Текст книги "Чужие: Геноцид. Чужая жатва (сборник)"

– Спокойно, детка, – ответил Грант. – Здесь достаточно безопасно. Тело находится в состоянии анабиоза. Оно не сможет разорваться, пока не нажаты необходимые кнопки. Существо находится за стеклом, которое невозможно пробить, в клетке из специальных сплавов. А если случиться что-то непредвиденное, то на этот случай здесь установлена тревожная сигнализация и автоматически срабатывающая лазерная решетка.

– Но эта штука… Она живая…

– Не в полной мере, – сказал Фрайл. – Оно не чувствует боли, не может думать. Это просто масса тканей, которая служит нам для определенной цели.

– А если ксеноморф все-таки вырвется…

– Полковник, уверяю вас, что нам известны все риски и нами приняты все меры предосторожности, которые встроены в систему безопасности, – сказал Грант. – Поверьте на слово, в «Нео-Фарм» мы занимаемся такими вещами уже несколько лет. Мы не первые, кто осуществляет такой эксперимент. Этой женщине, которую звали Рипли, уже давно удалось создать чужого. Так что технология отработана. Мы знаем, что делаем.

– Но объясните, зачем вы создаете ксеноморфа, если мы летим на планету, полную этих тварей?

– Это научный эксперимент, – сказал доктор Фрайл. – Естественно, мы хотели бы вернуться на Землю с образцами ДНК и королевским маточным молочком, чтобы создать собственную колонию для известных вам целей. Может быть, нам удастся заполучить и яйца. Но мы хотим работать с продуктом наших ДНК-манипуляций и создать свою королеву с помощью того самого маточного молочка, которое добудут ваши доблестные солдаты. Это будет очень интересно, если у нас получится поработать с веществом, которого на Земле не существует.

– Да, вы видите, мы все тщательно продумали, – сказал доктор Бегалли и широко улыбнулся. – Метаболический контроль. Мы установили системы таким образом, чтобы детеныш не появился на свет раньше, чем мы добудем маточное молочко, необходимое для его вскармливания.

– Прекрасно, – сказала Козловски. – Просто прекрасно.

– К тому же на этих палубах у нас есть необходимые резервуары и отсеки для собранного молочка и яиц чужих. Теперь вы понимаете, почему ваши солдаты могут огорчиться, если узнают, чем мы занимаемся?

– Я понимаю, почему люди так боятся этих существ, – сказал Фрайл и покачал головой. – Однако «Нео-Фарм» предпринял меры, чтобы обратить на пользу человечеству то, что еще совсем недавно представляло угрозу. Например, мы уже начали разрабатывать некоторые лекарства. Сейчас одному Богу известно, каким образом понимание ДНК чужих поможет нам в будущем, – Фрайл воодушевленно вздохнул. – Но я действительно чувствую, что стану отцом ксенобиологии. Это ведь целый аспект, который может послужить основой для значимого прогресса в развитии человечества. Кто знает, какие перспективы ждут нас впереди!

– Испытайте сначала ужасную боль. Испытайте смерть. Переживите потерю дорогих вам людей, – сказала Козловски.

Фрайла передернуло от ее резкого ответа.

– Я думаю, полковник, что вы не можете оценить красоту и сложность генетики чужих, – сказал ученый.

– Я думаю, доктор, что вы не можете оценить угрозу, которую эти существа представляют.

Козловски замолчала, успокоилась и сделала глубокий вдох.

Грант выглядел растерянным.

– Полковник, вы же присутствовали на первом собрании. Я видел вас там. Вы все слышали сами и прекрасно знаете, зачем мы здесь, – сказал Дэниел.

Козловски повернулась к нему и погрозила пальцем:

– Не стоит заблуждаться, Грант. Я здесь для того, чтобы возглавить экспедицию, которая, возможно, поможет вам достичь своих личных и профессиональных целей. Но прежде всего я служу армии и своим намерениям, а не вашим. И я сделаю все, чтобы эти жуки превратились в безвредных космических тараканов, либо были полностью уничтожены, – сказала Александра и опустила палец. – И чем больше я убью этих тварей, тем лучше.

