Текст книги "Час Купидона. Часть I. Секрет Купидона"

***

Оставалось только надеяться, что заунывное чтение мадам Моттвиль усыпит королеву скорее, чем её сонные мысли захватят новые вопросы и загадки. Что же до того, чтобы провести остаток ночи в постели, то у мадам де Ланнуа не было иллюзий на счёт щедрости фортуны к её собственной персоне. Да и возможно ли лечь в постель и пытаться заснуть, когда стрелки на циферблате каминных часов уже показывали половину шестого. Мадам де Ланнуа слегка улыбнулась, подумав, что это были часы из числа тех немногих, которые всё ещё исправно показывали точное время дня и ночи.

– Мари! Мари! – герцогиня негромко позвала камеристку, предпочитая в столь ранний час не звонить в колокольчик.

Ей пришлось ещё трижды позвать девушку, спавшую в соседней комнате, чтобы разбудить её.

– Доброе утро, мадам, – прикрывая ладонью глубокий зевок, пробормотала девушка, заглянув в комнату. – Вы уже поднялись?

– Да, если можно так сказать, – с долей иронии ответила мадам де Ланнуа.

То, что произошло в ночи, когда её подняли с постели суматоха в коридоре и громкие мужские голоса, было похоже на самый настоящий штурм. К счастью, девичий сон был достаточно крепким, и Мари, как и большинство юных обитательниц комнат фрейлин в апартаментах королевы, не оказалась свидетельницей поднятого той ночью дворцового переполоха. Другое дело – бедняжка Элоиза – вот кому довелось пережить самую кошмарную ночь в своей жизни. Мадам де Ланнуа искренне переживала за юную компаньонку и гадала, смогла ли бедняжка сомкнуть глаза и уснуть после всего, что приключилось с ней.

– Завтрак, мадам? – всё ещё заспанная Мари нерешительно посмотрела на часы – вряд ли можно было рассчитывать на разнообразное меню в буфете в столь ранний час.

– Нет, благодарю. Сначала умываться. Я хочу привести себя в порядок, – распорядилась герцогиня. – И пригласи мадемуазель Соланж, белошвейку королевы. Я хочу попросить её кое о чём. И да, Мари! Минутку, моя дорогая! Попроси мадам Лекок заглянуть ко мне. Надеюсь, что она и её муж уже поднялись.

– Да, мадам. Я загляну к ним первым же делом.

Казалось, что утро начиналось, как обычно – не раньше и не сумбурнее, чем всегда. И всё-таки ночные события заставили мадам де Ланнуа изрядно поволноваться. А, кроме того, изменить свой обычный утренний распорядок: отменить молитву и встречу с духовником; чтение докладных записок от Дезуша и старшей кастелянши двора королевы; личную беседу за чашечкой горячего отвара из трав с мадемуазель Шанье и личной камеристкой королевы; выбор платьев для выходов и даже скромный завтрак. Вместо всего этого герцогиня намеревалась пригласить к себе на завтрак крестника – маркиза дю Плесси-Бельера. Того самого молодого человека, которого королева порекомендовала графу де Сент-Эньяну в качестве помощника в расследовании дела о часах.

– Мадам Лекок уже здесь, – предупредила Мари, вернувшись с большим кувшином в руках. Густой пар поднимался от горячей воды, мгновенно вызвав испарину на оконном стекле.

– Позови её сейчас же, Мари. Дело срочное.

Прежде, чем в комнату вошла старшая кастелянша покоев королевы, мадам де Ланнуа набросила на плечи тёплую шаль и сменила ночной чепец на тонкую вуаль из чёрного кружева.

– Доброе утро, мадам Лекок, – герцогиня приветствовала кастеляншу вежливым кивком в ответ на короткий книксен.

– Доброго утра и вам, мадам. Будут ли приказания относительно белья для её величества? Я заметила белошвейку в коридоре у ваших дверей. Помилуйте, мадам, я сама проверяла всё бельё, которое прислали дворцовые прачки! Там не было ни единой прорехи, клянусь святой Маргаритой!

– Мадам Лекок, мне нужен ваш муж, – мягко перебила герцогиня. – Надеюсь, месье Лекок уже поднялся? В его ведомстве есть кто-нибудь, кого можно послать с поручением в такой ранний час?

– Это во дворце, мадам? – с живостью в голосе и нескрываемым любопытством уточнила кастелянша.

– Нет, в город. Если точнее, то необходимо послать гонца в особняк на Королевской площади.

– Ах, вот оно что, – то, что этот вызов к старшей статс-даме двора королевы не касался её службы, сразу же принесло облегчение мадам Лекок. Она просияла в улыбке и поспешила заверить мадам де Ланнуа в готовности её мужа и его подчинённых исполнить любое поручение.

