечимо больны», – безнадёжным голосом, сказал Тэрсон.

– Что!? Вы ничего не сделали, чтобы ему помочь! Только деньги взяли, а толку никакого! – договорив, я села в кресло и упёрлась лбом в ладонь.

Тэрсон поднял ручку и принялся заполнять документы.

– Вы же понимаете, что с его патологией вас никуда не примут! Вы обратились ко мне … – не успел договорить Тэрсон.

– Потому что вам нужны были деньги на лечение вашей дочери, которая очень больна! И я пошла вам навстречу, заплатила и не мало, а что в итоге?! – перебила и договорив, посмотрела на доктора.

Тэрсон, опустив взгляд, хотел что-то сказать, но не смог или не стал.

– Вы смогли вылечить её? – спустя некоторое время спросила я.

Тэрсон посмотрел на меня, но в ответ я ничего не услышала. Через некоторое время я повысила тон и спросила:

– Вы не ответили мне!

– А почему вы спрашиваете? Неужели так интересно знать, что случилось с чужим ребёнком? – с наигранной возмутительностью спросил он.

Услышав такой обескураживающий ответ, я усмехнулась и покачала головой, слегка прикусив нижнюю губу. Взглянув в лживые глаза Тэрсона, мне стало ясно, что никакой дочери у него нет. И это меня жутко разозлило. Когда мой взгляд впился в доктора, он вдруг оторопел и вскочил. Я поняла, что что-то не так, но не в Тэрсоне, а во мне. Медленно я подошла к нему и сильной рукой схватила доктора за глотку, да приподняла его тело. Его ноги оторвались от пола.

– Ты не представляешь, как мне сейчас хочется тебя убить, подонок! Да пачкаться не хочется! Смотри мне в глаза! – ударив его об стену спиной, пригрозила я, – от тебя несло обманом с самого начала, ты воспользовался моей безысходностью!

– Нет! Не убивайте, пожалуйста! Я верну вам все деньги! – задыхаясь, произнёс Тэрсон и попытался разжать пальцы Эммы.

Я надменно усмехнулась.

– Мне не нужны деньги! Ты должен был помочь моему отцу! Но что-то помощи, я не увидела! – договорив, отбросила Тэрсона в сторону кресла.

Доктор, неуклюжа рухнул в кресло с посиневшим лицом, схватился за горло и испуганно посмотрел на меня. Пытаясь жадно вдохнуть Тэрсон, будто давился, издавая глотки. Я присела в своё кресло и продолжила смотреть в глаза доктору. Тот нерешительно продолжил заполнять документы.

Спустя некоторое время я отошла от внезапно проявившегося звериного гнева и немного прокрутила в голове всё произошедшее. И что на меня нашло? Раньше никогда так не срывалась! И вдруг, чуть не придушила этого жалкого докторишку! После долгого молчания, я закрыла глаза и выжала из себя так, будто моя душа треснула по шву:

– Сколько ему осталось?

Тэрсон перестал писать. Подняв голову, он побоялся смотреть на меня и отвёл взгляд на стопку бумаг. А мне так хотелось, глядя ему в глаза, услышать что-то положительное, но в ответ прозвучали совсем иные слова:

– Точно не могу сказать, болезнь прогрессирует слишком быстро. Долго он не протянет, – неуверенно проговорил доктор.

Тут же в голову ворвались ужасающие мысли, а некоторые и вовсе не могла остановить и не выдержав, я спросила:

– Ну неужели нет других способов узнать, что с ним? Неужели нельзя ему помочь? – после этих слов на глазах навернулись слёзы.

Доктор в ответ отрицательно помотал головой и дрожащей рукой подал бумагу для подписи. Посмотрев злобно на Тэрсона, я резко выхватила бумагу, отчего тот испуганно прижался к спинке кресла. Подписывая эту – обычную бумагу о выписке, мне почему-то казалось, что подписываю смертный приговор.

– Вашему отцу не помешало бы сменить климат, – осторожно посоветовал Тэрсон.

Я подписала бумагу и перед тем, как выйти из кабинета повернулась и посмотрела на доктора, отчего тот снова ошалел.

– Я ещё вернусь, доктор, Тэрсон! – пригрозила и удалилась.

