Текст книги "Рай на тропическом острове"

Робин Доналд
Рай на тропическом острове

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Холодящий до дрожи ночной ветерок.

Леола Фостер всматривается в площадь, простирающуюся от здания церкви с одной стороны до высокой сторожевой башни – с другой. Зубчатые кромки каменных стен, шпили, рифленые скаты крыш, ломаные линии фасадов придают окаймляющим площадь строениям подобие древнего полуразрушенного островного города, очень нуждавшегося в свое время в защите от морских разбойников-расхитителей.

Весне всего пара недель, но милосердный южный климат позволяет Леоле задержаться на балконе босой, в одной пижаме. Она отчаялась уснуть вновь. Образы тревожных видений, заставившие ее проснуться, все еще владеют полусонным сознанием.

Девушка вздрогнула, сожалея, что неприятное чувство не покидает ее с той же легкостью, с какой развеивается дремотное тепло. Кажется, что она обречена вновь и вновь, из ночи в ночь переживать события былого инцидента и конца этому не будет.

А ведь еще совсем недавно она так радовалась, делая очередной шаг вверх по карьерной лестнице… Табита Грэнтхем была авторитетом для любого начинающего модельера. Создательница всемирно известного бренда собственного имени, признанного таковым за безупречность кроя и чистоту стиля одежды, глава модного дома и бесконечно одаренный дизайнер, Табита сама изъявила желание видеть ее, с тем чтобы заключить контракт, стоило Леоле заявить о себе собственной линией одежды на Неделе моды в Окленде.

– Мне нравится твоя работа, – похвалила тогда Леолу старшая коллега, беседуя с ней за коктейлем в номере фешенебельного отеля, в котором снимала люкс со своим партнером и возлюбленным.

Леола Фостер не думала, что это простая болтовня. Не так часто занятой и влиятельный в своем кругу профессионал удостаивает вниманием коллегу, делающего первые шаги в индустрии моды, а уж тем более сам инициирует разговор. Поэтому приглашение Табиты выпить по коктейлю Леола сразу решила считать собеседованием.

– Полагаю, ты далеко пойдешь. Мне бы очень хотелось поспособствовать твоему будущему успеху. Помимо творческого потенциала, которым ты, бесспорно, богато наделена от природы, требуются большие практические знания, так как теоретическими ты уже недурно научилась пользоваться… Гм… Считаю нужным сразу предупредить тебя: я не плачу своим стажерам больших денег. Их работу в своем Доме я считаю временем ученичества, поэтому заработок следует рассматривать как стипендию. Сама же я, в свою очередь, щедро делюсь секретами мастерства. А это чего-то да стоит. Поэтому я требую от своих подопечных, чтобы они выкладывались, как гребцы на галерах, как каторжные. Ты меня поняла? – строго спросила дама.

Леола всегда работала с полной самоотдачей, а тесные рамки считала вызовом, на который отвечала с азартом бесстрашия и веселостью юности. Она помалкивала и внимала, вбирая в себя каждое сказанное собеседницей слово, интонацию, особую манеру доносить до слушателя свою мысль. Учеба Леолы не прерывалась ни на мгновение с тех пор, как она ясно осознала свое призвание. Для нее все было ценно: каждый уловленный штрих, каждый подмеченный у коллег технологический нюанс, каждый профессиональный контакт.

К сожалению, все так внезапно и унизительно для нее закончилось, когда Джейсон Дюран, партнер Табиты, решил, что Леола своим поведением провоцирует его…

Леола окинула невидящим взглядом остроконечные кипарисы, перемежающие пространства руинных глыб. Ночь изрядно потрудилась над городским обликом. Суетливый, шумный, пестрый средиземноморский островок в разгаре дня, в ночное время он становится безмолвен и таинственен до дрожи.

В ночные часы Леолу разбирала тоска по родным краям. В Новой Зеландии ей и каждая звезда была ближе, и морской бриз не морозил до самого костяка, и буйство ароматов навевало не тоску и пронзительное чувство одиночества, а пьянило и звало забыться.

Как же хорошо ей было здесь, тем более что в любой момент можно вернуться домой. Ежедневно Леола давала себе еще недолгую отсрочку. И потому не торопилась расходовать последние деньги на обратный перелет, догуливая время, отпущенное щедростью бабушки, которая сделала ей такой необычный подарок на день рожденья.