– В таком случае, я прошу передать эту записку лично в руки маркизу дю Плесси-Бельеру. Он живёт в отеле Бельер. Это на Королевской площади. Только пусть ваш муж проинструктирует гонца, что необходимо передать записку лично в руки маркизу. И обязательно дождаться ответа. Это очень важно.

– Конечно же, мадам! Всё будет сделано, не извольте волноваться, – пряча записку за корсаж, ответила кастелянша и поспешила удалиться.

Глава 7. Лабиринты Лувра и золотой песок
Утро. Лувр, галерея Войны. Дворцовые коридоры. Сады у набережной

– Бонтан, любезный, посветите-ка сюда, – герцог де Грамон указал на старинный гобелен.

Это было огромное полотно с потускневшим от времени рисунком из полинявших нитей. Не примечательное ничем особенным, оно не выделялось среди прочих, таких же старых и выцветших гобеленов, украшавших стены длинной галереи. Разве что изображённая на нём сценка охоты несколько выбивалась из серии идиллических пейзажей с отарами овец и видами горных склонов древней Аркадии.

– Сюда, ваша милость? – спросил Бонтан.

Подходя ближе, он едва не поскользнулся. Огонь свечи в его плошке всколыхнулся от резкого движения, и целый сноп искр взметнулся вверх, рассекая сумерки, в которые была погружена самая старая и редко посещаемая часть дворца.

– Эти туфли доведут меня до могилы, – проворчал камердинер его величества, кляня утренние туфли, которые он не успел сменить перед выходом. Мягкие подошвы новых, сшитых по личному заказу туфель так и норовили разъехаться в разные стороны на гладких паркетных полах.

– Да. Сюда, мой дорогой Бонтан. И осторожнее с факелом! Не ткните огнём прямо в полотно, – предупредил его де Грамон. – Эти древности имеют весьма специфический запах при горении. Он и за десяток лет не выветрится.

Уважавший во всяком человеке глубокие познания во всём, что касалось обустройства интерьеров и жилищного комфорта, Бонтан почтительно кивнул. Бормоча про себя благодарности, он приблизил плошку со свечой к указанному месту, а потом поднял руку выше, чтобы осветить гобелен целиком. Но герцога заинтересовало что-то внизу. Сначала он наклонился, а потом присел и сделал знак, указывая на пол. Бонтан тут же опустился рядом с ним на корточки и поставил плошку рядом.

Де Грамон долго разглядывал что-то перед собой. Он даже водил указательным пальцем по линиям мозаичного рисунка, выложенного из гладко отшлифованных плиток разных сортов древесины. Найдя что-то, что, он, по-видимому, искал, герцог поднялся, поднёс пальцы к глазам и с интересом принялся рассматривать их.

– Что это, ваша светлость? – нетерпеливо спросил его де Вард, наблюдавший за ним издали. – Хм, неужели песок? Рабочие просыпали? Или полотёры недоглядели. Эка важность. Так это и есть то место? За этим гобеленом вход в потайные коридоры?

– Да, маркиз. Вход здесь, – медленно проговорил де Грамон, отряхивая левой рукой испачканные колени.

Де Вард подошёл, и герцог протянул к нему правую руку, демонстрируя свою находку на кончиках пальцев. Озадачив капитана, он с довольной ухмылкой наклонился ещё раз и собрал на ладонь тот самый песок, который заметил де Вард.

Воспользовавшись тем, что капитан и сержант принялись за пристальное исследование гобелена и попытались поднять гобелен в поисках потайной двери, де Грамон отошёл в сторону и подозвал к себе Бонтана. Тот передал плошку со свечой Дезушу и приблизился к герцогу без лишних вопросов, уловив по его виду, что находка на полу оказалась куда более важной, чем поиски входа в лабиринт.

– Любезный Бонтан, скажите, а вы не заметили в спальне короля, в кабинете или в Большой приёмной ничего необычного? Может, странного? Вот песок, к примеру? Или такую пыль. Похоже на золото, вам не кажется?

Бонтан насупил густые брови, собираясь с ответом. Он взглянул на протянутую де Грамоном ладонь, не скрывая удивление при виде собранного с пола песка.

– Просто песок, господин герцог? И всё? М-да, – протянул он, подумав про себя, что странности в вопросах де Грамона можно было списать на бессонную ночь и усталость, а вовсе не на то отчаянное положение, в котором они все оказались из-за того, что во дворце орудовали сразу несколько банд грабителей.

