Текст книги "Десятая жертва (сборник)"

Глава 48

С утра день выдался солнечный и безветренный, на небе – ни облачка. Идеальный день для Убийства. Толпы людей заранее стали стекаться к Колизею. По арене маршировали колонны с оркестрами, каждая несла флаг своего кантона.

А под ареной располагался целый лабиринт мастерских, автомобильных ям, раздевалок для бойцов и других участников представлений, оружейных комнат. Попасть туда можно было через люки на арене или проходы с внешней стороны амфитеатра. Ремонтные бригады ожидали там как людей, так и машины. Ждали и служители в черном, которые отвозили павших эсмеральдских воинов на кладбище Бут-хилл.

К полудню на трибунах не осталось ни одного свободного места. Они делились на солнечные и теневые секторы, как и на испанской корриде. Секторы, где размещались ложи для почетных гостей, были снабжены специальными козырьками от солнца.

День был чудесный. Солнце стояло в зените. Все женщины были одеты в яркие праздничные платья. В воздухе пахло жареным мясом и чесноком. По проходам сновали разносчики, предлагая зрителям хот-доги, бурритос, сандвичи, сладости, разнообразные напитки, наркотики, программки и футболки с изображениями участников представлений. Между рядами весело бегали дети. Лаяли собаки. Кругом царила непринужденная атмосфера, которая часто бывает там, где полностью отсутствует хороший вкус.

С одной стороны арены, где располагалась площадка для Убийств, виднелась застекленная комментаторская кабина. Телекамеры были расположены таким образом, чтобы дать возможность операторам снимать одновременно и события на поле, и выражения лиц зрителей. Возле микрофона в зеленом спортивном пиджаке с гербом Охотничьей академии на лацкане сидел сам мистер Охотничий Мир – Гордон Филакис.

– Приветствую вас, друзья! С вами снова Гордон Филакис. Какой прекрасный день для кровавых поединков! Вы согласны со мной, любители спорта? Как всегда, все билеты на этот главный спортивный праздник Эсмеральды раскуплены до единого. Вы увидите все, что происходит на арене, самые захватывающие моменты будут сниматься крупным планом и повторяться в замедленной съемке. Но прежде всего разрешите представить вам нашего старого друга, полковника Рича Фаррингтона, человека, который, как никто иной, разбирается в искусстве убивать.

– Спасибо, Гордон. Я очень рад, что ты пригласил меня сюда.

Фаррингтон оказался высоким худощавым мужчиной с ежиком седых волос, орлиным носом и тонкими бескровными губами.

– Ты командовал Международной бригадой наемников, самой пестрой бандой профессиональных убийц за всю мировую историю, не так ли, Рич?

– Да, Гордон, это были незабываемые деньки. Дело в том, что последняя война была не полностью ядерной. Несмотря на скоротечность и безликость, она породила несколько чудесных битв, где принимали участие и люди.

– Ты со своими парнями участвовал в кампании Литтл-Чако, правда, Рич?

– Конечно, Гордон, и уверяю тебя, что Южная Америка – хотя там давно уже нет джунглей – до сих пор остается чудесным местечком. Мы с ребятами также прикрывали отход наших войск возле Лимпопо. Это такая река в Африке. Да, там было на что посмотреть! Чего стоили одни только пулеметы и гранатометы!

– Я не раз видел кинохронику этих событий, полковник, как, впрочем, и наши зрители. Битва при Лимпопо до сих пор считается самой популярной. Кстати, в следующем сезоне наша студия начинает трансляцию военной кинохроники от первого до последнего дня войны. Не пропустите ни одной серии, друзья. Программа будет называться «Чудесный мир кровопролития».

– Да, это была хорошая война, – сказал полковник Фаррингтон. – Однако должен признать, что вы – граждане Охотничьего Мира – по-своему дали мне возможность тихо и спокойно наслаждаться прекрасными и жестокими сценами насилия. Ничего более замечательного я никогда еще не видел. Я не отношу себя к критикам-искусствоведам, но могу с уверенностью сказать, что кое-что из того, чему я стал свидетелем здесь, несет в себе довольно ощутимый элемент сюрреализма. Я, конечно, не интеллектуал – упаси боже! – однако считаю, что здесь, в Охотничьем Мире, люди обладают большим талантом и приносят зрителям гораздо больше наслаждения, чем те так называемые художники Европы и Америки, которые размазывают по полотну блеклые краски и даром марают бумагу своими бессмысленными словами. Прости, Гордон, я, кажется, немного ушел в сторону.

