Текст книги "Инферно"

2

Дождь лил не переставая, когда к Зимней Резиденции подошли двое роботов. Люди терпеть не могут высовываться в такую погоду, но роботов не беспокоят ни холод, ни ливень – что давало им возможность переговорить без опасения быть услышанными. А поскольку один из них был единственным на планете роботом, не оборудованным гиперволновой системой связи, такого шанса для беседы тет-а-тет действительно нельзя было упускать.

Они остановились в сотне метров от дома и внимательно оглядели все здание – красивое, невысокое и безукоризненное по форме. Один из роботов повернулся к другому:

– Ты думаешь, нам все-таки следует туда идти?

– Не знаю, – ответил его спутник. – Уже объявлено, что мы там будем. Нас пригласили, и Правитель ждет. Но нельзя забывать и об опасности. Ситуация настолько запутанная, что едва ли кто-то, робот или человек, смог бы принять верное решение.

– Может, в таком случае нам стоит уйти? – забеспокоился первый робот. – Все же лучше, чем нарываться на неприятности.

Второй отрицательно покачал головой, и этот чисто человеческий жест удался механическому созданию легко и непринужденно, что роботам в целом было несвойственно.

– Нужно идти, – сказал он твердым и решительным голосом. – Так хотел Правитель, и я не намерен противиться его желанию. Я долго изучал человеческую политику, достаточно долго, но главного так и не понял. Правитель просил нас прийти, а я уважаю его – так же, как и ты. Было бы неразумно отказывать ему. Только благодаря его расположению к доктору Фреде Ливинг я не был уничтожен. И если бы не его поддержка работ доктора Ливинг, не появилось бы ни одного робота с Новыми Законами. И мне не нужно напоминать, что мы все находимся под его властью.

– Да, это правда, – ответил первый робот. – Он много для нас сделал. Будем надеяться, что сможем убедить его не менять свою политику на противоположную… то есть неблагоприятную.

– Это было бы неразумно с его стороны, – ответил второй робот. – Я знаю людей лучше, чем ты, и боюсь, что ты недооцениваешь возможные влияния случайности на их планы.

– Будем надеяться, что ничего не случится. Пойдем, мне всегда было интересно, на что похожи эти приемы. Вперед, друг мой Калибан.

– Только после тебя, Просперо.

Излишне будет упоминать, что у них возникли некоторые неурядицы с разнообразными охранниками из людей, пока роботы не достали свои приглашения и не были проведены к входной двери. Наконец они догадались нести карточки в вытянутой руке и вскоре миновали последний пост проверки. Они спустились вниз и вошли в Большой зал. Калибан на пару шагов опережал своего товарища.

Зал, такой шумный и веселый всего за миг до того, как Калибан и Просперо перешагнули порог, замер. На металлических телах роботов еще сверкали капли дождя.

Калибан окинул комнату внимательным взглядом. Он уже привык к тому, что все замолкали, когда он входил. Так повторялось каждый раз. Он давным-давно понял, что бессмысленно притворяться, что он ни при чем, и надеяться, что его не узнают. Калибан был больше двух метров ростом, его длинное металлическое тело было выкрашено в блестящий красный цвет. Сияющие голубые глаза дополняли странную цветовую гамму. Но людей пугала не только его внешность. Их ужасала его репутация. Он был единственным во всей вселенной роботом без Законов. Калибан, робот, обвиненный в попытке убить своего создателя. Хотя и оправданный.

Калибан – робот, который может убить, если пожелает.

Толпа в комнате, казалось, подалась назад, оставляя между собой и двумя роботами круг свободного пространства. Люди перешептывались, показывали на них пальцами, толкали друг друга локтями и не сводили глаз с новоприбывших.

– С тобой удобно ходить, – тихо сказал Просперо. – Меня обычно не очень хорошо принимают в людских компаниях, но рядом с тобой я могу быть вполне спокоен – меня никто и не заметит.

