Текст книги "Всегда найдётся тот, кто разобьёт шары"

Глава 7

Живущую по соседству синьору Франческу с лёгкой руки Антонио окружающие величают Чиччей. На вопрос, почему именно так и не иначе, Тото лишь загадочно улыбается и неизменно отмалчивается. И остаётся лишь гадать: прозвал он так синьору под воздействием чар схожей с ней знаменитой фигуристки Чиччи или находясь под неизгладимым впечатлением от пышных форм уважаемой соседки. Дело в том, что итальянцы чиччами в шутку называют пухленьких барышень либо так ласково именуют вкусную часть мяса с жировыми прослойками. Есть подозрение, что при подборе прозвища благочестивой Франческе разом брались в расчёт оба названных аспекта.

Чичча проживает на одной лестничной площадке с Антонио и Юлией – в квартире, располагающейся напротив. Она первая из итальянок, с кем Юля познакомилась после своего приезда в страну. Приветливость и доброжелательность старушки располагали к себе, поэтому россиянка легко и быстро сошлась с ней. С годами дружба только крепла; не проходило ни дня, чтобы Юля с Чиччей не встретились и не пообщались друг с другом.

Чичча с соседями в настолько тёплых отношениях, что иногда по вечерам приглашает их к себе. Несмотря на необъятность форм и болезнь ног, в свои восемьдесят три года Чичча невероятно подвижная дама. Порой, пропустив рюмку-другую лимончелло, она принимается танцевать с воображаемым партнёром не то танго, не то фокстрот, а возможно, и то и другое вместе. Чичча павой выплывает в центр гостиной и, задорно оглядев присутствующих, с необычайным усердием берётся исполнить пару-тройку чрезвычайно изящных, по её мнению, танцевальных па. Потом, грациозно взмахивая руками, принимается нарезать круги по гостиной, временами резко поворачивая в стороны голову с томно взмахивающими ресницами и отчаянно изображая женщину, сгорающую в муках безответной любви.

Не довольствуясь танцами, Чичча с невероятной прытью усаживается за старенькое пианино и, будучи истинной неаполитанкой, затягивает всемирно известную песню своего земляка «О Sole Mio». По квартире россыпью начинают разливаться звуки по-старушечьи дребезжащего, но не лишённого приятности голоса, старательно выводящего: «Как прекрасно утро, когда солнце всходит. Как безмятежен воздух после бури!» Исполнив с душой означенные сентенции, Чичча спешит наглядно продемонстрировать, как именно тот самый благостный воздух, что после бури, надобно в себя вдыхать и как им впоследствии следует неспешно наслаждаться.

Далее, получив заслуженную порцию аплодисментов и находясь на пике творческого подъёма, Чичча, ни секунды не колеблясь, замахивается на «Вечернюю серенаду» самого Шуберта. Близоруко щурясь сквозь очки с толстыми линзами, Чичча впивается взором в ноты и речитативом заводит: «Минувших дней очарованье, зачем опять воскресло ты? Кто разбудил воспоминанье и замолчавшие мечты?»

Внезапно Чичча прерывает аккомпанемент и, обращаясь к мужчинам, прокурорским тоном вопрошает: «Скажите мне, господа, а нет ли случаем среди вас того самого героя? Ну того самого, кто будит воспоминания и замолчавшие мечты?!» Господа присутствующие невольно ёжатся под её пронзительным взглядом, отводят глаза в сторону, и вопрос повисает в воздухе. На этом Чичча, удовлетворившись произведённым эффектом, завершает свой импровизированный концерт.

Однако посиделки у синьоры Франчески одной лишь культурной программой не ограничиваются. Далее следует переход к процессу живого общения, сводящегося к тому, что Чичча предаётся ностальгии и с упоением рассказывает о своих бурных любовных похождениях. Благо мужчины – предмет Чичче до боли знакомый. Побывав замужем четырежды, она в совершенстве освоила и безукоризненно владела специфическим предметом подобных разговоров. Поскольку Чичча перманентно ощущала на себе невыносимый груз ответственности за подрастающее поколение, то считала своим первейшим долгом передать накопленные знания неискушённой молодёжи. Благо, перечитав множество книг и проработав всю жизнь в прокуратуре, Чичча, словно рентген, была способна видеть насквозь не только человеческую сущность, но и даже глубоко сокрытые в ней от посторонних глаз самые что ни на есть затаённые уголки души.

