Текст книги "Тысяча орков"

Донния удерживала на лице улыбку, думая о том, что пока все идет превосходно. Снежные великаны подвернулись Доннии и ее шайке как нельзя кстати. По всем подсчетам, кончина старика Седорукого, ярла Ореля, правителя снежных великанов, не за горами, и дочери не терпелось принять бремя власти после кончины отца. Чересчур гордилась высокомерная Герти – и собою, и своим народом. Она считала, что снежные великаны – величайший из народов Фаэруна, которому самой судьбой предначертано повелевать другими. Гордость Герти и презрение к инородцам превосходила даже то, что наблюдала Донния у Матерей Домов в своем родном городе, Чед Насаде

Поистине, это делало Герти легкой добычей.

– Как здоровье Седорукого? – спросила Донния, желая разжечь жажду власти у Герти.

– Он не в состоянии говорить, а мог бы – бормотал бы полнейший вздор. Конец его царствования – лишь пустая формальность.

– Но вы наготове, – добавила Донния уверенности и без того самоуверенной великанше. – Вы, Дама Герти Орельсдоттр, возведете подвластные вам племена к вершинам славы, и горе тем, кто встанет на вашем пути.

В конце концов Герти уселась на резном троне, расслабленно откинулась назад, задрав выпяченный подбородок в позе, что выдавала чрезмерную гордыню.

Донния спрятала улыбку.

– Ненавижу проклятых великанов не меньше, чем проклятых дворфов! – заявил Ульгрен, как только покинул пещеры Герти вместе с прочими орками. – Дотянулся бы – плюнул бы Герти прямо в рожу!

– Заткни свою пасть, – бранил его Обальд. – Сам сказал – от великанов много пользы в походе – небось понравилось, как они метали валуны? Неужто ты думаешь, что без глыб, которые упадут на башни дворфов, штурм будет легче?

– Так что же мы сражаемся с проклятыми дворфами? – посмел спросить еще один орк из свиты.

Обальд развернулся и ткнул его кулаком в лицо, так, что тот рухнул на землю, положив спору конец.

– Ну посмотрим, как эти великаны нам помогут, – стоял на своем Ульгрен. – Возьмем их с собой в поход и сровняем с землей все, что только построено в Мирабаре!

Услышав эти слова, оживленно кивнули двое других орков.

– Следует ли мне напомнить вам о том пути, что мы избрали? – донесся со стороны чей-то голос, не похожий на горловое грымканье орков, голос более мелодичный и музыкальный – хотя и не менее твердый. Вся свита повернулась, все увидели, как из тени вышел Ад'нон Кариз, и орки удивленно заморгали, не в силах понять, как же дроу удавалось полностью скрываться в темноте.

– Добрая встреча, Змей, – произнес Обальд. Ад'нон согнулся в поклоне, принимая приветствие.

– Мы видели большую ведьму, – начал пересказывать встречу Обальд.

– Я слышал об этом, – сказал темный эльф и, прежде чем Обальд смог продолжить рассказ, добавил: – Я слышал обо всем.

Король орков радостно хохотнул:

– Конечно ты слышал, Змей. Ты же можешь оказаться везде, где пожелаешь – разве нет?

– В любое время и в любом месте, – с непоколебимой уверенностью подтвердил дроу.

Когда-то он входил в число лучших лазутчиков Чед Насада, был вором и наемным убийцей, чья слава росла день ото дня. Разумеется, в конце концов его наняли для злополучного покушения на весьма могущественную жрицу, Ад'нона постигла неудача и пришлось покинуть город и Подземье.

За последние двадцать лет Ад'нон и его помощники из Чед Насада – такая же наемница Донния Сольду, жрица Каэр'лик Суун Уэтт и новичок, сметливый малый по имени Тос'ун Армго, посланный на верную смерть во время бесславного похода Мензоберранзана на Мифрил Халл, снискали на поверхности больше развлечений, забав и больше свободы, чем в родных городах.

И в Чед Насаде, и в Мензоберранзане каждый из четверки был наемником, пешкой в игре более могущественных сил. Исключение составляла лишь Каэр'лик: она пользовалась немалым почетом среди жриц Паучьей Королевы, пока не навлекла на себя беду. Без малейшего стеснения четверка орудовала среди всевозможных низших рас, выдавая себя за передовой отряд могущественных армий темных эльфов, готовых смять и уничтожить любого неприятеля. Даже гордый Обальд и высокомерная Герти Орельсдоттр неуверенно ерзали на тронах при малейшем намеке на возможность подобной напасти.

