Текст книги "Нефть. Кто диктует правила миру, сидящему на сырьевой игле"

Глава 4
Китайский фактор. Вторжение на черный континент

В 1982 г. темпы роста китайской экономики составляли 9 % в год, в 1993 г. – 13 %, в 2006 г. – 11,3 %. Столкнувшись с такими темпами роста, лидеры Китая оказались в затруднительном положении. Для того чтобы гарантировать сохранение поддержки гражданами существующей политической системы, лидерам надо было предложить, по меньшей мере, возможность жизни по стандартам среднего класса. Но, оценив способы обеспечения энергетических потребностей этой стратегии, китайские руководители оказались в положении, когда ситуация изменяется буквально у них на глазах.

Эксперты предсказывали, что к 2045 г. 45 % потребностей Китая в нефти будет обеспечиваться за счет импорта. Исчезли всякие сомнения: если Китаю надо справляться с планами роста своей экономики и стать чистым импортером нефти, решающее значение в этих планах будет принадлежать Африке.

В течение большей части ХХ и в начале XXI в. многие американцы думали о китайцах, как об опасном и отсталом народе. Полагали, что китайцы, с их враждебностью и ядерным потенциалом, могут быть угрозой Западу, ибо их ценности не имеют отношения к американским ценностям.

Любопытно, что у китайцев были подобные стереотипные представления о Западе: они называли иностранцев «варварами» и избегали культурных или торговых отношений с ними, опасаясь, что в результате произойдет разложение их собственной идеологии.

Долгие годы китайцы проводили изоляционистскую политику. Китайское общество оставалось, по большей части, аграрным. Однако в 1959 г. было найдено нефтяное месторождение Дацин, залегающее под маньчжурскими степями. Хотя в момент открытия этого месторождения китайцы могли использовать только часть его запасов, казалось, что излишки добытой нефти могут обеспечить хорошие доходы.

Курс Китая изменился в 1978 г., когда к власти пришел Дэн Сяопин. Для того чтобы начать индустриализацию Китая, внедрить в Китае передовые технологии и современные методы бизнеса и тем самым укрепить финансовые основы коммунистического государства, Дэн потянулся к Западу.

Рассмотрим следующий факт в качестве показателя резких и стремительных перемен, происходящих в Китае. Еще в 90-х гг. ХХ в. самым популярным видом транспорта в Китае был велосипед, а всего лишь двадцатью годами позднее в городах вроде Шанхая загрязнение воздуха автомобильными выхлопами стало проблемой, и, по-видимому, ничто не может остановить (или хотя бы замедлить) стремительный рост культуры автомобиля в Китае. А эта культура, как уже поняли в США, – зверь, которого надо кормить. Таким образом, вновь созданная в Китае инфраструктура и новая китайская промышленность стали требовать больше ископаемого топлива, чем в Китае могли когда-либо вообразить. На Китай уже сейчас приходится около 12 % мирового спроса на энергию, и темпы роста этого спроса в 4 раза превышают общемировые темпы.

В 1984 г. Дэн Сяопин сделал Китай еще более доступным для Запада, заявив, что Китай открыт для бизнеса. 30 июня 1984 г., обращаясь к японской делегации Китайско-японского совета неправительственных лиц, Дэн заявил: «Мы приветствуем иностранные инвестиции и передовые приемы. Управление – тоже прием. Подорвут ли эти приемы наш социализм? Вряд ли, поскольку опорой нашей экономики остается социалистический сектор. Несомненно, иностранные инвестиции послужат важным дополнением к построению социализма в Китае. И, учитывая, как обстоят дела ныне, это дополнение незаменимо».

Источник: данные по США взяты из U.S. Department of Commerce, Bureau of Economic Analysis; данные по Китаю – из публикации National Bureau of Statistics, China Statistical Yearbook 2004, National Bureau of Statistics of China Plan Report, www.chinability.com.

