Текст книги "Девять принцев Амбера. Ружья Авалона"

Глава шестая

Здешняя Тень звалась Аверн[70]70
  Аверн, лат. Авернус – вулканический кратер в районе Кум, часть Флегрейских полей. Часть кратера занята одноименным озером. Согласно «Энеиде» Вергилия, в нем находится один из входов в Нижний мир. Само название является искажением греческого «аорнос», «(озеро) без птиц», мол, над этим озером птицы дохнут на лету.


[Закрыть], а солдаты Блейза были все-таки не совсем людьми. На следующее утро я рассмотрел их как следует, обходя лагерь вместе с братом. Семи футов ростом, с кожей глубокого красного отлива и почти безволосые, на руках и ногах по шесть пальцев. Кошачьи глаза, заостренные уши. Легкие одеяния походили на шелк, но были сотканы из иного материала и окрашены в серые или синие тона. Вооружен каждый был парой коротких клинков с крюкообразным острием, а на пальцах имелись острые когти.

Климат здесь был теплый, цвета ошеломляющие, а нас местные считали богами.

Блейз подыскал местечко, где в религии фигурировало постоянное противоборство братьев-богов, похожих на нас. Согласно их верованиям, злой брат захватывает власть и преследует своих добрых братьев, и, конечно же, имелась у краснокожих легенда об Апокалипсисе, когда их призовут в последнюю битву на стороне добрых братьев.

С левой рукой на перевязи я обходил ряды тех, кому суждено было погибнуть. Остановившись возле одного из солдат, я спросил:

– Ты знаешь, кто такой Эрик?

– Владыка Зла.

Я кивнул и сказал:

– Верно. Молодец.

И двинулся дальше.

Пушечное мясо у Блейза было отборное.

– Большая у тебя армия? – спросил я.

– Около пятидесяти тысяч.

– Салют мой вам, идущим на смерть[71]71
  Перефразировка девиза римских гладиаторов Morituri te salutant – лат. «идущие на смерть приветствуют тебя», впервые помянут у Светония в «Жизни двенадцати цезарей».


[Закрыть], – сказал я. – С полусотней тысяч тебе Амбера не взять, даже если ты сумеешь прорваться к подножию Колвира, сохранив все войско, что невозможно. Глупо рассчитывать на этих бедолаг против бессмертного города, с их-то игрушечными мечишками…

– Знаю, – ответил Блейз. – Но это не все, что у меня есть.

– Во всяком случае, людей тебе понадобится гораздо больше.

– А что скажешь насчет трех флотилий, каждая примерно вполовину меньше объединенных флотов Жерара и Каина?

– Все равно недостаточно, – произнес я. – Разве что для начала…

– Знаю. Армия в процессе формирования, – отозвался он.

– Что ж, сформировать нам нужно гораздо больше. Эрик будет сидеть в Амбере и убивать нас еще во время перехода через Тень. А когда остатки подойдут к Колвиру, разгромит их там. А ведь еще надо подняться наверх, к Амберу. Сколько сотен бойцов останется, когда мы доберемся до города? Пяти минут Эрику хватит, чтобы расправиться с ними почти без потерь. Если это лучшее, что у тебя есть, брат мой Блейз, у меня серьезные сомнения насчет нашего похода.

– Эрик объявил, что его коронация состоится через три месяца, – сказал Блейз. – К тому времени силы мои как минимум утроятся. Может, удастся поднять из Тени против Амбера с четверть миллиона бойцов. Есть ведь и другие миры, похожие на этот, и я могу добраться и до них. И там подниму в крестовый поход против Амбера святое воинство такой численности, какой никогда еще не бывало.

– А Эрик в это самое время будет крепить оборону. Не знаю, Блейз… Это похоже на самоубийство. Я плохо представлял себе все положение, когда прибыл сюда.

– А сам-то ты сколько сил с собой привел? – вопросил он. – Нисколько! Когда-то ты, по слухам, командовал немалыми армиями. Где же они?

Я отвернулся.

– Их больше нет. Я уверен.

– И ты не можешь отыскать Тень собственной Тени?

– Даже пытаться не хочу, – сказал я. – Прости.

– Тогда какой мне от тебя прок?

– Хорошо, я уйду, – проговорил я, – если ты этого хочешь. И если я нужен тебе только для массовки…

– Погоди! – вскричал Блейз. – Я погорячился. Хотя бы советом ты можешь мне помочь, даже если не готов на большее. Останься, пожалуйста. Я даже готов перед тобой извиниться!

