Текст книги "Безумный корабль"

Он говорил спокойно, но очень серьезно – так, что у молодежи и корабля мигом пропала охота к шутливой болтовне.

– А что такое? – спросила Альтия.

– Да я все думаю про ту нашу стычку с калсидийской галерой. Они ведь как-никак шли под флагом сатрапа… А у нас в городе нынче дела обстоят совсем не так, как, к примеру, несколько лет назад. Откуда нам знать, насколько влиятельным может оказаться этот капитан… и не вздумает ли он заслать куда надо жалобу насчет нашего поведения. – Тут капитан Тенира яростно хмыкнул. – Я не особенно удивлюсь, если окажется, что, мало-мальски приведя свою галеру в порядок, он как раз в Удачный и двинулся. Вот так-то, ребята. Так что все зависит от того, насколько этот малый в фаворе у государя… и какое именно место в данное время наш государь лижет Калсиде. Может статься, что родной дом нас не слишком-то приветливо встретит!

Эти слова сопроводила тишина. Альтии было уже ясно, что Грэйг о подобных вещах задумывался не более, чем она сама. Нет, конечно, дело было не в том, что происшествие показалось им пустячным. Конечно же нет! А как же руки Офелии, ее прекрасные руки, ее длинные, изящные пальцы?! Они были обезображены, обожжены до черноты. И сколько бы носовое изваяние ни твердило, что-де совсем не чувствует боли, по крайней мере чувствует не так, как свойственно людям, Альтия поневоле вздрагивала каждый раз, когда замечала обугленные руки Офелии. И она крепко надеялась, что по прибытии в Удачный другие торговцы из старинных семей, узнав о нападении калсидийцев, вполне разделят ее горечь и гнев. Ей и в голову не приходило, что Офелия и ее команда могут еще и виноватыми остаться перед тем капитаном…

Старший Тенира некоторое время молчал, давая им всем поразмыслить, потом заговорил снова:

– Как я уже сказал, может, я просто выживший из ума, всего на свете боящийся старикашка. Я тут спрашивал сам себя на досуге: «Ну и что, собственно, скверного они могут мне сделать?» И сам себе отвечал: а вот возьмут и задержат мой корабль на таможне. А то и посадят под замок меня… и моего старпома. Кому тогда бежать к моим родственникам с рассказом о происшедшем? Кто пойдет свидетельствовать перед Советом и просить других торговцев о помощи? Много у меня отличных матросов… да уж, ребята просто один к одному… но… – и капитан покачал головой, – все они мужики простые, ни одного из старинной семьи, да и складно говорить не обучены.

Альтия немедленно поняла, к чему он клонил.

– Надо, чтобы я пошла, кэп?

– Если ты согласишься…

– Еще как соглашусь! Без всяких колебаний! Даже удивляюсь, кэп, такому вопросу!..

– Да я и не думал, что ты станешь отказываться. Но, боюсь, есть кое-какая закавыка, – негромко проговорил капитан. – Вообще, чем больше я размышляю о последних переменах в Удачном, тем меньше у меня уверенности, что нас хорошо примут. Вот мне и кажется, что безопасности ради тебе стоило бы снова переодеться юнгой. От греха-то подальше… Так тебе, кстати, и с корабля в случае чего будет проще выбраться. Конечно, если придется…

Грэйг недоверчиво смотрел на отца:

– Бать, ты что, вправду веришь, что до этого может дойти?..

Капитан Тенира только вздохнул:

– А ты помнишь, сынок, запасную мачту, что лежит у нас в трюме? Зачем, по-твоему, мы ее всюду с собой таскаем? Ведь не потому, что она нам все время нужна. Просто в один прекрасный день она может понадобиться, и в том-то все дело. Лучше уж перестраховаться, вот как я считаю.

– Если все произойдет так, как ты говоришь, – вдруг сказал Грэйг, – кто убедит меня, что я ее не посылаю одну навстречу опасности?

Отец смотрел ему прямо в глаза:

– Если все произойдет так, как я говорю, мы на самом деле поможем ей ускользнуть от опасности прежде, чем мышеловка окончательно захлопнется. И будут у них заложники не из двух торговых фамилий, а только из одной.