Он покачал головой и хотел сказать что-нибудь вежливое и достаточно почтительное, но тут его взгляд привлёк тусклый блеск песчинок, оказавшихся на свету.

– Вот уж не знаю, как это может помочь вам, ваша милость. Мне кажется, что я уже видел такой песок. Такая пыль золотого цвета мне кажется знакомой.

Напрягши память, Бонтан вспомнил, что в то злопамятное утро, когда остановились часы в королевской опочивальне и даже в Большой приёмной перед королевскими покоями, он, чисто по привычке, смахнул крупицы песка с постамента напольных часов. Показалось ли ему, что тот песок был похож на золотистый песок, который показал ему герцог? Ведь тогда он принял его за пыль, ничем не примечательную. Он стёр её платком, как всегда это делал при виде подобного вопиющего беспорядка.

– Вот вы показали мне это, ваша милость, и я уже не уверен, – проговорил камердинер, потирая щёку, посеревшую от утренней щетины.

– И в чём же, Бонтан? В чём вы не уверены?

– Да, безделица какая-то, – Бонтан неуверенно покосился на герцогскую ладонь и поскрёб подбородок.

– Это уж, позвольте, определять мне, безделица или нет, – мягко возразил де Грамон. – Так что же? Вы видели уже такой же песок, дорогой Бонтан?

Он приподнял ладонь, чтобы тот мог разглядеть получше, как переливались крупицы золотистого песка в свете пламени. Потом он достал из-за пояса кошелёк из тонкой замши, кивнул Бонтану, жестом приказав подставить свободную руку, и высыпал ему на ладонь игральные кости и несколько монет. После этого он аккуратно, будто бы это и в самом деле была драгоценная золотоносная пыль, высыпал её в кошелёк и туго завязал его шёлковым шнурком.

– Итак, всё это уже знакомо вам, не так ли? – спросил герцог, забирая у Бонтана кости и монеты, чтобы переложить их в потайной мешочек, вшитый с внутренней стороны камзола.

– Да, ваша милость, – ответил Бонтан, озадаченно следя за этими манипуляциями. – Тогда я не придал этому значения. Не до того мне было. Уж, прошу меня простить, но я тогда просто прибрал всё. Вытер, как пыль, понимаете?

– Песок был рядом с часами, которые остановились, не так ли? – задал новый вопрос де Грамон, не обращая внимания на оправдания камердинера.

– Да. Это было в Большой приёмной. Рядом с напольными часами. И в то утро стрелки на тех часах тоже встали, – снова потирая щёку, подтвердил Бонтан. – Что же это значит?

– Только то, что мы с вами можем видеть, – ответил в свою очередь де Грамон, не пожелав вдаваться в лишние объяснения. – Ну, что там, господа? Вы нашли вход? Дезуш, ищите панель сбоку. Там должна быть деревянная инкрустация. Может, она и стёрлась со временем, но так и напрашивается на то, чтобы скрывать какой-нибудь механизм.

– Легко сказать, – кряхтел сержант, держа в одной руке плошку со свечой, а другой пытаясь нашарить что-нибудь, похожее на инкрустированную деревянную панель.

– Позвольте, господин сержант, – Бонтан взял плошку у сержанта и всунул её в руки де Варду, а сам приподнял гобелен, всколыхнув при этом целое облако пыли.

– Вот эти дырочки в полотне. Смотрите! Это вовсе не моль, господа! Дворцовый кастелян и я, мы каждый месяц опрыскиваем все шпалеры и гобелены в Лувре. А также и в Сен-Жермене. И даже в Фонтенбло тоже, – натужным голосом говорил он, стараясь не расчихаться. – Это специальные отверстия для глаз. Для подглядывания, стало быть. Дверь должна быть здесь. Да вот же! Это она и есть. А теперь нажмите вот сюда, господин герцог.

Де Грамон, которого этот призыв о помощи отвлёк от повторного изучения рисунка на паркете, недовольно посмотрел на сержанта и капитана.

– Так. И где надавить? – спросил он, подавив жесточайшее желание отчитать нерадивых гвардейцев за недогадливость.

Одна из панелей, прикреплённых к стене, и впрямь оказалась встроенной дверью. А открывалась она простым нажатием на крохотный цветок лилии, вырезанный на панели, который являлся скромным украшением. Дверь поддалась и медленно отворилась внутрь. Тут же из тёмной ниши на них дохнул запах сырости и застарелой пыли.

– Это здесь, – прошептал герцог, но внутрь не пошёл.

– Что же будем делать? – спросил Дезуш, просунувшись в тёмную нишу почти всем своим корпусом.

