Текст книги "Сердце сумрака"

Рин Чупеко
Сердце сумрака

Rin Chupeco

The Shadowglass

© 2019 by Rin Chupeco

© Дорохова С. Л., перевод на русский язык, 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

* * *

Посвящается прекрасному народу Японии за создание лапши быстрого приготовления – лучшего изобретения на планете.

Ее непрочитанные письма он носил с собой словно амулет. Хранил аккуратно сложенными за пазухой своего мундира, у самого сердца. Временами он проводил в этом месте рукой, чтобы в очередной раз убедиться, что они не плод его воображения – что она все еще жива, пусть и ушла туда, куда он мыслями последовать не мог. Он ничего не говорил и не выдавал своих эмоций. Его нежелание их читать приводило меня в недоумение, хотя я понимал его горе. Ни капли сострадания не могло просочиться в этот заколоченный гроб.

Спустя неделю непрерывного, отчаянного пути мы спустились к морю Черепов, где я впервые повстречал Костяную ведьму. Немного южнее, у юго-восточных берегов Даанориса, дрейфовал корабль, готовый доставить нас к знакомым пастбищам Одалии, а после – в Кион. Здесь, на земле ревущих волн, среди разрушенных остовов чудовищ, нетерпение лорда Фокса поутихло. Теперь он не торопился покидать эти безжизненные края и спокойно бродил по сырым песчаным берегам, которые его сестра когда-то сделала своим домом.

Исследуя пещеру, ставшую ей убежищем, он произнес:

– Мы разыскивали ее в каждом известном нам городе. Я и не предполагал, что она прячется здесь. – Затем, ощупав оставшиеся после нее многочисленные пузырьки и безделушки, заметил: – Даже в изгнании она все так же тщеславна. – В уголки его губ закралась слабая грустная улыбка.

Лорд Халад, одалийский Кузнец душ, осмотрел ее жилище более тщательно.

– Не все они служат тщеславию, Фокс, – невозмутимо, ничуть не удивившись его находкам, сказал он. – В каждом флаконе заключены чары, оплетающие хуа боевыми заклинаниями. Она рассчитала свою месть до мельчайшей руны.

– Халад, тебе было что-то известно об ее намерениях? – поинтересовался лорд Фокс. – Ты отсутствовал так долго, что мы боялись потерять и тебя.

Кузнец душ, ни на секунду не дрогнув, встретил взгляд лорда Фокса.

– В то время я был в состоянии помочь и охотно протянул бы руку помощи, – спокойным тоном ответил он. – Но все намерения и решения принадлежали ей одной. Я был лишь очередным зубцом в этом колесе, а потому не знаю, за какие рычаги она еще тянула.

– По крайней мере, тебе она доверилась. – С этими словами лорд Фокс, скорее сожалея, чем испытывая злость, отвернулся.

– Мы сумеем ее найти? – спросил я. Мне до сих пор было обидно, что Костяная ведьма с такой легкостью отвергла меня. Она не разрешила мне сопровождать ее вместе с чудовищной свитой дэвов, хотя и обещала поведать песнь своей истории. – Какой нам толк продолжать эту гонку, если неделя нашего пути на лошадях у нее займет всего день полета?

– Только ази умеет летать, Бард, – напомнила мне Инесса, принцесса Киона. – И в какой-то степени индра. А все остальные дэвы, как и мы, ступают по земле. Ази не способен увезти их на себе, а она не бросит никого из своих существ.

На протяжении нашего семидневного путешествия дочь императрицы Аликс не высказала ни одного возмущения: ни тем, с какой скоростью мы двигались, ни тем, что приходилось питаться солдатскими пайками и спать без удобств, которые так требовались в дороге многим королевским особам. Понимая, как важно быстро вернуться в Кион, мы оставили нашу армию позади, а сами отправились в путь всего на двух лошадях: принцесса с лордом Фоксом – на одной, а мы с лордом Халадом – на другой. Уже позже я с потрясением узнал от лорда Фокса, что эти великолепные, крепко сложенные кони – Кисмет и Вождь, принадлежавшие леди Микаэле и Костяной ведьме.