– Не надо извиняться, полковник. Ты наш парень. Нам тоже нравится лишь то, что мы в состоянии понять. Например, Убийство. Так что ничего страшного. Спасибо, что заглянул к нам, Рич.

– Мне очень приятно, что ты меня пригласил, Гордон. Я всегда приезжаю посмотреть на Великую Расплату и начало Сатурналий. Ни за что на свете не пропущу это чудесное зрелище!

– Еще раз спасибо, Рич. Ну, я вижу, все уже готово к представлению. Вот-вот на арене появятся клоуны-самоубийцы, которые имели бешеный успех в прошлом году. Вы снова станете свидетелями игр пешеходов, автомобильных стычек, соревнований на молниеносных серпоциклах и, наконец, Великой Расплаты. Надеюсь, что вы запаслись достаточным количеством пива, чтобы не пропустить ни одной секунды этого захватывающего зрелища.

Глава 49

В отгороженной занавесями ложе в дорогом теневом секторе сидели Микеланджело Альбани, его жена Тереза и Нора Олбрайт. Альбани был одет в куртку из легкого серого шелка, на голове у него красовалась традиционная для Наводчиков соломенная шляпа с черно-белой ленточкой. Нора была в белом платье и красной шляпке с откинутой черной вуалью, которая закроет ее лицо, если Хэрольд проиграет поединок.

Норе даже не верилось, что Хэрольд – парень, которого она знала еще по Кин-Уэлли, штат Нью-Йорк, – будет принимать участие в Великой Расплате. Надо же, ему посчастливилось попасть на самое престижное представление Охотничьего Мира! И все равно он остался тем же старым приятелем, неуклюжим, самонадеянным и ужасно везучим.

– Волнуешься? – спросила Нору Тереза.

Нора кивнула.

– Мне так хочется, чтобы он победил! Но я за него ужасно боюсь. Майк, как ты думаешь, у него есть шансы на победу?

– И довольно неплохие, – ответил Альбани. – Ты просто гениально поступила, позвонив Гордону Филакису и рассказав ему про фокус-покус с Карточкой Предательства. Только благодаря этому мы попали в Великую Расплату – самую главную дуэль года. Хэрольд уже психологически настроился на бой, его уже ничто не остановит. Расслабься и постарайся получить удовольствие от игр.

– Постараюсь. – Нора вытерла глаза крохотным носовым платочком. – Но не знаю, смогу ли.

– На арену выходят клоуны-самоубийцы, – сообщил Альбани. – Они же тебе нравятся, не так ли?

Лицо Норы прояснилось.

– Конечно, они всегда такие забавные.

– Тогда расслабься и наслаждайся зрелищем. А я пойду вниз готовить Хэрольда к поединку. Не беспокойся за него, дорогая. Ему ужасно везет, а везение во все времена ценилось куда больше, чем способности.

Глава 50

Появление на арене клоунов-самоубийц было встречено бурными аплодисментами. Желающих оказаться среди них было хоть отбавляй, заявки поступали со всего мира. Некоторые люди считали, что, если их смерть принесет кому-нибудь радость, – она не напрасна.

– Сегодня, – объявил Филакис, – нам повезло. С нами – мистер Томми Эдвардс, директор и режиссер Школы клоунов-самоубийц Охотничьего Мира. Мы вдвоем прокомментируем их веселое представление. Привет, Томми!

– Привет, Гордон! Что ж, до спектакля остались считаные минуты.

– Да, Томми. Рабочие возводят посреди арены двухэтажное здание. Это копия старинного банка. Чувствую, номер будет что надо. А как называется спектакль?

– Номер называется «Ограбление банка». Это пародия на старинный телесериал «Кейстонские полицейские».