Просперо был ниже своего спутника на целую голову, стройнее и не такой яркий. Он был зеркально-черный, с пронзительными оранжевыми глазами.

– Уверяю тебя, я предпочел бы не привлекать столько внимания, – отозвался Калибан. Робот, который может убивать. К неизбывной печали Калибана, именно таким он был для многих людей. Большинство людей только это о нем и знали, а узнать побольше не позаботились.

Действительно, Калибан знал, что в принципе легко мог бы убить человека. Он мог бы одним движением сломать человеку шею, если бы захотел. Для него не существовало Первого Закона, который остановил бы его; никакой запрет, спрятанный в самой глубокой ячейке его мозга, не внушал ему мысли о невозможности самого действия. Все это правда. Ну и что с того?

Он мог бы убить, если бы захотел, – но он не хотел. Любой человек способен на убийство. Никакой встроенный ограничитель не запрещает одному человеку покушаться на жизнь другого, а все же люди не считают друг друга потенциальными убийцами.

Калибан давным-давно понял, что никто – ни робот, ни человек – не будет доверять ему полностью. Он был роботом без Законов, роботом, который не сдерживается Первым Законом от нанесения человеку вреда.

– Начинается, – еле слышно вымолвил он. – Шепоток, толпы людей, толкающих друг друга и тыкающих в меня пальцем. И парочка смельчаков, которые отважатся подойти ко мне, притом так, будто я – страшный дикий зверь. Потом они возьмут себя в руки, начнут задавать те же вопросы, что я слышал уже много раз…

– И какие же это вопросы? – раздался рядом с ними голос.

Калибан удивленно обернулся.

– Добрый вечер, доктор Ливинг! – сказал он. – Я не ожидал увидеть вас здесь.

– То же самое я могу сказать о вас обоих, – ответила с улыбкой Фреда Ливинг. Это была невысокая, молодо выглядящая светлокожая женщина с черными коротко остриженными волосами. Ее элегантное черное платье с высоким воротничком украшала простая золотая цепочка.

– Что заставило тебя прийти именно сюда? Тебе же осточертели подобные визиты еще на Терра Гранде. Я думала, что тебя до конца жизни не заманишь на вечеринку, где собирается много людей.

– Это действительно так, доктор Ливинг.

За год, прошедший после того, как Правитель выдал доктору Ливинг разрешение иметь робота без Законов, она потаскала Калибана по многим приемам, надеясь найти спонсора для производства Новых роботов.

Справедливости ради надо отметить, что у Фреды Ливинг была странная коллекция ее собственных творений. Среди них значились Калибан, Просперо и Дональд, которых она назвала именами персонажей из пьес Шекспира, древнего земного писателя.

– Калибану пошли на пользу хождения по вечеринкам, – пояснила она Просперо, – но мы оба ужасно уставали от того, что на него смотрели только как на какой-то экспонат, как на созданного мною уродливого монстра. Беззаконный робот и его сумасшедшая создательница – и, похоже, сегодня вечером нас ждет тот же прием. Итак, почему вы здесь?

– Боюсь, что я пришел сюда только из-за Калибана, – ответил Просперо. – Калибан часто рассказывал мне о подобных приемах. Признаюсь, что мне захотелось посмотреть на них своими глазами. – Калибан отметил про себя, что это было не всей правдой, а только частью правды. Фреде Ливинг не обязательно знать все.

– И как же он описывал тебе эти вечеринки? – поинтересовалась Фреда.

– Как древний ритуал, когда-то, вероятно, приятный, но в последние тысячи лет успевший всем надоесть, – ответил Просперо.

Фреда громко рассмеялась.

– Боюсь, что он близок к истине! Но я все же хочу узнать, Калибан, какие вопросы тебе задают все время?

– В целом все они сводятся к одному: как я контролирую себя без помощи Законов. А точнее, налегают на тот факт, что у меня отсутствуют Три Закона Роботехники, а особенно Первый. И спрашивают, что именно удерживает меня от убийства человека.