– Когда Микаэла… – Тут черты лица лорда Фокса исказила боль. Все по-прежнему оплакивали смерть прекрасной аши. – Когда она умерла, Кисмет упал замертво. Именно так госпожа Пармина узнала о случившемся с Микаэлой, до того как сами известия дошли до нас. Тогда Тия воскресила коня Микки и тем самым установила с ним связь. – Закрыв глаза, он прижался головой к боку Кисмета. В ответ конь заржал и зафыркал, не выказывая и признаков недавней смерти.

– Фокс. – Принцесса Инесса обняла его за пояс и прильнула к спине. Тихим голосом она произнесла: – Мы найдем Тию и спасем ее. Позволь нам поговорить с моей матерью и остальными ашами, а также с Кансом. Выход есть всегда.

Лорд Фокс взял в руки ее ладонь, склонился к ней и поцеловал внутреннюю сторону запястья.

– Потеряв связь с Тией, я не умер. Но постоянно ждал, что новый день станет последним. Я так больше не могу, Инесса. Не могу быть одновременно и живым, и мертвым. – Он развернулся так, что теперь обнимал принцессу, его руки легко и привычно покоились на ее бедрах. – Она собирается меня спасти. Она знает заклинание, способное вернуть меня к жизни, чтобы мое сердце вновь забилось по-настоящему. Но для этого ей нужна Первая Жатва – тот самый ингредиент, который необходим для сердца сумрака. И чтобы отыскать его, она пожертвует собой – и кем угодно. – В нем вспыхнула злость. – Тия изменилась. Порой мне кажется, что я больше не узнаю свою сестру.

– Тогда прочти то, что она оставила тебе, – нежно настаивала принцесса Инесса. – В этих письмах могут крыться объяснения ее поступков, хотя слова содеянного и не изменят.

Когда лорд Фокс взглянул на принцессу, я заметил их сходство с Костяной ведьмой. У брата и сестры были темные глаза, одинаковые упрямые подбородки, и Фокс смотрел на Инессу с тем же выражением лица, что и Тия – на Калена.

– Я боюсь, – откровенно признался он.

– А я нет. – Принцесса улыбнулась. – Ты хотел знать, почему Тия покинула Кион. И ответ на этот вопрос носишь с собой уже почти неделю. Нельзя гнаться за ней и в то же время прятаться от ее слов.

Но даже эти доводы не убедили мужчину достать письма.

– Она слабеет, – вмешался я, и он переключил свое внимание на меня. – Всякий раз использование рун истощает ее. Однажды она обмолвилась, что сердца тьмы надолго не хватит.

Тогда лорд Фокс вынул толстую пачку бумаг и уставился на нее. В этот миг он выглядел уставшим и измученным; если не время, то любовь к сестре состарила его.

Наконец он прерывисто втянул воздух и протянул мне листы.

– Ты был рядом, когда она начала рассказывать свою историю. Так поведай мне ее конец.

Я принял письма из его рук. Коснувшись пальцами мягкого пергамента, я заметил слабые разводы на буквах изящного почерка. Моего натренированного глаза хватило, чтобы понять: эти пятна вызваны не потекшими чернилами, а слезами.

Небеса цвета спелого граната над нашими головами постепенно затянули темные облака, подарив нам всего несколько часов краткой передышки перед началом бури.

1

Мне всегда была ведома Тьма.

Она была моим другом. И в то же время врагом. В некоторые дни мои глаза застилает пелена, закрывая от меня то, что должно быть явно. А в другие – я смахиваю этот туман и вижу все намного четче, чем было раньше.

Мне кажется, тьма жила во мне задолго до того, как я подняла своего брата из могилы. Просто мое серебристое сердце позволило ей заговорить, почувствовать, что тьма тоже может испытывать голод…

В этом нет вины Фокса. Как нет вины леди Микаэлы.

Я рассказала барду большую часть своей истории – кроме ее конца. Как только мы покинем Даанорис, ему станет слишком опасно путешествовать со мной и Каленом. Поэтому я пишу об этом сейчас – со столь необходимой мне ясностью взора. Я пишу, пока туман рассеялся. Пока я могу видеть.

Я сожалею о многих вещах, но об этом не жалею ни капли.