– Прекрасно, – сказал Филакис. – В банке полно кассиров и клиентов в клоунских костюмах. Якобы это обычный рабочий день в банке небольшого американского городка лет сто назад. А вот появляются и грабители на двух шикарных автомобилях. На них забавные костюмы, лица разрисованы красками. Грабители врываются в банк, размахивая оружием. Один из кассиров пытается оказать сопротивление. Грабитель стреляет в него. Кассир отдает Богу душу, посылая публике воздушные поцелуи. Отличная идея, Томми.

– Спасибо, Гордон. Теперь, прихватив добычу, аккуратно упакованную в небольшие брезентовые мешочки со знаком доллара, бандиты выбегают из банка и прыгают в машины. С другой стороны арены появляется еще один старинный автомобиль с откидным верхом. Это патрульная машина, в которой сидят кейстонские полицейские. Под градом пуль автомобили грабителей срываются с места. Убиты несколько ни в чем не повинных прохожих. Разумеется, их тоже играют клоуны-самоубийцы.

– Машины гоняются одна за другой по всей арене, – подхватил Филакис, – они пытаются избежать препятствий, которые устанавливают на их пути рабочие сцены. Грабители и полиция обмениваются выстрелами, кидают друг в друга ручные гранаты. Наконец грабители снова останавливаются возле банка. Забежав на последний этаж, они устраивают баррикаду на лестнице. Появляются клоуны-самоубийцы в комичных полицейских костюмах. Начинается осада. Полиция устанавливает тяжелые пулеметы и гранатометы. Тела клоунов-самоубийц разрываются в клочья и разлетаются в разные стороны. Зрители в восторге. Мы потом еще посмотрим видеозапись, но могу уже сейчас сказать с полной уверенностью – такой кровавой бойни мне давно уже не приходилось видеть. А ты что скажешь, Томми?

– Полностью согласен с тобой, Гордон. Знаешь, я до сих пор поражаюсь, сколько пуль способно выдержать человеческое тело и все равно двигаться, нажимать на спусковой крючок, посылая пули в другие тела. На душе становится приятно, когда видишь такую мощь человека, не так ли?

– Ты прав, Томми.

– Еще раз хочу напомнить нашим зрителям, что погибнуть в канун Сатурналий перед камерами «Охотничьего шоу» – предел мечтаний для любого самоубийцы.

– Томми, на арене осталось всего восемь клоунов. Тебе не кажется, что их энтузиазм немного порастратился? По правде говоря, они и так уже немало потрудились, учитывая такую сложность трюков.

– О, мои парни никогда не выходят из игры, Гордон. Не для того мы с ними работаем в Школе клоунов-самоубийц.

– Томми, пока клоуны перезаряжают оружие, почему бы тебе не рассказать нам про знаменитую Школу клоунов-самоубийц?

– Ну, как ты знаешь, Гордон, со времени принятия закона о разрешении самоубийств большинством стран этика претерпела значительные изменения. Почти везде перестали наказывать неудачников, которые не довели дела до конца из-за отсутствия мужества или по каким-нибудь другим причинам. Но мы в Охотничьем Мире твердо уверены: если уж принимается закон, то его требуется неукоснительно выполнять. Если человек становится членом Школы клоунов-самоубийц, он подписывает обязательство уйти в мир иной в то время и при таких обстоятельствах, как решат директор, режиссер или его ассистенты. Ведь несовершенное самоубийство – самое настоящее фиаско.

– Может, ты нам расскажешь, как вам удается заставлять людей выполнять подписанные ими контракты? Я имею в виду, если какой-нибудь клоун-самоубийца откажется покончить с собой или позволить это сделать с ним кому-то иному, как того требует директор. Что вы делаете в этом случае? Казните его?

– Конечно, нет. Ведь ему только того и нужно – чтобы кто-то другой взял на себя ответственность за его смерть. Нет, Гордон, если клоун-самоубийца начинает дрожать, следует очень простое наказание. Ему полагается по закону до конца своих дней красить нос в красный цвет и носить на спине надпись «Трус». И жить как можно дольше. Могу тебя уверить, такое случается крайне редко.

– Я в этом убежден, Томми, – согласился Гордон Филакис. – Я вижу, клоуны-самоубийцы уже перезарядили пистолеты и снова готовы ринуться в бой. Грабители выходят из банка с оружием в руках, но пока не стреляют. Они образуют круг вместе с полицейскими. На середину выходит главный клоун. У него на голове высокий черный цилиндр из шелка. Он снимает его. Оттуда вылетает голубь. Это условный сигнал.

