Текст книги "Призрак"

7

Я выключил телевизор и какое-то время сидел в тишине, закрыв глаза и размышляя о Риббонсе. Да, нажил он себе неприятностей. Впрочем, хватит о нем. Займемся любимым делом – перевоплощением.

Для меня нет ничего проще, чем надеть чужую маску. Я отстегнул ремень безопасности и достал с верхней полки свою сумку. В боковом кармане лежали три потрепанных паспорта; под обложкой каждого хранились водительские права. Трое мужчин разных возрастов на выбор. У каждого своя внешность, своя профессия, свой стиль жизни. Ни один из них не похож на меня, но это не проблема. Ведь это не я лечу в Атлантик-Сити. Туда летит один из них.

Джек Мортон – самый старший из тройки – был моим любимым персонажем. Я слепил его со своего бывшего профессора, и он меня ни разу не подвел. Сильная и благородная личность. Когда я превращался в Джека Мортона, мой голос звучал глубже, обволакивая собеседника, как расплавленный воск, а движения становились плавными и размеренными. Это был добрый, находчивый и остроумный человек. Я выложил его паспорт на откидной столик, а два других убрал в сумку. Джек Мортон – тот, кто мне сейчас нужен.

Хотя по паспорту ему было за пятьдесят, на самом деле Джек Мортон родился всего пару лет назад. Я создавал его по кусочкам в течение полугода, пользуясь перерывом в работе. Загрузил все официальные документы в справочники и регистрационные книги. Припрятал в надежном месте свидетельство о рождении и диплом колледжа. Он окончил Университет Коннектикута в Стемфорде, где преуспел в изучении классических языков. Сейчас работал страховым следователем. Мне этот человек особенно нравился, потому что, в отличие от многих других выдуманных мною личностей, у него не было криминального прошлого. Вполне законопослушный гражданин, иногда позволявший себе действовать жестко. Я пристально вглядывался в его фотографию, пока мои мышцы не расслабились. Я даже почувствовал, как изменилось выражение моего лица, подстраиваясь под его внешность. Сердцебиение замедлилось, а руки отяжелели, словно чувствуя груз набежавших лишних лет. Не так просто за двадцать секунд постареть на двадцать лет.

Я сделал глубокий вдох, за ним – медленный выдох, и мне стало пятьдесят шесть.

Определяющим цветом в облике Мортона был коричневый. Я приступил к гримированию. Осторожно извлек из глаз яркокарие линзы и заменил их на более тусклые. Достал из косметички зеркальце для макияжа, карандашом прорисовал линии мышц, чуть проредил брови. Пальцем тщательно растушевал следы карандаша. На шею, щеки и лоб нанес немного темной тональной пудры. Через пару минут на моем лице выступили морщины и глубокие носогубные складки, старившие меня лет на двадцать.

– Меня зовут Джек Мортон, – ради тренировки чужим голосом произнес я.

Теперь – волосы. Есть сотни марок краски для волос, но я доверяю только проверенным. Для меня важны простота и быстрота. Держать краску на волосах в течение часа, а потом еще мыть голову мне некогда. Поэтому я просто намочил волосы в раковине и нанес на них расческой краску мгновенного действия, превратившую меня из очень светлого блондина в шатена. Как только голова высохла, я добавил седины, зачесал волосы назад и слегка растрепал их пальцами, чтобы прическа приобрела естественный вид. Несколькими штрихами карандаша выделил брови.

– Меня зовут Джек Мортон, – снова произнес я вслух. – Я следователь страховой компании «Харпер энд Локе». Я родился в Лексингтоне, штат Массачусетс.

В сумке у меня было припасено несколько пар очков. Я по очереди примерил их все. Тонкая металлическая оправа смотрелась вызывающе. Круглые стекла выглядели старомодными. Толстая черная оправа тоже не годилась. Зато бифокальные очки прямоугольной формы, чуть сползающие с носа, подошли идеально. Я оглядел себя в зеркале. Вылитый профессор. Я взял зубную нить и туго обвязал левый безымянный палец у основания, перекрывая кровоток. По легенде, которую я сочинил для Мортона, он уже больше года в разводе. Когда я снял нить, на пальце остался след от обручального кольца.