С этими словами она гордо вышла из этого склепа в утробе «Разии».

14

Все знали, что армейская еда просто отвратительная.

Однако никто и не поступал на службу в морскую пехоту ради деликатесов.

И все же, когда в столовой на тарелку полковника бесцеремонно плюхнулось что-то бесформенное и странное, желудок Козловски с отвращением сжался. Она прекрасно понимала, что эта пища была сбалансированной, богатой витаминами и питательными веществами, но при этом она была отталкивающей на вид и совершенно безвкусной.

Но Алекс уже два дня почти ничего не ела.

Пора повысить уровень углеводов!

Александра подошла к автомату, подставила тарелку под выпускное отверстие и нажала кнопку, чтобы получить порцию того, что называлось картофельным пюре. Козловски много думала с тех пор, как увидела клонированный торс на палубе Гранта. Слияние чужого и человека всегда вызывало в ней чувство отвращения. Алекс пыталась искоренить угрозу, нависшую над человечеством, уже более двадцати лет. Даже употребление «Огня» она воспринимала как господство над чужими. Но теперь от прежней уверенности мало что осталось, и она прекрасно понимала, что обойтись без «Ксено-Зипа» уже не может. Утром Козловски хорошо себя чувствовала, головная боль ее не беспокоила. Она ощущала только депрессию, вызванную нуждой в химическом препарате. Четвертинки таблетки было бы недостаточно, чтобы справиться с этим мрачным настроением, а половинка не может дать заряд энергии на целый день. Тогда Козловски решила принять целую таблетку, хотя раньше такую дозу позволяла себе только перед боем или во время сражения.

И «Огонь» тут же вонзился в нее, словно когти чужих, поражая ее нервные клетки.

Александра вздрогнула, стараясь отогнать от себя эти мысли. Она дала себе слово, что когда экспедиция закончится, она выбросит эту дрянь в мусорный бачок и будет вести здоровый, правильный образ жизни. Но сейчас «Ксено-Зип» был ей просто необходим, чтобы справиться с предстоящими событиями. Это не могло не злить, тем более после того, что Козловски увидела на палубе ученых, а также из-за противоречивых чувств, которые она испытывала по отношению к Дэниелу Гранту.

Алекс попыталась отключить поток мыслей в своей голове и сосредоточиться на еде, хотя в тот момент у нее не было никакого аппетита. Она взяла поднос и села в одиночестве за столик.

В другом углу столовой Джестроу играл на саксофоне. Делал он это не очень хорошо, но и не так уж плохо. Музыка не отличалась мелодичностью, но при этом никакого раздражения его игра не вызывала. Однако приятель Джестроу, который как обычно сидел рядом, явно не был доволен его исполнением.

– Ты не мог бы дать своему инструменту передохнуть, Джестроу?

– В чем дело, Эллис? Я думал, тебе нравится музыка.

– Я люблю музыку. Но мне не нравится этот рев в ухо во время еды.

Козловски слушала их перебранку. Это лучше, чем концентрироваться на мерзости, которую она ела. Джестроу перестал играть, и они с приятелем начали разговаривать. Речь шла о Хенриксоне, который только что зашел в столовую, взял свою порцию еды и снова вышел.

– Обрати внимание, – сказал Джестроу, – Хенриксон опять взял еду с собой. Держу пари на что угодно, он – андроид!

– Да брось, – ответил Эллис. – Уже давно делают биороботов, которые умеют есть прямо как люди.

– Это не все, – настаивал Джестроу. – Он не моется в душевой вместе с нами. Я никогда не видел, чтобы он брился. А ты заметил, как он разговаривает на инструктажах? Мне кажется, что он никогда и не был в боях.

– Да, это странно.

– Я тебе говорю, он принадлежит компании! И мне это не нравится. Плохие вещи происходят с кораблями, на борту которых есть андроиды!

