Текст книги "Сердце сумрака"

4

Никто из истеранских историков, несмотря на богатый выбор доступных им исследований, не владел обширными сведениями о рунической магии. Поскольку наличие красного сердца не позволяло им оценить его силу. Именно поэтому отливающий серебром стеклянный кулон Сахмет сделал ее выдающимся знатоком, вот только нам достались лишь ее записи.

Следующим, кто мог похвастать подобной мудростью, был лорд Гариндор, но и тот признавал ограниченность своих знаний.

– Обладатели пурпурных сердец видят магию совершенно в ином спектре, нежели те, кто владеет серебряными, – пояснил он. – Мы просто не способны узреть некоторые магические переплетения, доступные всем ашам.

Пока король со своими советниками решал судьбу помощника историка, обратившегося в чудовище, мы вернулись в библиотеку. Известие о том, что изначально это дэвоподобное существо было человеком, а не явилось результатом какого-то противоестественного отклонения, потрясло истеранцев. Король Рендорвик считал: если существовала руна, способная превращать людей в монстров, то должен быть способ вернуть им прежний вид.

Однако библиотекари – да будут благословенны их упорные, решительные сердца, помогающие добывать для нас сведения, – посвятив всю жизнь этим книгам, имели слабое представление о рунах, которые мы искали. Даже мы, имея опыт в качестве аш, вряд ли могли что-то найти.

Тем не менее Альти с головой погрузилась в изучение этого вопроса. Лик казался каким-то растерянным и, отложив чтение найденного им фолианта, задумчиво бродил по помещению. Кален и Халад помогали охранять существо, некогда бывшее Ярродом. Лорд Гариндор, еще не оправившийся от потрясения, напросился с нами в библиотеку, чтобы совместно вести поиски.

– Изменить положение своего помощника я не в силах, – сказал он, – однако могу предложить вам знания, которые хранятся здесь, среди этих старых книг. Позвольте мне хоть чем-то вам помочь.

– Вы очень любезны, милорд, – мягко ответила ему Альти. – Но, боюсь, мы и сами не до конца понимаем, на какие вопросы стоит искать ответы.

– Тогда обрисуйте мне в общих чертах цель ваших изысканий. Возможно, я смогу сузить рамки поиска.

– Мы ищем информацию о любых рунических заклинаниях, которые могли вызвать превращение. Мы никогда не сталкивались ни с чем подобным в квартале Ив.

Мужчина на мгновение задумался.

– Не буду утверждать, что мне знакомо похожее заклинание. За всю жизнь я пересмотрел множество рукописей о рунах, но наш опыт был ограничен отсутствием серебристых сердец. Поэтому мы решили передать наши поиски истеранским ашам в надежде, что они лучше справятся с этой задачей, но те почти ничего не обнаружили. Любые свои находки Сахмет всегда держала при себе.

– Если ей и было что-то известно об этих рунах, она ни слова не упомянула о них, – удрученно протянул Лик, который как раз просматривал старые записи Сахмет. – У нее очень неразборчивый почерк.

– Не могли бы вы поведать нам что-то еще о происхождении Парящего Клинка и Танцующего Ветра? – поинтересовалась у лорда Гариндора Альти. – Может быть, мы сумеем тут найти взаимосвязь.

– А-а. В самом первоисточнике, в отличие от известной всем версии, о Танцующем Ветре говорится совсем мало, поскольку в этой истории она почти не принимала участия и выполняла роль лишь возлюбленной Парящего Клинка. Некоторые из моих коллег пошли дальше и даже выдвинули теорию ее неожиданного исчезновения, предположив, что она умерла задолго до того, как Изогнутый Нож выкрал сердце своего брата – что ее смерть послужила поводом для Парящего Клинка выступить войной против остального мира.

– В дараши оюн, изложенном Вернашей, Танцующий Ветер исполняет роль Изогнутого Ножа, а тот, в свою очередь, выступает главным злодеем. Тогда нам, ученым мужам, казалось, что это всего-навсего идеализированная версия легенды, а ученые обычно презирают приукрашивание действительности. Мы и допустить не могли, что у Вернаши может быть иная задумка.