Для полноты картины надо было сменить часы. Ни один страховой следователь не носит дорогущие «Патек Филипп», и, будучи человеком неглупым, я не мог рисковать: вдруг кто-нибудь узнает мои фирменные часики. Однако других у меня при себе не оказалось, к тому же к своим я был слишком привязан. Пришлось задрать ремешок чуть выше и спрятать часы под манжетой рубашки.

Мои усилия увенчались успехом. Я превратился в ничем не примечательного типа. Одного из тысяч белых американцев среднего возраста. Средним у меня было: возраст, вес, рост, доход. Единственное, что немного выбивалось из общего стиля, – это дорогой костюм и шикарные часы, но тому были оправдания. В моем возрасте следует заботиться о внешнем виде. Это часть профессионального имиджа.

* * *

Мы приземлились в международном аэропорту Атлантик-Сити около четырех пополудни по местному времени. Едва колеса шасси коснулись земли, я перевел стрелки «Патек Филипп» на три часа вперед. На улице стояла жара. Столбик термометра завис над отметкой в 90 градусов[3]3
  По шкале Фаренгейта. Соответствует примерно 32 градусам по шкале Цельсия.


[Закрыть] и опускаться, судя по всему, не собирался. Грузчики расхаживали по летному полю с голыми торсами, обмотав рубашками головы. Влажность добавляла духоты, и я чувствовал себя как на сковородке. Пилот дал мне номер своего телефона и просил позвонить, как только груз будет готов к отправке. Я похлопал его по спине и спустился по трапу. Асфальтовое покрытие липло к подошвам ботинок.

Первым делом следовало взять напрокат машину. Затем найти пристанище и перекусить. Но все это могло подождать. Главное – разыскать посредника.

Я достал из сумки мобильник с оплаченным роумингом и набрал номер Риббонса. Я знал, что он не выходит на связь, но, может быть, ответит на звонок? Телефонный номер у него был с кодом Виргинии. Странно, хотя… Сотовые номера можно зарегистрировать где угодно. В трубке раздались гудки. К тому времени, как включился автоответчик, я уже преодолел половину пути к агентству по прокату машин. Заговорил механический голос. Вы позвонили по такому-то номеру. Пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала.

Я дождался сигнала.

– Срочно позвони домой, – произнес я в трубку. – Отец не сердится, он просто хочет услышать твой голос.

Я нажал отбой и взглянул на экран. Телефон Риббонса остался в памяти аппарата, навечно сохраненный на симке. Я извлек батарею и уничтожил сим-карту. Сам аппарат выбросил в урну. В кармане пиджака у меня лежал еще один телефон. Последний.

Внизу у эскалатора меня поджидал агент ФБР.

8

Я не бегаю от федералов. Я бегаю от копов, потому что от них удрать можно. Но бегать от федерального агента – примерно то же, что прятаться в лабиринте. Затянешь агонию, но рано или поздно все равно попадешь в лапы Минотавру. Федералы не охотятся вслепую. Их интересует конкретный персонаж, так что лучше заранее позаботиться о том, чтобы искали не тебя.

Но, если уж такое произошло, единственный выход – сохранять спокойствие и тянуть время. Я не стал ни ускорять, ни замедлять шаг. Облокотился о поручень эскалатора и спокойно ждал, пока доеду до нее.

Я сразу понял, кто она такая – по складкам на костюме и характерным образом стоптанным подошвам легких кожаных балеток. Кожа цвета кофе с молоком, фигура стройная, но не тощая, со всеми положенными выпуклостями и изгибами. На вид – умница, хотя, пожалуй, слишком суровая. Я почему-то подумал, что в прошлом она пловчиха. Недлинные, до плеч, темные волосы собраны в хвост.

Она шагнула ко мне и раскрыла удостоверение в кожаной обложке. Я увидел знакомую эмблему с золотым щитом и орлом и надписью «Федеральное бюро расследований».

– Вы – пассажир с «сессны»? – спросила она.

– Да, – ответил я.

