Электронная библиотека » Робин Мур » » онлайн чтение - страница 18

Текст книги "Французский связной"


  • Текст добавлен: 4 ноября 2013, 20:49


Автор книги: Робин Мур


Жанр: Зарубежные детективы, Зарубежная литература


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

Шрифт:
- 100% +

Мог ли такой могучий тупоголовый тип, каким считали Тони, не быть даже посвящен в то, что драгоценный груз спрятан в его собственном доме? Этот вопрос уже начал изводить полицейских. Хотя это выглядело слишком бесчестным даже для Пэтси и его дядюшки. А тем временем подходила к концу третья неделя их беспрерывной слежки. Шестую неделю после первой важнейшей конфискации в Бруклине Большом жюри графства Кингс шли слушания по этому делу. Но на Брайэнт Авеню ничего не происходило.

В субботу 24 января Сонни Гроссо взял выходной. Его ближайший друг, любитель развлечений, вечный холостяк попросил Сонни быть свидетелем на бракосочетании в кафедральном соборе Святого Патрика.

– Я бы не пропустил такого, даже оживи сам Лучиано, – сказал Сонни Игэну.

В тот день, незадолго до полудня, Игэн, забравшись в чуланчик, сладко подремывал. Он ощущал себя таким грязным и измочаленным, что испытывал подлинное наслаждение, представляя себе веселых, чистых людей, которые скоро соберутся в соборе Святого Патрика на нарядной Пятой Авеню. Он вообразил длинный мраморный проход, невесту – раскрасневшуюся, в белом, в руках цветы, сзади атласный шлейф. Смеющиеся лица людей на церковных скамьях, в нетерпении вытягивающих шеи. Жениха стоящего перед оградой алтаря. Постарался представить Сонни, стоящего рядом с другом, нервного, вероятно, растерянного. Он вымыт, выбрит, волосы аккуратно зачесаны, на нем элегантный костюм, начищенные ботинки. Игэн уже забыл, когда в последний раз видел Сонни нарядным и свежим, как впрочем и себя самого…

Звякнула консервная банка, отскочившая от стены дома и упавшая в проулок. Тони снова вышел из квартиры. Засуетились детективы и агенты, прячась в тени бойлерной и ниши. Дверь подвала открылась и, скрипнув, закрылась. Игэн услышал, что шаги человека замерли невдалеке. Затем прошуршали рядом с чуланом. Через трещину в двери Игэн разглядел приземистую фигуру в обвисшем сером свитере и мятых брюках.

Тони!

Сердце детектива судорожно забилось, когда он увидел, что Тони остановился перед деревянной дверью колясочной комнаты и долго вглядывался в темноту коридора, ведущего в глубину подвала. Игэн закусил губу: не хватало ещё закашлять или чихнуть в такой момент. Тони оглянулся в сторону выхода. Сейчас он повернулся к Игэну, и света, пробивавшегося через дверное оконце, вполне хватало, чтобы рассмотреть губастое лицо с широким носом и тяжелой челюстью. Как у многих туповатых, но сильных людей глаза были невыразительны. Тони снова повернулся к двери колясочной комнаты, откинул крючок и исчез в темноте.

Игэн напряженно вглядывался, но смог различить лишь какую-то возню там, внутри. Тони, очевидно, вскарабкался на что-то и оставался там минуту или две, затем снова спустился на пол и начал шарить в темных углах захламленной комнаты, как будто что-то искал. Закончив поиски, он вышел из комнаты, прикрыл дверь и накинул крючок. В одной руке он держал нечто, похожее на короткий ломик, вероятно, монтировку. Еще раз оглянувшись в сторону бойлерной, в конце концов, он прошел мимо Игэна и, насвистывая, вышел на улицу.

– Черт возьми, он отлично знает, где лежат наркотики, – рассказывал Игэн после того, как стало известно, что Тони вернулся к себе. – Он просто приходил взглянуть, все ли так, как они оставили. Думаю, теперь он соберется груз забрать. Нужно добавить ещё несколько ребят.

Игэн доложил по радио о скором выносе героина из подвала. Было 13 часов.

Около 15. 30, когда неяркий зимний свет начал гаснуть за стенами серого, мрачного подвала, прибыло подкрепление, – четыре человека, включая лейтенанта Хоукса, Дика Олетту и пару федеральных агентов, которые остались на улице.