– Ничего. Мы закроем дверь, как будто бы и не видели её, – сказал де Грамон, отряхивая пыль с ладоней.

– Но как же так? Ведь грабители скрылись через этот ход! – возмутился Дезуш.

– Всё верно, сержант. И они давно успели уйти. Погоня не даст никакого толку, – спокойно ответил герцог и кивнул де Варду. – Я думаю, что с помощью чертежей мы теперь легко отыщем место снаружи, где именно они вышли. Нет нужды идти по самому коридору. Мы подойдём с другой его стороны.

***

– Ну что же, можно сказать, что ночная погоня всё-таки принесла свои плоды? – спросил капитан и устало потянулся. – Что дальше? Оставим здесь засаду и станем ждать? Посмотрим, какой зверь покажется из этой норы?

– Можно поставить гвардейцев, хотя бы двух. Или даже четырёх человек. Теперь-то они точно не упустят тех негодяев, – оживился Дезуш.

Ничего не ответив на это, герцог де Грамон отошёл по галерее в сторону выхода к анфиладе залов и издали присмотрелся к гобелену, который был возвращён на своё первоначальное место.

– Не совсем так, господа, – проговорил он и вернулся. – Дезуш, ваши гвардейцы стоят в соседнем зале? Я видел пару караульных у входа в галерею. Они из вашей роты, не так ли?

– Да, так и есть. Это пост для двух караульных гвардейцев. Смена караулов происходит через каждые три часа, – Дезуш оглянулся в сторону дверей, силясь понять, к чему клонил герцог.

– Вот там их и оставьте. Двух человек вполне достаточно. И пусть стоят там же, где и всегда.

– Но им же не будет видно оттуда, кто тут входит и выходит! – вспылил Дезуш.

Его способность к хладнокровным рассуждениям достигла предела, а утомление после неспокойного ночного караула давало знать о себе всё острее.

– А им и не нужно никого видеть, – пояснил де Грамон, напротив, сохраняя видимую безмятежность. – Они нужны только для отвода глаз. Сообщник грабителей наверняка заметит, если произведут какие-либо перемещения постов караулов во дворце. А вот, если ничего не изменится в караульной службе, он будет думать, что у нас нет никаких подозрений на счёт этих коридоров. Вот тогда он без опасений воспользуется этим входом, чтобы попытаться выйти снаружи. А вот там, – герцог прищурил тёмные глаза, и под тонкой полоской аккуратно подстриженных чёрных усов блеснула, присущая ему одному, усмешка. – Вот там-то его и будут поджидать гвардейцы нашего дорого капитана.

Де Вард кивнул в знак согласия. Он понял расчёт герцога не создавать лишнего шума в стенах дворца, а поймать и арестовать сообщника грабителей, а, может, и всей шайки снаружи.

– Идёмте, господа. Здесь нам уже не на что смотреть, – позвал де Грамон.

Бонтан зашагал впереди, неся плошку с догоравшей свечой. Следом маршировали Дезуш и его швейцарцы. Чуть позади них шли гвардейцы де Варда, а сам капитан и герцог де Грамоном замыкали шествие.

– Здесь я оставлю вас, – Дезуш остановился в следующем зале. – Если моё присутствие больше не потребуется, то меня ещё ждёт смена караула.

– Да, конечно же, сержант. Только, прошу вас, воздержитесь от упоминания о дворцовых чертежах и о том, что мы заходили в покои его величества, – напомнил ему де Грамон. – Будет лучше, если я сам доложу обо всём королеве, когда у нас будут в руках и факты, и подозреваемые.

– Хм, это не совсем по правилам, господин маршал. Королева ждёт от меня ежедневный утренний отчёт. И к тому же, мадам де Ланнуа наверняка уже поставила её величество в известность о причинах переполоха, произошедшего в покоях фрейлин.

Герцог мягко улыбнулся и наклонил голову, с иронией глядя на то, как Дезуш нерешительно разглаживал густую окладистую бороду всей пятернёй.

– Просто не упоминайте об этом факте, дорогой сержант. То, о чём вы не расскажете, не будет ложью или утаиванием. Это будет просто своевременный доклад. Чуть позднее.

Добившись, таким образом, согласия от твердолобого швейцарца, упёртость и дотошность которого вошли в поговорку, де Грамон отправился дальше.

– Любезный мой Бонтан, ваши услуги нам этим утром больше не понадобятся. Но оставьте нам свечу. Эти дворцовые канделябры, – он искоса глянул на огарки свечей в настенных канделябрах, которые ещё не успели заменить. – На них нельзя полагаться в это время.

