Текст книги "Год за годом. Собрание сочинений. Том 1"

Не умею любить

 
Не умел я любить.
Не умею.
И сказать, я люблю,
Не желаю.
Искушенный на опыте
Змеем,
Рот в признанье
Сильней зажимаю.
Я люблю! Я – люблю?
Я – любимый…
Не скажу, не скажу,
Не дождетесь!
Это – счастье —
Необходимость,
Люди, вы ведь
Друг другу лжете!
Или лгу я себе
Упрямо,
Или слово «любовь»
Не чисто,
И пригрезились мне
Изъяны,
В сумасшествии своём
Неистов!..
Или просто —
Сегодня пьяный…
19.10.96.
 

Арадан

 
Комары на чужака тучей,
Отбиваюсь от них веткой,
Уведи меня из тайги лучше,
Степняки мои были предки.
 
 
Пожалела, и сводит на берег
Мелкой, но шумной речушки.
Комары, говорю ей, как звери,
Искусали до самой макушки.
 
 
Одинокий мужчина в броднях
Выше нас по теченью удит…
Хорошо нам вдвоем сегодня,
Тот валун на реке не забудем.
22.11.96.
 

Последыш

 
Дочки, дочки и что, носитель фамилии – раз!
Эти – замуж, отрезан ломоть, ты – наследник,
Повырастали и в город, им он лучше горазд,
Хоть колхоз и богат, и я в ряду не последний.
 
 
Что, Владимир? Ты тоже стыдишься села?..
Дом куда же: умру, кто останется? Мыши!..
Комсомолец, отличник, работник – хвала
аззадоритРаззадорит и РаРаззадорит и сгинешь, старика-то ты слышишь?
 
 
Дочи: Женя с Машей, и Катя, ты – последыш,
Мне в награду, женись, коль приспичит, но здесь.
Тятя, я, как они я хочу, в город, я учиться уеду!..
Если нет – пропаду, опозорю фамилии честь.
 
 
Вот тут пишут: вербуют на стройки Востока.
На три года всего, я туда и рвану рубить рубль…
Мамку с кем, как умру, ей вдовой одинокой?..
Дочки в город возьмут: молодым она в убыль.
 
 
Здесь бы жил: дом родной, ты и плотник, и столяр,
Мы династии род: дед твой, прадед топориком тюкал…
Тятя!.. Отслужил я три года, и толку что спорить —
Я путевку уж взял… Сын, жизнь скверная штука:
 
 
Царь Николка, война, революция, снова война,
Нахлебались беды, и березовой каши наелись,
Не тайга, так пропали бы, в лихолетья спасала она…
Ладно уж, когда едешь? Тятя, осталась неделя.
 
 
Тять, прости!.. Бог простит… Год, но три я не сдюжу,
Не увидимся, сын, хоть оградку сработать вернись.
Вот такие, как ты, восстанавливать Родину, нужен,
У меня – по откос, у тебя начинается жизнь…
07.04.97.
 

Письмо на материк

 
…Живешь, узнал от Жени, в Новосибе,
Тебе, мол, Катя выделила угол,
Мария, мол, учителем в поселке, на отшибе,
Мам, в город кинулась, с какого перепуга?..
 
 
Колхоз оставила, и дом, могилка зарастает,
А я приехать к вам пока что не сумею,
Женился осенью, жизнь в прошлом холостая,
 
 
На из местных Шура, дочь годовалую имеет.
 
 
Рублю я дом себе, от Мякшиных отдельно,
Жить вместе тесно, в общаге невтерпеж.
В приданном куры, хряк, да и корова стельная.
Зимой в два метра снег, дорогу не пробьешь.
 
 
Да, остров Сахалин, край этот каторжанский,
Тайга и сопки; народ: ороки, айны да японцы,
И зоны, и военных встретишь, и гражданские,
Восток далекий, там, где всходит солнце…
 
 
Кто валит лес, кто бьет пушнину в зиму,
А я рублю дома с зари до поздней ночи.
К складам узкоколейка, катают там дрезину,
Директор леспромхоза завод построить хочет.
 