– «У них»? Это что еще за «они»? – потребовала разъяснений Офелия. – И с какой бы стати торговцу Удачного в своем собственном городе бояться кого-то… кроме такого же торговца? Удачный – это же наш город! Согласно уложению сатрапа Эсклеписа, жалованному много-много лет назад…

– А сатрап Касго откусывал по кусочку от этого уложения с тех самых пор, как унаследовал Мантию Праведности! – У капитана Тениры даже щелкнули зубы от бессильного гнева. Уже мягче он продолжал: – Спросим себя, кто теперь при власти в Удачном? Мы, торговцы? Как бы не так… Мы привыкли обращать очень мало внимания на сборщиков таможенных податей, и, даже когда они потребовали себе отдельную пристань, куда перво-наперво должен причаливать каждый корабль, мы признали это требование разумным. Когда они выговорили себе право самолично осматривать груз, не полагаясь, как когда-то, на слово капитана, мы посмеялись… и опять согласились. Ведь это был наш город! Как ни обидна была подобная подозрительность, мы продолжали смотреть на мытарей примерно как на назойливых ребятишек, – действительно, не обижаться же на них всерьез! И даже нашествие так называемых «новых купчиков» не заставило нас обеспокоиться, хотя они станут первейшими союзниками сатрапских сборщиков налогов, когда те и другие ринутся к власти! Да и не верили мы, что однажды сатрап дружески пожмет… волосатую лапу Калсиды. А потом и допустит в наши воды их корабли, причем под предлогом защиты законности… – И он снова покачал головой. – Вот, ребятишки, о чем нынче ночью размышлял ваш старикан. И вот почему я решил: лучше ошибиться, ожидая слишком плохого, чем наоборот…

– По-моему, очень мудро… – начала было Альтия, но ее тотчас перебила Офелия:

– Как-как ты сказал? Кто-то придет и заарестует меня?! Да ни в жисть подобного не допущу! Я этим калсидийским свиньям свою палубу топтать не позволила, я и…

– Еще как позволишь. – В голосе капитана Тениры прозвучала такая холодная уверенность, что корабль замолк буквально на полуслове. – Точно так же как и мы с Грэйгом без всякого сопротивления позволим им себя задержать. Я уж эту мысль жевал-жевал, дорогая моя, пока во рту погано не сделалось… Пора Удачному просыпаться, вот оно что. Слишком долго мы спали, пока другие грызли и растаскивали все то, что является нашим по праву. Вот уже дошло до того, что на нас нападают калсидийские корабли, прикидывающиеся сторожевиками сатрапа. А что завтра? Не оказаться бы нам во власти разбойников и грабителей, именующих себя сатрапскими сборщиками податей… Вот потому-то мы позволим себя задержать и палец о палец не ударим, чтобы защититься. Не потому, что якобы признаем их право. И не потому, что неспособны к отпору. Просто ради того, чтобы весь остальной Удачный воочию убедился, какую волю забрали те, кого мы склонны считать «детишками-выскочками». Опасность еще не поздно одолеть, но перво-наперво надо ее распознать! И потому, милая, я тебя умоляю: ничего не предпринимай, если нас схватят… даже если на борт взойдет вооруженная стража! Долго нас все равно не продержат: особенно если весь Удачный поднимется на дыбы! Так пусть же Офелия и то, что со всеми нами случится, станет пробным камнем, на котором будет испытана гордость старинных семейств…

Офелия некоторое время молчала…

– Пожалуй, я сделаю так, как ты говоришь, – снизошла она наконец. – Но только потому, что ты меня попросил!

– Ну и умница, девочка ты моя золотая, – с искренней теплотой в голосе похвалил ее капитан Тенира. – И ничего не бойся. Мы с Грэйгом присмотрим, чтобы тебя никто не обидел!

Офелия повела плечами и хмыкнула:

– Это, скорее уж, я присмотрю, чтобы вас с ним никто не обидел.