– Ну, тогда мы немного поторопимся, – возразил темному эльфу Ульгрен. – Но решать не тебе, Змей. Это Обальд решает.

– И Герти тоже, – вставил дроу.

– Ба, да мы без труда обдурим эту ведьму! – заявил Ульгрен, прочие же согласно закивали и захрюкали.

– Обдурите так, что она до основания разрушит собственные замыслы… и замыслы твоего отца, – спокойно ответил темный эльф, и радостные выкрики орков оборвались. Ад'нон же продолжал, глядя Обальду в глаза: – Вылазка там, вылазка здесь – и как можно дольше. Вы спрашивали о моем мнении, и я без малейших колебаний отвечаю вам: вылазка за вылазкой, при том, что необходимо держаться определенных границ. Мы постепенно выдавим их отсюда, шаг за шагом.

– Но на это уйдут годы! – протестующе воскликнул Ульгрен.

Ад'нон кивнул, признавая правоту собеседника:

– Все население данных территорий склонно ожидать и даже допускать наличие небольших стычек как неизбежное следствие внешнего окружения, – попытался он пояснить свою мысль. – Здесь перехватили караван, там осадили поселок, и ни у кого это не вызовет чрезмерного беспокойства, ибо никто не в силах осмыслить подлинной цели подобных действий. Можно уворовывать у дворфов мешки с золотом, но стоит ткнуть их копьем посильней, вывести их из себя – и племена объединятся. – Ад'нон уставился на Обальда пристальным, немигающим взглядом и продолжил: -

Вы разбудите зверя. Только представьте себе: три крепости дворфов заключат союз, станут поставлять друг другу через объединенные туннели товары, оружие и даже бойцов. Представьте, какую битву вам придется вести, чтобы отвоевать Многострельную Твердыню, если Адбар поставит вашим врагам несколько тысяч щитоносцев, а Мифрил Халл предложит лучшие металлы. Конечно же, Мифрил Халл – самая маленькая крепость, но там были разбиты войска Мензоберранзана!

Несколько орков заметно вздрогнули оттого, как Ад'нон выделил последнее слов – название города, что вселяло ужас в сердца любого чужака (и в сердца многих горожан).

– И в силу этих обстоятельств, о мудрый Обальд, нам следует опасаться навлечь на себя гнев Серебристой Луны, владычица которой в дружественных отношениях с Мифрил Халлом, – продолжал советник-дроу. – К тому же мы не должны допустить союза между Мифрил Халлом и Мирабаром.

– Хм, да в Мирабаре ненавидят этих кочевников!

– Разумеется, однако же переселенцев там опасаются исключительно из-за боязни потерять прибыль, – пояснил Ад'нон. – Вашего союза с Герти они испугаются до смерти, а подобный страх способен породить неожиданные союзы.

– Наподобие того, что между мной и Герти?

– Нет, ведь вы и Герти понимаете, что заключив союз, способны приблизиться к намеченным целям. Разумеется, вы не напуганы.

– Да ни в жизнь!

– Это очевидно. Ведите игру так, как мы планировали с вами, мой друг Обальд. – Темный эльф приблизился к орку и прошептал так тихо, что лишь король расслышал его слова: – Покажите, почему вы превосходите прочих из своего народа, почему лишь вы оказались способны создать союз, достаточно сильный для того, чтобы отвоевать крепость, принадлежащую вам по праву.

Обальд выпрямился и кивнул, затем повернулся к своим сородичам и как молитву повторил слово, которому Ад'нон обучал его немало месяцев:

– Терпение…

– Даже не стану спрашивать, насколько возросли твои ставки в игре с Обальдом, – заметила Каэр'лик Суун Уэтт, едва Ад'нон прибыл в удобные, богато украшенные покои в сокровенной глубине туннеля под самым южным выступом Хребта Мира, вблизи от пещер Сияющей Белизны – но намного глубже.