В этот же день я решила забрать Роллса из больницы и позвонила начальнику. Пять лет назад, я устроилась к Александру работать механиком на СТО вместо парня, который уволился по состоянию здоровья. После моего прихода дела Александра быстро пошли в рост, и он этому радовался. Платили мне всегда достойную зарплату, так как клиенты были не из бедных кругов. Большинство из них – друзья Александра. И конечно же, по совету Алекса, автомобили они доверяли только мне. Медленно, с волнением нажимая на кнопки телефона, я набрала номер Александра, чтобы поговорить с ним об уходе:

– Александр, здравствуйте.

– Эмма, ну как дела? Ты сегодня не вышла на работу? – поинтересовался он.

– Спасибо! Всё в норме! Вроде бы, – сомнительно сказала, – я хотела поговорить с вами, – оборвалась.

– Конечно, слушаю! – продолжил Алекс.

– Я хочу уволиться, – спокойно и решительно заявила я.

– Боюсь вас огорчить, Эммилия! Я не могу вас уволить. Вы очень ценный сотрудник, – настороженно ответил Александр.

– Я решила уехать из Нью-Йорка, – говорила я и чувствовала, как сердце бешено тарабанит, сдавливая у горла.

После недолгого молчания Алекс догадался, какова причина моего ухода, он знал, что этот разговор когда-нибудь состоится.

– Отец? – спросил он.

– Да. Александр, простите, что спустя столько лет решила поступить именно так.

– Ничего страшного, Эммилия, не извиняйся. Жаль мне тебя, жаль, что ты покидаешь наш коллектив, – огорчённо сказал Алекс.

– Что же, тогда вы сообщите им… о моём уходе? – задумчиво спросила я.

– А сама не желаешь этого сделать? Ну хорошо, без проблем, – согласился он.

– Спасибо, – успела сказать я и связь прервалась.

Убрав смартфон в карман куртки и прислонившись спиной к стене в коридоре, я ждала Роллса. Эта тупиковая ситуация, к сожалению, не оставила мне никаких шансов и от этой мысли становилось тошно.

Когда отца повезли на инвалидном кресле по коридору, моё сердце тоскливо забилось. А если честно, мне хотелось рыдать, от того, что не в силах ему помочь! Смотреть на него тяжело и больно. Трубки по-прежнему находились в носу и ему всё также трудно дышать. Кожа стала почти прозрачной; на руках и лице хорошо виднелись сосуды синевато-розоватого цвета; губы посинели и волосы почти выпали. Видимо, терапия сделала своё дело и лечение не пошло на пользу. Я старалась не смотреть на отца, но не всегда это удавалось. При каждом взгляде на Роллса, меня потряхивало изнутри и скручивало все мышцы, начиная от живота и до самых кончиков пальцев рук. Я прикусила губы, чтобы хоть немного сдержать боль и быстро вывезла отца из больницы. Лениво взглянув на небо и чёрные тучи, я поняла, что сегодняшний день будет по-настоящему отвратительным.

– Похоже будет дождь, – сказала я, посмотрев на отца.

– Да, я тоже это чувствую, – еле шевеля губами, в ответ прошипел Роллс.

Перетащив отца и два небольших кислородных баллона на задние сидения, я захлопнула дверь, да устало вздохнула. Сложив и затолкав инвалидное кресло в большой багажник, я случайно взглянула на окно доктора Тэрсона. Я увидела, как он с кем-то ещё смотрел на нас. Не отрывая взгляда от окна, я медленно закрыла багажник и обошла машину, да села за руль.

Кабинет Александра с большими окнами, закрытыми белыми жалюзи, откуда можно обозревать всё техническое помещение, располагался на втором этаже СТО. Задумчиво вздохнув и потрепав курчавые чёрные волосы, Алекс положил смартфон рядом с ноутбуком и поправив воротник красной, клетчатой рубашки, отправился на обзорную площадку с лестницей. Он немного нервничал, чувствовал себя неловко и даже не знал с чего начать разговор. Выйдя медленно из кабинета, Александр сунул руки в карманы светло-голубых джинс, да присмотрелся к ребятам, прищурив глаза, – несмотря на то, что в очках он всё прекрасно видел. В воздухе будто застыл запах бензина и масла, и в какой-то момент Алекс громко сказал:

– Ребята! Зайдите ко мне в кабинет на пару минут!

