Текст книги "Час Купидона. Часть I. Секрет Купидона"

Пролог. Часть 2. Королевский Совет
Утро. Первая неделя апреля. Лувр, Зал Королевского Совета

Шум толпы смолк в мгновение ока, как только за спиной герцога де Невиля захлопнулись тяжёлые дубовые двери зала заседаний Королевского Совета. Постояв с минуту у порога, герцог вынул из-за рукава камзола большой платок, обшитый дорогим кружевом, неторопливо вытер им лоб и виски, после чего глубоко выдохнул и оглядел присутствующих. За громоздким овальным столом, занимавшим всю центральную часть зала, уже сидели несколько человек из числа министров, интендантов и советников, но кресла самого короля и королевы во главе стола пустовали.

– Мой дорогой герцог, проходите же! И нет, вы не опоздали! – маршал де Грамон с широкой улыбкой показал на пустые стулья рядом с собой. – Вас тоже одурачили эти шутки с часами?

– Не то слово, дорогой Грамон! Не то слово! Оболванили!

Вынужденный признать себя сбитым с толку, де Невиль позволил бы себе ещё несколько цветистых выражений, но сдержался, чтобы не дать повода для колких шуточек де Грамона. Тихо бормоча проклятия в адрес неизвестных злодеев, он уселся на обычное место за столом, оказавшись напротив герцога де Грамона и прямо лицом к лицу с герцогом де Креки.

– Как это странно. Я слышал, что нынче утром остановились часы в личных покоях короля. А также в Большой приёмной, – проговорил де Грамон, задумчиво потирая подбородок. – Что вы об этом скажете, милейший герцог? – обратился он к де Креки.

Обычно живое и выразительное лицо дипломата в это утро выглядело бледным и застывшим, подобно маске. Не поворачивая головы, сухо и с нарочитым спокойствием он ответил де Грамону:

– Совпадение, да и только. Всё это не стоит внимания и не является темой, заслуживающей отдельного обсуждения в Королевском Совете.

– Да как же! Ведь это не первый случай за три дня, – не прекращал свои рассуждения де Грамон. – Совпадения ли? Может быть, это чей-то преднамеренный розыгрыш? А может, чего хуже, за этим кроются чьи-то злонамеренные интриги. Узнать бы, кому и зачем это понадобилось. А вы что думаете по этому поводу, монсеньор кардинал?

Сразу несколько человек прекратили тихие разговоры и одновременно повернулись в сторону кардинала Мазарини, который занимал почётное место во главе стола на противоположном краю от кресел короля и королевы. В воцарившейся тишине сановники и министры с вопросительным ожиданием, написанным на их лицах, воззрились на кардинала.

– Простите, что вы только что спросили, любезный герцог?

Оторвавшись от чтения, Мазарини положил перед собой письмо с донесением и посмотрел на де Грамона. Он прекрасно слышал весь разговор и, к тому же знал, о чём говорили во дворце вот уже три дня, и, конечно же, был в курсе происходящего. Но вместо того, чтобы удивлять остальных скоропалительными догадками, кардинал предпочёл сделать вид, будто всё время был погружён в изучение сводок, доставленных ему из Фландрии, и прежде, чем отвечать самому, послушать, какие соображения высказывали по поводу внезапной остановки часов в разных частях дворца другие сановники.

– Не кажется ли вам, монсеньор, что за всем этим стоит чей-то преднамеренный умысел?

Де Грамон не счёл для себя зазорным уточнить вопрос и с насмешливым прищуром смотрел на кардинала. Ему было любопытно и интересно узнать мнение Мазарини. Не общие фразы, которые хитрый сицилиец сформулирует в качестве дипломатичной отговорки, а то, о чём тот предпочитал умолчать, оставив его при себе в качестве козырного туза в рукаве.

