Текст книги "Оттаявшие сердца"

Робин Доналд
Оттаявшие сердца

ПРОЛОГ

Под темным бархатным небом, какое бывает только над островом Фиджи, сидел человек и смотрел на веранду. Громко звучала музыка. Люди танцевали, переходили с места на место, скучали и разговаривали. Человек смотрел на них жестким, стальным взглядом льдисто-голубых глаз. Его возмущало собственное нетерпение, поскольку он привык считать себя человеком сдержанным, способным взять под контроль эмоции.

По непонятной причине высокая изящная Ясинта Литтелтон волновала его. И то, что она не осознавала своей силы, не помогало ему. Для него оставалось полнейшей загадкой, чем именно она его пленила.

Последние четыре года ему удавалось счастливо избегать женщин, которые имели неосторожность «положить на него глаз». Он просто не обращал на них внимания. Теперь же его взгляд постоянно возвращался к дальнему концу танцплощадки.

По его телу прокатилась волна жара. Да, она там. Одетая в скромное, вышедшее из моды платье, Ясинта стояла одна и смотрела на танцующие пары скорее заинтересованно, чем тоскливо.

Он увидел Ясинту днем раньше, когда сидел и разговаривал с ее матерью в тени большой кокосовой пальмы.

– А вот и Ясинта, – сказала миссис Литтелтон, улыбаясь. Ее лицо светилось радостью.

Его ослепленным, внезапно заслезившимся глазам предстало чудное видение. Живое воплощение буйной природы тропиков. Сияющее, великолепное создание, чьи волосы, казалось, вбирали и усиливали солнечные лучи. Девушка как будто плыла в мягком, напоенном океанской прохладой воздухе, словно богиня любви.

В его крови тут же запылал огонь желания.

Но стоило девушке подойти поближе, как волшебство рассеялось, и он почувствовал одновременно разочарование и облегчение. Феерическая богиня превратилась в ничем не примечательную девушку. Ее фигуру скрывала длинная хлопковая рубашка с подвернутыми рукавами, и только длинные, стройные ноги приковывали к себе взгляд.

И вот теперь все его тело пробудилось к жизни помимо воли. В нем зажегся болезненный очаг желания. К счастью, фонари, освещающие танцплощадку, оставляли немало тени, где можно было скрыться.

Желтоватый свет касался ее бледной кожи и создавал сверкающий ореол вокруг волос. Вчера она собрала свои густые локоны в практичный конский хвост, а сегодня оставила их распущенными. Огненное сияние ее волос притягивало взгляд.

Определенно, Ясинта Литтелтон околдовала его, поскольку не отличалась яркостью и необычностью, а женщины, которых он желал, всегда были красивы. И в них обязательно присутствовала загадка, некая тайна, которая взывала к живущему в нем исследователю.

Ясинта ничего этого не имела. Кожа цвета слоновой кости и большие светло-карие глаза. Мягкие, розовые, чувственные губы, длинный прямой нос с горбинкой. Мягкий округлый подбородок. Красивые ноги и маленькие нежные кисти рук не могли компенсировать нескладную угловатость тела. Кроме прекрасных рыжих волос, ничего примечательного в ее облике не было.

Ясинта почти все время проводила с матерью. Стоило бросить взгляд на миссис Литтелтон, прикованную к инвалидной коляске, чтобы понять: она умирает. Он никак не мог взять в толк, почему мать с дочерью решили остаться здесь, в дорогом курортном отеле на острове Фиджи, в самое жаркое время года. Но миссис Литтелтон, кажется, наслаждалась проводимым здесь временем. Между ней и дочерью царили взаимопонимание и любовь.

Его глаза сузились, когда один из постояльцев отеля, высокий мускулистый широкоплечий австралиец подошел к Ясинте.

Его разум затопила примитивная ревность. Прежде чем понял, что делает, он уже был на полпути к ним. Понимая, что ведет себя как последний идиот, он не мог перебороть злость, поднимающуюся темной волной.