Следующее, что услышала Козловски, был голос самого Хенриксона, который подошел к столу двух морпехов:

– Джестроу, почему бы тебе не сказать все, что ты думаешь, прямо мне в лицо?

Он поднял рядового со стула, и саксофон с грохотом упал на пол.

Козловски встала, чтобы прекратить их ругань.

– Черт, отпусти меня!

– Пожалуйста, – сказал капрал и отшвырнул рядового через всю столовую.

– Хенриксон! – закричала Козловски.

Ларс застыл, затем повернулся и посмотрел на командира с невозмутимым выражением лица:

– Извините.

Эллис склонился над своим приятелем, чтобы помочь подняться. Джестроу был в полном порядке, но слегка ошеломлен.

– Мы все здесь нервничаем, Хенриксон, – сказала Козловски. – Направьте лучше свой гнев на чужих.

Козловски повернулась к солдатам:

– Это касается и вас двоих. Мы все в одной команде, и никаких разделений по группам я не потерплю.

– Знаете, полковник, – вдруг раздался голос позади нее, – я уважаю людей, которые могут постоять за себя.

Это был голос Гранта. Он подошел к морпехам, и его легкое высокомерие словно прорывалось через сильное напряжение.

– Однако для предстоящей операции мне нужны все солдаты до одного, – сказал Грант и взглянул в сторону Джестроу, который только что поднялся с пола. – Хенриксон, ты, конечно, можешь не целовать его и не мириться с ним, но не разбей ему череп, пожалуйста. Хорошо? Спасибо.

Хенриксон кивнул, и Козловски разрешила ему идти. Он взял поднос и удалился в свой жилой отсек.

Козловски снова повернулась к рядовым:

– Продолжайте обед. Мне не нужны истощенные солдаты.

Чтобы показать пример, она вернулась к своей тарелке, на которой еда уже полностью остыла, и продолжила есть.

К ней за столик подсел Грант.

– Полковник, – сказал он тихо, – не могли бы мы поговорить наедине?

– Положите себе поесть, Дэниел. Если я должна запихивать в себя эту гадость, то и вы тоже составьте мне компанию.

Грант даже не пытался спорить. Он подошел к автомату, выбрал отвратительного вида восстановленное рагу, налил его в тарелку и подсел к Козловски, стараясь оставаться радостным. Этот сосунок выглядел куда лучше, чем вчера. Вероятно, он вздремнул, принял ванну, сделал себе коктейль. К удивлению Козловски, ей очень понравилась их короткая беседа. Она все еще сердилась на саму себя за то, что этот кретин ее привлекал, но ведь ему не обязательно об этом знать. Ей нравилось, что она могла на своих условиях наслаждаться непонятной для нее сексуальной привлекательностью, которую он излучал. Наверное, он пользуется парфюмом с феромонами, бессовестный ублюдок.

Наконец, когда последняя крошка исчезла с его тарелки, Александра согласилась пройти с Грантом туда, где их никто не сможет услышать, – в конференц-зал, разумеется, а не в его комнату.

– Слушайте, я не думал, что вы так отреагируете на то, что увидите на нашей палубе, – сказал Дэниел. – Капрал Хенриксон понял все правильно. Он даже вызвался охранять наше изобретение. Я хочу быть уверенным, что могу также рассчитывать и на вас, полковник. От вас зависит, насколько хорошо все пройдет.

– Я в этом никогда не сомневалась, приятель. Вам всегда нужно было самое лучшее, и вы получали это. Но я хочу вам сказать, что мне ваши методы не нравятся.

– То, что я делаю, послужит во благо всему человечеству!

Александра рассмеялась прямо ему в лицо.

– Не нужно мне вешать лапшу на уши. Вы делаете это ради денег.

– В конечном счете, наше изобретение спасет человеческие жизни.

– О чем вы говорите? Вы ставите под угрозу жизни лучших морпехов ради чертова молочка и ради чистой, легкой прибыли. Вы безжалостный ублюдок.