– Невероятно! – воскликнула Фреда. – Неужели люди подходят к тебе, чтобы спросить об этом?

Калибан с грустью кивнул.

– Именно так.

– А для меня, – вставил Просперо, – этот вопрос означает, что большинство людей совершенно не представляет себе, что такое быть роботом. Этот вопрос подразумевает глубокую уверенность, что роботы – создания насквозь злобные и страшные. А Первый Закон, получается, нужен главным образом для того, чтобы сдерживать их естественные кровожадные наклонности.

– По-моему, это несколько чересчур, не так ли? – спросила Фреда.

– Да, – согласился Калибан.

Просперо покачал головой.

– Мы с Калибаном долго спорили по этому поводу. Возможно, несколько лет назад это можно было бы назвать преувеличением, но сейчас это уже не так, – он повернулся к своей создательнице. – Совсем не так. Наступила эпоха, когда многие прежние истины уходят. Колонисты теряют неограниченную власть; они должны идти на уступки поселенцам, ведь те пытаются предотвратить экологическую катастрофу. Инферниты даже не могут воспользоваться помощью Трехзаконных роботов. Если все прошлые неколебимые факторы подверглись изменению, почему надежность роботов должна остаться прежней? Во всяком случае, роботы тоже изменились, и это неоспоримый факт. Это одна из основных особенностей Новых роботов. Я могу прийти на помощь человеку или выполнить его команду, если захочу, но я совершенно не обязан это делать.

– Должна признаться, что ты меня поразил, – сказала Фреда Ливинг. – Твой взгляд на мир мрачнее – и страшнее, – чем я ожидала.

– Само наше положение страшнее, чем вы можете подумать, – возразил Просперо. – Моих знакомых Новых роботов недолюбливают и дурно принимают, а потому, как результат, они ведут себя соответственно. Замкнутый круг. Их надсмотрщики предполагают, что Новые роботы хотят убраться отсюда подальше, и налагают все более строгие запреты, чтобы предотвратить возможность побега. Новые роботы изнемогают под этими запретами и, естественно, стремятся убежать. Честно говоря, такое развитие событий не полезно ни для кого.

– Я тоже так думаю, – сказала доктор Ливинг.

– Я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы изменить создавшееся положение к лучшему, – продолжал Просперо. – Отчасти поэтому и пришел сюда, в надежде встретиться с некоторыми влиятельными колонистами.

«Еще одна полуправда», – подумал Калибан. Казалось, за последнее время Просперо стал осторожней и избирательней относиться к правде. Это обеспокоило Калибана. Но тут заговорила Фреда Ливинг.

– Хочу предупредить тебя, Просперо. Не стоит возлагать на это слишком большие надежды, – сказала она. – Здесь чересчур много народу. Сомнительно, что многие захотят разговаривать на глазах у других с отверженным Новым роботом.

– Должен заметить, что вы к таковым не относитесь, – сказал Просперо.

Фреда рассмеялась.

– Боюсь, что моей пропащей репутации уже не может повредить тот факт, что я болтаю с вами. После такого вопиющего преступления, какое я совершила, создав вас, простой разговор можно уже не принимать в расчет.

Оттли Биссал наблюдал за входом в Резиденцию, спрятавшись от дождя на крытой стоянке для аэрокаров. Он уже высушил и отчистил одежду, воспользовавшись туалетной комнатой. Ее оборудовали здесь сотни лет назад для гостей, которые, прежде чем пройти в Резиденцию, предпочли бы привести себя в порядок. Что ж, это его устраивало.

Биссала начал охватывать страх. Слишком многое пошло наперекосяк. Сам по себе план был безупречен, и Биссал знал, что ему делать, но ни на кого нельзя было положиться до конца. Они, конечно, обещали, что позаботятся о нем в любом случае, но он отлично понимал, что даже у всесильных людей случаются промашки.

Но месть! Месть! Сегодня он уже испил из этого источника, а за этим должен последовать настоящий водопад наслаждения, и все, что задолжал ему этот мир, будет выплачено сполна.