Все одновременно начинают стрельбу! Прошитые пулями тела падают на землю! Вот это да, настоящее море крови! Ого, веселье почище, чем в аду! Только послушайте, какие овации!

Смотрите, главному клоуну каким-то образом удалось остаться в живых, хоть он стоял в самом центре круга. Истекая кровью, он все же поднимается на ноги. Он приветствует публику и надевает цилиндр…

Внезапно цилиндр взрывается! Там находилась бомба! Сначала голубь, а потом бомба! О Томми, какой замечательный финал! Как тебе удалось придумать такое чудо?

– Совсем нетрудно, Гордон. Гораздо сложнее на репетициях.

Глава 51

Внизу, под ареной, в артистической уборной со звездой на дверях Альбани растирал Хэрольду спину и давал последние указания.

– Я не знаю, как именно будет проходить дуэль. Каждый год придумывают что-нибудь новое. Старейшины Охотничьей академии принимают решение в последнюю минуту. Поэтому не забывай слова Чана. Будь готов к самому неожиданному. Чувствуешь себя нормально?

– Знаешь, – сказал Хэрольд, – для меня это настоящее развлечение. Я имею в виду Охоту. Одно только плохо – кто-то обязательно должен погибнуть. Конечно, я знаю, что без этого не обойтись, но все равно это очень плохо.

– Если ты не выкинешь из головы эту мысль, можешь сразу попрощаться с жизнью, – предупредил Альбани.

– Я не позволю ему убить меня, – решительно произнес Хэрольд.

В противоположном конце помещения для актеров, в другой уборной, тоже со звездой на дверях, находился Луэйн со своим Наводчиком Сузером. Рядом с ними сидел Джон Сэкс – тренер, которого Луэйн нанял специально для этого мероприятия.

Сэкс был толстый, тупой, невоспитанный, и от него разило потом. Но все эти недостатки перевешивало его единственное достоинство. Шурин Сэкса – Хостилиус Вира служил главным оружейным мастером Охотничьих игр. Это означало, что Вира первым узнает, какое оружие и какие специальные приспособления будут использоваться для Великой Расплаты. А так как Вира всегда помогал семье и сочувствовал своей сестре Петрилле, Сэкс мог узнать от родственника, каким оружием следует запастись.

– Ну где же твоя информация? – спросил Луэйн, от волнения произнося «н» немного в нос.

– Не знаю, почему он задерживается, – стал оправдываться Сэкс. – Вира никогда меня не подводил. Он обещал позвонить еще полчаса назад.

– Желательно, чтобы он поторопился, – сказал Луэйн. – Иначе все это барахло окажется совершенно бесполезным. – Он кивнул в сторону двух огромных мешков, которые он с Сузером пронесли сюда, подкупив охранника. – Скоро начнется поединок, а я еще не знаю, что меня ожидает.

– Все будет в порядке, босс, – противно зашевелил толстыми губами Сэкс, словно пачкая слова, чтобы ими уже никто не смог воспользоваться.

В этот момент зазвонил телефон.

Глава 52

– А сейчас к нам присоединится, – сказал Гордон Филакис, – Мэл Протт, трехкратный чемпион в соревнованиях на серпоциклах – мотоциклах с объемом двигателя до тысячи кубических сантиметров, оснащенных серпами. Рад, что ты сегодня с нами, Мэл.

– Я с радостью принял твое приглашение, Гордон, – ответил Мэл, мускулистый кучерявый блондин. На нем, как и на Филакисе, был зеленый пиджак с эмблемой Охотничьего Мира на правом лацкане.

– Я вижу, что барьеры для Игры пешеходов уже расставили. Для тех, кто смотрит это представление впервые, хочу объяснить, что сейчас на арене строят так называемый лабиринт. Это довольно несложное сооружение, ширина коридоров как раз достаточна для того, чтобы по ним мог проехать спортивный автомобиль. Повороты тут крутые, но они из мягкого материала, поэтому водители могут преодолевать их на высоких скоростях. Послушай, Мэл, может, ты немного расскажешь нам, что сейчас произойдет?