Стоит начать свой рассказ со счастливого воспоминания. В нынешние дни их осталось совсем немного. Пока я это пишу, Кален вместе с моим ази патрулирует город, а Халад кует свое творение. Сегодня во дворце Сантяня мне предстоит долгое ночное бдение, в обществе исключительно своих мыслей.

Мой брат всегда просит меня быть откровенной, хотя порой, я знаю, от моей прямоты ему становится не по себе.

Так позвольте мне быть откровенной и теперь.

В день нашего отъезда в Истеру я проснулась позже необходимого, испытывая огромное желание отсрочить этот час. С глухим ворчанием я перевернулась на живот и, прижавшись лицом к простыням, довольно втянула носом их запах. Здешняя кровать была жестче моего привычного мягкого ложа в Доме Валерианы, но нравилась мне гораздо больше. Потому что простыни в моем аша-ка не благоухали его ароматом, ни одно одеяло не могло сравниться с его теплом. Только к нему я могла прильнуть и забыться сном без мучающих меня кошмаров, как это бывало последние три месяца.

Кровать рядом со мной прогнулась, его губы проследили дорожку на моей коже.

– Тебе пора вставать, – хриплым ото сна голосом прошептал Кален, но коснувшаяся моей голени грубая ткань подсказала, что он уже оделся. Прищурившись, я покосилась на окна. На улице только начинало светать. Из нас двоих ранней пташкой всегда был именно он. Сейчас мне больше не требовалось посещать занятия в квартале Ив, однако из-за необходимости развлекать гостей в аша-ка по ночам я часто забиралась в его кровать глубоко за полночь.

В ответ я пробормотала что-то бессвязное и залезла головой под подушку.

– Отстань.

Послышался смешок, и матрас прогнулся сильнее.

– Тия.

– Еще несколько минуток.

Тогда Кален приподнял подушку.

– Я знаю, что ты устала, но, как бы великодушно Захид ни относился к нашему проживанию в одной комнате, не думаю, что встать позже будет сегодня хорошей идеей.

Он был прав. В вопросах личных отношений ашам предоставлялась свобода действий до тех пор, пока эти отношения не мешали выполнению их обязанностей. Лорд Захид, главный старшина Искателей смерти, с пониманием относился к нам с Каленом, однако его товарищи по оружию постоянно отпускали по этому поводу дружеские шуточки. Оказавшись перед выбором либо лишиться редких встреч с Каленом, либо терпеть смущение из-за его добродушных приятелей, я быстро поняла, что лучше смириться с последним.

– Ну, еще пять минут…

Теплое дыхание опалило мою шею сзади – место, которое неизменно покрывалось мурашками от его прикосновения. После чего он лизнул кожу языком – и уже в считаные секунды мои глаза открылись, а сон как рукой сняло.

– Кален! Ах ты, хитрец!

Он засмеялся и благополучно увернулся от моих попыток стукнуть его.

– Не вынуждай меня применять силу.

Сегодня на нем была коричневая джубба[1]1
  Джубба – вид арабского костюма, теплая шерстяная одежда типа кафтана на подкладке, подбитая ватой.


[Закрыть] вместо темного мундира и брюк, которые он обычно носил. Кален помимо Искателя смерти был еще и представителем знати, а потому любые визиты в союзные королевства требовали от него официального костюма.

Вспомнив, что мне и самой не помешает поторопиться домой и сменить свое мятое хуа, я села и развернулась к зеркалу. С обычной косметикой я бы сейчас напоминала енота. Но благодаря вмешанным в нее аптекарским заклинаниям моя помада и подводка для глаз лишь слегка размазались.

– Это все ты виноват.

– Знаю, – согласился он без тени раскаяния.

– Пармина крайне редко предоставляет мне выходной. Так что этой ночью мне следовало отдыхать. Ты обещал проводить меня домой.

– Мы и есть дома.

– Я имела в виду Дом Валерианы, болван.

– Могу проводить тебя сейчас.

Я одарила его сердитым взглядом. По утрам он всегда провожал меня домой независимо от того, где мы проводили ночь.

Он улыбнулся в ответ. Невзирая на свою обычную грубоватость, при желании Кален мог выглядеть совершенно невинно.