Иностранные инвестиции стали приходить в Китай медленно, но верно. Приезжавшие в начале 90-х гг. ХХ в. в Китай иностранцы могли видеть, как в пейзаж городов, от Шанхая до Пекина, вписываются небоскребы, а также посетить новые супермаркеты компании Wal-Mart. Что касается технологий, то Microsoft и Google стремились прорваться на китайский рынок и были готовы идти на компромиссы ради достижения своих целей. Хотя значительная часть населения Китая (более 1,3 млрд человек) остается бедной, предполагается, что численность возникающего китайского среднего класса к 2010 г. достигнет 100 млн человек, то есть приблизительно 13 % от общей численности населения Китая!

К 1993 г. маньчжурских нефтепромыслов уже не хватало для обеспечения ошеломляющих темпов роста китайской экономики, и Китай оказался в рядах чистых импортеров нефти. С тех пор экономический прогресс Китая столь стремительно вырос, что поиск источников нефти за рубежом стал все более лихорадочным, несмотря на предупреждения специалистов по вопросам окружающей среды о роковых экологических и экономических последствиях, неизбежных в случае, если Китай будет продолжать свой нынешний курс. В остальном мире столь же сильно озабочены «эффектом» Китая, ощущающимся в мировых поставках нефти, в экологии, геополитике и экономике.

К 2004 г. производители и потребители нефти, трейдеры нефти и аналитики с крайним удивлением поняли, что спрос Китая на нефть увеличивается на 1 млн баррелей в день. Для того чтобы обеспечить поставки нефти в будущем, Китаю ныне приходится осуществлять зарубежные инвестиции. Нуждаясь в трубопроводе из Казахстана в Китай протяженностью до 1000 км, китайцы обязались построить эту магистраль в восточном направлении, хотя США предпочли бы, чтобы этот трубопровод был проложен на запад, до Мурманска на Баренцевом море. Такой маршрут, предположительно, был бы более дешевым и удобным для США[9]9
  «Can Pipe Dreams Turn into Reality?», Los Angeles Times, July 18, 2004. – Примеч. авт.


[Закрыть].

Строительство нефтепровода было завершено в декабре 2005 г., а его эксплуатация началась 25 мая 2006 г., и уже к концу года нефтепровод давал Китаю 200 тыс. баррелей нефти в день. Но, по словам нефтяного аналитика Ларри Голдстейна, этого было недостаточно:

«…[2004] год стал годом… когда мы пересекли некий порог, за которым переходишь от избытков к очень неустойчивому равновесию. Проблемы добычи в других странах были закрыты добычей нефти в новых странах. Можно было перерабатывать больше сырой нефти на чужих заводах, получая нефтепродукты по собственному усмотрению, и это образует первую линию обороны. У вас были эти предохранительные клапаны, всякие амортизаторы. В 2004 г. эти амортизаторы исчезли. Цена стала единственной неизменным фактором исправления дисбалансов»[10]10
  Лоуренс Голдстейн, из интервью, данного автору этой книги 17 мая 2007 г. Голдстейн – директор организации Energy Policy Research Foundation, базирующейся в Вашингтоне. В 2003–2004 гг. Голдстейн был консультантом Временного коалиционного правительства Ирака. – Примеч. авт.


[Закрыть].

Показателем резких и стремительных перемен, происходящих в Китае, является факт.

Еще в 90-х гг. ХХ в. самым популярным видом транспорта в Китае был велосипед, а всего лишь двадцатью годами позднее в городах вроде Шанхая загрязнение воздуха автомобильными выхлопами стало проблемой, и, по-видимому, ничто не может остановить (или хотя бы замедлить) стремительный рост культуры автомобиля в Китае. А эта культура, как уже поняли в США, – зверь, которого надо кормить. Соответственно, вновь созданная в Китае инфраструктура и новая китайская промышленность стали требовать больше ископаемого топлива, чем в Китае могли когда-либо вообразить.

Уже сейчас на Китай приходится около 12 % мирового спроса на энергию, и темпы роста этого спроса в 4 раза превышают общемировые темпы.