Но, к великому сожалению Чиччи, из упомянутой неразумной молодёжи под рукой всегда оказывается лишь одна сиделка – румынка с забавным именем Джаелл, переводящимся на русский язык как «дикая коза». На эту ничего не подозревающую и мирно пасущуюся козу коршуном налетает Чичча и с пылом принимается учить бестолковую жертву уму-разуму.

Сегодня Чичча заводит доверительный разговор с Джаелл на архиактуальную для засидевшейся в девках сиделки тему «Что предпочитают итальянские мужчины в сексе». Повернувшись к Джаелл и по-учительски строго взирая на неё сквозь очки в массивной оправе, старуха приступает к страстному монологу: «А скажи-ка мне, милая Джи, что любят итальянские мужчины в сексе?! Ты не знаешь?! О, боги! Вы только посмотрите на неё! Она не знает, как схватить родного нашего мужика за одно место и затащить его под венец! А ведь не зная привычек итальянца, никогда ты, душенька, не выйдешь замуж! Послушай меня внимательно и запомни, милочка, – обожают итальянские мужчины твою выдумку, творческий подход к сексу и элемент неожиданности в нём! Да-да, ты не ослышалась: соблазнять мужчину следует вдохновенно – причём так, чтобы приводить его в настоящий восторг и трепет… чтобы он весь дрожал в предвкушении и млел от мысли, что ты одаришь его сейчас чем-то не по-земному приятным! Ежели ты, дорогая, не перешагнёшь через свою лень и не будешь учиться искусству соблазнения, постигать секреты флирта и техники обольщения мужчин – не видать тебе замужества, так и вернёшься к себе в Румынию rimanere a bocca asciuta!» (что в вольном переводе на русский означает примерно «несолоно хлебавши»).

Ошеломив растерявшуюся сиделку безапелляционным заявлением, Чичча вдохновенно продолжает: «Джи, ты уж поверь мне, старой лисе, – я знаю, что говорю! Ни в коем случае не недооценивай отработанные веками женщинами до тебя приёмы соблазнения мужчин! И запомни, дорогуша: только когда ты освоишь во многом эту весьма непростую, я бы даже сказала, хитрую науку, тогда и подвалит тебе счастье. Будешь ещё, дурочка, вспоминать эти слова и благодарить меня за советы!»

Джаелл от слов вошедшей в раж Чиччи густо краснеет и начинает усердно вертеть в руках носовой платок, от стыда она готова провалиться сквозь землю. Находящиеся в комнате степенные матроны, являясь женщинами замужними, а потому прекрасно осведомлёнными о предпочтениях отечественных мужчин в сексе, принимаются оживлённо обсуждать насущную проблему несчастной Джи. По итогам всестороннего и детального обсуждения они авторитетно заключают, что молоденькая и наивная Джаелл ещё не в полной мере осознаёт, чем живут и дышат итальянские мужчины и каковы в действительности тщательно оберегаемые ими от посторонних глаз присущие им дурные наклонности и нездоровые повадки. Дамы с нескрываемой грустью констатируют, что бедной девушке предстоит набираться житейских премудростей на личной практике, в том числе посредством прохождения сквозь различные неурядицы и мерзости, коими с избытком полна жизнь сиделок в их благочинной Италии.

В то время, пока компания эмоционально наставляет бедняжку Джаелл, уютно устроившаяся в кресле в дальнем углу комнаты Юлия, словно в кино, прокручивает в памяти вехи своей жизни и припоминает, что именно довелось пережить в своей жизни лично ей. И в итоге соглашается с уважаемыми синьорами – её саму ведь тоже не баловала судьба и не раз проверяла на прочность, насылая всяческие невзгоды и муки. Пришлось ей с лихвой испытать на себе все превратности судьбы, набираться уму-разуму путём проб и ошибок, горьких разочарований и потерь. Так что очень даже обоснованно все эти итальянки внушают молоденькой Джаелл мысль, что в жизни ей зачастую будет нелегко, а потому надо быть в готовности преодолеть трудности и достойно выдержать все те испытания, что щедро заготовила ей жизнь. Жаль, что Юлю этому в своё время некому было учить, наставлять и подсказывать; скольких ошибок в жизни она тогда могла бы благополучно избежать!

Глава 8

После долгого периода счастливой и наполненной радостями жизни в отношениях между Антонио и Юлией внезапно наступило отчуждение. Они стали часто ссориться, и в первую очередь из-за того, что Антонио, прервав многолетнее воздержание, вновь пристрастился к выпивке. Будучи нетрезвым, он разительно менялся: становился неуправляемым, раздражительным и агрессивным, конфликтовал с окружающими и с завидным постоянством попадал то в одну, то в другую нехорошую историю.