– И провожу. Все равно советник Людвиг в ближайший час нас не ждет.

– Час? – Я громко выругалась и, вскочив с кровати, стала кое-как натягивать на себя хуа. – Ты даже не сказал, что уже так поздно!

– Да. Поскольку мои попытки вытащить тебя из постели никак с этим не были связаны.

Я крепко затянула пояс на талии и снова бросила на него сердитый взгляд.

– Это все ты виноват.

– Знаю.

Затем потянулась к нему и поцеловала.

– Отведи меня домой, – скомандовала я, – но, если мы опоздаем, будешь сам объясняться с Парминой.

– Уж лучше я встречусь с очередным дэвом.

Я немного помедлила, а после тихо добавила:

– Только сделаем одну остановку.

Кален сжал мою руку. Он знал, чего я хотела. Я всегда просила его по пути сворачивать в одно и то же место.

– Конечно.

Кладбище располагалось неподалеку от квартала Ив. Согласно обычаю, значительная его часть отводилась под могилы аш и Искателей смерти, чьи надгробия отделялись от обычного населения полосой высаженных одуванчиков. «Даже после смерти, где все, казалось бы, равны, важных персон превозносят над остальными при помощи лучших растений», – подумала я.

В самом центре кладбища возвышался небольшой памятник. Статуя Вернаши из Роз, основательницы Киона и вместе с тем его первой аши. У подножия статуи бронзовыми буквами была высечена одна-единственная фраза, ставшая посвящением для всех тех, кто служил на благо королевства и отдал за него свою жизнь. Я проследила подушечками пальцев написанные слова:

«Жизнь, за которую стоит умереть, стоит прожить».

Сначала мы постояли среди надгробий Искателей смерти, где Кален в молчании почтил память своих погибших братьев. А после двинулись в сторону аш, а точнее, к одной определенной могиле.

– Доброе утро, Полер, – нежно поприветствовала я ее, опустившись на колени. Серая каменная плита, не поросшая мхом, в отличие от окружающих ее надгробий, блестела на солнце. Сегодня на ее могиле бережно покоился букет свежих лилий – дело рук Альти, заключила я.

К сожалению, мои ежедневные паломничества на место ее погребения не могли заглушить чувства вины. Для этого трех месяцев будет недостаточно. Как не хватит и тридцати лет.

– У меня бывают видения, – тихо поделилась я с ней. – То ли это просто плохие сны, то ли что похуже. Иногда мне снится, что ты жива, вот только Аена с помощью дэва убивает тебя снова и снова. Иногда на месте жертвы оказывается Микаэла, Альти, Лик или Зоя. А порой мне снится, что весь Дом Валерианы охвачен огнем. И это видение настолько реальное, что я кожей ощущаю жар и горящее в моих волосах солнце. Лишь Калену оказывается под силу прогнать эти кошмары. Неужели таково мое наказание за то, что я не сумела тебя спасти?

Кален хранил молчание, обхватив меня руками, пока я тщетно пыталась сбросить, будто старую кожу, свои грехи.

Тогда я сплела крошечную руну перед надгробием Полер, и сорвавшиеся с моих пальцев нити магии погрузились в землю. Я исследовала почву в поисках любой искры, малейшего признака жизни, которые можно было извлечь из ее костей, чтобы, умножив их, поднять ее тело из могилы, которое улыбнется мне и скажет, как же глупо я себя вела в ее отсутствие.

Но я ничего не чувствовала. Какой бы могущественной силой ни обладали Костяные ведьмы, они не могли оживить серебряное сердце.

– Тия. – Кален сознавал бесплодность моих попыток и все равно позволял мне заниматься самобичеванием. Он полагал, что так я могла изгнать живущих в моей душе демонов? Попросил бы он меня остановиться, знай, что этого не произойдет? – Нам пора уходить.