Кристина, Джонатан и Инесса с удивлением во взглядах и недоумением на лицах проводили директора, да побросав дела, отправились в его кабинет. Войдя в кабинет начальника, ребята с волнением и замешательством присели за стол и внимательно посмотрели на Александра. Александр недолго помолчал, снял очки и положив их на стол, сказал:

– С сегодняшнего дня Джонатан будет вашим начальником.

Ребята переполошились и переглянулись. Для Джона, это решение было приговором.

– А как же Эмма? — спросил с недоумением Джонатан.

– С сегодняшнего дня, Эмма здесь больше не работает, — с небольшим сожалением в голосе сказал Александр.

Всю дорогу я изредка посматривала в зеркало, наблюдая за отцом. Он рассматривал улицы беспечным взглядом и очень редко моргал. Видя его состояние, у меня порой возникала спонтанно боль в руках, и дыхание будто замирало. Дождь лил как из ведра! И настроение было примерно таким же, как погода. Каждый раз, когда ливень обрушивался на Нью-Йорк этот город казался ещё более серым и безжизненным. Улицы пустели, и единственное, на что можно было бросить взгляд, так это на вывески, которые горели яркими, разноцветными огнями. От огромного количества света, глаза начали слезиться и проявилась режущая боль. Плавно нажав на тормоз, я остановилась на красный свет и задумчиво посмотрела вдаль улицы, а затем на бегущих пешеходов с зонтиками. В какой-то момент я почувствовала перенапряжение в руках, потому что сильно сжала руль. Закрыв глаза от напряжения и боли, я глубоко вздохнула и попыталась расслабиться.

– Мне очень повезло, – внезапно прошептал Роллс, отвернувшись к окну.

Я посмотрела на отражение отца в зеркале, а затем медленно и слегка оглянувшись, сделала вид, что посмотрела на него.

– В чём именно? – угрюмо спросила я.

– В том, что у меня есть хоть кто-то, кто рядом в тяжёлые минуты. Пока лежал в этом белом аду, ни разу не видел, чтобы к моему соседу приходили дети или другие родственники, – хрипло усмехнулся он под конец.

Я сдержала слёзы, а в горле застыл ком. Я ничего не смогла сказать в ответ на его вывод, так как у меня на эту ситуацию свои взгляды. Я бы просто скрылась от всех, как дикий зверёк.

Подъезжая к дому, как обычно, пришлось искать место для парковки, и единственное свободное место оказалось в двухстах метрах от подъезда. С трудом я втиснула машину между двумя другими и не успела приглушить двигатель, как зазвонил мой телефон. Слегка вздрогнув, я быстренько прощупала карманы. На дисплее высветилось имя – Кристина. О нет, только не Кристи! Я решила ответить, иначе она не успокоится! Видимо, они узнали об увольнении.

– Да, – устало и взволнованно произнесла я.

На что в ответ получила массу воплей:

– Почему? – Кристина, Джонатан и Инесса прокричали одновременно, – почему, ты всё это время молчала? – возмущённо сказал Джонатан.

Я молча слушала их и думала о том, что конечно плохо поступила, но выхода не было. Если бы им лично сказала, что увольняюсь… О да! Было бы много слёз и истерики со стороны Кристины. Я так устала! И не хочу никому навязывать свои проблемы. Не хочу смотреть на то, как Кристина будет валяться у меня в ногах или, что похуже, лишь бы только я осталась. Мне так тяжело расставаться с ними.

Я училась с Джонатаном и Инессой в одной школе. Джонатана знаю уже много лет, так как его отец был владельцем СТО, а он работал там автомехаником. После внезапной смерти отца, Джон пришёл ко мне. Ему тогда исполнилось восемнадцать лет, и Алекс согласился трудоустроить его. Затем пришла Инесса. Её родителей никто не знал и не видел ни разу. Всю жизнь она прожила с бабушкой и младшей сестрёнкой Лили. Инесса познакомилась с Джоном на школьном вечере, и они стали встречаться. Так выслушав историю Джонатана об Инессе, я поговорила с Александром и тот согласился взять ещё одного человека.