– То, что Танцующий Ветер и Парящий Клинок стали двумя половинами одной души? – спросил Рахим.

– Боюсь, вы ошибаетесь, лорд Арракан. – Историк снял очки и принялся яростно их протирать. – Именно Парящий Клинок и Изогнутый Нож являются двумя половинами одного целого. Они ведь братья. И дабы заполучить власть, Парящему Клинку придется забрать сердце Изогнутого Ножа, а не своей возлюбленной.

– Мир создал отнюдь не Парящий Клинок. В старых текстах упоминается Великий Создатель, который сотворил мир и для управления им произвел на свет сына. Его он поделил на двух братьев, а вместе с ним и его способности. Между этим древним документом и легендой о Парящем Клинке достаточно сходства, позволяющего нам с уверенностью утверждать: Великий Создатель – действительно их отец.

– Но Парящий Клинок был возмущен решением отца создать двух братьев, поскольку вследствие этого его сила значительно сократилась. Он мечтал об идеальном мире, свободном от боли и страданий, а для этого ему было необходимо обрести власть, по силе равную его родителю. Именно он, а не Создатель, наделил своих подданных магией. Изогнутый Нож порицал действия своего брата, боясь хаоса, к которому могли привести заклинания несовершенных созданий.

– Аена всегда говорила, что истинным героем был Изогнутый Нож, – пробормотала я, вспомнив, о чем рассказывала мне Безликая, пока томилась в одалийских темницах, отрицая всякую связь с Телемайном. – Вот почему она так почитала его.

– Но что в этом плохого? – недоумевал Лик. – Какой может быть вред в желании идеального мира?

– Идеальность без страданий не несет развития. Не зная боли и невзгод, ты не познаешь силу, которую они могут возродить в человеке. В чем смысл жизни, если ты не способен отличить счастье от горя?

– Значит, Великому Создателю следовало сотворить мир, где страданий чуточку меньше, – печально заметил Лик.

Гариндор коротко улыбнулся:

– Парящий Клинок полностью разделял твое мнение. Он считал, что мир с изъянами погибнет. И потому предложил магию как средство избавления от зла, чтобы его народ мог обрести лучшую жизнь. Но именно он злоупотребил этой властью, отдав большую ее часть Танцующему Ветру и подавив инакомыслие.

– Изогнутый Нож нашел единственный способ остановить брата – забрать у него сердце и объединить его со своим, дабы удвоить свою силу и возродить мир таким, каким его изначально задумывал отец – без магии, – даже если для этого ему придется пожертвовать собственной жизнью. А раз Парящий Клинок отдал сущность своего сердца Танцующему Ветру, Изогнутому Ножу пришлось забрать ее.

Историк снял с тяжелой стопки книг несколько томов и, выбрав один фолиант, раскрыл его. Нашему взору предстали дрихтианские письмена.

– Упомянутая вами безымянная рукопись – лишь часть мозаики. В той старейшей книге легенда рассказана всеобщим языком, этот же дрихтианский манускрипт предшествует ей как минимум на год. Лишь немногие владеют дрихтианским языком, поэтому изучить этот труд стремятся только лучшие ученые Истеры. Мне известна ценность этой рукописи; ее обнаружили двадцать лет назад среди многочисленных гор Дрихта. Она была спрятана в странной пещере, наводненной необычными растениями, – ее сумели откопать лишь благодаря внезапно случившемуся обвалу. Король Аадил провозгласил ее содержание ересью, потому как в ней критиковалась абсолютная власть королей, и многие из моих коллег, вставшие на ее защиту, погибли. Эта книга важнее моей жизни, мне едва удалось спасти ее и не умереть самому. Я бежал в Истеру, потому что здесь, в отличие от королевства Аадила, берегли и почитали знания в любых их проявлениях.

– О чем в ней говорится? – спросила Альти. – Я немного говорю на дрихтианском, но совсем не читаю на нем.

