Текст книги "Сердце сумрака"

6

– Эти обвинения просто смехотворны, – пожаловалась Зоя, когда мы уселись обедать.

Мне предоставили камеру, самую чистую из всех кионских темниц. Кален заставил двух солдат хорошенько ее отдраить. Здесь отсутствовала мебель и предметы первой необходимости, но при этом хватало удобств, чтобы скоротать время. Первую проблему Зоя решила тем, что притащила сюда столы, подушки и для мягкости широкий пуховый спальный мешок («Мне кажется, его ширины хватит на двоих», – лукаво усмехнувшись, заметила она, и я покраснела), попутно бросая на стражников злобные взгляды – пусть только посмеют возразить. Но те ничего не сказали.

Альти и Кален каждый день с помощью руны Погружения тщательно обследовали нашу еду, которая готовилась либо самой ашей, либо моей мамой. Очень скоро та отослала подозрительную служанку по имени Фархи прочь и всецело завладела кухней в Доме Валерианы.

Сообщество аш, чтобы добиться с моей стороны послушания, вызвало из Найтскросса всю мою семью и на время рассмотрения моего дела разместило ее здесь. Однако моя связь с ази не прервалась – эту деталь я утаила от них. Я не раз боролась с искушением натравить его на старейшин за то, как пренебрежительно они обходились с моими родными.

– Костяные ведьмы являются не единственными подозреваемыми. Друж до сих пор свирепствует где-то там. – Зоя отхлебнула чай и со звоном поставила чашку на стол. – Им-то нечего представить суду, и они это знают.

– Старейшины всеми силами пытаются сдержать Тию, – напомнила ей Шади, тоже опустив чашку. – И, несмотря на ненадежные доказательства, все равно остаются у власти. Они благополучно решили не показывать свои находки до начала судебного разбирательства.

– Все это похоже на охоту на ведьм, – проворчала ее возлюбленная.

– Они хотят меня унизить, – коротко обронила я. – В присутствии моей семьи.

– В таком случае они очень ошибаются, – раздался голос моей матери, которая поставила перед нами на стол тарелку тахдига с баклажанами. Отец и братья отправились вместе с Каленом в казармы и не вернутся до конца дня. – Мы уже знаем, как они притесняют тебя из-за того, что ты Костяная… Темная аша. И не позволим им этого.

– Ни за что! – с готовностью присоединилась к ней Дейзи, внося жареные джудже-кебабы[6]6
  Джудже-кебаб – одно из самых популярных блюд Ирана, которое представляет собой местную версию шашлыка из курицы.


[Закрыть]. – Выше голову, крошка Тия. Тебе необходимо есть и набираться сил. А то ты очень худая.

Госпожа Пармина была очень добра к моей семье и приютила их у себя. Она каждый день приходила с Микки к сообществу аш, выступая в мою защиту.

Я бросила сердитый взгляд на сестру, а после, состроив гримасу, уставилась на тарелку, которую она поставила передо мной. Дейзи отнюдь не славилась кулинарными талантами, и вряд ли за годы моего отсутствия дома ее навыки как-то улучшились.

– Вовсе я не худая.

– Нет, худая. Вся эта магия отнимает у тебя силы. – Затем она с радостной улыбкой обратилась к сидящему рядом со мной Халаду: – Говорят, вы Кузнец душ. Сестра рассказывала мне о вас, но я никогда не понимала всех этих премудростей вашей работы. Она кажется такой благородной.

Моргнув, Халад оторвался от своих сложных манипуляций с пузырьками и поднял голову.

– Что вы сказали, леди Дейзи?

– Дейзи, не приставай к человеку. – Я пока не торопилась сообщать ей о наклонностях Халада – вскоре она и сама все узнает, – потому что сейчас у нас были дела поважнее. Микки, Зоя и Альти уже выбились из сил, расследуя убийство Санчи аль-Сарим, а я никак не могла взять в толк, кто она такая и почему я якобы убила ее.