А каким неприятным открытием для Юлии явилось то, что Антонио, оказывается, патологически ревнив! Доходило до того, что он ни на шаг не отпускал её от себя, пытался постоянно контролировать и неизменно затевал шумные скандалы в случаях, когда она, по его мнению, слишком мило улыбнулась постороннему мужчине либо избыточно любезно переговорила с кем-нибудь из них.

Однажды они разругались с такой страшной силой, что Юлия не выдержала, собрала чемодан и уехала в Россию. Антонио погоревал месяца три, а затем, посчитав, что расстался с Юлей навсегда и ему уже больше никогда не доведётся её увидеть, принял решение не терять попусту время, а обзавестись новой пассией. По интернету, на сайте знакомств, он познакомился с симпатичной девушкой Анной, проживающей в Киеве и знающей английский язык. Слово за слово, между ними завязалась оживлённая переписка. Анна присылала ему полные нежности сообщения и свои прекрасные фотографии. Не на шутку увлекшись обворожительной девой, Антонио не утерпел и спустя уже три недели после знакомства на всех парах мчался к ней в славный Киев-град.

Его встреча с Аней, однако, получилась скомканной по причине того, что в реальности она оказалась вовсе не такой красивой и молодой, каковой неизменно представала перед ним на своих многочисленных фотографиях. Антонио был так разочарован, что немедленно засобирался в обратную дорогу. Но Анна и не думала выпускать из цепких рук очередную жертву.

Поскольку она уже наработала большой опыт и блестяще владела хитростями обольщения немолодых мужчин-иностранцев, то ей не составило труда вскружить отчаянную головушку Тото феерическим сексом, окружить его вселенской любовью и всесторонней заботой, а в итоге изящно околдовать и ненавязчиво подчинить своей воле. Блаженный Антонио, пребывая в странном опьянённом состоянии, под воздействием чар Анны купил ей квартиру почти в самом центре Киева. Однако после приобретения дорогой недвижимости поведение любовницы изменилось в одночасье: в один прекрасный день Анна обозвала его старым козлом и выставила с чемоданом на улицу.

Так печально завершился трёхмесячный киевский роман новоиспечённого мачо международного розлива Антонио. Побитой собакой вернулся он зализывать душевные раны к себе домой, где без промедления погрузился в мрачные раздумья об истинном смысле прожитых им дней в бесполезном ухаживании за роковой украинкой. В процессе горестных размышлений он вдруг заметил, что всё чаще в своих мыслях возвращается к Юлии. Проанализировав причины размолвки с ней, Антонио сделал однозначный вывод – в случившемся разладе с Юлей виноват исключительно он сам и никто более. Только сейчас, потерпев неудачу с Анной и испытав горькие муки разлуки, его осенило, кем на самом деле приходится ему Юлия и какое место в его жизни она занимает. Понадобилось время, чтобы до него окончательно дошло, что никто более на всём белом свете так не заботился о нём, не понимал и не относился к нему столь уважительно, как дорогая Юлия.

Под впечатлением от подобных сентиментальных размышлений задумал Антонио направиться к Юле в заснеженную Россию и попытаться уговорить её вернуться с ним в Италию. Он ускоренно сделал себе визу, посмотрел в интернете, где находится Юлин город, выстроил туда маршрут движения и ранним утром вылетел из Неаполя в Москву.

В самолёте Антонио стало плохо, прихватило сердце: то ли из-за предотъездных хлопот, а может, и потому, что давно не летал самолётом. В результате вместо долгожданной встречи с милой Юлией он оказался в кардиологическом отделении одной из московских больниц, куда его прямо с трапа самолёта доставила скорая помощь.

Антонио поместили в палату, где находились ещё пятеро больных мужчин. Все они были пожилого возраста, а одного незрячего пациента медперсонал перевозил на инвалидной коляске. Больные с интересом разглядывали Тото: оно и понятно, не каждый день находишься в палате с иностранцем, не знающим русского языка и молчащим как рыба. К величайшему стыду Антонио, все его познания в русском языке ограничивались лишь тремя словами: «спасибо», «привет» и «бабушка». Причём особый восторг у него вызывало последнее слово, состоящее из красивого сочетания буквы «б», протяжных гласных, резкой «ш» с неожиданно вносящим разрядку слогом «ка». Совершеннейшая гармония букв и звуков, услада для ушей искушённого филолога.