Австралиец сказал Ясинте несколько слов и направился к пляжу.

Немного расслабившись, он смотрел, как австралиец скрылся в ночной темноте. Но его не отпускало то настойчивое желание, которое мучило его уже много часов. И призывы разума не могли заглушить возбуждения. Поэтому он бесшумно приблизился и испытал темную радость, когда она вздрогнула от испуга.

– Не хотите потанцевать? – предложил он, скрывая свои истинные чувства за улыбкой.

– Да, спасибо, – после недолгого колебания согласилась она.

Он хотел, чтобы Ясинта оказалась неуклюжей, наступала ему на ноги, не умела танцевать. Но в его руках словно оказался легкий ветерок. Ароматный, насыщенный пряными запахами, который пролетает, едва касаясь ярких тропических цветов.

Каждая клеточка его тела жаждала ее прикосновения. Но голос его звенел от злости на свою беспомощность.

– Ваша мать себя плохо чувствует? И поэтому не смогла прийти?

– Нет, она просто немного устала.

– Ей нравится здесь отдыхать? Ясинта скользнула по нему взглядом и смущенно кивнула.

– Да, очень, – ответила она тихо. – Все так добры к нам.

Он молчал, потому что от злости мог сказать что-нибудь обидное. К несчастью, молчание только усиливало его смятение. Он заметил, что ее глаза на самом деле зеленые, а карими кажутся из-за маленьких золотистых крапинок, словно поднимающихся из темных глубин.

И еще у нее красивые брови, чуть более темные, чем волосы. И почти черные ресницы отбрасывают загадочные тени…

Им едва удалось увернуться от пожилой пары, которая вытанцовывала что-то похожее на чечетку сороковых годов. В разгаре веселья старики ничего не замечали вокруг.

Злость, незамутненная, горячая и настойчивая, только разжигала его желание. Он ненавидел терять контроль над своими чувствами. Прошло пять лет с тех пор, как он испытывал такое дикое влечение…

Слава богу, завтра он уезжает. Вернется домой, в Новую Зеландию, и чувства поутихнут, лишившись источника возмущения. И он снова станет самим собой.

Глава 1

– Мой кузен Пол, – сказал Жерар, – решил, что если он не может получить женщину, которую любит, то обойдется вообще без женщин.

Чтобы скрыть смущение, Ясинта рассматривала людный зал оклендского аэропорта.

– Правда?

– Да. – Жерар вздохнул. – Он и Аура были бы прекрасной парой, но она сбежала с его лучшим другом за несколько дней до свадьбы. Не знаю, что она нашла в этом Флинте Янсене.

Ясинта удивилась – обычно Жерар не сплетничал. Может быть, он полагает, что знание некоторых подробностей позволит ей легче сойтись с его кузеном.

– Флинт, конечно, сильный и опасный человек, продолжал Жерар. – Он шел по жизни, как бульдозер, сметая все на своем пути. Работал в одной из крупнейших корпораций и занимал большой пост. И все же он был лучшим другом Пола еще со школы. А мой кузен совершенно городской человек, общительный и демократичный. Адвокат.

Ясинта вежливо кивнула:

– Дружба бывает так же загадочна, как любовь. Наверное, твой кузен и Флинт имели что-то общее, раз так долго дружили.

А мое время утекает, как песок сквозь пальцы, подумала Ясинта. Не за горами двадцать девять лет, и ее постепенно выносит из стремительного потока жизни.

– Я этого никогда не понимал, – сказал Жерар и в четвертый раз повернул ярлычок на чемодане, проверяя, все ли правильно записал. – Аура с Полом замечательно смотрелись вместе. Он холил ее и лелеял, в то время как Флинт… ох, да что там говорить. Для Пола это был тяжелый удар.

Ясинта понимающе кивнула. Да уж, любому человеку будет трудно, если его бросят за несколько дней до свадьбы.

Жерар нахмурился.

