Текст книги "Цивилизация запахов. XVI – начало XIX века"

В последней трети XVI века появляется множество произведений подобного типа – как если бы речь шла о предотвращении ужасных религиозных войн. Можно назвать сочинения Жака Ивера (1572), Этьена Табуро (1572? и 1588), Антуана дю Вердье (1577), Филиппа д’Алькриппа (ок. 1579), Бениня Пуассено (1583, 1586), Никола де Шольера (1585, 1587), Ноэля дю Файля (1585), Бенуа дю Тронси (1594), Гийома Буше (1584, 1597, 1598). Они продолжают раблезианскую традицию репрезентации тела и «веселых» материй. Один из самых известных писателей этого ряда – Ноэль дю Файль, землевладелец, адвокат, советник парламента Бретани. Серьезность профессии не мешает ему придать смаку «Историям и речам Этрапеля», опубликованным в Ренне в 1585 году. Файль предлагает любопытную ольфактивную комбинацию: видя, как некий поклонник ухаживает за барышней и дарит ей фиалку, его конкурент, не обладающим таким красноречием, производит для нее «пирамидальный шедевр», в который всовывает фиалку, а всю композицию накрывает шапкой. Знал ли автор, что фиалка оставляет лишь мимолетный аромат и что извлечь экстракт из этого цветка, чтобы сделать духи, очень трудно? Дижонец Табуро, судья по профессии, также усеивает страницы сочинений пряными шутками. Например, девиз его героя Голара, выведенного полным идиотом, таков: «От одного к другому». Этот девиз размещен над двумя гравюрами, на первой из которых изображена печь, в которой пекут хлеб, а на второй – уборная. Так же обстоят дела в «Забавном сборнике документов Бредена-рогоносца», опубликованном в 1594 году Бенуа дю Тронси, секретарем дипломатической миссии в Лионе. Будучи сельским нотариусом, он создает текст из тридцати пяти типовых контрактов, составленных в абсурдной манере, в которых полно шуток на сексуальные темы, а также об экскрементах людей и животных102102
  Pérouse G. A. Op. cit. P. 324, 423–414, 443.


[Закрыть]. Из пятидесяти историй «Дижонских хижин», изданных в 1588 году Этьеном Табуро под вымышленным именем, в десяти комическим мотивом служит секс, в двенадцати – выпускание газов, в одиннадцати – дефекация и в двух – мочеиспускание. В сорок первой истории рассказывается о деревенском увальне, который против собственного желания соревнуется в красноречии с ученой дочерью дворянина, в качестве приза – рука девицы. Он ее просит поджарить яичницу на ужин, она восклицает: «Дерьмо!» Тут он протягивает ей свою шапку, куда наделал незадолго до того. «Вот, барышня». Девица теряет дар речи. Парень получает право жениться на ней103103
  [Étienne Tabourot, sieur des Accords], Les Escraignes dijonnoises, composées par le feu sieur du Buisson. Lyon: Thomas Soubron, 1592. P. 87–91.


[Закрыть].

В этих произведениях отражаются и важнейшие изменения в правилах поведения. Дю Файль вспоминает о былом величии знати при Франциске I, когда каждый брал с общего блюда, стоящего на столе, столько мяса и овощей, сколько хотел. Сегодня, пишет он с сожалением, всем подают еду в маленьких отдельных тарелках, но те, кто по-прежнему живет «пирами, поцелуями рук и реверансами, всего лишь полулюди». Всяким бабникам, не любящим «грязные истории», он возражает устами своего героя Этрапеля, что в природе нет ничего безобразного. Впрочем, эти слова можно найти и в Священном Писании. Он снисходительно пишет, что «добрый человек не будет пускать газы на ветер, а оставит их в своем хозяйстве (Фруассар104104
  Жан Фруассар (1333 или 1337 – ок. 1405) – французский писатель, автор знаменитых «Хроник» о начальном этапе Столетней войны. – Примеч. пер.


[Закрыть] сказал бы „выстрел из камнемета“, а натуры утонченные – „сонет“)». Он с нежностью вспоминает старинные крестьянские обычаи: любовные игры и «лапанье» во время вечерних посиделок; танцы молодых парней вокруг кладбища; булыжник, спрятанный за пазуху ввиду неминуемой конфронтации с соперниками. Он полагает, что барьера между сельскими дворянами и простолюдинами не существовало105105
  Du Fail N. Contes et discours d’Eutrapel, réimp. Par D. Jouaust, notice, notes et glossaire par C. Hippeau. Paris: Librairie des Bibliophiles, 1875. T. 1. P. 135–136, 145; T. 2. P. 14–16, 35–36, 240.