Теперь Игэну стало жаль, что с ними нет Сонни. Его партнер должен был здесь присутствовать. Игэн вызвался отправиться за сэндвичами. Он доехал до Сто шестьдесят девятой улицы, а затем проехал к западу ещё дюжину кварталов, прежде чем нашел торговый центр, достаточно удаленный от места операции. Зайдя в еврейскую кулинарию, он заказал десять ржаных сэндвичей с солониной и пикулями, а заодно побольше пепси. Пока их готовили, он направился к телефонной будке.

Потребовались два звонка и всякая тарабарщина вроде "важная полицейская операция", но через двенадцать минут озадаченный Сонни Гроссо уже держал трубку телефона, который распорядитель церемонии спешно подтянул к алькову перед главным алтарем кафедрального собора Святого Патрика.

– Это детектив Гроссо из Бюро по борьбе с наркотиками? – весело поинтересовался Игэн.

– Телескоп!

– Да-а. Как проходит церемония? – В трубке были слышны могучие раскаты органа.

– Марти передает привет и требует повесить трубку – пора приступать. – Тут Сонни понизил голос и осторожно заговорил прямо в микрофон. – Что тебе нужно? Что-нибудь случилось?

– Когда ты сможешь вырваться? – серьезно спросил Игэн, отбросив шутливый тон.

– Что произошло?

– Я думаю, вот-вот произойдет. Может быть, сегодня вечером. Наш парень предварительно спустился вниз и проверил свое добро. Он ещё вернется.

– Я сейчас не могу. Может быть, часам к пяти. Придется улизнуть со свадебного ужина. А я собирался произнести отличный тост.

– Ты сможешь произнести его нам. И приезжай в чем есть. Это придаст нашему подвалу немного шарма.

Скомканные бумажки, пустые банки от пепси-колы, объедки сэндвичей и пикулей более или менее аккуратно задвинули в угол бойлерной. К 17. 30 снаружи стемнело, и слабая лампочка едва высвечивала фигуры шестерых мужчин, часть которых стояла вокруг бойлера, а остальные прислонились к стенам. Коридор был погружен во тьму, но дверь освещена. Игэн занял свое место в чуланчике. Два федеральных агента сидели в темной нише.

Детективы в глубине подвала насторожились, когда позади бойлера загремело ведро с алебастром. Лампочка погасла, и они вжались в стену. Темная фигура в пальто с поднятым воротником показалась на фоне дверного проема.

– Телескоп? – произнесла фигура хриплым шепотом.

Кто-то засмеялся. В бойлерной зажегся свет и все собрались приветствовать Сонни Гроссо, стоявшего перед ними с глупой улыбкой на лице. На нем был праздничный костюм.

– Вот идет невеста… – запел кто-то.

– Я сам бы мог ей быть, – дурачился другой.

– А я бы подумал. Он не похож на копа.

– Он не может быть профессионалом. Он, должно быть, один из этих частных сыщиков.

Широкая улыбка озарила лицо Сонни.

– Ну, нельзя сказать, что мне очень приятно возвращаться в эту темницу, но, по крайней мере, – он сделал гримасу и зажал нос, – я хоть вымылся!

– Добро пожаловать, мистер мытый! – раздался голос.

Однако веселье быстро угасло, и тремя часами позже в подвале воцарилась привычная атмосфера скуки и тревоги. Едва перевалило за половину девятого, когда брошенная с крыши жестянка-сигнал застучала по стене дома, словно мини-пулемет, а затем грохнулась на тротуар, заставив взвинченных людей вскочить. Все разбежались в укромные места – на свои посты. Свет потушили, кроме лампочки у входа.

Прошло пять минут. В ту ночь бойлер не работал, поэтому даже звук собственного дыхания и малейший скрип кожаных подошв казались оглушительно громкими. Прошло десять минут. Наконец, они услышали звук шагов на лестнице, соединяющей подвал с вестибюлем. Скрипнула дверь. Затем тишина, очевидно, вошедший замер, прислушиваясь. Дверь закрылась. Человек, по всем признакам Тони, вошел. Он двигался очень медленно и тихо. Тень пересекла подвала. Появился приземистый силуэт.

При входе в коридор Тони снова остановился: неподвижный, насторожившийся словно сжатая пружина. Затем его плечи расслабились, словно вынули пробку, и вся подозрительность спала. Легкими, быстрыми движениями он открыл дверь колясочной комнаты и даже включил свет. Похоже, Тони действительно успокоился.