– Все довольно просто, – ответил Мэл, – в лабиринте одновременно находятся пешеход и водитель. У водителя есть машина, а у пешехода ручные гранаты. Они охотятся друг за другом по лабиринту. Только один из них выйдет или выедет из него.

– У пешехода пять гранат, не так ли, Мэл?

– Да, Гордон. По одной в руке и три на поясе. Встречались пешеходы, у которых была еще шестая граната – в зубах, но большинство экспертов утверждают, что это мешает двигаться с достаточной скоростью.

– Следует обратить внимание тех, кто смотрит представление впервые, – сказал Гордон Филакис, – что кое-где в стенах есть ниши, в которых может поместиться человек. Это очень кстати, когда прямо на тебя на огромной скорости мчится машина.

– Тебе также следует упомянуть, – добавил Мэл Протт, – что граната разрывается не сразу, а через полторы секунды. В ней установлена специальная линия задержки. Но можно сократить это время до полусекунды, если нажать на чеку большим пальцем.

– И это здорово помогает, не правда ли, Мэл?

– Еще бы, – ответил Мэл. – Пешеход может бросить гранату прямо под колеса машины и тут же нырнуть в нишу, чтобы взрывом его не убило вместе с водителем. Уверяю вас, для этого требуется точный расчет.

– Машина с водителем въезжает в лабиринт, – сказал Филакис. – Серебряная поверхность автомобиля блестит на солнце. Это «Порш-1600», одна из тех старых моделей, которыми так удобно давить пешеходов. Теперь в лабиринте находятся и водитель, и пешеход, они обмениваются выстрелами из пистолетов 22-го калибра, отчего публика приходит в еще больший восторг. Водитель выезжает из-за поворота, пешеход тут же прячется в одну из ближайших ниш, потом снова выходит, оказываясь позади автомобиля, который двигается довольно медленно. Пешеход замахивается, он хочет кинуть гранату. Но что такое?..

– Водитель ожидал именно этого, – подхватил Протт. – Для таких состязаний нужна долгая и кропотливая подготовка. Надо быть готовым к любым неожиданностям. Водитель включает задний ход и стремительно надвигается на пешехода. Тот бросает гранату, но слишком высоко, и она разрывается в воздухе. Сейчас он лихорадочно пытается выбраться из коридора, находит нишу, прячется в нее, но его, по-моему, ослепил отблеск от переднего бампера.

– Он растерян и ослеплен, – продолжил Филакис. – Из-за угла снова появляется «Порш». Пешеход выходит из ниши, нащупывает рукой гранату…

– Слишком поздно, – закончил Протт.

«Порш» снова дал задний ход и скрылся за углом. Пешеход растерянно оглядывается по сторонам, пытаясь определить, куда пропала машина. Внезапно она с ревом выскакивает с другой стороны. Толпа захлебывается в радостном крике.

Пешеходу некуда деваться. Он пытается найти нишу, но все они слишком далеко. Конвульсивным движением он швыряет в машину гранату. Однако он неправильно рассчитал время, и, перекатившись через крышу машины, граната взрывается позади автомобиля, не причинив ему ни малейшего вреда.

В тот момент, когда разорвалась граната, пешеход уже был мертв, как прошлогодняя селедка, превратившись в кровавую массу, размазанную по капоту автомобиля. Появились рабочие, собрали остатки пешехода, смыли из шлангов кровь на месте столкновения, расчистив место для следующего поединка.

Глава 53

– Наконец лабиринт убрали, – сказал Гордон Филакис. – Настало время для автомобильных поединков. Какая блестящая процессия подвижного оружия! Вряд ли у человека есть что-нибудь дороже в жизни, чем его собственная боевая машина. Мэл, почему бы тебе не рассказать поподробнее про эти соревнования?

– В основном все это напоминает традиционные дерби с уничтожением машин, – начал Протт. – Только в отличие от него боевые машины не просто гоняются друг за другом, пытаясь стукнуть соперника как можно сильнее, – на них вдобавок ко всему установлены пушки и другое вооружение. Итак, у вас есть возможность понаблюдать за настоящей танковой битвой.

