Текст книги "Падаю в воду. Она не знала, чем обернется эта командировка"

– Ну-ка, дай! – Рената жестко оттолкнула ее, протягиваясь за возможной уликой. Кете растерялась от такой наглости. И ничего не ответив, только захлопала ртом, как рыба на суше, и уступила Барсовой. Недовольно глянув на Жуковского, Кетеван будто бы безмолвно спросила: «Это что такое, вообще?».

Александр только развел руками, слабо улыбнувшись. Кете сделала к нему пару шагов, и все же, озвучила свой вопрос.

– Привыкнешь, – кивнул майор: – не обижайся на нее. Рената хорошая, но бывает грубоватой.

– М-да, – протянула Кете, почесав затылок: – человек ко всему привыкает. Да и что она хорошая, ты уже говорил.

– Ну я решил еще раз напомнить. – он усмехнулся, захлопнув чемоданчик.

Отдел встретил Кетеван мрачной и строгой искусственностью. И жизнь него вдыхали люди, занятые, снующие сотрудники. Стоило Кете, Жуковскому и Ренате переступить порог, как перед ними мигом материализовалась Уланова, сходу спросив: – Ну что у вас? Что-нибудь нашли?

– Да, – начала Рената, выйдя чуть вперед: – нашли личные вещи погибшей, биологические следы. И стакан из-под кофе, – Барсова мимолетно глянула на Кете, и добавила: – но не думаю, что он чем-то поможет в расследовании.

Кетеван поджала губы, опустив глаза. И словила себя на мысли, что сейчас ответила бы этой заносчивой мадам, но внушительный авторитет полковника Улановой, чуть остудил ее пыл.

– А у вас есть продвижение? – в разговор топорно вклинился майор, даже не заметив «холодной» перепалки между девушками.

– Отравление цианистым калием подтвердилось. – смотря на девушек, ответила Виктория Георгиевна.

– Извините, а не выяснили, жертва умерла от яда или аварии? – набравши побольше воздуха, спросила Кете.

– Точно сказать не могу. Мы не научились определять время смерти до секунды. – полковник мягко улыбнулась: – Но я предполагаю, что Титова умерла от отравления во время движения, а потом уже врезалась. Водительский стаж у нее довольно большой, и за все время не было ни одного нарушения. Образцовый водитель.

– Теперь осталось выяснить, кому могла помешать простая сотрудница досмотра. – задумчиво пробурчал Жуковский, потирая подбородок.

– Вот и езжайте в аэропорт, допросите ее коллег, посмотрите там все. Может найдем зацепку. И наведайтесь к ее мужу в гости.

– А может это вообще никак не связанно с ее работой? – предположила Рената.

– Возможно все. А наше дело разобраться. – отрезала Виктория Георгиевна, завершая разговор.

Сотрудники проводили полковника взглядами. И когда ее фигура скрылась за дверью кабинета, Кете сказала: – Может сначала стоит съездить домой к погибшей, а уже потом в аэропорт?

– Ага! – всплеснула руками Барсова: – Чтобы все сотрудники разбежались, пока ты в ее грязном белье рыться будешь?

– Ренат, там сейчас не ее смена. – прервал ее Жуковский.

– Вы хотите поспорить с распоряжением Виктории Георгиевны? – злобно и вкрадчиво прошипела Барсова. Внутри что-то дрогнуло. И не могло не дрогнуть это таинственное что-то, хоть и казалось, что оно давно сдохло. Заметив реакцию Кете, Рената чуть отступила. Саша молча наблюдал за девушками. Между ними повисла напряженная тишина, которую так и хотелось разбить, дабы та не щекотала нервы. Сглотнув тревогу, Кетеван произнесла: – Тогда за дело?

– Ну еще и спрашиваешь? – Рената посеменила к выходу.

Кете открыла окно и высунулась, поведя носом. Пахло выхлопами и… снегом, приближающейся зимой. Аэропорт снова встретил ее кипящей жизнью на привокзальной площади. Время уже близилось к вечеру, и небо приобретало темные оттенки. Тучи растекались по далеким далям, уступая вечернему красноватому солнцу. Закат горел кровавым красками, словно напоминал о чем-то. Машины, столпившиеся у аэропорта, неистово сигналили, доносилась неразборчивая брань таксистов, шумели пассажиры. Где-то завизжал двигателем самолет, а в следующую секунду, он уже взмывал в многокрасочное небо, рассыпая объемный грохот по округе.