– Могу я поговорить с вами?

– О чем?

– Вам знаком человек по имени Маркус Хейс?

Я не ответил. Не ответил сразу. Я мог бы тотчас избавиться от дальнейших расспросов, не будь она так чертовски хороша.

– Прошу прощения, – сказал я. – Вы, должно быть, приняли меня за кого-то другого. Среди моих знакомых нет человека с таким именем.

– Вы только что сошли с трапа его самолета. Я уверена, что вы с ним знакомы.

– Я хотел бы еще раз взглянуть на ваше удостоверение.

– Хорошо, только сначала покажите мне свои документы.

Я на мгновение задумался. Вот для таких случаев люди и обзаводятся фальшивыми водительскими правами. В агентствах по прокату автомобилей на них вообще не смотрят, а обычным полицейским не хватает квалификации, чтобы отличить настоящие от поддельных, тем более что в каждом штате своя система защиты документов. Но Джек Мортон был чист. Раз уж я вступил в игру, то предъявить водительское удостоверение было не опаснее, чем уклониться от этого. Конечно, я имел полное право развернуть и уйти, ничего не объясняя, но к чему мне лишние подозрения?

Я достал из бумажника водительские права. Она посмотрела на фото, потом перевела взгляд на меня. Идеальное сходство. Разумеется, никто не мешал ей предположить, что фотография сделана сегодня. Но если она и догадалась, что перед ней фальшивка, то виду не подала.

Вернув мне документ, она, как мы и договаривались, протянула мне свое удостоверение – тонкую кожаную книжечку с золотым гербом и личной карточкой агента на развороте. Ребекка Линн Блекер. Пять футов шесть дюймов, светлые глаза, смуглая кожа, чуть за тридцать. Я достал из прозрачного окошка карточку и потер между пальцев. Похоже, подлинная.

Я поднял взгляд.

– Все в порядке, – сказал я.

Она забрала у меня удостоверение.

– Мистер Мортон, вы прибыли из Сиэтла?

– Да.

– Вы слышали об утреннем ограблении бронеавтомобиля? – В полете видел репортаж по телевизору.

– А я вот не видела. Мне позвонили. Вообще-то я в отпуске. Уехала на две недели на Кейп-Мэй. Сегодня проснулась, только собралась на пробежку по пляжу, а тут звонок из Трентонского отделения. Потом еще один, из полиции Атлантик-Сити. Я села в машину – ни кофе, ни душа – и помчалась сюда. Добиралась три часа. Вы не поверите, какие пробки. Честно говоря, надеялась, что к моему приезду полиция успеет во всем разобраться. Зря надеялась. Двое грабителей в бегах, и ни одной зацепки. Пришлось засесть за телефон. И знаете, что я выяснила? Вскоре после того, как здесь разразилась бойня, наш агент из Сиэтла сфотографировал знаменитого «дирижера» во время встречи с неизвестным мужчиной. А еще час спустя его «сессна» берет курс на Атлантик-Сити. Аэропорт здесь небольшой, Джек. Не каждый день он принимает такие самолеты.

– Неизвестный мужчина?

– Да, ростом шесть футов, европейской внешности, лет тридцати пяти, блондин, кареглазый.

– Ну, это точно не я, как вы сами можете убедиться.

– Я спрашивала вас про Маркуса Хейса.

– Судя по всему, он любит риск.

Она покачала головой. На ее губах заиграла полуулыбка.

– Что привело вас сюда, мистер Мортон?

– Я тоже в отпуске.

– Вы приехали по поручению Маркуса. С заданием замести следы.

– Я здесь по своим делам, – ответил я.

– Послушайте, я все понимаю, – сказала она. – Маркус приказывает, вы исполняете. Я читала его досье. Вымогательство, убийства, наркотики, ограбления банков в десятке стран. Если бы мне отдал приказ такой человек, я бы решила, что у меня действительно нет выбора. Или исполнить приказ – или сесть в тюрьму. Но знаете, что я вам скажу? Самых лучших результатов я добиваюсь тогда, когда мне удается оседлать своего конька. А это дело – явно мой конек. Так что на вашем месте я бы держалась от него в стороне. Я, знаете ли, очень хороший профессионал.