Это его вполне утешало. Даже больше, чем вполне. И что значит какой-то мелкий страх и какая-то незначительная опасность в сравнении со счастьем уничтожить самого сильного своего врага?

Еще один аэрокар готовился идти на посадку. Биссал шагнул назад, в тень, и замер в ожидании своего часа. Скоро. Уже скоро.

Аэрокар Симкора Беддла опустился на землю и проехал на стоянку. Симкор улыбнулся, с гордостью подумав о мастерстве своего робота-пилота. От жизни нужно брать только самое лучшее. Симкор обожал свои выходы в свет, в этом сомнений не было, и он собирался превратить конкретно этот в нечто грандиозное. Он питал болезненную тягу к закатыванию скандалов.

Симкор Беддл был лидером Железноголовых, воинствующей группировки, проводившей в жизнь идею простую и незамысловатую, которая коротко выражалась в том, что решение любой проблемы состоит в производстве хороших роботов. И чем больше, тем лучше.

Сейчас Железноголовые находились на самой вершине своей популярности. Сокращение количества домашних роботов, отправленных на борьбу с неблагоприятными климатическими условиями планеты, привело в их ряды столько новых союзников, сколько им не удавалось заполучить собственными трудами и усилиями за все время существования. Из небольшой группировки радикального направления они быстро становились значительной политической силой.

И это породило некоторые сложности. Ранее Симкор не колеблясь удавил бы недовольных голыми руками, но роль общественного деятеля требует некоторого соблюдения приличий, если ты хочешь остаться у руля. Дело было даже не в приличиях, поскольку Железноголовым полагается немного перегибать палку. Но прошло то время, когда можно было добиться всего, чего душе твоей угодно, попросту подбив народ на бунт. Теперь ему оставалось только все время оставаться на виду, раздувая скандалы. А уж Симкор Беддл был большой специалист по скандалам.

Сам Беддл был невысокого роста. Лицо у него было круглое и одутловатое, с пронзительными маленькими глазками неопределенного цвета. Блестящие черные волосы подстрижены коротко, но так, чтоб не торчали. Сложения он был крепкого, скорее даже грузноватого, но безо всяких признаков добродушной мягкотелости. Это был сильный, жестокий и уверенный в себе человек, который знал, чего хочет, и шел к этому, особо не задумываясь над средствами.

Сегодня он собирался устроить бучу. Для начала он разгромит эту вечеринку в пух и прах. Если вышел запрет на роботов, значит, он нарушит этот запрет. Пусть только попробуют его арестовать!

Пассажирская дверца его аэрокара отошла в сторону, Симкор поднялся с кресла и шагнул на площадку. Санлакор-1321 уже стоял с зонтиком наготове, предупредительно спасая своего хозяина от дождевых капель, могущих просочиться через крышу стоянки. От стоянки к ступеням Резиденции вела мощеная дорожка, по которой остальные гости спешили добежать до укрытия. Но Симкор неспешно двинулся навстречу дождю, абсолютно уверенный, что его Санлакор-1321 и не подумает оставить своего господина под ливнем одного, без спасительного зонта.

Санлакор-1321 послушно засеменил рядом, сосредоточив все внимание на том, чтобы ни одна дождевая капелька не попала на Симкора. Санлакор-1322 и 1323 шагали сзади. Все три робота держались в шаге от своего господина. Это были высокие, грациозные и красивые роботы, их тела сияли серебряным блеском и превосходно оттеняли фигуру самого Беддла.

Они прошагали через главный вход не останавливаясь и даже не замедляя шага. Дежурные агенты Службы безопасности направились было к ним, чтобы воспрепятствовать такому наглому вмешательству, но тут же узнали новоприбывшего. Пока они размышляли, стоит ли тормозить его или нет, время было упущено – Беддл и его эскорт уже вошли в дом. Быть одним из самых знаменитых людей планеты часто бывает полезно.

