Текст книги "Полет над бездной"

В следующую минуту вспыхнули огни внутреннего освещения шлюза. Но произошло это постепенно, чтобы пилоты привыкли к свету. Изнутри шлюз напоминал полуцилиндр, плоская сторона которой являлась его палубой.

Вся палуба была усеяна всяким мусором. Обрывки одежды, какие-то обломки грузовых контейнеров, брошенные механизмы, даже небольшой космический корабль с открытыми настежь люками и снятым носовым отсеком, видно пущенный на запчасти.

– …кое впечатление, что кто-то очень…пешил, сматывая удочки, – заключил Ландо.

– Похоже на то, – отозвался Люк Скайвокер. Чем же объяснить такую спешку? И когда это произошло – на прошлой неделе или же сто лет назад? Ему стало как-то не по себе. – Слушай, Ландо. При обычных обстоятельствах я бы сказал: нужно сначала посадить корабль с пассажирами, а истребитель пусть прикрывает посадку. Но поскольку ворота шлюза все равно закрыты, это не имеет смысла. Я сажусь первым. Если это ловушка, то первым попадусь я, а тогда…

– Что тогда?

– Не знаю, – признался Люк. – Только не приземляйся, если не будешь уверен в своей безопасности.

– Ты хочешь сказать: жди, когда рак на горе свистнет, – съязвил Ландо.

Не найдя, что ответить на столь глубокомысленное замечание, Люк решил промолчать. Затем сказал:

– Иду на посадку. – Плавно уменьшив тягу репульсоров, он мягко опустил «крестокрыл» на палубу.

Люк собирался было открыть «фонарь», но тут Арту отчаянно засвистел.

– В чем дело, Арту? Ах, да! – Дройд прав: ведь воздушный шлюз закрывается не герметично. Что же делать? На нем не скафандр, а летный комбинезон. Да и на «Госпоже Удаче» есть ли герметически закрывающиеся скафандры, еще неизвестно. Какой же смысл прилетать сюда, если им не выбраться из своих кораблей?

Внимательно осмотрев шлюз еще раз, Люк заметил, что мусор сосредоточен в пределах круга определенного диаметра. Почему же столько народу столпилось вместе, хотя бегство было поспешным, если не паническим? Вдруг под крышей в самом центре шлюза вспыхнул яркий огонь. Четыре снопа света были направлены на четыре утла помещения. Затем они плавно погасли. И снова вспышка огня, разделившегося на четыре снопа света, чтобы опять погаснуть. Так повторилось несколько раз. Сигнал был столь же понятен, как и мигающий огонь. Спускайтесь, спускайтесь, спускайтесь.

Смысл сигнала дошел и до Люка.

– Ландо, сажай свой корабль, – обратился он к калрисситу. – Здесь используется система герметичного пузыря. Полагаю, что они не хотят включать силовое поле до тех пор, пока ты не приземлишься.

Используя пузырь, образуемый силовым полем, исключается необходимость всякий раз накачивать и выкачивать воздух – задача не из простых, учитывая размеры воздушного шлюза.

– Но в таком случае мы с тобой оба окажемся пленниками силового поля, – заупрямился Ландо.

– Да какая тебе разница? Мы и так стали пленниками, попав в воздушный шлюз.

– Конечно, есть разница. Одно дело – сидеть в одной клетке с тигром, а другое – самому лезть ему в пасть, – бубнил Ландо. – Ну ладно, ладно. Приземляемся.

Убавив тягу репульсоров, «Госпожа Удача» плавно опустилась на палубу в пяти метрах впереди от крестокрыла.

Как только космоплан коснулся поверхности, над головами новоприбывших появилось свечение. Превратившись в голубоватый туман, оно образовало полусферу, окружившую оба корабля. Сразу за кораблем Ландо возник коридор из такого тумана. Заглянув в него, Люк увидел, что в конце него находится обычных размеров люк шлюзовой камеры.