Китай намеревается получать ресурсы, необходимые ему для поддержания роста своей экономики, и ведет поиски и захват источников нефти и других необходимых видов сырья по всему миру. Поскольку Средний Восток надолго погряз в трясине нестабильности, Китай обратился к другому крупному нефтедобывающему региону – к Африке. Ненасытный спрос Китая на энергоносители, необходимые для обеспечения переживающей бум китайской экономики, привел к поиску поставок нефти из африканских стран, включая Судан, Чад, Нигерию, Анголу, Алжир, Габон, Экваториальную Гвинею и Республику Конго.

Неудивительно, что в 2004 г. мировые цены на нефть выросли столь значительно. В росте цен на нефть все обвинили Китай, но китайцы утверждают, что их спрос на нефть – только 1,3 млн баррелей в день, и это – всего лишь малая доля от 20,6 млн баррелей нефти в день, которые потребляла Америка на протяжении большей части 2005 г. Китай располагал доказанными и находящимися в пределах его границ запасами нефти в объеме 18,3 млрд баррелей.

Майкл Элиот в заглавной статье журнала Time[11]11
  «China Takes on the World», Times magazine, January 11, 2007. – Примеч. авт.


[Закрыть], посвященной Китаю, написал: «Согласно оптимистической версии, подъемом Китая к выдающемуся положению в мире можно управлять… США нет нужды воевать с Китаем, нет нужды ввязываться в какие-то катастрофы или экономическую конкуренцию, которая становится неуправляемой. Но в этом веке относительная мощь США будет снижаться, а мощь Китая – расти. Этот пирог испекли давным-давно».

Люди, настроенные менее оптимистично, считают, что США и Китай сошлись в борьбе за нефть, которая со временем обострится или приведет к вспышкам насилия. Это представляется отдаленной возможностью, но не настолько отдаленной, чтобы ею можно было пренебречь. Высокопоставленные военные, занимающиеся планированием в Пентагоне, на всякий случай решили провести учения[12]12
  «The Common Thread Arising…», Paul Rogers, The United States vs. China: The War for Oil, China Institute, University of Alberta, June 15, 2006. В этой публикации не указана дата упоминаемых здесь штабных учений. – Примеч. авт.


[Закрыть]. Гипотетический сценарий их «игры в войну за нефть» был таков:

• Иран начинает удары по судоходству в Персидском заливе, тем самым провоцируя США на массированный ответный удар…

• затем Китай нападает на Тайвань…

• США вынуждены делить свои силы, чтобы ответить на новые военные вызовы…

• тогда Венесуэла отправляет подводные лодки в Мексиканский залив и, объединяя действия с китайскими подводными лодками, наносит ракетные удары по нефтяным объектам в США и Мексике…

• на помощь США приходит Великобритания, которая направляет свои атомные ударные подводные лодки на уничтожение венесуэльских и китайских ВМФ…

• Индия становится на сторону США…

• Россия остается нейтральной и не участвует в конфликте.

Для СМИ предположения, что китайцы пошлют подводные лодки на другой край света, а Венесуэла объявит войну США, – идеи, более годящиеся для романов Тома Клэнси, чем для сценария, всерьез обсуждаемого в оперативных центрах крупных держав. И все же фактом остается то, что даже такая инсценировка показывает, насколько опасной может стать ситуация с нефтью.

Действительно, как указывает писатель Ваго Мурадян[13]13
  «U. S. Exercise Reflects Growing Tensions», Defense News, 29 May 2006. – Примеч. авт.


[Закрыть], в военных расчетах присутствовали три ключевых и взаимосвязанных элемента, и все они имели отношение к нефти.

1. Явный антиамериканизм Венесуэлы.

2. Возросшая политическая независимость России (обусловленная ее собственными нефтяными богатствами и расширяющимся экспортом вооружений).

3. Предполагаемое проведение Ираном программ создания ядерного оружия, финансируемых за счет доходов от экспорта нефти (Иран является вторым в мире экспортером нефти).