– А наш Фокс теперь с принцессой. Фокс! – Упоминания королевских особ всегда вызывали в моей сестре благоговейный трепет. – Я никак не ожидала… хотя, конечно, и предполагала, что фактическая смерть может открыть перед тобой все двери в вопросах отношений, но, милостивая Анахита из Кошти, сама кионская принцесса…

– Дейзи, ты не осознаешь всю серьезность положения, – перебила я ее. Как и следовало ожидать, джудже-кебаб на вкус оказался просто ужасен, но я доблестно принялась его жевать.

– Вот и нет. – Дейзи долила нам чаю. – Я ведь была там, когда ты подняла его из могилы, помнишь? Я не утверждаю, будто хорошо знаю политику аш, но в ней не трудно разобраться. Ты могущественная аша, гораздо могущественнее их, а квартал Ив это не устраивает. Я очень рада за Фокса и счастлива за тебя. Папа уже дал свое благословение.

Я чуть не подавилась куском джудже-кебаба.

– Что?

– Сэр Кален позвал отца не просто для того, чтобы показать ему окрестности. Папа уже заранее подозревал, что Искатель смерти попросит у него разрешения ухаживать за тобой. – Тут она поиграла бровями. – Хотя сейчас пока не стоит опережать события.

Я потупила взгляд, к моим щекам прилил жар.

– Ах, как бы мне хотелось иметь хоть капельку твоего везения! Вся моя привлекательность, если можно так сказать, увяла еще в Найтскроссе.

– Они осуждали тебя? – выпалила я, не успев опомниться. – Или маму с папой?

Дейзи замерла.

– За что?

– Жители нашей деревни. Они осуждали тебя из-за того, кто я?

Мама вздохнула:

– Многие люди считали Костяных ведьм исчадием ада. Но больше боялись их, чем ненавидели. Они опасались возмездия, если вдруг леди Микаэла – а заодно и ты – прознает о дурном обращении, поэтому стали часто прибегать к услугам Роуз и Лилак в качестве Лесной и Водяной ведьм, что было довольно лицемерно с их стороны. Мы знали о недовольстве жителей, но те вскоре оставили нас в покое и продолжили, как и прежде, покупать товары из кузницы твоего отца.

Дейзи ухмыльнулась. Ее стеклянное сердце излучало здоровое сияние цвета спелой вишни.

– Став Темной ашей, ты фактически возвысила нас в обществе, пусть и не совсем привычным способом. Люди стараются изо всех сил оказать нам должное почтение, не жалея спины кланяются. Что бы они ни думали о нас про себя, внешне они проявляют уважение.

– Мне очень жаль. – Я не хотела для них такой доли. Знать о неприязни к себе гораздо хуже, чем получать в свой адрес неискренние, пускай и вежливые любезности.

Сестра пожала плечами:

– Наша семья – крепкий орешек, и чтобы сломить нас, одной неприветливости недостаточно. Мне не хватало наших бесед, крошка Тия. Так давно мы не болтали по-сестрински, не вели задушевных разговоров. – Дейзи сжала мою ладонь руками. – Мы все скучаем по тебе, – искренне добавила она. – После вашего отъезда мамины глаза несколько недель не просыхали от слез, ее утешала только одна мысль – уж лучше дети покинут ее, нежели один из них будет покоиться в земле.

– О, Дейзи, – выдохнула мама.

Было ужасно трудно все эти годы расти без них. Теперь во многих смыслах члены моей семьи стали для меня почти чужими. Чем больше лет разделяли наши судьбы, тем меньше шансов оставалось на то, что они пересекутся.

– Как вы уже поняли, мне тоже пришлось нелегко. Я была вынуждена стать той, о ком ничего не знала. А Фоксу выпала участь еще сложнее.

– Но вы оба столько всего добились, – возразила Дейзи. – Больше, чем остальные из нас сумели в Найтскроссе.

– Дейзи, я в темнице. Такое положение с трудом можно назвать успехом.

– Уверена, это не надолго. У тебя же есть друзья в лице принцессы Инессы и императрицы Аликс! Случайные аресты происходят во всех королевствах. Темные аши часто вступают в противоречие с представителями власти, прямо как в тех книгах, что ты читала. Раньше ты обожала истории про аш.

– Я тогда была глупее. Читать про аш не то же самое, что быть ею самой.