Во всей группе Каэр'лик была наиболее выдающейся личностью. Плотно сложенная (что было довольно необычно для темных эльфов), широкоплечая Каэр'лик потеряла в битве правый глаз, еще когда была молодой жрицей, чуть ли не столетие тому назад. Вместо того, чтобы восстановить потерянный глаз волшебством, Каэр'лик вживила на его место черное глазное яблоко, целую гроздь глазок, добытых из жесткого панциря паука-великана. Она утверждала, что глаз позволял ей видеть вещи, недоступные взору прочих, но трое приятелей знали истинную цену ее словам. Не раз Ад'нон и Донния подкрадывались справа к Каэр'лик, оставаясь при этом совершенно незамеченными, и действовали так из одного лишь желания подразнить жрицу.

Но все же за время знакомства двое друзей притерпелись к хитрости Каэр'лик, которой та воспользовалась против нового приятеля. В конце концов, темные эльфы Мензоберранзана оказывали паукам изрядное почтение, и Тос'ун Армго долго пребывал под впечатлением от хитрости жрицы, пока наконец Ад'нон не раскрыл ему тайну, и лишь после этого трое издавна сдружившихся эльфов поняли, что можно доверять Тос'уну.

Ад'нон пожал плечами в ответ на замечание Каэр'лик, давая троице приятелей понять, что все происходило именно так, как и следовало ожидать, коль скоро имеешь дело с орком. Разумеется, хитростью Обальд превосходил большинство соплеменников, но и эта хитрость по меркам дроу была невелика.

– Дама Герти тоже движется в намеченном направлении, – добавила Донния. – Уверена, что ей самою судьбой предначертано править Хребтом Мира, и будет придерживаться любого курса, который приведет ее к намеченной цели.

– Она наверняка преуспеет, – заметил Тос'ун. – Герти Орельсдоттр умна, орды Обальда и тролли, что кочуют из пустошей, создадут немалые беспорядки, которых только и ждет Герти, чтобы проявить себя.

– И мы будем наготове, чтобы извлечь пользу из любого поворота событий – будь то выгода или развлечение, – сказала Донния, скривив лицо в усмешке, что повторили трое друзей.

– Подумать только, а ведь когда-то я думал, не вернуться ли в Мензоберранзан, – заметил Тос'ун Армго, и все рассмеялись.

Пока звучал смех, Донния и Ад'нон не отрываясь смотрели друг на друга. Влюбленные провели в разлуке несколько дней, и каждый из них находил разговоры о завоеваниях, хаосе и выгоде довольно возбуждающими.

Оба покинули общие покои, едва ли не бегом направившись к себе, в уединенную комнату.

Лишь только они покинули комнату, Каэр'лик вновь разразилась очередным раскатом смеха, встряхнув головой. К потребностям такого рода она всегда относилась с большим здравомыслием, чем пара наемных убийц, и не позволяла желаниям разгораться до всепоглощающей страсти.

– Они умрут в объятиях друг друга, – обратилась она к Тос'уну, – совокупляясь и забыв об опасности.

– Полагаю, есть гораздо менее приятные способы отойти в мир иной, – ответил сын Дел'Армго из Дома Баррисон, и Каэр'лик вновь рассмеялась.

Эти двое тоже время от времени делили друг с другом ложе, но только время от времени – и не долго. Каэр'лик не слишком интересовалась возлюбленным; по правде, ей больше пришелся бы по вкусу раб, чтобы использовать его как живую игрушку.

– Следует совершить поход и в земли Лунного Леса, – похотливо произнесла жрица. – Возможно, удастся убедить Обальда доставить нам пару пленных лунных эльфов.

– Пару? – насмешливо произнес Тос'ун. – Чем больше – тем веселей!

Вновь рассмеялась Каэр'лик.

Тос'ун откинулся назад, устраиваясь поудобней на обитой мехом кушетке, в который раз недоумевая, как он вообще мог всерьез задуматься о возможном возвращении ко всем опасным неудобствам и унижениям, которым он, как мужчина из народа темных эльфов, неминуемо подвергся бы на темных улицах Мензоберранзана.

2
НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ

В верховьях северных гор, что, точно башни, возвышались над Хребтом Мира, выл на путников ветер. Если двинуться на север по дорогам, что ведут из Лускана, то можно застать цветущую весну, наступление лета, но здесь, на столь большой высоте, редко бывал теплым ветер, и редко бывали легкими странствия.