Тяжёлые двери снова распахнулись, и в зал заседаний вошли несколько высокопоставленных вельмож из числа королевских советников, занимавших высокие должности при дворе. Среди них появился и обер-камергер королевского двора граф Франсуа Онора де Бовилье де Сент-Эньян, а следом за ним – секретарь по иностранным делам господин Юг де Лионн маркиз де Френ сеньор де Берни. Едва только эти почтенные господа успели занять пустовавшие стулья за овальным столом, как дежуривший у входа гвардеец широко распахнул обе створки дверей и громко, раскатистым басом объявил:

– Её величество, королева Анна Австрийская!

На лицах придворных сановников и советников отразилось скорее удивление, нежели почтение к вошедшей августейшей особе. Ещё бы, в последнее время королева не считала необходимым почтить своим присутствием заседания Королевского Совета. Обычно она принимала отчёты о текущих государственных и придворных делах лично от Мазарини и других министров, когда те являлись с докладом в её покои.

Вместе с королевой в зал вошли и две её статс-дамы – госпожа Франсуаза де Берто де Моттвиль и герцогиня Мари-Луиза де Ланнуа. Они, как две тени, прошли следом за королевой и заняли места на низеньких табуретах позади её кресла.

Незамеченный никем, вслед за дамами в зал проскользнул непримечательного вида молодой человек, напоминавший зверька вроде белки из-за заостренных черт продолговатого лица и чёрных, похожих на буравчики, глаз. Это был, пока ещё малоизвестный в придворных кругах, господин Никола Фуке, с недавних пор известный как виконт де Во. По рекомендации самого кардинала он получил должность интенданта финансов. Виконт как раз успел переступить порог и сделать несколько крадущихся шагов за спинами у советников за мгновение до того, как захлопнулись двери зала заседаний Королевского Совета. Его тонкие губы растянулись в извиняющейся улыбке. Стараясь не обращать на себя внимание вельможных советников, Фуке всё той же неуверенной походкой обошёл вокруг стола и застыл за спиной у Мазарини.

– Господа, доброе утро! – Анна Австрийская величественно подняла правую руку, адресуя этот приветственный жест ко всем собравшимся.

Министры и советники, уже поднялись со своих мест. Все они низко склонились в ответ на приветствие королевы. Дождавшись, когда её величество заняла кресло во главе стола справа от пустовавшего королевского кресла, все расселись по местам в соответствии со строгим порядком, заведённым при королевском дворе, и сообразно титулам и рангам в Королевском Совете. Мазарини обернулся к Фуке и коротким жестом разрешил ему воспользоваться скамеечкой, которая стояла в глубине оконной ниши. Молодой интендант с поспешностью занял указанное ему место, сев рядом с пожилым человеком, дремавшим там уже долгое время. Это был господин Сегье, с незапамятных времён занимавший должность Государственного Канцлера. Его мнение в Королевском Совете давно утратило важность, а голос не имел весомого значения при принятии решений на государственном уровне, но его личное присутствие по-прежнему было необходимым для соблюдения формальностей и в соответствии с регламентом проведения заседаний.

– Господа, я жду ваши отчёты. Но, прежде всего, я желаю знать, кто несёт ответственность за состояние дворцового имущества? – заговорила королева и вопросительно посмотрела на обер-камергера. – Месье де Сент-Эньян! Могу ли я получить от вас внятные разъяснения?

Всего лишь мимолётное облачко удивления омрачило невозмутимое лицо графа и тут же исчезло. Он аккуратно отодвинул стул, выпрямился, расправил плечи и поднялся из-за стола. Вежливо склонив голову, выражая тем самым почтение к королеве, он заговорил с безупречной невозмутимостью.

– Назовите причины для беспокойства, ваше величество. И я смогу ответить вам со всей ясностью на все беспокоящие вас вопросы. Исходя из того, что известно мне самому.

Наблюдавшие за ним де Невиль и де Грамон переглянулись. В прищуренных глазах де Грамона блеснула весёлая усмешка, тогда как де Невиль быстро поднял к лицу платок, чтобы спрятать за пышными кружевами снисходительную ухмылку. Талант де Сент-Эньяна – не терять лицо ни при каких обстоятельствах – давно уже стал притчей в языцех в кулуарах дворца.