– Я знала, что рано или поздно ты все равно уедешь из деревни. У мамы опять глаза на мокром месте, но это правда. Когда леди Микаэла впервые прибыла к нам и сообщила о том, что ты станешь новой послушницей, сразу сложилось впечатление, будто ты просто исполняешь свое предназначение. – Она улыбнулась. – И я завидовала тебе. Мне хотелось самой покинуть Найтскросс, однако оставить безопасность и семейный уют ради неизвестности совсем не просто. Мое сердце, конечно, не серебряное и не пурпурное, но вдруг какая-нибудь лавка с зиварами или мастерская по пошиву платьев согласится взять меня на работу к себе, как думаешь?

– Ты хочешь остаться в Кионе и работать? – Меня охватила радость. – Мама?

– Мы уже все обсудили, Тия. – В мамином голосе звучали нотки гордости и печали. – И вместе с твоим отцом пришли к выводу, что Дейзи сама вольна принимать решение.

Моя сестра состроила гримасу.

– Как я уже говорила, все свои возможности в Найтскроссе я исчерпала. Хоук и Вульф сами прекрасно справятся с кузницей.

Халад ненадолго отвлекся от своего занятия и поднял голову.

– Весь этот разговор затевался только для того, чтобы задобрить Тию и та нашла вам работу в квартале Ив?

Я прыснула со смеха.

– Я ничуть не возражаю. Правда. – Мысль о том, что в Анкио со мной будет еще и сестра, казалась мне замечательной. Несмотря на все недостатки Дейзи, таков был ее способ получить мое благословение. Поэтому я обняла ее в ответ. – У Чеш самая лучшая лавка зиваров в городе. В свое время я случайно переманила одного из ее помощников, так что можно узнать, вдруг ты могла бы его заменить. Или ты можешь работать с Рахимом Арраканом.

– Рахимом Арраканом? – Дейзи округлила глаза. – Ты знакома с самим Рахимом Арраканом?

Я и предположить не могла, что Рахим столь знаменит в Найтскроссе.

– Это было бы великолепно! Я невероятно благодарна вам с Фоксом за все те деньги, что вы присылали нам, но мне хотелось бы самой заработать себе на одно из его платьев. К тому же, – со вздохом произнесла Дейзи, – он довольно привлекателен в этой своей грубоватой, брутальной манере, ты так не считаешь?

Мы переглянулись с Халадом и решили без лишних слов: пусть Дейзи об этом в свое время тоже узнает сама.

– Кстати говоря, а где наш брат, господин Кузнец душ?

– Вместе с Зоей и Шади проникает в покои Гестии.

– Что? – воскликнула я.

– Ох, точно. – Кузнец душ выглядел смущенным. – Я ведь не должен был…

Но я уже не слушала его. Я отпустила свой разум и мысленно потянулась к Фоксу, коснувшись краев его сознания, пока мой брат обыскивал рабочий кабинет старейшины. Никакая защита не могла мне в этом помешать.

«Ты что творишь?» – яростно зашипела я.

Он тут же встрепенулся.

«Будь проклят этот Халад!»

«Не смей все сваливать на Халада. Что вы делаете в Императорском аша-ка?»

«А на что это похоже? Ищем все, что может напоминать руну Обречения».

«Ты даже не знаешь, как выглядит эта руна! К тому же вы не пытаетесь скрыть своего присутствия!»

– Ты сейчас разговариваешь с Тией? – поинтересовалась у Фокса Зоя, просматривая тяжелую стопку бумаг на столе.

– Откуда ты узнала?

– Ты всегда морщишь нос, когда она оказывается у тебя в голове, особенно когда она готова сойти с ума.

«Я не схожу с ума!»

– Она определенно сходит с ума, – подтвердил Фокс.

– Тогда передай ей, пусть не беспокоится. Шади стоит на страже, а Микки отвлекает находящихся поблизости аш.

«Вы и Микки втянули во все это?»

– Вообще-то она сама вызвалась, – в свое оправдание произнес Фокс. – И это не какой-то там безрассудный план, как ты можешь подумать, даже если его и придумала Зоя.

– Вот как? Ха-ха. Ты еще об этом пожалеешь. – Зоя с торжествующим видом подняла книгу. – В качестве извинения я готова принять фалуде. С дополнительной порцией мускусной дыни.

«Руна Обречения?»