Приближается момент истины, – подумал Игэн. – Тони наконец-то приведет их к большим боссам, заплатившим за партию наркотиков.

Тони распахнул куртку и вытащил из-за пояса монтировку, быстро вскочил на перевернутую детскую коляску, с полки в дальнем углу снял тщательно обернутый чемодан и аккуратно поставил его на пол. Машинально оглянувшись, он приподнял монтировкой закрытую крышку. Игэн, наблюдавший из своего чуланчика, молил бога, чтобы Тони не заметил, что замок уже вскрывали и закрыли снова.

Тони вынул один чемоданчик, закрыл большой и затащил обратно на полку. С чемоданчиком в руке он выключил свет, закрыл дверь и поспешно зашагал к выходу. Детективы дали ему уйти, чтобы через несколько мгновений выйти следом. Им не столько нужен был он, как его связи.

Тем временем детектив Дик Олетта, занимавший пост на лестнице, начал потихоньку спускаться. На первом этаже Тони не оказалось. Олетта прошел через вестибюль к выходу из дома. Выглянув на Брайэнт Авеню, агент покачал головой – Тони туда не выходил. Тогда он вернулся в вестибюль и тихонько подошел к двери в подвал. Очень осторожно он взглянул вниз. В полутьме раздавалось слабое шарканье ног. Что там происходит?

Олетта двинулся вниз и тут с ужасом обнаружил, что ему навстречу поднимается громила с чемоданчиком в руке. Тони первым оправился от удивления, вытащил монтировку из-за пояса и с воплем кинулся на Олетту. Олетта увернулся от монтировки, но прыжок Тони сбил его на ступени и теперь Тони, перелезая через него, стремился попасть по голове. На этот раз Олетта, уворачиваясь, получил сильный удар в плечо и скатился по ступеням, вдребезги разбив дверное стекло.

Изрыгая проклятия, Игэн перепрыгнул через Олетту и помчался вверх по ступенькам за гангстером.

– Тони! – крикнул Игэн и пальнул из пистолета над ухом младшего Фуке. Эхо выстрела загремело в подвале. Тони замер на верхней ступеньке лестницы. Чемоданчик с героином выскользнул из его руки и, беспорядочно кувыркаясь, скатился к ногам подбежавших полицейских.

Хорошо это или плохо, но все было кончено.

Глава 22

Но окончания пришлось ждать ещё долго – до 2 апреля 1962 года, когда Большое жюри графства Кингс вынесло вердикт о начале судебного процесса против Пэтси и Джо Фуке, Франсуа Скалия и Жака Анжельвена.

Неделей раньше, 26 марта, адвокат Роберт Казаноф, назначенный защитником Анжельвена благодаря совместным усилиям французского консульства и друга Анжельвена Жака Салибера из французской радиотелевизионной компании РТФ, попытался добиться распоряжения об его освобождении. Он потребовал освобождения телеведущего на основании того, что против него не удалось выдвинуть обвинения, и, таким образом, продолжение содержания Анжельвена под стражей было грубейшим нарушением законодательства.

Заместитель окружного прокурора Бруклина Фрэнк Дилайла убедил суд, что пока Анжельвен остается важным свидетелем, но в предстоящем вердикте Большое жюри назовет его среди обвиняемых. Француз остался под стражей. Большое жюри в ходе слушаний изменило статус Анжельвена: он больше не был ключевым свидетелем, а обвинялся в преступном сговоре.

Четверо обвиняемых предстали перед уголовным судом графства Кингс и все дружно отказались признать себя виновными в хранении или сговоре с целью распространения одиннадцати килограммов контрабандных наркотиков. Кроме того, упоминались два отсутствующих обвиняемых, официально названные, как "неустановленные": исчезнувшие французы Жан Жеан и Жан Морен.

Тони Фуке, естественно, содержался в тюрьме Бронкса и должен был предстать перед местным судом по обвинению в хранении других сорока килограммах героина.

Ники Травато тем временем уже обвинили в хранении небольшого количества наркотиков и должны были судить отдельно от других в Бруклине. Относительно беременной Барбары Фуке, которую освободили под залог ещё в январе, вердикт гласил "отсрочить рассмотрение обвинения" – признак того, что государство вообще могло отказаться от наказания.