Королевский камердинер не возражал, поскольку тусклый свет утренних сумерек уже осветил те коридоры, по которым он намеревался пройти. К тому же, он прекрасно ориентировался во дворце так, что мог бы, при необходимости, определить дорогу к королевским покоям, даже с закрытыми глазами.

– А что же чертежи, господин герцог? Я должен вернуть их в секретер. Если обнаружится пропажа, – Бонтан многозначительно возвёл кустистые брови.

– В таком случае вы расскажете, как обстояло дело, Бонтан, – ответил де Грамон. – И не волнуйтесь заранее. Всё недовольство и упрёки герцога де Невиля я возьму на себя.

***

Утренний свет ещё только осветил узкую полосу розоватого цвета в небе над дворцовыми крышами. Обойдя длинный фасад центрального здания и восточный флигель, де Грамон и де Вард вышли к той части Лувра, которая выходила на набережную Сены. К берегу реки спускался покатый холм, разделённый на ровные прямоугольники газонов, которые разделяли поперечные красные полосы посыпанных гравием дорожек. Вдоль дворцовой стены были высажены кусты боярышника, перемежавшиеся с рядами лиственниц, их аккуратно постриженные ветви уже покрылись пушком нежно зелёных молодых иголочек.

– Вот здесь, дорогой мой де Вард, – герцог лёгкой походкой прошёлся по садовой дорожке, на ходу поддел ногой камешек гравия, заставив его пролететь далеко в кусты, и остановился.

– И что же? Вы хотите, чтобы мои люди патрулировали в садах? – с долей скептицизма спросил де Вард. – А как же тогда вся эта подозрительность? Ведь это же очевидно, что мы устроим засаду средь бела дня. Их любой дурак заметит.

– О нет, мы не станем привлекать внимание к этой операции. Ничьё, – возразил ему герцог, с видимым довольством в прищуре глаз, любуясь видом на противоположный берег реки.

– Что же тогда? – заметив намёк во взгляде герцога, де Вард медленно кивнул и тихо рассмеялся в ответ. – Да, да, да. Понял. Ничего необычного не будет. А хотите, я сам буду прогуливаться здесь? Красотка, которая готова провести время в моей нескучной компании, всегда найдётся.

– Да. Я хочу, чтобы вы тоже были здесь, капитан. И лучше, если вы будете одеты, как-нибудь более ярко. Не как на службе, – деликатно приподняв брови, он указывал на скромный внешний облик капитана. – Понимаете, мой дорогой маркиз, строгий крой вашего кожаного колета, одетого поверх чёрного камзола, выдаёт в вас человека, далёкого от легкомысленных прогулок и любования красотами набережной.

– Хм, допустим, – смутился де Вард, но возражать не стал.

– И пусть здесь прогуливаются ещё два или три гвардейца. Было бы неплохо и им разыграть свидания с кем-нибудь. Или нет, так будет слишком людно. И, как-то неестественно.

– Они будут играть в шарики, – сказал де Вард, пошарив рукой в мешочке, прицепленном к кожаному поясу рядом с перевязью.

– Что? – де Грамон вопросительно приподнял левую бровь, но при виде нескольких шариков, показавшихся на ладони капитана, рассмеялся, да так громко, что эхо донеслось до самых камышовых зарослей внизу у воды. Потревоженные внезапным шумом утки захлопали крыльями и поднялись в рассветное небо.

– Браво, маркиз! Браво же! – всё ещё смеясь, де Грамон похлопал капитана по плечу. – Только предупредите их, чтобы не слишком увлеклись игрой. Да. Пусть они расположатся возле вон тех розовых кустов. Оттуда они увидят проход. Он, как раз, чуть в стороне от того места. Видите, тот грот – за кустами?

Они прошли прямо по газону наверх, и герцог вытянул руку вперёд, указывая на спрятанное в зарослях плюща углубление в дворцовой стене, выложенное камнями в виде старинного грота.

– Вот он, за плющом. На плане это отмечено, как старинный грот. Здесь-то и находится выход из потайного хода. Пусть ваши люди держат это место в поле зрения. Ну, а вы? Где займёте ваш наблюдательный пост?

– А я буду прогуливаться внизу, – де Вард показал на аллею, скрытую за стеной стриженых кустов. – Я замечу, если кто-нибудь подойдёт к этому месту. А вот меня, вряд ли, разглядят отсюда. Впрочем, я постараюсь быть убедительным на свидании.

В ответ де Грамон только ухмыльнулся. Мысленно он пожелал де Варду, чтобы его визави оказалась достаточно снисходительной к нему и не приняла на свой личный счёт чрезмерное внимание маркиза к случайным прохожим.