Капитан улыбнулся:

– Ну конечно. Теперь я совсем спокоен. – Он перевел глаза с носового изваяния на Альтию, потом его взгляд устремился в лунную темноту. – Устал я что-то, – объявил он неожиданно. Теперь он смотрел только на Альтию. – Может, подменишь меня на вахте? Я вижу, ты все равно не заснешь…

– Почту за честь, кэп. Тем более у меня появилось столько пищи для размышлений…

– Вот и спасибо. Что ж, заступай, Альтия. А тебе, Грэйг, спокойной ночи.

– Спокойной ночи, кэп, – отозвался сын.

Старший Тенира еще не успел скрыться из виду, когда Офелия лукаво заметила:

– Как мило с его стороны. Нашел-таки предлог оставить вас наедине… при луне…

Грэйг беззлобно парировал:

– Жалко, что ты не можешь сделать того же.

– И оставить вас, юнцов, без присмотра? Стыдобища тебе вечная уже за то, что посмел такое предположить!

На это Грэйг не ответил. Просто перешел на левый борт и облокотился на поручни. Офелия немедленно подмигнула Альтии и тряхнула головой, приглашая ее сделать то же. Альтия про себя вздохнула. Но все же послушалась.

– Что-то нечасто мы с тобой в эти последние дни разговариваем… – глядя в ночное море, сказал Грэйг.

– Занята все была, – ответила Альтия. – Твой отец дает мне рекомендацию, так надо же как следует ее заработать.

– Ты уже давно ее заработала. Никому на этом корабле и в голову не придет усомниться в твоих достоинствах мореплавателя. И, честно говоря, мне не верится, чтобы ты была все время уж так занята. Тебе, наверное, просто стало не по себе после нашего последнего разговора…

Она и не подумала отнекиваться. Просто заметила:

– Берешь, значит, быка за рога? Признаться, мне всегда нравилось, когда со мной вот так прямо, без обиняков.

– Чтобы получить простые ответы, следует задавать простые вопросы. Всякому мужчине нравится точно понимать, что к чему.

– Святые слова. А вот женщинам нравится, когда им дают поразмыслить.

Альтия старалась избежать полной серьезности, но и не сбиться на легкомысленный тон.

Он не повернулся, чтобы посмотреть ей в глаза, но, похоже, намерен был добиться своего.

– Большинству женщин, – сказал он, – не требуется долгих раздумий, чтобы решить, могут ли они полюбить того или иного мужчину.

Альтия навострила уши: уж не прозвучал ли в его голосе легкий оттенок обиды? Она честно ответила:

– А мне казалось, ты меня спрашивал несколько о другом. Насколько помнится, мы разговаривали о возможности брака между нами… Так вот, если тебя интересует, способен ли ты мне понравиться, я твердо скажу тебе «да». Потому что ты вдумчивый, заботливый и добрый… – Тут Альтия покосилась на Офелию. Носовая фигура старательно хранила неподвижность и смотрела вдаль. Альтия чуть-чуть возвысила голос: – …Не говоря уже о том, что ты очень красив. И когда-нибудь унаследуешь совершенно бесподобный корабль…

Случилось то, на что она и надеялась: они оба расхохотались. И куда только подевалось повисшее в воздухе напряжение! Грэйг дотянулся и накрыл ее руку своей. Альтия не отстранилась, лишь тихо проговорила:

– Свадьба… Она зиждется не на одной только любви. Уж во всяком случае, если речь идет о том, чтобы породниться двум семействам Удачного. Верно ведь? Не просто мы с тобой могли бы соединиться – соединились бы две наши семьи. Именно поэтому мне и надо очень многое обдумать. Если я пойду за тебя и буду плавать вместе с тобой, что станется с моим собственным кораблем? Весь минувший год, Грэйг, я жила с мыслью и с целью вернуть ее себе. Что, если брак с тобой будет означать для меня окончательный отказ от «Проказницы»?.. – Она повернулась к нему лицом, и он смотрел на нее сверху вниз, сквозь опущенные ресницы. – Ты бы, например, отказался от «Офелии» ради того, чтобы жениться на мне и жить со мной на борту «Проказницы», капитаном которой я стала бы?

На его лице отразилось сущее потрясение. Он явно даже мысленно не задавался подобным вопросом.