– Объясните же мне, граф, что произошло с дворцовыми часами? – потребовала королева и слегка смягчила тон. – На днях, не далее как вчера утром, я едва дождалась свой горячий бульон к завтраку. А уж о том, что мой духовник отец Монтегю задержался к утренней мессе, и говорить не желаю. Это невозможно, сударь! Часы в моих покоях! Они не останавливались ни на минуту с того самого дня, как моя нога переступила порог Лувра! И вот же!

– Мадам! – на этот раз обычное спокойствие изменило обер-камергеру. Он даже отступил на шаг от стола, позволив себе при этом отодвинуть стул, что произвело грохот, от которого вздрогнули несколько сановных вельмож, придя в себя после неглубокой дрёмы. Достав широкий батистовый платок, граф провёл им по лбу и вискам, тщательно вытирая поступившую испарину.

– Ваше величество, вынужден признаться, я не ожидал, что последствия этой шутки перейдут все мыслимые границы приличий, – произнёс он срывающимся от волнения голосом.

– Шутки? Вы называете это шуткой? Сударь, это невозможно терпеть! Это вандализм! Сущее варварство, вот что это! – почти прокричала ему в ответ королева.

– Ваше величество, вы бесконечно правы, и я не могу не согласиться с вами, – это деликатное вмешательство Мазарини прервало бурный монолог Анны Австрийской, пока её речь не превратилась в скандальный выговор всеми уважаемому обер-камергеру. – Не поручите ли вы господину де Сент-Эньяну взять ход расследования этого инцидента под свой личный контроль? – вкрадчивым тоном поинтересовался Мазарини.

– Вы полагаете, господин кардинал? – немного смягчившись, Анна Австрийская качнула головой, сжала ярко-алые губы и с согласием кивнула. Выказать при этом величественное спокойствие ей удалось не без помощи обаятельной улыбки, особенного магнетизма взгляда карих глаз и бархатного тембра голоса, обращавшегося к ней одной первого министра.

– Я предприму все надлежащие меры, ваше величество, – коротко пообещал де Сент-Эньян и бросил быстрый взгляд в сторону Мазарини, без слов поблагодарив его за вмешательство.

– Не могли бы вы указать, где именно остановились часы? – поинтересовался кардинал, при этом обратившись сразу ко всем собравшимся за столом советникам.

Всеобщее бурление и поднявшийся гул голосов вновь прервал властный и требовательный голос самой королевы.

– Вы можете уточнить у гофмейстерины моего двора, монсеньор, – ответила она и переглянулась с мадам де Ланнуа. – Впрочем, это несложно. Сегодня утром часы остановились в одной из моих личных комнат в моих покоях, а также в дворцовом буфете. Кроме того, уже третий день напольные часы в Большой галерее показывают одно и то же время – ровно четыре часа. И добавьте к их числу также часы с боем в галерее возле дворцовой часовни.

– С позволения вашего величества, должен огорчить вас, но с сегодняшнего утра этот список можно дополнить. Встали часы в Большой приёмной, а также золотые часы Аполлона в личных покоях его величества, – вставил свои пять су де Грамон. – Не считает ли ваше величество, что список довольно впечатляющий, чтобы считать эти факты простым совпадением?

– Господин обер-камергер проведёт расследование. Не так ли? – подытожил кардинал и оглядел увлёкшихся рассуждениями между собой министров и советников. – Ну что же, – он поставил локти на стол и свёл кончики пальцев вместе перед собой. – Ваше величество, господа, теперь мы можем приступить к докладам по текущим государственным делам, не так ли?

В ответ королева резко повела плечом, недовольно качнула головой и обернулась к мадам де Ланнуа. Та кивнула, но продолжала молча смотреть перед собой, ничем не проявляя свою заинтересованность или причастность к происходящему.

– Я думаю, что для господина де Сент-Эньяна будет нелишней помощь вашего крестника, мадам. Пригласите во дворец маркиза дю Плесси-Бельера.

Эти слова королевы вызвали неоднозначный резонанс среди советников. Де Грамон ехидно хмыкнул, возведя очи горе, де Креки переглянулся с ним со скептичным видом, поджав губы в тонкую полоску. Де Невиль тяжело вздохнул и покосился в сторону окна, которое выходило во внутренний двор, откуда доносился цокот конских копыт и грохот колёс подъезжающих карет.