– Тогда позвольте я вам переведу. «Помоги мне, Маленькая Слезинка, – умолял Изогнутый Нож другую богиню. – Помоги получить сердце Парящего Клинка, чтобы возродить этот мир». – Гариндор помолчал. – До этого места текст не отличается от написанного в другой книге. Однако в дрихтианской рукописи встречаются отрывки, которых в ней нет: «Завладев стеклянным сердцем брата, окропленным кровью его возлюбленной, Изогнутый Нож поразил семерых созданий Парящего Клинка. Из каждого зверя он извлек по блестящему камню, отливающему разным цветом, и через ужасную боль поместил их в свое сердце. Однако воля его была истинной, и все семь созданий ожили по его призыву. Они больше не были свирепыми чудовищами, что держали в страхе людей. Они стали послушными и покорными. Вместе с ними его сердце засияло чернотой, как излучало свет сердце Парящего Клинка. Тогда он взял Первую Жатву и объединил ее со светом и тьмой, чтобы создать сердца сумрака». Далее следует текст, что и в предыдущей книге. «Но не успел Изогнутый Нож воспользоваться сердцем своего брата…» Леди Тия?

Я поднялась с кресла, сжав ладони в кулаки. Опустила взгляд на записи Сахмет, буквы перед моими глазами слились в одно размытое пятно.

– Тьма к свету, – хрипло произнесла я. – Сердце сумрака. Альти, все это описано в книге Аены. «Тому, кто ищет путь Изогнутого Ножа: предстаньте на суд перед горой. Если вы окажетесь достойны, вооружитесь черным сердцем, где сокрыта пролитая кровь любимого. Сварите по отдельности каждый безоар семи дэвов и выпейте по пузырьку получившейся жидкости. Сплетите в воздухе руну Принуждения, перед вами предстанет сердце. Поместите его в свой стеклянный кулон и возродитесь заново».

Мне было знакомо это заклинание сердца сумрака; я выучила его наизусть почти два года назад, и теперь оно мантрой засело в моей душе настолько глубоко, что ничто не могло его вырвать оттуда. Я долго и тщательно учила эти слова, отчего они порой всплывали в памяти легче, чем мое собственное имя. Сердце сумрака стало причиной, по которой Безликие пытались забрать стеклянный кулон принца Канса. За это Аена умерла. Ради него она хотела убить меня.

Но взамен поплатилась Полер.

Что там дальше говорилось в заклинании? Единство семи в сердце тьмы и единство пяти в сердце света есть ключ. Объедините их с Первой Жатвой и родитесь заново, чтобы править с сердцем сумрака по своему усмотрению».

– Последнее место, где я стала бы искать подтверждение, – это книга Безликой, – угрюмо проворчала Альти. – Но ты права.

– Простите, – подал голос лорд Гариндор. – Я не совсем понимаю.

– У нас проблемы, – входя в комнату, прервал нашу беседу мрачный Кален. Следом за ним шел Халад. – Тия, солдаты доложили о появлении заурви. Дэв вышел за пределы Рунного леса.

Лик побледнел.

Я стиснула зубы.

– Он уже напал на кого-то? – Истеранцы не встречали чудовище с самой смерти Сахмет. Так зачем ему сейчас покидать свое безопасное убежище?

Кален помотал головой.

– Истеранским солдатам были даны особые указания, как следует действовать в подобных случаях. Они держат дистанцию и как можно внимательнее отслеживают его передвижения.

– Как там Яррод? – спросил Гариндор.

– Темная магия, возможно, и не помогает, но на него действуют защитные заклинания, – ответил Халад. – Кален в этом убедился. Сейчас ваш помощник не представляет угрозы ни для себя, ни для окружающих – пока что.

Альти поднялась с места, но я остановила ее кивком.

– Будет лучше, если один из нас останется здесь. Несмотря на то что Яррода удерживают защитные руны, нам нужен поблизости тот, кто проследит, чтобы он не высвободился. Моя магия тут бесполезна, в отличие от твоей.

Старшая аша помедлила, а затем с хмурым видом согласилась.