[Закрыть]. Мэр Ньора Жак Ивер, умерший молодым, до выхода в свет в 1572 году своей единственной книги «Весна Ивера», тоже оплакивает простые привычки сельского дворянства в Пуатье. Времена изменились, сетует он, и молодой человек из хорошей семьи должен теперь увидеть свет, изучать хорошие манеры, напускать на себя пресыщенный вид. Он смеется над претенциозностью собратьев, которые на итальянский манер говорят «мадам» вместо «матушка».

Очевидно, что эти новые нравы отдаляют благородных сельских жителей от земледельцев, с которыми прежде они жили бок о бок, особенно в юности. Лжеобожатель Ивера Бенинь Пуассено возражает ему в 1583 году в книге «Лето», где пишет даже, что крестьяне сельских дворян презирали. Пуассено родился около 1558 года в небольшом городке в окрестностях Лангра и не был ни крестьянином, ни дворянином. Студент-правовед, он был приверженцем гуманистической культуры. Его идеология близка идеологии парижских буржуа, ревностных католиков и заклятых врагов гугенотов. Во время студенческих скитаний по Лангедоку он написал несколько сочинений, где с большим неодобрением отзывался о нищете, грубости и грязи сельских жителей. Он с ужасом описывал жестокость местного населения по отношению к солдатам, отставшим от своего полка, и одиноким путникам. В крестьянских праздниках он видел лишь пьянство и ни с чем не сравнимую жестокость молодых холостяков, сходившихся в драках деревня на деревню. Всегда вооруженный шпагой – до такой степени он не доверял им, – он презирал «этих плебеев», «эту сволочь», «этих никчемных людишек»106106
  Pérouse G. A. Op. cit. P. 284–286.


[Закрыть]. Этот молодой автор сильно отличался от своих предшественников. Он смотрел на мир сквозь призму религиозной нетерпимости. В 1586 году, прежде чем бесследно исчезнуть, он опубликовал последнюю свою книгу, «Новые трагические истории». Пуассено принадлежал к набиравшей силу культуре нетерпимости, которая во времена Людовика XIII решительно ополчилась на гедонистические раблезианские истории – слишком эротические и скатологические, чтобы быть правдивыми. К этой же модели до некоторой степени близок Никола де Шольер, сохранявший тем не менее весьма выраженные гривуазные черты.

Прежние грубоватые шутки все же еще не сдают позиций – как и достаточно снисходительная насмешка в отношении сельского плебса, которому горожанин Дю Тронси явно симпатизирует (1594). То же можно сказать о трех выпусках «Вечеров» Гийома Буше, опубликованных с 1584 по 1598 год. Сын знаменитого типографа, буржуа-эрудит из Пуатье, любитель ученых вечеров и хороших шуток, Буше смотрит на селян с доброжелательным превосходством107107
  Ibid. P. 318–385; Muchembled R. L’ Invention de l’homme moderne. P. 112–134.


[Закрыть]. Чтобы развлечь читающую публику, он с удовольствием описывает их наивность, смешные случаи, в которые они попадают. Тем же заняты Брейгель и другие художники-современники, писавшие жанровые сценки. На этих изысканных вечерах собираются люди, которые, как и автор, много читали и которых затронула эволюция нравов. Они смеются на рискованные темы, отделяя себя от них. Например, участники вечеров любят обсудить избитую с античных времен врачебную мысль: экскременты скота пахнут не так ужасно, как человеческие. Они находят удовольствие в скабрезных историях – таков, например, рассказ о неприятностях одного каноника, который попал в собственную ловушку. Этот рассказ прозвучал как-то раз в начале ужина:

 
Священник задал раз вопрос врачу:
Зачем пускает ветры человек
В одно и то же время, что мочу?
«Что ж дивного? – тут врач пример привел:
– Не так ли поступает и осел?»
 