Антонио повезло – один из лежащих в палате больных немного говорил по-английски. Работал он в одном из военных издательств, звали его Михаил. Этот мужчина ростом под два метра и весом сто сорок килограмм всё время хотел есть. Если он не ел, то пребывая в мрачном настроении, начинал гонять, изводить медицинский персонал, жалуясь то на высокое давление, то на случившийся с ним очередной приступ тахикардии. Медперсонал побаивался Михаила, с опаской относились к нему и больные. Михаил был дружелюбен лишь с Антонио. Подсказывал, что и как делать в той или иной ситуации, объяснял те или иные непонятные вещи. Под бдительным присмотром Михаила медсёстры делали Тото уколы, давали ему таблетки и ставили капельницы.

Помимо лечащего врача, в палату иногда заглядывала заведующая отделением. Антонио робел при одном лишь её виде: ему начинало казаться, что в палату входит и осматривает его не абы кто, а сама королева Соединённого Королевства. Он начинал испытывать великое смущение от мысли, что выглядит совсем непрезентабельно, бесстыдно и нагло представая пред очами её королевского величества не в смокинге, а в застиранной и повидавшей виды больничной пижаме болотного цвета.

Но больше всего его поражал слепой больной. Антонио не переставал изумляться тому, как старик вообще умудряется обходиться без сопровождающего. Он с жалостью наблюдал, как незрячий пациент дрожащей рукой с трудом отыскивает у себя в тумбочке продукты и потом их торопливо ест, разбрызгивая во все стороны капли кефира, йогурта, а также рассыпая крошки любимого печенья и сдобных булочек. Когда же он не ел, то подолгу сидел на кровати и, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, внимательно прислушивался к окружающим звукам. Самый ужас начинался, когда старик принимался отправлять в палате естественные надобности. Он неизменно промахивался, не попадал в судно, и по палате тотчас начинал разноситься, а впоследствии долго не выветривался запах экскрементов. С чем-нибудь подобным Антонио никогда не приходилось сталкиваться в жизни; он никак не мог поверить в то, что всё это происходит наяву, в цивилизованной стране и в двадцать первом веке.

Изредка слепого старика навещали две его взрослые дочери. Наскоро пообщавшись с отцом, женщины торопились уйти. Старику не хотелось отпускать их, он принимался просить дочерей посидеть с ним ещё. Но дочери в ответ начинали жаловаться ему на свою занятость и на то, что им нужно позарез куда-то бежать. Тому ничего не оставалось, как соглашаться с ними. После их ухода каждый раз можно было наблюдать, как старик, сидя на кровати и укутавшись в одеяло, беззвучно плачет, часто прикладывая мятый платок к тому месту, где у него когда-то были глаза.

Антонио торопился выписаться из больницы и что ни день просил об этом медицинское начальство. Но заведующая-королева каждый раз в ответ лишь строго смотрела на него и заявляла, что после сердечного приступа полагается быть на излечении в больнице как минимум десять дней. А коли положено – так тому и быть! Порядок превыше всего!

И действительно, Антонио выписали из больницы ровно через десять дней. Радостный, он решил отправиться к Юлии в тот же день. Михаил купил ему через интернет электронный билет на поезд, следовавший до Оренбурга, а также объяснил, как добраться на метро до Казанского вокзала.

Глава 9

Антонио надумал ехать поездом, поскольку после перенесённого сердечного приступа так и не смог решиться лететь самолётом. Правда, он смутно представлял себе, каково это – перемещаться в российском поезде. А ехать ему предстояло – ни много ни мало – в плацкартном вагоне. Такой вид дешёвого спального вагона итальянцам неведом, а потому для Антонио поездка в нём была полна загадок. Признаться, ему не повезло с самого начала хотя бы уже потому, что его посадочное место оказалось боковым и к тому же располагалось у самого туалета. Что и не удивительно – ведь он купил билет на поезд непосредственно в день отправления, когда хорошие места в вагонах были уже давно распроданы.