– Пол продал дом, где собирался жить с Аурой и купил другой, в провинции. Он думал, что обретет покой в окрестностях Окленда. Но потом Флинт и Аура поселились в двадцати минутах ходьбы от его дома! На винограднике!

Ясинта придала лицу сочувственное выражение. Не стоило напоминать Жерару, что времена уже не те и изменившие любимому женщины теперь не бегут на край света, чтобы жить в добровольном изгнании.

– Когда все это случилось? – спросила она.

– Почти шесть лет назад, – горестно ответил Жерар, доставая билеты и паспорт.

– Шесть лет! – воскликнула Ясинта. – А та красивая женщина, которую ты показывал мне в Понсонби пару месяцев назад? Ты ничего точно не сказал, но намекнул, что они с Полом – хорошие друзья.

Жерар поднялся с кресла.

– Пол нормальный мужчина, – строго сказал он, но я сомневаюсь, что он собирается жениться на ней. Она актриса.

Металлический голос оповестил, что пассажиров рейса авиакомпании «Эйр Нью Зиланд» из Окленда в Лос-Анджелес просят пройти на регистрацию. Жерар поднял свою сумку.

– Пожалуйста, не влюбляйся в Пола. Многие женщины интересовались им, но безуспешно: измена Ауры убила в нем чувства.

– Не беспокойся, – сухо ответила Ясинта, – я не собираюсь в него влюбляться. – От смущения на ее щеках появился легкий персиковый румянец. – Счастливой поездки, Жерар. Надеюсь, твои исследования пройдут удачно.

– Так и будет, но все равно спасибо. Хорошо тебе провести лето. Только не забудь поработать над тезисами.

Он кивнул и отошел. Глядя, как он пробирается сквозь толпу, высокий, немного сутулый, Ясинта подумала, что ему, наверное, всегда немного неуютно. Только в аудитории, за кафедрой, Жерар чувствовал себя как рыба в воде. И надежды он подавал немалые: если проект его книги будет удачно завершен, то он станет одним из самых молодых в стране профессоров истории.

Полтора часа спустя Ясинта открыла дверцу машины в сотне метров от роскошного пляжа. Нагретый, напоенный солью морской воздух наполнил ее легкие. Большая серая крыша дома маячила за сплетенными кронами деревьев. От земли лениво поднимался пар.

Ноябрь. Последний месяц весны в Новой Зеландии…

На губах Ясинты заиграла легкая улыбка. Она открыла ворота и пошла по засыпанной белым песком дорожке, удивляясь, какими бледными выглядят ее узкие ступни. Впрочем, еще немного походить по теплому песку, и их вновь покроет загар.

Белая викторианская вилла отлично смотрелась в окружении газонов и цветочных клумб. Сад благоухал, в воздухе носился аромат свежескошенной травы, и эти запахи очаровывали и дурманили. И дом, и сад создавали впечатление не только изобилия и богатства, но и тонкого вкуса их хозяина.

На висках Ясинты выступили капельки пота. Прежде чем уехать из города, она собрала волосы, но в дороге они растрепались, и непослушные пряди торчали в разные стороны. Поправляя яркие рыжеватые локоны, она поднялась на просторную деревянную веранду, выкрашенную в серый цвет. Постучала в дверь и снова огляделась, восхищаясь красотой сада.

Она, наверное, неважно смотрится здесь в своей старенькой одежде, давно утратившей какую-либо стильность, грустно подумала Ясинта. Ее зеленовато-золотистые глаза скользили по величественным ландшафтам, отмечая стройные серые стволы гигантских капустных деревьев. Каждая крона представляла собой переплетение тонких изящных ветвей и пучков тонких листьев. Вокруг деревьев цвели настурции и калифорнийские маки, соперничая друг с другом в красоте.

Дверь открылась. Ясинте с трудом удалось оторваться от созерцания большой оранжевой с черным бабочки – монарха.

– Здравствуйте, меня зовут Ясинта Литтелтон…

Слова застыли у нее на языке. Она узнала это красивое лицо. Сильный подбородок и породистые скулы… Прошедшие месяцы не смогли зачеркнуть в ее памяти сияния этих глаз. Они горели чистым незамутненным огнем, прозрачные и холодные, как сапфиры.

