Текст книги "Сны ветра"

Глава 10

Скверное предчувствие не покидает Паршина и в пятницу, при покупке билетов, но он не придает этому значения, поскольку считает себя слишком мнительным человеком, а дело достаточно серьезным для того, чтобы вызывать волнение. Лерснер, увидев билеты, почему-то расстраивается и грустно произносит:

– Значит, все-таки едем? Что-то мне уже расхотелось.

– Мы же все решили! Не бойся! Отступать нельзя, – подбадривая ее, говорит Саша. – Все будет хорошо, ведь кто, если не мы? Или ты веришь, что Бондари добьются большего?

Девушка замыкается на весь оставшийся день, но он не придает этому значения. Только перед сном она снова сообщает, что совершенно не хочет ехать, но доктор успокаивает подругу, утверждая, что билеты уже куплены, а волноваться нечего.

Ночью оба мучаются бессонницей, засыпают под утро и просыпаются гораздо позже запланированного времени. В довершение ко всему, Александр с утра никак не может найти свой паспорт. Это было бы еще полбеды, если бы Саша не положил в него билеты.

– Вчера вечером его в руках держал! Куда я мог его положить?! – в отчаянии мечется он по квартире.

– Я не видела, – отвечает Венера. Она сидит на кровати, сонными глазами наблюдая за ним. Девушка уже полностью готова для выхода из дома и ждет только, когда ее друг найдет свой документ.

– Полчаса! Полчаса ищу! Мы же опоздаем! Да помоги мне! Куда я его дел?!

Лерснер лениво проходит кругом по залу, бегло осматривая полки, тумбы и стол, и возвращается на свое место.

– На кухне нет! – кричит Паршин, врываясь в комнату, – Где?! Надо вспомнить, куда же… куда же… под диваном смотрел. Под кровать закатился? Ноги убери! – он заглядывает под кровать, но и там паспорта нет.

Приближаясь к состоянию исступления, он неожиданно замечает краешек знакомой яркой обложки, выглядывающий из-под клавиатуры.

– Я ж все на столе перерыл! – чуть ли не рычит он. – Паспорт! Верка! Давай, вставай, опаздываем!

Александр хватает документ, проверяет на месте ли билеты, и бежит к двери.

Несмотря на время, потраченное на нервное ожидание такси, на большую пробку, образовавшуюся из-за ремонта дороги, они все-таки успевают на свой рейс.

До Москвы друзей везет микроавтобус частной компании. На дорогу уходит примерно столько времени, сколько обещала транспортная фирма. Они оказываются в Москве даже раньше, чем рассчитывали, так как, по привычке, накидывали пару часов, которые могли придтись на пробки или иные задержки в пути.

Микроавтобус уже лениво везет своих пассажиров через город, когда Александр просит водителя высадить их с подругой возле остановки городского транспорта. Он выходит и выводит Лерснер за руку. Городской шум и суета обрушиваются на них, подобно лавине. Когда Паршин говорит, что им надо перейти на противоположную сторону улицы, Венера снова, но уже сама, хватает его за руку. Девушка едва ли может ориентироваться в незнакомом месте, тем более улица, по которой они идут, очень оживленная.

Саша переводит ее через дорогу на противоположную остановку, потом, приобняв за плечи со словами: «Пойдем, пойдем!» тащит к остановившемуся автобусу.

– Не проще ли было поехать на метро? – произносит Лерснер, когда они занимают свободные места.

– Я под землей хуже ориентируюсь. Я сам не очень-то знаю Москву. Мне, обычно, достаточно представить конечную цель, а дальше меня как будто кто-то ведет к ней. Почему-то под землей это не работает, – объясняет Саша.

Новенький автобус рассекает городские улицы. За окном проносятся и проплывают перекрестки, магазины, дома, проспекты, тихие улочки, административные здания, автобус то и дело поворачивает, останавливается, пассажиры меняются. Венера перестает следить за пейзажем, отчаявшись запомнить дорогу. Наконец, Паршин говорит:

– Все, пошли. Это должно быть здесь.

Оказавшись на остановке, он задумывается, осматривается и, выбрав направление, командует:

– Туда!