Она может гордо нести себя, а не таиться от других, не отсиживаться втихомолку, поджав хвост и опасливо озираясь по сторонам. Ей необходимо побыть одной, чтобы обдумать прогнозы и версии событий, а отнюдь не потому, что она что-то напортачила или потерпела поражение.

Впервые в жизни Леола Фостер стала жертвой чьего-то коварства и злого умысла. Следовало извлечь и из этого опыта урок.

Некоторые планы у Леолы уже были. Первым делом ей нужно подыскать себе квартиру. Без финансовой поддержки, какую время от времени оказывала Табита, прежнее жилище ей не потянуть. И она не осуждала бывшего квартирного владельца, который в качестве гарантии попридержал у себя ее вещи, пока она не покроет долг, вернувшись из короткого отпуска.

Больше нового жилья Леоле требовалась только новая работа.

Она плотно сжала губы. Смесь отчаяния и гнева раздирала ее.

Ей следовало бороться с Дюраном, следовало изобличить его в умышленной клевете. Честолюбивая девушка корила себя за покорность обстоятельствам, хотя отлично знала, что в выяснениях не было смысла, поскольку Табита ясно сказала ей:

– Дюран мне ближе и дороже, чем ты… Прости, Леола, но в твоих услугах я больше не нуждаюсь.

Против таких слов аргументов быть не могло, тотчас осознала Леола Фостер и проглотила все свои протесты.

Конечно, Дюран был значительной частью бизнеса Табиты, но и увольнение Леолы стало для владелицы модного салона существенной потерей, в чем девушка не сомневалась, адекватно оценивая уровень своего профессионального мастерства. А то, что наставница поступила с ней как с горничной викторианских времен, когда для увольнения достаточно было необоснованных подозрений, не могло не вызывать в Леоле шквала негодования. А уж когда Дюран отказался выплатить ей недельный заработок, Леоле просто-таки пришлось пригрозить нечистоплотному дельцу заявлением в прессе и обращением в полицию.

Леола получила свою зарплату, но потеряла много больше. Ей даже не позволили уйти из салона по-хорошему, на что у нее до самого последнего мгновения оставалась еще надежда. Ее просто заклеймили со слов негодного человека, не испытывая ни малейшего желания разобраться в ситуации.

И вот Леола вдыхает хвойно-солоноватый ночной воздух с легкой горечью виноградных косточек. Ей очень не хочется, чтобы это чувство обиды и незаслуженно понесенного наказания продолжало превалировать над всеми прочими ощущениями каникулярной недели. И если она по-прежнему не сможет полноценно спать, изнуренность бессонницей и переживаниями лишит ее возможности восполнить душевные и физические траты.

Леола решается на ночную прогулку по спящему городу, который не только не кажется ей опасным, но даже не представляется живым в этот миг.

Десять минут спустя она затворяет дверь в свой номер, спускается по витой лестнице в сумерках, слегка разбавленных мерцанием ночников, и выходит на площадь, которая видится ей пустынным лунным кратером.

Девушка шагает по пологой и гладкой брусчатке, каждый ее шаг многократно отдается затухающим эхом. И этот уходящий в никуда отзвук ее шагов будоражат неведомое до сего момента ощущение причастности великой тайне. Странный выбор пути, по которому предстоит пройти без всякой цели, не представляет для нее проблемы, но мысль, что, миновав один проулок и свернув в следующий, она тем самым определяет иной ход событий, заставляет девушку чувствовать себя неким сказочным персонажем, который наитием должен найти ключ к заветной двери.

И в ней нет тревог, помимо легкого волнения человека, явившегося один на один со спокойным и безразличным ночным омутом небес. До ее слуха доносится убаюкивающий шелест волн и звонкие всплески разбивающегося о скалы морского полотна, звуки, нисколько не нарушающие царящего вокруг покоя.

Леола движется к морю, сделав его целью внезапного помысла о полуночной прогулке, и уже готова застать русалок, нежащихся на прибрежных камнях в серебряном зареве луны, и их сестер нимф, спешащих порезвиться на дельфиньих спинах и поплескаться в искристых волнах. И она – одна из них – будет принята как равная.

Полпути преодолено. Ощущение вонзающегося в спину клинка заставляет Леолу обернуться. Но всполох паники мгновенно потухает. Ласкающий ветерок снимает все тревоги. Леола продолжает движение, еле различимая в темном топе и темных джинсах. Иные тени домов и кипарисов совершенно поглощают силуэт девушки, другие же делают ее призраком или духом. И ей самой кажется, что она настолько срослась с теменью, что ей, как и этой ночи, до петушьего вскрика ничего не грозит.