В течение недели после вынесения вердикта Большого жюри поручитель добился освобождения Пэтси Фуке под залог в 100 000 долларов. Пэтси пробыл на свободе меньше месяца. Очевидно, он имел несколько серьезных и неприятных бесед со своим дядей Анджело Туминаро и другими членами "семьи", поэтому в начале мая Пэтси связался с поручителем и, попросив аннулировать залог, вернулся в относительно безопасное место – городскую тюрьму дожидаться суда.

Примерно в то же время, сам Малыш Энджи, на ком лежала основная ответственность за неудачу племянника, неожиданно объявился во Флориде. Там он сдался новичку-полицейскому, всего несколько недель работавшему в полиции, и заявил, что больше двух лет назад скрылся из Нью-Йорка, будучи выпущен из тюрьмы под залог. Арестованного выдали властям Нью-Йорка. Очевидно, Малыш Энджи из двух зол выбрал меньшее и предпочел провести в безопасности пару лет в тюрьме, ожидая лучшего будущего.

Подготовка к судебному процессу заняла все лето и осень 1962 года, однако дата начала суда так и не была названа. Тем временем три адвоката, осуществлявших защиту подсудимых: Роберт Казаноф – защитник Анжельвена, Морис Эделбаум – отца и сына Фуке, и Генри Лоуэнберг – Скалия, предприняли серию юридических маневров, пытаясь опротестовать вердикт Большого жюри по формальным признакам.

Сначала Казаноф подал протест, ссылаясь, что вердикт ошибочен, так как не привел конкретных доказательств связи машины Анжельвена с героином, найденным в подвале Джо Фуке. Ели бы этот протест был принят, пришлось бы снять все обвинения с Анжельвена, а заодно освободить и Скалию, так как состав обвинения корсиканца был тесно связан с Анжельвеном и его "бьюиком".

Заместитель окружного прокурора Майкл Гальяно внимательно изучил вердикт и пришел к выводу, что между автомобилем Анжельвена и преступлением связь, в самом деле, не указана достаточно четко – это было ошибкой вердикта. Для того, чтобы спасти дело, нужно было срочно добиться нового вердикта. Имея в запасе меньше двух недель, Гальяно связался со старшиной Большого жюри Джэком Шампанем, который отдыхал в Аризоне. Джэк Шампань сразу прервал свой отпуск и прилетел в Нью-Йорк собирать Большое жюри, которое принимало первоначальный вердикт.

14 ноября в 10. 00 Анжельвен и его адвокат, полные надежд, прибыли в Верховный суд в Бруклине. Анжельвен, вдохновленный энтузиазмом Казанофа в связи с обнаруженной им лазейкой, прибыл даже с вещами, полный радужных надежд тем же вечером вылететь в Париж.

Как и ожидалось, судья бруклинского верховного суда Майлз Ф. Макдоналд поддержал протест защиты по поводу ошибки вердикта, добавив, что у него нет иного выхода, как снять часть обвинения, относящуюся к обвиняемому Анжельвену.

Пока радостный Анжельвен уже рисовал себе картину перелета в Париж, заместитель окружного прокурора Фрэнк Дилайла передал судье новый вердикт, который содержал дополнительные свидетельства участия "бьюика" француза в преступлении.

Судья три часа изучал новый документ в своем кабинете. В 14. 00 к горькому разочарованию не только Казанофа и Анжельвена, но и остальных обвиняемых и их адвокатов, судья Макдоналд отклонил протест защиты и оставил в силе вердикт о передаче дела в суд. Жак вместе с саквояжем вновь отправился в "Могилу".

Через два месяца, в январе 1963 года – почти через год со времени арестов в Бруклине, Казаноф предпринял новую попытку спасти своего подзащитного Анжельвена. Он ходатайствовал о так называемом "конфискационном" слушании, где защита попытается доказать суду, что некоторые доказательства, притом весьма важные, не должны учитываться, так как были получены полицейскими, участвовавшими в аресте, незаконно. В этом иске Казаноф пытался доказать, что автомобиль Анжельвена вообще должен быть исключен из числа доказательств, исходя из того что: во первых, 18 января 1962 года полиция, которая в тот момент не имела ордера на обыск "Бьюика", остановила Анжельвена и Скалия на Ист Энд Авеню под предлогом проезда на красный свет. И во вторых, не была установлена надежность неназванного информатора, через неделю после ареста (как свидетельствовала сама полиция) передавшего информацию, на основание который в результате и был выдан ордер на обыск.