– Думаю, следует добавить, – сказал Филакис, – что все боеприпасы, которые используют участники игры, изготовлены оружейниками Охотничьей академии и разрываются на расстоянии двадцати футов от дула. Поэтому зрители застрахованы от несчастных случаев – никакой шальной снаряд не долетит до трибун.

– Это не ракетная установка там, на крыше «Линкольна»? – спросил Протт.

– Именно. Автоматическая и самонаводящаяся, – сказал Филакис. – А у «Тойоты», я вижу, пушки установлены по обе стороны.

– А вот и «Паук Мурлан», – продолжал Протт. – У него двигатель в две тысячи лошадиных сил. Его гигантская клешня приводится в действие специальным краном, закрепленным позади машины. Клешней манипулирует компьютер в панели управления автомобиля.

– Вот появился «Баран Эдди», – прокомментировал Филакис. – Его машина напоминает одного из вымерших ящеров. Стегозавра, если не ошибаюсь. Такие формы всегда привлекали конструкторов. Со всех сторон она защищена броней и имеет перископ. Все машины выезжают на стартовую позицию. Звучит сигнал! Битва боевых машин началась!

– «Баран Эдди» не теряет времени, – заметил Протт. – При помощи мощного магнита он схватил «Монстра Максвелла». Сбоку открывается панель, и из «Барана» высовывается циркулярная пила с суперпрочными зубьями. Она, как нож сквозь масло, проходит через броню «Монстра». А теперь телескопическая рука робота закладывает в образовавшееся отверстие заряд взрывчатки.

– Вот это красота! – восхищенно сказал Мэл.

– А вот приближается «Скорпион Келли». Он чрезвычайно маневрен и может развивать фантастические скорости, как старинные автомобили из «Формулы-1». Он низкий, обтекаемой формы, его трудно схватить или ударить.

Битва на желтом песчаном поле продолжалась. Когда машины тормозили и разворачивались, стреляя друг в друга из пушек, в сияющее голубизной небо поднимались облака дыма. Повсюду валялись рваные куски железа; кровь и машинное масло лились рекой. Лопались шины, отрывались дверцы, машины носились по арене, пытаясь прижать соперников к бортам.

Вскоре битву продолжали лишь две оставшиеся на ходу машины – «Скорпион» и «Яйцеклад».

– Это две абсолютно разные машины, – объяснил Филакис. – Может, ты расскажешь нам про их принцип действия, Мэл?

– Своей удивительной подвижностью «Скорпион» напоминает колибри на колесах. Все его четыре колеса способны разворачиваться на триста шестьдесят градусов, и автомобиль может продолжать движение под самым неожиданным углом. Он запрограммирован на спонтанное движение, поэтому компьютерам машин-соперников чрезвычайно трудно предугадать траекторию его движения. Впереди у него тяжелый пулемет, стреляющий длинными очередями. Но его основное вооружение – тяжелая пушка, закрепленная над задним бампером.

– В отличие от него «Яйцеклад», – продолжил Филакис, – сконструирован совершенно по другому принципу. Снаружи он напоминает черное матовое яйцо. Двадцатичетырехмиллиметровая броня делает его слишком тяжелым, но зато он абсолютно неуязвим, если стрелять в него в упор. «Яйцеклад» вроде бы не имеет никакого наступательного вооружения – не видно ни амбразур, ни пушечных башен, ни торчащих стволов. У него отсутствует даже антенна. Он защищается тем, что устанавливает мины на пути противника.

«Скорпион», как золотистая молния, проскочил мимо «Яйцеклада». Развернувшись, он выстрелил из тяжелой пушки прямо в бок соперника. В этот момент земля под «Скорпионом» взорвалась. Машина подскочила футов на двадцать в воздух и раскололась на шесть крупных и бесчисленное количество мелких кусков.

– Вот это да! – восхищенно воскликнул Филакис. – Мне кажется, «Скорпион» недооценил способность «Яйцеклада» молниеносно подкладывать мины и был уверен на все сто, что атака с фланга принесет ему победу. Теперь машина делает почетный круг по арене. Да, тут предстоит большая уборка. Но какой блестящий финал!

– Несомненно, – согласился Мэл. – Мне всегда нравилось, как машины уничтожают друг друга. Сегодня механики в гаражах умоются кровавыми слезами при виде своих разбитых детищ.