– Не забывайте, что я тоже рискую собственной жизнью.

– Только потому, что вы боитесь встретиться лицом к лицу с человеком, у которого взяли деньги.

Грант сжался.

– Это я вам вчера сказал?

– Еще бы. А вообще нетрудно было догадаться.

– И тем не менее. Мы разрабатываем собственный источник маточного молочка – безопасный и контролируемый. В дальнейшем мы сможем выделить деньги на то, чтобы полностью стереть чужих с лица Земли, а пока что изучение ксеноморфов поможет нам подготовиться к встрече с ними на других планетах.

– Звучит неплохо. Только это не меняет моего отношения к вам.

– Но вы же оставите в секрете то, что вам известно. Вы не расскажете о нашем проекте другим?

– Вы думаете, я хочу деморализовать солдат, сказав им, что пока они мирно находились в гиперсне, вы прямо под ними занимались выращиванием ксеноморфа в непонятной клетке? Это мои люди, и я отвечаю за них. А вы занимайтесь своим персоналом. Понятно?

– Я рад, что мы все прояснили, полковник. Хотя мне и не совсем понятна ваша враждебность. Мне кажется, что будет лучше для нас обоих, если мы наладим наши отношения.

– Не нужно на меня давить, Грант.

Козловски встала и ушла.

Если бы она провела в компании этого обаятельного болвана еще немного времени, то неизвестно, чем бы это все закончилось – поцелуем или убийством. Алекс и сама не знала, что доставило бы ей большее удовольствие.

В сумраке грузового отсека номер девять начали шевелиться тени.

Послышались шаги, направляющиеся от открытой двери к пульту управления. Пальцы заскользили по клавиатуре. Система сигнализации была отключена, реостат отрегулирован, сыворотка выпущена.

Внутри мрачно подсвеченного резервуара дернулся весящий торс.

Довольный тем, что все необходимые меры приняты, незнакомец покинул помещение и тихо закрыл за собой дверь.

Торс дернулся снова.

Развитие эмбриона, который находился внутри висящего инкубатора, уже завершилось, но его рождение сдерживалось электронными и биохимическими средствами. Однако теперь, когда эти механизмы были отключены, оставались считаные минуты до его появления на свет.

Существо шевелилось и задыхалось внутри. Искра жизни, вызванная импульсом энергии, прошла через тело и пробудила спящие инстинкты. Ему стало тесно.

Он разорвал диафрагму и вырвал мышцы.

Но и это не дало ему свободы.

Сработал очередной инстинкт.

Со сверхъестественной силой существо вытолкнуло из торса диафрагму и клубок из легких, сердца и артерий.

Затем оно прорвалось через грудную клетку.

В следующий момент, используя особое врожденное средство, с помощью которого грудолом прорывается на волю, существо собрало все силы и резко бросилось вперед через кости и кожу на свободу в газообразную атмосферу.

Торс разорвало на куски.

Брызнула кровь. Бронхиальные ткани вылетели наружу, а обломки костей ударились о металл и стекло. Вся эта картина напоминала извержение вулкана.

Грудолом, похожий на червяка с головой и зубастой пастью, вылез из оболочки и начал поворачиваться в разные стороны, словно настраивая свои органы чувств. Не ощущая никакой опасности, он бросился бежать в темный угол.

Однако руки того, кто подарил этому монстру жизнь, забыли отключить защитную систему.

Чуткие датчики моментально среагировали на быстрое движение чужого, который стремился найти теплое место. Спектрографический анализ установил природу объекта, перепроверил полученную информацию и привел в действие необходимые механизмы.

Загудели сервомоторы, наводя на источник спектрографической аномалии лучевое оружие.

Если бы существо не остановилось на долю секунды, пытаясь пробраться сквозь стекло, возможно, оно прожило бы дольше, а экспедиция приобрела бы совершенно иную цель.

Но детеныш остановился.