– Тия, будь осторожна. Мы никогда раньше не имели дела с заурви. Этим всегда занималась Сахмет и ее истеранские предшественницы.

– Постараюсь. – Когда я направилась к двери, Лик последовал за мной. – А ты куда собрался? – удивилась я.

Юноша пожал плечами:

– Тебе может понадобиться помощь. А я сейчас в этом совсем неплох.

– Только пообещай мне, что будешь держаться на разумном расстоянии.

С этими словами я зашагала к выходу из дворца. Повсюду уже бегали солдаты, громкий шум перекрывали их приказы.

«Тия, что происходит?»

Фокс.

«Передай Микаэле, что возле Фарсуна был замечен заурви. Я собираюсь с ним разобраться».

«Будь осторожна». Я ощущала его тревогу, отчаяние. Брата мучила мысль, что сейчас он не рядом.

«Хорошо. Со мной Кален. Ты же знаешь, он меня прикроет. Как обстоят дела в ваших краях?»

«Старейшины что-то замышляют, но пока не предпринимают никаких действий. Судя по тому, что удалось разузнать Зое и Шади, они отозвали из других королевств нескольких аш, которые служили там по контракту. Подробности расскажу позже, когда мы вернемся. Не принимай поспешных решений».

«Разве я когда-нибудь так поступала?»

После этого я мысленно призвала Вождя. Не прошло и пяти минут, как мой горвеканский конь был рядом. Кален уже сидел верхом на своей лошади, Лик и Халад только седлали своих скакунов.

Установить местонахождение заурви не составило большого труда. Мы лишь ехали в соответствии с докладами солдат, а потом шли по свежим следам, ведущим из Рунного леса.

От своего дома чудовище забрело не слишком далеко. Мы обнаружили его на краю леса, у замерзшего ручья, стекающего в реку Мира, которая служила границей между Истерой и Тресеей.

Поначалу внешний вид заурви сбивал с толку. Он напоминал стоящую на задних ногах козу, при этом размером был с небольшой сарай. Расположенные вокруг головы пять рогов сверкали от снега, а все лицо заполняло множество глаз, которые никогда не закрывались одновременно. Несмотря на его сходство с млекопитающим и наличие раздвоенных копыт, сам заурви был самой настоящей рептилией: с чешуйчатой кожей и длинной мордой, выступающей из скопления глаз. Он напоминал мне увиденных на иллюстрациях длинномордых болотных существ, обитающих в северных краях Ядоши.

При нашем приближении существо издало тихое свистящее шипение, но нападать не спешило. Я ни разу не сталкивалась с таким непохожим на дэва поведением.

– Что он делает? – нервничая, спросил Лик.

– Не знаю. – Я сплела в воздухе руну Воскрешения и осторожно вошла в сознание зверя. Внутри я обнаружила не столько мысли, сколько импульсы – странные и в то же время знакомые, отталкивающие и притягательные. Когда я попыталась проникнуть глубже, то натолкнулась на небольшое сопротивление со стороны заурви.

Где-то в другом уголке своего сознания я ощутила плывущие ко мне напряженные мысли Фокса, словно он в ту же секунду мог ринуться на помощь мне.

В то же время пришел отклик от ази – до меня донесся его жалобный стон. Дэв не был зол или как-то воинственно настроен. Его присутствие скользнуло в мой разум и потянулось к заурви.

Существо уставилось на нас, мигая своими многочисленными глазками, а после отвернулось и зашагало в лес. В мою голову хлынул поток его эмоций, они толкались, опережали друг друга, пока вперед не вышла одна мысль:

«Следуй».

– Ты серьезно? – спросил у меня Кален, когда я, откликнувшись на предложение зверя, тоже двинулась в лес.

– Он не желает воевать. По крайней мере, я могу узнать, что же он хочет мне показать.

– И тебе это не кажется странным? – пробормотал Искатель смерти, однако вместе с Ликом последовал за мной.