– Не совсем, – призналась аша, после того как Фокс передал ей мой вопрос, – но мы нашли тоже кое-что интересное. – С этими словами она сунула фолиант в руки моему брату, и я громко ахнула в его голове.

– Та же самая безымянная книга, что и обнаруженная в Истере, – сообщила Зоя. – Не столь древняя, как предыдущая, а значит, это, можно предположить, более поздний экземпляр. Однако здесь также содержится неизмененная версия легенды, которая сопровождается полным предисловием от имени Вернаши из Роз. Теперь Гестия больше не сможет отрицать, что ничего не знает о сердце сумрака. У нее имеется не только первоисточник легенды, но и письмо Вернаши во всей его неприглядной красе.

За окном уже стемнело, когда в темницу к нам прибыли леди Микаэла и госпожа Пармина и обнаружили нас с грустными лицами. Они выслушали сделанное Зоей открытие с мрачным удовлетворением, после чего Альти справедливо заметила:

– Этого доказательства хватит нам, чтобы подтвердить их вмешательство, но не хватит всем остальным, чтобы поверить в него. – Аша потерла переносицу. – К тому же этой находки недостаточно для обвинения старейшин в сговоре с целью украсть стеклянное сердце Микки. Мы можем только обвинить их в препятствии следствию, но тогда они скажут, что скрывали информацию из лучших побуждений. А вот ответственны ли они за появление обреченных – уже другой вопрос. Без более объективных доказательств мы не сможем выдвинуть обвинение.

– Тию они обвинили вообще без каких-либо доказательств, – проворчала Зоя. – Почему мы не можем сделать то же самое?

– Потому что люди склонны верить тем, кто стоит у власти, несмотря на всю их порочность и глупость, – спокойно ответила ей Микаэла. – Кому ты поверишь: совету аш, чьи поколения уже много веков живут в этом королевстве и обладают репутацией справедливости и порядка, или Костяной ведьме, которую тебя всю жизнь учили бояться?

– Я… я бы смогла увидеть разницу, – неуверенно ответила Зоя.

– Многие хотели бы сказать о себе то же самое. – Микаэла устало опустилась на стул. – Но нас на протяжении всей жизни тонко и незаметно приучали подчиняться власти, Зоя. Ты очень удивишься, как мало людей готовы открыто высказать свое мнение перед лицом несправедливости. – Чуть помолчав, она продолжила: – Нам удалось выяснить, кто такая эта Санча аль-Сарим. Она собирательница рунных ягод из деревни Мерквик.

– Я бывала в Мерквике всего один раз, – возразила я. – Несколько лет назад. Ты привезла нас туда из Найтскросса, после того как я воскресила Фокса.

– Этого раза оказалось достаточно. – Властным взмахом руки госпожа Пармина отослала Шади за подушкой. – По рассказам некоторых очевидцев, ты ударила ее.

От удивления я раскрыла рот, в моей голове мгновенно всплыло воспоминание о том событии.

– Я назвала Микаэлу Костяной ведьмой, и тогда девушка обиделась. Но я даже не знала ее имени.

– Теперь знаешь. Гестия утверждает, будто случившееся и послужило мотивом для убийства. Хотя и неясно, что заставило тебя ждать столько лет, чтобы отомстить девушке после всего лишь одной встречи. Квартал Ив пока не сумел найти этому вразумительные объяснения. Овладевшая девушкой отвратительная магия обратила ее в чудовище. Искателям смерти пришлось убить ее прежде, чем она успела кому-то навредить. По мнению Альти, это результат действия руны Обречения, которую вы обнаружили в Истере. Они с Ликом до сих пор в Мерквике – проверяют с помощью руны Погружения, не подвергся ли еще кто из жителей деревни этой магии.

У меня в животе образовался узел.

– Простите, – произнесла я. Кален нашел мою ладонь рукой и сжал ее.

Однако госпожа Дома Валерианы лишь отмахнулась от моих извинений и откинулась на подушку.

– Брось, Тия. С момента своего появления ты принесла мне очень много денег, и справедливости ради я просто обязана защищать свое лучшее капиталовложение. К тому же я не упущу малейшую возможность утереть Гестии нос. И все же с их стороны это довольно серьезное обвинение, даже с учетом незначительных косвенных улик.