И оружие выстрелило.

Лучи сошлись в один сплошной поток энергии.

Маленького ксеноморфа разорвало на части, добавив его собственную кровь к той, что осталась от торса. Мощный поток энергии срезал голову существа, и она полетела в стекло, пробив его насквозь. Следом полетел обуглившийся хвост.

Зубы все еще скрежетали, а хвост извивался.

Вскоре и то и другое перестало двигаться, а вслед за этим раздался оглушительный вой сирены.

15

После того как Александра Козловски подошла к грузовому отсеку палубы «Д» и убедила стоящего у двери взволнованного ученого в том, что ее вызвал Дэниел Грант (уверенный вид прекрасно делает свою работу), причина гула сирены сразу стала понятна. Аварийное освещение помогло разобраться в том, что могло случиться.

Несколько ученых, одетых в свои противокислотные костюмы, нависли над детенышем-чужим.

На безопасном расстоянии от кислотных луж расхаживал взад и вперед Дэниел Грант, ругаясь и размахивая руками:

– Черт побери! Что, черт возьми, пошло не так? Это обернется мне убытком в миллион долларов как минимум!

Грант заметил Козловски только после того, как она подошла сзади и дотронулась до его предплечья. В ее прикосновении чувствовалось желание успокоить и остудить его пыл. Грант от неожиданности отпрыгнул в сторону, затем вздохнул и сложил руки.

– Я не понимаю. Я просто не понимаю, – твердил Дэниел.

Доктор Фрайл стоял на коленях перед останками детеныша. Слезы ручьем текли из его глаз. У него был такой вид, будто он сейчас соберет все кусочки ксеноморфа, возьмет их на руки и бережно прижмет к груди. Нейтрализующая кислоту жидкость разбрызгалась автоматически, но кислота могла еще оставаться в дырах на полу.

К Гранту и Козловски подошел доктор Бегалли.

– Похоже, кто-то «поработал» с аппаратурой и отключил систему безопасности. Малыш появился на свет слишком рано. Хорошая новость: обезумевший чужой не скрывается в канализационных трубах. Плохие новости: оборудование повреждено, больше нет детеныша, и сердце доктора Фрайла разбито.

– Господи, – произнес Грант, и лицо его побледнело. – На борту диверсант!

– Кому нужно было это делать? – прорыдал доктор Фрайл. – Такую крошку… Она даже не успела увидеть меня!

– Я надеюсь, что вы просмотрели результаты психологических тестов своих докторов, прежде чем пустить их на борт корабля, – сказала Козловски Гранту. – Фрайл, похоже, на грани нервного срыва.

– С ним все будет в порядке, – пробормотал Грант. – Он просто с головой ушел в работу.

– У него нет ни жены, ни детей, – сказал Бегалли. – Кажется, он действительно собирался стать отцом. Плохи дела.

Убитый горем ученый повернулся к собравшимся коллегам и угрожающе указал на них пальцем, словно обвиняя каждого присутствующего.

– Какой монстр это сделал? – спросил Фрайл, обливаясь слезами. – Кто из вас убил моего ребенка?

Палец остановился на Козловски.

– Это вы сделали, полковник? Вы презирали его с тех самых пор как увидели. Я это заметил!

– Нет, это была не я, идиот, – резко ответила Козловски. – Кто-нибудь даст этому истерику успокоительное? Желательно посильнее. И еще смирительную рубашку.

Александра двинулась в сторону останков:

– И еще раз полейте это место кислотным нейтрализатором, пока кровь не проела палубу насквозь.

– Я надеюсь, вы поможете мне усилить охрану объекта на пути домой, – сказал Грант.

– Разумеется, – ответила Козловски, повернулась и направилась к выходу.

Грант ее догнал.

– Полковник… Алекс… Могу я попросить минуту вашего времени? Нужно поговорить с глазу на глаз.