Итак, он прорвался, вместе с роботами, как и было задумано, и никто не осмелился не только приказать оставить роботов, но и спросить, есть ли у него приглашение.

Он прорвался, и это само по себе означало победу. Пускай эти поселенцы другим приказывают – брать или не брать роботов на приемы! Симкора Беддла это нисколько не касается. Он будет приводить своих роботов куда захочет и когда захочет!

А если это создаст кучу проблем Правителю Хэнто Грегу, то Беддл здесь ни при чем.

Он остановился, ухмыльнулся – он стоял в дверях Большого зала, с роботами за спиной, и внимание всех собравшихся было приковано к нему! Кто-то начал аплодировать, к нему присоединились еще люди и еще. Сперва неуверенно, а потом со все возрастающим энтузиазмом начала хлопать и вся толпа, пока зал не потонул в одобрительных возгласах и аплодисментах. Да. Да. Очень хорошо. Не важно, что он подкупил ту парочку, что первой стала хлопать в ладоши. Важно, что все присоединились к ним. Правитель был повергнут.

И это что-то да значило, поскольку Беддл уже давно собирался занять место Правителя.

Фреда Лизинг вместе с остальными гостями внимательно следила, как Симкор Беддл принимал восхищенные приветствия толпы, но, конечно, не собиралась присоединяться к его почитателям.

– Кажется, Симкор Беддл решил вашу проблему, – обратилась она к Калибану, когда аплодисменты стихли. – Не похоже, что вы останетесь в центре всеобщего внимания.

– Я боюсь этого человека, – признался Просперо.

– Правильно боишься, – сказала Фреда.

– Даже спустя такой долгий срок я должен признать, что так и не понял сути человеческого фанатизма.

– А по-моему, он далеко не фанатичен, – заметила Фреда. – Я почти жалею, что это не так. Он был бы менее опасен, если бы действительно верил в то, за что сражается.

– А разве он не верит?

– Железноголовые верны своим убеждениям, но я думаю, что Симкор Беддл не верит ни во что, кроме самого Симкора Беддла. Он демагог и политикан и представляет для планеты такую же опасность, как и гибнущая экология.

– Тогда почему он здесь? – спросил Просперо.

– Чтобы сорвать прием и выставить Правителя в дурном свете, я полагаю, – ответила Фреда.

– Но в чем заключаются цели этой встречи? Калибан сказал, что это очень важный прием, – промолвил Просперо. – Но так и не объяснил до конца, почему он так важен. Может, вы мне расскажете?

– Ну, впервые за пятьдесят лет Правитель Инферно приехал в свою Зимнюю Резиденцию.

– И что же в этом такого примечательного? – не понял Просперо.

– Само по себе ничего, – согласилась Фреда. – Но это значит, что Правитель решил показать, что он, а в его лице и все колонисты, еще контролируют остров Чистилище.

– А что, колонисты сохранили над ним полный контроль?

– Ты задаешь слишком сложные вопросы, Просперо, – сказала Фреда Ливинг, слегка улыбнувшись. Она помедлила и заговорила снова, понизив голос так, что ее с трудом могли расслышать даже сами роботы. – Официально – да. Фактически – нет. Если случится так, что поселенцам все это надоест, они просто выйдут из проекта по восстановлению климата. Чистилище придется перевести на местное управление погодой, но без Центра, который находится в руках поселенцев, мы его потеряем.

– А это значит, что без моих поселенцев, управляющих погодой, остров перестанет быть таковым, – раздался поблизости новый голос.

– Здравствуйте, мадам Велтон, – поприветствовал подошедшую даму Калибан.

– Привет, Тоня, – сказала Фреда с легкой нерешительностью в голосе. Тоня Велтон была главой всех поселенцев на Инферно, и часто случалось так, что они с Фредой оказывались по разные стороны баррикад. Потому у них имелись свои причины не слишком радоваться при виде друг друга. Фреда никогда не искала встреч с Тоней и теперь немного удивилась, когда та присоединилась к их компании. Хотя на первый взгляд Тоня держалась чинно, но ключевыми словами в данной ситуации были «на первый взгляд» и «держалась». Все могло мгновенно измениться.