– И это, – сказала Альтия, – лишь первое, но далеко не единственное затруднение. Помимо прочего, я спрашиваю себя: что я принесу в наше… общее предприятие, кроме долгов моей семьи? Я же ничего не унаследовала от отца, Грэйг. Только моряцкие умения, которым он меня научил. Наверное, мои домашние соорудят мне кое-какое приданое, просто чтобы избежать кривотолков. Но в любом случае это будет далеко не то, чего люди обычно ждут от дочки торговца… – Альтия покачала головой. – Брак с девушкой из Трех Кораблей точно принес бы тебе больше. Уж они-то как следует заплатят за то, чтобы породниться!

Он снял свою ладонь с ее руки. В его голосе прозвенели чуть ли не льдинки:

– Неужели ты думаешь, что ради этого я сделал тебе предложение? Чтобы узнать, насколько твоя семья на самом деле зажиточна?..

– Нет, конечно. Тем не менее я считаю своим долгом и об этом подумать… Хотя бы потому, что у меня тоже есть гордость. Тем более ты же сам говорил, что в таких делах надо принимать в расчет сперва здравый смысл, а страсть – уже во-вторых. Вот я и пытаюсь все обдумать с самых разных сторон. И тебя призываю поразмыслить обо всем беспристрастно. Выходя за тебя, я не только отказываюсь от своего корабля, но и оставляю его в руках человека, которого всей душой презираю и ненавижу. Да и тебе в случае нашего брака пришлось бы разорвать отношения кое с какими деловыми партнерами, а значит, лишить свою семью множества выгодных сделок. То есть куда ни кинь – картина получается не очень-то многообещающая…

Грэйг трудно перевел дух.

– Похоже, – сказал он, – ты кругом права, и…

– Да поцелуй же ее, остолоп!!! – громко прошипела Офелия.

Альтия было расхохоталась, но губы Грэйга накрыли ее рот. Поцелуй застал ее врасплох, но как отозвалось все тело!.. По позвоночнику разлился жар, она повернулась к Грэйгу и вскинула руку ему на плечо, думая, что сейчас он обнимет ее и… Но она не успела даже задаться вопросом, как далеко она позволит ему зайти: он оборвал поцелуй и отстранился. Никуда он заходить не будет. «Это ведь Грэйг… а вовсе не Брэшен», – напомнила она себе. Этот парень привык жить не сердцем, а головой. В это мгновение Альтия даже успела убедить себя в том, что, не прекрати Грэйг поцелуй, она сделала бы это первой. Да. Потому что Грэйга Тениру следовало принимать очень, очень всерьез. Отношения с ним – это вам не какой-нибудь легкий романчик на стоянке в отдаленном порту… То, как она поведет себя с Грэйгом, без сомнения, окажет влияние на всю ее дальнейшую жизнь в Удачном. А посему – осмотрительность… и еще раз осмотрительность. Только так.

Она перевела дух и сказала тоном, долженствующим выражать изумление, но не обиду:

– Так…

– Прости, – буркнул он и чуть отвернулся, правда, ухмылку на его лице никак невозможно было назвать покаянной. – Видишь ли, Офелия меня с восьмилетнего возраста шпыняет. Я и привык слушаться.

– И правда, это был сущий приказ, – весело согласилась Альтия. И уставилась вдаль, в ночное море. Спустя некоторое время его ладонь снова накрыла ее руку.

– Трудностей в самом деле будет немало, – проговорил он рассудительно. – А кому нынче легко?.. Всегда трудно начинать какое-то новое дело. Альтия… я просто прошу тебя не отвергать с ходу мое предложение. Обсуди его сперва со своими домашними… я, кстати, тоже с родителями ничего еще не обсуждал. И вообще, мы еще даже не знаем, насколько круто нам придется штормовать… у причала в Удачном. Так что ты… просто подумай над моими словами, хорошо?

– Обязательно, – пообещала она.