Но вдруг дыхание обрывается. Случилось это даже прежде, чем разумом она осознала присутствие другого существа – кого-то, кто так же, как и она, осваивает гамму полумраков. Рядом мелькнуло какое-то короткое рваное движение, оторвавшееся от вросшего в площадную кладку парапета церкви.

И что же? Мало ли собак и кошек бродит в ночи по спящему городу. Пожалуй, хватает и таких людей, для которых остров милее в ночи, чем при ярком свете шумного дня.

Однако разумом не охладить адреналиновый гейзер, который буквально взрывает ее изнутри, неясными чувствами и противоречивыми импульсами всколыхнув былое спокойствие, ускорив сердце и напружив жилы.

Мгновение спустя привыкшее к темноте зрение девушки различает людей, вернее, только их силуэты. Кто-то движется быстро и ровно, другие запинаются, сохраняя молчание, да так, словно это отвечает их цели. Воровато-тихо, предательски-вкрадчиво – вдоль церковной стены от паперти и прочь, шеренгой, замыкал которую некто, кого на мгновение облило фонарным светом.

Девушка вскрикнула, выдав себя с головой. Это был шок – увидеть лицо злоумышленника – необычное, выразительное, молодое и волевое лицо.

Леола всплеснула руками и в ужасе зажала ладонями рот, не зная, что предпринять. Она вжалась в темную стену, отчаянно надеясь слиться с ней. Думая, что владеет собой, что все еще способна принимать верные решения, девушка замерла, как вдруг ее подхватили и куда-то понесли. И тогда даже дыхание стало даваться с трудом. Просто кто-то сдавил ей грудную клетку, жестко и бесцеремонно стиснув рот.

Она пыталась ослабить хватку напавшего, пробовала вывернуться, отчаянно рвалась на волю, но не только туловище, но и руки были сурово обездвижены, одни лишь ноги бессмысленно дергались над землей.

Конец! – подумала туристка. Жалкий, бессмысленный конец короткой жизни, когда приступ паники не позволяет оказать эффективное сопротивление и с достоинством посмотреть смерти в лицо. А что, если сейчас, в эту самую минуту, свет навсегда погаснет для нее? Что, если этот миг звериного ужаса станет для нее последним?

С этими мрачными мыслями Леола сделала отчаянный рывок из тисков смерти, но жестоко смиренная злодеем, вмиг лишилась сил. До нее доносился терпкий запах. Ее голова летела по спирали в пропасть, глаза перестали различать пространство вокруг, она больше не чувствовала ногами каменной мостовой. И глухо, неправдоподобно зазвучала понятная английская речь, словно слова вдувались в ее уши:

– Не бойся. Голос был мужской.

Она и не боялась. На это у девушки просто не оставалось сил. Она была уже по другую сторону предсмертного ужаса. Он обезволил ее, а сам отступил, предав власти сильного, который знал, что делал…

Скрипнула тяжелая дверь…

Леола пошатнулась, почувствовав твердь под ногами в кромешной темени. Дверь с тяжелым скрипом закрылась за их спинами. И вновь тот же мужской голос покровительственным шепотом проговорил:

– Еще пару минут… Все, теперь иди.

Леола вновь качнулась, с трудом удержавшись на ногах, когда ее плеча коснулась рука незнакомца, побуждая ее двигаться вперед.

Она догадывалась, что это могли быть защитительные стены сторожевой башни. Но, не зная пространства, она боялась сделать шаг.

– Впереди лестница, – предусмотрительно предупредил ее незнакомец.

Леола невольно вздрогнула от горячего шепота и обернулась, в надежде прояснить для себя хоть фрагмент таинственного положения, в котором она с такой стремительностью очутилась, но, как ни напрягала она зрение, это не помогло. Темнота была абсолютная. От чего ей вновь сделалось до головокружения дурно.

Мужчина придержал ее под локоток. Прикосновение было таким же мягким и теплым, как и его шепот.

– Не могу, – призналась Леола, не в силах двигаться наугад.

– Все в порядке. Ты в безопасности. Можно не спешить, – успокоительно проговорил мужчина. Интонации его были, вне всякого сомнения, аристократическими, с еле уловимыми экзотическими голосовыми особенностями, которые нельзя даже было назвать акцентом, настолько призрачными они казались. Незнакомец сам взялся уверенно вести свою поднадзорную. – Мы сейчас в достаточном отдалении, чтобы нас никто не услышал.