– Какая же мощь, все-таки! – восхищенно протянула Кете, провожая железную птицу взглядом.

– Нравится? – улыбнулся Саша: – Что за самолет?

– Боинг 777. – четко, ни на долю не задумавшись, ответила Кете.

– Надеюсь, что ты в следствии так же хорошо разбираешься, как и в самолетах. Да и окно закрой, холодно! Или из машины выйди! – заворчала Рената. Кете ничего не ответила, лишь скривив губы, закрыла окно. Всеобъемлющий рокот стих и будто растворился в небе, а самолет стал маленькой, едва различимой точкой на небосводе. Еще миг – и эта точка исчезла.

Машина глухо зарычала двигателем и тронулась. Путь оперативников пролегал в грузовой терминал.

Допросы сотрудников толком ничего им не дали. Заступила другая смена, как и говорила капитан Горадзе, где знали погибшую Аиду Титову только на словах. Но и доброго о ней никто ничего не сказал. Лишь нехотя рассказали, что девушка была весьма склочная, имела конфликты с начальством, постоянно грызлась с сотрудниками сторонних служб.

Выходя на улицу, Кетеван жалобно протянула, пытаясь взглянуть Саше в глаза: – Да уж, ничего существенного.

– Значит завтра вызовем всю ее смену в отдел и допросим. – пожал плечами Жуковский, уводя от нее глаза.

– А сейчас поедем к ней домой, и будем до утра рыться в ее белье. – саркастично хохотнула Рената, первой подойдя к авто.

– А муж-то, как обрадуется нашему визиту под вечер. – подхватила Кете, пытаясь уловить ее волну.

– Ну кстати, – почесав затылок, отозвался Жуковский: – если коллеги отзываются о ней недобро, то возможно, у кого-то из ее смены мог быть мотив.

– Я бы сначала допросила ее смену, а потом уже делала выводы. А верить сплетням – неблагодарное дело. – скептично заметила Барсова.

– И то правда. – Саша сел в машину: – Поехали. Тут недалеко. – хоть что-то хорошее за этот вечер.

Стандартная процедура обыска, казалось бы. Они опытные оперативники, делали это много раз. Но каждый обыск отзывался в груди противным комком желчи. И каждый из них, что Рената, что Саша, (да и другие) думали, что привыкнут. Так же привыкнут к слезам родных, что склонили головы над телом в МОРГе, или что увидели близкого человека убитым, пусть и на фото, привыкнут к человеческой жестокости, глупости, черствости и гадкой холодной расчетливости. Привыкнут каждый раз сталкиваться со смертью. Пусть трупы и не вызывают и у них рвотных позывов, пусть даже и самые изувеченные – приятного в этом мало. К такому привыкнуть невозможно – пришел к выводу буквально каждый сотрудник. Вот был человек, пускай и полный урод, но он жил, дышал, возможно любил, о чем-то мечтал. А тут его жизненная линия оборвалась вмиг. И что дальше – никто не знает.

Но такова была цена правосудия и мирного сна людей. Высока. Но все имеет свою цену. Каждый из них сам выбрал этот путь.

5 глава

Милую и уютную квартиру, в зефирных тонах, свинцовой тучей омрачал муж погибшей. Молодой, приятный на вид мужчина, был совершенно подавлен, на глаза накатывались слезы, которые он изо всех сил старался сдержать. Михаил, так звали мужчину, едва слышно, дрожащим голосом, отвечал на вопросы Ренаты, пока Кете и Саша осматривались. Михаил стыдливо поглядывал на понятых, в качестве который выступали соседи. А их глаза зияли тотальным равнодушием и тупой опустошенностью.

Михаил Титов тихо сокрушался о чудовищной несправедливости этого мира. Ведь его жена, Аида, была еще так молода. Да и они прожили в браке всего шесть (!) лет. Какие-то шесть лет. По меркам жизни – сущий пустяк. А тут жизнь дорогого человека так таинственно и внезапно обрывается. И тихо сокрушался, что в последние годы не берег жену.

