Текст книги "Не убоюсь зла"

– Понятно, – согласился Смит. – Джейк, ты не сообщил ничего нового, лишь подтвердил известные мне факты. Теперь мне спокойнее. Я вижу, что мой план осуществим. Итак, мне нужно здоровое тело возрастом от двадцати до сорока лет, еще теплое, с рабочим сердцем и без серьезных повреждений… лишь мозг должен быть официально мертв, мертв, мертв. Я хочу купить этот труп и пересадить в него мозг – свой мозг.

Юнис не шелохнулась. Джейк удивленно моргнул:

– И когда тебе нужно тело? Сегодня вечером?

– Не позднее следующей среды. Гарсия говорит, что столько я еще протяну.

– Лучше сегодня. И новый мозг тебе тоже не помешает – этот, похоже, сломался.

– Джейк, кончай свои шуточки! Я серьезно. Мое тело отказывает, но мой разум яснее ясного, да и память не подводит. Спроси меня, на каких цифрах закрылись вчерашние торги, и я отвечу. Я по-прежнему способен делать логарифмические вычисления без таблиц – проверяю себя каждый день. Но я знаю, что мне недолго осталось. Взгляни на меня – мое состояние исчисляется несметным числом мегадолларов, но мое тело заштопано нитками и заклеено изолентой. Ему место в музее.

Я столько раз слышал: «Деньги в могилу не унесешь». Так вот, когда восемь месяцев назад меня присобачили к этим уродским трубкам и проводам, я начал размышлять над старой поговоркой и решил: раз деньги мне с собой не забрать, то в могилу я ни ногой!

– Пфф! Вот погрузят тебя на катафалк, а там и ногой, и всем остальным.

– Посмотрим. Я готов потратить хоть все свое несусветное состояние, чтобы обмануть смерть. Поможешь?

– Иоганн, если бы речь шла о банальной пересадке сердца, я бы с радостью благословил тебя на эту процедуру. Но пересадка мозга? Ты хоть понимаешь, насколько это сложно?

– Нет, как и ты. Но мне известно больше, чем тебе. У меня была уйма времени прочитать имеющиеся материалы. Не говори, что еще никто не проводил успешную пересадку мозга человеку, я и так это знаю. Не напоминай, что китайцы пытались несколько раз и у них ничего не вышло. Однако, если память не изменяет, трое пациентов все же выжили, пусть и остались овощами.

– Хочешь стать четвертым?

– Нет. Но я слышал о двух шимпанзе, которые до сих пор лазают по деревьям и едят бананы, несмотря на то что обменялись мозгами.

– О, тот австралиец?

– Доктор Линдси Бойл. Я хочу, чтобы пересадку проводил он.

– Бойл. Дело ведь закончилось скандалом, и его выдворили из Австралии?

– Верно, Джейк. Тебе знакома профессиональная зависть? Нейрохирурги убеждены, что успешная пересадка мозга невозможна. Но если вспомнить, то пятьдесят лет назад то же самое говорили о пересадке сердца. Если спросить нейрохирургов о тех шимпанзе, они в лучшем случае заявят, что это фальсификация, хотя есть видеозаписи операции. Или напомнят о многочисленных неудачах Бойла – но ему ведь нужно было как-то учиться! Его так ненавидят, что выперли из страны, когда узнали, что он планирует операцию на человеке. Ублюдки… Юнис, извини.

– Мистер Смит, я уже давно настроила машину так, чтобы она заменяла это на «негодяи».

– Спасибо.

– Иоганн, ты знаешь, где Бойл сейчас?

– В Буэнос-Айресе.

– Ты выдержишь перелет?

– Конечно нет! Точнее, могу выдержать, если в самолет поместятся все эти механические прибамбасы, которые поддерживают мою жизнь. Но первым делом нужно найти подходящее тело и лучшую клинику, где проводят операции с помощью компьютера. И команду хирургов-ассистентов. И все остальное. Больница Джонса Хопкинса подойдет. Или Стэнфордский медицинский центр.

– Осмелюсь предположить, что ни одна из этих клиник не позволит хирургу со столь сомнительной репутацией оперировать у себя.

– Джейк, Джейк, еще как позволит. Ты что, не знаешь, как дать взятку университету?