Потом появилась Кристина. Я повстречала её на краю моста, когда шла на работу. Она пыталась свести счёты с жизнью из-за того, что мать умерла от рака, а алкоголик-отец периодически её избивал. Когда Кристина стала падать, я схватила её за руку, а та в ответ кричала: «Отпусти!». Но я не обращала внимания на её капризы. Лишь смотрела в эти серые глаза и видела много боли. Вытащив Кристину, я посмотрела на неё и не могла понять: зачем всё это нужно? Что она докажет своей смертью?

– Не нужно было меня спасать! – гневно кричала Кристина.

– Это конечно дело твоё – личное, но мне интересно, что ты сможешь доказать этим поступком и кому? – спросила я.

Но в ответ я услышала только молчание, что в принципе меня устроило! Развернувшись, я ушла и больше не видела Кристину. Через некоторое время, я почувствовала, что за мной кто-то следит и решила это проверить. Я попросила Джонатана присмотреть за мной. И, если он заметит девушку, ростом примерно сто шестьдесят сантиметров, светловолосую ближе к пепельному, чтобы тут же позвонил мне, а дальше я решу сама, что с ней делать. И действительно, на следующее утро я вновь проходила мимо моста и внезапно раздался звонок. Взглянув на экран, я ответила:

– Неужто клюнула?

– А ты что сомневалась? Она идёт прямо за тобой, – сказал Джон и, как обычно, издевательски усмехнулся.

Я спрятала телефон и застегнула карман. Я чувствовала, как её взгляд ложился на мои плечи. Незаметно сбавляя шаг, я наблюдала за Джонатаном, который шёл на противоположной стороне дороги. Не доходя до светофора, я свернула в сторону первого попавшегося переулка. Добравшись до тёмного угла, я прислонилась спиной к холодной стене. Она прошла мимо и сбавив шаг остановилась, да осмотрелась.

– А ты наивнее, чем я полагала! – показавшись из темноты, сказала я.

Она резко обернулась от испуга и удивлённо посмотрела на моё спокойное лицо.

– Как ты догадалась? – взволнованно спросила она.

Я присела на брошенные ящики из-под пива и посмотрела на расписанные стены разноцветной краской – везде, где есть стриптиз-бары постоянная грязь. Через некоторое время подошёл Джонатан и усмехнувшись, посмотрел на меня, а затем на Кристи.

– Ну и как тебя зовут детектив?! – спросил Джон.

– Кристина, – в ответ послышался тонкий голосок.

– И чего же тебе нужно от меня? – поинтересовалась я.

– Я хотела просто поблагодарить тебя за… – запинаясь, говорила Кристина.

– Я поняла, о чём ты, можешь не продолжать! – ответила и улыбнулась, – ну! Раз уж ты сказала всё, что хотела, мы пойдём! – поспешил Джон.

Я спрыгнула с ящиков, подхватила Джона под руку и пошла.

– Нет! Подождите! – закричала Кристина.

Я остановилась и обернулась. Она сорвала что-то с запястья правой руки. Я посмотрела в её серые глаза непонимающим взглядом.

– Возьми, – сказала она.

– Что это? – спросила я.

Отпустив руку Джонатана, я подошла к Кристине.

– Это браслет, там твоё имя!

– Но зачем?

– В знак благодарности! – ответила она и неуверенно улыбнулась.

Взглянув на браслет и прочитав своё имя, мне почему-то стало так неловко…

– Сколько тебе лет? – поинтересовалась я.

– На пошлой неделе мне исполнилось восемнадцать, – с гордостью произнесла Кристина.

– Тогда другой вопрос: ты в ретро автомобилях разбираешься?

– Ну… в принципе, немного понимаю, – сомневаясь, ответила она.

Услышав её ответ, я поняла, что ни черта она не смыслит в авто, но у нас много работы и сложный график.

– Ладно. Ты принята на работу! – сказала я.

– Вы серьёзно?! – удивлённо спросила Кристи.

– Да! Ты серьёзно? – удивлённо спросил Джон.

– Ну ты же не просто так меня выслеживала три дня, ведь так? И если учесть то, что нам рано или поздно пришлось бы взять ещё одного человека, – сказала я, и подняла взгляд вверх, рассмотрев небо.