 
Ну, всё, мам, до свиданья! Целую, обнимаю.
За просто так к нам в гости никто не приезжает,
Бумаги, разрешенье и вызов, понимаешь…
Что поспешил жениться, что здесь живу, не каюсь.
08.04.97.
 

Канал

 
Бельтырка речка сквозь поселок
Текла в болотах заводях, кустах.
Гусей на берегу, пасущих телок
С теплом увидишь, зимняя пуста.
 
 
Мостки, как продолженье улиц,
Из досок в нужном месте есть…
Однажды поутру проснулись,
И ужаснулись – море здесь!
 
 
Разлив реки, и паводок обильный
Ближайшие дворы сейчас зальёт.
Спасают люди скарб, детей, скотину…
Я накрепко запомнил этот год.
 
 
Мы на чердак, а ты до тетки, сына,
Вернешься после, как вода сойдет,
Вскричала мать. Бегу по улице так сильно
От страха, что волной подхватит, унесет.
 
 
Но это наводненье кажется пустяк —
Других масштабов видел разрушенья,
Когда вода обрушится, как враг,
Что на пути, подхвачено теченьем.
 
 
Как високосный год, так произвол стихии:
Потопит скот, и урожай в полях погубит.
Сибирь, тайга, снега, … Россия!
Страдать доколе будут люди?
 
 
Канал решили выкопать глубокий,
Так, мол, спасем поселок от воды.
Нагнали технику, и объявили сроки,
За пару лет трудов пожнем плоды.
 
 
Наш дом стоял у насыпи вплотную,
Под окна гравий сыплют, в палисад.
Теперь ни небом из окна любуясь —
Камней поток по стенке град.
 
 
Зимой, как перейти канал?
По скользким склонам невозможно,
Пыхтит, ругается и стар, и мал:
Нет подвесных поблизости дорожек.
 
 
В двух километрах мост, за ним другой,
Петлю крутить не каждому по духу,
И всякий раз через канал, как в бой
Идет там взрослый, дед или старуха.
 
 
А детворе на радость жарким летом
Идти в канал рыбачить и купаться.
Там я, пацан, слетев с плота одетый,
Чуть не утоп, спасли, но нахлебаться
 
 
Воды успел от страха и стыда,
Ведь я, умея плавать по-собачьи,
Мог сам до берега добраться без труда,
И от обиды, что спасли, я чуть не плачу.
 
 
В канал и брат, с гулянки возвращаясь,
Скатился пьяный вниз и… захрапел.
Под осень, холодно, нашли его случайно,
Простуженный, всю зиму проболел.
 
 
А через год дают и нам квартиру,
(Избу, где жили, брали напрокат),
Сменили Стадионную на Мира,
Устроились, и жизнь пошла на лад.
 
 
Никто не помнит имени той речки,
В каком году построили канал,
Когда случится, может с ним осечка,
Сам Бог, и тот, наверное, не знал.
 
 
Вода пришла, был високосный год,
И Абакан заметно громче заревел.
Канал спасет, уверен был народ,
Туда-сюда гуляющий без дел.
 
 
За сутки и поля, и лес ушел под воду,
Канал наполнился почти, что до краев.
Еще такой воды не видели мы сроду,
Пастух к горам спасать погнал коров.
 
 
Вдоль полотна железнодорожного заторы
Из бревен, с бирж прибило их теченьем,
И мост накренился, сорвется уже скоро,
В тревоге взрослые, а детям развлеченье.
 
 
И видел я, как с насыпи ручьями
Сначала нехотя вода стекала вниз,
Песок размыв, и мелкий гравий, камень,
И… прорвало! И мат, и рев, визг!..
 
 
Вода, кричу я, мама, на подходе,
Что делать, лезть на крышу ли бежать?
Садись в машину с Толиком, Володя,
Езжайте в клуб одни, решила мать.
 
 
Как уносил поток заборы, стайки всюду,
Как с мест сдвигал он запросто дома,
И крики, вертолетов, рев моторок не забуду,
Как только люди не сошли от этого с ума.
 
