Текст книги "Унесенные ураганом"

Роксанна Сент-Клер
Унесенные ураганом

Глава первая

Прислонившись к стройному пальмовому стволу, Квин Макграт вобрал в грудь пахнущий солью воздух и принялся изучать мелкие сапфировые волны Мексиканского залива. Огненный шар солнца, целый день припекавший туристов на пляже, вот-вот поцелует индиговый горизонт; прозрачные облачка окрасились в цвет розового персика; предзакатный воздух дышал влагой.

Но чудесный вид не занимал Квина. Его мысли были заняты проблемой, которая и привела молодого финансиста во Флориду, на остров Сент-Джозеф.

Рукава рубашки лучше закатать, и хорошо, что пиджак и галстук остались во взятой напрокат машине. А теперь можно и окинуть взглядом знатока побитую черепичную крышу, ненадежного вида балкончики на третьем этаже, жалюзи на окнах – такие делали где-то в пятидесятых годах. Вот и все прелести курорта «Морской ветерок».

Теперь Квина не удивляло короткое электронное послание, отменяющее вечернюю встречу. Не видев еще ни разу Ника Уайтейкера, он уже понял, что этот тип собой представляет. За владельца красноречиво говорили сломанные перила, обколотая черепица и треснувшие подзоры, портящие элегантные арки окон. Ясно, что страховка тратится на что угодно, но только не на ремонт повреждений, причиненных бурей.

Ник отменил их встречу – ну и пусть. Зато можно, не открывая себя, осмотреть недвижимость.

«Йоргенсен девелопмент корпорейшн» может загрести этот лакомый кусочек практически бесплатно, соображал Квин, проходя мимо безлюдного бассейна. А ему самому надо только доказать Дэну Йоргенсену, что он способен справиться с заданием. Шеф недвусмысленно дал ему понять, что наградой может оказаться полноправное участие в фирме.

В холле было жарко. Понятное дело, Уайтейкер держится за каждый цент и кондиционер не включает. Шаги по испанскому кафелю отдавались эхом. Ни гостей, ни служащих. Когда-то здесь было уютно, да и сейчас помещение на первый взгляд в полном порядке. Но ничего, если поискать, огрехи найдутся.

Перепрыгивая через ступеньки, Квин взлетел на третий этаж. Дверь закрылась, щелкнул замок, и Квин тихонько выругался.

В конце затемненного общего зала к стене кое-как прислонена стремянка, тут же валяется белый брезент и, кажется, кровельный картон. Здесь, по-видимому, ошиваются рабочие... именно ошиваются, а не работают.

Непрошеный гость зашагал в другую сторону, к древнему лифту, едва способному вместить двоих с их чемоданами. Деревянные двери закрывались неплотно, и он сунул в дюймовый промежуток ладонь. От толчка они открылись...

Боже праведный! Он мог лишь таращиться. Вверх. На две невероятные женские ноги, свисающие из открытого потолочного люка. Длинные, стройные, загорелые. Квин слегка наклонился и заглянул выше. Ноги происходили из задравшейся синей юбки, открывающей восхитительно упругие бедра и синее же, под цвет юбки, кружево.

– Сука!

Квин отскочил назад, спасаясь от вылетевшей из люка отвертки. Отвертка грохнулась об пол рядом с парой сандалий, синим жакетом и лежащим на боку портфелем.

Квин откашлялся.

– Простите!

Юбка отреагировала громким воплем и зашевелилась. Горло у молодого мужчины сжалось, сосуды ощутимо запульсировали. Тут вам не обычный механик по лифтам – о нет!

– Вам помочь?

Появилась рука с ярко-розовыми ногтями и потянула юбку вниз. Кружевные трусики скрылись из виду – но не бедра. Упругие ягодицы задергались, и юбка опять задралась. Сверху придушенно пискнули:

– Ой, я застряла!

Увернувшись от взмаха великолепной ноги, Квин смотрел, как изящные обнаженные ступни тянутся к полу. Помочь бы – но он не решался. Наверняка ухватишься за голое... мягкое... женское...

Квин с шумом втянул воздух. Оглушенный возбуждением и уже не размышляя, он ухватил свисающее тело, стараясь касаться исключительно того, что прикрывала ткань юбки.

Новый вопль:

– Эй, что вы делаете?

– Вынимаю затычку из неподходящей бочки.

Поудобнее перехватив аппетитную попку, он ненароком сдвинул материал и оказался в контакте с безупречно чистой, шелковистой кожей. Вот это да!

– Вы только держитесь поспокойнее, мэм. Я вас спущу.

– Спокойнее?

Мышцы под его пальцами затвердели – успокаиваться явно никто не собирался.

– Ну да, расслабьтесь. Вот, уже держу.