Первое, что бросилось Тото в глаза при входе в плацкартный вагон: повсюду были установлены двухуровневые полки – по четыре поперек и по две вдоль прохода. Шесть полок образовывали своеобразный закуток, не имеющий внешних стенок и отделённый от соседних лишь тонкой перегородкой. Из всего этого увиденного нагромождения полок Антонио с ужасом понял, что в течение всей долгой поездки он ни минуты не сможет побыть наедине с собой. Придётся всё время ехать на виду у других пассажиров, не имея ни малейшей возможности уединиться и отдохнуть, спрятавшись от любопытных взоров заполонивших вагон людей. Вместе с тем у него создалось стойкое впечатление, что данное печальное обстоятельство мало кого трогает из пассажиров, занятых каждый своим делом: кто стелил постель, кто переодевался, а кто ел, смачно чавкая на весь вагон. Дети, активные и шумные, носились по вагону или смотрели мультфильмы на планшетах. Пассажиры были одеты все по-разному – можно было увидеть и людей, одетых в костюмы, и тех, кто без тени смущения облачался в трико с пузырями на коленях или видавшие виды халаты.

Отдельно стоит упомянуть, как пассажиры едят в вагоне. Тото показалось, что все пассажиры ели практически не переставая. Не ели они точно лишь тогда, когда спали. Для Антонио явилось открытием, он и предположить не мог, насколько сильно действует на нервы, когда некоторые граждане часами грызут семечки, и треск от лузганья раздаётся по всему вагону, а шелуха норовит упасть и забиться во все щели.

В вагоне сбиваются в один густой и стойкий аромат запахи всевозможной еды: завёрнутых в газетку жареных куриц, сваренных вкрутую яиц и картошки, копчёной колбасы, салатов и огурцов. Ощущение, что этот объединённый запах съестного въедается в каждую клетку, в каждую пору твоего тела, сопровождает каждый твой глоток воздуха. Способствует такому состоянию и то, что окна в вагоне в течение всей долгой поездки не открываются совсем. Потому и спёрт вагонный воздух, густо удобренный запахом несвежих носок, нечищеных зубов, немытых ног и пропотевших тел.

Больше всего Антонио поразил туалет. Он зашёл помыть руки, стал крутить ручки крана, но вода не шла. Тото ещё подумал, что в туалете нет воды. Но он ошибался: позже ему объяснили – для того чтобы полилась вода, надо сильно нажать рукой и удерживать в таком положении рычажок, что установлен на самой верхушке крана. Да… не понять и не охватить разумом истинный замысел русского конструктора: то ли стоять и удерживать рычажок, то ли всё-таки попытаться умыться свободной рукой.

Антонио заинтересовался необычным с виду нагревательным прибором, расположенным напротив купе проводницы. Внешне он напоминал установленную на печку металлическую канистру цилиндрической формы. Вода в этой канистре нагревалась через печку, в топку которой проводница часто подкидывала уголь. Тошнотворный запах продуктов сгорания угля расползался по всему вагону, и казалось, что люди вовсе и не едут в поезде, а находятся в какой-то кочегарке. Однако вид грязного угля и запах не мешали пассажирам сутки напролёт тянуться к этой огромной канистре, открывать вмонтированный в её торец краник и заливать вытекающий кипяток в принесённые с собой ёмкости, чтобы потом заварить чай, кофе или лапшу быстрого приготовления. Именно последнее блюдо являлось безусловным хитом: Антонио заметил, что почти все пассажиры время от времени разводят кипятком эту лапшу, некоторые ещё добавляют туда тушёнку или же едят вместе с колбасой. Для поедавших лапшу людей было важно, чтобы кипяток был разогрет до нормы, и они спешили выразить недовольство, если проводница поленилась как следует растопить печку.

Живо познавая на себе особенности российского способа передвижения по железной дороге, Антонио не упускал случая полюбоваться через окно видами проплывавшей мимо бескрайней страны. Вначале они ехали через крупные города и железнодорожные развязки, потом через сплошные леса и вдоль рек, мимо маленьких деревень и богом забытых полустанков, а далее вырвались на простор: повсюду, насколько хватало глаз, лежали бескрайние снежные степи.

В какой-то момент Антонио смирился со своей вагонной жизнью – его уже не так, как в самом начале, раздражали громкие разговоры, неприятные запахи и бесконечное хлопанье дверью туалета. В нём словно открылось второе дыхание: он был готов и далее стойко претерпевать дорожные тяготы и лишения, а также не сбиваться и жить в согласии с устоявшимся ритмом жизни в поезде, состоящим из сна, приёма пищи и разглядывания в окне проплывающих мимо пейзажей огромной и загадочной для него России.