 
За сутки, полпоселка уничтожив,
Поток воды ослаб и обмелел.
Спуститься вниз на улицу мы можем,
Не ждать, брести по пояс кто хотел.
 
 
Вокруг разруха, доски, мусор, вещи,
И кое-где поют как прежде петухи,
Еще и лодки те, ночные встретишь,
И подвезут, коль будет по пути.
 
 
А что канал? Его как не бывало,
Размыт он с самого начала до конца.
Бельтырка речка снова зажурчала,
То там, то здесь наполнив озерца.
18.05.97.
 

Край родной

 
Между нами просторы и горы,
Я сбегу от себя как-то днем.
Зало, кухня, косяк коридора,
Будет встреча возможно потом.
 
 
А когда и дыхание близко,
И стаканы звенят: Ну, давай!
Поклонюсь тебе, может быть, низко:
Мой любимый заоблачный край!
 
 
Ты в былом, я же вечный изгнанник,
Потому что был в прошлом гудок,
И захлопнулся тамбур-предбанник.
Ты – сбежал…. Как ты мог!?..
 
 
Ничего. Это было и будет.
Вы все рядом за тысячи верст.
Кто простит и поймет, кто осудит,
Пока капает слёзками воск.
 
 
Я же ваш!.. Эх, какие просторы.
И река, и далекий лесок…
Мчит-несет мои косточки скорый,
Чтоб найти захиревший исток.
 
 
Здравствуй брат! Не кори. Я не буду.
Или – нет? Если буду, прости.
Знаю вас, а чужие повсюду.
Можно с вами опять погрустить?
 
 
Я сказал, или вышел, но было,
Было то, что я крепко забыл…
Как унять неуёмную силу,
Я безумно хмельной и шутил.
10.06.97.
 

Перемены

 
Убрали вдоль забора тротуары,
И улицы отсыпали щебенкой,
Теперь дом быта в школе старой,
Куда учиться бегал я ребенком.
 
 
Сменили вывески большие магазины,
И вместо домиков-киосков павильоны,
Снуют и там и тут японские машины,
И купол церкви есть позолоченный.
 
 
Где комбинат, там ветер и руины,
И обмелела в зарослях протока,
На месте озера безжизненная тина,
На поле паханном лесочек недалеко.
 
 
За десять лет большие перемены
Я нахожу, что стал чужим поселок,
Как декорации меняются на сцене,
Грущу душой, а внешне я веселый,
 
 
Что снова здесь, по улицам прохожий,
Такой, как все, но редко кто узнает,
Приеду я в родной поселок, все же,
Он не заметит даже, как я уезжаю.
22.06.97.
 

Студгородок

 
Как хорошо быть молодым,
Студентом быть неплохо, право,
Идти на танцы, в парк оравой,
И жаждать с девушкой интим.
 
 
Потеть в ладонях от волненья,
Страшась, экзамены сдавать,
Счастливо шлёпнуться в кровать,
Пусть и голодный, и без денег.
 
 
Как хорошо быть молодым,
Когда под вечер снова пьянка,
На закусь хлеб и килька в банке,
У потолка клубится дым.
 
 
Звучит гитара, смех и крик:
Гуляй, братва, гуляй пока!..
Всё унесет времен река.
Был молодым, и вот – старик…
19.08.97.
 

У Сливиных в раю

 
Через забор и к Сливиным в усадьбу-огород,
Где сад, и пасека, телячий выгул, грядки…
Дом рубленный, сарай, за ним горой зарод.
С весны до осени мы здесь играли в прядки.
 
 
Дед Сливин рыболов, охотник, и по слухам
В парнях отчаянный был бабник и задира…
Но обуздать смогла одна: жена его, старуха
И до сих пор, и пьяного принудит его к миру.
 
 
Семь пацанов и девок, а выжили лишь двое:
Война взяла и голод, дитём кого, и старших.
Сын-Сливин шоферит, он с дедом дом построил
Еще в пятидесятых, давно в поселке нашем.
 