Эта история, по словам автора, очень развлекла сотрапезников, несмотря на то что «сюжет был грязноват». Другую историю – о толстом монахе, который мочился на улице, веселя тем самым проходивших мимо женщин, – пришлось прервать, когда рассказчик упомянул, что «толстые люди худо скроены». Присутствовавшие за столом дамы пригрозили, что уйдут, если он не прекратит свои россказни. Одна из них, «умная и хорошо воспитанная», заявила, что «мочиться на улицах некрасиво и недостойно», и добавила, что даже турки считают подобное неприличным и очень стыдятся, если им приходится так поступать.

Обонятельная функция играет важную роль в произведении. В нем говорится, что чтобы заставить собаку полюбить хозяина и следовать за ним, достаточно дать ей съесть кусок хлеба, который он продолжительное время держал под мышкой. Может быть, верность заключается в том, чтобы позволять водить себя за нос? Запахи также имеют половые признаки. Например, считается, что женщина во время менструации способна вызвать выкидыш у кобылы. Объяснение было дано Плинием Старшим и подхвачено врачами эпохи Возрождения: заключалось оно в том, что выделяемый при менструации запах отравляет воздух и оказывает разрушающее воздействие. Полностью посвященный запахам, семнадцатый «Вечер» содержит все сведения, научные и народные, по этому поводу. Сразу же заявляется, что запахи, идущие издалека, сильнее тех, что испаряются где-то поблизости, поскольку они «всего лишь холодный пар». От больного, чьи телесные жидкости не в порядке, исходят неприятные запахи. Чем они сильней, тем сильнее и опасность для здоровья. А смех целителен, ибо сокращение диафрагмы, им вызываемое, «помогает выводу экскрементов из организма». Далее спор идет о том, как избежать появления зловонных телесных испарений. Мнение медиков – подобное уничтожает подобное: человек, надушенный мускусом, не замечает, если кто-то из окружающих надушен так же. А употребление в пищу неприятно пахнущей еды уничтожает вонь. Вмешивается некий остряк с такой сентенцией: чтобы перестать чувствовать холод, нужно подышать свежим калом, завернутым в носовой платок, и все остальное перестанет ощущаться. Последовало всеобщее веселье. Дальше все развлекались разговорами о питательных бульонах, потом о приятных запахах, способных, согласно Аристотелю, улучшить здоровье и даже разжечь сладострастие, потому что их теплота может победить холод мозга. Вот как обстоят дела с чесноком: «Тех, кто его ест, не следует отталкивать, как это делается теперь». Что это – намек на Генриха IV, который, как считалось, злоупотреблял этим овощем и не благоухал розами? Впрочем, лук и чеснок – солдатская пища, повышающая боевой дух воинов, заявляет Буше. Французы в прошлом ели лук и чеснок, но отрицали духи, скрывавшие естественные недостатки, тогда как «лучший запах женщины – отсутствие запаха, как говорил Марциал». Закат Рима случился, когда римляне начали пользоваться духами, что сделало их изнеженными108108
  См. ниже, гл. VII, в которой я пытаюсь применить эту любопытную теорию о конце Римской империи к ольфактивной революции XVIII века во Франции. Не будет ли она полезна и для понимания современных политических катаклизмов?


[Закрыть]. Напротив, те, кто вырос в обстановке вони, не могут вдыхать приятные запахи и теряют от них сознание. Крестьянин, пришедший в город в аптеку, так плохо себя чувствует, что ему кажется, будто он умирает. Некий плутишка приходит ему на помощь, «дав подышать навозом, с запахом которого он был вскормлен». Мораль сей истории – в том, что касается запахов, горожане выше селян, пусть и окружены всякой заразой. С их точки зрения, вонь исходит от деревенщины. Впрочем, презрение это условно, потому что в текстах Буше часто сквозит симпатия и даже некоторая нежность к крестьянам. Он продолжает свою мысль намеком на мифический старинный народ, представители которого преследовали иностранных солдат и прочих чужаков, от которых «пахло духами и вообще чем-то». Мускус, цивет и серая амбра, оговаривается он, служат лекарством «против зараженного чумой воздуха». В заключение он противопоставляет приятные запахи, которые нравятся людям, неприятным, которые люди ненавидят, «хорошие запахи любезны природе, а все зловонное вступает с ней в противоречие». Первые представляют собой божественную гармонию, вторые ставят ее под сомнение. Подробнее мы поговорим об этом в главе V.