Мурадян утверждает, что в американском стратегическом мышлении эти три элемента соединяются с «нервозностью», которую вызывает «стремительный рост военной мощи Китая и рьяное стремление китайцев установить исключительный контроль над источниками нефти по всему миру». Сделки Китая с Ираном и Нигерией подстегнули эту «нервозность».

«Когда возникает нехватка кислорода, всем нам хочется получить кислородную подушку… Нефть стала ценной потому, что создалось впечатление, будто ее не хватает. Итак, китайцы не могут позволить себе одного – не иметь доступа к нефти», – поясняет Мурадян.

Короче говоря, без фанфар и предварительных заявлений Китай стал ключевым игроком на рынке нефти благодаря своему растущему среднему классу. Изо всех сил стремясь установить контроль над импортом нефти, китайцы обнаруживают большую готовность к рискам конкуренции с США. Америка хочет остаться господствующей военной силой в Гвинейском заливе; для того чтобы получить доступ к нефти и блокировать возможное проникновение США в регион, Китай нуждается в более тесных политических и экономических узах со странами Западной Африки. Конкуренция Китая с США за нефть заставила китайцев идти вровень с США. Ничего подобного не наблюдается в вопросах охраны окружающей среды. Китай просто не интересуется такими вопросами.

В 90-х гг. ХХ в., по мере роста спроса Китая на нефть, американцы, кажется, не проявляли особого беспокойства по поводу того, что этот спрос сказывается на их собственных интересах. Озабоченность у американцев вызывали, по-видимому, только растущая международная зависимость США от нефти, добываемой на Среднем Востоке, и возможность нарушения поставок этой нефти террористами. Однако растущий спрос на нефть Китая оказал сильное влияние на мировые цены: до 2007–2008 гг. рост цен на нефть вызывал ограничение предложения; ныне тот же эффект способствует увеличению спроса.

Государственные нефтяные компании Китая

(по состоянию на январь 2006 г.)

Sinopec

PetroChina

China National Petroleum Company (CNPC)

Chinese National Offshore Oil Corporation (CNOOC)

Чтобы удовлетворить неослабевающий спрос своей экономики на нефть, Китай агрессивно проводит политику партнерств с нефтедобывающими странами и некоторые западные компании весьма озабочены этим.

«Теперь, – говорит специалист по нефти Роберт Ибел[14]14
  Роберт Ибел, из интервью, данного автору этой книги, 3 апреля 2007 г. Ибел занимает ведущие позиции в ЦРУ, в министерствах внутренних дел и энергетики США, а также является руководителем ENSERCH Corp. и Вашингтонском экспортном совете. В числе прочего Р. Ибел – эксперт по вопросам энергетической политики, цен на нефть и деятельности ОПЕК. – Примеч. авт.


[Закрыть], – китайцы бродят по всему свету, пытаясь получить долю в нефтяных запасах. Ничто не может сильнее обрадовать африканские страны. Китай посылает одну из своих нефтяных компаний, просит для нее доступ к месторождению нефти, а потом добавляет: „Да, кстати, если вам нужен кредит на приобретение вооружений, мы можем вам такой кредит предоставить“. Они предоставляют такие приманки, каких ни одна международная нефтяная компания предоставить не может».

Китайская национальная нефтяная компания (CNPC) вложила в нефтяной сектор Судана более 8 млрд долл. США, к тому же в 2005 г. китайцы инвестировали в строительство нефтепровода до Красного моря длиной 1500 км; осуществили покупку канадской компании Petrokazakhstan (имеющей активы в виде 11 месторождений нефти) и объявили о своих намерениях к 2020 г. инвестировать 18 млрд долл. в зарубежные нефтяные и газовые активы.