Однако именно этим путем, двигаясь на восток, под покровом горных теней, решил возвращаться в Мифрил Халл Бренор Боевой Топор. Они благополучно покинули Долину Ледяного Ветра, ибо никто из горцев или чудищ, что часто бродили по предательским тропам, не посмел бы напасть на армию в почти пять сотен дворфов. На перевале их застала буря, однако Бренор со своими стойкими спутниками продолжал брести вперед, поворачивая на восток, хотя Дзирт и его ничего не подозревающие товарищи уже рассчитывали увидеть башни теплого Лускана.

Дзирт спросил у Бренора, в чем причина столь неожиданной смены курса, ибо подобный путь, хоть и был гораздо прямее, не мог предложить» путникам ни большей скорости, ни безопасности.

В ответ на столь разумный вопрос Бренор лишь презрительно фыркнул:

– Ты скоро сам все поймешь, эльф!

Дни складывались в недели, и позади шумного отряда осталось более ста пятидесяти с трудом пройденных миль. Дни скрашивали походные песни дворфов, а ночи – застольные.

К удивлению Дзирта, Кэтти-бри и Вульфгара, вскоре после того, как Бренор свернул на восток, бок о бок с ним зашагал и Реджис. Дворф непрестанно нагибался и обращался к хафлингу с речами, а Реджис кивал в ответ.

– Что такого знает коротышка, чего не знали бы мы? – спросила Кэтти-бри у дроу, когда они, двигаясь по бокам каравана на север, оглянулись и увидели третий фургон, фургон Бренора, в котором ехали дворф и Реджис, поглощенные очередной беседой.

Дзирт лишь покачал головой – теперь и он не знал, как истолковывать поведение Реджиса.

– Ну что ж, думаю, нам следует об этом разузнать, – продолжила Кэтти-бри, так и не дождавшись ответа.

– Когда Бренор сочтет нужным посвятить нас во все детали, он сам все расскажет, – заверил ее Дзирт, но кривая усмешка Кэтти-бри явно свидетельствовала, что женщина не намерена верить подобным допущениям.

– Мы часто отговаривали их обоих от выполнения безумных планов, – напомнила она темному эльфу. – Неужели ты надеешься, что на сей раз они найдут верный путь, и не окажется слишком поздно?

Объяснение было толковым и доходчивым. Посмотрев на дворфа и хафлинга и приняв во внимание тот факт, что советником Бренора был еще и шумный тугодум Тибблдорф Пуэнт, темный эльф мог лишь сухо рассмеяться.

– И что же нам делать?

– Ну, Бренора даже при помощи раскаленной кочерги не разговоришь, – рассуждала Кэтти-бри. – Но думается, что Реджису трудней переносить…

– Боль? – недоуменно перебил Дзирт.

– Или обман, или выпивку – что бы мы ни применили, – пояснила женщина свою мысль. – Пожалуй, попрошу Вульфгара, чтобы добыл нам крысеныша, пока Бренор будет занят вечером другими делами.

Дзирт неуверенно рассмеялся при одной лишь мысли об опасностях, что грозили бедняге Реджису, и обрадовавшись тому, что Бренор решил посвятить в свои планы хафлинга, а не его.

Как обычно, стоя на страже ночью, Кэтти-бри и дроу развели костер в стороне от сборища дворфов, а для большей предосторожности они еще отделались от Тибблдорфа Пуэнта и его чудаков – «веселых мясников» и их тренировок. Но Пуэнт все равно пришел, шагнув прямо в круг света от костра и плюхнулся на камень, что возвышался у кострища.

Он посмотрел на Кэтти-бри – и даже потянулся, чтобы потрогать ее длинные волосы цвета темной меди.

– О, девочка, и ты хорошо выглядишь, – сказал дворф и бросил к ее ногам мешочек с какой-то слизистой дрянью. – Смазывай этим себе перед сном лицо.

Кэтти-бри взглянула себе под ноги, на мешочек с его желеобразным содержимым, затем – на Дзирта, который сидел на длинном бревне, уперевшись в камень спиной, подложив руки за голову и ероша копну густых белых волос так, что пряди скрыли черное лицо с лиловыми глазами. Берсерк явно удивил эльфа.

– Мое лицо? – переспросила Кэтти-бри, и Пуэнт оживленно закивал. – Дай-ка угадаю. От этого у меня вырастет борода.