«Способ добиться успеха»

Под этим загадочным названием в 1616 году появляется последнее произведение раблезианской литературы. Его автор, Франсуа Бероальд де Вервиль, придумал всеобщее празднество, на котором присутствуют персонажи из разных веков, часто ученые мужи. Они болтают о том о сем, создавая непрекращающуюся вереницу не связанных между собой историй. Писатель родился в Париже в 1556 году в семье гуманиста-эрудита, специалиста по древнееврейской истории и убежденного протестанта. Настоящее его имя было Франсуа Бруар. Позже, взяв псевдоним по отцу Бероальд, он добавил к нему дворянский титул, чтобы выдавать себя за человека благородного происхождения. Воспитанный отцом, он усвоил энциклопедические гуманистические знания. Рос он рядом с двумя людьми, ставшими в дальнейшем знаменитыми: Агриппой д’Обинье, будущим кальвинистским наставником Генриха IV, и Пьером де л’Этуалем, выходцем из буржуазной парижской семьи, крупным чиновником, известным мемуаристом-хроникером, близким к партии Политиков (умеренных католиков, примкнувших к Генриху IV в 1589 году). О жизни Бероальда де Вервиля известно очень мало. Его отец женился вторично, когда мальчику было одиннадцать лет. Кровавые события Варфоломеевской ночи подтолкнули его к бегству в Женеву. Уже в Женеве или на пути туда он получил письмо отца, в котором тот напутствовал сына вести себя хорошо, соблюдать кальвинистскую веру: «Остерегайся общения с людьми плохого поведения или теми, кто презирает Бога: привычка к пороку может тебя испортить, и ты навлечешь на себя таким образом гнев Божий». Трудно сказать с уверенностью, последовал ли юноша этому совету. Он открыто демонстрирует свое мнимое благородное происхождение, повсюду нося с собой шпагу и дерясь на дуэлях. Изучение медицины, похоже, окончилось защитой диссертации, это состоялось около 1575–1576 года. По-видимому, он жил в Лионе в 1578 году, потом вернулся в Женеву, потом, в 1583 году, переехал в Париж, где протестанты еще пользовались свободой вероисповедания, дарованной им в 1577 году. Тогда же он начинает публиковаться. Его творчество весьма разносторонне: это и аллегорические романы, и поэмы, и трактаты на моральные темы, и разные сборники; наконец, главное его произведение, которое невозможно отнести ни к какому жанру: «Способ добиться успеха» с подзаголовком «Произведение, рассказывающее о причинах всего, что было, есть и будет, с отдельными примерами, говорящими о пользе добродетели». Поселившись в Туре около 1589 года, от отрекается от протестантской веры и оставляет карьеру военного ради материального благополучия, в 1593 году заняв необременительную должность каноника в соборе святого Гатьена в Туре. Умирает в 1626 году.

Книга «Способ добиться успеха», увидевшая свет в 1616 году, написана с исключительным мастерством. Кое-какие черты и приемы письма Бероальд заимствует у Рабле. Около сорока историй позаимствованы из «Ста новых новелл»109109
  Собрание новелл, рассказывавшихся при дворе герцога Бургундии Филиппа III Доброго, было составлено в середине XV века Антуаном де ла Салем. – Примеч. ред.


[Закрыть], у Деперье, у Ноэля дю Файля и у Гийома Буше. Только отдельные вещи производят впечатление взятых из старых традиций устного творчества. Наконец, еще около тридцати историй, по-видимому, являются результатом игры воображения или жизненного опыта автора110110
  Saulnier V. L. Étude sur Béroalde de Verville. Introduction à la lecture du «Moyen de parvenir» // Bibliothèque d’Humanisme et Renaissance. 1944. T. 5. P. 209–326.