Мазарини с интересом наблюдал за реакцией в Королевском Совете и не спешил показать своё отношение к выдвижению молодого и, по мнению многих, неопытного дю Плесси-Бельера. Пожелание королевы стало неожиданностью и для него самого.

– Стоит ли назначать человека, едва знакомого с дворцовыми порядками, ваше величество? – выразил общее настроение Юг де Лионн. – Маркиз зарекомендовал себя, как достойный всяческих похвал офицер – это так. Но и только, смею заметить.

– На мой взгляд, дю Плесси-Бельер провёл достаточно времени при дворе, чтобы узнать о здешних порядках. К тому же, он начинал службу с Корпуса Королевских Пажей, прежде чем уехал в Италию на войну с испанцами. Теперь я желаю дать этому молодому дворянину возможность проявить себя на придворной службе, – парировала королева и с вызовом в блестящих глазах посмотрела на Мазарини, единственного в Королевском Совете, чьё мнение представляло значимый вес для неё.

– А почему бы и нет? – тихий голос кардинала заставил всех прислушаться к его словам и пресёк волнение, поднявшееся в зале заседаний. – Молодой дю Плесси-Бельер обладает энергией и живостью характера. А если к этому добавить опыт и влияние господина обер-камергера, то выйдет весьма сильный, я бы сказал, мощный дуэт.

– Но как же гвардия? – не удержался от возражений герцог де Креки. – Почему бы не предложить взяться за это дело тому, у кого больше опыта? Тому, кого мы все хорошо знаем? Тот же капитан де Вард. Он проявил себя весьма деятельным офицером на службе его величества. И, замечу, он также лично принимал участие в военных действиях, а не в качестве какого-то там курьера. И, кроме того, он признанный мастер решения деликатных вопросов.

Эти слова вновь всколыхнули противоречивые настроения среди собравшихся советников, и затихшие ненадолго пересуды возобновились с большей энергией, пока их не прервал тихий голос мадам де Ланнуа.

– Не вижу причин, отчего и полковник, и капитан вместе не могут помогать господину обер-камергеру, – проговорила почтенная герцогиня, обращаясь, скорее, к себе самой, но её голос был услышан всеми, и, прежде всего, королевой. Она тут же кивнула, поблагодарив за поддержку, и обратилась ко всем:

– Я согласна, господа. Герцогиня высказала очень дельную мысль. А почему бы и нет? Граф, я поручаю вам найти виновника и расследовать это дело со всем тщанием. Господа дю Плесси-Бельер и де Вард поступают в ваше распоряжение. Мадам де Ланнуа, предупредите полковника от моего имени. Господин де Креки, – в зелёных глазах Анны Австрийской блеснули огоньки вызова, когда она обратилась к герцогу, смотревшему на неё с надменным выражением лица. – Я полагаю, вы не откажете мне в любезности передать соответствующий приказ капитану? На этом и решим! А теперь, господа, что у нас с текущими делами?

Принятое поручение озадачило де Сент-Эньяна. И не его одного. Несмотря на объявленное во всеуслышание распоряжение королевы, не все советники пожелали согласиться с тем, что неизвестный молодой человек только что с лёгкостью получил назначение на одну из самых важных позиций при дворе.

– А этот дю Плесси-Бельер, он не сын маркизы Сюзанны де Брэ? – негромко спросил де Лионн и переглянулся с герцогом де Креки. – Маркиза демонстративно не показывается при дворе вот уже сколько месяцев. А в своём салоне она принимает особ, не удостоенных чести быть представленными ко двору.

– К тому же, в их числе есть и несколько бывших фрондеров, – вставил своё веское слово де Креки.

– И мне достоверно известно, что маркиза бывает на собраниях этих так называемых эпикурейцев, – обронил как бы невзначай герцог де Невиль.

Интендант Фуке, за всё время никак не выдавший своё присутствие в совете, вдруг резко выпрямился и подался вперёд, явно намереваясь возразить, но кардинал лёгким движением бровей призвал его остановить этот импульсивный порыв.