– Да, хорошая и густая, – заверил Пуэнт. – Рыжая, под цвет волос. Я надеюсь. Да, ты будешь просто огнем гореть!

Кэтти-бри прищурилась, еще раз посмотрела на Дзирта и заметила, как тот запрокинул голову, трясясь от беззвучного смеха.

– Да не наноси мазь слишком высоко! – продолжал берсерк, и Дзирт, не в силах сдерживаться, расхохотался во все горло. – А не то будешь выглядеть, как клятый гарпелльский оборотень!

Договорив, Пуэнт вздохнул и печально закатил глаза. Все знали, что берсерк просил оборотня, Бидворферду Гарпелла, укусить его, чтобы обрести эти страшные свойства. Гарпелл предусмотрительно отказался.

Не успел неистовый дворф продолжить свои речи, как все трое услышали вдалеке шаги. Показался огромный силуэт. То был варвар Вульфгар, ростом почти семь футов, с широкой мускулистой грудью. В дополнение к светлым волосам он отрастил бороду – но бороду как следует постриженную, и новые признаки чистоплотности внушали друзьям надежду, что Вульфгар наконец-то одолел собственных внутренних демонов. Варвар нес на плече большой мешок, внутри которого что-то верещало.

– Эй, что это у тебя, друг? – воскликнул Пуэнт, подскочил и с любопытством наклонился над мешком.

– Ужин, – ответил Вульфгар.

Существо в мешке заверещало и завопило еще пронзительней.

Пуэнт оживленно потер руки и облизнулся.

– Хватит только нам, – сказал Вульфгар. – Извини.

– Ба, ты же можешь оставить мне ногу!

– Едва хватает друзьям и мне, чтобы принести жене и детям немного объедков, – повторил свою мысль Вульфгар, уперся ладонью дворфу в лоб и оттолкнул его на расстояние вытянутой руки. – Боюсь, придется тебе уйти и отужинать со своими сородичами.

– Ба! – глухо фыркнул берсерк. – Ты даже не освежевал это как следует!

С этими словами он стиснул руку в кулак и размахнулся для оглушительного удара.

– Нет! – в один голос закричали Дзирт, Вульфгар и Кэтти-бри.

Женщина и дроу вскочили со своих мест и кинулись вперед, чтобы помешать берсерку. Вульфгар повернулся боком и встал между Пуэнтом и мешком. Изнутри донесся очередной стон – раскачиваясь изо всех сил, мешок налетел на камень.

– Нам нужно свежее мясо, – пояснила Кэтти-бри озадаченному берсерку.

– Свежее? Да он еще лягается!

Кэтти-бри с аппетитом потерла руки и облизнула губы, повторяя первоначальную реакцию Пуэнта.

– Действительно, лягается! – радостно воскликнула она.

Пуэнт отступил на шаг назад, упер руки в бока, исподлобья уставился на женщину, а затем разразился хохотом:

– Девочка, из тебя выйдет хороший дворф! – простонал он сквозь смех.

Он хлопнул руками по ляжкам и отправился восвояси, спускаясь по склону горы туда, где был разбит основной лагерь.

Едва он ушел, как Вульфгар перекинул мешок на плечо и осторожно вытряхнул содержимое: рассерженного, немного располневшего хафлинга, облаченного в превосходный костюм для путешествий: красную рубаху, коричневый жилет и штаны.

Реджис прокатился по земле, вскочил на ноги и стал лихорадочно причесываться.

– Прости, – как можно вежливее извинился Вульфгар, не в силах сдержать смеха.

Реджис посмотрел на него, бросив неистовый взгляд наверх, затем подпрыгнул и со всей силы пнул Вульфгара в голень – что, конечно же, причинило гораздо больше боли босым пальцам Реджиса, чем могучему варвару.

– Спокойнее, друг мой, – призвал его Дзирт, шагнув вперед и положив руку на плечо хафлингу. – Нам нужно лишь поговорить с тобою, вот и все.

– А просто спросить не догадались? – незамедлительно ответил Реджис.

Дзирт пожал плечами:

– Нужно было оставить это в тайне, – пояснил он. После слов дроу Реджис начал пятиться, явно догадываясь, в чем дело.

– В последнее время ты часто говорил с Бренором, – вмешалась в разговор Кэтти-бри, и хафлинг попятился еще дальше. – Мы подумали, что некоторыми мыслями тебе следует поделиться с нами.