– На сегодняшний день главная цель старейшин – удержать тебя на одном месте, – сухо кивнула Микаэла. – Об этом позаботится установленная защита.

– Им известно о нашей находке в Истере? – спросил Кален.

Микаэла покачала головой:

– Поскольку их предшественницы верят в то, что уничтожили все книги, способные их скомпрометировать, старейшины чувствуют себя в безопасности. Однако со стороны Гестии очень глупо хранить один такой экземпляр в своем кабинете. Как хорошо, что оригинальную рукопись вы доверили лорду Гариндору. Что-то мне подсказывает, старейшины могут сами нанести визит истеранцам, но король Рендорвик хотя бы предупрежден.

Фокс коротко улыбнулся мне:

– Аликс предоставила тебе право покинуть темницу, чтобы навестить жрицу, если пожелаешь. Очевидно, ашам разрешается просить у нее совета.

– Аликс? – протянула Шади. – Ты теперь к императрице обращаешься по имени?

Мой брат мгновенно покраснел.

– Ей не нравится, когда ее называют по титулу, если она выступает не в роли царской особы…

Молодая аша улыбнулась в ответ:

– Так, значит, у вас сложились хорошие отношения?

– Да. – Лицо Фокса просияло. Ему даже не нужно было ничего говорить, чтобы я все поняла; руна Вуали слегка приподнялась, и по соединяющей нас связи потекли образы, я уловила счастливые мысли о нем и Инессе.

В это мгновение госпожа Пармина щелчком раскрыла веер.

– Тия, ты сущее наказание. Импульсивная, непослушная, и у тебя есть привычка втягивать других в свои проблемы. Но ты нравишься мне все больше, а эти мегеры заслуживают кары. Пришло время найти им лучшую замену в сообществе. Возможно, я даже решу выставить свою кандидатуру в совет.

– А вы не боитесь, что, присоединившись к числу этих мегер, сами станете такой же? – поинтересовалась Зоя.

– Зоя! – одернула ее Шади.

– Разве вместо того, чтобы соблюдать правила, их нельзя изменить?

– Что нам делать дальше? – спросила я у Микаэлы, когда Зоя и госпожа Пармина вступили в оживленный спор.

– Я пока не знаю. Квартал Ив чего-то ждет. – Микаэла нахмурилась. – И больше всего меня беспокоит то, что я не знаю, чего именно. Но что бы они ни задумали, мы будем с ними сражаться. Что ты намерена делать сейчас?

– Думаю, я приму предложение императрицы Аликс и завтра нанесу визит жрице.

– Хорошо. – Микки вздохнула. – Мне не хватает Полер. У нее всегда имелся какой-нибудь план.

– Я тоже жалею, что ее здесь нет, – прошептала я. Полер и Микаэла использовали руну Разделенного сердца, и в последние мгновения жизни аши Микки была рядом с ней. Даже не представляю, как она справляется с этой потерей.

– Порой, в самый неожиданный миг, я словно ощущаю ее присутствие. Руна Разделенного сердца – это одновременно и благо, и проклятие. Долгое время я была лишена сердца и теперь силюсь понять: действительно ли это мое сердце, целиком и полностью, или же в нем до сих пор хранятся частицы ее души, которые она оставила после себя. – Микки грустно улыбнулась. – Почему-то эти мысли приносят мне немалое утешение.

Вскоре наш разговор перескочил на другие темы. А когда моим гостям пришло время уходить, Фокс решил ненадолго задержаться.

– Сегодня Кален остается с тобой?

Я кивнула:

– Я сказала ему, что в этом нет необходимости.

– Разумеется, есть. Очень сомневаюсь, что он предпочтет теплую постель в казармах, пока ты томишься здесь. – Брат помолчал. – И все же ты чем-то обеспокоена, и уж точно не этим вопросом.

– Ты должен кое-что обо мне узнать, – прошептала я, страшась признания, которое должно было за этим последовать.

Озадаченное выражение лица Фокса сменилось тревожным, когда я поведала ему о возникающих в моем сердце черных прожилках, а также заклинаниях и зиварах, с помощью которых я скрываю свое отчаянное положение.

– Темная гниль? – спросил он, озвучив мои собственные страхи.