Она протянула мне визитную карточку с несколькими незнакомыми именами. Третьим в списке стояло ее.

– Если захотите выйти из игры, – сказала она, – позвоните мне.

9

Человек, присланный Маркусом, стоял на выходе из зоны прилета и держал в руках табличку со словом «Джек». Молодой темнокожий парень с прилизанными волосами, в очень дорогом костюме. Я мог бы принять его за водителя лимузина, если бы не очки в золотой оправе и немного нервное выражение лица. Он даже не видел, как я подошел, пока я не приблизился к нему почти вплотную.

– Я тот, кого вы ждете, – сказал я.

Мы обменялись рукопожатиями, и он зашагал со мной в ногу. Голос у него был мягкий, как шелк.

– Рад знакомству, сэр, – сказал он.

– Кто вы?

– Я здесь, чтобы оказать вам всю необходимую помощь.

– Хорошо.

– Вы когда-нибудь пользовались нашей службой?

– Нет.

– Мы предоставляем самый полный спектр услуг. Главное для нас – конфиденциальность. Все ваши просьбы останутся анонимными. Свидетельства наших взаимоотношений будут уничтожены, как только вы оплатите счет. Мы не храним сведений о наших клиентах и не задаем им вопросов.

– Значит, я могу обращаться к вам с любой проблемой?

– Да, сэр. Ваш работодатель звонил сегодня и предупредил, что вы предпочитаете не называть своего имени.

– Хорошо. Могу я узнать ваше?

– Александр Лейкс.

– Это ведь не настоящее имя?

– Вы правы, сэр, не настоящее. Как мне следует обращаться к вам?

– «Сэр» вполне подойдет.

– Да, сэр.

– Или Улисс.

– Первый раз слышу такой псевдоним.

– У меня слабость к этому персонажу.

– Это персонаж?

– Гомера. И Джеймса Джойса. Вы читаете?

– Газеты.

Мы вышли из зоны прилета и направились к агентству проката автомобилей. Я знал, что Александр готов подвезти меня куда угодно, но мне были необходимы собственные колеса. Я нажал кнопку звонка на стойке. К нам вышла девушка с пачкой бумаг, и я жестом указал на Александра. Он взглянул на меня, предъявил ей свое водительское удостоверение и заполнил нужные формы. Он был левшой и буквы выводил так старательно, будто выполнял сложную хирургическую операцию. Почерк у него был ровный и четкий, как в прописях. Он заплатил за три дня проката золотой кредиткой. В бумажнике у него я заметил две потертые детские фотографии.

Когда мы шли к парковке, он сказал:

– Мы взяли на себя смелость заказать вам номер в «Челси». Мы знаем тамошний персонал. Ваше имя, как бы вы ни назвались, не попадет в регистрационные книги, и следов вашего пребывания не останется. Все расходы будут отнесены на наш счет. В отеле вы зарегистрированы как Александр Лейкс.

– Когда мне следует рассчитаться с вами?

– Позвоните накануне отъезда, и мы организуем встречу. Если это невозможно, я могу устроить электронный перевод непосредственно от вашего работодателя.

– Вы принимаете карты «Виза»?

– Только наличные или через электронный кошелек.

– Хорошо.

Мы подождали, пока подгонят голубую «Хонду-Сивик», выпущенную года два назад, с привинченным над приборной доской навигатором. Из машины выскочил паренек и передал мне ключи.

– Я готов оплатить аренду любой машины на этой стоянке, сэр, – сказал Александр.

– Сойдет и эта.

Когда-то меня коробило от езды на автомобилях эконом-класса, но сейчас складывалась особая ситуация. Дорогие машины бросаются в глаза, а мне это ни к чему. Когда арендуешь машину для работы, нужно что-нибудь незаметное, учила меня Анджела. А разве есть на свете что-то более безликое, чем «Хон-да-Сивик»? Ее назойливо рекламируют как оригинальную молодежную машину, но это вранье. Они не просто дешевые, но и абсолютно одинаковые. Моделей десятки, а попробуй отличи их одну от другой. Но со временем я проникся к этой машине добрыми чувствами. У «сивик» нет ни примочек, ни наворотов, ни вызывающей раскраски. Дешевый импортный автомобиль, скромный и незатейливый.