Дело заключалось в том, что "информатором" был сам детектив Сонни Гроссо, чьи дедуктивные соображения и привели полицию к мысли обратить внимание на "бьюик" Анжельвена сразу же после проведенных арестов. В результате интенсивных допросов было установлено, что информатором являлся Гроссо, который, в свою очередь передал эту информацию детективу Джиму Харли для получения ордера. Защита попыталась доказать, что Харли действовал на основание вторичной информации, в то время как обвинение настаивало, что информация, переданная одному полицейскому, традиционно считалась информацией из первых рук всем его коллегам.

"Конфискационные слушания", проведенные судьей Альбертом Конвеем, продолжались с 14 по 16 января 1963 года, и, когда они закончились, ни одна сторона не знала, кого поддержит суд. Полиция и окружная прокуратура, несмотря на уверенность в своей правоте, понимали, что любая процессуальная мелочь может заставить судью исключить "бьюик" из рассмотрения на суде.

Однако 15 апреля судья Конвей отклонил требование об исключении. И процесс в конце концов был назначен на 14 мая, через 16 месяцев после ареста представителей семейства Фуке и французов.

Тем временем в окружной прокураторе полным ходом шла подготовка к началу процесса. По специальной просьбе прокуратуры детективов Игэна и Гроссо освободили от всех служебных обязанностей и прикомандировали к прокуратуре для помощи в подготовке процесса. Заместитель окружного прокурора, назначенный обвинителем, вместе с Игэном и Гроссо занял маленький офис в бруклинском муниципалитете на Бороу Холл, где занялся уточнением каждой детали, начиная с того момента, как они зашли в "Копакабану" в судьбоносный вечер в октябре 1961 года. Они увешали стены картами, приготовленными специалистами полицейского управления. Все места, где видели Пэтси Фуке и его сообщников вплоть до 18 января 1962 года, были отмечены с датами и временем. В офисе поставили магнитофон, и каждую ленту с разговорами, записанными во время слежки за обвиняемыми, прослушивали снова и снова.

Сразу после решения судьи Конвея заместитель окружного прокурора Фрэнк Бауман уехал во Францию проверять некоторые детали.

Вскоре после его отъезда в конце апреля от весьма надежного полицейского осведомителя поступила тревожная, а для Игэна и Гроссо жизненно важная информация: мафия подписала контракт на уничтожение обоих детективов до начала суда. Сообщалась даже стоимость контракта: 50 000 долларов – половина до, половина после исполнения работы.

Кроме того информатор сообщил, что за "специалиста" выбрали для устранения Игэна и Гроссо: знаменитый гангстер из Цинцинатти по кличке "Тони Бешеный". Известно было, что тот медленно умирает от рака. Это был стандартный подход мафии при выборе профессионального убийцы полицейских. Такому человеку нечего было терять, а если он успешно выполнял работу, то мог быть уверен, что о семье позаботятся.

К Эдди и Сонни приставили круглосуточную охрану. Им не разрешалось вместе покидать муниципалитет, ездить на одном автомобиле и навещать друг друга без охраны.

Информация о Тони Бешеном оказалась очень своевременной, она позволила наладить связь между полицейскими управлениями Огайо и Нью-Йорка. Из Огайо пришло сообщение, что Тони выехал из Цинцинатти, и его маршрут тщательно отслеживается. Игэн с товарищами приготовились к его предстоящему прибытию в Нью-Йорк.

Но как-то ночью в самом начале мая западнее Ньюарка он попал в автокатастрофу. Его автомобиль слетел с насыпи, перевернулся и загорелся. В результате наемный убийца сгорел дотла.

Игэн и Гроссо вздохнули с облегчением. Вряд ли их враги попытаются ещё раз.

Судебный процесс проходил в одном из залов Верховного суда в Бруклине. Председательствовал Сэмюэл Лейбовиц. Это не вызвало восторга у защиты. В судах Нью-Йорка Лейбовиц был известен, как "вешатель". Его ненависть к закоренелым преступникам была легендарной. Немногие адвокаты знали уголовный мир лучше Лейбовица: многие годы он был адвокатом известных уголовных авторитетов, в том числе знаменитого Аль Капоне. Но подобно "завязавшему" алкоголику или раскаявшемуся грешнику оставшиеся годы Лейбовиц посвятил самому жесткому преследованию тех же преступников, которых когда-то защищал.