[Закрыть]. Язык произведения поражает своей живостью. Несмотря на в высшей степени строгие нормы, в 1605 году установленные придворным поэтом Малербом, писатель упорно упоминает то, что ниже пояса. «Прекрасно будет поговорить о заднице, – пишет он, – это будет великолепная беседа». И он держит слово – задница упоминается в книге по крайней мере 154 раза. Он возносит ее до философских высот: «О бедное животное, мой смертный друг, разве ты не знаешь, что, имея тело, его следует опустошать?» Однако бурлескные теологические рассуждения на эту тему привлекли на его голову гнев благонамеренных читателей. «Друг мой, если ты хочешь убить кого-то так, чтобы этого никто не заметил, дунь ему в задницу так сильно, чтобы душа вылетела у него изо рта». Тем не менее «все, что происходит в мире, делается для госпожи Задницы, заткнуть которую, не дотрагиваясь до нее – о чудо! – можно очень просто: ничего не кладя в рот. Но скажите мне, французы и англичане, вы, которые так любите поцелуи, куда вы предпочтете поцеловать девицу – в последний позвонок или же в воронку задницы? Ха-ха, воронка задницы – это рот! В самом деле, мы готовим столько разных вкуснейших блюд, и все это – лишь для того, чтобы производить дерьмо при помощи зубов и давать работу госпоже заднице, сестрице заднице, которая управляет всем телом и любезна душе; я вам это докажу: если заднице нехорошо и она недовольна, если у нее не все в порядке, то и душе плохо». Что же касается его методики различения христиан и турок, она представлена в виде загадки. Если перед вами два голых человека, кто из них христианин, а кто турок? «Я вам скажу: надо понюхать, чем пахнет от их задниц. От кого пахнет суслом, тот христианин, потому что турки не пьют вина»111111
  Verville F. B. de. Le Moyen de parvenir. Paris: Anne Sauvage, 1616. Отредактирован Les Bibliothèques Virtuelles Humanistes, www.bhv.univ-tours.fr/ (дата обращения: 10.03.2020). P. 83, 196–197, 430–431, 492. Подсчет упомянутых слов производился на основе цифрового издания.


[Закрыть].

Все телесные функции постоянно упоминаются: семьдесят три раза – экскременты (дерьмо, кал, измазанный дерьмом, испражняться), двадцать девять раз – ягодицы, семьдесят семь раз – мочеиспускание (и пять разных слов, обозначающих мочу). Уже упоминавшееся выражение «производить дерьмо при помощи зубов» встречается еще раз. Автор в высшей степени непочтителен со своими бывшими единоверцами-кальвинистами.

В Эльзасе, в очень красивой местности, женщины умны и мочатся всего лишь раз в неделю, по пятницам, собравшись большой компанией по пути на ярмарку. Мочи столько, что получается ручей, который немцы, фламандцы и англичане используют для приготовления пива. Поэтому они предпочитают французов, полагая, что их мужья хотят залить им их мочу обратно. А женщин, которые не умеют мочиться как следует, отправляют в Женеву – там есть много хороших школ, где учат мочиться и испражняться на публике и в компании, к большому облегчению стыдящихся. Их там учат забыть глупый стыд, сжимающий кишку.

Он непочтителен и по отношению к жителям французской столицы и пародирует их манеру говорить на подобные темы.

Наша Марго шла по залу и несла госпоже яйцо; находясь в центре зала, она нас поприветствовала, и в этот момент ей ужасно понадобилось пукнуть, как говорят в Париже: «Умираю – не терпится». Она хотела сжать ягодицы из страха, что не сдержится, а вместо этого так сжала кулак, что раздавила яйцо, а ягодицы, наоборот, расслабила, и с шумом пукнула. «Что это, вы пукаете?» – спросил я. «Дело в том, мсье, что я ела горох».

Бероальд указывает также, что в отсутствие «горшка» мочиться ходят во двор, «или же в камин, как это делают на постоялых дворах по дороге в Париж»112112
  Ibid. P. 134, 180, 188, 357, 433.


[Закрыть].

Нос, эротический «месседж» которого хорошо известен, упоминается семьдесят раз. «Посмотри на нос, и ты узнаешь, насколько велико то, что доставляет удовольствие женщинам», – советует он. В отличие от Порты, для которого губы дамы – индикатор размера ее половых органов, его внимание привлекает другое: «Посмотри на ногу женщины, и узнаешь, какова ее „посудина“». Фетишисты – любители женских стоп – наверняка не стали бы ему возражать. В центре произведения – сексуальные отношения. Редко на какой странице не встретишь слов, считавшихся в ту эпоху (как и в нашу) обсценными: con, cul, vit, foutre113113
  Bowen B. C. Humour and Humanism in the Renaissance. Farnham: Ashgate, 2004. Article XXI, «Il faut donner dedans…». P. 107–115. Количество страниц без «скандальных» слов автор оценивает в 20%.


[Закрыть],114114
  Грубые выражения, соответствующие терминам вагина, анус, пенис, сперма. – Примеч. пер.