– Я… я не знаю. Микки я хочу рассказать, как только все это закончится.

– Если сказать ей сейчас, то это лишь подтвердит обвинения старейшин, да?

– Бесспорно.

– Но ты не можешь держать это в тайне. Уверен, Микки будет молчать, как и Альти.

Тут я вспомнила об Илларе: девушке, поглощенной темной гнилью, Темной аше, убитой Микки.

– Фокс, она сдаст меня старейшинам, даже не раздумывая, если сначала не убьет. Знаю, она любит меня, но по поводу темной гнили у нее однозначное мнение.

«Микки убила свою подопечную задолго до того, как ее стеклянное сердце окутала Тьма, – сказала мне Альти. – Это был единственный выход».

Как я и опасалась, брат пришел в ярость.

– Сейчас речь идет о твоей жизни. Образовавшаяся между нами странная пустота во время твоей поездки в Истеру – дело было в твоем сердце, а не в разделяющем нас расстоянии, ведь так?

– Я… не знаю.

– В Истере что-то произошло, да? Я в этом уверен.

– Сама того не осознавая, я чуть не выпрыгнула из башни, – прошептала я. – А еще… у меня было видение охваченного огнем Киона.

– Тия! – Я буквально ощущала его панику. – Ты же знаешь, что происходит с темной гнилью! Ты правда хочешь довести себя до такого состояния, прежде чем что-то исправишь?

– Дай мне немного времени разобраться в себе. Всего несколько дней. Пожалуйста.

Фокс закрыл глаза. Он все еще кипел от злости, но был готов пойти на компромисс, раз уж я обозначила точный срок. Я чувствовала его страх, как бы он ни старался его скрыть; он слышал рассказы Микки о темной гнили и безумии и прекрасно знал, что случится, если я паду жертвой этого проклятия.

– Ладно. Даю тебе три дня, Тия, а после мы вместе заставим их прислушаться к голосу разума. И больше никаких отсрочек.

В ту ночь меня терзали беспокойные сны. Мне приснилось, будто я находилась на кладбище Анкио, с небосвода на меня со всем осуждением и без тени сочувствия взирала луна. Передо мной безмолвно лежала могила Полер. Я стояла босиком, в одной ночной рубашке. Холод будто острым лезвием ножа скользил по моей коже.

Вдруг тишину нарушил неприятный скрежет. Земля под моими ногами пришла в движение. Кто-то очнулся ото сна и теперь пытался выбраться наружу.

Я хотела убежать, но ноги меня не слушались. Звуки становились все громче, пока земля подо мной не разверзлась, выпуская на волю своего пленника. Показавшийся на поверхности труп выглядел куда хуже, чем когда он был человеком. С макушки клоками свисали каштановые волосы, пустыми глазницами и раззявленным ртом на меня взирал безобразный череп на последней ужасающей стадии разложения. Костлявые пальцы облепили прогнившие куски, некогда бывшие кожей, а то, что осталось от челюсти, усеивали обломки пожелтевших зубов, которые в темноте казались неестественно белыми. По иронии судьбы уцелело только ее платье: белое хуа, превратившееся в лохмотья, перепачканное грязью и смертью, с вышитым гербом Дома Ястребинки, все еще вырисовывающимся на груди.

Труп, пошатываясь, двинулся в мою сторону, и мне оставалось только в оцепенении ждать, когда его разложившееся лицо приблизилось к моему.

– Твое сердце – это ключ, – прошептал он голосом Полер. – Пропитанное кровью любимого, окутанное черным блеском. Не позволяй им его забрать.

– Я не понимаю, о чем ты, – в ужасе выкрикнула я. Вокруг нас поднялся ветер, его порывы подбрасывали мои волосы и швыряли их в лицо. Мы стояли в центре зарождающегося торнадо – в самом оке бури.

Труп взял мое стеклянное сердце своей костлявой рукой. Я опустила взгляд и увидела в его недрах вместо серебра закручивающиеся черные миазмы.

– Нет, – прохрипела я.

– Тия, малышка моя, нельзя спрятать свою сущность. У всех нас в сердцах живет тьма. Мы тщательно скрываем ее, но только в час ночной и трудный являем миру, когда, нам кажется, никто этого не видит.