Друзья проходят достаточно большое расстояние, прежде чем, замечают здание бизнес-центра, знакомое им по фотографии с сайта. Согласно описанию, офис «Седьмой Атлантиды» занимает два этажа и даже имеет отдельный вход. Именно вид двери с бело-голубой табличкой почему-то убивает весь энтузиазм доктора Паршина. План, который еще вчера казался ему гениальным, теперь представляется глупым и наивным.

– Что-то мне уже расхотелось геройствовать, – вздыхает Саша, глядя на зеркальные окна центра «Седьмая Атлантида». – Давай не будем с ними разговаривать? Разве что посмотрим немного.

– А как же обещанная Holy war? – усмехается Венера.

– А оно нам надо?

– Если честно, я тоже считаю, что не надо, но посмотреть, я думаю, можно, – поддержав новую идею друга, девушка уверенно направляется к зданию.

Они задерживаются у дверей, осматриваются, и, собравшись с духом, входят внутрь. Первое, что бросается им в глаза – обилие белого цвета в оформлении помещения и странные разноцветные картины на стенах.

– Это, по-моему, называется «мандала», – шепчет Лерснер, кивая в сторону одной из таких картин.

Справа от входа оборудована стойка охраны, но самого охранника нет. Видимо, гости, даже незваные, бывают в этом здании очень редко. Друзья стоят около выхода в самом начале небольшого коридора, который заканчивался двумя лестницами слева и справа, ведущими на второй этаж. Венера осторожно приближается к ним. Прислушавшись, она поворачивается к Саше и, прижав палец к губам, напоминает ему соблюдать тишину, а потом жестом манит к себе. Сверху доносятся голоса, слышатся шаги. Едва он подходит к подруге, как наверху, прямо рядом с лестницей, хлопает дверь, и кто-то начинает спускаться.

– Бежим! – забыв об осторожности, кричит она.

Друзья инстинктивно кидаются к выходу, не обращая внимания на то, что их успели заметить – спускавшаяся женщина услышала крик и мельком увидела убегающую пару. Сложно предположить, что было бы, если бы они вышли из здания спокойно, но, наверняка, тогда бы та женщина не приняла бы их за хулиганов и не стала бы, заручившись помощью своего коллеги, их преследовать.

Когда они уже оказываются за дверью, Паршин допускает еще одну непростительную ошибку – останавливается сам и задерживает подругу. Внезапно дверь распахивается, и на улицу выбегает та самая женщина и немолодой, но хорошо сложенный мужчина. Все, что успевает сделать Саша, это оттолкнуть подругу в сторону, где она могла бы укрыться в нише, а сам завязывает драку с мужчиной, уводя его. Как он наскоро и рассчитал, достаточно было нанести противнику несильный удар в корпус, чтобы заставить его преследовать себя с целью возмездия.

Женщина уже было бросается на помощь своему коллеге, но случайно, повернув голову влево, сталкивается взглядом с Венерой. Они обе замирают, узнав друг друга, но, не веря своим глазам. Перед Лерснер сейчас стоит та женщина, которая следила за ней еще в Гамбурге! И сложно сказать, для кого из них эта встреча стала большей неожиданностью, ведь все в центре «Седьмая Атлантида» были уверены в гибели этой паранормальной немки. Венера первой приходит в себя и, преодолевая страх, совершает пару шагов навстречу экстрасенсу. Своим единственным спасением девушка считает применение гипноза. Однако ее противница тоже справляется с оцепенением и, отступая, истерично кричит:

– Стоять! Не смотри на меня!

Женщина, не спуская с Венеры глаз, снимает с плеча сумку и так же, не глядя, принимается что-то нервно в ней искать.

Девушка делает еще несколько шагов вперед.

– Стой! Уйди! Не смотри! – кричит снова женщина, достав, наконец, то, что искала – маленький травматический пистолет.

Лерснер останавливается, увидев направленное на нее оружие. Говорить что-то нет смысла, девушка мысленно зовет на помощь Сашу. Она считает, что если женщина не выстрелила сразу, то, скорее всего, уже не выстрелит, поэтому быстро разрабатывает план, как разоружить противницу, но… Как-то неожиданно появляется мужчина, которого до этого отвлекал Паршин.