[Закрыть]. Автор с наслаждением использует разнообразные соленые выражения или сам придумывает новые. Что это – тоска каноника по бурной молодости? В результате мы видим настоящий словесный праздник, в частности для обозначения полового акта: bouter, culbuter, fouailler, ficher sans pic, appointer, faire la belle joie, faire l’office culier, secouer le orunier, faire la bête à deux dos, tuer de la douce mort, affiler le bandage, pigeonner la mignotise d’amour, mettre chaire vive en chaire vive, avoir accointance mystique, cognebas fesser; не забудем и загадочных faire la pauvreté и faire la cause pourquoi. Один пассаж целиком и полностью посвящен поражающей разнообразием лексике по теме:

Безнравственное зрелище, эффект страсти, повышение рождаемости, четыре окорока на одной разножке для подвешивания туш, два животных, повешенных и поднятых, разумное четвероногое, животное с двумя животами (двумя головами), четырехглазое животное, мужчина-женщина, самка-самец, прототип мистического отродья, женщина, которую вот-вот кастрируют, мужчина, которому скоро отрежут уд115115
  Verville F. B. de. Le Moyen de parvenir. Paris: Anne Sauvage, 1616. P. 317. Возможно, под «прототипом мистического отродья» подразумевается «прототип божественного создания» (человека). Décoché означает «лишенный пениса». Используя два последних выражения, Бероальд, возможно, смеется над гуманистическим понятием разделенного надвое андрогина, из которого получились мужчина и женщина. Каждый из них стремится найти свою половину, но это будет возможно лишь в следующей жизни.


[Закрыть].

То, что тогда стыдливо называли «неприличными частями тела», имело сотни названий, подчас очень грубых. Для обозначения пениса использовалось около тридцати разных слов: это (относилось и к женскому телу) в 321 случае, слово хрен встречалось 35 раз; кроме того, встречаются мочевая пушка, член Приапа, рожок для обуви, орудие для доставления радости, а для людей набожных – кропило. Тестикулы назывались яйца, коки, бубенцы, ядра (бараньи), цимбалы страсти, шарики Венеры; одно из яичек, по прихоти автора описываемое отдельно, называлось матерью историй. В этом страстном мире царили женщины, даже если к ним не всегда относились с тактом и снисхождением. В единственном и во множественном числе их называли следующим образом: женщина, дама, девушка, мать, красавица. Всего насчитывается 913 случаев. Автор виртуозно вводит вариации названия их штучки (этим словом 75 раз называются женские половые органы), их этого (113 примеров). Он также говорит об их вещи, их «как ее там», их дыре (иногда служебной), щели, и всего однажды упоминается клитор116116
  Ibid. P. 420: «маленький бугорок клитора».


[Закрыть]. Развивая мысль Аристотеля, он поясняет, что «Бог создал девушку, а мужчина сделал ее женщиной». Все они, даже монашки, «думают лишь об этом, потому что это то, ради чего была создана женщина». Он также рассуждает о календаре женской жизни.

Ожидания прекраснее результата, тем более что пиздочки маленьких девочек устроены лучше, чем у больших. Есть также пизденки этих милашек, которым подтирают попу у огня, или тех, кто показывает пиздочки, мочась. Пиздульки – это уже у тех, кто постарше, у которых уже появился пушок. Далее идет пизда – у тех, кто еще не имеет детей. Пиздища – у старух, это уж очень неряшливое. Собеседник спрашивает: А что вы скажете о пиздени? – Это это самое вдовы, – отвечает оратор, – ни одно ни другое, но то, чем оно может быть. Я думаю, что эти пиздовороты отвратительны и принадлежат к «задней сфере»117117
  Ibid. P. 164–165, 367, 541.


[Закрыть].

Чтобы проиллюстрировать неуемную женскую страсть, Бероальд выводит на сцену себя, когда он находился еще в утробе матери. Обработанная «копьем с двумя шарами», она выпустила газы, так напугав ребенка, что он моментально вышел наружу, появившись на свет спустя всего четыре с половиной месяца после замужества родительницы. В то же время он высмеивает показную сдержанность дам своего круга – эхо словесного лицемерия из историй Маргариты Наваррской. Он объясняет это весьма оригинально, через беседу приглашенных:

Они стыдятся, когда их просят, потому что то, о чем их просят, очень близко от заднего прохода. Бесплодные счастливее плодовитых, потому что их половые органы совсем не смердят; а от органов тех, кто рожает, всегда плохо пахнет, и это только от близости зада.