На протяжении 90-х гг. ХХ в. и первого десятилетия XXI в. именно нефть сблизила Китай и Африку. Китай стремился обеспечивать топливом свой экономический рост, а в Африке не было необходимых знаний и технологий, чтобы превратить вновь открытый ресурс из сырья в доход. Время было идеальным и для Китая, и для Африки. То, что китайцы, возможно, не станут беспокоиться по определенным вопросам (таким, как взяточничество, коррупция, нарушение прав человека), несомненно, вызывавшим озабоченность Запада, существенно облегчило африканцам ведение бизнеса с китайцами. По мере роста цен на нефть, у африканцев появились и другие «просители» – такие гиганты, как Total, Elf, Royal Dutch Shell, ExxonMobil и CheveronTexaco, но спрос Китая на нефть становился особенно ненасытным: в начале 2004 г. 40 % совокупного прироста спроса на нефть приходились на Китай, который по потреблению нефти уже обошел Японию и уступал только США. Эксперты окрестили Западную Африку новым Эльдорадо нефтяной отрасли. Некоторые аналитики считают, что в Западной Африке находится 10 % общемировых запасов нефти. Говорят, что в 2005 г. США импортировали из Западной Африки больше нефти, чем со Среднего Востока. Нигерия, нефтяной гигант африканского региона, обеспечивает от 10 до 12 % импортируемой США нефти.

К 2006 г. картина нефтяного бизнеса, по сравнению с той, что наблюдалась десятью годами ранее, разительно изменилась: США вплотную занялись импортом африканской нефти, а торговля Китая с Африкой достигла громадной суммы – 55 млрд долл. США. Оформление китайско-африканского партнерства стало ключом к новому нефтяному порядку. Действительно, нефть создает странных партнеров.

Китайцы вторглись в Африку, вооруженные деньгами и влиянием. В 2005 г. китайские компании инвестировали 175 млн долл. в проекты разведки нефти и развития инфраструктуры нефтяной промышленности, в строительство автомобильных и железных дорог, в аграрные программы и образование. 10 января 2006 г. государственная нефтяная компания Китая (CNOOC) объявила, что планирует приобрести 45 % долю в прибрежном нефтяном месторождении в Нигерии за 2,27 млрд долл. США. Китайцы закупают 64 % нефти, экспортируемой из Судана.

К началу 2007 г. китайцы продолжали искать нефть не только в Судане, Нигерии и Чаде, но и в Анголе, Алжире, Габоне, Экваториальной Гвинее и Республике Конго. Подход, практикуемый китайцами при бурении нефти в Африке, очень нравится африканцам. Если Канада и США интересуются, по-видимому, только крупными месторождениями, то китайцев удовлетворяют и малые месторождения, поскольку они считают, что на таком нестабильном континенте, как Африка, разнообразие имеет свои преимущества.

Благодаря китайским инвестициям и ненасытному спросу, предъявляемому Китаем на сырье, самая населенная страна мира преображает экономики от Анголы до Австралии. Но важно и то, что Китай превращает свою новую коммерческую мощь в «политические мускулы»: Китай выходит на мировую сцену и действует как страна, которая явно намерена стать следующей мировой сверхдержавой.

Общепринятая точка зрения такова: китайцы озабочены не только своим внутренним ростом. Хотя ни один лидер китайского правительства не признает этого, тем не менее китайцы демонстрируют все признаки того, что в XXI в. хотят господствовать над миром.

Для китайцев инвестиции в Африке и других местах – один из элементов общей политической стратегии. Другой элемент этой стратегии – нефть. Исторически внешняя политика Китая состояла, в значительной степени, из резких нападок на империализм. У Китая было черно-белое видение мира: то, что было хорошо для США или Запада, автоматически оказывалось плохим для Китая. И наоборот. Изолировавшись от остального мира, китайцы не считали важным изучение английского языка[15]15
  В то же время многие молодые американцы и европейцы весьма охотно изучают мандаринский диалект китайского языка! – Примеч. авт.


[Закрыть] и не проявляли особого энтузиазма в отношении западного искусства или западной промышленности. Теперь китайцы стали понимать, что взаимодействие и сделки с Западом могут оказаться ценными, а дипломатия и иностранная помощь имеют определенную важность в смысле влияния. Коммюнике, провозглашаемые китайскими представителями на международных форумах, смягчились, из них исчезли старые стандартные осуждения Запада, Вместо этого китайцы часто прибегают к давлению, используя свою мощь и силу при голосованиях в пользу африканцев.