– Ни на секунду не упускают нас из вида, – пробормотал себе под нос Скайвокер. До него донесся как бы издалека шипящий звук высокой тональности. Фюзеляж крестокрыла издал раза два не то скрип, не то стон, реагируя на изменение давления воздуха. Шипящий звук стал более низким: поступающий в пузырь воздух взметал ввысь обрывки бумаги, пыль, куски картона. Под напором воздушной волны крестокрыл покачнулся на своих амортизаторах. После того как рев стих, Люк посмотрел на датчики, регистрирующие состояние внешней среды. Судя по приборам, наружный воздух был под нормальным давлением, и качество его было в пределах допустимой нормы. Конечно же, в нем могло находиться известное количество смертоносного газа, который датчики не в состоянии обнаружить. Если бы тот, кто командует тут парадом, решил бы покончить с ними, он мог сделать это десяток раз.

Чего тут ломать голову и дрожать как осиновый лист. Нажав на кнопку, Люк поднял «фонарь» истребителя, стащив с себя летный шлем, убрал его на полку, затем выбрался из командного отсека. Спустившись по скоб-трапу, легко спрыгнул на палубу. Он заметил, что сила гравитации здесь меньше обычной. Правда, это легко объяснимо: они же находятся поблизости от оси вращения. На экваторе гравитация будет гораздо заметнее. Распахнулись и люки на «Госпоже Удаче», опустилась сходня, и по ней сошли на палубу шлюза Ландо, Гэриэл и Календа, по пятам за которой двигался довольно возбужденный Трипио.

– Не нравится мне здесь, – заявил дройд, большой знаток протокола. – Ни чуточки. Уверен, мы подвергаемся ужасной опасности.

– Ну, а как же иначе, – саркастически заметил Ландо. – Скажи, а тебе хоть где-нибудь понравилось?

Подумав немного, Трипио наклонил голову набок.

– Весьма любопытный вопрос, – ответил он. – Сразу на него и не ответить. Нужно будет порыться в бортовых архивах.

– Не сейчас, Трипио, – вмешался Люк. – Ты можешь понадобиться нам для других целей.

– Разумеется, Мастер Люк.

Гэриэл и Календа осмотрели помещение. Кто из них дипломат, а кто разведчик, определить было несложно. Календа опустилась на колени и принялась изучать обломки, затем, подхватив на лету все еще порхавшие в воздухе клочки бумаги, стала их разглядывать, надеясь найти какую-то полезную для себя информацию. Убедившись, что Трипио – дройд, ответственный за протокол и перевод, – находится поблизости, обратила внимание на туннель, созданный силовым полем, который должен привести их к хозяину шлюза.

Услышав звуковые сигналы из кокпита крес-токрыла, Люк сказал:

– Не беспокойся, Арту, я про тебя не забыл. – На базе дройда можно было извлечь из его гнезда в хвостовой части машины с помощью лебедки. В полевых условиях Арту мог выбраться и сам, но получалось это у него неуклюже. Не один раз Арту опрокидывался и падал наземь.

Но когда машиной управлял Мастер Джедай, такая самодеятельность становилась излишней. Используя Силу Джедая, Люк аккуратно поднимал дройда в воздух.

– Осторожней, Мастер Люк, – произнес Трипио. – Когда вы это делаете, мне становится не по себе.

Арту издал протяжный звук, похожий на стон, – так он выражал свое согласие с Трипио.

– Расслабьтесь, друзья, – успокоил дройдов Люк. – Я могу это сделать одним мизинчиком. – Арту снова застонал. – Виноват, – проговорил Скайвокер. – Согласен, подначивать – последнее дело.

Люк извлек Арту из крестокрыла и хотел было опустить его на палубу, но в эту минуту в конце туннеля, созданного силовым полем, начала открываться герметическая дверь. Все застыли на месте и уставились на нее.

Рука Люка невольно потянулась к Огненному Мечу, но в следующую минуту он спохватился. Нельзя этого делать. Проникнув в сознание человека, обитающего здесь, он не увидел в нем никакого недоброжелательства. Тот, кто пригласил их к себе, сделал это вовсе не затем, чтобы вступить с ними в единоборство. Если бы это входило в планы этого человека, вернее, этой женщины, она давно бы уничтожила их. Люк заметил, что Ландо и Календа сделали такое же движение, но вовремя одумались.