Я обернулся к Александру:

– Вы приехали сюда на машине?

– Да, сэр.

– Тогда возвращайтесь назад. Мне срочно понадобится кое-какое оборудование. Сотовые телефоны с предоплатой, слесарный инструмент, нож, смена одежды и слим-джим. Вы знаете, что такое слим-джим? Я не имею в виду марку мясных снеков.

– Инструмент для взлома машин?

– Большинство предпочитает называть его «ключом от всех дверей».

– Дайте мне час. Все необходимое будет доставлено к вам в отель.

– У вас телефон при себе?

– Да, сэр.

– Дайте мне.

Он выудил из кармана брюк черный смартфон. Это была одна из последних моделей с сенсорным экраном, без всяких кнопок. Я быстро просмотрел список последних набранных номеров, не нашел ничего подозрительного и сунул телефон к себе в карман.

Лейкс опешил.

– Кажется, вы только что забрали мой телефон? – спросил он.

– В знак того, что вы мне доверяете.

– И?

– И мне нужен телефон с местным номером.

– Тогда вам придется пользоваться служебной линией.

Он сунул мне под нос визитку с названием компании и телефоном. «Оперативная консьерж-служба». Я запомнил номер.

– Нет, спасибо, – сказал я.

Я сел в машину и захлопнул дверь. Александр Лейкс постоял какое-то время, потом развернулся и пошел обратно к терминалу. Я видел, как он выруливает из-за угла на своем черном «мерседесе». Это была новая модель с тонированными стеклами. Я поехал за ним по шоссе в сторону центра, но по пути свернул к морю. За рулем я думал. Александр был идеальным исполнителем. Он повторял слова своего работодателя, только изъяснялся более четко и доходчиво. Между тем время шло.

Оставалось тридцать семь часов.

10

Я ехал по старому двухполосному шоссе, что тянется через солончаки, петляя по берегам залива Абсекон, прорезавшего побережье сетью водных артерий. Дорога в Атлантик-Сити чем-то похожа на дорогу в Лас-Вегас. По обеим сторонам всегда пустынного шоссе стоят потрепанные билборды с рекламой казино, которые я помню еще с детства. Солончаки – это плоская, горячая и безжизненная земля. На целые мили кругом – никакой растительности, кроме щетинистых колючек. Башни казино мерцали на горизонте, словно мираж. «Хонда» двигалась уверенно и слушалась руля.

Я проскочил мимо рекламного щита «Атлантик Ридженси: Познай другой мир».

Чем ближе к городу, тем сильнее в воздухе пахло солью. Я включил кондиционер на полную мощность и отдался на волю навигатора. Во время встречи в «Пяти звездах» Маркус упоминал о складской камере хранения, расположенной на севере города. Позвони мне и пережди там. Если склад действительно существует, он должен стать моей первой остановкой. Надо дать Риббонсу шанс. Если человек не позвонил после ограбления, это не значит, что он исчез с концами. Бывают разумные объяснения любым поступкам, и не следует торопиться с обвинениями в предательстве. Случается, что садится телефон. Пропадают номера, по которым нужно звонить. Человек может оказаться вне зоны действия сети. Конечно, при тщательно спланированной операции все это маловероятно, но исключать нельзя ничего. Предположим, телефон Риббонса разбился во время перестрелки, или, поддавшись панике, он его выбросил; вполне возможно, ему все-таки удалось пробраться на склад. Тогда сейчас он сидит там и надеется, что Маркус пришлет кого-нибудь вроде меня, а не молодчика с банкой мускатного ореха и плоскогубцами. Я должен дать ему шанс реабилитироваться и доказать свою невиновность. По крайней мере, пока мне не известны подробности дела.