«В прошлом бывало, что когда у нас возникали проблемы с соседями, посылавшими к нам наемников, ни одна из наших жалоб в ООН не проходила, поскольку Китай блокировал эти жалобы», – говорит президент Чада г-н Деби. С тех пор, чтобы снискать расположение Пекина и открыть дверь китайским инвестициям, Ангола разорвала отношения с Тайванем. «Теперь, – добавляет Деби, – мы можем ставить вопросы, вызывающие у нас озабоченность, без каких-либо запретов».

Ныне китайцы в Африке выглядят не мелкими или случайными, а, скорее, крупными игроками на рынке нефти. Китай обучил тысячи африканцев в китайских университетах и направил в Африку тысячи врачей, и африканцы это оценили. Ху Цзиньтао сделал несколько обещаний: удвоить китайскую помощь Африке к 2009 г., подготовить 15 тыс. африканских специалистов, предоставить стипендии 4 тыс. африканских студентов и оказать помощь сельскохозяйственным программам в Африке[16]16
  Ху Цзиньтао не обошел вниманием и остальной мир: в 2006 г. он посетил не только Вьетнам, где участвовал в ежегодной встрече руководителей стран Азиатско-Тихоокеанского региона по вопросам экономики, но также Лаос, Индию и Пакистан. – Примеч. авт.


[Закрыть].

64-летний руководитель Китая Ху Цзиньтао – удивительно честолюбивый лидер. В начале 60-х гг. ХХ в., еще будучи студентом, он вступил в Коммунистическую партию Китая и с той поры остается ее лояльным членом.

Хотя Ху Цзиньтао, по-видимому, испытывает неудобства при встречах с иностранцами, он, тем не менее, стал самым важным и самым активным послом Китая, начиная с 2004 г. В тот год он провел две недели в Южной Америке, пообещав миллиарды долларов инвестиций Аргентине, Бразилии, Чили и Кубе. Ху посетил также Кению, Нигерию, США, Россию, Саудовскую Аравию и Марокко.

В конце 2006 г. Ху в течение трех недель вел переговоры с лидерами 48 африканских государств в Пекине. Эти переговоры стали прологом к китайскому «вторжению» в Африку.

Нефть была открыта в Анголе в 1955 г., но прошло много лет, прежде чем кто-то понял, насколько велики запасы нефти в этой стране. По состоянию на январь 2007 г. доказанные запасы нефти в Анголе оценивают в 8 млрд баррелей. Большая часть этих запасов залегает на крупных месторождениях, находящихся более чем в 160 км от берега. С середины 70-х гг. ХХ в. добыча нефти в Анголе увеличилась в 10 раз и достигла 1,4 млн баррелей в день в 2005 г. и 1,5 млн баррелей в день в 2006 г. За два десятилетия производство сырой нефти выросло более чем в четверо. По оценкам экспертов, добыча нефти в Анголе к 2011 г. сравняется с добычей нефти в Кувейте (2,6 млн баррелей в день).

Нефтяные компании разных стран подозревают, что Ангола, возможно, является последним неосвоенным мировым нефтеносным регионом. В 2006 г. итальянская нефтяная компания Eni за право морского бурения предложила ошеломляющую сумму – 902 млн долл. США. Это было максимальным вознаграждением, какое когда-либо выплачивала нефтяная компания за право бурения.

«В тот момент это казалось сущим безумием, – рассказывает Паоло Скарони, старший исполнительный директор Eni. В действительности мы считаем, что никакого безумия в нашем предложении нет. В Анголе огромные месторождения. Это район Африки, где добыча может только нарастать, и мы хотим участвовать в этом росте»[17]17
  «Nowadays, Angola is Oil’s Topic A», New York Times, March 20, 2007. – Примеч. авт.


[Закрыть].