– Господа, господа! – с заметным южно-итальянским акцентом заговорил Мазарини, отвлекая советников от возобновлённого спора. – Если не ошибаюсь, речь идёт о тех, кому было даровано королевское прощение. Кто мы, чтобы осуждать кого-то, кому уже даровано прощение самим королём? Мадам дю Плесси-Бельер в своём праве. Она может принимать у себя в отеле любого, кому не запрещено находиться в Париже. Даже если эти люди не были представлены ко двору его величества.

– Я напоминаю ещё раз, господа, – повысив голос, заговорила королева и строго посмотрела на притихших спорщиков. – Отец молодого полковника – маршал Жак де Руже – командует армией его величества в Италии. И наша армия побеждает!

– Да, наши победные войска уже под Кремоной! – подхватил эту мысль кто-то из советников, лояльных кардиналу, и под торжествующим взглядом Анны Австрийской дальнейшие возражения о назначении дю Плесси-Бельера затихли сами собой.

Глава 1. Король в засаде
Несколько дней спустя. Около четырёх часов ночи. Лувр

Темно и тесно. Не продохнуть, не пошевелиться! Чуланчик для хранения мастики и щёток для натирания паркета меньше всего годился для засады. Долгие томительные часы ожидания изводили охотников, и де Вивонн первым выказал недовольство. Он с громким сопением привстал с перевернутой кадки, на которой просидел уже два часа кряду, и тут же угодил лбом в рукоять щётки, подвешенной на балке под потолком. Людовик с силой дёрнул его за рукав, заставив вернуться в исходное положение, то есть снова сесть на нестерпимо жёсткое дно кадки.

– Тише вы! Если нас обнаружат, то весь план полетит к чертям, и вместе с ним расчеты поймать этого воришку. Тсс! Он появится с минуты на минуту. Молчите, Вивонн! Молчите же!

– Я устал сидеть. У меня ноги затекли. Ещё немного – и я превращусь в деревянный чурбан, – огрызнулся де Вивонн, потирая ушибленный лоб. – Я же говорил, он не явится. Всё эти россказни про часы – ерунда. И вообще, мы сидим слишком далеко. Отсюда мы ничего не увидим. Надо спрятаться за гардинами, оттуда обзор шире. И сидеть удобнее.

– Да, как же! И нас заметят ещё с порога! – не уступал Людовик.

Вдруг он с силой толкнул Луи-Виктора в бок, а когда тот возмущенно промычал проклятие, закрыл его рот ладонью. Ткнув пальцем в узкий просвет в щели между досками, Людовик указал на промелькнувшую в одно короткое мгновение неясную тень и шепнул в самое ухо графу:

– Замрите, Вивонн! Молчите. Кто-то идёт.

В тишине послышались шаги. Кто-то неторопливо шёл по залу, случайно или со знанием дела, избегая места, где лежали особенно скрипучие половицы паркета.

– Кто это? Вы его видите? – Луи-Виктор подался вперёд, желая прижаться щекой к грубо оструганной деревянной дверце чулана и рассмотреть пришельца сквозь узкую щель между досок.

Но Людовик оттолкнул его ударом в плечо. Он и сам горел желанием взглянуть на ночного вора, который вот уже несколько дней с незаурядной изобретательностью дерзко вторгался во внутренние покои дворца и останавливал стрелки часов. Если что и было похищено при этом, так это дворцовое время. Вот именно этот факт и привлёк интерес Людовика к этому делу. Никогда ещё ему не доводилось слышать, чтобы кто-нибудь решился пойти на такой серьёзный риск только ради того, чтобы в шутку вскрыть механизм часов и остановить ход стрелок.

Забыв про опасность засадить занозу на самом неудобном, а главное, заметном месте, Людовик прижался щекой к дощатой дверце и посмотрел в щель. Из чуланчика, где они прятались, можно было разглядеть только узкую полосу в правой части зала. Всё, что он успел заметить в ней, был длинный хвост шпаги под плащом незнакомца. Она едва ли не волочилась за ним, так что издали его силуэт напоминал гигантскую мышь, крадущуюся через зал на задних лапах.