Здание склада я заметил за полмили, когда оно возникло точкой на горизонте. Хранилище располагалось в полузаброшенной зоне между городскими окраинами и солончаковыми пустошами, отделявшими город от материка, и, похоже, пользовалось спросом. Складские модули представляли собой старые грузовые контейнеры, стоящие прямо на земле и окруженные высоким забором, увитым колючей проволокой. На замусоренной парковке притулился сборный домик управляющего. Над крышей вращалась вывеска. Я припарковал машину и вышел. Меня обдало влажным жаром, словно рядом работал паровой котел. В нос ударил тошнотворный запах стоячей воды и ржавого железа. Рубашка мгновенно промокла от пота.

Такие «кладовки» для частных лиц идеально подходят профессиональным грабителям. Разумеется, администрация может обнаружить, что в контейнерах кто-то ночует, но временного пристанища лучше еще не придумали. За сотню баксов ты на месяц получаешь в свое распоряжение сотню квадратных футов полезной площади. И, пока платишь аренду, храни на ней все что хочешь. Чаще всего от арендатора требуют предъявить водительское удостоверение и подписать бумагу с обязательством не использовать контейнер в противозаконных целях, но, собственно, на этом вмешательство владельца и заканчивается. Если нужно где-то перекантоваться, частные склады даже лучше мотелей. Сквозь дырки в заборе я осмотрел ряды ржавых контейнеров. Мне сразу стало ясно, что Риббонса здесь нет. Стоит твоей физиономии мелькнуть на телеэкранах, и твое самоощущение резко меняется. В памяти вдруг всплывает, что пару месяцев назад, когда ты подписывал бумаги на аренду, скучающий паренек в конторе успел тебя рассмотреть, следовательно, может теперь опознать. Нет, Риббонс не рискнул бы здесь прятаться. В настоящий момент его поступками руководит паранойя.

Но кладовка у него здесь определенно была.

И в нее стоило заглянуть.

Решив, что без общения с управляющим легко обойдусь, я направился прямиком к воротам, запертым на стандартный электронный замок. Насколько я помнил, код состоял из четырех цифр. Я попытал счастья с комбинациями «1111» и «4444» – вдруг заводской шифр не поменяли. Ни то ни другое не подошло. Я задрал голову. Перспектива карабкаться вверх и в буквальном смысле прорываться сквозь кольца проволоки с бритвенными лезвиями меня совсем не привлекала. Поразмыслив, я вернулся к замку.

Вынул из кармана ключ от машины, снял его с брелока прокатной конторы и внимательно осмотрел. Самый что ни на есть стандартный ключ. Если держать его, прикрывая, он вполне может сойти за ключ от какой угодно двери. Я вернулся к машине и достал из бардачка соглашение об аренде. Ногтем снял с пачки бумаг скрепку, сунул ее в карман, а документ вернул на место. И направился в контору управляющего.

Если ты собираешься уговорить кого-то впустить тебя в охраняемую зону, ты должен выглядеть солидно и внушать доверие. Скажем, если хочешь получить доступ к номерному счету в швейцарском банке, лучше всего прийти с золотой пластинкой весом в унцию, играющей роль пропуска. Не важно, что у тебя в руках будет покрытый золотой краской кусок свинца, главное, чтобы он выглядел похожим на золото. Так же и здесь. Если я намерен убедить хозяина открыть мне ворота, надо держаться так, как будто ключ от контейнера лежит у меня в кармане. Воспользуюсь я им или нет, он не увидит, но никаких сомнений в том, что такой ключ у меня имеется, у него возникнуть не должно. Иногда достаточно пустяка, чтобы выстроить убедительный образ, способный обмануть кого угодно.

В конторе я застал смуглого паренька в замызганной спецовке, на вид лет восемнадцати. Он сидел за стойкой и смотрел телевизор. Подниматься мне навстречу и не подумал.

– У вас замок на воротах не работает, – сказал я.

Паренек и головы не повернул.

– Цифры правильно набирали?

– Да, – сказал я, вкладывая в интонацию легкое раздражение. – Какие ворота? – Центральные.

– Попробуйте еще раз. Я сегодня утром открывал, все было нормально.

– Говорю тебе, я только оттуда. Замок не открывается.