– Никогда не пробовал.

– Берешь большую, огромную сумму и передаешь в открытую, на помпезной церемонии. Но сначала выясняешь, что им нужно – новый стадион, ускоритель частиц или новая именная кафедра. Главное – денег должно быть много. По-моему, лучше быть живым, молодым и бедным, чем богатейшим покойником на самом дорогом кладбище Америки. – Смит улыбнулся. – Стать молодым и бедным будет даже весело. Так что не жалей шекелей.

Я уверен, Бойлу разрешат оперировать, вопрос лишь в том, кого и как подкупить. Говоря словами Билла Грэшама, человека, с которым я был знаком много лет назад, «узнай, чего он хочет, – и он все сделает как миленький!».

А для главного вообще взятка не потребуется, лишь готовность расстаться с деньгами. Нужно найти подходящее тепленькое тельце. Джейк, в нашей стране каждый год только в автомобильных авариях гибнет более девяноста тысяч человек – то есть по двести пятьдесят в день. Значительная часть – от черепно-мозговых травм. Многим из них как раз от двадцати до сорока лет, и перед гибелью они были в добром здравии. Одна загвоздка – найти тело, пока оно еще живо, и доставить его в операционную.

– С толпой родственников, адвокатов и полицейских на хвосте.

– Безусловно – если только не подготовить все загодя и не перечислить деньги кому надо. Назовем это «комиссией за предоставленные услуги», как угодно. Мы можем поставить бригады реаниматологов с вертолетами на самых опасных дорожных участках. Пожертвовать деньги в полицейский пенсионный фонд, оформить тысячи письменных отказов от ответственности, щедро вознаградить родственников покойного – выдать им хоть миллион долларов. Кстати, чуть не забыл – у меня очень редкая группа крови, и для успешной трансплантации лучше избежать мороки с переливанием. В этой стране не больше миллиона людей с таким же типом крови. Если отсеять детей, стариков и больных, останется не так уж много. Не больше трехсот тысяч. Джейк, а что, если нам пустить рекламу в газетах и на телевидении? Закинуть наживку в миллион долларов? Сколько людей на нее клюнет? Один мегабакс, депонированный банком «Чейз Манхэттен» родственникам покойного, чье тело будет использовано, с дополнительной компенсацией донору и его супруге при условии предварительного согласия на донорство.

– Иоганн, чтоб я знал. Но я бы не обрадовался, если бы моя жена могла получить миллион, «случайно» тюкнув меня молотком по голове.

– Джейк, это все мелочи. Составь договор так, чтобы исключить убийство с целью наживы, а также самоубийство. Не хочу пачкать руки в крови. Главное – найти здоровых молодых людей с моей группой крови и внести их имена и адреса в базу данных.

– Простите, мистер Смит, а вы не думали проконсультироваться с Национальным клубом редкой крови?

– Черт побери! Совсем старый стал! Нет, Юнис. А откуда тебе о нем известно?

– Я в нем состою.

– Милочка, так ты донор? – одобрительно произнес Смит.

– Да, сэр. У меня четвертая группа, отрицательный резус-фактор.

– Дважды черт побери! Я и сам был донором, пока мне не сказали, что я слишком стар. Это было еще до твоего рождения. И группа у меня та же самая.

– Сэр, я догадалась, когда вы сказали, что таких людей меньше миллиона. Нас действительно очень мало. Меньше трети процента от всего населения. У моего мужа такая же, он тоже донор. Мы с Джо познакомились, когда нас вызвали сдать кровь для новорожденного и его матери.

– Ура Джо Бранке! Я знал, что он умный парень, ему ведь удалось подцепить тебя! Но я и подумать не мог, что он еще и ангел милосердия. Знаешь, милочка… Когда придешь домой, скажи ему, чтобы прыгнул в пустой бассейн. Так ты станешь самой красивой – и самой богатой – вдовой в городе.

– Босс, ну и шуточки у вас. Я не променяю Джо даже на миллион долларов. Деньги в холодную ночь не согреют.

– К несчастью, я это прекрасно знаю. Джейк, можно аннулировать мое завещание?

– Любое завещание можно признать недействительным. Но твое – вряд ли. Я вставил в него специальные условия, чтобы это предотвратить.