– Чёрт, да он же карлик! – раздосадовано шепнул Людовик и отодвинулся от двери, уступив своё место Вивонну.

– Он один? Может, поймаем его? – вопрос де Вивонна был чистой воды формальностью. Не дожидаясь ответа, он со всей силы толкнул дверцу. В тот же миг колокольчики больших напольных часов в дальнем конце зала начали отбивать время – четыре часа. Их мелодичный перезвон заглушил жалобный стон дверных петель, но последовавший затем грохот сорвавшейся с крючка щётки повторился гулким эхом, прокатившимся по всем близлежащим галереям и залам.

Де Вивонн и Людовик вылетели из укрытия. В темноте они не сразу смогли разглядеть фигуру незнакомца, но присмотревшись, увидели, что тот успел забраться с ногами на табурет перед большими напольными часами и протянул руку к крышке позолоченного купола, увенчивавшего массивный корпус часов с циферблатом, закрытым за застеклённой рамой в виде дубового венка. Слышно было, как отворяясь, протяжно пропели давно не знавшие масла петли рамы, тихо звякнуло стекло, а затем скрипнула отворяемая панель циферблата, за которой скрывался механизм часов. Незнакомец поднял сжатую в кулак руку и что-то просыпал прямо на часы.

До слуха следивших за ним охотников донёсся едва различимый шорох сыпавшегося на пол песка. Но не только это. В следующее мгновение заскрежетали металлические шестерёнки, раздался протяжный стон и резкий щелчок лопнувшей от перенапряжения пружины. Серебряные колокольчики, которые звонко отбивали наступившее время, замолчали, так и не отбив в последний четвёртый раз.

– Я приказываю вам стоять! – выкрикнул Людовик и побежал к незнакомцу. – Ни с места! Не смейте!

Тот резко обернулся, и от этого неловкого движения табурет под ним зашатался. Чтобы не упасть, он попытался удержать баланс, широко раскинул руки, ухватился за гардину и неуклюже потянул за собой. С глухим шорохом тяжёлая парчовая ткань начала оседать, а под её массой с креплений сорвался длинный карниз из литой бронзы. Раздался громкий треск рвущейся ткани. Грохот упавшего карниза звенящим эхом прокатился по пустому залу и примыкавшим к нему галереям.

– Держите его, Луи-Виктор! Держите! – закричал Людовик. Юркий, как угорь, карлик выскользнул у него из рук и ловко увернулся от повторного захвата.

– Стоять, коротышка! – хриплый голос де Вивонна слился в смешном дуэте с высоким фальцетом незнакомца.

– Сам коротышка! – выкрикнул тот, едва не попавшись в крепкие тиски рук маркиза, попытавшегося поймать его сзади.

Людовик хотел помочь другу, но в темноте запутался в упавших на пол гардинах и, в довершение беды, споткнулся об обрушенный карниз. С глухими проклятиями и стоном от боли в подвёрнутой лодыжке он пытался высвободиться, когда из темноты послышался двойной вскрик. Зал тут же огласился грубыми площадными ругательствами.

– Дьявол! Чтоб тебя разорвало! Укусил меня, как последний пёс! – де Вивонн потрясал расцарапанным кулаком, указывая в сторону стены. – Сбежал, негодяй! Утёк же!

Его пленник сумел воспользоваться шансом, когда от неожиданного укуса Луи-Виктор ослабил хватку, и выскользнул в сторону. В темноте можно было разглядеть расплывчатый силуэт невысокого человечка со шпагой, торчавшей из-под плаща, как длинный, мышиный хвост. Зрелище оказалось посмешнее тех, что показывают в балаганчиках на ярмарках. Досада и злость сами собой растворились, и в зале раздался громкий заливистый смех. Незадачливые охотники расхохотались так громко, что не заметили появление отряда гвардейцев.

– Что здесь происходит, господа? Всем стоять на месте! Приказываю именем короля!