Сказал он это весьма вовремя, потому что в следующий миг Леола вскричала, вернее, пронзительно взвизгнула, поскольку ей почудилось будто что-то пронеслось на уровне ее ступней и лодыжек.

– Бездомная кошка, – насмешливо пояснил ее проводник.

Леола перевела дыхание после крика. Ей показалось, она начинает различать предметы и даже мысленно их называть. Она обернулась, надеясь разглядеть обладателя волнующего шепота. Оба продолжительно посмотрели друг на друга. Он – спокойно и уверенно, она – напряженно и подозрительно.

Впереди едва моргала блеклая электрическая лампочка, от сквозняка покачивающаяся на проводе под потолком. И в этом мерно колышущемся полумраке похититель Леолы выглядел по-средневековому эпически. Его вычерченное контрастами лицо и ледяной взгляд конкистадора заставили девушку испугаться в очередной раз. И, несмотря на то, что сама Леола была высока, он был значительно выше, так что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы его изучить.

Он был похож на викинга, опаленного южным солнцем. Медная кожа аборигена и светло-серый взгляд северянина поражали контрастом.

– Кто вы? – заставила себя проговорить девушка. – Зачем притащили меня сюда?

– Я тебя ранил. Прости… – сказал он громко все с тем же непостижимым спокойствием.

Только сейчас Леола ощутила ссадину над губой и капельку солоновато-горячей крови.

– Вы просите прощения? Тогда уж и вы простите меня. Потому что я по-прежнему хочу знать, зачем вы притащили меня сюда, поэтому вынуждена повторить свой вопрос.

– Вот, – сказал мужчина, достав из кармана носовой платок. – Приложи к ранке, – мягко велел он.

Машинально она взяла батистовый платок и уже поднесла к лицу, но тотчас резко отдернула руку и протянула платок назад ему со словами:

– Нет, не нужно.

– Уверен, твоей красоте эта пустячная ранка ущерба не нанесет, – весело произнес мужчина. Затем взял девушку за руку, в которой она держала платок, привлек к себе и поцеловал ранку над губой.

Леола замерла в недоумении.

– Зачем вы это сделали?! – изумленно воскликнула она.

– Говорят, если поцеловать, то ссадина заживет быстрее, – усмехнулся смуглый викинг.

– Нельзя целовать незнакомых людей вот так, когда вздумается! – по-детски чистосердечно возмутилась она. – Для поцелуев чувства нужны.

– Хорошо. Я запомню, – скупо ответил мужчина. – Объясни, о чем ты думала, гуляя по площади в четверть четвертого утра?

– Наверное, о том же, о чем и вы, – пожала плечами Леола.

– Надеюсь, что нет, – недовольно отозвался он. – Отвечай! – потребовал грозно.

– Ну… Просто не спалось… С кем не бывает? Читать нечего. Все, что взяла с собой, уже прочла. Не по второму же разу, в самом деле. Вот и решила прогуляться.

– Слышала что-нибудь? Или видела? – пристрастно допытывался он.

– Да, – кивнула Леола. – На меня напал незнакомец и затащил в башню. – И она непроизвольно хихикнула.

Смуглый викинг смотрел на нее сверху вниз без тени иронии. Он ждал серьезного, вдумчивого ответа, а не ребяческого зубоскальства.

– Это важно! – рявкнул мужчина.

– Почему? – бесхитростно спросила девушка.

– Что ты видела? – раздельно, как у ребенка, спросил он у Леолы.

– Объясните, почему я должна вам доверять? – поинтересовалась она.

– Я должен знать, заметила ли ты какое-то движение, какие-то звуки?

– Движения, не скрою, были. Вдоль парапета церкви перемещались люди, – перестала упрямиться Леола.

– Их лица тебе удалось разглядеть? – тотчас последовал новый вопрос.

Леола выпучила на него изумленный взгляд.

– Лица? В такую темень на таком-то расстоянии?!

– Да, – кивнул мужчина.

Девушка помедлила, но, досадливо чувствуя, что не следовало бы этого делать, все же не удержалась и рассказала о том, как фонарный свет выхватил лицо замыкающего именно в тот момент, когда мужчина оглядывал площадь. Она описала то, что смогла припомнить.

– Павели… – проговорил себе под нос незнакомец. – Так вот, жаль тебя расстраивать, но придется мне прервать твой отпуск на пару дней, – сказал он, обращаясь к Леоле.