– А если я составлю новое, по той же схеме, но с незначительными изменениями?

– Нет.

– Почему?

– Ты сам неоднократно повторил. У тебя маразм. Когда умирает богач в преклонном возрасте, а завещание у него составлено недавно, все, кто захочет признать это завещание недействительным, – например, твои внучки – постараются его оспорить. Мол, ты выжил из ума и поддался на манипуляции недобросовестных лиц. И у них наверняка получится.

– Черт. Я хотел завещать миллион Юнис, чтобы ей не захотелось убить своего четверто-отрицательного мужа.

– Босс, хватит надо мной подшучивать. У вас злые шутки.

– Юнис, не забывай, я не шучу с деньгами. Джейк, так как нам поступить, если я в старческом маразме и не могу изменить завещание?

– Проще всего – оформить страховой полис с единовременной выплатой. Но с учетом твоего возраста и состояния здоровья это обойдется дороже, чем в миллион. Зато Юнис получит деньги, даже если завещание признают недействительным.

– Мистер Саломон, не слушайте его!

– Иоганн, ты хочешь, чтобы этот миллион вернулся тебе, если ты по какому-то невероятному стечению обстоятельств переживешь Юнис?

– Гм… нет, это может привлечь внимание суда, и бог знает что они могут рассудить. Отпиши их Красному Кресту. Нет, лучше Национальному клубу редкой крови.

– Отлично.

– Завтра же утром займись этим. Нет, сегодня – вдруг я до завтра не дотяну? Пригласи страхового агента, например Джека Тауэрса, и попроси Джефферсона Биллингса выдать заверенный банком чек. Действуй по моей доверенности, своих денег не трать, а то не хватит. Как получишь подпись страхового агента, можешь отправляться спать.

– Слушаюсь, о Великий Дух. Но сделаю все по-своему – все-таки я здесь юрист, а не вы. К ночи будет готово и, разумеется, оплачено твоими деньгами. Юнис, постарайтесь случайно не задеть какие-нибудь провода или шланги, когда пойдете домой. А вот завтра можете задевать сколько хотите – главное, без свидетелей.

Юнис фыркнула:

– Да вы два сапога пара! Босс, я это сотру. Не нужен мне миллион ни за вашу смерть, ни за смерть Джо.

– Тебе не нужен, – ласково произнес Смит, – так Клубу редкой крови пригодится.

– А… мистер Саломон, это правда?

– Да, Юнис. Деньги – полезная вещь, особенно когда их у тебя нет. Ваш муж может огорчиться, узнав, что вы отказались от такой суммы.

– Ох… – Юнис замолкла.

– Джейк, приступай к работе. А заодно подумай, как заполучить тепленький труп, как привезти сюда Бойла и добыть для него разрешение оперировать в этой стране. И так далее. И скажи… нет, я сам. Мисс Макинтош!

– Да, мистер Смит? – раздался из динамика голос медсестры.

– Зайдите ко мне со всей бригадой; я хочу спать.

– Хорошо, сэр. Я передам доктору Гарсии.

Джейк поднялся:

– Доброй ночи, Иоганн, старый ты псих.

– Возможно. Зато я весело потрачу деньги.

– Не сомневаюсь. Юнис, подвезти вас домой?

– Что вы, сэр, не стоит. Мой «гэдэбаут» в подземном гараже.

– Юнис, – сказал Смит, – этот старый козел очень хочет тебя подвезти. Окажи ему любезность. А твой автомобиль пригонит кто-нибудь из охранников.

– Ох… благодарю, мистер Саломон. Если вам не трудно. Босс, спокойной ночи.

Они направились к выходу.

– Юнис, постой! – окликнул Смит. – Не шевелись. Джейк, зацени, какие лапки! Юнис, я хочу сказать, у тебя красивые ноги.

– Сэр, вы мне уже говорили. Мой муж тоже так считает. Босс, вы старый козел.

Смит усмехнулся:

– Что есть, то есть… был таким лет с шести и ничуть не жалею.