После заявки, сделанной Eni, китайская государственная компания Sinopec и ангольская национальная нефтяная компания Sonangol совместно предложили 2,2 млрд долл. США за два других прибрежных месторождения, принадлежащих Анголе.

В 2006 г. Ангола заняла 142-е (из 163) место в составляемом Transparency International ежегодном указателе восприятия коррупции. Международный Валютный фонд (МВФ) не хотел выдавать кредиты до тех пор, пока Ангола не представит адекватных объяснений по поводу того, что случилось с полученными за счет продажи нефти 4 млрд долл., которые исчезли в последние годы гражданской войны в этой стране. Однако масштабы нефтяных доходов Анголы поставили государство в положение, при котором ему не надо слишком уж тревожиться в связи с позицией МВФ. Ангольцы могут играть на американо-китайских противоречиях и игнорировать МВФ и Всемирный банк, вместе взятые. В 2004 г., когда МВФ приостановил кредит Анголе из-за предполагаемой коррупции, Китай моментально отреагировал тем, что тут же предложил Анголе взамен кредита МВФ свой кредит в размере 2 млрд долл. США. Сделав это, китайцы получили крупную долю в будущей добыче ангольской нефти. Китай, в сущности, обошел Всемирный банк и МВФ, выдвинувшим минимальные стандарты прозрачности, оценки совокупной задолженности и налоговой политики, открытости заявок на получение контрактов и исследований воздействия проектов на окружающую среду.

В 2005 г. Ангола стала крупнейшим поставщиком нефти в Китай: на ее долю приходится почти 40 % китайского импорта из Африки. В Анголе появились китайские компании, строящие больницы, мосты, офисные здания, школы, автомобильные и железные дороги, а также прокладывающие волоконно-оптическую сеть и обучающие ангольских работников телекоммуникационной отрасли. В столице Анголы Луанде цены на номера в отелях превысили 200 долл. за ночь; нефтяные компании, снимающие апартаменты по этим ценам, заказывают номера за два месяца, а некоторые служащие этих компаний трижды в неделю летают из Луанды в Хьюстон и обратно. Из года в год, демонстрируя стабильность роста на 18 %, экономика Анголы на сегодняшний день является одной из наиболее быстро растущих не только в Африке, но и в мире. Ангола заняла 2-е после Нигерии место по добыче нефти в Африке южнее Сахары. С 2003 г. нефтегазовая отрасль Анголы привлекла более 20 млрд долл. США прямых иностранных инвестиций. Нефть обеспечивает более 40 % ВВП и почти 90 % доходов государства.

Иная история у Зимбабве. В июле 2005 г., несмотря на многочисленные обвинения президента Роберта Мугабе в нарушении прав человека, китайское правительство пообещало предоставить Зимбабве пакет экономической помощи в обмен «на разработку минеральных богатств и другие торговые концессии».

Министерство иностранных дел Китая заявило, что Китай «доверяет правительству и народу Зимбабве и считает, что они способны должным образом решать свои проблемы», тем самым подав ясный сигнал о том, что дипломатическое ведомство Китая не считает лагеря, в которых пытают противников режима Мугабе, помехой для китайских инвестиций в нефтедобычу в Зимбабве или для закупок зимбабвийской нефти. Цитируют слова, сказанные Ху Цзиньтао Мугабе: «Вы внесли крупный вклад в развитие дружественных отношений между нашими странами… Я готов провести глубокий обмен мнениями с Вашим превосходительством по вопросам двусторонних отношений».

Несколькими годами позднее, столкнувшись с возмущением международного сообщества, китайцы дрогнули: создалось впечатление, что они, пожалуй, стремятся дистанцироваться от Мугабе, но, возможно, пытались всего лишь создать видимость отхода от поддержки режима Мугабе.

Имея жизненно важные интересы в Африке, США с 2002 г. начали задумываться над способами защиты своих нефтяных интересов в Гвинейском заливе.

Впрочем, идея создания там военной базы встречает определенное сопротивление: хотя африканские страны могут понять причины, по которым США желают защитить свои нефтяные интересы, они не доверяют любым шагам, которые напоминают об империализме.