Ясинте некстати вспомнилось, что брюкам, которые она надела, уже пять лет, что футболка выцвела и стала бледно-голубой. Она смущенно потупилась.

– Добро пожаловать в Уейтапи, Ясинта. – Его глубокий мягкий голос тревожил и волновал. К счастью, охватившее ее смятение не помешало Ясинте вспомнить место их прошлой встречи.

Остров Фиджи. Роскошная, заполненная ленью и отдыхом неделя, проведенная с матерью на маленьком курортном островке…

Однажды вечером он пригласил ее танцевать, и она пришла в ужас от внезапно нахлынувшей на нее чувственной волны, вызванной близостью его сильного гибкого тела. Когда музыка затихла, он мрачно поблагодарил ее и даже проводил до номера. Без сомнения, потом он направился к той роскошной женщине, с которой приехал.

И долго еще Ясинта каждую ночь засыпала с воспоминанием о его сильных руках, обнимающих ее. И о том соблазнительном, будоражащем аромате, который не имел ничего общего с лосьоном или туалетной водой. Его собственный запах, запах мужчины…

От этих мимолетных воспоминаний Ясинта вспыхнула. На ее высоких скулах запылал румянец.

Кажется, я влипла, подумала она беспомощно. Хозяин ее жилища на следующие три месяца тот самый Пол Макальпин.

Со слабой надеждой, что ее дрожащая улыбка не показывает сумятицу чувств, Ясинта произнесла:

– А я и не знала, что вы кузен Жерара. Она попыталась говорить непринужденно, но каждое слово выдавало ее замешательство.

– Зато я прекрасно знал, кто ты, – сказал он. – И сразу понял, что та Ясинта, которую я встретил на Фиджи, и Ясинта Жерара – одно и то же лицо. Кузен упомянул о высоком росте и довольно поэтично описал роскошные волосы. По-моему, две такие девушки просто не могут существовать на свете.

Он был самым красивым мужчиной, какого она когда-либо встречала. Правильные, классические черты лица дополнял изумительный цвет волос. Не многие мужчины его возраста могли похвастаться светлыми пепельными волосами, отливающими золотом. Голубые глаза без малейшей примеси зеленого или серого. Такие глаза обычно сочетаются с бледными бровями и ресницами, отчего взгляд кажется потухшим и бесцветным. Но у Пола Макальпина брови и ресницы были темно-коричневыми, почти черными.

На Фиджи он улыбался неотразимой и абсолютно доверчивой улыбкой. Сейчас от нее не осталось ни следа. Жесткие губы вытянулись в тонкую линию, глаза сузились.

Лицо Ясинты помрачнело. Ясинта Жерара? Она про себя повторила его фразу. Конечно, ему нет никакого дела до того, какие отношения связывают ее с Жераром. И все же она почувствовала, что должна сразу прояснить этот вопрос. Жерар ее хороший друг, и ничего больше.

Прежде чем она успела что-то сказать, кузен Жерара мягко произнес:

– К несчастью, в наши планы пришлось внести некоторые изменения. Ты не сможешь остановиться в бунгало: там поселились пингвины.

Ясинте показалось, что она ослышалась. Какие еще пингвины? Она недоверчиво взглянула на Пола.

– Простите, – сказала она растерянно, пытаясь хоть немного привести в порядок свои мысли. – Вы сказали: пингвины?

– Маленькие синие пингвины – постоянные гости всего побережья. Обычно они гнездятся в скалах, но иногда находят нежилые строения и селятся под полом.

– Понятно, – пробормотала она. В ее голосе послышалось едва скрываемое отчаяние. – А их нельзя оттуда выдворить?

– У них уже появилось потомство. И они охраняются законом, пояснил Пол.

– О, ну тогда их нельзя беспокоить.