Дверь с грохотом открылась, и в воздушный шлюз вошла высокая, худощавая, бледнолицая женщина. Судя по ее внешнему виду, она нервничала. На мгновение остановившись на пороге, она пожала плечами и двинулась навстречу гостям энергичной походкой, которая свидетельствовала не столько о том, что ей хочется поскорее добраться до конца туннеля, сколько о ее довольно возбужденном состоянии.

Люк внимательно разглядывал незнакомку. Миловидная, продолговатое тонкое лицо, густые черные волосы, ниспадающие кудрями до плеч, четко очерченные, подвижные брови. Она переводила взгляд с одного гостя на другого. Озабоченность превратилась в изумление: она посмотрела наверх.

– Как это у вас получается? – спросила она. – И зачем вы это делаете?

– Это вы о чем? – удивился Люк, проследив за ее взглядом. – Ах да! – Он и сам забыл, что Арту все еще висит в воздухе. Если бы он ослабил напряжение Силы, Арту упал бы наземь. Арту, внимание которого было приковано к хозяйке здешних мест, похоже, и сам забыл о том, в каком положении он находится. Усилием воли Люк плавно опустил дройда на палубу. – Это длинная история, – сказал Скайвокер.

– Я думаю, – проговорила молодая женщина, посмотрев в упор на Люка твердым взглядом. – Пусть будет так. Я Дженика Сонсен, Центростадежоп.

– Какой «дежоп»? – не понял Люк,

– Прошу прощения, – смутилась Сонсен. – Дурацкая привычка сокращать всякие названия.

Я дежурный офицер по вопросам административной и оперативной работы Центральной Станции. По существу, я тут за главного. Центростанач объявило тревогу сразу после первых крупных неприятностей, и все местное руководство умотало отсюда практически со всеми шпаками. Я тоже была не прочь рвать отсюда когти, но мне не повезло. Когда объявили об эвакуации и все дали деру, я дежурила. А по уставу дежурному приходится оставаться до конца, совсем как капитану тонущего корабля.

Люк хотел было попросить даму объяснить ему подоходчивее, что она тут говорила, но Трипио знал свое дело туго.

– Возможно, я смогу вам помочь, Мастер Скайвокер? – сказал дройд. – Она использует множество терминов, которые напоминают бюрократический жаргон Корусканта. Я полагаю, что офицер по административным вопросам Сонсен хотела сказать, что руководитель Центральной Станции распорядился начать полную эвакуацию персонала станции сразу же после первой катастрофы, и весь секретариат покинул Станцию вместе с большинством гражданского населения. Хотя ей хотелось улететь вместе со всеми, офицеру-администратору Сонсен пришлось остаться, поскольку она дежурила в момент объявления тревоги. Поэтому ей пришлось выполнять обязанности главного администратора.

– Да, но она ни словом не обмолвилась о катастрофе, – насторожился Ландо.

– Прошу прощения, – отозвался Трипио, – но она сказала о крупных неприятностях. А это бюрократический термин, обозначающий катастрофу.

– Закрой поддувало! – осекла его Сонсен. – Все верно. Робот знает свое дело. Но я-то здесь. Могли бы и у меня спросить, если чего не усекли.

– При том условии, что вы будете говорить на человеческом, а не на тарабарском языке, – заметил Ландо. Люк не смог удержаться от улыбки. Он знал, что его друг не переваривает вульгарность и двусмысленность.

Всем показалось, что Сонсен готова съесть Ландо живьем, но она вскоре сменила гнев на милость.

– Может, вы и правы, – сказала она. – Однако мне нужно знать, что вы тут делаете. Ваши корабли появились так неожиданно, а вслед за ними и истребители.

– Это были ваши истребители? – спросила Календа. – А какое правительство вы представляете?

– Истребители, которые вы обстреляли? Они не были федвоймирами.

– Федвоймиры – это что еще за зверь?

– Прошу прощения. Они не принадлежали Федерации Двойных Миров.