 
Два сына: Сашка, Славка: погодки, и деваха.
Мне Сашка был ровесник, и Славка тоже друг.
Сестра была замужней, мы натерпелись страху
От строгих её правил, от крепких её рук…
 
 
Дед Сливин, как напьется, зовет нас: шалопаи,
Мёд пробовать идём-ка, гречишный нынче мёд.
Под руку, если злится, не попадайся, знаем,
Когда готовит взбучку, когда на мёд зовет.
 
 
У Сливиных под осень на сказку сад похожий,
Плоды пригнули ветки, ешь вдоволь, не ругают.
Подсолнухи поспели, свисают вдоль дорожек,
Там воробьи-синички кружат над ними стаей.
 
 
А заигрался, слышишь, кричит уж мама: Вова!
Домой пора, голодный поди, весь день гуляешь…
Минули детства годы, не повторятся снова,
А мамин голос слышишь, как музыку из рая.
13.09.97.
 

Это что?

 
А нужно ли тебе это?
Не навязываю – стыжусь.
Как в пепельнице сигарета,
Жизнь догорает пусть.
 
 
Глуше голос, душою туго,
Взгляд тоскующий оттолкнет.
Почему я теряю друга? —
Безутешно наморщу лоб.
 
 
Листочки-годы в плоскость —
Нет ни ухабов, ни ям,
Прочесть, любопытствую, просто,
Попутно заметишь изъян.
 
 
Быть может, затрону струны
Давно захудалых нот,
И голос пробьётся юный,
И дряблое сердце прожжет.
 
 
Зачем тебе это, слушай!
Ты днями живешь, дивясь,
Не тронь изболевшую душу,
На дне успокоилась грязь.
 
 
Да, было, когда я в спешке
Растрачивал голосом страсть,
В какой-то игре был пешкой,
Не имел над судьбою власть.
 
 
Прочти, если сердце знает,
Ему доказательств не ждать,
Могу потревожить, каюсь,
Твою безмятежную гладь.
19.10.97.
 

Завод

 
Где пристроиться с дипломом,
Вначале не было проблем,
Но сам искал, просил знакомых,
Что надоел изрядно всем.
 
 
То слишком скромная зарплата,
То койка-место лишь в жильё,
То к службе путь далековатый,
Не по душе все, не моё…
 
 
Уж месяц, как я езжу в город,
Нет подходящих мне условий,
И лето кончится уж скоро,
Судьба-загадка, что готовишь?
 
 
Студентом стал как, в тот же год
За городской чертой по трассе
Заложен был большой Завод;
О нем и вспомнилось по счастью.
 
 
Исчезли всякие сомненья,
Судьба, случайность ли ведет,
Подал в тот день же заявленье,
Как в бездну сделать шаг вперед.
 
 
И грохот, и масштаб ошеломили,
И новизна любого начинанья,
Чему и бегло в вузе не учили,
И производства полное незнанье.
 
 
За год трудов и треволнений
Окреп, освоился, привык,
Принять и верное решение
Уж мог, задумавшись на миг.
 
 
Теперь не слепо подчинялся
Распоряженью иль приказу,
И возражать уж не стеснялся,
Сколь поощрен, столь и наказан.
 
 
Пятнадцать лет забрал Завод,
С него ушел без сожаленья,
Куда дорога приведет,
Недолго мучили сомненья.
09.01.98.
 

Рыбалка

 
У дяди поплавок то и дело ныряет,
Рыбы натаскал с полведра, не меньше.
Червей то и дело скармливал зря я,
А в ведре одна только рыбка плещет.
 
 
Комаров вокруг тьма-тьмущая,
Пищат возле уха и больно жалят.
Толи у дяди была удочка лучше,
Толи черви крепче держались.
 
 
Клюёт!.. подсекай проворней,
И не дергай удочку, вот меня
Дядя учит и с досады стонет,
Не так нанизывать надо червя!..
Поплавок нырнет чуть в воду,
Подожди, а потом осторожно тяни.
Очень просто, видишь, Володя!..
Хитрость маленькую пойми…
 
 
Высоко уже солнце, трава росою парит.
У меня улов весь на дне рыбок с пяток,
Ельца с ведро шутя наловил старик…
Разменял я тогда лишь девятый годок.
19.04.98.
 