– Они издают ужасающий шум, возвращаясь ночью с кормежки. Орут, как ослы. И к тому же воняют тухлой рыбой. – Поймав ее подозрительный взгляд, он предложил:

– Хочешь пойти и посмотреть?

Не в силах придумать разумный ответ, Ясинта отрицательно покачала головой.

– Тогда входи в дом, – пригласил ее Пол. Ясинта прошла через широкий холл прямо в гостиную. Распахнутые окна выходили на обширную крытую террасу. С нее открывался великолепный вид на шелковистый ухоженный газон. Вдалеке сквозь стройный ряд деревьев проглядывало море.

– Присаживайся, я приготовлю чай. – Пол Макальпин со всей вежливостью и гостеприимством усадил ее в кресло и вышел.

Ясинта неловко устроилась в большом кресле и подобрала ноги, почти столь же лишенные грациозности, сколь и слишком тонкие руки. Господи, ну зачем она надела эти ужасные брюки тоскливого коричневого цвета? Да ведь они самые лучшие в ее гардеробе, а на новые просто нет денег. И потом, кому какая разница? Ей неважно, что подумает Пол или кто-то еще, сказала себе Ясинта. Но она понимала, что лжет себе.

– Чай скоро будет готов. – Пол вернулся, напугав ее неожиданным появлением. – У меня есть идея.

– И какая же? – осведомилась она неожиданно грубо.

– В доме несколько свободных спален. И ты можешь занять одну из них. Моя экономка живет в задней половине дома, поэтому можешь не беспокоиться, ты будешь не одна.

Голубые глаза смотрели спокойно, в них не было ни враждебности, ни дружелюбия. Но от этого взгляда по спине Ясинты невольно побежали мурашки.

– Вы очень добры, – сказала она осторожно, но…

Спокойно, почти бесстрастно, он произнес:

– Если тебе кажется неловко жить здесь со мной, то я могу переехать на какое-то время в свою квартиру в Окленде.

– Я не могу выгнать вас из собственного дома, – возразила она, чувствуя одновременно раздражение и неловкость.

Его темные брови поднялись.

– Я знаю о твоих трудностях. Жерар продал свое жилище, и ты уже не можешь туда поехать. А что касается меня, то я могу жить где угодно.

Интересно, каково иметь несколько собственных домов?

Мысли Ясинты бегали по замкнутому кругу, и выхода не предвиделось. У нее не было денег, чтобы остановиться в отеле или снять квартиру. Самым большим достоинством бунгало было то, что оно сдавалось бесплатно.

Он смотрел на нее из-под полуопущенных ресниц с бесконечным терпением. Словно затаившийся охотник на жертву. И этот взгляд странным образом завораживал Ясинту, хотя она и не понимала, в чем причина.

Господи Боже! Всего один танец, да к тому же десять месяцев назад, до сих пор будоражил ее воображение. Казалось, он навсегда запечатлелся в памяти.

Наконец с большой неохотой она произнесла:

– Хорошо, спасибо. Постараюсь не мешать вам.

– Жерар сказал, что ты начала работу над тезисами.

– Он так сказал? – Ясинта не желала развивать эту тему и потому спросила:

– А пингвины уйдут из бунгало хотя бы к Рождеству?

– Вряд ли. – Пол покачал головой. – Ты собираешься остаться здесь до Рождества? И оставить мать в одиночестве?

Сквозь застрявший в горле комок Ясинта ответила:

– Мать умерла через неделю после возвращения с Фиджи.

– Соболезную, – тихо отозвался он. – Должно быть, тебе сейчас нелегко.

Не глядя на него, она кивнула и с трудом продолжила:

– Я не имела возможности поблагодарить вас за ту доброту, что вы проявили к ней на Фиджи. Вы уехали за день до нас, и я…

– При чем тут доброта? – прервал ее Пол. – Мне действительно нравилась твоя мать. Ее мужество восхищало.