– Нет-нет, – ответил Реджис, размахивая перед собой руками и отгоняя похитителей прочь. – У Бренора – свои планы, он сам все расскажет, когда захочет.

– Так значит, за этим что-то кроется? – сделал вывод Дзирт.

– Он возвращается в Мифрил Халл, чтобы стать королем, – ответил хафлинг. – Вот и все, что за этим кроется!

– Есть что-то еще, – сказал Дзирт. – Я чувствую это по его взгляду, по походке.

Реджис пожал плечами:

– Он рад, что направляется домой.

– А, так мы туда идем? – удивилась Кэтти-бри.

– Вы. Я пойду дальше, – ответил хафлинг. – К Заставе Глашатая, – пояснил он, имея в виду прославленную башню-библиотеку, что располагалась к востоку от Мифрил Халла и к западу от Серебристой Луны – место, где друзья побывали несколько лет тому назад, в поисках Мифрил Халла, прежде чем город отвоевал Бренор. – Бренор просил меня раздобыть некоторые сведения.

– Сведения о чем? – спросил дроу.

– В основном – о Гандалуге и об эпохе его правления, – ответил Реджис, но хотя троице друзей казалось, что отвечал он искренне, чувствовалось, что хафлинг многое не договаривал.

– А для чего могут потребоваться Бренору подобные сведения? – спросила Кэтти-бри.

– Полагаю, что об этом вам следует спросить самого Бренора, – услышали друзья знакомый низкий голос. Все четверо обернулись, увидев, как в очерченный пламенем круг вступает Бренор. – Вы тут на Пузана наседаете, а всего-то и нужно было сделать, что у меня спросить.

– И ты бы нам ответил? – полюбопытствовала Кэтти-бри.

– Нет, – ответил дворф, и три пары глаз тотчас же сердито прищурились.

– Ба! – незамедлительно воскликнул Бренор. – И думать нечего, чтобы вас удивить!

– Чем удивить? – недоумевал Вульфгар.

– Приключением, друг! – жизнерадостно отозвался дворф. – Величайшим приключением, какое только когда-либо было у вас!

– У меня уже было несколько приключений, – напомнил Дзирт, и Бренор расхохотался.

– Присаживайтесь, – предложил он друзьям, приближаясь к пламени, и все пятеро уселись вокруг огня.

Бренор снял со спины туго набитую котомку. Бросив ее на землю, он развязал тесемки и достал свертки с провизией и бутыли с элем и вином.

– Хоть вы и предпочитаете свежатину, – сказал он, подмигнув Кэтти-бри. – Я полагаю, это вас также устроит.

Они принялись разбирать снедь, и Бренор, не дожидаясь, пока друзья примутся за еду, пустился рассказывать, что он только рад, что они ускорили ход событий: он так долго ждал, когда представится случай поделиться с ними планом, что сулил приключения.

– Завтра мы доберемся до спуска в Хедрунскую долину, – пояснил дворф. – Затем, в долине, мы повернем на юг, к реке Мирабар, а потом и к самому Мирабару.

– К Мирабару? – в унисон откликнулись Кэтти-бри и Дзирт, и в голосе каждого в равной степени звучало недоверие.

Не было секретом, что город горняков Мирабар отнюдь не считался союзником Мифрил Халла, перебивавшего торговлю.

– Вы знакомы с Дагнаббитом? – спросил Бренор, и друзья дружно кивнули. – Ну так вот, у него есть друзья, которые предоставят нам важные и нужные сведения.

Дворф прервался и вскочил, вглядываясь в темноту вокруг, точно высматривая лазутчиков.

– Твоя кошка при тебе, эльф? – спросил рыжебородый дворф.

Дзирт покачал головой.

– Ну так вызови ее, если можешь, – настойчиво произнес Бренор. – Отправь бродить по окрестностям и пусть кидается на всякого, кто станет подслушивать.

Дзирт посмотрел на Кэтти-бри и Вульфгара, затем опустил руку в поясную сумку и достал ониксовую статуэтку пантеры.

– Приди ко мне, Гвенвивар, – мягким голосом призвал он зверя. – Приди, милый друг.