Я взглянула на свое стеклянное сердце, внимательно изучая его поверхность на предмет черных всполохов, которые проявились в суровый день смерти Полер. За последние несколько недель количество темных прожилок уменьшилось. Чем больше времени проходило с той ужасной ночи, когда я убила Аену, одну из Безликих, и свела с ума предавшего нас одалийского короля Телемайна, тем меньше тьма заявляла о себе. В остальном изменение цвета скрывалось небольшими заклинаниями – об этом было известно только Калену, моему единственному сообщнику. У Фокса же в настоящее время дел было невпроворот, да и с другими друзьями я не могла поделиться этим открытием – в конце концов, Костяных ведьм убивали и за меньшие прегрешения.

Черное сердце сплеталось из ярости и убийств. Лишь Безликие носили в себе подобную тьму, а потому стоит той проявиться в кулоне, как в квартале Ив тут же снесут мне голову. Но даже сейчас я не жалела об убийстве Аены, хотя и желала бы вернуть короля в здравом рассудке его сыну. Принц Канс не заслуживал вот так потерять своего отца, и его злость на меня вместе с решением изгнать из Одалии стали прямым следствием моего безрассудства.

Сегодня в моем сердце черноты не наблюдалось. «Однако она подобна каплям крови, упавшим в чашу со свежей родниковой водой, – размышляла я. – Если кровь хорошенько размешать, от нее не останется и следа. Но станешь ли ты пить эту воду? Позволишь ли ее вкусу стекать по твоему горлу? Разве можно знать наверняка, что прозрачная жидкость может таить в себе подобную скверну?»

Я склонила голову и на краткий миг позволила себе еще раз окропить ее могилу слезами.

Кален помог мне подняться с земли. Его теплые карие глаза изучили мое лицо, прежде чем он нежно поцеловал меня в лоб. Нас окружили слабые нити руны: Разделенное сердце – заклинание, присутствовавшее с нами почти постоянно и позволявшее двум людям обмениваться силой. Именно с помощью него Кален спас мне жизнь. Эта руна обладала не столь сильной связью, как у нас с братом, но тем не менее соединяла меня и Калена. Тот знал и понимал, как сильно болит мое сердце, и за это я любила его всей душой.

Мы вышли за пределы Анкио и отъехали от города на милю, туда, где нас ждали все остальные. Подобное место встречи по меркам аш считалось необычным. Но и наши средства передвижения были не менее странными.

Те из нас, кто входил в делегацию, несмотря на жаркий день, надели шерстяные плащи. Советник Людвиг, бывший консультант истеранского короля Рендорвика, облачился в сине-серебристые цвета Истеры – на нем было искусно вышитое длинное пальто, которое он называл гакти[2]2
  Гакти – традиционная верхняя наплечная одежда у саамов, живущих в Норвегии и Финляндии.


[Закрыть]. Лик, прелестный как и всегда, нарядился в завораживающее хуа лазурного цвета, по рукавам которого вверх тянулась отделка из изящной вышивки шерстяными нитями. Одеяние Альти было скромнее: небесно-голубую ткань украшали вышитые на ней белые голуби. Рахим, как обычно, разоделся в пух и прах. Его шервани представлял собой великолепное зрелище: вдоль краев рубашки бежали завитки бисерного плетения, толстую шею окружал воротник из оловянной проволоки, который частично закрывала длинная клиновидная борода. Сам он был без плаща – по его словам, мужчину ничуть не пугали тресеанские зимы, поэтому к истеранскому холоду он был неуязвим. В отличие от Халада, который в своем коричневом чука[3]3
  Чука – мужской арабский кафтан из плотной шерстяной ткани.


[Закрыть], сшитом из грубой ткани, походил на торговца.

По настоянию Рахима я надела его последнее творение – прекрасное хуа цвета красного дерева. На нем был вышит трехглавый дракон, часть его туловища скрывалась за широким поясом, а вместо глаз сверкали драгоценные камни. Как он отметил, мое господство над ази больше не являлось тайной, поэтому подобными известиями важно управлять завуалированными способами. В рукаве я по недавней привычке спрятала небольшой нож.

Когда мы подъехали, на лице моего брата светилась широкая улыбка.

– Хорошо отдохнула? – поинтересовался Фокс. Говорил он спокойным тоном, но я знала его слишком хорошо. Мы довели нашу руну Вуали до совершенства и теперь редко вторгались в сознания друг друга, когда кому-то из нас хотелось уединения, но при этом все равно узнавали о происходящем.