– Вы ей тоже нравились. – Ясинта помолчала, чтобы успокоиться. – Ей было очень приятно с вами разговаривать. Для нее наша поездка была праздником. Она так хотела, чтобы я ничего не упустила…

Мать настояла, чтобы Ясинта пользовалась всеми преимуществами курорта. Умоляла ее плавать и ходить под парусом.

– Тогда ты сможешь обо всем мне рассказать, говорила она дочери.

Ясинта поддалась на ее уговоры. Однажды она вернулась с морской прогулки, просоленная и лучащаяся восторгом, и мать рассказала ей о мужчине, который подсел к ней, пока она сидела под зонтиком. Прекрасный, веселый, остроумный, сообразительный…

Нарушив воспоминания Ясинты, Пол тихо сказал:

– Она говорила мне, что жить ей осталось недолго. Но в ней не было жалости к себе.

– У нее был артрит, но умерла она от рака.

– Сожалею, – повторил он. Несколько минут они просидели молча. Наконец девушка подняла глаза и встретила его взгляд. Пол рассматривал ее с неослабевающим вниманием. Его взор прожигал ее насквозь. Вдруг он опустил глаза, а когда снова поднял их, там уже не было ни тени заинтересованности. Ни одной эмоции, ни одного чувства. Губы, словно вылепленные скульптором, сжались в тонкую прямую линию. Ясинта внутренне напряглась. Здравый смысл подсказывал ей не поддаваться его очарованию.

– Я обычно провожу Рождество в тишине и спокойствии, – наконец сказал ей Пол. – Впрочем, рано строить планы. До Рождества целых два месяца. Наверное, наш чай уже готов, но, если хочешь, сначала я могу показать тебе спальни, чтобы ты могла выбрать по своему вкусу.

Она поднялась, чувствуя себя немного подавленно, и обошла вслед за хозяином пять прекрасно обставленных спален. Из каждой имелся выход на круговую веранду.

Ясинте не хотелось показывать, насколько впечатлили ее интерьеры дома. Наконец она выбрала комнату, из которой открывался вид на море. В основном потому, что у стены стоял длинный рабочий стол.

– Но у этой спальни нет ванной, – предупредил Пол. – Она находится за соседней дверью справа.

– Спасибо, все просто шикарно. – На веранде за окном стояло несколько стульев и шезлонгов. За деревянной балюстрадой сразу же начиналось буйство цветов. В комнате царила приятная прохлада. В углу стоял диванчик и элегантный туалетный столик в викторианском стиле. – Выглядит замечательно, искренне заключила Ясинта. – Спасибо вам.

– Не за что.

Она вздрогнула от его невинной фразы. В этом году у нее уже был довольно неприятный опыт общения с мужчиной. Так что ее подозрительность вполне нормальна. К несчастью, эта болезненная настороженность быстро прогрессировала. Даже в общении с Жераром, который был сама невинность, она искала какие-то скрытые мотивы.

И вот – снова. Возможно, потому, что Пол Макальпин… он… просто роскошный мужчина. Конечно, она ни в чем его не подозревает. Ее дискомфорт скорее происходил от непонятного физического притяжения, которое Ясинта к нему испытывала. Это только ее проблема, отнюдь не его.

За последнее время Ясинта устала. Даже выдохлась. Ей требовался длительный отдых, чтобы снова прийти в себя. И здесь, в этом прекрасном мирном месте, она наконец могла насладиться покоем.

Но только в том случае, если хозяин будет редко бывать дома. Очень редко.

Они были на полпути в кухню и находились в просторном холле дома, когда он сказал:

– Жерар говорил мне, что проводит исследования и готовит новую книгу. Но он же недавно закончил какой-то научный труд.

– Да, однако узнал, что один из его старых оппонентов решил влезть на его территорию. Жерару пришлось вновь засесть за работу, чтобы опередить. Даже в академическом мире бывают определенные ненаучные сложности.

– Понятно. Он планирует весь свой отпуск провести в архивах?

– Кажется, да. Он собирался в большой спешке и не успел поведать о своих планах.