Ночь, окружавшая их, была удивительно хороша, и руку Альтии грела широкая мозолистая ладонь…

Осталось неизвестным, что именно капитан Тенира или Грэйг сказали команде; так или иначе, когда Альтия появилась на палубе в своем прежнем облачении мальчика-юнги, никто не выказал никаких признаков удивления. «Офелия» входила в гавань Удачного при довольно свежем бризе, так что работы хватало на всех. Матросы были слишком заняты, чтобы узнавать в бывшей Альтии «юнгу Эттеля из Свечного» и острить по этому поводу. Ну, то есть юнгу, снова трудившегося бок о бок со всеми, встретили неизбежные шуточки, но эти шуточки были вполне добродушны. Сама же «Офелия» двигалась вперед с большим желанием. Бывалый корабль отлично знал свое дело и вовсю помогал команде, выкрикивая дельные советы штурвальному. В общем, одно дело – управляться с обыкновенным сооружением из дерева, канатов и парусины, и совсем другое – вести домой живое разумное существо!.. Есть разница!

Потом с «Офелии» спустили шлюпки и стали буксировать ее на отведенное место у таможенной пристани. Альтия тоже уселась на банку[21]21
  На банку – банка – здесь: скамейка для гребца.


[Закрыть] и стала грести, ибо капитан Тенира посчитал это хорошим случаем удалить ее с корабля: чего доброго, еще подвернется шанс улизнуть на берег… если понадобится, конечно.

После всех их разговоров и приготовлений к чему-то ужасному зрелище самой обычной суеты в порту казалось едва ли не разочарованием. Похоже, на прибытие «Офелии» никто не обратил никакого неподобающего внимания… Альтия жадно рассматривала кишащую гавань, испытывая неожиданно сильное чувство, имевшее весьма мало общего с обычной тоской по дому. Плавая вместе с отцом, она, бывало, дольше отсутствовала в Удачном, да и забирались они подальше, чем в этом последнем путешествии… И тем не менее сегодня она чувствовала себя так, словно не видела родной город по крайней мере несколько лет!

Удачный лежал над сверкающей голубой чашей залива, а дальше мягкими волнами катились холмы, разодетые в яркую весеннюю зелень. Они еще не причалили, а ветер уже доносил запахи стряпни и скота, и слуха достигали пронзительные выкрики уличных торговцев. Всюду полно повозок и пешеходов, а между берегом и кораблями на рейде так и сновали мелкие лодочки. Между гордыми купеческими парусниками пробирались скромные рыбачьи суденышки, торопившиеся отгрузить свой улов на рыбные рынки… Целая симфония, воспринимаемая одновременно слухом, зрением и обонянием, и имя ей было – город Удачный!

Увы, в симфонию все-таки затесалась фальшивая нота. Вот от стенки отвалил какой-то корабль… И глазам предстала калсидийская галера, стоявшая как раз у таможенной пристани. На единственной мачте вяло болтался флаг сатрапа. Альтия с первого же взгляда с облегчением поняла, что галера была не та; на носу у нее скалилась клыкастая кошачья голова, да и следов пожара не было видно. Тем не менее хмуриться Альтия не перестала. Галера ведь наверняка была не единственная. Сколько ж их всего болтается в водах Удачного?.. И с какой стати этой разрешили причалить?..

Естественно, свои мысли и чувства Альтия держала при себе, участвуя, как положено члену команды, в швартовке. Когда капитан Тенира неожиданно грубо заорал на нее, буквально пролаяв приказ тащить его сумку и следовать за ним на берег, «юнга Этт» даже не вздрогнул. Альтия поняла: капитану нужна была свидетельница его встречи с чиновниками сатрапа. Она без звука вскинула на плечо нетяжелую холщовую сумку и потрусила по пятам за капитаном. Грэйг, как и положено старпому, остался на борту – присматривать за делами на корабле.

Тенира прошагал прямо в контору сборщика податей. Там их встретил какой-то служащий, довольно бесцеремонно потребовавший бумаги на привезенный груз. Тенира грохнул кулаком по столу и заявил, что желает немедленно говорить с главным чиновником. Альтия старательно отводила глаза.

Служащий испуганно пискнул, но довольно быстро взял себя в руки:

– Сегодня я заведую всеми делами, господин капитан. Можно взглянуть на бумаги?.. Пожалуйста.

Тенира царственно-презрительным жестом швырнул на стол свернутые трубочкой документы.