2

Мистер Саломон подал Юнис плащ, спустился с ней на лифте, подозвал телохранителей и помог девушке сесть в машину. Один из его охранников захлопнул за ними дверцы, сел рядом с водителем и закрыл кабину. Устроившись на сиденье, миссис Бранка восхищенно воскликнула:

– Какая большая машина! Мистер Саломон, я слышала, что «роллс-ройсы» вместительные, но никогда в них не ездила.

– Милочка, от «роллса» здесь одно название. Корпус изготовлен «Шкодой», силовая установка – «Империал атомикс», а «Роллс-Ройс» только отделкой и техобслуживанием занимается. Вот пятьдесят лет назад, пока не запретили бензиновые двигатели, были «роллсы» так «роллсы». Сказка, а не машина!

– Эта тоже вполне сказочная. Мой «гэдэбаут», наверное, целиком в салон поместится.

С потолка раздался голос:

– Куда едем, сэр?

Мистер Саломон коснулся переключателя:

– Минутку, Рокфорд. – Он убрал руку. – Юнис, назовите ваш адрес или координаты места, куда вы хотите поехать.

– Домой, конечно. Север сто восемнадцать, запад тридцать семь, потом вверх на девятнадцатый уровень. Вот только вряд ли эта огромная машина поместится в грузовой лифт.

– Если не поместится, то Рокки с напарником поднимутся с вами на пассажирском лифте и проводят до самых дверей.

– Спасибо. Джо не хочет, чтобы я ездила на пассажирском лифте одна.

– Правильно. Доставим вас как заказное письмо. Юнис, вы сильно спешите?

– Не слишком. Рабочий день мистера Смита теперь не регламентирован, и Джо привык не ждать меня в одно и то же время. Сегодня я освободилась довольно рано.

– Хорошо. – Мистер Саломон снова включил интерком. – Рокфорд, мы хотим немного покататься. Миссис Бранка, какой у вас район? Восемнадцатый?

– Девятнадцать-Бэ, сэр.

– Рокки, найди кольцевую магистраль поближе к району Девятнадцать-Бэ. Точные координаты получишь потом.

– Так точно, сэр.

Саломон обратился к Юнис:

– Пассажирский отсек звуконепроницаем, пока я не нажму этот переключатель. Мы их слышим, а они нас – нет. Это хорошо, потому что мне нужно с вами кое-что обсудить и сделать несколько звонков по поводу страховки.

– Так это была не шутка?

– Шутка? Миссис Бранка, я работаю на Иоганна Смита уже двадцать шесть лет, а последние пятнадцать не работаю ни с кем, кроме него. Сегодня я, по сути, возглавил его промышленную империю, но, если не выполню указаний насчет страховки, завтра меня выкинут с этого поста.

– Как же так? Он ведь во всем на вас полагается.

– Он будет полагаться на меня, пока на меня можно будет положиться, и ни минутой дольше. Страховой полис нужно оформить сегодня. Я думал, вы перестали сомневаться, когда узнали, что сможете уступить деньги Клубу редкой крови?

– Да, но боюсь, что меня одолеет жадность и я заберу их себе. Когда придет время.

– Стоит ли так терзаться? В отличие от вас Клуб редкой крови ничего не сделал для Иоганна.

– Мне и так хорошо платят.

– Послушайте, глупышка. Не будьте глупышкой. Он хотел отписать миллион долларов именно вам. И специально сказал об этом, чтобы порадоваться, глядя на выражение вашего лица. Я уточнил, что менять завещание уже поздно, да и трюк со страховкой может провалиться, если его прямые наследники докопаются. Я, конечно, постараюсь такого не допустить, но судья может заподозрить мошенничество – а это оно и есть – и распорядиться, чтобы страховая компания выплатила деньги родне Иоганна. Вот тут-то нам и поможет Клуб редкой крови. В его силах оспорить решение и победить в суде – если вы пообещаете ему половину.

Есть и другие варианты. Предположим, вы пришли на оглашение последней воли покойного начальника, ничего не зная, и услышали, что вам причитается пожизненное содержание «в качестве благодарности за долгую и верную службу». Неужели вы отказались бы?

– Ох, – только и выдохнула Юнис.