– Я не хочу!

– Есть вещи хуже черного сердца, Тия. И серебро также способно ненавидеть. – Она склонилась ко мне ближе, ее мертвые губы застыли возле моего уха. – Не доверяй своим врагам, – прошептала она, – но еще меньше верь своим друзьям.

Тут я проснулась. Несмотря на проникающий в приоткрытое окно тихий ветерок, все мое тело было покрыто крупными каплями пота. Уже рассвело, место Калена рядом со мной пустовало. Я обернулась и увидела, как он облачается в доспехи Искателя смерти.

– Кален?

Он взглянул на меня и попытался улыбнуться, но на его лице застыло мрачное выражение.

– Я надеялся, ты сможешь поспать подольше, – произнес он.

– О чем ты? Что случилось?

– Произошло еще одно нападение предполагаемого Обреченного. На этот раз в Найтскроссе.

– Леди Альтисия ошибалась, – сказал мне лорд Гариндор. – Черное сердце не доказывает наличие темной гнили.

Мы стояли в комнате, когда-то принадлежавшей Костяной ведьме, и меня до глубины души поразила ее обыденность. Шкаф был до верха забит хуа всевозможных расцветок и стилей различных королевств, а комод ломился от настораживающего обилия косметики и духов. На полках вдоль одной стены выстроились книги, в углу опрятными стопками были сложены остальные личные вещи: шелковые платки с узорами Архен-Кошо, простые кольца из даанорийского нефрита, даже древний горфа-нож из Дрихта – все они без всяких сомнений были подарками от клиентов, которых она развлекала в чайханах. На ночном столике лежала аккуратно сложенная черная нарукавная повязка, напоминающая предмет одежды Искателей смерти. Комната, оставшаяся нетронутой по приказу госпожи Пармины, во всем походила на жилище юной аши.

– Темная гниль – губительная магия, – продолжал мой земляк. К своему несчастью, он вызвался сопровождать меня, а теперь смущенно топтался в дверях – невзирая на все то время, что он провел в Истере, ему до сих пор было неловко заходить в комнату женщины не из круга своей семьи. – И эта магия разрушает Темную ашу без каких-либо внешних признаков заражения. Как показывает история, большинство Темных аш, поддавшихся ей, не имели черных сердец.

– Черные сердца, – заметил я, – больше соответствуют Безликим.

– Верно. Но при этом не считаются признаком темной гнили. Если вы помните из рассказа Тии, Изогнутому Ножу, прежде чем создать так называемое сердце сумрака, пришлось погрузить свое сердце во тьму. Многие связывают его со злом, для большинства людей носителями этого позорного клейма являются Безликие. Но черное сердце значит лишь одно: владеющий Тьмой пережил какое-то трагическое событие – чаще всего это смерть любимого человека. – Тут он процитировал: – «Завладев стеклянным сердцем брата, окропленным кровью его возлюбленной, Изогнутый Нож поразил семерых созданий Парящего Клинка». Это отрывок из подлинной легенды. Окропленное кровью его возлюбленной – даже боги способны пережить травму. Вот почему я считаю, что Танцующий Ветер умерла. Но была ли ее смерть умышленной или случайной – справедливый вопрос.

– Теперь понятно, как она подошла к этим требованиям, – пробормотал я. – Но в письмах Темной аши также говорится о необходимости предстать перед горой, чтобы тебя сочли достойным.

– Должен признать, об этом мне почти ничего не известно. – Лорд Гариндор, насколько смог осмелиться, приблизился ко мне. – Между прочим, старая руническая магия и легенды – не единственный мой род занятий. Прежде всего я историк и свою жизнь посвятил исследованиям, составлению родословных и генеалогических древ дрихтианских королевских семей, с древних времен Митры и Рашну до Аадила. Судьба безумного короля вообще представляет собой необычное открытие. Ведь он не был прямым наследником короны – он захватил власть законного правителя Адхитайи и убил всех членов его семьи. Держу пари, народ предпочел бы увидеть на месте полководца короля Адхитайа.

– Вполне может быть.