Дядя Юзеф

 
Дядя Юзеф утонул,
Немец, пленный с Кенигсберга!
Ты чего кричишь так, Верка?
Успокойся, сядь на стул…
 
 
Ну, рассказывай, родная,
Что случилось, в чем беда?
Ледяная ведь вода…,
Спьяну он полез, не знаю…
 
 
Кто полез? Да дядя Юзеф,
Там на озере в горах,
С камня прямо, божий страх,
Высоко, ползу на пузе
 
 
К краю самому, всплывет,
Нет ли, думаю, гадаю…
Всплыл как будто, выгребает,
Пред собою гонит лёд.
 
 
А потом нырнул и сгинул,
Пять минут, его всё нет,
Для меня померк тут свет,
Я – орать, бегут мужчины.
 
 
Дочка, что, сломала ногу?..
Или в озере русалку
Ты узрела?.. Дядю жалко,
Он нырнул, утоп, ей богу,
 
 
Дядя Юзеф. Эй, ребята,
Там у берега есть плот.
Ну, тогда бежим вперед!
Спорят с кем-то, кроют матом,
 
 
Плот спихнули и шестом
Тычут дно куда попало…
Ну, а я тут побежала
Рассказать скорей о том.
 
 
Вот так да, беда большая,
Дядя Юзеф, смелый хрыч,
Не убит в войну. Не хнычь,
Верка, думать мне мешаешь.
 
 
Надо как-то тетю Нину
Поддержать, помочь, поди,
От него дитя родит,
А тут немец взял и сгинул.
 
 
Мужики идут, смотрите,
Может, все-таки достали?!
Сбегай-ка, узнай-ка, Валя,
Вова, Саша, Вера, Витя
 
 
По домам, а ну – бегом!..
Дядя Юзеф стал покойник.
Влезли мы на подоконник,
Видим крышку под крестом.
 
 
Жутко, страшно, но манит:
Люди, свечи, гроб, венки,
В крест лежащих две руки.
Дядя Юзеф крепко спит…
23.05.98.
 

Ревность к стихам

 
Не стану больше я мешать,
И требовать отчет ревниво,
Когда ты рукопись, страшась,
Перевернешь изнанкой живо.
 
 
Да, были страхи, но давно,
Их подавить в душе сумела,
Мой разум ревностью больной,
Не раз пускал сомнений стрелы.
 
 
Однажды выкрала тетрадь,
Чтоб обнаружить след измены,
Так истину хотелось знать,
И мстить жестоко непременно.
 
 
Да, кое-где мне фразы не по духу
Пришлись, и боль возникла вновь,
И злость обиды, ощущаясь глухо,
Зажгла в груди слепую кровь…
 
 
Как ты оправдывался мило!..
Мол, я поэт – невольник грёзы,
Что в лирике магическая сила,
Что по-другому это в прозе.
 
 
Мол, от тебя не прячу дневники,
Они всегда лежат доступно…
«О женщине какой-то всё-таки
Вот здесь упоминаешь смутно!».
 
 
И ссора, неизбежностью полна,
Гремит и стонет, обжигая ядом!
Абсурдность понимая, я сама
Сомнениям и ревности не рада.
07.06.98.
 

Мы с другом

 
Хакасские степи лежат между гор.
Что там за рекою? – затеяли спор
Друзья, и решили устроить поход.
Идут и идут час за часом вперед.
 
 
Зеленой полоской их манит тайга.
Выбрана цель: не достигнем пока
Заветного леса, запалим костер…
И разрешится наш давешний спор
 
 
А лес и не думал расти в небеса —
То саженцев кедра шумит полоса.
Вошли, а верхушки по пояс, плечо.
Они рассмеялись, им всё нипочем!
 
 
Но тайна открыта, достигнута цель.
Пичуги приветствие слышится трель.
Вернулись. Устали, довольны собой.
И снова уж спорят: А что за горой?..
 