Тоня Велтон была женщиной высокой, длинноногой и величественной. Темнокожая, она позволяла себе такие наряды, которые на фоне стиля, принятого на Инферно, выглядели кричаще и вызывающе. Сегодняшний вечер не был исключением. На ней было длинное красное платье, сильно декольтированное; оно обтягивало ее фигуру, точно нарисованное. В общении с другими она была дерзкой, прямолинейной и вспыльчивой – и оставалось только диву даваться, как она могла уживаться с Губером Эншоу, бывшим коллегой Фреды, – очень застенчивым и скрытным мужчиной.

– Привет, Калибан! – сказала Тоня Велтон. – Привет, Фреда и Просперо! И, Фреда, когда в следующий раз ты пожелаешь пообщаться с кем-то конфиденциально, не забудь, что не только я, а и многие другие умеют читать по губам.

– Я приму это к сведению, – заверила Фреда.

– Как может статься, что Чистилище перестанет быть островом? – вернулся к прежней теме Просперо.

– Уровень моря опускается, – ответила Тоня. – Мы обнаружили три новых Окраинных острова, появившихся за последний месяц.

– Значит, Окраинные острова наконец начали появляться, – промолвила Фреда.

– Да, это серьезный шаг вперед, – заметил Калибан.

Фреда была вынуждена согласиться. Остров Чистилище находился в центре Большого Залива, а сам залив был не чем иным, как огромным, затопленным в древние дни кратером. Его северная кромка и образовывала побережье Большого Залива. Остров Чистилище когда-то был центральной вершиной кратера, южная часть которого была скрыта под волнами океана.

Но теперь воды океана отступали, превращаясь в снег, который ложился шапкой на Северный полюс планеты. Самые высокие точки южного края кратера поднимались над волнами, образуя цепь новых, более чем негостеприимных, островов. Предсказатели – и самые авторитетные прогнозисты – предугадали появление Окраинных островов много лет тому назад.

– Ничего удивительного, – заметила Фреда. – Правда, Правителю придется трудновато. Кое-кого это напугает до полусмерти.

Тоня Велтон неприятно усмехнулась.

– Вопрос в том, – сказала она, – что эти испуганные люди будут делать? Приятно было с вами встретиться.

С этими словами она кивнула и отошла.

– Какова мерзавка, а? – восхитилась Фреда. – Почему меня не оставляет ощущение, что она подходила к нам неспроста?

– Я никогда не понимал сущности риторических вопросов, – признался Просперо. – Вы действительно ждете, чтобы мы ответили на этот вопрос?

– Веришь или нет, но если ты можешь объяснить мне, что задумала Тоня Велтон, я буду весьма признательна.

– Сомневаюсь, что могу сказать что-либо определенное, – задумчиво произнес Просперо. – Мне кажется, что она подошла не просто для того, чтобы поболтать, но я никогда до конца не понимал тонкостей людской политики.

Фреда Лизинг засмеялась и тряхнула головой.

– Это никому не дано, Просперо. Люди тратят на нее столько времени и сил только потому, что никто из них не знает до конца, чем он, собственно, занимается. Если бы мы знали все наперед, если бы одни и те же приемы работали в разных ситуациях одинаково, политика была бы не нужна. Она потому так изменчива, что мы не представляем, как она работает.

– Я могу добавить, – вставил Калибан, – только что вы дали прекрасную оценку всем противоречиям человеческого поведения. Только люди могут так упорно продолжать заниматься предметом, которого они не понимают.

Серо Фрост скривил губы в легкой усмешке, когда вышел из соседней комнаты в Большой зал. Он наблюдал явление Беддла народу и откровенно развлекался. Симкор просто не может жить без того, чтобы не находиться в центре внимания! Серо увидел, как Симкор отослал прочь своих роботов. Достигнув желаемого результата, он решил, что между ним и его зрителями не должен стоять никто, даже его собственные серебристые роботы.