– Вот, – сказал он. – Засунь сюда нос, сынок, и можешь считать мои деньги, пока не надоест. Но я хочу, чтобы ты нашел мне кого-то, с кем я мог бы поговорить не только о сребрениках и медяках! У меня жалоба есть, и очень серьезная!

Тут открылась дверь, ведшая куда-то во внутреннее помещение, и появился человек в облачении должностного лица. Выбритый череп и пучок волос на макушке говорили о том, что это чиновник сатрапа. Был он дороден, а одежду украшала вышивка по рукавам, груди и подолу. Он нес белые пухлые руки важно сложенными на животе.

– Что такое? – осведомился он требовательным тоном. – Почему здесь кричат на моего помощника?

– А почему у причала в Удачном торчит калсидийское корыто? – вопросом на вопрос ответил Тенира. – И почему такая же галера в открытом море налетела на мой корабль, намереваясь ограбить его якобы во имя сатрапа? Я хочу знать, с каких это пор врагам Джамелии предоставляется укрытие в нашем порту?

Каждую фразу припечатывало тяжелое буханье капитанского кулака по столешнице.

Чиновник, что называется, и бровью не повел.

– Калсидийские каперы[22]22
  Капер, каперство – практика захвата частными судами неприятельских коммерческих судов или судов нейтральных стран, занятых перевозкой грузов для неприятеля. Делалось это по официальному разрешению своего правительства – «каперскому свидетельству». Российскому читателю наверняка будет интересно англоязычное название капера: privateer.


[Закрыть], – ответствовал он, – состоят на службе у сатрапа. И они имеют полное право здесь швартоваться, ибо государь назначил их охранять Внутренний проход от пиратов. Так что обе галеры находятся здесь вполне официально. Они предъявили нам верительные грамоты, и единственной целью их пребывания является оборона от морских разбойников. Они собираются нападать на пиратские корабли и на их незаконные поселения на побережьях. Также они будут бороться с контрабандой, способствующей обогащению пиратов: ибо, если разбойники не будут иметь возможности сбывать награбленное, их промысел потеряет смысл и вскоре угаснет… – Таможенник сделал паузу, разглаживая складочку на рукаве. А потом продолжил скучающим тоном: – Что верно, то верно, кое-кто из жителей Удачного уже подавал жалобы, будучи недоволен присутствием калсидийцев. Однако таможенная пристань есть собственность государя сатрапа, и никто, кроме него самого, не может разрешить или запретить калсидийцам здесь швартоваться. А он дал недвусмысленное указание, наделяющее их таким правом. – И чиновник негромко, но с отчетливым презрением фыркнул: – Думается, торговому капитану как-то не с руки оспаривать государев указ…

– Причал, может, сатрапу и принадлежит, – не сдавался Тенира. – Но воды кругом него составляют гавань Удачного, пожалованную, согласно старинному уложению, торговцам Удачного. А мы не допускали в нее калсидийские корабли, и за нами наши традиции и наш закон!

Чиновник смотрел мимо Тениры. Все тем же скучным голосом он заметил:

– Традиции меняются, капитан. Как и законы. Удачный не следует больше рассматривать как уединенный город в далекой провинции. Это оживленный торговый центр, причем быстро растущий. И борьба сатрапа с пиратами, которыми кишат здешние воды, ему только на пользу. А торговые отношения с Калсидой Удачному давно пора привести в порядок. Во всяком случае, в Джамелии больше не видят причин считать Калсиду враждебной. С какой же стати Удачному с ней враждовать?

– У Джамелии нет пограничных споров с Калсидой. В отличие от нас джамелийские поселки и фермы никто не грабит и не сжигает. Так что настроения, бытующие в Удачном насчет Калсиды, – не подозрительность, а очень давние счеты. Поэтому эти корабли не имеют никакого права здесь находиться. Я только удивляюсь, почему Совет торговцев до сих пор против этого не восстал?

– Здесь не время и не место обсуждать внутренние дела Удачного, – неожиданно объявил чиновник. – В мои обязанности входит лишь сбор законных таможенных податей в пользу государя-сатрапа. Корум!.. Ты еще не кончил подсчеты? Когда я принимал тебя на службу сюда, твой дядя говорил мне, что ты отменно быстро считаешь! Что это на тебя сегодня нашло?