Козловски хотела отказать, но его глаза умоляли ответить «да». В них читались страх и беспокойство. Перед ней снова появился тот Дэниел Грант, которого она увидела в тот момент, когда он был пьян. Ее поразило, насколько эта грань его личности отличалась человечностью.

– Встретимся в конференц-зале через пять минут. Я заварю чай, – сказала Алекс.

– Благодарю вас, полковник.

Конференц-зал находился под охраной. Звукопоглощающие шторы были опущены, а связь отключена.

Двое сидели друг против друга, попивая успокаивающий травяной чай.

– Итак, – нарушила мрачную тишину Козловски, – кто, по-вашему, мог это сделать? Тайные агенты преступников, которым вы задолжали деньги? Или кто-то из конкурентов, таких как «Мед-Тех»?

– Я ничего не понимаю. Я не могу поверить в то, что допустил такую оплошность, – ответил Грант. – Все знают, что если экспедиция окончится провалом, то мне конец.

– Мне кажется, вы с доктором Фрайлом рассказали далеко не все о своих планах на королевское молочко.

– Возможно, вы правы, – вздохнул Грант, – но сейчас дело не в этом. Если саботаж продолжится, то в следующий раз я могу потерять большее, чем просто деньги.

Козловски пожала плечами:

– После сражений с чужими меня не испугает ни шпион, ни даже банда головорезов.

– Да, но как часто вы проникали в тыл противника? Вы разве не понимаете? Вы и ваши солдаты всегда сражались против обычной для вас угрозы. Спросите у любого опытного в этом деле человека, и он вам скажет, что нет ничего страшнее, чем враг среди своих.

– У вас есть какие-нибудь предположения?

– За этим я пригласил сюда вас. Может быть, у вас есть какие-то зацепки?

– Вы не настроили свои охранные системы на действия или активность одного человека. Советую сделать это сейчас. Что касается диверсанта, я не представляю, кто это может быть. Могу только с уверенностью сказать, что это не я.

– Неужели вы думаете, я стал бы разговаривать с вами, если бы подозревал, что вы к этому причастны? Мы примем дополнительные меры предосторожности. Однако и этого будет мало. Мы не только предпримем меры, но и сохраним бдительность. Если вы заметите что-либо необычное в поведении своих людей, обязательно сообщите мне.

– То же самое я могу сказать и о ваших людях.

– Можете быть уверены, я их всех проверю, – сказал Грант и сделал глоток чая. – Тем не менее экспедиция обещает быть адски жаркой.

– Она уже такая, Грант. Но я уже в аду побывала, так что замолвлю за вас словечко у Вельзевула.

– Спасибо, полковник.

– Сдается мне, что у вас есть некий собственный интерес. Запомните, Грант, мы все в одной лодке и интересы экспедиции – превыше всего. Все остальное отложите на потом, включая ваши личные проблемы.

– Договорились, полковник. А вы попробуете проглотить пару таблеток «Огня», и все проблемы вмиг исчезнут.

– Ублюдок.

Алекс поднялась, так как хотела уйти, но вдруг остановилась. Она полезла в карман, достала баночку с таблетками, а затем бросила ее Гранту.

– Хочу предупредить, Грант. Это весь мой запас того дерьма, которое вы производите. Обещаю не принимать его больше. Так что учтите, что скоро я стану настоящей стервой.

Грант посмотрел на бутылочку и положил ее себе в карман.

– Хорошо, полковник. Может быть, я и сам начну их принимать. Доза моего собственного лекарства будет как раз к месту.

– Я бы не советовала, – сказала Козловски и отвернулась, чтобы не забрать «Огонь» обратно.

Алекс уже пожалела об этом жесте. Тем не менее она приняла для себя решение, что примет эту отраву снова только в том случае, если увидит воочию Гранта, горящего в аду.

А вот от чая она отказываться не стала.

Космический корабль «Разия» вышел на орбиту планеты Улей.

Это, конечно, не было ее официальным названием. Непонятно почему, но ее имя было С-435. Это четвертая из десяти планет класса «М», двигающихся по орбите звезды Ахиллес-Два. Высокая сейсмическая активность превратила ее поверхность почти в бесплодную равнину.