– То есть как это?! Что значит – прервать отпуск на пару дней?! Я живу в отличном месте, познакомилась с замечательными людьми…

– Это не имеет сейчас никакого значения, – пресек он ее возмущение. – Ты отправишься в не менее комфортные условия и поживешь некоторое время в окружении хороших людей.

– Это что же такое получается?! Я ваша арестантка?

– Скажем, что ты моя гостья, – иронически смягчил формулировку мужчина.

– Гость – понятие добровольное. Не вижу ни одной здравой причины, чтобы куда-либо отправляться с вами.

– А если я пригрожу убить тебя в случае неповиновения? – резонно осведомился он.

Леола поморщилась от такой перспективы. Ей много раз приходилось слышать от других и самой в запальчивости рассыпать угрозы «убийства», но никогда это не звучало так деловито и бесстрастно, что можно было поверить в реальность такой возможности: смуглый викинг не шутил. Если он пожелает свернуть ей шею, то ничто не сможет ему помешать ни теперь, ни позже. А поскольку Леола Фостер еще рассчитывала увидеть родную Новую Зеландию, то пришлось согласиться на арест. И все-таки она посмотрела с нескрываемым ужасом на человека, который сначала целует, не спросив позволения, а потом с такой же легкостью грозится отнять жизнь.

– Ты будешь в полной безопасности, – поспешил заверить он, увидев ее шокированный взгляд.

– Хотелось бы верить, – сказала Леола, натянуто улыбаясь. – Но это не кажется мне таким уж очевидным.

– Зря. Кстати, меня не будет там, куда я намерен тебя отвезти.

– Я бы вовсе предпочла никуда не ехать, – заявила туристка.

Мужчина склонился над ней и доверительным шепотом сообщил:

– Если понадобится, я свяжу тебя по рукам и ногам, вставлю кляп и нацеплю на глаза непроницаемую повязку, чего, поверь, мне очень не хочется делать. Но в любом случае доставлю тебя туда, куда посчитаю нужным. Для твоей же безопасности… Это мое последнее слово. Уговоров не жди.

– У меня есть выбор? – не оставляла надежды на компромисс Леола.

Ты можешь честно пообещать мне не упираться и не создавать шума, – охотно предложил ей альтернативу смуглый великан.

– Иными словами, я должна посодействовать собственному похищению?! – усмехнулась девушка. – Это абсурд! Как вам такое в голову могло взбрести!

– Видно, мне вне зависимости от твоего ответа придется транспортировать тебя с кляпом во рту. Слишком уж ты болтлива, – сказал он и поцеловал девушку.

И тут неожиданно послышался шум. Оглянувшись. Леола увидела приближавшегося к ним мужчину.

– Не бойся, – коротко велел ей смуглый викинг.

– Это всегда срабатывает! – с сильным местным акцентом произнес вновь прибывший по поводу засвидетельствованного поцелуя.

– Уж очень она подозрительна, – нехотя пояснил сероглазый брюнет.

– По-моему, проще хватить проблему по голове и без всякого шума заставить замолчать навечно, – высказал свое мнение тот.

– В отличие от тебя, я не так хорошо осведомлен, как и в какое место в точности следует стукнуть проблему, чтобы избавиться от нее наверняка, – шутливо заметил ее конвойный.

– Понимаю. В конце концов, я эскулап, а ты всего лишь дофин. Мне, между прочим, такие вещи знать положено… Ты что же это, фонарик потерял?

– Да, – кивнул сероглазый злодей.

– Растяпа… Думаешь, она связана с бандой Павели? – спросил его тот, который назвался врачом, так, словно ее и не было поблизости. – Она вполне могла стоять у них на стреме.

Великан раздумчиво покачал головой, затем прищелкнул языком и ответил собеседнику:

– Нет, не похоже…

– Может, она и не из банды, но его женщина. Павели не хуже тебя умеет их прорабатывать. Что, если она сама еще не знает, во что впуталась? Кто она вообще такая, тебе известно?

Сероглазый холодно осмотрел запуганную до смерти пленницу и ответил своему сообщнику:

– Сложно сказать, но говорит так, словно только вчера из Новой Зеландии. Не думаю, что за столь короткое время Павели сумел бы завербовать этого котеночка в свою шайку. Ты посмотри на нее, трясется, как осиновый лист… Я ей сказал, что убью, если не будет слушаться, – похвалился он перед другом. – Она видела Павели на площади и призналась мне в этом. Болтушка. Сказала мне, скажет и другим. И не только о Павели, но и о нас с тобой, – деловито рассудил он.