– Можно подумать, ты провел ночь в одиночестве, – проворчала я в ответ и покосилась на Инессу. Принцесса, как и всегда, выглядела потрясающе. Их полные обожания взгляды, которыми они украдкой обменивались, казались мне чересчур приторными. Всего три месяца назад Инесса была помолвлена с одалийским принцем Кансом и императором Даанориса Шифаном. И все это время мой брат боролся за нее до самого конца.

«Как за столь короткий срок все изменилось», – подумала я, охваченная очередным приступом грусти.

– Ты опоздала, – раздался голос Зои. Ее появление здесь показалось мне подозрительным. Микаэла, Инесса и Фокс прибыли сюда, чтобы проводить нас, а вот Зоя была далека от подобных сантиментов.

– А ты что здесь делаешь? – удивилась я.

Девушка пожала плечами:

– Госпожа Пармина продала билеты на наблюдение за ази. Ведь им управляет не кто иная, как сама леди Тия из Углей.

Я застонала. Как же быстро распространилось это прозвище – не слишком завуалированный намек на мою связь с дэвом.

– И она отправила меня сюда, – продолжала Зоя, – чтобы я убедилась, что твой ручной дракон тоже прибудет и ее гости за отданные деньги получат желаемое.

– Наблюдение за ази?

– Как наблюдение за цветением вишни, только с дэвом. Они сейчас на четвертом этаже чайханы «Снегопад», откуда открывается прекрасный вид на эту самую территорию. А ты думаешь, почему она предложила это место для встречи? Потому что заботилась о твоей или нашей безопасности? Ты совсем не знаешь свою госпожу.

– И в обмен на это она пообещала тебе доступ в мою комнату? Комнату, которая по счастливой случайности располагается рядом с покоями Шади?

На лице Зои сверкнула ослепительная улыбка.

– Как жаль, что мы с Фоксом не можем поехать с тобой, – со вздохом прошептала принцесса.

– Но, ваше высочество, в Истере нет императоров, с которыми можно мимоходом обручиться, – заметила Зоя.

– Зоя, у тебя чудесный ротик. Однако будет еще чудеснее, если остаток дня ты не станешь его открывать.

– Как пожелаете, ваше высочество.

– Как там поживает старый Кузнец душ? – спросила я у Халада.

Тот одарил меня грустной улыбкой.

– Согласно своему возрасту. Его стеклянное сердце постепенно слабеет. Сказываются последствия нагрузок в Даанорисе, и я сомневаюсь, что он сможет с ними справиться. Его отправили на лечение в Хольсрат. Там расположены лучшие медицинские учреждения, где ему смогут помочь. Мы оба знаем, что этот день когда-нибудь настанет, но…

– Мне очень жаль, Халад.

– Кален очень нам помог.

С недавних пор Кален сделался новым герцогом Хольсрата – ненавидимый им титул за то, какой ценой тот ему достался. И теперь гибель его отца от рук короля Телемайна и Аены была для него болезненной темой, о которой он не любил говорить.

– Мне это ничего не стоило, – смутившись, пробормотал мой возлюбленный. – Я просто рад быть полезным Халаду.

Для меня казалось непривычным отправляться в путешествие без брата. Став официальным женихом кионской принцессы, Фокс начал больше времени уделять политике и повседневному управлению королевством, которым однажды будет править Инесса. Вместе они часто выходили в город, следили за строительством новых сооружений в районе базара и заботились, часто в сопровождении меня и Халада, о живущих в трущобах бедняках.

Словно прочитав мои мысли, Фокс застенчиво улыбнулся:

– Я уже почти готов вместе с вами запрыгнуть на спину ази, когда тот прилетит.

– А я готова за ухо притащить тебя обратно в Анкио, – едко бросила Инесса. – Я не собираюсь следующие два дня в одиночестве обсуждать торговые сделки с дрихтианскими и ядошанскими послами. Они скорее переубивают друг друга, чем придут к какому-то согласию.