Кивнув головой, Календа посмотрела на Люка, но ему показалось, что она смотрит ему куда-то через левое плечо.

– Федерация представляет собой законно избранное правительство Талуса и Тралуса, – объяснила она. – Но вы, господа, так и не ответили мне, кто вы такие и что вам здесь нужно.

– Приносим свои извинения, – сказала Гэриэл, до этого молчавшая. – Я Гэриэл Каптисон, полномочный представитель правительства планеты Бакура. Это капитан Ландо-калриссит, Мастер Джедай Люк Скайвокер и лейтенант Белинди Календа – все они жители планеты Корускант. Мы представляем Новую Республику и планету Бакура, – продолжала она тоном, не терпящим возражений. – Мы объявляем, что отныне Центральная Станция принадлежит Новой Республике.

– Вот и отлично, – произнесла Сонсен. – Давно пора, чтобы кто-то взял ее под свое крыло. Пойдемте сюда, я вам покажу, что тут и как. – Круто повернувшись, Сонсен пошагала по туннелю по направлению к герметично закрывающейся двери.

– Она совсем не такая, какой мы ее представляли себе, – призналась Гэриэл, посмотрев на Люка.

– Такое случается нередко, когда имеешь дело с Люком, – вмешался Ландо. – Но если она собирается вручить нам ключи от захваченной нами крепости, то не стоит отпускать ее слишком далеко от нас.

Все четверо вместе с двумя дройдами обнаружили, что Сонсен ждет их по ту сторону воздухонепроницаемой двери.

– Все в сборе, – констатировала дежурная. – Начнем экскурсию? – Говорила она деловым тоном, словно передача космических станций более или менее объединенным силам – занятие для нее привычное. – Всю Станцию я вам, конечно, показать не смогу, иначе вы умрете от старости, не осмотрев и половину ее сооружений. Но основное вы увидите. Прошу сюда. – Сонсен посадила всю компанию в турбоватор, находившийся на противоположной стороне шлюза. Люк вошел в лифт последним. Он все еще не мог прийти в себя.

Турбоватор был огромный, какой-то неопрятный. Стены исцарапаны, словно в кабине часто перевозили грузы. В задней части кабины метровое окно, такое же окно в крыше кабины. Правда, в окна ничего не видно: черно, как у негра под мышкой.

– Минуту терпения, – проговорила молодая женщина. – Кабина должна пройти через воздушный шлюз. Разница давлений. И потом – ах, что-то случилось с подачей воздуха. – Сонсен нажала на какие-то кнопки, и кабина продвинулась на несколько метров вперед. Послышался грохот закрываемой за ними двери. Загудели воздушные насосы, в боковое окно было видно, как перед ними открылась очередная дверь.

Сонсен нажала еще на одну кнопку, и кабина поехала – не вверх и не вниз, а вбок. Загорелись лампы снаружи кабины, освещая пассажирам путь. Туннель, по которому они двигались, был круглого сечения и окрашен в темно-красный цвет, вдалеке становившийся черным. У Люка было такое ощущение, словно их заглатывает некое чудовище. Вот они проваливаются в его глотку, а впереди их ждет теплая встреча с пищеварительной системой.

– Можем начать, к примеру, с Пустотограда, – сказала Сонсен. – Все с этим согласны?

– Пустотоград? А что это? – спросил Ландо. Наступила неловкая пауза, после чего Сонсен продолжала:

– Так вы даже не знакомы е географией Центральной?

– События развивались настолько стремительно, – ответил Люк. – Мы просто не успели.

– Я так и поняла. Ну, что ж, начнем от печки. Пустотоград представляет собой открытое пространство в самом центре центральной сферы. Это сферический объем диаметром около шестидесяти километров. То место, где вы приземлились, находится приблизительно в точке соединения Северного полюса – так называют местные жители цилиндры – с севером и Северным полюсом и центральной сферой. В настоящее время мы движемся параллельно оси вращения в сторону Пустотограда. Прежде всего нам предстоит преодолеть около двадцати километров палуб и оболочек. Оболочкой мы называем палубу с высокими потолками – то есть любое помещение высотой двадцать метров или больше. В общей сложности на Станции около двух тысяч уровней. Мы сейчас претерпеваем значительнее ускорение. Величина его гораздо больше, чем вы это себе представляете. В Пустотограде мы окажемся минут через пять, затем будем спускаться вниз, по направлению к участкам с высокой гравитацией. Чем дальше от оси вращения, тем, естественно, больше сила тяжести.