– В этом нет необходимости, – сказал я, понимая, что это значит для принца Амбера. – Ладно, я остаюсь. Думаю, помочь тебе я смогу.

– Прекрасно! – воскликнул Блейз и хлопнул меня по здоровому плечу.

– А войско я тебе добуду, – пообещал я, – можешь не беспокоиться.

И добыл.

Пройдя сквозь Тени, я наткнулся на условно человекообразный народец – поросшие темной шерстью, когтистые и клыкастые, умом они напоминали старшеклассников – простите, детки, но это значит, что они были верными, преданными, честными и достаточно доверчивыми, чтобы пара мерзавцев вроде нас с братцем могла убедить их в чем угодно. Я себя чувствовал, как диск-жокей за пультом.

Сотня тысяч таких молились на нас и взялись за оружие, готовые следовать за нами куда угодно.

Блейз был поражен и заткнулся. Через неделю мое плечо зажило. Через два месяца наша армия перевалила за четверть миллиона бойцов.

– Корвин, Корвин! Ты все тот же Корвин! – заявил мне Блейз, и мы выпили за это.

Однако меня одолевали странные чувства. Большинству этих солдат суждено погибнуть. И ответственность за это лежит в изрядной степени на мне. Мне было их заранее жаль; и хотя я знал разницу между Тенью и Материей, но каждая смерть будет настоящей смертью, это я тоже знал.

Вечерами я часто размышлял над картами. В этой колоде были все Козыри, каких недоставало у Флоры. На одной из карт был изображен Амбер, и она могла доставить меня обратно в город. С других на меня смотрели наши погибшие или пропавшие без вести родственники. Был там и мой отец, и эту карту я быстро убрал. Его больше нет.

Я подолгу изучал каждое лицо, размышляя, чего могу добиться от каждого из них. Несколько раз раскладывал пасьянс, и всякий раз выходило одно и то же.

Каин.

Весь в атласе, черном и зеленом, смуглолицый, в темной треуголке, длинный зеленый плюмаж спускался ему на спину. На поясе кинжал, украшенный изумрудами.

– Каин, – позвал я.

Через некоторое время он откликнулся:

– Кто?

– Корвин.

– Корвин? Это какая-то шутка?

– Нет.

– Что тебе от меня нужно?

– А что у тебя есть?

– Ты знаешь. – Теперь взгляд его встретился с моим, но я следил за его рукой, которая сдвинулась поближе к рукояти кинжала. – Ты где сейчас?

– У Блейза.

– Прошел слух, что тебя недавно видели в Амбере. А потом рука у Эрика оказалась в бинтах…

– И ты сейчас смотришь на их первопричину, – подтвердил я. – Так какова твоя цена?

– О чем ты?

– Давай откровенно и без экивоков. Как думаешь, сможем мы с Блейзом скинуть Эрика?

– Нет, поэтому-то я и на его стороне. И не намерен никому продавать свою армаду, если тебя интересует именно она. А ведь так и есть, верно?

Я улыбнулся:

– Мой проницательный брат. Что ж, приятно было побеседовать. Увидимся в Амбере – наверное.

Я хотел было закрыть карту ладонью, но он закричал:

– Подожди!

– Что?

– Ты ведь даже не сделал своего предложения.

– Сделал, – сказал я. – Ты предположил и сказал, что это тебя не интересует.

– Я так не говорил! Просто я знаю, кто чего стоит.

– В смысле власти.

– Ну да, и в этом смысле тоже. Так что ты можешь предложить?

Мы говорили где-то с час, после чего северные моря оказались открыты для трех фантомных флотилий[72]72
  Возможно, отсылка к труду А. С. Хампшира «Фантомные флотилии» (1960) о тактике ложных флотилий в британском ВМФ во Второй мировой.


[Закрыть] Блейза, которые, возможно, также доставят подкрепление.

– Если вы проиграете, в Амбере на эшафоте мы окажемся все втроем, – сказал Каин.

– Но ты ведь рассчитываешь на другое, так?

– Да. Я надеюсь, что на трон в ближайшее время сядешь ты или Блейз. Служба победителю меня вполне устроит. Кто будет регентом, не так уж важно. Хотелось бы, конечно, еще выторговать голову Рэндома как часть сделки…

– Не пойдет, – возразил я. – Бери что дают или забудь обо всем.

– Хорошо, я согласен.

Я улыбнулся и закрыл карту рукой. Он исчез.

Жерара я решил оставить на завтра – Каин меня слишком вымотал.

А потому я забрался в постель и заснул.

Жерар, услышав расклад, согласился не мешать нам. Главным образом потому, что попросил его именно я, раньше-то он полагал Эрика меньшим из возможных зол.

С ним я договорился быстро, пообещав все, чего он просил, поскольку ни о чьей голове речи не шло.

Затем я еще раз обошел нашу армию и рассказал воинам об Амбере еще немного. Странно, как быстро они поладили, словно братья, большие краснокожие и маленькие волосатые.

Печально, но факт. Мы их боги, и так тому и быть.

Я разглядывал флотилию, преодолевающую великий океан цвета крови. По пути через Тени, где им предстоит плыть, многие корабли отстанут и неизбежно пропадут.

Подумал о солдатах из Аверна и о моих новобранцах из Тени по имени Ри'ик[73]73
  Riik по-эстонски «страна, государство». Может быть, и совпадение…


[Закрыть]. Их задача – добраться до истинной земли, к Амберу.

Я перетасовал колоду и разложил карты. Выбрал ту, на которой был изображен Бенедикт. Долго старался вызвать его, но ничего не вышло, карта оставалась холодной.

Тогда взял другую, с портретом Бранда. И снова – долгое ничто и холод.

А потом послышался крик, ужасный, мучительный.

– Помогите!

– Как?

– Кто это? – спросил он, и я увидел, что он корчится от боли.

– Корвин.

– Вытащи меня отсюда, брат мой Корвин! Все, что захочешь, будет твоим, только помоги!

– Но где ты?

– Я…

Тут нахлынул водоворот образов, который мое сознание воспринимать отказалось, еще один вопль, словно в смертной агонии – и тишина.

И карта вновь стала холодной.

Меня внезапно заколотило. Отчего – непонятно.

Я закурил и подошел к окну, пообщаться с ночью с глазу на глаз. Карты остались лежать все там же – на столе в моих покоях в цитадели, вокруг которой собирались наши войска.

Звезды казались крошечными, туманная дымка маскировала их. Знакомых мне созвездий здесь не было и в помине. Небольшая голубая луна быстро неслась по небосклону. Ночь принесла внезапный холод, и я закутался в плащ, вспоминая ту зиму нашей катастрофически неудачной кампании в России. Господи, я тогда чуть насмерть не замерз! И к чему все это привело?

К престолу Амбера, конечно.

Ибо эта цель оправдает любые средства.

А что же Бранд? Где он? Что с ним случилось и кто это сотворил?

Ответов не было.

Но глядя, как голубой диск луны опускается к линии горизонта, я задавался вопросом: не упустил ли я чего важного в общем раскладе, все ли факторы учтены?

И здесь не было ответа.

Я снова сел за стол, плеснул себе вина.

Просмотрел колоду и достал карту отца.

Оберон, повелитель Амбера, стоял передо мной, одетый в зеленое и золотое. Рослый, широкоплечий, кряжистый, в черной бороде проблески серебра, такие же волосы. Оправленные в золото зеленые камни перстней, золотистого цвета клинок. Когда-то мне казалось, что никакая сила не может заставить бессмертного властелина Амбера покинуть свой трон. Что же все-таки случилось? Я по-прежнему не знал. Но его больше нет. Как же встретил смерть мой отец?

Я уставился на карту, сконцентрировался.

Ничего… Ничего…

Что-то?

Что-то.

Фигура на карте едва шевельнулась – слабо, едва ощутимо, и изображение стало похоже на тень того человека, которым Оберон когда-то был.

– Отец? – позвал я.

Ничего.

– Отец?

– Да… – Неверное и отдаленное, словно вплетенное в шум в морской раковине.

– Где ты? Что случилось?

– Я… – Длинная пауза.

– Да? Это Корвин, твой сын! Что такого случилось в Амбере, что ты исчез?

– Прошло мое время. – Голос его звучал будто издалека.

– Ты хочешь сказать, что отрекся от престола? Никто из братьев ничего мне об этом не говорил, а спрашивать я не стану, потому что не испытываю к ним особого доверия. Эрик сейчас распоряжается в городе, Джулиан охраняет Арденский лес, Каин и Жерар держат моря. Блейз восстал против них, я намерен поддержать его. У тебя есть какие-нибудь пожелания на этот счет?

– Ты… единственный… кто спросил, – произнес он, странно задыхаясь. – Да…

– Что «да»?

– Да, восстаньте… вооружитесь… против них…[74]74
  Неточная перефразировка из монолога Гамлета.


[Закрыть]

– А как же ты? Чем я могу помочь тебе?

– Мне уже не помочь. Займи трон…

– Кто, я? Или мы с Блейзом?

– Ты! – сказал он.

– Я?

– Ты! Благословляю тебя на это… Займи трон… и поторопись!

– Но почему я, отец?

– Не хватает воздуха… Займи трон!

И он исчез.

Итак, отец жив. Интересно. И что же делать?

Я глотнул вина и задумался.

Оберон еще жив и где-то странствует – он, король Амбера. Почему он ушел? Куда направился? Кто, что, зачем и где?[75]75
  Неточная цитата из Р. Киплинга «Есть у меня шестерка слуг», где фактически собраны принципы риторики по Псевдо-Августину, Фоме Аквинскому и другим достойным авторам этого направления.


[Закрыть] И все такое.

Кто может это знать? Точно не я. А значит, больше тут и говорить не о чем.

Однако…

Я не мог выкинуть это из головы. Должен сказать вам, что мы с отцом не очень-то ладили. Нет, я не ненавидел его, как тот же Рэндом или кое-кто еще из наших, однако уж точно не испытывал к нему горячей любви. Великий человек, могущественный человек, тот, кто всегда был и всегда будет. Где-то в таком ключе. А еще он воплощал собой большую часть истории Амбера, которую мы знали, а история Амбера уходит в седую глубь веков так далеко, что считать устанешь.

И что же делать?

Лично я допил вино и отправился спать.

Наутро я посетил собрание генерального штаба Блейза. Четыре адмирала, каждый командовал примерно четвертью флотилии, и целый взвод армейских офицеров. Всего десятка три высокопоставленных чинов – больших краснокожих и маленьких волосатых. И мы двое.

Совещание продолжалось часа четыре, потом прервались на обед. Выступить решили через три дня. Чтобы открыть путь в Амбер, необходим принц крови, так что я поведу флотилию на борту флагмана, а Блейз возглавит пехоту при походе через Тени.

Несколько удивленный таким раскладом, я спросил Блейза, что было бы, если бы я не подвернулся и не предложил свою помощь. Получил два ответа: в одиночку ему бы пришлось сперва провести флот, оставив его вдали от берегов, и вернуться на одном из кораблей в Аверн, после чего вести пешую часть войска для встречи в условленном месте; а еще – он целенаправленно искал бы Тень, в которой кто-нибудь из братьев согласится ему помочь.

Последнее меня, признаться, насторожило, хотя я и знал, что я – это на самом деле я. Первый же вариант мне показался неосуществим: флот вдали от берегов не сможет увидеть сигналов с берега, а уж шанс пропустить условленную дату встречи – учитывая погрешности, неизбежные для армии такого размера, – слишком велик, как по мне, чтобы этот генеральный план выглядел сколько-нибудь разумным.

Но вот по части тактики Блейз всегда блистал, и, когда он разложил собственноручно начертанные карты Амбера и прилегающих территорий и подробно изложил задуманный им порядок боевых действий, я лишний раз убедился, что он – принц Амбера, непревзойденный в коварстве своем.

Вот только противостоял нам другой принц Амбера, который явно занимал более сильную позицию. Что меня весьма тревожило, однако день коронации неумолимо приближался, и иного выхода у нас, похоже, не оставалось, а потому я решил идти до конца. Проиграем – нас сотрут в порошок, но пока Блейз оставался самой серьезной угрозой для Эрика, плюс у него был план действий, реализуемый в наши жесткие сроки, а у меня нет.

Пока же я бродил по просторам Аверна, запечатлевая в памяти туманы долин и ущелий, курящиеся кратеры, яркое-яркое солнце на безумного цвета небосводе, ледяные ночи и слишком жаркие дни, скальные нагромождения и обильные темные пески. Мелкое, но безбашенное и нередко ядовитое зверье. Растения, большие и пурпурные, вроде здоровенных бритых кактусов. Уже на второй день, стоя на утесе над морем под башней из темных как саранча туч, я решил, что мне нравятся эти края и, если уж сынам Аверна предстоит сложить свои головы в битве богов, я однажды увековечу их подвиги в песне – если, конечно, уцелею сам.

Это слегка утешило мое беспокойство, и я погрузился на корабль и принял под командование флот. Если мы победим, их ждут вечные пиры в палатах бес-смертных.

Я был проводником и открывающим путь[76]76
  Возможная отсылка к рассказу Р. Блоха «Открывающий пути» (1936), изначально – эпитет египетского бога Анубиса.


[Закрыть], и сердце мое радовалось.

На следующий день мы вышли в море, и я рулил всем с флагманского корабля. Я провел нас сквозь шторм, и мы оказались заметно ближе к цели. Я провел нас сквозь колоссальный водоворот и вывел еще удачнее[77]77
  Возможно, отсылка к рассказу Э. А. По «Низвержение в Мальстрим» (1841).


[Закрыть]. Я провел нас сквозь усеянное рифами мелководье, и подводные тени стали глубже, а колер волн стал напоминать родные моря Амбера. Итак, я по-прежнему владел этим искусством, я мог влиять на нашу судьбу во времени и в пространстве. И я мог доставить нас домой. Ко мне домой, разумеется.

Мы миновали странные острова, где на ветвях орали зеленые птицы, а зеленые обезьяны, свисая с деревьев, подобно плодам, раскачивались, иногда верещали и швыряли камни в море. Целились, конечно же, в нас.

Я направил нас мористее, а затем развернул флот обратно к берегам.

Блейз в это время вел армию сквозь равнины всех миров, и я знал, что он справится, преодолеет все преграды, которые устроил по пути Эрик. Мы регулярно переговаривались с помощью карт, и я знал о всех его потерях. Десять тысяч полегли в баталии против кентавров, пять тысяч погибли при колоссальном землетрясении, пятнадцать сотен унесла внезапно охватившая лагеря чума. Девятнадцать тысяч погибли или пропали без вести при переходе сквозь неведомые мне джунгли, где на головы им из странных жужжащих штуковин рушился напалм[78]78
  Уж про Вьетнам-то Корвин, да и Блейз тоже, знать должны…


[Закрыть]. Шесть тысяч дезертировали в краю, который приняли за землю обетованную, пятьсот осталось в пустыне, когда позади войска вдруг выросло до небес грибовидное облако[79]79
  Отсылка к ядерным испытаниям в Неваде – впрочем, Семипалатинск подходит ничуть не хуже.


[Закрыть]. Восемьдесят шесть сотен погибли, пересекая долину со странными гусеничными самоходками, плюющимися огнем. Восемь сотен безнадежно больных просто отстали по пути, две сотни погибли от наводнений, пятьдесят четыре бойца были убиты на дуэлях между собой. Три сотни отравились незнакомыми плодами, бегущая лава бизонообразных животных растоптала насмерть еще тысячу, семьдесят три сгорели вместе со своими палатками в пожарах, полторы тысячи сгинуло при переправах через реки, а две тысячи убили ветра, пришедшие с голубых холмов.

Мне, можно сказать, повезло: я за это время потерял всего сто восемьдесят шесть кораблей.

Уснуть – и видеть сны? Вот и ответ[80]80
  Снова отсылка к монологу Гамлета.


[Закрыть]. Но Эрик прав: государь не ведает сна. Он уничтожал наши силы – постепенно и методично. До его коронации всего несколько недель, и, конечно, он понимал, куда и зачем мы идем, – а потому нас становилось все меньше и меньше.

Прописано, что лишь принцу Амбера дано перемещаться меж Тенями, хотя он, конечно, может вести или направлять любое количество спутников по собственному маршруту. И мы продвигались вперед, несмотря на потери, но – в Тени. А Тень… не могу не сказать: есть Тень, и есть Материя, в этом вся суть. Материя – это лишь Амбер, настоящий город на настоящей Земле, где собрано все, что было, есть и будет. А Тень – это бесконечность вероятностей. Всякая возможность где-то да существует, будучи Тенью чего-то настоящего. Амбер самим существованием своим отбрасывает тени во все стороны бытия. А что там, за пределами его – кто знает? Тень простирается от Амбера до Хаоса, и в ней возможно все.

Существуют три способа преодолеть Тень, и все три очень трудны.

Принц крови может спокойно двигаться, пересекая Тень, заставляя окружающую среду меняться по пути до тех пор, пока она не обретет желаемую им форму, после чего остановиться там. Этот мир Тени отныне полностью принадлежит ему (исключая визиты родственников), и он волен делать там все, что пожелает. Я сам провел в таком месте несколько столетий.

Второй способ обеспечивали карты, созданные Дворкином, Мастером Черты, который изобразил на них всех нас, чтобы обеспечить надежную связь между членами королевской семьи. Дворкин был художником старой школы, для него пространство и перспектива ничего не значили. Он сделал фамильные Козыри, которые позволяли желающему связаться с родственником, где бы тот ни находился. Мне всегда казалось, что его творение используется не в полном соответствии с замыслом автора.

Третьим был Образ, также начертанный Дворкиным, пройти который могли только члены нашей семьи. Прошедшего Образ вписывало в общую систему карт, а достигший центра узора обретал способность странствовать в Тени.

Карты и Образ сотворены для мгновенного перемещения из Материи сквозь Тень. Иной способ, продвижение напрямик, потруднее.

Я понимал теперь, что делал Рэндом, доставив меня в настоящий мир. Пока мы ехали, он мысленно добавлял то, что вспоминал об Амбере, и вычитал то, с чем не был согласен, и, когда все сошлось, он точно знал, что мы прибыли на место. Ничего сложного: обладая нужным знанием, любой мог бы добраться до своего личного Амбера. Даже сейчас я или Блейз могли отыскать Тень Амбера, где правили бы именно мы, и провести там хоть весь остаток вечности. Только для нас такое было невозможно: ибо никакая Тень не была бы истинным Амбером, городом, где мы родились, городом, что дарует форму всем остальным городам.

Именно поэтому мы и избрали самый трудный способ, поход сквозь Тень, ведя свои войска на штурм Амбера. Всякий, кто знал это и имел нужную власть, мог воздвигать препятствия на нашем пути. Эрик так и делал, и мы одолевали их одно за другим, теряя соратников. Чем все это закончится, никто не знал.

Но если Эрик будет коронован и воссядет на трон, это отразится во всех Тенях.

Любой из нас, оставшихся в живых братьев, принцев Амбера, уверен, полагал, что смотрелся бы в этом статусе гораздо лучше любого другого, – а уж что там творится в Тени, не важно.

Мы разминулись с призрачными флотилиями кораблей Жерара, «летучими голландцами» здешнего мира, и знали, что цель наша близка. Корабли эти я использовал как ориентир.

На восьмой день плавания мы приблизились к Амберу. И тогда начался шторм.

Море стало черным, над головой клубились тучи, а паруса бессильно обвисли на реях, когда мы попали в полосу штиля. Солнце скрылось, большое и синее, и я почувствовал, что Эрик наконец обнаружил нас.

Тут-то и поднялся шквал, который всей яростью своей обрушился на мой корабль.

Как говорят поэты, вихрь и шторм пришли на горе нам[81]81
  Здесь и далее искаженные отсылки к поэме С. Кольриджа «Баллада о старом мореходе» (1848) и шекспировской «Буре».


[Закрыть]. У меня внутри все болталось и плескалось, когда в борт ударили первые волны. Нас бросало из стороны в сторону, как игральные кости в кулаке исполина. Нас полоскало в хлябях океанских и хлябях небесных. Небо почернело, и всякий раз, когда его разрывал очередной удар грома, на нас сыпалась ледяная крупа с осколками хрустальных колоколов. Все рыдали и молились. Я так точно. Я с трудом выбрался на палубу, чтобы принять осиротевший штурвал. Пришлось привязаться к рулевому колесу, но я его удержал. Эрика работа, точно знаю.

Час, два, три, четыре… Конца-края шторму не было видно. Пять часов. Скольких мы потеряли? Я не знал.

Потом я ощутил и услышал щекотку и легкий звон, и увидел Блейза, словно в дальнем конце серого туннеля.

– Что случилось? – спросил он. – Я уж сколько пытаюсь к тебе пробиться…

– Жизнь полна неожиданностей, – ответил я. – И вот как раз одна из них.

– Буря?

– Да еще какая! Прабабушка всех бурь. А еще там, снаружи, какое-то чудище. Если у него есть хоть капля мозгов, оно сейчас врежет по днищу корабля… о, вот оно так и сделало.

– У нас только что было то же самое.

– Что, буря или чудище?

– Буря. Две сотни погибших.

– Крепись и надейся, – проговорил я. – Свяжемся позднее, ладно?

Блейз кивнул, и у него за спиной сверкнули молнии.

– Эрик нас засек, – сказал он и исчез.

Факт.

Прошло еще три часа, прежде чем шторм начал стихать. И гораздо больше времени понадобилось, чтобы флот собрался и подсчитал потери. Шторм лишил нас половины кораблей. На моем флагмане из команды в сто двадцать человек осталось восемьдесят.

Потрепало нас знатно.

И все же мы выбрались в море над Ребмой.

Я достал колоду и извлек карту с изображением Рэндома. Поняв, кто его вызывает, он сразу сказал:

– Валите отсюда.

Я спросил почему.

– Ллевелла полагает, что Эрик сейчас сотрет вас в порошок. Она советует отступить и подождать, а когда он расслабится – ударить вновь. Где-нибудь через год.

– Прости, – покачал я головой, – уже не могу. Слишком многие полегли, позволив нам добраться досюда. Тут уже расклад «сейчас или никогда».

Рэндом пожал плечами. На лице его было написано: «Я предупредил».

– И все же – почему? – спросил я.

– В основном потому – сам только недавно узнал, – что он в состоянии управлять погодой вокруг Амбера, – ответил он.

– Все же мы рискнем.

Он опять пожал плечами:

– Потом не говори, что я тебя не предупреждал.

– А Эрик точно знает, что мы уже близко?

– А ты как думаешь? Он что, кретин?

– Нет.

– Значит, знает. Если я могу догадаться об этом в Ребме, он в Амбере знает точно, – а я догадался по тому, как всколыхнулись Тени.

– Увы, – сказал я. – У меня были предубеждения против этой затеи, но рулил всей затеей Блейз.

– Так свинти отсюда, а он пусть получит свое.

– Извини, не могу рисковать. А вдруг он все же победит? Так что я поведу флот, как и договорено.

– Ты уже говорил с Каином и с Жераром?

– Да, с обоими.

– Тогда ты полагаешь, что сумеешь нанести удар с моря. Но вот что я тебе скажу: Эрик нашел подход к Камню Правосудия, так я понял по дворцовым сплетням вокруг его двойника… С его помощью он управляет здешней погодой, это я точно знаю. Бог весть, на что он еще способен.

– Да, жаль, – промолвил я. – Что ж, придется пройти и через это. Не могу позволить нескольким бурям сбить с нас дух.

– Корвин, должен тебе признаться. Я говорил с Эриком три дня назад.

– Зачем?

– Он сам вызвал меня по Козырю, я и отозвался от скуки. Он весьма детально обрисовал, какую воздвиг оборону.

– Потому что Джулиан ему сообщил, что мы прибыли вместе. Эрик уверен, что ты все это передашь мне.

– Вероятно, – кивнул Рэндом. – Но сказанного это не меняет.

– Не меняет, – согласился я.

– Пусть Блейз воюет сам, – закончил Рэндом. – А ты сможешь нанести удар позднее.

– Но коронация вот-вот состоится!

– Знаю, знаю. Но не все ли тебе равно, атаковать короля или принца? Какая разница, как он будет себя именовать, когда ты его победишь, если это так и так будет Эрик?

– Ты прав, – ответил я. – Но я уже дал обещание.

– Так забери его обратно.

– К сожалению, не смогу.

– Чарли, ты совсем того?

– Возможно.

– Что ж, удачи – авось да понадобится.

– Спасибо.

– До встречи.

Вот такой разговор, от которого мне было не по душе.

Не направляюсь ли я прямо в западню?

Эрик не дурак. И вполне мог подготовить для нас смертельную ловушку…

В конце концов я пожал плечами и мрачно облокотился на перила мостика. Карты я снова сунул за пояс.

Столь гордо и одиноко быть принцем Амбера[82]82
  Искаженная цитата из романа Г. Гаррисона «Крыса из нержавеющей стали» (1961), ее же Желязны ранее вставил рефреном в свой рассказ «Пиявка из нержавеющей стали» (1963).


[Закрыть], которому не дано никому доверять. Прямо сейчас доволен этим я не был, но обратного пути и правда нет.

Конечно, это Эрик насылал бури, которые нас только что потрепали. Это вполне соответствовало рассказу Рэндома о том, что он теперь властен над погодой в Амбере.

Я попробовал предпринять кое-что сам.

Я направил флот к Амберу, заваленному снегом, это была самая жуткая метель, какую я только сумел вызвать.

Снег хлопьями повалил прямо в океан. Пусть-ка совладает с тем, что вполне может быть обычным порождением Тени, если сумеет!

Сумел.

Не прошло и получаса, как метель прекратилась. Воистину, Амбер практически неуязвим для капризов погоды, он единственный в своем роде. С курса я сбиваться не хотел, а потому оставил все как есть.

Итак, Эрик властен над погодой в Амбере. Что же делать?

Только идти вперед. Смерти в пасть.

Вторая буря оказалась куда страшнее первой, но я крепко держал штурвал. Насыщенные электричеством ветра метили прямо в корабли. Нас разметало в стороны. Недосчитались еще сорока судов.