Казалось, никто не заметил появления Серо, но Фрост отлично знал, что притворное равнодушие по отношению к окружающим часто является беспроигрышным средством привлечь к себе внимание даже более искушенной аудитории.

А в этом зале было много людей, которых он хотел заинтересовать, – начиная с Беддла. Беддл – ярый противник поселенцев, обеими руками голосующий за роботов, и, само собой, наиболее опасный враг Грега. Беддла все еще окружала восторженная толпа почитателей, все они смеялись слишком громко и вели себя чересчур раскованно. Беддл поймал взгляд Фроста и кивнул в ответ. Чуть позже они смогут поговорить.

Здесь была и Тоня Велтон, глава поселенцев. «Не случайно она оказалась в одном зале с Беддлом, – подумал Фрост. – Бьюсь об заклад, они оба хотят поговорить со мной». Он не преувеличивал. Поскольку не сомневался в том, что эти двое стремятся к одной и той же цели. Весь фокус был в том, чтобы подтолкнуть их к этой цели, а потом выхватить победу у них из-под носа. Просто и эффективно.

Тоня Велтон принесла свои извинения группке людей, с которыми вела беседу, явно намереваясь подойти и поприветствовать Фроста. Он прикинул, стоит ли идти ей навстречу, но передумал. Никогда не мешает потешить свое самолюбие. Пусть сама подойдет к нему. Он слишком долго этого ждал и теперь был вправе пожинать лавры. Почему бы и нет? Он притворился, что не заметил Велтон, и махнул рукой, подзывая официанта с напитками. Странно и непривычно, что тебя обслуживают люди, притом вооруженные до зубов. Рейнджеры Правителя, чей долг – блюсти безопасность, выполняют работу, предназначенную для роботов.

Фрост был высоким румяным мужчиной со слишком резкими чертами лица, чтобы его можно было назвать красивым по общепринятым стандартам. Его холодные серые глаза смотрели на мир так пристально, что никто бы не осмелился принять это за доброжелательный взгляд.

Его лицо было сильно исчерчено морщинами, но от этого он не казался старым или усталым. Напротив, печать, которую наложила на него жизнь, говорила о неиссякаемой энергии и жажде деятельности. Фросту доставало эгоизма, чтобы заботиться о внешности и репутации и находить в этом свои приятные стороны, но он всегда оставался реалистом и не питал на этот счет никаких иллюзий. Он был не более энергичным и деятельным, чем любой средний человек, но спокойно позволял остальным считать себя таковым.

Его волосы, совсем недавно иссиня-черные, теперь приобрели цвет перца с солью – седина вступала в свои права. Фрост сожалел об этом, но замечал, что на людей, с которыми он общался, это оказывает благоприятное впечатление. По традиции опытных, видавших виды людей уважали больше, чем молодых энтузиастов, поэтому очередные проявления зрелости шли ему только на пользу, а это главное.

Официальным прикрытием Фроста была работа посредника. Через его руки проходили все товары, значащиеся в чрезвычайно коротком списке вещей, производимых поселенцами, которые разрешали импортировать колонисты. Кроме того, он занимался экспортом товаров, указанных в еще более кратком списке, которые поселенцы желали приобретать у колонистов. В действительности же причастность к импорту-экспорту прикрывала совсем другие виды его деятельности.

Они и привели его к представительству объединенных колонистских промышленников, выставивших свой вариант контрольной системы климата. Это была самая значительная, самая сложная часть общего проекта по улучшению климата. Конечно, в конкурсе на лучшую систему контроля принял участие и представитель от поселенцев. Какая сторона выйдет победительницей, та и получит львиную долю прибыли от будущих разработок. Для Серо Фроста было весьма немаловажно представлять своих в таком ответственном деле. Поскольку благодаря этому проекту он стал одним из самых влиятельных и властительных граждан планеты.