– Но я ведь не знал… что Аидочки не станет так скоро… так неожиданно. – отвернувшись от Ренаты, мужчина погладил китель, на рукавах которого красовались четыре золотистых галуна. Он пытался утешить сам себя, оправдав свое свинство. Но совесть уже была бесстыдно разбужена. И острыми клыками безжалостно впивалась в его душу, оставляя глубокие раны.

– Почему ваши отношения ухудшились? – нехотя спросила Барсова. Ее нутро подсказывало, что Михаил не чист. И где-то, далеко на задворках, уже алела мечта о раскрытом деле. Ведь для нее ничего не было удивительного в убийстве супруги или супруга. Клишировано и заезжено.

Лезть ему в душу – не самое приятное занятие. Но служба – дама строгая, она не будет спрашивать, что тебе нравиться, а что нет.

– Я разводиться хотел. Подозревал ее в измене. – Михаил горько усмехнулся: – Даже детектива нанял для слежки. Какой же я идиот! – последняя реплика вырвалась надрывным бемолем, и дала волю слезам: – Извините! – сдавленно всхлипнул мужчина, и скрылся за дверью ванны. Рената лишь успела опешить и удивленно открыть рот, хоть и удивляться тут было нечему. Человек только что потерял жену.

Тем временем Кетеван, то крутилась под ногами у Жуковского, то стояла над душой, пока он тщательно пытался найти возможные улики. Но ничего интересного ему не попадалось. В квартире посторонних не бывало. И уже чуть отчаявшись, он глянул на Кете, что с любопытным видом нависла над ним.

– А почему мы бездельничаем? – майор шутливо свел брови. И дав Кете пару новых печаток, продолжил: – Кто не работает, тот не ест. Слышала? – смешливо, и каплю грозно рыкнул Саша. Кете сначала аж оторопела, а затем звонко рассмеялась, прикрыв рот ладонью.

– Ну чего ты хохочешь? – Саша сам был на грани, дабы не рассмеяться: – Да, давай со мной работай.

Кетеван коротко кивнула, сдавив улыбку с лица. Ведь она же оперативник! Должна быть сама «Мисс Серьезность». Да и события, разворачивающиеся в этой скромной однушке, не соответствовали внезапно накатившему веселью.

– Во-о-т, – протянул Саша, беря на пробу очередной след: – и ищешь все, что не так. Все следы проверяешь. А что не понятно, не стесняйся и спроси. – переведя взгляд на девушку, подмигнул: – Справишься?

– Угу. – неуверенно кивнула Кете, и даже зависла на пару мгновений.

– Поняла меня? – немного смутившись, спросил Саша.

– Да, да. – тряхнула головой Кете. Александр протянул ей все необходимое, и принялся наблюдать.

Получалось у Кете немного топорно, хоть и казалось, что ничего сложного в новомодных приборах нет. На родине брали отпечатки и потожировые по старинке. Особенно в маленьких городах. В столице уже появлялась новая техника. Но Кете по сей день помнила, как в крохотном городке Сигнахи, еще будучи вчерашней курсанткой, по уши измазывалась в типографской краске, «катая» отпечатки. Надо было аккуратно и щепетильно нанести краску, и снять сами «пальчики». А ведь это только с виду кажется, что так просто – на деле целая наука. Да и смывать ее была та еще задача.

Казалось бы, маленький уютный городок, в отделении полиции должно быть шаром покати. Но нет. В этом городе была уйма туристов круглый год. Еще бы, всех их привлекали извилистые живописные улочки, восхитительная богатая природа, и конечно, Сигнахская крепость, которая сохранилась с давних времен. Ее стены тянулись далеко за пределы города, а с величественных сторожевых башен, открывался чудесный вид на Алазанскую долину.

А туристы захаживали в отделение, хоть оно вовсе не было достопримечательностью. На улицах, где количество отелей едва ли не равнялось количеству жилых домов, часто происходили кражи. Курортный городок был лакомым кусочком для неблаговидной публики, несмотря на всю гостеприимность местных жителей.