Заурви остановился на небольшой поляне, у подножия величественной сосны, и принялся копать. Его огромные копыта без труда отбрасывали лед и замерзшие куски почвы. Целых пять минут дэв рыл землю, пока не образовалась большая яма. Тогда он обернулся ко мне и проблеял.

В это мгновение я почувствовала его. Чье-то еще присутствие в разуме заурви. Оно сгущалось, словно намеревалось взять над ним контроль. Я вспомнила случившееся в Даанорисе: Безликого Усижа и его последние, такие же попытки заманить меня в ловушку с саурва. Я мгновенно отпрянула и, повинуясь сработавшему инстинкту, вложила все, что было во мне, в одно слово:

– Умри!

Заурви не бросился на меня. Напротив, его голова поникла, глаза закрылись, а лапы опустились на землю. Он издал последний протяжный вой, полный тоски и сожаления, и замер. Все еще находясь в состоянии боевой готовности, я ждала нападения. Потом еще раз коснулась его сознания, но то уже покинуло его голову, а вместе с ним ушло и чужое присутствие. До меня долетел со стороны Фокса вздох облегчения, ази несчастно простонал и отвернулся.

– Так и должно было случиться? – дрожащим голосом произнес Лик. – Не подумай, я не жалуюсь, просто это оказалось проще, чем я ожидал. Вот бы все они были такими.

– Он не собирался воевать.

Я приблизилась к неподвижному телу дэва и выудила нож. Лезвием отыскала место у основания его черепа, окруженное пятью рогами. Лик тут же побледнел, как только я погрузила руку в мозг и черную кровь существа, а после наконец нашла и извлекла на свет очередной безоар. Сквозь запекшуюся кровь пробивалось его яркое свечение.

– Прости меня, – шепотом обратилась я к зверю. Несмотря на всю дружелюбность заурви, мне больше нельзя было рисковать и снова пускать кого-то в свою голову.

Кален спрыгнул в вырытую дэвом яму.

– Здесь только это, – доложил он, поднимая маленький мешочек и ловко развязывая шнурок.

– Бумаги! – выдохнул Лик.

– И не просто бумаги, – мрачно заключил Кален, осматривая содержимое мешка. – Один лист исписан самой Сахмет. А второй… заполнен почерком Вернаши.

– Значит, заурви помнил указания Сахмет даже после ее смерти?

– Должно быть, ее связь с дэвом была так же прочна, как у Тии с ази. – Кален протянул мне письмо Сахмет, чтобы я его прочла. На листе бумаги значился странный символ – судя по виду, некая гора.

«Если ты читаешь эти строки, значит, меня уже нет в живых. Во имя любви к Анахите, ни в коем случае не сообщай об этих находках старейшинам Киона.

Я прожила дольше, чем большинство Костяных ведьм, – это долго даже по меркам аш. И все же старейшины отвергнут то, что обнаружили мы, истеранские ведьмы. Как только они узнают о моих записях, тут же уничтожат мои книги.

Парика, моя предшественница, рассказала мне историю, которую ей поведали предыдущие Костяные ведьмы Истеры. Эта история о том, как в Фарсун под предлогом дипломатической миссии прибыли кионские старейшины и попытались тайно уничтожить некоторые рукописи из библиотеки Истеры. Темная аша по имени Талири понимала, что спрятать книги не удастся, потому что старейшины требовали у истеранского короля полный перечень хранящихся у него томов. Но одна безымянная книга все же ускользнула от внимания библиотекарей. Только этот текст и удалось спасти.

Она с ужасом наблюдала за тем, как старейшины уничтожают книги, а старый король даже не предпринимает попыток их остановить. Тогда Талири выкрала у одной из старейшин письмо, написанное самой Вернашей. Вместе с Талири мы остались верны его правде. До конца своей жизни она берегла эту книгу, как после это делали ее преемницы. Как это делала я.

Нет ничего ужаснее, чем вынудить ведьму прятаться от своих сестер. Нет ничего ужаснее, чем уничтожить книгу, для того чтобы жить во лжи.

Однажды кионская жрица сказала мне, что в один прекрасный день мои записи изменят мир. Как жаль, что я не спросила, какими будут эти изменения: к лучшему или к худшему…

Я оставляю тебе символ, который обнаружила за время своих изысканий – это знак Людей Тени. По словам моей предшественницы, им отмечены те, кто хранит тайны сердца сумрака. Возможно, он будет полезен тебе, мой дорогой читатель.

Я жалею, что мне не хватило силы воли обвинить Кион во лжи. Но я уже слишком стара и слишком устала. Пребывая под безопасным крылом терпимой Истеры, я пренебрегла своими обязанностями перед лицом своих сестер из южных королевств. Я очень сожалею об этом. Так пусть хотя бы оно искупит мою вину».

Дрожащими руками я аккуратно отложила письмо Сахмет и взяла следующий лист.

– Что там написано? – спросил Кален.

– Остерегайтесь Темных аш, – прочитала я строки, бегло написанные рукой Вернаши, – потому что хороша только та Костяная ведьма, что лишена стеклянного сердца. Усмиряйте их, ослабляйте их, подчиняйте себе, если нужно. Потому как они – семена Маленькой Слезинки, и ни одно из них не должно прорасти.

Леди Альтисия ждала нас на берегу с видом истинной аши, пока последние порывы ветра приближали наш корабль к порту Анкио. В любой другой день в гавани царило бы оживление, раздавались бы всевозможные звуки: треск торговых судов и выкрики скупых лавочников; раздражающая какофония переплетающихся языков и диалектов, на которых изъяснялись все, начиная от горвеканских охотников из Северного Фьорда и заканчивая поедателями верблюдов из Каринши, которые пререкались и торговались за ценный груз. Однако сегодня порт блокировали солдаты, численность которых в пятьдесят раз превышала количество торговцев.

Из Анкио валили клубы дыма и, поднимаясь в небо, смешивались с вечерним зноем. С причала мне были видны разрушенные дома, белоснежные стены, характерные для архитектуры Киона, лежали в пыли и руинах. Пока группы каменщиков расчищали улицы от завалов, большинство потрясенных жителей, облаченных в свои лучшие повседневные одежды, кучками толпились под изогнутыми крышами уцелевших зданий. Драгоценные камни в их волосах нестройными нотами выбивались из разбросанных обломков. Эти люди не привыкли к слабой обороне.

Но даже посреди разрушений и гари город сохранял потрясающий вид. Не все его здания пострадали, многие из них пережили ярость трехглавого дэва. Смахни сажу, убери сломанные доски – и вернешь городу его первоначальный внешний облик, как не спрятать под толстыми слоями грязи девичью красоту. В атмосфере Анкио всегда витал дух опасности, точно над хранящей некую тайну элегантно одетой женщиной – кокетливая улыбка, мелькающая за разрисованным веером, и нож, скрытый в шелковом рукаве. Местные аши – в эпосах, в обществе, в обычаях – неизменно танцевали слишком близко к костру истории, соблазненные его пламенем. И обжечься было неизбежно.

В Анкио я никогда не чувствовал себя уютно. Дрихт, по крайней мере, не скрывал своего презрения ко мне.

Ночной воздух пропитался запахами затянувшегося пожара. Ароматы благовоний испарились, а вместо них поселилась гнетущая духота. Время от времени кто-нибудь из кионских солдат бросал настороженный взгляд в темное небо, опасаясь очередного нападения.

Темная аша в точности описала свою наставницу; леди Альтисия могла бы сойти за жену рыбака, если бы жен рыбаков можно было приучить к серьезности и изяществу. Ее хуа походило на серебристую луну, выглядывающую из-за облаков, и совершенно не скрывало приятные округлости фигуры. И вместе с тем я ощущал исходящую от нее власть сильной женщины, несмотря на разукрашенное лицо и глаза, не знавшие сна множество ночей.

Рядом с ней топтался странного вида человек – дрихтианец с побелевшими от возраста волосами, сутулыми плечами и поникшей бородой. При этом его взгляд ни на минуту не терял бдительности: он отмечал каждого, кто сходил на берег, прежде чем с любопытством остановился на мне. Под его немым испытующим взором мне стало еще больше не по себе.

– Доставила их в целости и сохранности, Альти, – сообщила Зоя, – не прошло и пары часов.

Не успели эти слова слететь с губ аши, как к ней бросилась красивая женщина с золотистой кожей и длинными косами и заключила ее в крепкие объятия.

– Зоя, ты снова переутомилась, – отчитывала она ее, покрывая лицо аши поцелуями. – Я же вижу. Я просила тебя этого не делать.

Зоя покраснела, ее резкие черты лица смягчились.

– Мы хотели вернуться как можно скорее. Поскольку не знали, вдруг Тия предпримет еще одну попытку нападения.

– Что здесь произошло за время нашего отсутствия? – коротко поинтересовался лорд Фокс.

Лорд Халад, казалось, был чем-то озабочен: он рассеянно кивнул встречающим, после чего двинулся вперед, даже не поздоровавшись с леди Альтисией.

Аша со вздохом проводила его удаляющуюся фигуру взглядом.

– Путешествие далось ему тяжело. Нам пока неизвестно, где скрывается Тия. Ее ази нигде не видно. Но…

– Но что, Альти? – спросила Инесса.

Старшая аша попыталась обуздать эмоции, отразившиеся на ее лице, но челюсти остались все так же стиснуты.

– Она затаилась где-то неподалеку. Я буквально ощущаю ее присутствие, воздух искрится магией такой разрушительной силы, что ее вижу не только я. А это еще кто?

– Всего лишь бард, миледи, – представился я.

Женщина нахмурилась.

– А-а. Летописец, которого Тия втянула в это безобразие. – Она протянула мне руку, но не для того чтобы пожать мою. – Ее письма. Где они?

Я не двинулся с места, только с упорством крепче сжал листы. Она оставила мне одно-единственное задание. Какой бы уважаемой персоной леди Альтисия ни была, я не мог исполнить ее просьбу. Темная аша дала эти письма мне.

Женщина вздохнула.

– Мы только теряем время.

– Из-за любви Зои к скорости нам практически не удалось ничего прочитать, – вступился лорд Фокс. – Тия доверила письма ему, и он вынужден следовать ее указу. Остальное мы прочтем, как только вернемся.

Леди Альтисия недовольно поджала губы.

– Ну хорошо. Значит, нам следует поторопиться в Дом Валерианы. Кварталу Ив досталось больше всего, но то ли по случайности, то ли из запоздалого чувства благодарности Тия оставила наш аша-ка нетронутым. – Тут аша поморщилась. – Жрица… она предупредила нас и тем самым спасла. Последние несколько месяцев она отказывалась кого-либо принимать. Мы уже решили, она заболела или случилось что похуже, пока неделю назад она вновь не появилась и не заговорила об обрушившемся на Анкио огне. К тому времени как появился ази, мы сумели большую часть жителей увести в безопасное место. Без ее предостережений мы бы понесли еще больше потерь.

– Надеюсь, милорд, – подал голос стоящий рядом с ней старый дрихтианец, – что вы тоже предоставите мне возможность изучить ее письма. Обещаю относиться к ним так же бережно, как с одной из своих редких книг, и выразить ей то почтение, которого она заслуживает.

– Тия стала пусть и косвенной, но причиной гибели Микки, – заявила Альти, в эту секунду выражение ее лица не соответствовало брошенным резким словам. – Так что время для ее почестей давно прошло.

Лицо лорда Фокса исказилось от горя, но он быстро взял себя в руки.

– Об этом мы поговорим в Доме Валерианы.

– Приятно видеть своего земляка из Дрихта, хоть я и надеялся на встречу при других обстоятельствах, – сказал я. – Откуда вы знаете Темную ашу?

– Мы были знакомы совсем недолго, но мне хватило и этого времени, чтобы познать ее дружбу. Меня зовут Гариндор Сверртхия. Я ничего не смыслю в сражениях, но, возможно, пригожусь вам где-то еще.