Но, невзирая на все это, Фрост был и оставался торговцем. Как и все настоящие торговцы, он знал, что основной его товар – это он сам. Фрост считал удачным тот факт, что со временем стоимость этого товара только возрастала.

Он пришел на этот прием для того, чтобы показать товар лицом, набить себе цену, заключить парочку новых сделок и проверить прочность старых. Наконец к нему подошла Тоня Велтон.

– Добрый вечер, Серо, – сказала она.

– Добрый вечер, мадам Велтон, – ответил Фрост. Он взял ее руку и несколько театрально поцеловал, зная, что Тоне это понравится. – Рад вас видеть.

– Взаимно, – улыбнулась она. – Правитель собрал сегодня всех своих друзей.

– Значит, поселенцы все еще поддерживают Правителя? Невзирая на свары по юридическим вопросам?

– Мы поддерживаем его не по всем пунктам, – ответила Велтон, осторожно подбирая слова. – Но, конечно, мы в целом согласны с его программой. Хотя, пожалуй, было бы лучше предложить ему свою помощь – так, ненавязчиво.

– Ваша явная поддержка едва ли пойдет на пользу Правителю, – несколько резко заметил Фрост. Тоня Велтон часто действовала прямолинейно, она не привыкла стесняться в средствах и шла напролом. Фрост знал, что она не из тех, кто одобряет обходные маневры. Хотя он и сам был не прочь сыграть ва-банк, если бы был уверен, что это даст нужный результат.

– Надеюсь, что это не так, – ответила Тоня, награждая собеседника двусмысленной улыбкой, свидетельствующей, что думает она иначе. – А вот ваша поддержка для нас, Серо… Мне бы хотелось, чтобы она стала более открытой.

Он ждал, что она заговорит об этом.

– В настоящее время нам всем нужно быть очень осторожными, – промолвил Фрост. – Но, конечно, было бы неплохо сойтись с вашими людьми поближе. Я уже помог поселенцам, продав их электронное оборудование, которое, после запрета на роботов, нашло у колонистов широкий спрос. Но, честно говоря, сейчас опасно открыто поддерживать поселенцев. Риск должен быть оправдан.

– Оправдан… – повторила она. – Значит, в этом все дело. Чего вы хотите? Что для вас может оправдать риск?

– А чего хотите вы? На какой риск вы меня толкаете? Я не могу назвать свою цену, пока не узнаю, что я должен сделать.

Несколько минут Велтон молчала.

– Гласность… – наконец сказала она. – Мы всегда старались действовать скрытно. Это было неплохо, пока мы продавали оборудование для машин, но этого мало.

– Мало для чего? – спросил Фрост. – Мало для того, чтобы очистить эту планету от роботов? Вы хотите подключить коммерцию к делу, с которым не смогла справиться политика? – Сейчас он должен действовать с предельной осторожностью. Гласность относилась к тем вещам, которые он не мог себе позволить. Как только о его союзничестве с Велтон и поселенцами станет известно широким кругам, можно распрощаться со всеми выгодными сделками, которые он заключил с Железноголовыми.

– У нас не такие большие аппетиты, – ответила Тоня. Слова «пока» не прозвучало, но и без того все было ясно. – Мы всего лишь боремся за то, чтобы товары поселенцев – все товары – могли иметь свободное хождение на этой планете.

– Прошу прощения, – отозвался Фрост, – но я не совсем понимаю, чем в таком случае я могу быть вам полезен. Вы хотите, чтобы я как-нибудь добился разрешения на ваши товары? Должен признаться, что этой попыткой я бы подписал себе смертный приговор, и в переносном смысле – профессиональном, – и, возможно, в прямом.

Тоня Велтон уже собиралась что-то возразить, но смолчала, поскольку к ним направлялся еще один гость – Шелабас Квеллам, президент Учредительного Совета. Это был невысокий грузный мужчина, который всегда выглядел нерешительным, и казалось, его легко можно убедить в чем угодно.