В просторной кухне, отделанной по последнему слову техники, Пол представил Ясинте свою экономку. Это была полноватая, широкая в кости женщина. Лет сорока. Звали ее Фран Борщвик. Улыбнувшись, экономка произнесла:

– Добро пожаловать в Уейтапи. Чай готов. Куда его принести?

– Пожалуй, мы заберем его с собой в оранжерею, – уверенно ответил Пол, беря поднос.

Ясинта улыбнулась Фран и пошла за ним. Оранжерея, милый каприз викторианской эпохи, была обставлена плетеной мебелью, покрытой полосатыми пледами. В красивых горшках буйно разрослись тропические растения. Один из гигантских кустов был усыпан бело-золотыми цветами, чей нежный аромат напомнил Ясинте дни, проведенные на Фиджи.

– Может быть, нальешь чай? – попросил ее Пол, опуская поднос на столик.

Взгляд Ясинты задержался на его изящной кисти с длинными пальцами. Руки Пола были одновременно сильными и нежными. Пытаясь подавить дрожь, пробежавшую по ее телу в ответ на эти мысли, она кивнула и взяла чайник.

Он любил чай без молока и сахара. Спартанский вкус, подумала она, наливая чай.

Стараясь не обращать внимания на сковавшее тело напряжение, Ясинта маленькими глотками пила чай и поддерживала вежливую беседу. Про себя она гадала, действительно ли мистер Пол Макальпин такой невозмутимый и уверенный в себе джентльмен, каким кажется.

Нет, он бы не достиг таких вершин в своей карьере без расчетливого ума и, наверное, жесткости. Ясинта знала о нем совсем немного. Пол был очень добр с ее матерью. Он очарователен. У него за десять месяцев сменились, по меньшей мере, две любовницы…

И еще он хорошо танцует.

Когда его спокойный голос прервал ее воспоминания, девушка едва не подпрыгнула от неожиданности. Пришлось как можно скорее взять себя в руки и ответить на его вопрос об учебе:

– Я специализируюсь на истории.

– Та же специальность, что и у Жерара. Вы познакомились в университете?

Было просто невозможно обвинить его в назойливом любопытстве. Ей подумалось, что в зале суда он – сущее чудовище. Любой свидетель станет совершенно искренним под чарами этого спокойного голоса, который не выражает ничего, кроме легкого интереса.

Но он, скорее всего, заметил некоторую сдержанность в утвердительном ответе Ясинты.

Глаза Пола почти скрылись под темными ресницами.

– Кажется, он предложил тебе стол и кров. И это пришлось как нельзя более кстати.

– Он понял, что мне… трудно оставаться там, где я жила. И предложил договориться с одной из его подруг. Она как раз уезжала учиться в Англию и хотела, чтобы за ее квартирой кто-нибудь присматривал.

На мгновение губы Пола сжались. Но, когда Ясинта снова подняла на него глаза, Пол уже улыбался.

– Соседи по квартире могут быть просто невыносимы.

Стараясь говорить как можно вежливее и мягче, Ясинта согласилась:

– Да, могут.

– Судя по твоему голосу, они тебе досаждали.

– Да… один… – Девушка поставила чашку на стол, так как у нее дрожали руки.

Пол ничего не сказал, и после неловкого молчания она продолжила:

– Жерар однажды ночью нашел меня в университетской библиотеке и понял, что у меня проблемы.

– Ах, вот как, – мягко произнес Пол, – он всегда плохо переносил слезы.

Ясинту начал раздражать его самоуверенный тон.

– Я не плакала! – сказала она твердо. И добавила:

– Но он очень мне помог.

– Уверен, так оно и есть, – ответил Пол тихо, почти гипнотизируя ее. – Почему ты не смогла остаться дома на каникулы?

– Друг хозяйки решил туда переехать. Жерар вернется в феврале и поселится в своем новом доме, в котором найдется место и для нее. Тогда у Ясинты снова появится нормальное жилье. Она могла бы сказать это Полу, но промолчала.