Мальчишка вздохнул и посмотрел на меня. Конечно, он меня не узнал. Впрочем, не думаю, что он в принципе привык приглядываться к своим клиентам. Он сделал мне знак следовать за ним и вышел из-за стойки, всем видом демонстрируя недовольство. Мы подошли к воротам, и я, нервно жестикулируя, ткнул ключом в электронный замок. Парень медленно, словно имел дело с дебилом, начал набирать цифры кода, четко называя каждую вслух, – на случай, если моих умственных способностей недостаточно для восприятия столь сложной информации. Раздалось жужжание, затем щелчок, и замок открылся. Я изумленно округлил глаза, после чего изобразил на лице крайнюю степень смущения. Я настолько вжился в образ, что у меня покраснели щеки.

– Запомнили код? – спросил он.

Я продемонстрировал зажатый в кулаке ключ от автомобиля.

– Запишите его где-нибудь, хорошо? Чтобы не забыть.

Когда он исчез, я прошел в ворота, убрал ключ в карман и двинулся вдоль ряда контейнеров. Вот и нужный, под размашисто нанесенным номером 21. Контейнер Морено. Счастливое «двадцать одно». На двери висел двухцилиндровый замок «Медеко», возможно, предоставленный владельцем склада. Дополнительной защитой служила цепь.

Риббонса не было. Нетронутый замок говорил о том, что здесь он, скорее всего, не появлялся. Насколько мне было известно, Морено с Риббонсом вообще не собирались засиживаться на этой точке.

Я достал из кармана скрепку и разогнул ее. Получилась простейшая отмычка. Потом снял с галстука булавку, намереваясь использовать ее в качестве гаечного ключа. Я прижался к двери и загнал скрепку в замочную скважину. Работать на такой жаре, да еще без нормального инструмента, было нелегко – я провозился целых две минуты. Концом скрепки я шевелил в замке, нащупывая штыри, и по очереди поднимал их, аккуратно поворачивая булавку. Наконец дужка поддалась.

В кладовке веяло запустением. Судя по внешнему виду замка, сюда давно никто не наведывался. По крайней мере, последнюю неделю. Что я мог здесь найти? Бесполезное старье? И все-таки пошарить стоило. Риббонс должен был где-то скрываться, и в его поисках пригодилась бы любая мелочь.

Я обеими руками взялся за двери контейнера и потянул их на себя. Раздался противный звук, подобный скрежету ножа по стеклу. Меня обдало вырвавшимся наружу горячим воздухом. Я выждал несколько секунд, привыкая к темноте и едкому запаху ржавчины и затхлости.

В контейнере было пусто.

Почти пусто.

Интермодальные грузовые контейнеры различаются размерами, и используют их в зависимости от характера перевозимого груза. Они измеряются в условных единицах – так называемых двадцатифутовых эквивалентах (TEU) вместимостью тридцать девять кубометров. Самые распространенные – это контейнеры 2 TEU, вместимостью около семидесяти восьми кубометров, сорока футов в длину, восьми с половиной в высоту и восьми в ширину. В годы Второй мировой войны в них перевезли огромное количество грузов – на кораблях, в поездах и грузовиках. Они считаются универсальной тарой. Тот, в котором сейчас находился я, был совершенно пуст. Ни запасного автомобиля. Ни брошенного оборудования. Ни развешанных по стенам схем, ни спальных мешков, ни карт со стрелками передвижения. Я дважды осмотрел помещение, пытаясь найти хоть какие-то признаки недавнего пребывания здесь человека, но безуспешно.

В этих семидесяти восьми кубометрах пространства не было ничего, кроме валявшегося у левой стены маленького рюкзака.

Я еще раз огляделся. Слева, справа. Ничего. Никого.

У меня мелькнула мысль, что в рюкзаке лежит что-нибудь опасное – скажем, использованные шприцы или капкан, который Морено с Риббонсом установили на всякий случай. А может, там деньги? Нет, я не из тех, кому так везет. И я далеко не дурак.

Я развязал рюкзак.

Никаких шприцев. Никаких капканов.

В нем хранилось нечто совсем другое.