Голос, отдавший эту суровую команду, раздался со стороны Большой галереи. В зал вбежали гвардейцы, которые, судя по франтоватым пучкам фазаньих перьев на шляпах, были из роты под командованием капитана де Варда. Во время ночного обхода дворцовой стражи они услышали шум драки и побежали, подозревая, что виновниками поднятой суматохи могли быть ночные грабители.

– Я сам себе именем! – с недовольством в тоне огрызнулся Людовик. Он выпрямился, отряхивая панталоны, и указал на дальний угол, туда, где в тёмной нише между колоннами скрылся сбежавший с места преступления карлик.

– Живо туда! – приказал де Вивонн, решив воспользоваться эффектом неожиданности, вызванным присутствием самого короля. – Обыщите всё! Окна и двери запереть во всех галереях и залах! Вор прячется где-то там!

– Но как это возможно, сир? Почему вы здесь? – старший по званию гвардеец подошёл к Людовику, ожидая объяснений, но тот молча указал на часы.

– Чёрт побери! – негромко присвистнул другой гвардеец, первым заметив замершие стрелки часов. – Этот малый и здесь успел побывать. А капитан де Вард, между прочим, заявил, что его следует ждать в апартаментах фрейлин королевы.

– Вот как? Это почему же? Я жду ответов, господа! – теперь уже Людовик смотрел на них, ожидая объяснений.

– Сир, я слышал, что в одном кабачке нашему капитану шепнули что-то по секрету. Будто бы о том, что людям одной из парижских банд приплатил кто-то, чтобы они проникали во дворец и обчищали шкатулки с драгоценностями в покоях фрейлин королевы. Ничего определенного. Только слухи.

Не обнаружив ни в оконных нишах, ни за гардинами никого, остальные гвардейцы вернулись ни с чем. Отыскать следы беглеца не удалось, даже когда по приказу Людовика принесли настенные факелы из соседнего коридора. С их помощью осветили все углы, каждую оконную нишу в зале и в прилегающих галереях, но поиски были тщетны.

– Смотрите! Сюда! Я нашёл! – один из гвардейцев махал одной рукой, другой показывая на что-то у себя под ногами. В свете факелов на паркетном узоре тускло поблескивали следы от просыпавшегося песка, которые змеились узкой полоской, протянувшейся от часов в сторону глубокой ниши между декоративными колоннами.

– Что это? Золото? – спросил де Вивонн и присел на корточки.

– Нет, это песок. Скорее всего, пыль для позолоты, – Людовик присмотрелся, куда вёл след. Он заглянул вглубь ниши и осторожно ударил несколько раз костяшками пальцев по стене. Этот стук отозвался изнутри глухим эхом, и это навело его на мысль о пустом пространстве за стеной.

– Всё ясно, господа. Здесь потайной ход. Он ушёл по нему. За ним! Мы ещё успеем догнать его! Надо отыскать вход. Огня! Все сюда! Несите ещё факелы!

Двое гвардейцев побежали за факелами, а де Вивонн вскочил и обнажил шпагу, чтобы гнаться за негодяем во всеоружии. Но уже через минуту он с тихим ругательством вложил её в ножны, заметив насмешливые ухмылки.

– Если здесь и есть потайной ход, то поверьте, граф, там очень тесно. Ваша шпага проткнёт кому-нибудь лодыжку, прежде чем вы успеете насадить на неё этого беглеца.

Громкий топот бегущих ног со стороны Большой галереи, заставил всех оглянуться. И на этот раз все гвардейцы, не сговариваясь, как один, обнажили свои шпаги.

На пороге появился запыхавшийся от сильного волнения и бега лакей в синей с серебром ливрее личной свиты королевы.

– Скорее господа гвардейцы! Там… В комнатах! Там… – судорожно набирая воздух, он пытался выговорить внятнее. – В покоях королевы, господа! Там грабители!

Де Вивонн уже сорвался с места в карьер, чтобы бежать на громкие крики «караул», которые послышались из Большой галереи, которая примыкала к покоям королевы.