– А сейчас ты ждешь результатов последних экзаменов. Похоже, тебе не сразу удалось закончить университет?

Неужели мать рассказала ему, что, когда она заболела и артрит уже не позволял ей двигаться, Ясинта оставила учебу, чтобы ухаживать за ней? Нет, наверное, Полу рассказал кузен.

– Да, у меня был большой перерыв. Девять лет.

– И что ты намерена делать, когда получишь степень магистра? Преподавать?

Она отрицательно покачала головой.

– Мне кажется, я не буду хорошим учителем.

– По-моему, от историков много не требуется. По крайней мере, за стенами университета.

– Может, и не требуется, – согласилась она, чувствуя себя глупой и совершенно бесполезной. Сжавшись под его оценивающим взглядом, девушка добавила:

– Вообще-то, я обещала маме получить степень магистра.

– А ты всегда выполняешь свои обещания?

– Да.

Пол разглядывал свою гостью медленно и неторопливо. Взгляд его живых блестящих голубых глаз задержался на спутанной гриве ее волос. Ясинта твердо встретила его взгляд, зная, что сейчас в ее глазах ярко сверкают золотистые искорки.

Мать иногда звала ее глазастой девчонкой… Она ничего не могла прочесть в почти равнодушном взоре Пола, но невольно напрягалась. Каждый ее нерв натянулся как струна. Когда его взгляд переместился на ее мягкие губы, она гордо вздернула подбородок, словно защищаясь и показывая свою независимость.

Ясинте не хотелось признаваться себе, что ее влечет к Полу. Она никогда еще не испытывала ничего подобного.

– Сокровище на свете разве есть ценней, чем незапятнанная честь? – продекламировал Пол.

Шекспир. Двусмысленность этой цитаты неприятно задела ее.

– Да, что-то в этом роде, – сухо ответила она. Напряжение между ними росло и уже становилось ощутимым. Оно рождалось из невысказанных мыслей, из эмоций, в которых Ясинте не хотелось разбираться.

И когда она уже думала, что вот-вот взорвется, он проворчал:

– Очень благородно.

– Едва ли. Каждый ребенок знает, что нужно выполнять данные обещания.

– Но дети обычно забывают об этом, становясь старше.

Только теперь Ясинта вспомнила об Ауре, которая разбила сердце Пола, бросив его перед самой свадьбой. Она хотела возразить, но промолчала. Один взгляд на его замкнутое лицо убедил ее, что напряжение разрядить уже не удастся.

Пол поинтересовался новой системой оплаты обучения в университете, и пока они обсуждали эту нейтральную тему, Ясинта успела забыть о своей неловкости. И об отстраненном выражении, которое промелькнуло на его лице.

– Жерар думает, что после защиты диссертации ты получишь причитающиеся почести, – сказал он все с таким же непроницаемым выражением лица.

Какая-то неуловимая нотка в его голосе снова сделала фразу двусмысленной.

– Он несколько пристрастен, – ответила Ясинта. Конечно, сейчас она – гостья Пола, но это не налагает на нее обязательств терпеть его оскорбления.

– Мы всегда склонны пристрастно оценивать тех, кого любим, – мягко сказал Макальпин.

– Или тех, кого учили, – отозвалась она так же вежливо. – Пожалуй, мне надо распаковать вещи. Поднос отнести на кухню?

– Спасибо, я сам, – ответил Пол, вставая и забирая поднос.

По пути в холл Ясинта никак не могла избавиться от странной тяжести в груди. Ее наполняло необычное щекочущее чувство, которое одновременно раздражало и смущало.

Будь же разумной, укорила себя девушка. Будь объективной и беспристрастной. Не так уж удивительно, что ее привлекает такой великолепный мужчина. В нем есть разум и уверенность в себе, не переходящая в самовлюбленность.

Пол Макальпин, наверное, никогда не попадал в ситуацию, где утратил бы контроль над собой.

Счастливчик, решила она сердито. И прищурилась, выйдя с затененной веранды на яркое солнышко.