– Но ведь это вращение – сплошная головная боль, – заметила Календа. – Почему вы не используете обычные способы создания искусственной гравитации?

– Мы думали об этом. Капстройрабы – виновата – сотрудники конструкторского бюро капитального строительства – разработали с полдюжины проектов с целью использования стандартных методов артиграва.

Люк догадался, что «артиграв» – это искусственная гравитация, и сделал вид, что одобряет усилия «капстройрабов».

– Ну и чем же дело кончилось? – поинтересовался он.

– Выяснилось, что дело это слишком дорогостоящее, слишком сложное, нарушающее многие традиции и подразумевающее много неизвестных факторов. Неизвестно, сумеет ли конструкция Станции выдержать изменение нагрузок. Но теперь это ваша проблема. Можете в любую минуту прекратить вращение, меня это не колышет.

– Насколько я понимаю, вам хочется отсюда куда-нибудь улететь? – предположил Люк.

– Ну, еще бы не хотеть. Когда в первый раз грохнуло, я так перепуталась, что чуть Богу душу не отдала. Думала: все, мне крышка. Ну, а об остальном вам известно.

– С нами провели очень бестолковый инструктаж, разве вы забыли? – заметил Ландо.

– Секунду, секунду. Так вы что, ребята, ничего не знаете о вспышках – так сказать, космических сигнальных ракетах?

– Первый раз о них слышим, – признался Люк. – Мы всего несколько дней назад прорвались сквозь гравитационное поле.

Сонсен аж присвистнула.

– Так вы прорвались сквозь гравитационное поле? Ну, вы молотки, доложу я вам. Тому, кто это поле вырабатывает, известие это придется не по нутру.

– Не надо песен, – нахмурилась Календа. – А кто его вырабатывает? Да вы же сами.

– Что? О чем это вы толкуете?

– О поле, о чем же еще. Гравитационное поле вырабатывается на этой станции. Заодно и помехи по всем каналам связи.

– Клянусь пылающими звездами. Неужели это правда?

– Вы этого не знали, – произнес Ландо. Это был не вопрос, а констатация факта.

– Ну, конечно. Да и никто из нас этого не знал. Похоже на то, что и меня плохо проинструктировали.

С каждой минутой Люк все больше становился в тупик. Как же могло так получиться, что персонал станции не знал, что на ней вырабатывается гравитационное поле? И что это за сигнальные вспышки, о которых толкует Сонсен?

Совершенно очевидно, что все не так просто, как это могло показаться на первый взгляд. Но было неясно, что же именно происходит на Станции.

– Мне кажется, что нам нужно кое-что обсудить, – проронил Люк.

Турбоватор плавно подъезжал к Пустотограду.

Глава шестая
ВЗГЛЯД ИЗНУТРИ

– Если вы хотите понять, что представляет собой Центральная, вы должны иметь в виду, что этого не знает никто, – заявила Сонсен. – Мы здесь живем. Только и всего. Она существует, а вместе с ней и мы, больше мы ничего не желаем знать. Никто не задумывался над тем, почему тут все устроено так, а не иначе. Мы не знали, почему Центральная Станция выполняла те или иные операции, но мы, как правило, знали, что это за операции. По крайней мере, мы так полагали. До последнего времени, когда террористы начали выкидывать свои штучки.

– Мы только что прибыли на Центральную, – заметил Ландо. – О каких террористах идет речь?