Много силы это не требовало, все же Квин был сейчас рад, что росту в нем больше шести футов и что он не проходил мимо гимнастического зала. Безупречные формы под шелковой юбкой скользили в его руках, опьяняющий женский аромат наполнял воздух. Все чувства Квина проснулись, когда он осторожно спускал вниз застрявшую незнакомку. Негромкие вскрики вызывали в нем желание прижать ее ближе. Из люка показалась тонкая талия, потом упругая гладкая спина, прикрытая тонюсенькой блузкой в цвет юбки.

Затем появились волосы – пышный темный узел, проткнутый желтым... это карандаш?

Как только ее босые ноги оказались на полу, она, не поворачиваясь, схватилась за юбку и принялась яростно стягивать ее вниз, закрывая бедра. Жаль. Ему бы хотелось подольше наслаждаться этим видом.

– Благодарю, – дрожащим голосом проговорила она.

– Мелочи. – Он сделает то же самое хоть сейчас.

Она все еще стояла к нему спиной, и ему приходилось бороться с желанием повернуть ее самому. Интересно, что за лицо у женщины с таким бесподобным телом?

Но она не желала оборачиваться. Плечи расправлены, прическа комично закреплена карандашом.

Квин опять кашлянул.

– Ну так. Хорошо. – Он постучал по стенке рядом с антикварными кнопками управления. – Первый этаж? Дамская бельевая?

Гордо выпрямленные плечи сотряслись в приступе смеха.

– Все в порядке, – заверил он ее. – Я не видел ничего такого, чего бы не случалось видеть раньше. – Квин остановился, вспоминая полоску синего кружева. – Всего лишь другой ракурс. – (Она снова хихикнула.) – Пожалуй, это происшествие подвигнет меня переселиться сюда на постоянное жительство.

Она моментально обернулась.

– Правда?

Мистера Макграта постиг еще один удар.

Синева. Все, что он был в состоянии видеть, все, что мог воспринять. В ее глазах смешивались самые прекрасные оттенки синего и зеленого, в точности повторяя зовущий, чарующий, сочный цвет волн Мексиканского залива. Эти широко расставленные глаза были украшены густыми черными ресницами. Кожа нежная, точно сливки... ямочка на подбородке, как раз рассчитанная на то, чтобы увидевшие ее погибали от восхищения.

– Правда, – с трудом произнес он, неожиданно охрипнув. Собеседница наградила его сияющей улыбкой, и он испугался, не написано ли у него на лице то, о чем кричало все его существо. Примерно так: «Давай побалуемся сексом. Прямо сейчас».

Отлично. Стоит показать тебе штанишки, на долю секунды всего, и ты уже таешь, как подросток, – ты, зрелый мужчина тридцати трех лет от роду.

Невероятные синие глаза сузились в щелочки.

– А что вы делаете на этом этаже?

Квин шагнул назад. Вдруг, оставаясь так близко, он не удержится, схватит ее в объятия и примется целовать прелестные губы?..

– Я... ну, просто ходил и глазел. Вокруг и, – он показал на открытый служебный люк, – вверх тоже.

Девушка смущенно разгладила юбку.

– Нельзя было сдвинуть.

– Я заметил. – Глядя в эти глаза, теряешь нить мысли.

– Я про лифт, – она с трудом сдерживала обаятельную улыбку.

Лифт дернулся и полетел вниз, бросив девушку на Квина.

– Ох...

Сила толчка прижала Квина к кнопкам как раз в тот момент, когда лифт с грохотом остановился. Двери заворчали, начиная закрываться.

– Нет! – Она рванулась на шум. – Мы не выберемся!

Он всунул руку между дверей, запястье вклинилось в резиновые полосы, а его самого зажало в тесноте лифта божественным, так точно подходящим к нему телом.

Агония и экстаз одновременно. Квин выругался сквозь зубы, девушка выразилась покрепче.

Еще секунда – и она поймет, вне всякого сомнения, насколько положительное впечатление производит.

– Сейчас открою. – Она занялась дверями, пользуясь щелью, которой не давала закрыться его рука.

Он опустил взгляд на ложбинку между грудями – нечто невероятное... Боже милостивый, у этой женщины есть хоть что-нибудь обыкновенное?

Она невольно втиснулась бедром меж его ног и пробормотала что-то про кабель.

На несчастье, тело Квина отозвалось на ситуацию самостоятельно. Девушка мгновенно подскочила и снова пискнула – как птичка.

Квин оперся ногой о стенку лифта и зафиксировал двери. Лифт слетел вниз примерно на два фута.

– Я могу залезть наверх и помочь подняться вам, – предложил он. Не то чтобы ему не нравилось оставаться запертым здесь вместе с ней, но им же, наверное, скоро не хватит воздуха. Или сил, чтобы контролировать себя.

– Думаю, вы достаточно помогали мне сегодня. – Голос звучал строго, но в глазах поблескивали озорные искорки. – Я сама займусь порвавшимся кабелем.