Серая дымка окутала статуэтку, разрастаясь и становясь все плотнее и плотнее, постепенно повторяя форму фигурки. Вскоре дымка обрела подлинную плотность, и пред ними предстала огромная черная пантера Гвенвивар, спокойно и терпеливо ожидая указаний Дзирта.

Дроу наклонился и принялся нашептывать что-то пантере, и Гвенвиар умчалась прочь, растворяясь во тьме.

Бренор кивнул:

– Парни из Мирабара раздосадованы из-за Мифрил Халла, – сообщил он о том, о чем и так было известно. – Думают, как превзойти их в торговле тем, что добывают в шахтах.

Дворф вновь огляделся, затем пригнулся, наклонясь к собравшимся у костра:

– Им нужен Гоунтлгрюм.

– Что? – спросил Вульфгар.

Кэтти-бри выглядела не менее удивленной, но Дзирт лишь кивнул, точно все было самим собой разумеющимся.

– Древний оплот дворфов, – пояснил Бренор, – намного древней Мифрил Халла, Твердыни Фелбарра и Твердыни Адбара. Еще с тех времен, когда был единый большой клан, когда мы назывались «делзун».

– Гоунтлгрюм утрачен столетия тому назад, – вставил слово Дзирт. – Много столетий тому назад. Ни один из ныне живущих дворфов не помнит об этом.

– Верно, – ответил Бренор и подмигнул. – Ни один не помнит после того, как Гандалуг сошел в Чертоги Морадина.

Дзирт от удивления широко открыл глаза – как и Вульфгар, и Кэтти-бри.

– Так Гандалуг знал о Гоунтлгрюме? – спросил дроу.

– Он никогда не видел его, ибо Гоунтлгрюм пал задолго до его рождения, – пояснил Бренор. – Тем не менее, – быстро вставил он, – когда Гандалуг был юношей, рассказы о Гоунтлгрюме не успели стереться из памяти дворфов. – Король по очереди оглядел каждого из друзей, глубокомысленно качая головой. – И поэтому парни из Мирабара пытаются отыскать его под скалами, что на юге. Не там они ищут.

– А что было известно Гандалугу? – спросила Кэтти-бри.

– Не более, чем мне было известно о Мифрил Халле, когда мы впервые отправились на поиски, – с усмешкой промолвил Бренор. – Даже меньше. Но если мы найдем затерянный город, то это будет стоящее приключение. Или сокровища… и слушайте же! Металл ничуть не хуже всего, что вы пережили!

Он говорил и говорил, описывая баснословное мастерство гоунтлгрюмских дворфов, мощное оружие, доспехи, что могли отразить любой клинок, и щиты, которые не брало и драконово пламя.

Дзирт не особенно вслушивался в подробности, хотя он ни на миг не отводил взгляда от разглагольствовавшего дворфа. По мнению темного эльфа, приключение уже само по себе было достойным вознаграждением за все тяготы и опасности пути, независимо от того, отыщут они Гоунтлгрюм или нет. Немало лет прошло с тех пор, как он в последний раз видел Бренора столь же воодушевленным – с этим и сравниться не могла радость дворфа от первого похода в Мифрил Халл.

Разглядывая прочих, дроу различил радостный блеск во взгляде Кэтти-бри и сияние в ледяных, синих глазах

Вульфгара, что лишний раз свидетельствовало: исцеляется друг от душевных ран, что получил за шесть лет, проведенных в когтистых лапах демона Эррту. Больше всего в пользу перемен свидетельствовало то обстоятельство, что Вульфгар принял на себя обязанности мужа и отца, никогда не расставаясь с Делли и ребенком – даже сейчас, в походном лагере. Реджис, который, вне всяких сомнений, неоднократно слышал схожую повесть, наклонился всем корпусом вперед, с интересом внимая рассказу дворфа о глубоких подземельях и заколдованных сокровищах.

Дзирту подумалось, что Бренора следует спросить: для чего идти в Мирабар, где их вряд ли встретят с распростертыми объятиями? Разве Дагнаббит не мог отправиться в путь в одиночку или с меньшим, не столь привлекающим к себе внимание отрядом? Но тут же дроу осознал причину подобных поступков. Его, Дзирта, не было в Долине Ледяного Ветра с Бренором, когда король Гандалуг отправил тому первые известия о противостоянии с Мирабаром. Тогда дроу вместе с Кэтти-бри плыл к Побережью Мечей. Повстречавшись с ними в Долине Ледяного Ветра Бренор не раз, сердито пыхтя, припоминал им это.