– У Дрихта долгая история, полная страданий. Адхитайа не был столь жесток, как Аадил, но люди часто полагают, будто в старые времена им жилось лучше, чем в нынешние. Все представители королевской власти Дрихта обладали склонностью к жестокости. Помню, как принцесса Есфирь из Дома Ордит пыталась сбежать с бедным ремесленником и потом их обоих за это казнили. А как бедный мальчик в присутствии Адхитайи споткнулся, и ему за такое неуважение отрезали ноги. Или как знатный Дом Хазират вырезал весь округ Паренка только потому, что его фермеры попросили больше риса. Но все же иногда – очень редко – встречаются те, кто способен на великодушие. Говорят, сын Адхитайи, юный Омид, был добрым человеком, в отличие от своего отца. Король Валид положил начало пятидесятилетнему миру. Королева Тхана часто открывала казну для бедняков.

Я закрыл глаза, с трудом сдерживая слезы. Лорд Гариндор, на мой взгляд, оказался чересчур наблюдателен.

– Меня не волнует прошлое королевства, которое отвергло меня, милорд.

– Порой только прошлое нам и известно. – И помолчав, он добавил: – Милорд.

Тут снаружи донесся шум. Я мигом бросился к окну, а следом за мной, на время позабыв о дрихтианских правилах приличия, – мой земляк.

У Дома Валерианы собралась группа старейшин, которой противостоял небольшой отряд солдат. Их возглавляла красивая женщина, облаченная в красные королевские цвета. Внешностью она напоминала Инессу, хотя принцесса стояла по левую руку от нее. Из аша-ка появился лорд Фокс, позади него шли леди Альтисия и советник Людвиг.

– Она убила Гестию! – выкрикнула одна из старых аш. – А вы все равно защищаете ее! Заступаетесь за нее!

– Я никого не защищаю, кроме своей семьи. – В облике императрицы Аликс одновременно сочетались холодное равнодушие и обжигающая страсть. – Именно из-за Гестии Анкио сейчас лежит в руинах. Вы думали, я ничего не заподозрю? Мне известно, что Гестия часто отлучалась из Киона по своим личным делам – это продолжалось на протяжении нескольких недель до исчезновения Тии. Что еще вы скрываете от меня, своей владычицы, которой поклялись защищать и повиноваться? Утаиваемые вами секреты давно пережили Гестию, теперь пришло время явить их на свет. Как давно вам известно о руне Обречения?

Пожилая женщина ответила с запинкой:

– Я… Гестия всегда отвечала за…

– Гестии здесь больше нет. Вы лишились половины своих союзников, когда они обратились в тех самых созданий, существование которых вы пытались скрыть ото всех нас. Инесса лично присутствовала при их убийстве, и не все они пали от руки Темной аши. Неужели вы пришли в такое отчаяние, что были готовы пожертвовать одной из вас? Из-за вашего предательства мы потеряли Микаэлу!

Старейшина начала заламывать руки.

– Мы не имеем к этому никакого отношения! Да, мы прятали руну Обречения, но никогда не осмеливались использовать ее для собственных целей! Только Костяные ведьмы и Безликие могут с помощью нее нанести смертельный удар! Даже Гестия не стала бы пятнать себя такой отвратительной магией! Мы не желали смерти ни ей, ни Микаэле!

– Они говорят правду, – заключила леди Альтисия. – Их стеклянные сердца ясны, как день. Какие бы преступления они ни совершили, но убийство другой старейшины им нельзя приписать.

– Это все проклятие мерзкой Костяной ведьмы! – выплюнула другая старейшина. – Даже сейчас вы держите ее фамильяра у себя в питомцах!

Лорд Фокс ничего не ответил, но принцесса Инесса была не столь великодушна. Она сделала резкий выпад вперед, выхватив из-за пояса на бедре меч и направив его заостренный наконечник в лицо старейшины.

– Заберите свои слова назад, – холодно произнесла принцесса Инесса, – или лишитесь глаза. Лорд Фокс Пехлеви неоднократно доказывал свою преданность. Всякий раз, когда вставал выбор между его сестрой и Кионом, он выбирал мое королевство. Если Темной аше и оказывали поддержку, то исходила она не от него. Даже Гестия признавала его невиновность. Когда несколько месяцев назад на наш город обрушилась эпидемия Обреченных, он спас ее. Или слабоумие затуманило ваш разум?