Заполняя уйму бланков и заявлений, исписывая пальцы в мозоли, Кете в те моменты хотела плюнуть и все бросить. И ведь даже выговорится было некому. Друзей в маленьком городе у нее не было, а коллеги – такие же занятые. Что родителям не стоило говорить о трудностях, Кете усвоила еще с курсантских времен. В противном случае начинался долгий разговор о том, что они были правы, что работа в органах не для хрупкой девушки. И мама завела бы старую шарманку про то, как она будет «кошек с дерева снимать да шпану гонять».

Шпану шугануть юной полицейской удалось всего один раз, и в тот момент она вообразила себя невероятно крутым «опером» на серьезном задании. Но тогда, сидя в крохотном и тихом городке, она даже и предположить не могла, что всего через несколько лет, станет полноценным оперативным работником. А еще через пару лет – получит звание капитана. А вот с кошками на деревьях дела обстояли иначе…

– Кете! Кетеван! – откуда-то сверху громыхнул голос, выводя ее из забвения. Кете вздрогнула и теплые воспоминания рассыпались, возвращая ее в реальность.

– Ты там о чем замечталась? – насупился Жуковский, нависая над ней. Погруженная в себя Кете с фонариком в руках и округленными стеклянными глазами выглядела несколько комично. Она даже смутилась: – Да так, вспомнила, как начинала работать в органах.

– И как?

– Тогда мне казалось все туманным и унылым. – она подняла глаза на майора. И в них светилась какая-то нежность по былому, какая-то ностальгическая светлая печаль.

– И почему тебе так казалось? – Саша по-прежнему увлеченно изучал всевозможные следы.

– Тогда я работала в маленьком туристическом городке, где самое страшное – кража полотенца. И мечтала об оперативной работе.

– Ну вот, она и сбылась. – Жуковский перевел дыхание: – А теперь работай, на здоровье.

– Да, – Кете отвела глаза от Саши. Под ультрафиолетовым фонариком отчетливо светился биологический след: – о, тут что-то есть.

– Замечательно. А то у меня совсем тухло.

Смотря на глухо захлопнутую перед носом дверь, Рената неловко перемялась с ноги на ногу. Понятые чуть оживились, захлопав глазами и завертев головами, перестав быть похожими на восковых кукол. Рената все прекрасно понимала, – суровая работа, все же, не смогла в ней убить нотки эмпатии и человечности. Она тихо постучала в дверь: – У вас все в порядке?

– Да. – из-за двери раздался короткий надорванный ответ.

– Мы можем продолжить? – в ответ последовала тишина. Рената хотела еще раз постучать, но дверь со щелчком открылась, и Михаил вышел.

– Извините, – он шмыгнул носом: – нахлынуло.

– Я все понимаю. Соболезную вашей утрате, но нам нужно расследовать это дело. – кивнула Рената. Михаил выдохнул: – Конечно, я все понимаю.

– И так, – начала Барсова: – вы сказали, что нанимали частного детектива. Это дало какие-то результаты?

– Нет. Она была чиста. Аидочка ни разу мне не изменила.

– Хорошо. Как думаете, у нее были враги? Есть предположения, кто ее мог убить? – Рената подняла глаза на Михаила. Мужчина задумался, глядя в голую стену. А затем отрицательно мотнул головой: – Нет. Даже предположить не могу, кому могла помешать моя Аидочка. – сдерживая всхлип, он смолк. Вдруг Михаил встрепенулся, будто его осенило. У Ренаты внутри загорелась слабая надежда хоть на что-то важное в этом деле.

– Знаете, товарищ капитан, а может это случайность? Ее же могли убить случайно?

Зала встретила оперативников гулкой черной тишиной. Даже зловещей. В тусклых грязно-желтых лучах света, что проникали в комнату из коридора, вальсировали пылинки. Кете первая сделала шаг навстречу тьме, озираясь по сторонам. Только что она пыталась рассмотреть в этой непроглядной темноте – и самой не ясно. Видимо, привычка уже. На столе лежал какой-то рисунок. Жуковский щелкнул выключателем, и комната залилась равнодушным белесым светом.