Из-за огромного скопления густых облаков в иллюминаторах сложно было что-то разглядеть, но телеметрические датчики уже обследовали местность, где должен был находиться улей чужих. Эту информацию они получили из докладов побывавших здесь ранее астронавтов.

Час «X» приближался.

Естественно, «Разию» сажать на поверхность не предполагалось.

Для этой цели на борту огромного корабля имелся посадочный модуль класса девять, на борт которого поднялись морпехи, участвующие в операции. Все солдаты прекрасно знали свою работу, но все же будто пелена напряжения и страха окутала внутреннее помещение шлюпки, в то время когда морпехи, одетые в противокислотные защитные скафандры, занимали в ней свои места и пристегивались ремнями безопасности.

Каждый участник операции был вооружен карабином или другим оружием, на котором он специализировался.

Рядовой Джестроу помимо этого нес еще кое-что.

Свой саксофон.

– Зачем тебе эта штука, Джестроу? – спросила Махоун, выдавив из себя улыбку. – Распугивать жуков своими импровизациями? Или чем-нибудь из позднего Колтрейна?[17]17
  Джон Уильям Колтрейн (1926–1967) – американский джазовый саксофонист и композитор.


[Закрыть]

– Заткнись, Махоун, – ответил Джестроу. – Мне же нужно будет хоть иногда развеяться!

– Ладно тебе, я просто пошутила!

– Успокойся, Эди, – сказал Эллис. – Мы все уже на грани, а эти костюмы не имеют функции нейтрализации насмешек.

Эди Махоун кивнула:

– Простите, парни. Оставлю вас в покое. Как на счет шуток про «тук-тук»?

Эллис усмехнулся:

– Если только они будут пошлыми.

Вошел доктор Амос Бегалли и опустился в кресло. Вид у него был явно озадаченный.

Эллис слегка подтолкнул своего приятеля локтем:

– Эй, Джаз! А я и не знал, что Большой Нос собирается на поверхность.

Джестроу пожал плечам:

– Я не знаю. В этом Городе Тайн на палубе ученых происходило что-то серьезное. Раненых и убитых нет. Я проследил и увидел список тех, кто должен спуститься на поверхность. Бегалли там не было. В списке значился доктор Фрайл. Вчера, однако, он выглядел очень несчастным и взволнованным. Я не смог понять из-за чего.

– Что ж, разумно, – ответил Эллис.

– В любом случае мне кажется, Бегалли знает дело не хуже Фрайла, – сказал Джестроу.

– Да, только у меня мурашки от этого типа.

– Мурашки у тебя появляются, даже когда я играю мелодии Сан Ра[18]18
  Сан Ра (1914–1993) – американский джазовый композитор, руководитель группы, поэт и философ, постановщик спектаклей, известный своей экспериментальной музыкой, «космической философией» и театральными представлениями.


[Закрыть].

Джестроу поднес саксофон к губам, чтобы наиграть пару нот, но Эллис тут же его остановил:

– Слушай, эти ребята хорошо умеют убивать. Не заставляй их практиковаться на тебе.

– Ладно, не буду. А где Грант и полковник? – спросил Джестроу и посмотрел на свои часы с многофункциональным циферблатом и разными датчиками.

– Думаешь, уединились для грязных делишек?

– Приятель, я думаю, что дорогая Коз уже давно выскребла свои гормоны ржавой ложкой.

– Не знаю. Я чувствую, что между ними возникла искра.

– Да, искра вражды. Радуйся, что она направила ее на кого-то другого, а не на нас.

Джестроу покачал головой.

– Знаешь, Эллис, я не первый день в армии. Мне доводилось убивать чужих. Я знаю наизусть свою работу. Они говорят, что я подготовлен как в психическом, так и в физическом плане. А что на счет духовной стороны вопроса? – сказал Джестроу и снова покачал головой. – Нет, я не готов.