Процесс открылся во вторник, 14 мая 1963 года.

Первый ход сделал Морис Эдельбаум, защитник Пэтси Фуке. Эдельбаум попросил суд приобщить к делу заявление Пэтси Фуке о признании вины по трем пунктам обвинения: хранение наркотиков, участие в заговоре с целью обладания наркотиками и участие в заговоре с целью продажи наркотиков. Пэтси пробыл в суде не больше получаса. Заявление о признании было принято и его отправили в тюрьму ждать приговора.

Следующим был отец Пэтси Джо Фуке, ему позволили признать вину в мелком уголовном преступлении и отправили на свободу под его собственное поручительство.

С этого момента отец и сын Фуке были выделены из дела, и начался процесс над двумя французами: Франсуа Скалия и Жаком Анжельвеном.

Борьбы практически не было. Защита не нашла свидетелей, в то время, как обвинение вызывало их одного за другим: полицейских экспертов, персонал отелей, детективов, принимавших участие в длительной слежке – сплетая паутину вокруг обвиняемых.

В среду 22 мая Жак Анжельвен и его защитник Роберт Казаноф встретились с судьей Лейбовицем и обвинителем Бауманом в судейской раздевалке. Анжельвен хотел внести изменение в заявлении о своей виновности.

Почти все утро Лейбовиц допрашивал Анжельвена, пытаясь получить информацию о главарях наркосиндиката и месте, которое отведено в нем Скалия. Анжельвен был попросту напуган. Он заявил, что его убьют, если он хоть слово скажет о Скалия и других участниках контрабанды героина, в которой признал себя виновным.

В конце концов судья принял от Анжельвена заявление о признании вины, что предполагало смягчение приговора, и назначил его вынесение на 13 сентября.

Вернувшись в зал суда, Лейбовиц старательно убеждал присяжных, что отсутствие в зале обвиняемого Анжельвена ни в коей степени не сказывается на виновности или невиновности Скалия. Он обращался к одному присяжному за другим, повторяя:

– Отсутствие обвиняемого Анжельвена не имеет никакого значения для дела мистера Скалия.

Между тем Лоуэнберг заявил протест по поводу нарушения процессуальных норм на том основании, что разделение дел Анжельвена и Скалия нарушает права его подопечного. Протест был отклонен.

На следующий день Бауман зачитал обвинительное заключение. Обвинение неопровержимо установило наличие сговора, в котором Скалия был связан с Пэтси Фуке, технической экспертизой было доказано, что в машине Анжельвена транспортировался героин, обнаруженный в подвале Фуке. Теперь слово предоставили защите. Выступление Лоуэнберга свелось, по существу, к просьбе о милосердии. Был объявлен перерыв до вторника, 28 мая.

В этот день судья Лейбовиц обратился с заключительным словом к присяжным, затем они удалились на совещание и через полтора часа вынесли вердикт: делу Скалия: "Виновен по всем трем пунктам обвинения".

Окружная прокуратура немедленно потребовала заключить его в тюрьму без права освобождения под залог.

Судья Лейбовиц согласился:

– Такие негодяи, которые ввозят груз страданий в эту страну, не заслуживают никакого снисхождения. Благодаря этим крысам наша страна настолько наводнена коварными наркотиками, что несчастные люди превращаются в наркоманов. Это не мелкий "толкач" или наркоман, продающий несколько доз, чтобы купить дозу для себя. Это – крупный хищник. И он может быть уверен, что испытает на себе тяжелую десницу закона. Она обрушится на него в день вынесения приговора.

Вынесение приговора было назначено на 13 сентября.

Эдди Игэн и Сонни Гроссо вышли из зала суда на солнце, все ещё гревшее в этот весенний вечер. Сонни только что стал детективом первого класса, снова приближался бейсбольный сезон – мир казался прекрасным.

– Ну и куда мы теперь? – спросил Сонни.

– Может быть, отметим? Прошвырнемся куда-нибудь. Как насчет "Копакабаны"?

Сонни недоверчиво покосился на партнера.

– "Копакабана"? Ты что, шутишь?


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации