Текст книги "История рыжего демона"

Какое наслаждение, думал Аззи, ощущать себя свободным и снова бороздить просторы зеленой земли! Пребывание в Бездне было ему ненавистно – в первую очередь, своей монотонностью. Действительно, круглосуточное созерцание того, как поджаривают грешников, может кому угодно надоесть. Аззи считал себя энергичным демоном – предприимчивым, инициативным, настоящим служителем Зла. Несмотря на некоторую склонность к фривольности, он относился к своим адским обязанностям со всей положенной серьезностью.

Покинув деревню Крючкотвора, он первым делом огляделся по сторонам. В этих краях он оказался впервые. Аззи уже посещал Землю во времена римских императоров – ему даже посчастливилось присутствовать на одном из знаменитых пиршеств Калигулы. Теперь он летел на бреющем полете над страной, которая прежде называлась Галлией; амулет-невидимка защищал его от неприятностей. Помимо невидимости, устройство сообщало также своему обладателю некоторую долю неосязаемости, что оказалось весьма кстати, когда он пролетал сквозь большую стаю лебедей. Во все стороны от него простирались леса. Деревня казалась крошечным пятачком в густом лесу, который покрывал большую часть Европы, от скифских земель до Испании. Аззи нашел грязный проселок и летел над ним на высоте в пятьсот футов. Проселок тянулся все дальше и дальше, и, наконец, влился в настоящую дорогу, вымощенную, похоже, еще древнеримским булыжником. Пристроившись к группе всадников, Аззи добрался до довольно большого города. Чуть позже он узнал, что город этот называется Труа и расположен в королевстве франков – здоровенных варваров с железными мечами, которые после распада Римской империи захватили всю Галлию и ряд соседних земель.

Аззи медленно кружил над городом, разглядывая мелкие домишки и возвышавшиеся над ними дворцы вельмож и церковных сановников. На городской окраине раскинулась ярмарка с шатрами, флажками и обилием обычной суеты. Аззи решил заглянуть.

Он спустился на землю и принял одно из обычных своих обличий: симпатичного лысого толстячка с хитрым лисьим взглядом. Правда, тога, в которую он оказался облачен, давно вышла из моды, так что он купил себе домотканый плащ, в котором практически не отличался от остальных.

Он бродил по рядам и крутил головой во все стороны: ярмарочная суета слегка сбивала его с толку. На поле стояло несколько домов, а остальное пространство сплошь покрывали ярмарочные шатры и палатки. Здесь торговали всем: оружием, одеждой, съестными припасами, скотом, инструментами, пряностями…

– Эй, вы! Да, вы, господин!

Аззи оглянулся. Какая-то старая карга манила его к себе. Она сидела перед маленьким черным шатром, украшенным вышитыми золотом каббалистическими знаками. Судя по темной коже, старуха была из арабов. Или цыганкой.

– Это ты мне?

– Вам, вам, господин! – отозвалась она с заметным акцентом уроженки Северной Африки. – Заходите в шатер.

Смертный, возможно, поостерегся бы зайти, ибо мало ли чего может случиться в черном шатре, покрытом каббалистическими знаками. Но для Аззи этот шатер стал первой знакомой вещью, которая встретилась ему за долгое время. Несколько племен демонов кочуют с такими черными шатрами по окраинам Преисподней, и Аззи, пусть и канаанит по отцовской линии, имел родственников и среди этих кочевых демонов.

Весь шатер оказался увешан и устлан дорогими коврами. По стенам висели оловянные светильники с замысловатой чеканкой, на полу лежали подушки. В дальнем конце шатра виднелся низкий алтарь со столиком для приношений, а перед ним возвышалась изваянная на греческий манер статуя красивого юноши с лавровым венком на голове. Лицо показалось Аззи знакомым.

– Значит, и Гермес здесь? – спросил он.

– Я его жрица, – отвечала карга.

– А мне казалось, – заметил Аззи, – что мы находимся в христианской стране и что поклонение древним богам здесь строго запрещено?

– Истину глаголешь, – согласилась карга. – Старые боги мертвы, но не совсем: просто они возродились в новом обличии. Вот Гермес, например, превратился в Гермеса Трисмегиста, святого-покровителя алхимиков. Поклонение ему не поощряется, но и не запрещается.

– Приятно слышать, – сказал Аззи. – Но зачем ты зазвала меня сюда?

– Ты ведь демон, господин? – спросила старуха.

– Ну, да. А как ты узнала?

– Есть в твоем лице что-то благородно-зловещее, – отвечала карга. – Этакий дух глубокого, неукротимого зла, что отличает вашего брата от других даже в самой густой толпе.

Аззи знал, конечно, что цыгане большие мастера распознавать в людях самые мелкие слабости и умело пользуются этим, чтобы заговорить тем язык. Тем не менее, он сунул руку в котомку, достал из нее золотой и дал старухе.

– Это тебе в награду за льстивый язык. А теперь, что тебе все-таки от меня нужно?

– Мой господин желает переговорить с вами.

– Что ж, хорошо, – кивнул Аззи. Ему давно не доводилось беседовать с кем-либо из древних богов. – Где он?

Старуха опустилась на колени перед алтарем и начала бормотать что-то себе под нос. Не прошло и нескольких секунд, как белый мрамор статуи начал розоветь на глазах. Изваяние ожило, потянулось, сошло с пьедестала и уселось рядом с Аззи.

– Поди, принеси чего-нибудь выпить, – приказал Гермес старой карге, дождался, пока она выйдет и повернулся к Аззи.

– Давненько не виделись, Аззи.

– Не то слово, – согласился Аззи. – Рад тебя видеть, Гермес. Я не был на Земле с тех пор, как христианство одолело язычников – сам понимаешь, дела. Но мне давно хотелось принести тебе свои соболезнования.

– Спасибо, конечно, – улыбнулся Гермес. – Но вообще-то, мы ничего не лишились. Мы все при делах – все боги. Порой нам даже отводят почетные места в обоих лагерях – и у святых, и у демонов. Перспективы самые радужные. У неопределенного статуса есть свои преимущества.

– Рад за тебя, – сказал Аззи. – Было бы печально слышать о боге, оставшемся без работы.

– За нас не переживай. Я попросил свою прислужницу, Аиссу, позвать тебя, ибо она сказала, что вид у тебя какой-то такой… потерянный. Вот я и подумал, не смогу ли чем помочь.

– Очень мило с твоей стороны. Пожалуй, ты мог бы просветить меня немного насчет того, что происходило со времен Калигулы.

– Ну, коротко говоря, Римская империя рухнула под натиском варваров с севера, да и сами они свинцом потравились изрядно. Сейчас правят повсюду варвары: франки, саксонцы, визиготы. Создали империю, которую назвали Священной Римской.

– Священной? – переспросил Аззи.

– Ну, так они ее называют. Уж не знаю, почему.

– Но как вышло, что пала настоящая Римская империя?

– Об этом в любом учебнике истории написано. Просто поверь мне на слово: она пала, и на этом закончилась классическая эпоха. То время, в котором мы находимся сейчас, называется… нет, будет называться после того, как завершится – Средневековьем. Жаль, ты пропустил Темные Века. Мы бы с тобой знатно повеселились, поверь! Впрочем, и нынешнее времечко не так плохо.

– Какой сейчас год на календаре? – поинтересовался Аззи.

– Тысячный. Миллениум.

– Миллениум!

– Ага.

– Значит, вот-вот начнется Турнир?

– Совершенно верно, Аззи. В этом году силы Света и силы Тьмы сойдутся на турнире, который определит, кто будет диктовать судьбы человечеству на протяжении следующей тысячи лет, Добро или Зло. И что ты по этому поводу собираешься делать?

– Я? – переспросил Аззи. – Что собираюсь делать я?

– Ты мог бы принять участие в турнире.

Аззи покачал головой.

– Участники турнира от сил Зла выбираются Верховным Советом. А они всегда посылают любимчиков. Ну, или по большому блату. У меня нет ни малейшего шанса.

– Так было в прежние времена, – возразил Гермес. – Но я слыхал, что в Совете произошли изменения. Они давно уже находятся под сильным давлением Сил Света. При всей своей привлекательности кумовство больше не имеет прежнего влияния. Насколько я понимаю, участники турнира будут выбираться исходя из личных достоинств.

– Достоинств! Ничего себе принцип! Но все равно не вижу, что я смог бы сделать.

– Не уподобляйся многим молодым демонам-пораженцам, – настоятельно произнес Гермес. – Столько среди них лентяев, которым только бы валяться без дела, ширяться, чесать языком и вообще прожигать вечность наиприятнейшим образом. Ты не из таких, Аззи! Ты умен, инициативен, у тебя есть свои принципы. Пошевели задницей… нет, лучше мозгами. Ей-ей, у тебя есть шансы, и неплохие.

– Но я не знаю, что делать, – возразил Аззи. – А если бы и знал, у меня нет денег на такие дела.

– Но ты заплатил старухе.

– Это золото фей. Оно исчезнет, не пройдет и пары дней. За участие в турнире надо вносить залог, а для него нужны деньги настоящие.

– Я знаю, где можно достать, – сказал Гермес.

– Где? Сколько драконов мне нужно одолеть, чтобы получить его?

– Ни-ка-ких драконов! Тебе нужно всего лишь обыграть остальных в покер на День Основателей.

– Покер! – выдохнул Аззи. – Обожаю покер! Где играем?

– Игра состоится через три дня на кладбище в Риме. Только теперь тебе придется сыграть получше, чем в прошлый раз, или тебя вернут в Бездну еще на несколько сотен лет. Вообще-то, – добавил Гермес, – тебе понадобится то, что картежники последнее время называют «финтом».

– «Финтом»? Это что еще такое?

– Любой прием, только бы он помог тебе выиграть.

– Но ведь за партией наблюдают судьи – они не дадут смошенничать.

– Верно. Только нет такого закона – ни на Небесах, ни в Аду, – который запрещал бы удачный талисман.

– Но ведь их на белом свете всего несколько штук! Был бы у меня такой…

– Я могу дать тебе совет, где его найти. Но тебе придется хорошенько постараться, чтобы его заполучить.

– Так скажи, скажи, Гермес!

– Во время моих ночных блужданий по городу Труа и его окрестностям, – сказал Гермес, – на опушке леса к западу от города я наткнулся на место, где растет маленький оранжевый цветок. Местным сие неведомо, но цветок этот называется «спекулюм» – «зерцало», и растет он только рядом с феликситом.

– Здесь, совсем рядом, находится феликсит? – не поверил своим ушам Аззи.

– Ну, это выяснить тебе придется уже самому, – кивнул Гермес. – Но признаки многообещающие.

Аззи поблагодарил Гермеса и по зеленому лугу направился к лесу, окружавшему город. На опушке он отыскал редкий цветок, маленький, можно сказать, невзрачный. Аззи понюхал его (пахнет цветок-«зерцало» прямо-таки изысканно), а затем встал на четвереньки и приложил ухо к земле. Его сверхъестественный слух уловил где-то там, в глубине чье-то присутствие – нечто шевелилось и притаптывало, шевелилось и притаптывало. Разумеется, такие звуки мог производить только гном, прокладывающий киркой и лопатой подземный туннель. Гномы прекрасно осознают, что рытье туннеля выдает их присутствие – но что им еще остается делать? Гномы живы, пока копают.

Аззи топнул ногой и погрузился в землю. Подобным талантом обладают почти все европейские и арабские демоны. Жить в земле для них так же естественно, как для людей – жить на земле. Земля ощущается демонами чем-то текучим, вроде воды, и они могут в ней плавать, хотя вообще-то предпочитают перемещаться по туннелям.

Под землей царила приятная прохлада. Отсутствие солнечного света не мешало Аззи отчетливо видеть все, что происходило вокруг. Под землей было даже уютно. Ближе к поверхности земли копошились кроты и землеройки; ниже ползали другие твари.

И, наконец, Аззи оказался в большой подземной пещере. Она неярко освещалась фосфоресцирующими камнями, а в дальнем ее конце Аззи разглядел одного-единственного гнома североевропейской породы в аккуратном зеленом костюмчике и башмачках из гекконовой кожи; на голове его красовалась шапочка благородного мышиного цвета.

– Приветствую тебя, гном, – произнес Аззи, выпрямившись настолько, насколько позволяли ему каменные своды пещеры. Впрочем, даже так он нависал над гномом достаточно угрожающе.

– Привет и тебе, демон, – отозвался гном без особой радости. – Решил прогуляться, да?

– Можно сказать и так, – согласился Аззи. – А ты чем тут занят?

– Дык, это… проходил мимо, – буркнул гном. – Держу путь к семье на Антибы.

– Правда? – усомнился Аззи.

– Правда, правда.

– Тогда что же ты здесь копаешь?

– Я? Копаю? Да ничего особенного.

– А что ты тогда делаешь с киркой в руке?

Гном опустил взгляд и, казалось, испытал искреннее удивление тому факту, что в руке у него, действительно, оказалась кирка.

– Дык, это… дорогу прибираю.

Он даже попытался отгрести в сторону несколько камней, но, поскольку кирка для этих целей приспособлена довольно плохо, результат вышел так себе.

– Прибираешь? – переспросил Аззи. – За кого ты меня принимаешь, а, болван? И вообще, кто ты такой?

– Я Рогнир из Упсальских Рольфингов. Может, тебе это и кажется глупым, но прибирать дорогу у гномов в крови: мы вообще не любим беспорядка.

– Честно говоря, – признался Аззи, – сдается мне, ты несешь какую-то околесицу.

– Это потому, что я нервничаю, – объяснил Рогнир. – А так я обычно разговариваю очень даже рассудительно.

– Так и говори рассудительно, – посоветовал ему Аззи. – Расслабься, я не причиню тебе вреда.

Гном кивнул, хотя и не слишком убежденно. Демонам он не доверял, и его вряд ли можно было в этом упрекнуть. Отношения между обитателями царства духов довольно сложные, и смертные не имеют об этом почти никакого представления, ибо много всякого произошло с тех пор, как об этом рассказывали Гомер или Виргилий. А между гномами и демонами они были напряженными всегда – в основном, из-за территориальных споров. Демоны всегда претендовали на подземный мир, несмотря даже на то, что произошли когда-то от падших ангелов. Им нравились подземные ходы, глубокие пещеры, подземные трясины и провалы, каверны и спуски, так замечательно гармонировавшие с их, демонов, лирической, немного мрачноватой натурой. Однако же на подземный мир претендуют и гномы, считающие его своей исконной родиной, ибо ведут свой род от тех, кто порожден хаотичной пляской языков Изначального Огня. С этим они, конечно, преувеличивают: происхождение гномов не лишено интереса, но к нашему сюжету отношения не имеет. Важно то, что гномы изобретательны и склонны к фантазиям, которых потом придерживаются со всем присущим им упорством. Как следствие гномы настаивают на полной свободе передвижений по подземному царству – совсем не так, как демоны. Они предпочитают владеть территорией. Демонам нравится бродить в одиночестве, чтобы другие существа не попадались им под ноги. Иное дело гномы: они маршируют целыми отрядами, топорща усики, держа лопаты и кирки наготове, раз-два, и с песней (они обожают петь хором), проходя порой прямо сквозь сборища демонов, которые частенько собираются обсудить важные вопросы. Собрания такие редко привлекают к себе внимание власть предержащих. Но даже так, демоны терпеть не могут, когда им мешают, а гномы обладают редкой способностью оказываться в неудачное время в неудачном месте – скажем, наткнуться на демона, присевшего на базальтовую плиту в глубоком раздумье, как мы можем увидеть на скульптурных изваяниях Собора Парижской Богоматери. Демонам кажется, что гномы одолевают их численностью, а войны начинались и по куда меньшему поводу.

– Полагаю, – заметил Аззи, – наши племена сейчас не находятся в состоянии войны. Так или иначе, я здесь ради одной вещицы, каковая не должна представлять для тебя интереса, ибо это не драгоценный камень.

– И что именно ты ищешь? – поинтересовался Рогнир.

– Феликсит.

В те времена всякого рода талисманы и амулеты обладали огромной силой. И талисманов-амулетов имелось в те времена в изобилии, хотя гномы прятали их от драконов в своих потаенных местах – без особого, надо признать, успеха, ибо драконы понимают: где гномы, там и золото. Гномы и драконы неразлучны как лосось и рогалики, как треска и сметана, как добро и зло, как память и сожаление. Трудом и усердием добывают гномы феликсит из недр земли – крошечные вкрапления минерала в толще самых древних, самых глубоких базальтовых пластов.

Камень благой удачи, феликсит, имел широкое хождение в те времена, когда все было лучше, счастливее и вернее. То есть, в Золотой Век, который закончился с появлением на сцене людей. Находятся такие, что утверждают, будто феликсит заложен в земные недра древними богами, которые правили миром в незапамятные времена, когда вещи и действа еще не имели имен. Впрочем, даже тогда феликсит уже был самым редким минералом. Крошечный камешек мог передать своему обладателю заключенные в нем благость и карму, обеспечивая тем самым благоприятный успех затеянному тем предприятию. Поэтому люди готовы были убивать друг друга ради обладания феликситом.

Несомненно одно: если вы горите желанием обладать этим талисманом удачи, вам придется либо украсть его (что непросто, поскольку уважающий себя талисман предан своему обладателю, а значит, будет достаточно эффективно сопротивляться краже), либо самому отыскать камень в земных недрах. Можно подумать, если гномы искали феликсит под землей с тех пор, как на ее поверхности появились первые люди, все природные запасы феликсита давным-давно исчерпаны. Но это не так: феликсит настолько удачлив, что даже земля оберегает его в своей толще и время от времени производит новые камни – в мизерных, конечно, количествах.

– Феликсит! – Рогнир попытался скептически ухмыльнуться. – С чего это ты взял, что он здесь вообще есть?

– Мышка нашептала, – отвечал Аззи, даже не совсем погрешив против истины, ибо по прежнему роду занятий Гермес был мышиным богом. Впрочем, о событиях, происходивших на Олимпе до падения его богов, Рогнир наверняка не имел ни малейшего представления.

– Нету здесь никакого феликсита, – сказал Рогнир. – Здесь все выработано много веков назад.

– Если так, не очень понятно, что ты здесь делаешь.

– Я? Ну… путь спрямляю, – ответил Рогнир. – Это место как раз лежит на кратчайшем пути из Багдада в Лондон.

– Раз так, – вкрадчиво произнес Аззи, – ты, надеюсь, не будешь против, если я проверю кое-что?

– С чего мне возражать? – буркнул Рогнир. – Копаться в грязи никому не запретишь.

– Верно подмечено, – кивнул Аззи и принюхался. Почти сразу его чуткого обоняния коснулся слабый, но вполне отчетливый запах, который вполне мог бы принадлежать и феликситу. (Нюх у демонов необычайно чуткий – специально для того, чтобы служба в Бездне не казалась им медом.)

Поводя своим лисьим носом, Аззи двинулся в направлении источника запаха и остановился у сумки из шкуры лемура, что лежала у самых ног Рогнира.

– Не будешь возражать, если я загляну? – спросил Аззи.

Рогнир очень даже возражал бы, но, поскольку при встрече один на один гном демону не соперник, позволил взять верх благоразумию – в ущерб гордости.

– Ни в чем себе не отказывай.

Аззи вывалил содержимое сумки на землю. Отбросив ногой в сторону рубины, добытые Рогниром, судя по всему, в Бирме, не обращая внимания на колумбийские изумруды и южноафриканские алмазы с их зловещими знамениями, он подобрал маленький каменный цилиндрик розового цвета.