– Тогда нам нужно как можно скорее вывезти ее с острова, – решительно проговорил другой.

– Я именно в этом и пытался ее убедить, когда ты прервал нас, – игриво сообщил смуглый викинг.

– Хорош агитатор, – охотно рассмеялся другой. – Чего убеждать?! Как будто не знаешь, как это делается.

– Боюсь, придется ограничить ее свободу против воли, – вздохнул молодой мужчина.

– Итак, милорд, стоит для начала доставить ее в безопасное место, прежде чем приступить к подробному выяснению, что же ей известно, – отозвался тот, что постарше.

Леола пришла в сознание не сразу. С пульсирующей головной болью и со слипшимися от сильнейшей жажды губами. Когда она попыталась разлепить веки, голова ее разболелась еще сильнее, и девушка застонала.

Поблизости раздался незнакомый женский голос с выразительным гортанным «р». На ломаном английском женщина обращалась, очевидно, к ней:

– Ты плохо чувствует? Пей вода. Быть хорошо. Часто моргая и прикрыв глаза ладонью, Леола присела на постели. Она могла различить лишь силуэты. Женщина и чашка, которую та поднесла к ее губам. Леола жадно принялась глотать прохладную влагу, постепенно вспоминая холодящий душу пронзительный взгляд светло-серых глаз смуглого викинга. Вероятно, он успешно реализовал свое намерение похитить ее, раз она здесь в таком состоянии. А тот, что звался врачом, должно быть, очень ему помог, если она не помнит, как здесь оказалась.

Чашка с водой коснулась ссадины над губой девушки, и она вспомнила про поцелуи. Каждый делает то, что считает нужным. Всем совершенно безразлично ее мнение. Так постоянно происходило на родине, из-за чего она оказалась вынужденной оставить дом на время. Так продолжается и теперь. Какое-то оскорбительное постоянство. Какой-то злой рок.

– Ах, – сказала женщина, когда Леола напилась. – Вот ты весь проснулся.

– Где я? – сипловато спросила Леола, с усилием разлепив губы.

– Осита, – с готовностью ответила женщина.

– Где это? – справилась девушка.

– Остров моря, – пояснила та.

– А… – бессмысленно протянула Леола, схватившись за голову после того, как неудачно попыталась кивнуть.

– Ты теперь хорошо. Ты должен есть.

– Я бы с радостью, – отозвалась Леола.

– Суп. Свежий, легкий. Хорошо? – осведомилась та.

– Думаю, да.

– Я помогать тебе мыться, – сказала островитянка и, наполнив из кувшина небольшой эмалированный тазик, пригласительным жестом протянула пленнице белоснежное полотенце.

Леола не чувствовала в себе сил для того, чтобы подняться с постели. Она лишь поудобнее присела, когда туземка проворно взбила у нее за спиной подушку.

Стараясь не производить резких движений, чего не позволяла гудящая голова, Леола осторожно умылась. Затем, вытирая лицо и руки полотенцем, принялась неспешно изучать место своего заключения.

Комната была большой и богато обставленной. Бесспорно, женская спальня, что следовало из меблировки и обилия пышных драпировок. На окнах Леола не обнаружила решеток. На балкон вели двустворчатые стеклянные двери. Сквозь них она разглядела верхушки деревьев, пытаясь сообразить, на какой высоте может находиться комната с таким видом. А за деревьями – сизо-голубые холмы и ясное-ясное небо.

Леола припомнила, что в путеводителе сталкивалась с упоминанием этого острова. Ее тогда очаровала фотография: озеро в обрамлении холмов и вид на княжеский замок, утопающий в весеннем цветении садов. Она не планировала отправляться в обременительную экскурсию дикарем по Иллирии, удовольствовавшись сведениями из справочника и красочными фотографиями.

Женщина протянула ей старомодную щетку для волос. Леола сначала повертела ее в руках, после чего принялась расчесывать спутавшиеся волосы, продолжая осмотр.

– Красиво, – одобрительно покачала головой женщина, когда Леола вернула ей щетку. Комплимент адресовался девушке.

Леола уже успела для себя уяснить, что в этих краях преобладания брюнетов и брюнеток очень нежно относятся к светловолосым.

– Спасибо, – ответила она на комплимент. – Кто здесь хозяин?

Островитянка изумленно посмотрела на нее и ответила:

– Его высочество.

– Его высочество? – переспросила гостья.

– Князь, – пояснила женщина.

Леоле Фостер оставалось лишь хмыкнуть и приступить к трапезе.