– Вы что же, думаете, что им было бы удобно без заднего прохода? Без него было бы плохо.

– Я полагаю, что его у них нет или они делают вид, что его нет. К тому же они мало едят, чтобы заставить нас поверить, что им не надо испражняться.

– Ты прав, они именно что прикидываются добродетельными, чтобы только нам захотелось дать им то, что им так нужно118118
  Ibid. P. 343, 405–406, 501. Слово faguenas в первом издании словаря Французской академии (1694) трактуется как тяжелый запах, исходящий от немытого и неухоженного человеческого тела.


[Закрыть].

Женщины выдумывают множество хитростей, чтобы получить желаемое, – как ненасытные кумушки, описанные в средневековых фарсах. Супруга галантерейщика «страстно желала» цирюльника, своего соседа. Они пошли на хитрость. Она прикинулась больной. Сосед-цирюльник, приглашенный для консультации, сообщил, что она заразилась и находится в смертельной опасности. Он приготовил легкий пластырь на основе уксуса, обычно использовавшийся для борьбы с чумой, и сказал галантерейщику:

– Папаша, вам надо приклеить это на кончик члена и войти в естество жены.

– Как это! – сказал муж, пришедший в ужас от возможности смертельного заражения. – Мэтр Пьер, сделайте это вы.

– Но ведь это ваша жена.

– Делайте свою работу, мой друг.

Цирюльник прилепил пластырь себе на кончик члена. Пришел к кровати больной, сдернул простыни, вошел в ее дыру и тем самым вылечил госпожу галантерейщицу, и таким образом получил возможность брать всех женщин, которые того захотят.

Шутки о запахах встречаются около пятнадцати раз, даже если речь идет о запахе экскрементов. Один философски настроенный супруг говорит о любви жены к своему собственному животу. «Открывая глаза, она открывает и зад и выпускает чудовищные ветры, пахнущие, как тысяча чертей». У женщин много «каналов, по которым выходят запахи посильнее цивета», – вздыхает он. Однако не было бы счастья, да несчастье помогло, потому что кошмарная вонь заставляет его высунуть нос из-под одеяла, открыть глаза из страха быть «запертым в этой вонище», потом наконец встать. «У действий этого благословенного зада есть и хороший эффект», – заключает он.

В одной из любимых историй, рассказывающей о куртизанках, как мы увидим, подобное зловоние трансформируется в сексуальный призыв. В ней речь идет о неотразимой привлекательности духов, для производства которых брался мускус из половых желез животных. Это наводит на мысль, что запахи, исходящие из половых органов человека, менее могущественны или что культурный опыт предыдущих поколений отвергает их пресловутую вонь.

Все запахи сами по себе теплые, потому что являются лишь испарениями, исходящими от растений, трав, смол, деревьев и переносимыми теплыми потоками воздуха. Я вам это докажу на примере господина Льерна, французского дворянина, который спал с римской куртизанкой Империей и был ею увлечен. Она же, как это практикуют куртизанки, воспользовалась хитростью парфюмеров, сделала из нежной куриной кожи шарики и наполнила их мускусными духами. Пока они занимались любовью, она незаметно проткнула такой шарик, и он лопнул с характерным звуком. Дворянин, услышав этот звук, хотел вынырнуть из постели, чтобы дышать свежим воздухом. «Это не то, о чем вы подумали. Прежде чем бояться, надо понять, что к чему». После этих уверений он почувствовал приятный запах, совсем не такой, какого он ожидал. Он спросил у дамы, ее ли тело производит этот аромат, потому что запахи, исходящие от нижних частей тела француженок, ужасны. Она с философским трепетом ответила, что благодаря природе страны и ароматной пище из задниц итальянских дам, как из пробирок алхимиков, исходит «пятый элемент», «квинтэссенция». «Воистину, наши дамы пускают совсем иные ветры». Так случилось, что Империя однажды выпустила газы, как это делают все. Француз, готовый почувствовать приятный аромат, согласно поговорке, ведомый носом, проворно нырнул под простыни и готов был вдохнуть благословенный запах полной грудью, но был обманут в своих ожиданиях: пахло невероятно вонючим дерьмом. «О сударыня, что вы наделали?» Сказав это, он вдохнул, и его нёбо как бы покрылось экскрементами. Она ответила: «Сударь, это маленькая хитрость, чтобы напомнить вам вкус вашей страны»119119
  Ibid. P. 22–24, 198–199. Вариант этой истории XVIII века см. ниже, с. 100.