Альтии стало почти жалко несчастного служащего. Он явно состоял при чиновнике мальчиком для битья и успел к этому привыкнуть. Он лишь подобострастно улыбнулся и быстрее защелкал счетными палочками.

– Семь и два… – забормотал он вслух, чтобы все видели, как он старается. – Плата за швартовку… за безопасность… добавляем за охрану… и еще налог на не-джамелийские ткани… получается… итого получается… – Он нацарапал на дощечке какую-то цифру, но чиновник подхватил дощечку так быстро, что Альтия не успела ничего разобрать. А чиновник пробежал пальцем, украшенным длиннющим ногтем, по колонке расчетов, и его взгляд сделался неодобрительным.

– Неверно! – прошипел он.

– Весьма на это надеюсь! – темпераментно кивнул капитан Тенира. Он превосходил таможенника ростом и с легкостью заглядывал ему через плечо. – Не мог же за время моего плавания сбор вырасти вдвое, а пошлина на ввоз тканей составить…

– Налоги увеличены, – перебил его чиновник. – И еще добавилась пошлина на металлические изделия не-джамелийского происхождения, под которую как раз подпадают жестяные вещи, которые ты привез… А ну-ка, все пересчитать!

И он швырнул дощечку перед несчастным служащим, который лишь ссутулился за столом, покорно кивая.

– Но ведь Ринстин – джамелийский город! – возмутился капитан Тенира.

– Ринстин, как и Удачный, признает верховную власть Джамелии, но сам находится не в Джамелии и потому джамелийским городом считаться не может. Ты должен заплатить этот сбор.

– И не подумаю! – уперся Тенира.

Альтия еле сдержалась, чтобы потихоньку не ахнуть. Она-то думала, что Тенира начнет торговаться с чиновниками по поводу обычных поборов. Так происходило всегда, ибо яростный торг был способом существования уроженцев Удачного. Никто и ни под каким видом не платил того, что изначально запрашивалось. А еще Тенире следовало бы предложить таможеннику щедрую взятку, например в виде роскошного обеда в ближайшем приличном заведении или толики лучших товаров из числа привезенных «Офелией»…

Но чтобы торговец Удачного попросту наотрез отказался платить? Это было нечто уж вовсе неслыханное…

Вот и чиновник нехорошо сузил глаза, глядя на дерзкого капитана. А потом… брезгливо передернул плечами:

– Как пожелаешь, кэп, как пожелаешь. Мне-то все равно. Просто твой корабль будет торчать у этого пирса, и груз останется на борту, пока все не окажется в наилучшем виде оплачено. – И он возвысил голос: – Стража! Пусть сюда подойдут стражники! Мне может понадобиться их помощь!

Тенира даже глазом не моргнул в сторону двоих здоровяков, выросших на пороге. Все его внимание было приковано к чиновнику.

– Эти поборы, – сказал он, – не имеют ничего общего с законностью. – Он ткнул пальцем в сторону стола, где служащий по-прежнему пытался что-то вычислять. – Ну-ка, что ты там говорил насчет безопасности и охраны? Что это такое, хотел бы я знать?

Чиновник вздохнул с видом долготерпеливца поневоле:

– А как по-твоему, на какие деньги сатрап должен содержать тех, кого он нанял вас охранять?

Альтия поначалу предполагала, что возмущение капитана Тениры было отчасти наигранным, – на что только не идут люди в пылу торга! Но заметив краску, бросившуюся ему в лицо при этих словах, она более не сомневалась в искренности капитана.

– Это ты говоришь о том калсидийском отребье, я полагаю? Да лишит меня Всеотец Са слуха, только чтобы моих ушей не касалась подобная чепуха! Я, значит, еще и плати за то, чтобы эти пираты швартовались в гавани Удачного? Да ни в жисть!!!

Стражники немедленно придвинулись совсем близко: один к правому локтю капитана Тениры, другой – к левому. Альтия, отыгрывая роль мальчишки-юнги, напустила на себя невозможно крутой вид и приготовилась во всем поддержать своего капитана. Начнись драка – она в ней будет участвовать, ибо так поступил бы любой мало-мальски стоящий юнга. Тем не менее было страшновато. В настоящих драках она никогда не участвовала, если не считать той короткой стычки, когда их с Брэшеном пытались похитить…

Словом, Альтия выставила челюсть и приготовилась насесть на младшего из двоих.