– Фокс, теперь у тебя есть свои обязанности, – напомнила я ему. Во мне странным образом боролись противоречивые чувства. Я хотела, чтобы мой брат жил своей собственной жизнью, был счастлив. И при этом не могла погасить вспышку недовольства, вызванную тем, что он больше не занимал важное место в моей жизни, как и я – в его.

– Мне непривычно находиться вдали от тебя, – уныло признался Фокс.

– Знаете, времени у нас не так много, – вмешалась Зоя, вглядываясь в небеса. – Ты уверена, что ази без твоего присутствия в своей голове все равно прилетит? Мне бы не хотелось, чтобы старейшины прознали о наших планах и успели тебя остановить.

– Зоя, тебе необязательно было нас провожать, – мягко напомнила ей Альти. – И не стоит прикрываться Парминой.

– И лишиться возможности на что-нибудь пожаловаться? – проворчала она.

– У нас остается еще одно место. – Я предприняла новую попытку уговорить Микаэлу. В физическом плане моя наставница находилась в прекрасной форме. Ее серебряное сердце, отсутствовавшее в течение многих лет, вернулось на прежнее место и теперь висело на шее. Однако смерть Полер больно ударила по ней. На мой взгляд, нельзя было допускать, чтобы остаток жизни Микаэла провела в бдениях у могилы Полер, когда та стольким пожертвовала ради ее жизни. Но старая аша упорно продолжала перемещаться от захоронения своей подруги к усыпальнице своего давнего возлюбленного короля Ванора. Я часто размышляла о том, какие разговоры она с ним ведет, но не хотела совать нос в не свои дела.

Микаэла покачала головой:

– А у нас остается еще много дел, Тия. Сообществу аш совсем непросто отпустить одну Костяную ведьму, что уж говорить о двух. – Она улыбнулась и взяла меня за руку. – Здесь хватает и своих сражений. Но я все же надеюсь, что по возвращении домой ты принесешь нам ценные сведения.

Я кивнула. В настоящее время с сообществом аш у меня были не самые лучшие отношения. Я считала их частично виновными в исчезновении сердца Микаэлы – ради собственных интересов они не позволяли ей становиться слишком могущественной. Однако Микаэла и все остальные сомневались в том, что сообщество могло зайти так далеко. По их мнению, старейшины просто скрывали свое влияние, твердо следуя кодексу аш. И моих доказательств было недостаточно, чтобы заставить их думать иначе.

Недавно до нас дошли слухи о странных созданиях, рыскающих у границ Истеры и напоминающих маленьких дэвов. И сейчас мы официально направлялись в ледяное королевство с целью подтвердить или опровергнуть эти факты. А неофициально проверяли единственную зацепку, которая у нас была – загадочные слова Аены, сказанные той перед смертью.

В последние мгновения своей жизни Безликая поведала нам о том, что первоисточник легенды о Парящем Клинке и Танцующем Ветре был изменен, и только в истинной версии этой истории хранятся ответы на вопросы о таинственном и могущественном сердце сумрака, которым так стремились завладеть Аена и старейшины. Мы надеялись в Истере, где располагается старейшая в мире библиотека и самая огромная коллекция книг по рунической магии и истории аш, отыскать ключи к этой загадке.

– Я никогда раньше не летал на драконах, – сказал мне Рахим, взволнованно потирая руки. – Но всегда очень хотел, моя uchenik.

– Очень хотел? – переспросил Лик, уже летавший на ази, а потому не разделяющий восторгов мужчины.

– Наверное, это так чудесно смотреть свысока на расстилающийся под тобой мир, – произнес Рахим, перебирая толстыми пальцами свою бороду. – Приятно думать о том, сколь ничтожны в общем масштабе мироздания, где все настолько мало, могут казаться твои собственные проблемы, не правда ли? Разве не об этом, дорогой Лик, ты размышлял во время полета на ази?

– В основном я думал о том, как бы меня не стошнило, – признался мой новый брат-аша, ставший последним из новичков в Доме Валерианы. Поначалу сообщество аш отвергало его кандидатуру, но, после того как стало известно о его участии в даанорийском сражении против Безликих, его поддержка среди других аш приобрела подавляющие размеры, чтобы и дальше отказывать ему.

– Тия, нам лучше поторопиться, – с легкой улыбкой напомнил мне Халад. – Не будем заставлять госпожу Пармину ждать.

Я рассмеялась в ответ, а затем отпустила свой разум на волю в поисках нужной мне цели – и нашла ее, когда мои мысли заволокло, словно патокой пшеничные лепешки, знакомое сознание. Сообщество аш хотело, чтобы я убила ази. Но с благословения Микаэлы и императрицы Аликс я отказалась это делать. Тогда мое господство над ази вынудило старейшин затеять заговор непосредственно против меня. А покорность дэва, к моему удивлению, привлекла еще большее количество путешественников в Анкио. Там, где потерпели крах мои старания пробудить в главах старейшин чуткость, возобладала алчность.

– Он здесь, – подтвердила я.

Слова тихим шепотом слетели с моих губ, в то время как в нескольких метрах от нас грациозно приземлился ази. Большинству из нашей группы было не впервой лицезреть трехглавого дракона, и только советник Людвиг и Рахим при виде огромного дэва выругались в один голос. А Лик ухватился за руку Халада.

– Удачи, – пожелала Зоя, когда Кузнец душ начал взбираться на спину чудовища, попутно поддерживая взволнованного Лика, пока тот не смог твердо стоять на ногах. – Тия, хочу сразу официально заявить: на время твоего отъезда я буду занимать твою комнату.

Я возвела глаза к небу.

– Зоя, всем и так известно, что, несмотря на обещания госпожи Пармины, ты будешь находиться в комнате Шади.

Аша довольно ухмыльнулась в ответ. Остальные путники принялись поднимать на ази сундуки с личными вещами, и все это время существо сидело спокойно, практически не шевелясь.

– Береги себя, – обратилась ко мне Микки. – Ни один доклад из Истеры не раскрывает всего того, что нам известно о дэвах. Держи ухо востро и вместе с Альти не спускайте глаз с Лика. Для него это лишь второе путешествие за пределы Анкио.

– Хорошо. – Я обняла ее. – А ты не перетруждайся.

– Постараюсь. Все новые известия о здешних событиях я буду сообщать Фоксу, чтобы он мог передавать их тебе. – Она отстранилась и взглянула на ази. Тот, мурлыкнув, в почтении склонил голову перед ней.

– Советую тебе в Истере, раз меня не будет рядом, не попадать в неприятности, – предупредил меня Фокс.

– Это тебе не следует в Кионе, раз меня не будет рядом, попадать в неприятности, – парировала я и чуть не сбила его с ног своим порывистым объятием.

– Заканчивайте тянуть кота за хвост, – донесся со спины дракона голос Альти. – Или мы весь день будем так прощаться.

Я в последний раз обняла Фокса, затем – Инессу и с помощью Калена забралась на ази. Как только все заняли свои места, дэв издал тихий протяжный звук и, взмахнув своими внушительными крыльями, взмыл в воздух. Пока он взлетал, я смотрела, как мои друзья постепенно уменьшаются в размерах. Создание вскрикнуло. Рахим снова ругнулся.

Улыбнувшись, я бросила прощальный взгляд на Анкио – и в страхе замерла, разинув рот.

Весь город был охвачен огнем. Его ворота утопали в клубах пламени, я с ужасом следила за тем, как рушатся здания, и поднимающиеся на их месте густые облака темного дыма застилали мне глаза. Повсюду бушевал пожар…

– Тия?

Я вздрогнула, когда моего плеча коснулась рука.

Кален вопросительно смотрел на меня.

– Что-то случилось?

– Я…

Снизу под нами мерцал все тот же Анкио, былой и неизменный. Вскоре и он скрылся из виду, когда ази устремился вперед, а землю сменили Быстрые воды.

– Ничего, – дрожащим голосом откликнулась я, а сама не переставала оборачиваться, пытаясь разглядеть вьющиеся струйки дыма и не находя их.

На палубе корабля, который должен был отправиться в Кион, нас встретила молодая женщина. На переливающейся золотом ткани ее хуа гармонично переплетались лозы винограда и розы. В черных волосах сверкали драгоценные камни. Рядом с ней стояли еще несколько аш с застывшим на лицах странным сочетанием тревоги и жестокости.