[Закрыть].

Первоначально «Способ добиться успеха» был издан анонимно. Имя автора впервые появляется на издании 1757 года. За последние десять лет жизни каноник из Сен-Гатьена не опубликовал больше ничего. Возможно, он опасался, что будет опознан как автор книги, которую считали непристойной и скатологической. После 1618 года, когда начались жестокие преследования безбожников, цензура усилилась. В это время во Франции победила католическая Контрреформация. Знаменитый придворный поэт Теофиль де Вио, обвиненный в безбожии и безнравственности, был изгнан из королевства в 1619 году. Вернувшись во Францию, он был приговорен в 1623 году к сожжению на костре за публикацию годом ранее под его именем сборника непристойных стихов разных поэтов под названием «Сатирический Парнас». В конечном счете казнь заменили вечной ссылкой. История наделала много шума. Де Вио был настоящим вожаком группы молодых аристократов с дурной репутацией, эрудитов-либертинцев и атеистов, которым, впрочем, оказывали покровительство могущественные фигуры – герцог де Монморанси, принимавший Теофиля де Вио в своем замке Шантийи, или же собственный брат короля, окружавший себя многими подобными персонажами.

Не обладая такой поддержкой, Бероальд, возможно, опасался худшего. «Способ добиться успеха» легко можно было обвинить в нечестивости. Если бы защитники веры вздумали пересчитать слова, относящиеся к религии, они бы обнаружили, что «дьявол» и «антихрист» под разными наименованиями упоминаются гораздо чаще (165 раз и 6 раз), чем «Бог» и «Христос» (96 раз и 1 раз соответственно), а ведь есть еще и языческие боги (5 упоминаний). Даже и без этих подсчетов они были бы шокированы чтением отдельных пассажей, например о душе, вылетающей через рот, если ее обладателю дунуть в анус. Врач и католик, как и Рабле, которому он подражал, писатель проявляет удивительную дерзость. «Насколько я могу видеть, – пишет он, – страна дураков – это не остров, это целый мир, и даже больше; к тому же есть люди и за пределами этого мира, которых можно назвать олухами». Не имеет ли в виду бывший протестант черное духовенство? Во всяком случае, его сарказм показывает, что он очень не любит «реформированных францисканцев, священнослужителей иезуитов и подобных им людей из нового мира». Нападая на них, он борется с самыми непреклонными религиозными ортодоксами – как среди женевских кальвинистов, так и среди поборников Тридентского собора и Контрреформации. Уже Маргарита Наваррская, прельщенная более простым, более чистым христианством, ненавидела францисканцев. Что же до Теофиля де Вио, то его подвергали гонениям не без влияния видных иезуитов. Бероальд дает понять, что ему претит этот поворот двух противоборствующих конфессий к кошмарному фанатизму. В последнем абзаце своей поджигательской книги, озаглавленном «Аргумент», он как бы показывает свои намерения и мысли: «Ну так что, скажите мне, есть у вас желание преуспеть? Взгляните на эту книгу с правильной точки зрения; она походит на те картины, на которых видно сначала одно, потом другое. Мне говорили, что некоторые хамы высказались так: „Налицо признаки атеиста“»120120
  Ibid. P. 83, 414, 445, 591.


[Закрыть]. Действительно, общая философия произведения близка по духу к либертинской тяге ко всему обсценному и скабрезному и в особенности к их сомнениям в религиозных догмах. Оптимистичная культура Эразма или первых французских гуманистов, их вера в человека отступает перед натиском нетерпимости и набожного гуманизма, вызванных трагическим пессимизмом. Тем не менее эта культура не исчезает. В XVII веке произведения Теофиля де Вио издавались восемьдесят восемь раз – в пять раз больше, чем произведения Малерба. Под вымышленным именем «Способ добиться успеха» многократно переиздавался в Великий век121121
  В историографии – начало династии Бурбонов, период с 1589 по 1715 год, от Генриха IV до Людовика XIV. – Примеч. ред.


[Закрыть], затем все чаще, уже с именем автора на обложке, начиная с 1757 года. Вплоть до нашего времени вышло больше пятидесяти переизданий.