Однако до рукопашной не дошло. Тенира проговорил ровным голосом:

– Я позабочусь, чтобы это дело дошло до Совета торговцев.

– Имеешь полное право, – промурлыкал таможенник. «Ну до чего дурак, – подумала Альтия. – Будь у тебя хоть капля мозгов, остерегся бы ты дразнить Томи Тениру…»

Она почти ждала, чтобы капитан заехал чиновнику в морду, но Тенира, сдержавшись, оскалился в нехорошей улыбке.

– Правильно, имею, – кивнул он на прощание. Коротким жестом приказал Альтии следовать за собой и вышел из таможни.

Он не сказал ей ни слова, пока они снова не оказались на корабле.

– Живо старпома ко мне, – приказал он затем. – Пусть придет в мою каюту.

Альтия со всех ног кинулась исполнять.

Когда они заперлись в капитанской каюте, Тенира-старший собственноручно налил всем рому. Никто, в том числе Альтия, не усомнился в сообразности выпивки – после сцены в таможне у нее мурашки по спине бегали, хуже чем после стылой ночи на палубе.

– Плохи дела, – первым долгом сказал капитан сыну. – Даже хуже, чем я себе представлял. Как ни воротит с души от вида калсидийцев в гавани, это еще полбеды. Главная же беда в том, что Совет, оказывается, и не пикнул! Да еще сатрап, понимаешь, нас новыми налогами и податями обложил, чтобы оплачивать их стоянку у нас…

– И ты не стал им платить? – плохо веря услышанному, спросил Грэйг.

– Платить, еще не хватало! – хмыкнул Тенира. – В конце концов, кто-то должен первым сказать «нет» такой вседозволенности! Думается, нам теперь придется несладко… и мне, что говорить, боязно… Но спорю на что угодно: стоит лишь подать пример – и остальные за нами последуют! Чиновник сказал, что собирается нас здесь задержать. Ну вот и отличненько. Мы стоим здесь у причала и место без толку занимаем, ведь так? А присоединятся еще несколько кораблей – и у него вообще все дело застопорится. Ты, Грэйг, шепни кое-что Офелии на ушко… Да поможет нам Са! – я намерен дать ей полную свободу действий. Пускай безобразничает и стервозничает как умеет… а уж в этом деле она мастерица непревзойденная. Пусть-ка попрыгают портовые работнички, да и вообще все, кого нелегкая сюда занесет!..

Альтия почувствовала, что расплывается в неудержимой ухмылке. Казалось, воздух в маленькой каюте вот-вот заискрится грозовыми разрядами близящегося шторма. «Да, – сказала она себе, – вот уж будет шторм так шторм! Причем папа предвидел его еще годы назад!..»

И все-таки было жутковато смотреть, как старый капитан вроде Томи Тениры навлекает на себя самый первый удар. Альтия спросила:

– А мне что делать пока?

– Отправляйся домой. Сообщи матери обо всем, что нынче увидела и услышала. «Проказницы» в гавани, кажется, не видать, но, если я ошибся и она все-таки здесь, прошу тебя, забудь на время о своей ссоре с Кайлом и попробуй ему втолковать, почему мы сейчас должны действовать все сообща. Я и сам через некоторое время отправлюсь домой. Грэйг, ты останешься за старшего на корабле. При первом признаке хоть самомалейшей опасности немедленно посылай ко мне Келько с запиской… Что скажешь, Альтия?

Девушка тщательно обдумала его слова и медленно кивнула. Как ни тошнило ее от одной мысли о перемирии с Кайлом, она понимала правоту капитана Тениры. Не время торговцам Удачного ссориться из-за чего бы то ни было. Определенно не время.

Улыбка, которой одарили ее оба Тениры, была настоящей наградой.

– Я так и думал, девочка моя, что смогу на тебя положиться, – с искренней приязнью проговорил капитан.

– И я так думал, – просиял Грэйг.