– Ну… – промычала она.

– Конечно! Ты узнала, где я работаю и кем. Продумала свой план действий. По правде говоря, плохо ты его продумала. Но это уже не важно! Мы работаем с 5:00 утра. Так что тебя завтра будут ждать. Джонатан тебе всё объяснит, – спокойно сказала я, посмотрев на Джона.

– А почему я? – завопил Джон.

– И что вот всё так просто?! Вы… Просто… – недоумевала она в изумлении.

– К нашему великому земному счастью, не всё в жизни бывает сложным, и очень многое можно пережить, – сказав, я слегка улыбнулась.

– Спасибо… – пролепетала Крис.

Так появилась Кристина. Она очень быстро вписалась в коллектив и занималась покраской. Я даже и не заметила, как Кристина стала для меня больше, чем просто подругой, скорее – сестрой.

– Эммили! Ты вообще слышишь меня!? – требовательно пропищала Кристи.

– Да, слышу! – закрыв глаза, устало ответила я.

– Объясни, почему? Почему ты ушла? – возмутилась Инесса.

Некоторое время я молчала и не знала, что сказать. Глубоко вздохнув, я упёрлась лбом в руль и задумалась о пустоте.

– Мы ждём объяснений, Эмма! – сказала Инесса.

– Простите меня! В данный момент я не могу объяснить что-либо вообще! Я перезвоню! – выдавив из себя эти слова, я оборвала связь и отключила телефон.

Из меня будто выжали все соки, – нет больше сил бороться. Хочется просто отмотать время на десятки лет назад, чтобы всё исправить, остановить эту чёртову болезнь. Через секунду я почувствовала, как Роллс погладил отрывисто меня по плечу своей слабой, но горячей ладонью.

– Прости Эмм! Я столько проблем тебе создаю! – прошипел отец.

– Перестань папа! Ты тут ни при чём! – от глубокого огорчения с возмущением промычала я в ответ и повернулась к нему.

– Я, устал, немного! – сказал Роллс.

С этими проблемами и звонками я совсем забыла, что всё ещё сижу в машине! Сорвавшись, я резко открыла дверь, отчего чуть не сбила идущего мимо пешехода в серой одежде. Пешеход резко отпрыгнул в сторону.

– Нельзя, что ли быть внимательнее! – возмутился он, оторвав глаза от смартфона и пошёл дальше, даже не глядя под ноги прямиком по лужам.

Я молча с уставшей неприязнью на лице, пошла к багажнику и вытащив кресло, пересадила Роллса, затем достала небольшие кислородные баллоны и поместила их в чехлы со специальной подставкой позади кресла. Захлопнув двери и включив сигнализацию, я принялась толкать тяжёлое кресло в сторону подъезда. Прохожие не обращали на нас внимание, чаще просто обходили стороной – они все были заняты своими смартфонами. Когда мы подошли к подъезду, я положила руку на биометрический сканер.

– Введите комбинацию для подтверждения данных, – раздался голос.

Спустя несколько секунд появилась виртуальная клавиатура. Я быстро ввела код.

– Данные подтверждены, – сказал оператор и дверь открылась.

Поднимаясь в лифте на восьмой этаж, Роллс внезапно обронил:

– Как хорошо быть дома!

Я решила промолчать, в голове крутилось слишком много мыслей. Мне казалось, что она вот-вот лопнет и мозги вытекут. Глубокое и изнуряющее напряжение сковывало всё изнутри. Ладони, спрятанные в карманах куртки, незаметно сжимались в напряжённые кулаки.

Первым делом, когда мы вошли в квартиру, я проводила взглядом уехавшего в кухню отца, и разулась. Затем ворвалась в свою комнату и включила ноутбук, решив разместить в интернете объявление о продаже нашей квартиры и машины. Нажимая на клавиши, я обратила внимание на то, как мои пальцы дрожат.

Закончив возиться с объявлениями, я рухнула в кресло и держа телефонную трубку в руке, ожидала звонков от покупателей. Но телефон молчал. Взглянув устало в окно, я понаблюдала за тем, как тучи скапливались и становились всё чернее. Через некоторое время хлынул дождь. Капли, врезаясь в стекло, издавали звук барабанной дроби и меня этот стук немного успокаивал. На секунду я задумалась ни о чём.