Прилюдно Совет Сверкающих Камней – правящий совет Мирабара, в который входили дворфы и люди, отзывался о Мифрил Халле тепло, приветствуя возвращение собратьев из Клана Боевого Топора. Однако надежные источники уже много лет передавали Бренору нелицеприятные высказывания за глаза – высказывания лиц, близких к Совету Сверкающих Камней и Эластулу, маркграфу Мирабарскому. Нити некоторых заговоров, что причиняли Гандалугу головную боль, вели в Мирабар.

Бренор собирался побывать в городе лишь по одной причине: чтобы посмотреть в глаза кое-кому из мирабарских жителей, и возвестить, что восьмой король Мифрил Халла вернулся десятым королем, и что отныне он станет гораздо проницательней в отношении заговорщицкой политики Дикого Севера.

Дзирт сидел и наблюдал за своими друзьями. Похоже, приключение началось, и дроу был уверен, что на этот раз он получит от него истинное удовольствие.

Но так ли это?

Ибо Дзирта тотчас же посетило новое, довольно неожиданное воспоминание. Он вспомнил первый выход на поверхность, когда он предвкушал приключение вместе со своими собратьями-дроу. Перед мысленным взором проносились образы истребленных эльфов с поверхности, вспомнилась девочка-эльф, которую он сам испачкал в материнской крови, чтобы та казалась мертвой. Дзирт спас ее в тот ужасный день, и в сущности резня оказалась первым шагом к тому, чтобы дроу отдалился от соплеменников.

Много лет спустя он все же убил того эльфийского ребенка. Он вздрогнул, вновь видя смертельно раненную Эллифейн в пиратской пещере, удовлетворенную мыслью, что погибая, она заберет с собой и Дзирта. Умом темный эльф осознавал, что он не виновен в событиях того ужасного дня, что он не мог предвидеть мучений, которые многие десятилетия испытывал спасенный ребенок.

Но судьбоносный поединок с Эллифейн затронул в глубине души Дзирт До'Урдена некую струну. Он покидал Долину Ледяного Ветра в предвкушении дальней дороги, и открыто радовался странствиям по диким местам, полным опасностей и приключений, вместе со своими друзьями.

Однако скрытый мотив, что таился за получением вещественной выгоды, за поисками древних королевств и старинных сокровищ, был неясен. Дзирт никогда не считал себя преобразователем окружающего мира. Он довольствовался осознанием того, что делом помогал друзьям и близким. С самых первых своих дней в Мензоберранзане он обладал внутренним даром отличать добро от зла, и верил, что выступает на стороне добра и справедливости.

Но как же Эллифейн?

Он продолжал слушать возбужденные разговоры тех, кто окружал его, и тотчас же изобразил довольную улыбку, убеждая себя: приключение действительно придется ему по вкусу.

Оставалось лишь поверить в это самому…

Мирабар оказался невзрачным городом под открытым небом. Прямоугольные каменные строения и несколько башен, возведенных за периметром каменной стены. Все указывало на рачительность и разумный подход, не допускающий при выполнении работ излишеств.

Дворф наподобие Бренора пришел бы в восхищение от всего Мирабара целиком, до последнего городского камня, но Дзирту и Кэтти-бри, едва они приблизились к северным воротам города, Мирабар показался серым пятном, неинтересным и непримечательным.

– Где ты, Серебристая Луна? – бросил дроу подруге, пока они шли слева от каравана дворфов.

– Даже Мензоберранзан – и то краше, – откликнулась Кэтти-бри, и Дзирту оставалось лишь согласиться.

Казалось, стража с северной стороны выражала сам мрачный дух Мирабара. У каждой половины прочных металлических ворот стояло по паре людей-стражников, алебарды они держали прямо, серебряные доспехи сверкали в лучах восходящего солнца. Бренор рассмотрел кресты, нанесенные на каждый щит, – геральдические знаки Мирабара: темно-красные обоюдоострые секиры с ровным, прямым древком на черном поле. Безусловно, стражников потрясло приближение огромного каравана дворфов, настоящей армии, но следовало отдать им должное – стояли они непоколебимо, глядели прямо, лица оставались бесстрастны,