Проехав чуть более суток в поезде, Антонио наконец прибыл в Оренбург. Там он от железнодорожного вокзала пешком добрался до автовокзала и купил билет на ближайший автобус до Светлогорска, расположенного почти за триста километров. После пройденных тысяч километров указанный отрезок пути казался Тото мизерным. Он не придал значения, что ехать придётся зимним днём по обледенелой и насквозь продуваемой ветрами дороге. Вот это обстоятельство и послужило причиной тому, что на одном из поворотов автобус занесло и опрокинуло в кювет. Вот где Антонио натерпелся страху! Представьте себе: человек пребывает в приятной дремоте, предвкушая скорую встречу с любимой, и вдруг тебя начинает кружить, бросать куда-то, ты летишь, ударяешься о что-то твёрдое и слышишь полные ужаса крики пассажиров. Тото повезло, он отделался лишь небольшими ссадинами и ушибами. А вот времени, в связи с этим дорожным происшествием, было потеряно изрядно.

Несмотря на случившееся, Антонио был настроен продолжать путь дальше. Он напросился в другой автобус, подошедший на замену повреждённой машине, и отправился дальше. Не успели они проехать и полсотни километров, как на этот раз попали в метель. Когда автобус направлялся под железнодорожный мост, дорогу преградил сотрудник дорожной полиции, сообщивший, что просвет между опорами моста замело снегом и потому движение транспорта в оба конца приостановлено. Придётся дожидаться подхода тракторов, скрепера для расчистки снежных завалов. Стоять пришлось на забитой машинами дороге несколько часов. Некоторые водители, устав от ожидания, разворачивались и возвращались обратно. У Тото ни разу не возникло мысли вернуться, он решил ждать до конца. Наконец подошедшая техника расчистила участок, и автобус мог следовать дальше.

Антонио всё не мог взять в толк одну вещь – что за чертовщина такая творится с ним, почему именно ему так дико везёт на всякие приключения? Не многовато их для одного получается: и в больнице лежал, и в плацкартном вагоне ехал, вдобавок ещё и в автобусе опрокинулся?! Но ведь и это ещё не всё – не обошла его стороной и знаменитая русская метель! Какая, оказывается, это страшная штука – метель! Ветер завывает со страшной силой, не видно ни зги, в лицо впивается колючий снег. И как только люди умудряются здесь жить! Это какую же стойкость и здоровье надо иметь! Удивительно всё это для него, всю жизнь прожившего в тёплой стране, где и минусовая-то температура редкость.

Каким бы долгим ни был путь, окончание его неизбежно. Наконец Антонио добрался до города, где жила Юлия. Попавшийся навстречу серьёзный юноша в прыщах попытался объяснить Тото на скверном английском, как пройти к нужному дому. Антонио летел к дому Юлии словно на крыльях: от одной мысли, что он скоро увидит любимую, его переполняла радость, хотелось петь и просто кричать, чтобы выразить охвативший его восторг.

Он постоял какое-то время у двери, прежде чем решился нажать кнопку звонка. Перед глазами Тото разноцветным калейдоскопом пронеслись картинки выпавших на его долю дорожных перипетий, внезапно он почувствовал облегчение от мысли, что все трудности остались позади и он, несмотря ни на что, выдюжил дальнюю дорогу. Антонио грела мысль, что прямо сейчас он увидит милого его сердцу человека, к которому упорно и на каких только видах транспорта он не добирался последние пару недель.

Дверь открыл упитанный розовощёкий мальчик лет пяти, очень похожий на Юлию. Поглядывая на серьёзное лицо стоявшего на пороге квартиры малыша, Антонио замешкался – он никак не мог взять в толк, что ему сказать, ведь наверняка мальчик не говорит ни по-итальянски, ни по-английски. Тото постучал указательным пальцем себе в грудь и представился: «Антонио», а затем, махнув рукой вглубь квартиры, громко произнёс: «Юлия». Мальчик выслушал его внимательно, а затем, обернувшись назад, звонким голосом крикнул: «Баба-а-аа, тут к тебе Антонио какой-то!»

У Тото сильно забилось сердце, и он весь напрягся в тревожном ожидании. Он не мог быть до конца уверенным, что Юлия выслушает его, а уж тем более простит, – уж слишком плохо они расстались. Антонио подумал ещё, как хорошо было бы прямо сейчас прочитать молитву и попросить святого о примирении с Юлией. Но как он ни старался, так и не сумел вспомнить, кто именно из сотни имеющихся святых итальянского пантеона отвечает за любовь. За захватившими его всецело мыслями о спасительной молитве Антонио и не заметил, как подошла Юлия…