 
Далекие горы, а там что найдем?..
«А завтра в разведку, Серега, пойдем?!»
И снова в поход устремились друзья,
И этот с успехом предел ими взят.
 
 
С горы и на гору, уставшие, все же идут,
Нелегкий романтики юности труд!..
Уж вечер, а горы не знаю конца…
Там дальше темнеют как тайна леса.
 
 
«Серега, пора возвращаться домой,
С утра мы протопали, сколько с тобой».
Назад путь тяжелый, был легче вперед…
Я помню походный счастливый тот год.
 
 
Окрестности все мы излазили с другом,
На север, на запад, ходили и к югу.
Судьба развела меня с ним навсегда,
В разных живем мы теперь городах.
12.08.98.
 

Бредовый жар

 
Слушайте: этот парень – псих!
Смесь гремучая, слово – камень.
Надо же – дурень – вымучил стих:
Песок горячий ни лёд, ни пламя.
 
 
К тому же и Небо, и Кровь сравнял.
Ведь звезды ночью, а днем их нет!
Пуховых перин и тепло одеял…
Умчался, умчался, а след?..
 
 
Дрогнули Земли: входит врач.
В халате. И шприц – копьём.
Матушка! Было б о ком…. Не плачь!
Лежать под крестом – вдвоём.
 
 
А этот? Опять за своё. Кыш!..
Разве можно сгубить, чего нет?
Дайте на хлеб, на водку. Шалишь!
Умчался, умчался, а след?..
 
 
Безумец! Окошко – в крестах —
Решетка стальная – пробуй!
И жена – молодуха – в летах.
Толи смех, толи слёзы у гроба.
 
 
Надоели!.. А ну вас к шутам.
Моя хата – подумаешь? – с краю.
Понял – поздно: одна маята,
Мне бы выпить, забыться раем.
 
 
А корабль? – о, близко – скала!
Кто на трапе?! Налево руля!..
Я ему – что могла – отдала…
Сумасшедший кричит: Земля!..
19. 08.98.
 

Случайный гость

 
Как вкусно всё!
Какая сласть!.. —
Мужик хозяйку хвалит.
В глазах огонь,
 
 
А в сердце страсть.
Хозяйке жарко в шали.
Еще бы рюмочку одну,
За ней – вдогонку – снова!
 
 
За красоту, любовь! – кричит, —
За Вас, хозяйка, слово!
Она и рада ублажить,
На стол все яства разом.
 
 
Одной наскучило ей жить,
Случайный гость – награда.
Две стопки налиты, давай
За счастье опрокинем,
 
 
Печаль, красавица, твоя
В сей миг из сердца сгинет!
 
 
Часы тихонечко стучат,
И ночь накрыла город.
Скатилась шаль на пол с плеча,
Любовь зажглась, что порох…
11.09.98.
 

Давай поговорим

 
Давай поговорим,
И скинем сталь брони,
С упреком не брани,
Поспешно не гони,
Давай поговорим!
 
 
Мне нечего скрывать,
Задай любой вопрос,
Ответ мой будет прост:
Не жег поспешно мост,
Мне нечего скрывать!
 
 
На ниточке – узлы,
Их множество, не счесть,
Как мог, хранил я честь,
Перед тобой я весь:
На ниточке – узлы!
 
 
Неписаный роман
Не книга на столе,
Копаться не в белье,
От века не сто лет
Неписаный роман.
 
 
Давай поговорим.
Нам нечего скрывать.
На ниточке узлы…
Не конченый роман,
О нем поговорим.
19.10.98.
 

Старомодно

 
Для стихов, где тем полно?..
Пережито что давно,
Перепрело, проросло
Новым смыслом старых слов.
 
 
Положить мне, старику,
Молодых грехов в строку
Проще, страсти укротив.
Вспоминанием нынче жив,
 
 
Будто заново страдаю:
Выйди, выйди, дорогая! —
Изреку ходульных фраз
О влекущей тайне глаз,
 
 
И еще чего-нибудь,
Мол, любовь сжигает грудь…
Разве так сказать я мог?..
От волнения продрог,
 
 
Чепуху язык молотит,
Занесет на повороте,
Сам не свой, и стыд, и грех,
Так казалось; глупый смех
 
 
Мне в ответ девчонки той,
Что казалась мне святой…
В ту реальность я былого
Окунусь душою снова,
 
 
И стихами изложу:
Каждым мигом дорожу,
Каждым мелким эпизодом…
Вспоминать былое мода.
 