– Хотелось бы мне самой знать ответ на этот вопрос, – покачала головой дежурная. – На нас совершали нападения. И весьма жестокие. Но никто не брал на себя ответственность и не предъявлял к нам никаких требований. Даже намека на них. Мы подозреваем тратасвобов или двоемиров и прочих, но все они отрицают свое участие в террористических актах. Кроме того, если бы они были в состоянии их осуществить, то эти молодчики не стали бы напрасно тратить время на угрозы, а просто захватили бы власть. Конечно, в условиях информационной блокады Станция была отрезана от внешнего мира. Возможно, всем давно ясно, что произошло, проблема решена, но мы об этом не знаем.

Люк сообразил, что тратасвобы – это члены партии Освобождения Тралуса и Талуса, а двоемиры, очевидно, это шовинисты, ратующие за суверенитет каждого из Двойных Миров. Оказалось, что так оно и есть. Мысль Сонсен была ему понятна. Он был уверен, что группировки, о которых идет речь, яе представляют серьезной угрозы.

– Расскажите нам об этих нападениях, – попросил он Сонсен.

Та подошла к окну обзора турбоватора.

– Через минуту-две вы сами убедитесь, какой они нанесли ущерб. Пустотоград некогда был превосходным городом. В нем производилось достаточное количество продовольствия. Его не только хватало па все население Центральной, но были и излишки. В нем были парки, красивые дома, озера, речки. Зеленый, голубей, прохладный – словом, чудный город. Потом кто-то начал развлекаться с Точкой Накала.

– Точка Накала – это нечто вроде искусственного солнца? – предположил Люк.

– Совершенно верно, – ответила Сонсен. – И этот кто-то сбил его е панталыку.

– А кто обычно управляет Точкой Накала? – поинтересовался Ландо.

– Никто, разумеется, – ответила Сонсен с таким видом, будто он спросил у нее, где находится рубильник, включающий и выключающий вращение Галактики. – Как я уже говорила, когда мы сюда прибыли, она уже существовала, впрочем, как и вся Станция. Мы ее не создавали.

– Точка Накала просто существует, – повторил Ландо. – Но знает ли кто-нибудь, как она работает? Каким образом она выделяет свет?

– Есть разные теории. Согласно одной из них Точка Накала получает энергию непосредственно из гравитационного обмена потоками между Талусом и Тралусом. Но никому не удалось разработать прибор, с помощью которого можно было бы подтвердить эту гипотезу. Никто ничего не знает наверняка.

– Вы не знаете, как действует источник энергии, позволяющий вам получать до половины продовольственных товаров?

– Не знаем, – призналась Сонсен. – А вы знаете, каким образом работают двигатели гиперпривода, которые используются на ваших кораблях?

Люк с трудом подавил улыбку. Дженика Сонсен права. Вряд ли можно найти хоть одного человека, который бы разбирался во всех приборах и механизмах, которые он использует в повседневной жизни. Что же касается обитателей Центральной Станции, то они знают об этом еще меньше.

– Если хотите взглянуть на Пустотоград, то мы к нему подъезжаем, – сказала Сонсен, приникнув к окну. Ее примеру последовали остальные пассажиры турбоватора. Оба дройда остались в задней части кабины. В конце туннеля появилось пятно света. – Это Точка Накала, – объяснила Дженика. – Она находится в обычном состоянии. По крайней мере в настоящий момент. Такой она раньше была всегда.

Кабина турбоватора приближалась к выходу из туннеля. Создавалось впечатление, что скорость ее увеличивается. Защищая глаза от чересчур яркого света, люди прикрыли глаза руками.

Через мгновение, показавшееся вечностью, кабина вырвалась из туннеля и затем так стремительно, что заныло под ложечкой, помчалась вниз. Но никто из пассажиров даже не обратил внимание на то, что изменилось направление движения. Все были слишком увлечены зрелищем Пустотограда.

Вернее, того, что от него осталось.

Искусственное солнце заслуживало свое название. Это действительно была светящаяся раскаленная точка света, повисшая в воздухе в самом центре гигантского сферического замкнутого пространства. Точка Накала действительно походила на миниатюрное солнце – теплое, яркое, создающее чувство уюта, манящее к себе. Но пейзаж, простиравшийся под ним, отнюдь не манил к себе.