– Ох, – повторил мистер Саломон. – Вот именно что «ох». Конечно не отказались бы. Ваш начальник умер, работы вы лишились. У вас нет причин отказываться. Поэтому, чтобы вас не смущать, вместо единовременной выплаты огромной суммы я оформлю полис так, чтобы деньги поступали в фонд, который будет перечислять вам регулярные выплаты… – Юрист задумался. – После вычета налогов вы можете рассчитывать примерно на семьсот пятьдесят долларов в неделю. Вас по-прежнему что-то смущает?

– Нет, так гораздо лучше. Семьсот пятьдесят долларов – куда более понятная для меня сумма, чем миллион.

– Прекраснее всего то, что основная сумма будет защищена от инфляции и вы сможете отписать миллион или даже больше Клубу редкой крови, когда придет ваш черед сыграть в ящик.

– Правда? Здорово! Я ведь в финансовых операциях ничего не смыслю.

– Дело в том, что для большинства людей деньги – лишь средство оплаты жилья. А человек состоятельный считает их инструментом вложения. Как бы то ни было, я обставлю дело так, что вы сможете тратить их на все, что заблагорассудится. Воспользуюсь услугами канадской страховой фирмы и канадского банка, чтобы американский суд не смог сунуть нос в их дела, если внучки Иоганна все-таки прознают о наших махинациях.

– Мистер Саломон, не лучше ли будет, если деньги достанутся им?

– Повторяю, не глупите. Они настоящие гарпии. Кровопийцы. Они ради этих денег палец о палец не ударили. Вам что-нибудь известно о семье Иоганна? Он пережил трех жен, а четвертая вышла за него только ради денег, и Иоганну пришлось потратить миллионы, чтобы от нее отделаться. Первая жена умерла родами, оставив ему сына, который потом погиб на войне при штурме какой-то никчемной высоты. С двумя следующими женами Иоганн разводился; от них у него было по дочери, которые подарили ему четырех внучек. И бывшие жены, и дочери Иоганна давно на том свете, а теперь эти четыре хищницы ждут не дождутся, когда дедуля помрет, и проклинают каждый день, когда этого не случается. – Саломон ухмыльнулся. – Их ждет большое разочарование. Я составил завещание так, что каждой причитаются небольшие ежегодные выплаты. А вздумают спорить – получат номинальную сумму единовременно, и все. А теперь извините, мне нужно позвонить. Затем я отвезу вас домой и помчусь в Канаду, чтобы все окончательно уладить.

– Конечно, сэр. Можно мне снять плащ? Здесь довольно жарко.

– Включить кондиционер?

– Только если вам тоже жарко. Мой плащ гораздо теплее, чем на вид.

– Я заметил, что он тяжелый. Бронированный?

– Да, сэр. Я часто выхожу одна.

– Тогда немудрено, что вам жарко. Снимайте хоть все.

Юнис широко улыбнулась:

– Так вы тоже старый козел? Я согласна… еще за миллион.

– Ни цента не получите! А теперь заткнитесь и дайте мне поговорить.

– Как скажете, сэр. – Миссис Бранка стянула с себя плащ, подняла стойку для ног и устроилась поудобнее.

«Какой удивительный день!.. неужели я действительно разбогатею?.. невероятно… что ж, я не потрачу ни цента – и не позволю Джо, – пока сумма не окажется в надежном банке… ему нельзя доверять деньги, я это еще в первый год замужества поняла… некоторые мужчины, вроде босса и мистера Саломона, умеют распоряжаться деньгами, а некоторые, такие как Джо, – нет… он славный, просто идеальный муж… но общего банковского счета у нас больше никогда не будет…

Милый Джо!… „лапки“ у нас действительно красивые, сучка, хотя ты не должна говорить это слово… „Сучка“… ох уж этот босс с его устаревшими табу… все время приходится следить, чтобы не шокировать его… в смысле, не шокировать слишком сильно… босс сам не прочь кого-нибудь шокировать, как говорится, подсыпать перцу, но в меру… современный жаргон его возмущает… мой Джо – отличный парень, надежный, если только дело не касается денег…

Интересно, что бы он подумал, увидев меня в дорогущей тачке с этим старым козлом?.. наверняка удивился бы, но лучше ему об этом не говорить, мужчины мыслят иначе, чем женщины, логикой у них и не пахнет… да и не стоит называть мистера Саломона старым козлом, он ничем этого не заслужил… дорогая, и зачем ты только ляпнула ту чепуху про миллион?.. хотелось увидеть его реакцию?.. ну так увидела… он тебя осадил…

Не слишком ли он стар?.. вовсе нет, сейчас мужчины пичкают себя гормонами и не становятся „слишком старыми“, пока сохраняют способность шевелиться… ну вроде босса… впрочем, босс не приставал ко мне даже в лучшие годы.

Он и правда рассчитывает вернуть себе молодость благодаря пересадке мозга?.. Руки, ноги, почки и даже сердце можно пересаживать сколько угодно, но мозг?..»

Саломон выключил телефон.

– Готово, – объявил он. – Вечером прилечу в Торонто и подпишу все документы.

– Простите, что причиняю вам столько хлопот, сэр.

– Не волнуйтесь.

– Я очень ценю ваше участие. Надо подумать, как отблагодарить босса… я думала, он шутит, поэтому даже спасибо не сказала.

– Не стоит его благодарить.

– Как же? Я должна, вот только не знаю как. Чем можно искренне отблагодарить за миллион долларов?

– Гм. Варианты есть. Но лучше вам этого не делать. Иоганн обрадовался, не услышав от вас ни слова. Я хорошо его знаю. Слишком многие рассыпались перед ним в благодарностях… и пытались вновь тянуть из него деньги. Думали, он легкая добыча, а поняв свою ошибку, норовили пырнуть его в спину. Не благодарите Иоганна. Лестью его не подкупишь, он убежден, что льстят не ему, а его деньгам. Я заметил, что вы ведете себя с ним очень смело.

– Сэр, иначе нельзя. Ему раза два удалось довести меня до слез… много лет назад, а потом я поняла, что он хочет, чтобы я открыто давала ему отпор.

– Видите? Старый тиран сейчас гадает, приметесь ли вы завтра лизать ему руки, как собачонка. Так что не упоминайте об этом ни словом. Юнис, расскажите мне о себе – сколько вам лет, как давно вы замужем и который раз, сколько у вас детей, чем вы болели в детстве, почему с вами нет видеозаписей, чем занимается ваш муж, как вы попали на работу к Иоганну, сколько раз вас задерживала полиция и за что… впрочем, можете просто послать меня к черту за вторжение в вашу личную жизнь. Но коли теперь нам предстоит работать вместе, мне бы хотелось узнать вас поближе.

– Не возражаю. – (Разумеется, я не стану выкладывать все, а только то, что захочу!) – Но это ведь должно быть взаимно? – Юнис опустила подставку для ног и выпрямилась. – Я задам вам те же вопросы?

Саломон усмехнулся:

– Конечно. Я могу сослаться на Пятую поправку. Или солгать.

– Сэр, я тоже могу солгать. Но не стану. Мне двадцать восемь, я замужем первый раз. Детей нет – пока нет, но есть разрешение на троих. Что касается работы – в восемнадцать лет я победила на конкурсе красоты. Призом был годичный контракт на участие в различных мероприятиях на территории штата, а также видеопроба с возможностью заключения семилетнего контракта…

– И они не воспользовались этой возможностью? Поверить не могу.

– Сэр, все было не так. Я переосмыслила свои жизненные приоритеты и ушла. В штате я победила, а вот в национальном конкурсе – проиграла и поняла, сколько у нас в стране красивых девушек. Слишком много. Когда я узнала от них, через что приходится пройти, чтобы попасть на видео и не потерять эту работу… скажем так, у меня пропало всякое желание этим заниматься. Я вернулась к учебе и получила диплом младшего специалиста по секретарской электронике плюс вторую специальность – «Языки программирования и кибернетика» – и отправилась на поиски работы. (Подробности обучения опустим!) Наконец меня взяли временно к миссис Бирман на место ее секретарши, которая ушла в декрет. Она так и не вернулась, а когда миссис Бирман вышла на пенсию, на меня обратил внимание босс. Так я у него и осталась. Мне очень повезло.

– Вы умная девушка, но уверен, что Иоганн оставил вас в значительной степени из-за внешности.

– Не сомневаюсь, – тихо ответила Юнис. – Но если бы я не справлялась с работой, он бы меня выгнал. Я знаю, что красива, но не задираю нос. Внешность – это наследственное.

– Точно, – согласился Саломон, – однако существуют исследования, доказывающие, что красивые женщины в среднем умнее невзрачных.

– Не верю! Взять хотя бы миссис Бирман – совсем невзрачная дама, но какая умная!

– Я же сказал «в среднем», – повторил Саломон. – И что есть красота? Бегемотиха наверняка выглядит привлекательно для своего жениха, иначе род бегемотий пресекся бы за одно поколение. Физическая красота – это, по сути, ярлык, которым мы определяем набор полезных для выживания характеристик, включая интеллект. Думаете, бегемот нашел бы вас привлекательной?

Юнис хихикнула:

– Вряд ли!

– Видите? На деле вы не красивее бегемотихи, просто унаследовали полезные для вашего биологического вида качества.

– Наверное. – (Пфф! Дайте мне возможность, и я покажу, на что способна!)

– Так как мы с Иоганном одного с вами вида, мы называем это красотой. Иоганн всегда ценил красоту.

– Мне это прекрасно известно, – тихо ответила Юнис, вытягивая ногу в алом чулке. – Я так наряжаюсь, чтобы порадовать босса. Когда я только устроилась в «Смит энтерпрайзес», я, как все девушки во внешних офисах, обходилась почти без одежды, одной только нательной росписью. У миссис Бирман я стала одеваться по ее примеру. Вроде сестры Макинтош – все закрытое и непрозрачное. Очень неудобно, однако я держалась этого стиля и после ухода миссис Бирман. Пока однажды утром не пролила кофе на свой костюм. Я носила одноразовые, это дешевле, чем отдавать их в чистку, – и запасного дома не было. Времени покупать новый тоже не оставалось. Я боялась опоздать – сами знаете, каким нетерпеливым бывает мистер Смит, – и уже не заботилась, одобрит ли он мой наряд. Или его отсутствие. Поэтому я решительно достала обычное офисное бикини и попросила Джо поскорее меня раскрасить. Я же говорила, что он у меня художник?

– Не припомню.

– Теперь вы знаете. Он раскрашивает меня и даже делает макияж. Так вот, тем утром в нем взыграл художник, и он не согласился просто побрызгать на меня из баллончика. Купальник был белым в синий горошек… и Джо решил раскрасить меня таким же образом. Я ругалась и просила его поторапливаться, но ему все не хватало горошин. В результате я так сильно задержалась, что пришлось рвануть через Заброшенную зону, которую я обычно объезжаю стороной.

– Юнис, держитесь подальше от Заброшенной зоны! Господи, даже полиция заглядывает туда исключительно на бронемобилях вроде этого. Вас же могли ограбить, изнасиловать, убить, и никто бы потом вас не нашел!

– Да, сэр. Но я боялась потерять работу. Я стала объяснять, почему опоздала, но босс приказал заткнуться и приниматься за дело. Так или иначе, до конца дня он был нехарактерно добр. На следующий день я опять пришла в закрытом костюме, и он постоянно мне грубил. Мистер Саломон, я понимаю намеки с первого раза; я перестала одеваться как монашка и стала наряжаться и краситься так, чтобы максимально подчеркнуть преимущества своей внешности.

– И у вас отлично это получается. Однако, милочка, вам надо быть осторожнее. Соблазнительно одеваться перед Иоганном – одно; в нынешнем состоянии старый хрыч не опасен, и вы можете сколько угодно радовать его по доброте душевной.

– Сэр, он никогда не был опасен. За все годы, что я работаю у мистера Смита, он даже за руку меня не тронул. Он хвалит мои наряды, иногда отпускает сальные шуточки, в ответ на которые я грожусь рассказать все мужу, что несказанно забавляет мистера Смита. У нас все невиннее, чем в воскресной школе.

– Не сомневаюсь. Но по дороге на работу и с работы вам следует быть осторожнее. Держаться подальше не только от Заброшенной зоны. В такой одежде вы везде в опасности. Разве вы не понимаете? А ваш муж?

– О сэр, я соблюдаю осторожность. Я смотрю новости и знаю, что бывает. Но я не боюсь. Я всегда ношу с собой три вида незарегистрированного нелегального оружия и умею с ним обращаться – босс мне его достал и велел телохранителям меня обучить.

– Гм. Как слуга закона, я должен на вас донести. Как человек, знающий опасности городских джунглей, могу вас только похвалить. Если, конечно, вы действительно умеете обращаться с оружием. Если вам хватит смелости без раздумий пустить его в ход. Если, защитившись, вы благоразумно скроетесь до появления полиции. Слишком много «если», милочка.

– Я правда не боюсь. Скажите, будь вы моим адвокатом, все сказанное мною было бы конфиденциальным?

– Верно. Хотите, чтобы я был вашим адвокатом?

– Гм… да, сэр.

– Договорились. Конфиденциальные сведения. Продолжайте.

– Как-то поздно вечером меня срочно вызвали сдать кровь. Джо дома не было, и я отправилась одна. Я не волновалась, поскольку часто ездила сдавать кровь ночью и без сопровождения. Обычно я сажусь в «гэдэбаут» прямо в квартире и не выхожу, пока не окажусь в больнице или донорском центре. Но… вы знаете старую-престарую больницу Девы Марии на западе города?

– Боюсь, что нет.

– Ладно. Она старая, построенная еще до того, как правительство окончательно бросило бороться с уличной преступностью. Нет ни автомобильного лифта, ни внутренней парковки. Просто огороженная забором стоянка снаружи и охранник на въезде. Когда я вылезла из машины, на меня набросились. Не знаю, за мной ли охотились или за моим кошельком. Я не стала медлить – не посмотрела даже, мужчина это или женщина…

– Вряд ли женщина.

– Пусть так. Левой рукой я швырнула ему в лицо электрошоковую бомбу, а стреляла правой. Не стала проверять, убила ли я его, смылась оттуда как можно скорее. Не сообщала ни в полицию, ни Джо, никому. До сегодняшнего дня. – (Но приняла тройную дозу наркотола, чтобы снять панику и дрожь, не так ли, дорогуша? – Заткнись, это к делу не относится.)

– Так вы смелая девушка, готовая к решительным действиям. Но в то же время глупышка и очень везучая. Гм. У Иоганна есть бронированный автомобиль вроде моего и две пары телохранителей.

– Конечно, у него есть телохранители, а про автомобили я ничего не знаю.

– У него тоже «роллс-шкода». Юнис, мы больше не будем проверять, насколько умело вы обращаетесь с оружием. Можете продать ваш «гэдэбаут» или разводить в нем цветы; с сегодняшнего дня вам положен бронемобиль и охрана.

Миссис Бранка опешила:

– Послушайте, мистер Саломон! Даже с повышенным жалованьем я не…

– Тише, милочка. Вы же понимаете, что Иоганну машина уже не нужна. Он даже из комнаты-то вряд ли когда-нибудь выйдет. Однако автомобиль он не продал, телохранители по-прежнему на зарплате – два шофера, два охранника. Им дают поручения не чаще раза в неделю, а остальное время они просиживают штаны и режутся в карты. Завтра утром я пришлю за вами мою машину, а вечером поедете домой на своей – то есть на машине Иоганна, – и впредь она будет в вашем распоряжении.

– Не уверена, что босс это одобрит.

– Не волнуйтесь. Я вправлю ему мозги по поводу опасности, которой он вас подвергал. А вздумает возражать – узнает, что у меня достаточно денег вас переманить. Юнис, будьте благоразумны. Это не будет стоить ему ни доллара, все уже оплачено из бюджета компании. Давайте сменим тему. Что вы думаете о его планах насчет «тепленького тела»?

– Пересадка мозга действительно возможна? Или он хватается за соломинку? Босс с каждым днем все сильнее ненавидит все эти жуткие устройства, к которым прикован. Я скупила самые вызывающие наряды, какие нашла в магазинах, но порадовать его все труднее. Насколько осуществим его план?

– Милочка, это не наше дело. Он приказал, мы выполним. В этом вашем клубе состоят абсолютно все люди с четвертой отрицательной группой крови?

– Конечно нет! В стране должен быть примерно миллион таких людей, из них в клубе лишь около четырех тысяч.

– Досадно. А что вы думаете про объявления в газетах и теленовостях?