– Мне бо-ольно ви-идеть белый свет, мне лу-учше в по-олной те-емноте… – в полголоса пропел Саша, щурясь от света.22
  Строчка из песни КиШ – Проклятый старый дом.


[Закрыть] Пастельные тона растеряли свою нежность в жестком искусственном освещении. Комната утратила свою тайну.

Кете кинула взгляд на Жуковского. По телу волной прошла крупная дрожь, будто ее обдало холодным ветром. Она замерла, переводя дыхание. Сердце пропустило удар, похолодев. Кете пошатнулась, едва не оступившись на ровном месте. Пытаясь изгнать нахлынувшее странное чувство, она огляделась по сторонам. У стены стояло большое черное пианино, занимая большую часть пространства, а над ним висела небрежно покрашенная полка. Около окна расположился письменный стол, на котором лежал листок с кофейными пятнами, принятый в темноте за чью-то натуру. Вычурные резные ножки стола никак не вписывались в сладко-зефирный интерьер. Стол был как жирное пятно на накрахмаленной скатерти. Как муха на бутерброде. Он привлекал внимание и манил своей фундаментальностью и тяжестью. Сверкнул глазами, Кете направилась к столу, желая вскрыть все ящики и выведать, что за тайны там скрываются, пока Саша осматривал кровать и тумбочку.

Первые пару ящиков поддались, но они оба оказались пустыми. Саша, ничего не обнаруживший в тумбочке, принялся наблюдать за Кетеван, которая как кошка рылась в ящике.

– Ну как успехи? – майор не мог не улыбнуться, смотря с каким энтузиазмом Кете приступила к работе.

– Пусто. – она надула губы.

– Ищи лучше. – Саша усмехнулся, покачав головой. Капитан Горадзе ему ничего не ответила, нижний ящик заставил ее замешкаться. Она с озадаченным видом дернула дверцу. Та не поддавалась. Мигом вспыхнула мысль, что там может скрываться что-то важное. Услышав возню, Жуковский заинтересованно посмотрел в ее сторону. Кете дернула ящик еще пару раз, да пущей надежности. Она разочарованно вздохнула и отступила: – Закрыто.

– Что там, интересно? – Саша подошел к ней, поглядывая на позолоченный замочек. Выглядел он хлипким, и скорее даже декоративным, но даже Сашиной силы не хватило, чтобы его открыть.

– Там точно что-то важное. – майор озадаченно почесал репу.

– Да сто процентов. – еще раз дернув ручку, прошипела Кете.

– Ну, не ломай ногти. – аккуратно взяв за плечи, Саша отодвинул девушку. Тепло от его рук просачивалось через плотную ткань поло. А само прикосновение мягкое, будто ее касался близкий человек. Но приятное мгновение длилось не долго. От его рук на плечах осталось только зябкое покалывание.

– Спроси у Михаила, где ключ. – это была просьба. Простая просьба. Не приказ майора капитану. Кетеван, привыкшая к грубости коллег старших по званию, замешкалась. И расплывшись в улыбке, упорхнула в коридор.

Капитан Барсова неспеша беседовала с Михаилом. Показалось, что он стал более подавленным. Допрос еще никому радости не приносил. Но стоило Кете появиться на глазах у Ренаты, как та переменилась в лице. Губы сжались в тонкую линию, на скулах заиграли жевалки.

– Что такое? – процедила Барсова.

– У меня к Михаилу вопрос. – выдохнула Кете. Рената лишь повела бровью, отступая от мужчины. Михаил внимательно смотрел на Кете: – Что вы хотели?

– Скажите, вы можете дать ключ от ящика в столе? – спросила капитан. Михаил задумался, растерянно поведя глазом по кругу. Прикусив губу, он ответил: – Аида, вроде бы, говорила, что потеряла его. А что там в ящике? – его глаза блеснули горьким огоньком: – Это как-то может помочь в расследовании?

– Это мы и хотим выяснить. Если ключа нет, то придется самим вскрывать ящик.

– Вскрывайте. Делайте, что нужно. Только найдите убийцу! – в этих словах было столько боли, что у Кете защемило сердце.