Пустотоград представлял собой пепелище, над которым нависли тучи пыли. Люк разглядел скелеты выжженных зданий. Некогда аккуратные ряды фруктовых деревьев превратились в обугленные пни. Озеро высохло. На дне его валялись обломки прогулочных судов. Так в ванне остаются детские игрушки после того, как вода из нее спущена.

Зрелище было ужасным, такое не привидится и в ночном кошмаре. Оно особенно удручало оттого, что еще совсем недавно город, видно, был прекрасен и ухожен.

– В прежние времена я остановила бы кабину на одной из промежуточных станций. Вы смогли бы выйти из турбоватора и осмотреть город. Но теперь в воздухе почти нет кислорода. Он выгорел во время пожаров, – объясняла Сонсен. – Не знаю, каким образом нам удастся восстановить былой состав воздуха. Даже для того, чтобы воздух вот в этой самой кабине стал пригодным для дыхания, пришлось пойти на кое-какие ухищрения. Раньше воздух подавался компрессором снаружи: в туннеле и в районе оси вращения воздух был слишком разреженным. Но после первой же вспышки технари разработали автономную систему подачи воздуха. Турбоватор – самое быстрое и простое средство передвижения от экватора к зоне доков и техсекции, где я вас встретила. Инженеры поставили на турбоватор компрессор, несколько резервуаров с воздухом и фильтр для очистки двуокиси углерода.

– Но что же случилось? – спросил Ландо.

– Первая вспышка произошла тридцать или сорок суток назад, – ответила молодая женщина, неожиданно погрустнев. – До того момента все, что вы видите вокруг себя, представляло собой парковую зону, сельскохозяйственные угодья или же прекрасные, ухоженные поместья. Душа радовалась, когда ты видел эту красоту. Точка Накала светила непрестанно. Для того чтобы имитировать смену времен года, фермеры использовали различные экраны, задерживавшие свет. Находясь внутри этих экранов, можно было с помощью обыкновенного диска регулировать степень освещенности. Внешне экраны могли выглядеть как угодно – в виде тени, серебристой полусферы или золотистого квадрата. Экраны эти жители украшали на свой вкус. Хотя у нас всегда день, можно было быть уверенным в том, что под каждым золотистым экраном найдется местечко и для ночи. Теперь ничего этого не осталось. Все исчезло. Исчезло после первой же вспышки.

– Это произошло до начала блокады каналов связи, – возразила Календа. – Я прилетела в систему приблизительно в это время. Но ни о чем таком не слышала. А уж новость эта была бы важной. Сенсационной.

– Мы постарались, чтобы сведения о случившемся не просочились наружу, – продолжала дежурная. – Правительство Федерации Двойных Миров было слишком слабым, а между тем самое главное для террористов – это создать себе рекламу. Федералы опасались, что если известия о случившемся вырвутся наружу, то может начаться паника или даже бунт. Думаю, они были правы. Нам удалось утаить от внешнего мира, что здесь произошло. – Она жестом показала на разрушения. – Но беженцы с Центральной прилетели на Талус и Тралус. Они раззвонили о происшествии, и в результате действительно начались мятежи. Один на Талусе, а на Тралусе целых два. Какая-то группировка мятежников – даже не знаю, какая именно – некоторое время назад высадила десант в районе Южного полюса. Он объявил Станцию своими владениями. – Сонсен пожала плечами, добавив: – Что я одна могла с ними поделать? Сражаться в одиночку? Я оставила их в покое, а они оставили в покое меня. Ну, а потом вы их прогнали.

– Что вы имеете в виду, говоря, что вы одна? – спросила Гэриэл. – Разве кроме вас на Станции нет никого?

– Да нет, я, очевидно, не одна, – отвечала Сонсен. – Центральная велика. Мы постарались эвакуировать всех, но я подозреваю, что кто-то еще остался. Правда, я никого не видела, но это еще ничего не значит.

– Вы несколько раз упомянули о первой вспышке, – вмешался Ландо. – А сколько их было всего?