В Африке китайцы получили самый теплый прием в Анголе, но другим западным и азиатским нефтяным державам повезло в других странах: Франции – в Габоне, Японии, Индии и России – в Экваториальной Гвинее, Чаде и Камеруне. В остающемся, по большей части, аграрной страной Кот д’Ивуаре Китай предоставляет займы на строительство новой столицы Ямусукро. В Чаде Китай планирует построить первый нефтеперерабатывающий завод и новые дороги, обеспечить ирригацию и создать систему мобильной телефонной связи.

Никто не радуется растущему уровню потребностей Китая в нефти больше, чем африканцы, извлекающие выгоды и из роста цен на нефть, и из улучшения отношений со своими новыми китайскими друзьями, которые строят в Африке дороги, мосты, дамбы дешевле и быстрее, чем ожидают африканцы. Так что не удивительно, что африканцам понравилось, когда Китай аннулировал долги африканских стран на сумму 10 млрд долл. США.

Нет сомнений, что китайское вторжение в Африку придало этому континенту совершенно иной облик. Начиная с 1990 г., ни один иностранный добытчик нефти не оказывал на Африку такого воздействия, как Китай, и мир задается вопросом: насколько оно позитивно?

По большей части, ответ, по-видимому, носит утвердительный характер. Некоторые критики обвиняют китайцев в том, что они сбивают цены местных, африканских фирм и не нанимают африканских рабочих. Другим не нравится бесцеремонность, с которой китайцы дают взятки африканцам, или то, что китайцы предоставляют финансовую помощь, не выдвигая каких-либо условий управления этими средствами. Третьи выражают определенную озабоченность, что своим присутствием в Африке Китай «выдавит» прочих заморских покровителей, которые, возможно, оказывают африканцам не меньшую, а то и большую помощь. Тем не менее в 2005 г. китайская экспансия в Африке привела к тому, что темпы роста экономики экспортирующих нефть африканских стран составили 5,5 %[18]18
  «African Growth Prospects Improve». BBC News, May 16, 2006, – Примеч. авт.


[Закрыть]. Ожидается, что вследствие мирового финансового кризиса к 2009 г. темпы роста экономики стран, экспортирующих нефть, снизятся до 2,4 % в год.

Благодаря открытиям нефтяных месторождений по всему континенту африканские производители нефти будут и в дальнейшем пожинать огромные финансовые доходы. Если до 2020 г. цены на нефть будут удерживаться на уровне выше 50 долл. США за баррель, производители нефти в Западной Африке все равно смогут получить 1 трлн долл. Эта сумма почти вдвое превышает объем всей помощи, оказанной африканским странам в постколониальный период, после обретения этими странами независимости в 50—60-х гг. ХХ в. Летом 2008 г. цены на нефть превысили указанный уровень втрое. На такие деньги можно профинансировать множество переворотов, восстаний и этнических чисток, однако, как правило, лишь ничтожная часть этих средств идет на облегчение африканской нищеты.

Поскольку большинство крупных нефтяных месторождений уже освоено, в своих попытках обеспечить поставки нефти из возможно большего количества источников «Китай сошелся со странами-изгоями – Суданом, Ираном и Мьянмой. Особенную активность Китай проявляет в Африке»[19]19
  См.: http://nytimes.com/2006/04/23/opinion/q23kristof.html (Николас Кристоф в New York Times, April 23, 2006). В других местах, таких, как Камбоджа, французская компания Total, консорциум, возглавляемый Chevron, и CNOOC (Китайская национальная нефтяная компания) ожесточенно конкурируют друг с другом за получение львиной доли запасов прибрежного месторождения нефти в Камбодже (по оценкам, эти запасы превышают 2 млрд баррелей). По-видимому, в этой гонке лидирует Китай. – Примеч. авт.


[Закрыть]. И действительно, убийства сотен тысяч человек в суданском Дарфуре обеспечивают нефтяные деньги Китая и китайское оружие.