– Эммили! – внезапно позвал отец, оборвав тишину.

Я вздрогнула и украдкой посмотрела на него, затем снова в окно. Я даже не услышала, как Роллс въехал в комнату. Отец подъехал ближе и дотронулся своей истощённой рукой до моей щеки.

– Отдохни милая! Ты за сегодняшний день пережила много огорчений! – прошептал Роллс и забрал телефонную трубку.

Я ничего не ответила и только проводила отца взглядом. Возможно, Роллс прав и мне стоит немного отдохнуть. Лениво поднявшись с кресла, я медленно стянула джемпер и бросила его на пол.

Развалившись на кровати, я взглянула на себя в зеркало, но ничего такого страшного и особенного не увидела: самое обычное телосложение, коричневые вьющиеся волосы, бледная кожа и зелёные глаза. Отчего Тэрсон так испугался? Отбросив все мысли в сторону, я обняла подушку и закрыла глаза. Мне страшно хотелось рыдать от всей этой ситуации. На протяжении уже многих лет этот гигантский и чудовищный ком из беспомощности и безысходности застыл во всём теле и страшно давил. Вытерев слёзы, я пошмыгала носом и попыталась заснуть.

Внезапно меня окружила темнота. Я шагала по тёмному коридору к блеклому свету, и вскоре попала в небольшую комнату со стенами из светло-серого кафеля. Молодая девушка в чёрной повседневной одежде сидела в операционном кресле и будто кричала, но беззвучно. В центре операционной стояли 4 врача в белых халатах, они копались в инструментах, их лица были закрыты стерильными масками, а головы прикрыты колпаками. Было страшно и сердце взволнованно билось. Затем я увидела, как один из врачей брызнул жидкостью из шприца. Моё сердце дрогнуло от капелек, которые рухнули на кафельный пол. Я посмотрела налево и, словно под гипнозом приблизилась к напуганной девушке. Мне казалось, что я её знаю. Меня же никто не видел – я призрак. Но эта девушка меня заметила и пронзила взглядом вытаращенных, зелёных, заплаканных глаз. Мне стало страшно, потому что в ней я узнала себя. Но почему она меня видит? И почему она сидит здесь? Будто специально что-то невидимое не давало ей сдвинуться. Внезапно девушка успокоилась, а мне стало ещё страшнее. Затем она стала смотреть на меня исподлобья, с гневом, с ненавистью. Мне, честно, так хотелось ей помочь, но не могла – я же призрак! И будто по рухнувшему сценарию, я оказываюсь на её месте. Мне жутко страшно, всё время пытаюсь вырвать руки, будто из ремней, которые ничем не закреплены. Девушка безразлично посмотрела на меня и отправилась во тьму – в никуда. Неожиданно руки что-то отпускает, и я бегу за ней галопом. Будто, не хочу потерять – да куда же ты?! Я догнала её. Девушка резко остановилась, и я от страха тоже. Она посмотрела на меня зелёными глазами и в этот же миг исчезла, а на её месте появилось зеркало в старинной, массивной раме, с утончённым резным узором, выкрашенной в бронзовый цвет. Зеркало оказалось таким же глубоким, как тьма. Оно меня манило. Затем, неожиданно раздался шёпот: «Подойди и посмотри». Приблизившись к зеркалу, я замерла, словно превратили меня в камень. В отражении было какое-то чудовище: лицо и тело покрыто необыкновенной бело-зеленоватой перламутровой змеиной чешуёй, нет носа; рот, будто распороли до ушей; длинные жёсткие, коричневые волосы, а глаза необыкновенного стеклянно-изумрудного цвета с перетекающим в жёлтый, как огонь контур, вокруг чёрного, вытянутого зрачка. Я прикоснулась когтистой лапой к лицу и почувствовала необыкновенную змеиную гладкость кожи. В сомнениях я отошла от зеркала, и резко обернувшись, наткнулась взглядом на ту загадочную девушку, спросив: «Кто ты?». Она молча посмотрела на меня и улыбнувшись, исчезла.