– Была еще одна. Всего – две. Вторая произошла за день или два до того, как возникло гравитационное поле и началась блокада каналов связи. Не спрашивайте меня, каков был резон у террористов, если терроризировать некого, да и жечь больше нечего.

– Ага, – несколько рассеянно отозвался Ландо. – Станция находится точно в центре тяжести системы Талуса и Тралуса, правильно?

– Правильно, – ответила Сонсен, посмотрев на Ландо странным взглядом. – Неужели вас вообще не инструктировали?

– Я бы не сказал, – возразил Ландо. – Просто я хотел уточнить. Точка Накала. Она находится в самом центре Пустотограда? А Пустотоград в самом центре Станции?

– Ну, может, на один-два сантиметра сдвинут в сторону. Можете взять линейку и измерить, если так уж приспичило.

Саркастическое замечание Сонсен Ландо пропустил мимо ушей. Он показал на дальний конец оси вращения, затем, подняв голову, посмотрел в верхний смотровой люк.

– А что это за конические конструкции, находящиеся возле Северного и Южного полюсов, прямо на оси вращения? Можете ли нам о них рассказать?

Люк посмотрел вверх, затем в передний иллюминатор. Совсем недавно они находились слишком близко от скопления конусов, чтобы как следует их рассмотреть, второе же скопление было невозможно разглядеть: глаза слепило искусственное солнце. Но Ландо, похоже, успел изучить их, когда они находились в поле зрения. Было такое впечатление, что он был заранее готов к встрече с ними. Оба скопления, похоже, ничем не отличались друг от друга. Центральный конус окружен шестью конусами меньших размеров. Отношение высоты к основанию у всех конусов было одинаковым. Сонсен несколько картинно пожала плечами.

– Могу сообщить вам, что одна система называется Южными Коническими Горами, а вторая – Северными Коническими. Можете сами сообразить, которая из них северная, а которая – южная. Время от времени находятся желающие подняться на них, но даже в нулевой зоне дело это непростое. Вам жизненно необходимо узнать что-то еще? К примеру, название судов на дне пересохшего озера?

– Нет, – ответил Ландо, задумавшись о чем-то своем. – Пожалуй, это все, что я хотел выяснить.

– Вот это да, – не удержалась от ехидного замечания Сонсен. – Пожалуй, я тоже как-нибудь улучу пяток минут, чтобы узнать все самое существенное о вашей родной планете.

– Гммм? Что? Ну, что вы! Вы меня простите. Я вовсе не это имел в виду. Просто теперь, как мне кажется, я понимаю, что происходит.

– Вы успели понять это за какие-то пять минут? Вы на меня не обижайтесь, но наши ребята из СРИТО бьются над этой проблемой немного дольше, но так ничего и не узнали.

– Что еще за СРИТО? – полюбопытствовал Люк.

– Насколько я могу понять, в данном контексте упомянутая аббревиатура обозначает Службу Разведки и Технического Обоснования, – охотно вмешался Трипио.

– Я уверен, что у вас есть толковые люди, – отвечал Ландо. – Я никого не хотел обидеть. Речь идет об иной точке зрения. Вы смотрите на эти сооружения как бы изнутри. У меня же есть возможность взглянуть на них извне и…

В этот момент Арту озабоченно засвистел. Его видеокамеры поднялись кверху, затем он повернулся к Трипио и издал серию сигналов, но в такой быстрой последовательности, что Люк не успел понять их значения.

– Хорошо, Арту. Я узнаю, хотя прерывать людей – это знак невоспитанности. – Обратившись к Дженике Сонсен, Трипио спросил: – Прошу прощения, администратор Сонсен, но мой коллега желает узнать, причем срочно, произошли ли две предыдущие вспышки Точки Накала мгновенно, или же яркость света увеличивалась постепенно.

С каждой минутой Сонсен все больше удивлялась поведению своих незваных гостей.

– Любопытные у вас дройды, – проговорила она, не обращаясь ни к кому в особенности. – Насколько мы можем судить, яркость увеличивалась постепенно – приблизительно в течение получаса. Точно сказать трудно, поскольку никого из наблюдателей не осталось в живых. Разумеется, самописцы тоже сгорели.