– Это она! Она! Это Вера Лерснер! – кричит женщина, повернувшись корпусом к своему товарищу, при этом эмоционально указывая на Венеру пистолетом.

Дальнейшее закономерно – женщина сама не замечает, как нажимает на курок. Звучит громкий хлопок, пистолет в ее руке вздрагивает. Повернувшись, она, к своему ужасу, обнаруживает, что девушка лежит на земле. Откуда ни возьмись, подбегают люди, кто-то уже вызывает полицию или скорую, а женщина отбрасывает от себя оружие и, зарыдав, опускается на землю. Убить или ранить кого-то явно не входило в ее планы.

– Света, что же вы сделали, – тихо сокрушается мужчина, подойдя к ней.

Как раз в это время откуда-то из-за угла выскакивает Саша. Он не ожидал увидеть столпившихся людей, но, ускорив шаг, подходит к ним. Едва заметив, что его подруга лежит на земле, он догадывается о том, что произошло. Потеряв над собой контроль, он бросается к Светлане Долгих, замахиваясь кулаком, но несколько человек из толпы успевают его схватить.

– Тихо, тихо! Ты ей уже не поможешь, – басит ему на ухо кто-то из держащих его мужчин.

Запинаясь, Паршин просит пустить его к девушке, как друга и врача. Мужчины переглядываются между собой и отступают от него.

Встав на колени, Александр склоняется над подругой. Он все еще надеется, что она жива, несмотря на то, что пуля попала ей в висок. Он проверяет пульс, прикладывает ухо к ее груди, но заглянув в глаза, понимает, что все кончено. Чуда не произошло, Венера мертва. Уткнувшись в ее плечо, не стесняясь присутствующих, Паршин тихо плачет и шепотом проклинает себя.

Два незнакомца из толпы снова оттаскивают его в сторону…

Венера не почувствовала боли, когда произошла трагедия. Она ощутила сильный толчок в голову и, как ни странно, сразу поняла, что произошло.

– Предатель!.. – успела еле слышно прошептать Лерснер прежде, чем стала оседать на землю.

От головы по всему телу быстрой волной разлилось онемение.

«Вот и всё… – подумала она тогда, но тут же удивилась: – Я могу думать?! И я вижу! И слышу! Значит, сознание и чувства отключаются не сразу после смерти! Наверное, это вопрос первых секунд».

Венера предполагала, что сейчас все перед ее глазами начнет поглощать вечная тьма, звуки стихнут и сознание покинет ее навсегда. Однако ничего подобного не происходило: девушка лежала неподвижно, но прекрасно видела все, что происходит в зоне ее обзора, все слышала и осознавала.

Голоса и причитания незнакомых людей угнетают ее. Хочется, чтобы все ушли, оставили ее в покое, или хотя бы замолчали. Мысли путаются, ищут спасения в отвлечении внимания от происходящего вокруг. Венера уже не следит за их ходом:

«Я снова умерла. Почему тебя не было со мной? Если бы ты был рядом, ты бы меня защитил. Ты был мне нужен, как никто и никогда! А теперь, прости, но меня больше не будет. Вряд ли ты хотел, чтобы я нашла тебя, иначе ты сказал бы мне свое имя. Меня все предали!»

От таких мыслей и обострившегося чувства потери кого-то близкого, Венере становится совсем невмоготу. Кроме печальных мыслей, у нее возникает странное дежа-вю, связанное с физическими ощущениями, как будто смерть от выстрела в голову с ней уже случалась. Но разбираться в своих чувствах уже слишком поздно.

Вот она слышит голос Паршина и от сильной обиды еще больше хочет заплакать. Когда она стояла перед Светланой Долгих, угрожавшей ей оружием, и мысленно звала Александра на помощь, а он все не приходил, в ее в душу закралось подозрение, что он специально подстроил эту встречу, что, на самом деле, он подчиняется этому центру, что все это время он только притворялся другом. Когда появился мужчина, которого Саша должен был отвлекать, Венера утвердилась в мысли, что ее друг – предатель.

Вот Александр склоняется над ней, проверяет пульс…

«Отойди от меня, гадина!», – мысленно ругается девушка.

Заглядывает в глаза, гладит рукой по ее щеке, обняв, плачет на ее плече. Или все это глупый спектакль для случайной публики?

«Предатель! Предатель! Оставь меня! – она так и хочет закричать и освободиться, но в очередной раз убеждается, что не может сделать ни того, ни другого. – Ну, ты и актер! Так изобразить горе!»

Но вот его оттаскивают. Венера мысленно благодарит этих людей, хотя и не видит их.

Спустя пару секунд девушка перестает слышать звуки и замечает, что образовавшаяся вокруг нее суета исчезла. Все как будто замирает.

«Вот оно. Начинается, – с грустью думает она. – Сейчас должен появиться тоннель, как в фильмах».

– Не спеши! – звучит среди тишины низкий голос. – Часто первые дни сознание еще связано с телом. Придет время, и ты увидишь все, что захочешь: тоннель, ангелов, чертей – зависит от фантазии.

Тут же перед глазами девушки проходит кто-то в черном и, постояв немного, присаживается перед ней. В подошедшем Лерснер сразу узнает мужчину из своего сна.

Он внимательно вглядывается в ее лицо и, наконец, говорит:

– Прекрасно!.. Скажи мне, радость моя, как это понимать?! Я кого просил избегать любого риска? А кто мне это обещал?

«Я даже ответить ему не могу!» – в отчаянии думает Венера.

– «Ему» ты можешь ответить, ибо «он» тебя слышит. Итак, я требую объяснений! – без злобы в голосе настаивает он.

«Я сама во всем виновата, в том, что доверяла этому Паршину, предателю, гадине! Было же предчувствие, что мне не надо никуда ехать. Я, получается, не сдержала своего слова и подвела всех вас», – мысленно отвечает она.

– Ты ошибаешься, Александр не предатель. Он не хотел тебя подставлять, он совершенно не подумал, насколько утопичен его план. А ведь вас обоих предупреждали, – говорит Черный ангел, рассматривая ее рану. – Татьяну потревожили, записки тебе писали, показывали, что ему нельзя слепо доверять, а ты? Зачем мы спасали того, кто сам ищет смерти?

«Значит, я не сходила с ума, а все это были ваши подсказки?» – интересуется девушка.

– Какая глупость! Неужели ты думаешь, что мы тебе позволили бы лишиться рассудка?!

Он выдерживает паузу, переводит взгляд с окровавленных волос девушки на ее почерневшие от расширившихся зрачков глаза.

– К тебе серьезных претензий у меня нет, – продолжает он, – ты все-таки пыталась его остановить. А вот ему придется ответить за свою глупость и невнимание…

«Не наказывай его, пожалуйста! Он же всего лишь человек, а люди часто ошибаются! – мысленно умоляет Венера. – Он же и без этого несчастен!»

– Что я слышу?! – усмехаясь, восклицает он. – Ты его уже защищаешь? Ты же сама назвала его предателем, гадиной? Кстати, ты права, – перейдя на более серьезный, тон продолжает мужчина, – люди, действительно часто ошибаются, но ошибки некоторых слишком дорого обходятся. Не каждый человек может похвастаться такой поддержкой высших сил, какую вы получаете, совершенно не прилагая никаких усилий, поэтому с вас и спрос другой. Александр подставил не тебя, он подставил меня и всех тех, кто привел вас в этот мир. Ты считаешь, что это можно оставить безнаказанным?

«Не убивайте его!» – умоляет девушка.

– Забавные вы существа! Подумай сама, зачем мне его убивать? Ты считаешь, что смерть поможет осознать ему его ошибку, или мертвым он лучше исполнит свое предназначение, чем живым? – Он тихо смеется. – Люди боятся смерти, как неизвестности, поэтому честно скажи, может ли смерть быть наказанием? Ты чувствуешь себя наказанной? А, может быть, ты чувствуешь себя беспомощной, попавшей в затруднительное положение, которое, однако, не лишено надежд на будущее? Со смертью у тебя появился шанс вернуться в свою реальность раньше времени, и обрести долгожданную свободу. Итак, может ли смерть быть наказанием?

«Н-нет. Не может… наверное», – подумав, отвечает она.

– Справедливо только то наказание, цель которого – назидание! Поэтому за него не переживай, тем более ты сейчас гораздо несчастнее: во-первых, я не допущу, чтобы ты отправилась в свой мир; во-вторых, ты не можешь двигаться; в-третьих, похороны – очень скучная и грустная церемония. Ты со мной согласна?

«Пожалуй», – соглашается Венера.

– Я обычно бываю рад повидать моих подопечных, вроде тебя, но в этот раз, как, я надеюсь, ты понимаешь, я пришел не просто так полюбоваться твоей беспомощностью, и напугать мрачными перспективами, – прожигая девушку взглядом, строгим и серьезным тоном произносит он.

«Догадываюсь».

– У каждого из вас свое предназначение. У тебя оно сложное, поэтому подготовить к нему нового человека мы не успеем. Мне ничего не стоит оживить тебя сейчас… Но у тебя пуля в голове. Получила ты ее, действительно, по своей и его глупости, поэтому лечить тебя от этого я не буду.

«Я и не прошу», – немного обиженно думает Лерснер.

– Нигилизм – одно из наиболее ценных качеств в тебе! Тебе все равно, кто твой собеседник, даже если это бог. Попробуй-ка, найди кого-то, кто будет так свободно разговаривать со мной! – улыбаясь, говорит он. – Я дам тебе еще один шанс, но только один! Если упустишь его – пеняй на себя. Если упустишь его, я восприму это, как диверсию, самый настоящий умышленный вред, и тогда ты узнаешь меня совершенно с другой стороны. Тебе это не понравится, я обещаю. Запомни! И повторю снова: никакого риска в ближайшие год-полтора!

«Я поняла».

– Очень на это надеюсь! Чаще прислушивайся к себе и не забывай, что произошло, когда ты меня ослушалась. Наслаждайся пока жизнью, каждым днем и помни о том, как легко ее потерять. Договорились?

«Договорились».

Получив ответ, он прикрывает ее глаза своей рукой, касаясь ресниц, но, не закрывая век…

Глава 11

Яркий свет вспыхивает, больно ударив по глазам. В ту же секунду Венера быстро и очень глубоко вдыхает до боли в груди. Когда ее глаза, ослепленные вспышкой, снова начинают видеть, девушка обнаруживает, что находится в Сашиной квартире – сидит на кровати напротив окна.

– На кухне нет! – кричит Паршин, внезапно вбегая в комнату.

Венера, тем временем, ощупывает свою голову, проверяя цела ли она. Затем, рассмотрев руки, сильно надавливает ногтем большого пальца на подушечки остальных, проверяя чувствительность.

– Живая. Живая. Живая, – исступленно шепчет она.

– Где?! Надо вспомнить, куда же… куда же… под диваном смотрел… Под кровать закатился? – Саша поворачивается и, увидев Венеру, так и застывает на месте. – Что с тобой?! – удивленно и встревожено спрашивает он.

– Он оживил меня! – безумно кричит та, вскочив с кровати. – Я снова живая! Представляешь?!

– Что ты несешь? – немного испуганно произносит доктор.

– Ну, ты же видел, как меня застрелили в Москве!

– Вера, стоп! Мы еще не поехали в Москву. Если паспорт не найдем, то и не поедем, в нем же билеты. Что с тобой?

– Как?! Ты же все видел, меня убили!.. – снова кричит Венера. – Или… – продолжает она еле слышным сопрано и воровато оглядывается по сторонам, – или он просто вернул меня в утро? Да! Конечно! – она даже подпрыгивает от радости. – Он вернул меня в утро! Ты с утра как раз искал свой паспорт. Мы с тобой еще не поехали в Москву!

– Вера, если это розыгрыш…

– Да какой еще розыгрыш?! Говорю же, если мы поедем в Москву, Светлана Долгих меня застрелит!

– Вот, черт! – не спуская с Венеры глаз, Александр медленно опускается на диван и достает из кармана мобильный телефон.

– Нам нельзя ехать в Москву, понимаешь?! – возбужденно кричит Лерснер.

– Верочка, успокойся, мы уже не поедем в Москву.

Не упуская Венеру из виду, Саша снимает блокировку с экрана. Почти не глядя, он находит нужный номер, но, все же, медлит нажимать кнопку вызова.

– Господи, что я делаю?! – шепотом сокрушается он. – Прости, птенчик, – произносит он, совершает звонок по найденному номеру.

– Кому ты звонишь? – спрашивает Венера.

– А как ты думаешь? – В этот момент Саше отвечают, и он переключается на другой разговор: – Здравствуйте! Предположительно обострение шизофрении с параноидным бредом… Я врач… Паршин Александр Владимирович… Да, мы с вами знакомы!.. Двадцать восемь… Женский…

– Саша, не надо! Я в порядке! Я не сошла с ума! – подскочив к нему, говорит девушка.

– Не, не буйная…

– А знаешь, вызывай кого хочешь: «скорую», полицию, пожарных, – тихо говорит она, садясь с ним рядом. – У меня нет никакой шизофрении, неужели ты не чувствуешь того, что нам сейчас нельзя ехать в Москву?

– Извините, я перезвоню! – Александр сбрасывает вызов и переводит взгляд на Венеру. – Я не смог, – произносит он. – Я обещал Марине Генриховне, что не отправлю тебя в больницу… да и себе не прощу, если сделаю это.

– Послушай меня! Я сейчас говорю очень серьезно. Просто выслушай!

– Слушаю.

– Помнишь, я говорила, что мне запретили рисковать? А разве эта поездка не риск? Саша, мы же ничего не потеряем, если не поедем! Он дал мне шанс все исправить. Я даже думать боюсь, кто он такой на самом деле, но он может такое, что лучше с ним не спорить. Поверь мне.

– Так ты о нашем Учителе говорила? – произносит Паршин, который только теперь начинает немного понимать ее.

– О нем самом.

– Тебе не кажется, что мы больше рискуем, бездействуя? – снова спрашивает он. – Постарайся успокоиться.

– Да как ты не поймешь?! – вскочив с дивана, кричит Лерснер. – Меня убьют в Москве! Как мне тебе доказать?!

Ее взгляд случайно падает на полку над столом, на которой лежит колода Таро.

– Вот! Карты! – восклицает она, схватив колоду, и протягивает ее другу.

– Да, это карты, и что?

– Погадай, ты же умеешь! Что ждет нас в поездке? Ты же можешь! – умоляет Венера.

– Ладно, – соглашается Александр, чтобы не спорить с девушкой, которая, по его мнению, все же не в себе.

Он нехотя берет из ее рук колоду, убирает часть карт, отделенных от остальных полоской бумаги, лениво тасует оставшиеся и раскладывает на диване, группами по три, пятнадцать карт. Потом возмущается:

– Верка, кто тебе разрешал их брать? Ты мне все перепутала!

– Я их только сейчас взяла, до этого даже не трогала. Клянусь, чем хочешь!

– Странно…

– Что, странно?

– Я всегда отделяю Старшие Арканы от Младших, – Саша указывает на отложенную часть колоды, – а Башня почему-то оказалась среди Младших…

– У кого из нас шиза?! – зло усмехается девушка, не поняв ничего из его слов.

– Ни у кого, я надеюсь. Колода Таро состоит из двух частей: Старших и Младших Арканов, – объясняет он ей. – Младшие Арканы имеют четыре масти: Мечи, Денарии, Кубки и Жезлы – похожи на игральные карты. Я их использую для более-менее конкретного определения событий. Вот они! – он кивает на разложенные на диване карты. – А Старшие Арканы несут более глубокий смысл, поэтому я их убираю. Хотя если случайно карта из другой части колоды попадает в расклад, это принято расценивать как знак и расшифровывать значения вместе с ней.

– Ну?! – раздраженно кричит Венера. – Ну? Что эта Башня значит?! А эти? – она указывает на две черные карты по обе стороны от той самой карты Башни. – Не надо знать их значения, чтобы понять, что это плохие карты!

Тройка карт действительно настораживает: на первой, под черным небом на земле изображен человек, лежащий лицом вниз, в его спину вонзается множество мечей; второй лежит карта Башни, на черном фоне которой выделяется, собственно, башня, с вершины которой головой вниз летят король и королева, а небо рассекают молнии; третья тоже имеет черный фон, на ней изображена сидящая на кровати женщина, закрывшая лицо руками, а рядом с ней, словно в воздухе, парят мечи.

– Получается, что ты права, – говорит Саша, – эти карты показывают большую беду. Еще раз для верности!

Он перекладывает Башню к Старшим Арканам, собирает остальные, тасует, кладет на диван первую карту и замирает… Перед ним ложится карта Башни, которую он сам только что убирал. Паршин непонимающе переводит взгляд с Венеры на карту, и с карты на Венеру. Он бегло просматривает часть колоды, которую держит в руках, потом снова перекладывает эту карту к Старшим Арканам, но на этот раз поручает подруге держать их в руках.

Перетасовав карты Александр, выкладывает одну и, даже, подскакивает от неожиданности, увидев перед собой карту Дьявола (номер – XV, Старшие Арканы), второй выпадает пятерка Мечей (Младшие Арканы), а третьей… снова Башня!

Раскладывать дальше Саша не видит смысла, опустив руки, он полным непонимания взглядом смотрит на подругу.

– Теперь-то ты мне веришь?! – произносит она.

Паршин лишь кивает головой.

– А что значат эти карты? – спрашивает девушка.

– Что я, идиот, по своей собственной дури, – Александр указывает пальцем на карту Дьявола, – собираюсь ввязать нас в очень сомнительную историю, – переставляет палец на пятерку Мечей, – за что мы и поплатимся, – указывает на «Башню». – Это дословно. Значит, это все правда, о чем ты говорила. Так, что там должно случиться?

– Ты нашел паспорт под клавиатурой, и мы поехали…

Стоило Венере это сказать, как он бросается к столу и, обнаруживает свой паспорт там, где она сказала.

Лерснер в деталях описывает дорогу, московские улицы, произошедшие события, свои посмертные ощущения и, конечно, диалог с Черным ангелом. Александра удивляют рассказы подруги о ее состоянии после смерти. Он уже рад, что она смогла удержать его от поездки. Его собственный план действий теперь кажется ему инфантильной и глупой попыткой подчинить себе мир. Только слушая Венеру, он осознает, что деятельность «Седьмой Атлантиды» ни ему, ни ей ничем не угрожает, если они сами не будут искать себе проблем.

Весь оставшийся день друзья не выходят из дома. У Лерснер, когда она, бросив ретроспективный взгляд на недавние события, прочувствовала и здраво оценила произошедшее, начинается настоящая истерика: она и плачет, и смеется, и что-то бормочет. Саше с трудом удается успокоить ее. Незаметно в квартиру проникают сумерки и начинают быстро сгущаться, превращая субботний вечер в ночь. Друзья ложатся спать рано и оба быстро засыпают.

Среди ночи Венера просыпается от собственного крика – ей приснилось, что она все еще мертва. Не сдерживая слез, девушка садится, склонив голову к поджатым коленям. Со стороны это напоминает живую иллюстрацию к карте, которая сегодня выпадала в раскладе Александра, девятке Мечей, изображавшую женщину, закрывшую лицо руками. Ее ситуация перекликается со значением этой карты – она избежала серьезной опасности, но пережитый испуг все еще терзает душу.

Рядом неожиданно падает подушка, Венера сразу перестает плакать и поднимает глаза, посмотрев на диван. Саша, разбуженный ее криком, с деловым видом подходит, залезает на кровать, прихватив брошенную подушку, переползает ближе к стене и ложится, потянув к себе край одеяла.

– Это еще что?! – возмущается Лерснер.

– Поговорить хочу, – кратко объясняет он.

– А тебя ничего не смущает?

– Нет. А должно?

– Как бы, да…

– Категорически не согласен! – он резко дергает ее за плечо так, что Венера падает рядом с ним. – Извини, привычка, – сухо объясняет он, поймав ее злобный взгляд.

– Мне уже страшно с тобой находиться. Странные у тебя привычки.

– Зато я не курю и практически не пью, – хвастается он.

– Слышал такую песню – «Лучше бы пил и курил»? Вот это как раз твой случай!

– А на Украине, еще говорят, что если мужик не пьет и не курит – он или хворый, или подлючий, – улыбается Саша.

– Или и то, и другое, что как раз про тебя!

Он ложится на бок, крепко хватает ее за дальнее от себя плечо и резко дергает, поворачивая, таким образом, ее лицом к себе.

– Ты что делаешь, хворый на всю голову?! – злится она.

– Извини, не обижайся! – смягчив тон, говорит он и, чтобы заслужить прощение массирует ее плечо. – Мне надо с тобой поговорить.

– Ладно, что случилось такого, что не подождет до утра?

– Да много чего… Вер, отвлекись от всего. Ты жива, я о тебе забочусь, Учитель тебе помогает… Знаешь, как Бондари Учителя называют? – Лерснер отрицательно качает головой. – «Черный человек», как у Есенина.

– «Черный ангел», – слабо произносит Венера.

– Он не ангел, и не похож на ангела. А ты когда-нибудь видела во сне женщину очень похожую на него?

– Нет, ни разу, – подумав, отвечает она.

– А мне сейчас очень странный сон приснился, – говорит он, немного придвинувшись к ней. – Сначала я видел все то, про что ты мне рассказала, но видел немного не так – не твоими, а своими глазами. Ты не говорила, что я бросился на ту женщину с кулаками, но меня два мужика из толпы удержали, такое было?

– Я слышала, что происходила какая-то суматоха с твоим участием. Я же не могла оглянуться, сам понимаешь, – тяжело вздыхает она, чувствуя нервную дрожь во всем теле.

– Значит, правда… Я видел, как ты лежала на асфальте… Тихо, тихо, девочка моя, Верочка, тебе надо все это вспомнить, чтобы пережить снова и отпустить, как все прошлое, иначе оно продолжит тебя мучить. – Он гладит ее руку, в то время как она пытается сдержать приступ рыдания. – Я все видел, как полиция и скорая подъехали. Потом я оказался в каком-то другом месте, но тоже, вроде, в городе, только людей вокруг не было. Ко мне подошла эта женщина, похожая чем-то на него…

– Тоже в черном? – перебивает его Лерснер.

– Нет, в зеленом платье, длинном. А спереди на платье нарисован или вышит черный дракон, вроде того, что у меня на спине…

– Мне он всегда нравился, – всхлипывает она.

– Да, татуха шикарная. Я его еще подкрасил – сейчас вообще красота!

– Покажи.

– Не хочу включать свет. Утром покажу.

Венера придвигается ближе, Александр машинально кладет руку под ее голову. Впервые за долгое время он ощущает, как приятный, дурманящий запах ее кожи кружит ему голову. Да, когда-то они были близки, но их любовная связь продлилась недолго. Хотя они почти всегда относились друг к другу как брат и сестра, таковыми они все же не являлись, и однажды их отношения стали достаточно много обещающими. Проблема оказалась даже не в разделявшем их расстоянии, а в их странном воздействии друг на друга. Они сошлись как два урагана. Несмотря на обоюдную привязанность, оба видели в партнере соперника, которого надо покорить, уничтожив волю, сделать заложником чувств, забрать все силы до последнего выдоха. Поняв свою натуру, они зареклись переступать черту дружеских отношений, по крайней мере, до тех пор, пока не научатся жить друг с другом в мире. Именно после неудачной попытки обрести любовь, они и стали называть друг друга в шутку инкубом и суккубом. И именно черту дружбы Саше больше всего хочется сейчас переступить, ведь Венера лежит совсем рядом – тот самый ураган под боком, который так манит себя покорить. Но Паршин не поддается этому импульсу. Это, конечно, лучший способ ее успокоить сейчас, но кто знает, как отреагирует его подруга утром? Поэтому он остается верен своему первоначальному плану – отвлечь ее разговором. Тем более, этой ночью ему приснился сон, о котором хотелось поговорить.

– Хорошо, – вздыхает Венера.

– Ну, так вот. Та женщина заговорила со мной… Если в общих чертах, то она обвинила меня в том, что я не выполнил обещания и, не только не защитил тебя, но и, по сути, подставил. Сказала еще, что теперь я буду гораздо внимательнее к тебе. Если, конечно, такое возможно.