Я с некоторым опасением вызвал Блейза, чтобы узнать, как у него дела.

– У меня осталось около двухсот тысяч солдат, – сообщил Блейз. – Опять хляби небесные.

Я передал ему то, что рассказал мне Рэндом.

– Похоже на правду, – промолвил он. – Но не стоит сдаваться заранее. Погода там или нет, с Эриком мы разберемся!

– Надеюсь.

Я закурил, опираясь о борт корабля.

Амбер вот-вот должен был появиться на горизонте. Теперь я знал, как управлять Тенью, и мог сам добраться туда пешком.

А предубеждения случаются у всех. Идеальных дней не бывает.

Мы продолжали двигаться к цели, и мрак накрыл нас девятым валом, и вновь грянула буря, еще ужасней всех, что встретились ранее.

Мы кое-как выбрались из ее черных щупалец, однако на сердце у меня было неспокойно. Рассказанное было правдой, но мы уже в северных водах Амбера. Если Каин сдержит слово, все в порядке; если же он решился переметнуться, сейчас для него самый лучший вариант. Я решил исходить из того, что он нас предал – почему бы и нет? – и подготовил флот к битве. Все семьдесят три оставшихся корабля.

И тут я увидел, как нам навстречу движется его флотилия. Карты, значит, солгали, – а может быть, как раз наоборот, – считая именно Каина ключевой фигурой в раскладе.

Его флагманский корабль шел прямо на меня. Я тоже не свернул с курса. Когда мы поравнялись и сошлись борт к борту, то смогли рассмотреть друг друга. Конечно, мы могли пообщаться и по Козырю, но Каин предпочел этого не делать, а поскольку его позиция была сильнее, семейный этикет предполагал, что именно ему выбирать, как поступить в данном случае. Он же явно хотел иметь свидетелей своего разговора, прокричав в рупор:

– Корвин! Предлагаю тебе сдаться! Мой флот куда сильнее, тебе не прорваться!

Я смерил взглядом разделяющие нас волны и поднял свой рупор:

– А как же наш договор?

– Аннулирован! – ответил Каин. – Твоих сил слишком мало, чтобы причинить какой-то вред Амберу, так что сдавайся, и обойдемся без кровопролития.

Я взглянул через левое плечо, оценивая, где сейчас солнце.

– Прошу тебя, брат мой Каин, выслушай меня, – сказал я. – Молю тебя лишь об одном: благоволи пока не начинать боевых действий, чтобы я мог искать совета моих капитанов, пока солнце еще в зените!

– Изволь, – без колебаний ответил он. – Несомненно, они уже оценили свое положение.

Я приказал сделать поворот оверштаг, и мы пошли назад, к основе нашего флота.

Если мы попытаемся бежать, Каин устроит за нами погоню через все Тени и будет уничтожать наши корабли один за другим. Порох на истинной Земле не воспламеняется, но, если мы отплывем от Амбера достаточно далеко, пойдут в ход и пушки – Каин их обеспечит. Ведь если меня не станет, флот не сможет плыть дальше и наши корабли станут подобны уткам под прицелом охотников. А их экипажи обречены на гибель или плен, что бы я ни сделал.

Рэндом был прав.

Я извлек Козырь Блейза и сосредоточился.

– Ну? – нетерпеливо отозвался он. Я почти слышал звуки кипевшей вокруг него битвы.

– У нас все плохо, – сообщил я. – Семьдесят три корабля пробились, но Каин требует, чтобы мы сдавались, и дал времени до полудня.

– Чтоб ему ослепнуть! – воскликнул Блейз. – Я продвинулся не так далеко, как ты, и у нас тут самый разгар боя. Нас атакует громадная кавалерийская лава и рубит на куски. Прости, советов давать не могу, своих проблем по горло. Поступай как знаешь. Они атакуют! – И прервал контакт.

Я извлек карту Жерара и вызвал его.

Во время нашего разговора я разглядывал смутно знакомый берег у него за спиной. Похоже, он находился где-то на юге.

До сих пор неприятно вспоминать тот наш разговор. Я спросил Жерара, может ли он помочь нам против Каина – и захочет ли.

– Я согласился лишь пропустить тебя, – отозвался он, – потому и увел флот на юг. Мне не успеть к тебе на помощь, даже если бы я захотел. А уж помогать тебе убивать нашего брата я и не собирался.

И, не дожидаясь ответа, исчез. Конечно, Жерар был прав. Он согласился не мешать мне, а не драться вместо меня.