– На мой взгляд, похоже на феликсит, – сказал он. – Ты не будешь против, если я позаимствую его у тебя? На некоторое время?

Рогнир пожал плечами. Поделать с этим он все равно не смог бы ничего.

– Только не забудь потом вернуть.

– Не беспокойся, – бросил Аззи и повернулся, чтобы уходить, но остановился, бросив взгляд на валявшиеся под ногами самоцветы.

– Послушай, Рогнир, – сказал он. – Для гнома ты, похоже, парень неплохой. Как насчет уговора между нами двоими?

– Чего еще ты задумал?

– Мне предстоит одно выгодное дельце. Не могу рассказывать о нем подробнее, но это имеет отношение к грядущей смене тысячелетий. Мне нужны твои феликсит и самоцветы, потому что без денег там демону делать нечего. Если я получу поддержку Сил Зла, на которую рассчитываю, я смогу вернуть тебе все это в десятикратном размере.

– Но я собирался взять все это домой и добавить в общую груду, – возразил Рогнир. Он наклонился и принялся подбирать самоцветы.

– У тебя ведь и так большая груда, верно?

– Ну, грех жаловаться, – в голосе Рогнира послышалось самодовольство: гномы любят хвастаться своими сокровищами.

– Тогда почему бы тебе не оставить эти каменья мне? Раз у тебя и так большая груда?

– Но это не значит, что мне не хочется сделать ее еще больше!

– Конечно, нет. Но если ты просто добавишь их в кучу, твои деньги не будут работать на тебя. А если инвестируешь их в меня – будут, и еще как.

– Деньги? Работать? На меня? Что за странная мысль! Я не знал, что деньги могут работать.

– Это принцип из будущего, но очень разумный. Почему бы деньгам не работать? Всем надо работать.

– Неплохая мысль, – признал Рогнир. – Но какие гарантии я получу на то, что ты сдержишь свое слово? Все, что у меня есть, – это твои обещания богатства в случае, если я приму твое предложение, тогда как если я его не приму, камешки-то все равно останутся у меня.

– Я могу сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться, – заявил Аззи. – Вместо того, чтобы следовать обычной банковской процедуре, я собираюсь выплатить тебе твою прибыль авансом.

– Мою прибыль? Но ведь я в тебя даже не инвестировал!

– Это я понимаю. И, тем не менее, я готов в качестве поощрения выплатить тебе проценты, полагающиеся за год инвестиций в мое дело.

– И что мне для этого надо сделать?

– Просто подставь руки.

– Ну… ладно… – как и все гномы, Рогнир не смог устоять перед мыслью о прибыли.

– Вот, – и Аззи выложил на ладонь Рогниру два бриллианта помельче, один (самый тусклый) рубин и три идеальных изумруда.

Рогнир сжал их в кулаке и неуверенно посмотрел на Аззи.

– Но разве они не мои?

– Разумеется! Это твоя прибыль!

– Но они были моими с самого начала!

– Знаю, знаю. Но ты их мне ссудил.

– Я? Не помню такого.

– Но что принял от меня проценты прибыли, помнишь?

– Конечно. Кто же отказывается от прибыли?

– Ты поступил совершенно верно. Но прибыль-то за счет того, что ты одолжил мне камни, чтобы я мог получить прибыль с их оборота. Теперь ты получил часть их назад. Но я до сих пор должен тебе – и эти камни, и все остальные, что ранее одолжил у тебя. Это, можно сказать, оборотный капитал. Через год ты получишь их все обратно. А прибыль ты уже получил.

– Ну, не знаю… – промямлил Рогнир.

– Доверься мне, – сказал Аззи. – Ты сделал очень удачное вложение. С тобой приятно иметь дело.

– Постой!

Аззи собрал оставшиеся камни и – не забыв, конечно, про феликсит, – исчез, вынырнув в верхнем мире. Демоны хорошо умеют исчезать, и это часто придает их действиям оттенок театральности.