Вернувшись к Саше, она доложила, что ключа нет.

– Тогда я сейчас это дело аккуратно вскрою. – Жуковский присел у стола, выудив из кармана целый арсенал отмычек. Да, любой вор позавидует!

Кете не сводила с него глаз. Александр что-то говорил понятым, но она уже не слушала. Все слова смешались во нечто неясное. Понятые же, были неизменны – как игрушечные изваяния. Саша был серьезный, но не злобный, как большинство оперов в ее отделе. И совсем не страшный, несмотря на свой не совсем привычный вид, как для полицейского.

Майор приступил к открытию замка. Ловко, ювелирно, аккуратно. Саша чуть шевельнулся, переминаясь с ноги на ногу. Все его движения, угадываемые в тишине, производили странное впечатление на Кете.

Что-то щелкнуло, но замок не поддался.

Взгляд Кете перешел с рук, на его спину. Крепкие широкие плечи, военная выправка. Чуть выпирающие острые лопатки. Мерцающим огоньком в памяти вспыхивало старое воспоминание. Неожиданно возникший образ был таким отчетливым, что ей показалось, словно различила едва уловимые черты лица и головы. Это было удивительно и прекрасно. В груди разгорался огненный шар, разливаясь теплом по сосудам. Внезапное воспоминание, подобное видению, пылало внезапной радостью. Раздался звонкий щелчок и наваждение растворилось, вернув ее в реальность.

– Получилось. – Саша повернулся к Кете, улыбаясь. Она тоже расплылась в улыбке. А перед глазами все еще маячил знакомый образ, который, казалось, давно был забыт. Саша издал тихое «г-мм», отводя взгляд от девушки. Слишком уж сияли и блестели ее глаза. Он поднялся. На лице нависала выбившаяся из пучка прядь. Кете протянула руку и отвела волосы от лица Саши. Он не стал протестовать, хоть и испытал некоторое смущение.

Понятые чуть заметно переглянулись между собой. Эта сцена была для них гораздо интереснее, чем обыск.

Внутри что-то гулко ёкнуло. Кете хотела бы еще раз коснуться волос, но отвела руку, испугавшись, что таким простым движением, только растревожит пустую, холодную душу. Неловко повернувшись, Кете сделала шаг, окинув понятых-зевак жестким взглядом. В груди трепетала тревога, приправленная густым смущением. К щекам жаром прилила кровь. И показалось, что даже в комнате температура махом поднялась на несколько градусов. Дышать стало труднее.

– И так, – грозно насупившись, начала капитан: – обратите внимание! – она повернулась к Жуковскому, смотря куда-то над ним. Глаз уловил загогулину на шторе: – Майором… Жуковским было произведено вскрытие ящика в столе. – вздымая грудь, она умолкла.

Жуковский ожидал продолжения реплики. Капитан внезапно замолчала, беспокойно шаря глазами по комнате. Прошло несколько напряженных секунд тишины. Только голоса Ренаты и Михаила слышались из коридора. И он понял, что нужно все брать в свои руки: – В ящике обнаружены, – он резко открыл дверцу, ожидая увидеть там что угодно. Ведь просто так ящики не запирают. Но его ожидания не оправдались. Вскинув брови, Саша продолжил: – бумаги… – и вытащив их, мельком изучил. На первый взгляд, это были обычные записки.

– Что там? – выдохнув, Кете украдкой глянула на него.

– Тут написано «корм для птиц» и цифры. – Жуковский оторвался от бумаг: – И больше ничего.

– Продолжаем дальше? – нехотя спросила Кете.

– Да.

– Это бумаги погибшей? – медленно крадучись в сторону майора, как бы невзначай спросила девушка.

– Возможно. Это уже покажет экспертиза. – Саша поднял на нее глаза. Капитан выглядела неважно. Он промедлил, а затем спросил: – Устала?

В горле встал ком. Щеки снова полыхнули огнем, а в груди заворочалось нечто старое и давно забытое. Кете неуклюже тряхнула головой, будто пыталась изгнать это.

Но прошлое уже вернулось и прикоснулось к сознанию, отражаясь в сердце.

Шумно вздохнув, Кете сумела выйти из очередного наваждения. Взяв себя в руки, она ответила: – Нет.

– Тогда продолжаем.

Ренате было жаль Михаила. Он был убит горем, хоть даже еще не до конца осознавал, что произошло. В груди алела первичная боль. А скоро его настигнет сполна жуткое осознание того, что случилось на самом деле. И настигнет его гулкая пустота.

Рената знает, что такое терять близких.

Допрос был доведен до конца, и уже казалось, что точка его «кипения» давно пройдена. Барсова облегченно выдохнула и чуть расслабила плечи, когда вопросы себя исчерпали. И уже собираясь покинуть Михаила, добавила: – Не покидайте город, и еще, если вдруг что-то вспомните или узнаете – сразу сообщите нам.

С этим этапом было покончено.

Хоть Михаил и не сказал ничего важного, что могло помочь следствию, Рената все равно была рада, что эта неприятная беседа закончилась. Отходя от мужчины, она чувствовала себя выжатым лимоном, который валяется забытый в холодильнике с прошлого Нового Года. Накатывал пессимизм. За сегодняшний день дело не сдвинулось с мертвой точки. Рената томно вздохнула, потрепав выбившиеся пряди из хвоста. Сейчас она поняла, что не может вспомнить, когда так в последний раз расстраивалась из-за отсутствия улик или подозреваемых. Ни одной зацепки, ни одной ниточки, за которую можно потянуть. В груди щекоткой зашевелилось поганое предчувствие, что дальше будет только хуже. Может Кете с Сашей чего-нибудь нашли?

Она направилась к ним.

Тем временем обыск переместился на лоджию. В комнате повисла мокрая прохлада. Понятые закутывались во что могли, зябко поеживаясь. Они едва слышно, в полголоса переговаривались между собой. Видимо, процедура обыска порядком утомила их. А согласились сердобольные соседи помочь следствию, скорее лишь потому, что желали сунуть свои носы в чужую семью. Люди всегда любят чужие тайны. Особенно, если те – грязные.

Балкон, хоть и был улёжным, но только на первый взгляд. Сперва показалось, что там и искать нечего, ибо просто негде прятать нечто. Стоило оперативникам открыть шкафы, как им открылся целый «мир». Жуковский, вскинув брови, присвистнув: – Ё-маё! Нам тут лопатить-неперелопатить! До утра рыться будем.

– Роются свиньи в апельсинах, а мы обыскиваем. И ищем хоть-какие-то зацепки, Саша. – Кете задрала нос повыше, едва не доставая до его макушки. Майор скептично поднял одну бровь, искоса поглядывая на девушку. Кетеван, заметившая его взгляд, замерла, как испуганная лань: – Что?

– Ну так ищи давай.

Сломанная бытовая техника, старые вещи, заржавевшие инструменты, потрепанные временем книги и прочий хлам – все, что удалось выудить из шкафа. Понятые уже заметно нервничали, переговариваясь громче. Но обратиться к оперативникам, пока никто не решался.

Саша разочарованно почесал затылок. Кете молча скисла. В дверях появилась Рената. Она озадаченно оглядела происходящее и спросила с ноткой надежды: – Вы нашли что-нибудь?

– Нет. – сухо ответила Кете, качая головой.

– У меня тоже не густо. – капитан развела руками: – А вы вижу зашиваетесь.

– Да, – отозвался Жуковский: – поможешь?

– Конечно.

Вскоре на полу, около оперативников лежала еще одна немаленькая кучка всякого хлама, который люди обычно хранят на балконе. Вся проделанная работа отдавала оттенком пессимизма. Рената успела уже сотый раз вздохнуть, как ее внимание привлекла какая-то тетрадь, кончик которой выглядывал из-под пустой коробки.

– А это у нас что? – она вытащила тетрадь.

– Нашла что-то? – встрепенулся Жуковский, перебирающий вещи. Кете лишь заинтересованно подалась вперед.

– Тетрадь. Довольно старая. – Рената окинула найденное оценивающим взглядом. Она открыла ее и прочитала первые строки, написанные подтекшими чернилами: – Это похоже на личный дневник.

Мертвая точка многообещающе шевельнулась.