– А кто готов, приятель? – спросил Эллис, и при этих словах его бросило в дрожь. – Кто?

Он посмотрел вокруг и увидел, как его страх отразился в глазах остальных солдат.

Александра Козловски зашла на борт небольшого корабля.

Свое личное оружие она принесла рано утром, когда пришла проверить технические характеристики посадочного модуля «М9», который получил шутливое название «Муравьед». Козловски убрала оружие в свой отсек, и теперь в ее руках была чашка горячего кофе, а на лице – мрачная улыбка.

– Ну что, ребята, готовы прикончить несколько чужих?

Команда одобрительно отозвалась на ее слова.

– Отлично. Но помните, это не главная наша цель. Главная задача – попасть внутрь их гнезда и повидаться с королевой-маткой!

Полковник сделала глоток крепкого черного кофе. Кофеин помогал ей справиться с депрессией, которую она испытывала после того, как перестала принимать «Огонь». Алекс все же положила в свой скафандр кое-какие таблетки, так как не хотела подвергать опасности своих солдат и сам ход операции отсутствием боевой готовности. Но с «Огнем» она решила окончательно покончить, пусть это было и сложно.

– Кто-нибудь видел Дэниела Гранта? – спросила она.

– В последний раз, когда я его видел, он разговаривал о чем-то с Гастингсом, – сказал капрал Хенриксон.

– Лучше бы ему пошевелиться, иначе он останется на «Разии», – сказала Алекс. – Впрочем, невелика потеря.

Козловски прошла к лейтенантам Фитцуильяму и Танарезу, которые были назначены на должности пилотов. Они склонились над приборной панелью, проводя окончательную диагностику систем.

– Как дела, парни? – спросила Александра.

Фитцуильям улыбнулся в ответ:

– Докладываю, полковник. Двигатель готов к запуску, резервные системы работают нормально. Все отлично.

– Да, – подтвердил Танарез, не отрывая глаз от экрана монитора. – Война с ксеноморфами дала толчок в развитии технологий. Тут на борту много чего интересного. И все это точно внушает уверенность.

– Жаль, что эта штука не может выполнить за нас всю грязную работу, – сказал Фитцуильям.

– Зачем? Тогда я все веселье пропущу!

Солдаты рассмеялись. Это был хороший признак. После демонстрации антикислотного скафандра они немного воспряли духом. Когда угроза быть заживо сожженным кислотой чужих исчезла, операция сразу стала казаться менее опасной и, кажется, солдаты это поняли.

Словно приняв невидимый сигнал, забежал последний пассажир. В руках он нес застегнутую сумку. Быстрым движением мужчина поставил ее в багажный отсек вместе с вещами других солдат.

– Все в порядке, – сказал Дэниел Грант, – можно закрывать люк.

Пилот нажал на кнопку, и дверь закрылась.

– Спасибо. Я хочу отнять у вас секунду и сказать, что это самый волнующий день в моей жизни, – произнес он хорошо поставленным голосом, натренированным в публичных выступлениях. – Там, – он указал на видневшиеся сквозь иллюминатор жемчужно-лазурные облака, кружащиеся вокруг планеты, – в незнакомом для нас мире, хранятся тайны, которые помогут сделать нашу страну еще сильнее. Возможно, даже укажут нам путь к лучшему будущему. Там находятся существа, которые не только угрожают человечеству, но и уже разорили нашу родную Землю, – сказал Грант и сделал паузу, чтобы подчеркнуть важность своих слов. – Теперь все в наших руках. Давайте же выполним поставленную перед нами задачу и сделаем это хорошо.

По рядам прошел гул одобрения.

Грант, улыбаясь, занял свое место и пристегнул ремни.

Козловски дала ему сигнал в виде поднятых вверх больших пальцев.

«Ну, Грант, не очень умно с твоей стороны отправиться сюда, скорее всего, здесь тебя ждут самые страшные события во всей твоей жизни», – сказала про себя Козловски.