– Стойте! Луи-Виктор, я приказываю вам! Стойте! – Людовик схватил друга за плечо и с силой рванул назад, чтобы заставить остановиться. – Да стойте же!

Убедившись, что граф не собирался нарушить его приказ, Людовик отпустил его плечо и грозно посмотрел на гвардейцев. Даже в полутьме можно было разглядеть, как сверкнули молнии в его глазах.

– Господа, я запрещаю вам говорить кому бы то ни было о том, что вы видели нас. Никому. Слышите? Никто во дворце не должен узнать!

– Если это приказ вашего величества. Как вам будет угодно.

Эти слова не убедили Людовика, и он вплотную приблизился к говорившему, в котором узнал виконта де Роморантена.

– Вы, видимо, не понимаете, что мне угодно, виконт, – тихо произнёс Людовик. – Это не прихоть и не каприз. И если хоть одно слово о нашей встрече, – его глаза угрожающе сверкнули, но де Роморантен поспешил поклониться и с почтением прервал надвигавшуюся грозу:

– Сир, мы всё поняли. Не извольте сомневаться. Мы будем хранить молчание об этой встрече.

Людовик кивнул в ответ и круто развернулся, намереваясь уйти.

– Как? Разве мы не пойдем вместе с ними? Если там поймали того грабителя, так почему бы нам не посмотреть кто он? – спрашивал, догоняя его, Луи-Виктор.

– В данную минуту я, да и вы тоже, должны мирно почивать в своих покоях. Я не желаю, чтобы хоть одна душа сомневалась в этом, – ответил Людовик, отыскивая скрытую за драпировками гардин дверь в служебный коридор. – Если станет известно, что я выходил ночью из своих покоев, то кардинал, по наущению матушки, отдаст приказ усилить охрану во всём дворце. И тогда прощайте ночные вылазки, игры в репетиционном зале, наше фехтование и тем более прогулки в город. Вы понимаете меня, Вивонн?

– Ага, – буркнул в ответ Луи-Виктор, задетый до глубины души тем, что сам он не догадался о неприятных последствиях огласки ночной встречи с гвардейцами. – Чего ж тут непонятного.

Ничего не добавив к сказанному, Людовик осторожно открыл дверь и указал другу на тёмный зев узкого коридора. Тот молча прошёл вперёд и зашагал, опираясь правой рукой о стену рядом с собой, чтобы не потерять равновесия и не упасть в темноте.

– Ну а тот карлик? Что с ним? Вы думаете, это его поймали?

– Нет. Вряд ли он успел добежать от зала к покоям королевы, к тому же в обход. И ведь мы почти схватили его, когда там уже начался переполох, – поделился своими соображениями Людовик и остановился перед дверью, к ручке которой была привязана ленточка. Он оставил её перед вылазкой, обозначив вход в гардеробную, которая сообщалась с его покоями.

Провозившись несколько минут с ключами, он отыскал подходящий и открыл замок. Тихонько приоткрыв дверь перед собой, Людовик прошёл первым и шёпотом позвал де Вивонна.

В королевской гардеробной, куда они попали, была кромешная тьма – хоть глаз выколи. Но ориентиром служили звуки негромкого храпа. Они доносились со стороны комнаты, которую использовал господин Бонтан для ночлега во время квартальных дежурств в королевских покоях.

– Сюда, – шепнул Людовик, но, прежде чем ступить дальше ковровой дорожки, которая заканчивалась в нескольких шагах от двери, он разулся и взял туфли в левую руку.

– Так и что же, – тоже шёпотом продолжил разговор де Вивонн, с трудом снимая с ног тесные туфли с каблучками, необходимыми для удержания стремени во время езды верхом, и с новомодными несоразмерно узкими и длинными носками. – Выходит, что во дворце действуют сразу несколько грабителей?

– Двое или больше. Скорее всего, в апартаментах фрейлин королевы побывал не один вор. Кто-то помогает ему. И этот кто-то – из дворцовой прислуги.

– А тот… Часовой вор?

– Хм, тоже мне, похититель времени… – в голосе Людовика послышалась беззлобная улыбка. – Мне кажется, что он сам по себе. Он действует один.