 
Путь для нас туда закрыт,
Кто с печалью говорит,
Кто с загадочной улыбкой,
Хочет вычеркнуть ошибку
 
 
Забываньем от стыда…
Я люблю ходить туда.
То мальчишка я опять,
И журит за двойку мать,
 
 
Пусть журит, зато жива;
Зеленей в полях трава;
Корки хлеба с солью вкус;
Только что закончил вуз,
 
 
Инженер: диплом и ромб,
И завод, а что потом?..
Я опять уйду в былое:
Увлечен в лапту игрою;
 
 
Не подвел б велосипед,
Не догнал б меня сосед!..
Вот повестка мне служить…
Каждым мигом дорожить
 
 
Старомодно и печально,
Для стихов не актуально.
04.12.98.
 

Картинки минувшего

 
Картиночки минувшего
Пожухлые
В душе раскрашиваю
Щелочками глаз.
То в старике седом,
То у двора в старухе
За пеплом лет
Высматриваю вас.
 
 
Не знаю где,
Что радуга, преломится
Романтики
Цветастый изумруд.
Мой век вот-вот
Извечному поклонится,
Друзья присяжные
Вынашивают суд.
 
 
С холма стрелять
Во все четыре стороны —
Мишени прошлого
Стрела найдет опять.
Не коршун с ястребом —
Кружатся вороны…
И сладко с горечью
Мне нынче вспоминать.
19.10.99.
 

Память вольная стихия

 
Когда я часто вспоминаю
Былого опыта с тоской,
Там не найти себе покой.
Мир грёз – а был ли он? – другой,
Что клетка памяти златая.
 
 
Ушло навечно, но живет
Как образ славных приключений,
Порой мелькнет знакомой тенью,
То запоздалое прощенье,
То бросит стыд в холодный пот.
 
 
О, горечь мёда ностальгия!
Печальных опытов былых,
Немало радостей цветных
И грёз реальных и живых…
О, память – вольная стихия!
19.10.99.
 

Эпигоны

 
Я как Хвостов наоборот —
Поэт, не верящий в талант,
Пишу, пишу из года в год,
Видать, как он, я графоман.
 
 
Быть может, я Хвостов и есть,
Родившись заново, в наш век,
Но потерявший титул, спесь,
Обычный скромный человек.
 
 
Таких Хвостовых нынче тьма:
Сложил две строчки и – поэт.
Всё пишет, пишет от ума,
Талант ли есть, его ли нет.
 
 
Но пару слов скажу в защиту:
На графоманах вырос гений,
И пишет счастливый и сытый
Лишь ради славы, а не денег.
 
 
А кто рожден с душой больною,
Тот не писать не может тоже,
Как страсти с чувствами заноют,
Он за перо, и пишет с дрожью.
 
 
И гражданин патриотичный,
И диссидент в каком-то роде,
Он поневоле поэтичный,
Душой печется о народе.
 
 
Средь них немало эпигонов,
Строка горит священным гневом,
Борца примерить бы корону,
А сам не «правый» и не «левый».
 
 
Центрист, нейтральный – не поэт:
Искусства ради; жертва музы;
Глядит душой на мир в лорнет,
Где лишь базальт, он видит друзу.
 
 
А мне ли собственно решать,
Кто графоман, а кто не очень:
Помимо воли, как душа
Петь поэтически захочет…
25.11.99.
 

Слепые эмоции

 
Стыдно станет
Виной запоздалой,
Это будет потом,
А сейчас —
Как змея,
Ядовитостью жала,
Брошу громы
Убийственных фраз.
Смоет утро
Слезой отупелость,
Муть осядет
Хмельной чехарды:
«Я обидеть тебя
Не хотела…,
Не хотела
Накликать беды»
20.10.00.