– Не пойдет, – ответил он и единым движением выбрался наверх. Повернулся и протянул ей руки. – Здесь внутри небезопасно.

– Пожалуй, вы правы. – Девушка вздохнула, покоряясь обстоятельствам, подобрала сандалии и потянулась к нему. Он поднял ее и перенес в коридор безо всякого труда. Она счастливо улыбнулась. – Спасибо. Лифт в этом доме непредсказуем. Но, право же, это составляет часть здешнего очарования.

Все здешнее очарование для него заключалось в стоявшем перед ним ангеле. Пять футов и шесть дюймов роста, синий шелк, письменная принадлежность в волосах и фигура, перед которой стоит встать на колени.

Квин сунул руки в карманы и мужественно глянул в грозящие заворожить глаза.

– Так как, вас наняли для ночной смены или вы постоянный ремонтник в этой трущобе?

Она умилительно покраснела и подняла руку, чтобы заправить за карандаш выбившуюся прядь цвета крепкого кофе. Потом уронила на пол сандалии и босой ногой поправила их, чтобы стояли ровно.

– Здесь не трущоба.

– Ну, и не Тадж-Махал.

Похоже, его остроумие ей разонравилось. Она отвела глаза.

– Поверьте, у комплекса есть и такое, чем можно гордиться.

Квин подавил смешок.

– Назовите хоть что-нибудь.

– И назову. Здесь все настоящее и... имеет историческую ценность.

Квин со значением глянул в сторону осрамившегося лифта.

– Весьма ветхую ценность.

– Комнаты просто восхитительны.

– А здание разваливается.

Она скрестила на груди руки.

– Ванны здесь стоят на львиных лапах.

– И трубы не меняли с тех самых пор, как их поставили.

– Окна выходят прямо на море.

– Очень хорошая деталь. – На сей раз он не удержался от смешка, потому что все силы ушли на то, чтобы не потрогать невыносимо привлекательную ямочку на подбородке. – Особенно потому, что кондиционеров-то нет.

Она нахмурилась. Точно солнце зашло за тучу.

– Вы явно любите это место, – торопливо проговорил Квин. – Или здесь работаете.

– То и другое.

Ага, отсюда и лояльность. Работник – это как раз то, что нужно, чтобы выкопать всю подноготную насчет данной недвижимости, да и насчет самого хозяина. Авось удастся втереться к ней в доверие и раздобыть полную информацию про жульничество Ника Уайтейкера со страховкой за приятным ужином. И последующим завтраком.

– Но вы не ответили на мой вопрос. – Опять обвиняющий тон. – Зачем вы сюда поднялись? На этом этаже никто не живет, тут бывают только служащие отеля.

Врать не хотелось, но иначе она же сразу догадается, что он принадлежит к фирме, собирающейся купить курорт.

– Я заблудился. Мой номер – на втором этаже.

Девушка нахмурилась и пристально на него посмотрела.

– Вы здесь остановились?

– Завтра уезжаю.

Как только спустится, он сразу же зарегистрируется и, таким образом, не окажется повинен во лжи. Так или иначе, он собирался заночевать в одном из владений «Йоргенсена», а завтра должен встать перед рассветом, чтобы добраться до следующего места, где у него намечалось дело, – в Миннеаполис.

– Ну что же, желаю приятного отдыха. – Она нагнулась, надевая сандалии и лишая его этим возможности увидеть, не разочаровало ли ее сказанное. – Обязательно загляните на пляж, там просто изумительно. – Она все еще возилась с ремешком.

Перед его мысленным взором предстала картина роскошных обнаженных ног, болтающихся под потолком.

– О, кое-что изумительное я уже здесь видел.

Девушка внимательно посмотрела на него снизу вверх – в бирюзовых глазах вопрос, и вызов, и смех. В сердце Квина возникло странное ощущение, а он всегда верил своему сердцу. Верил: оно подскажет, когда наконец на его жизненной дороге появится...

Единственная.

– А что, если вы мне этот пляж покажете? – вкрадчиво спросил Квин, прислоняясь к стене и скрещивая на груди руки. – И не можете ли вы принять приглашение на обед?

Ответная лукавая улыбка представляла очевидную опасность для его сердца и для другой анатомической детали, которая и без того не успела еще успокоиться. Но для ответа не осталось времени: лифт зазвонил и двери с урчанием закрылись.

– Сумка! – Девушка крутанулась на месте и попыталась схватить ее, но было уже поздно. Она проглотила очередное вдохновенное проклятие и наградила деревянную створку бесполезным ударом.

– Только не говорите мне, что ключ остался в вашей сумке, – сказал Квин.

Ее плечи уныло поникли.

– Именно так... Вы в состояний спуститься с третьего этажа по балконам?

Вообще-то он был в состоянии, однако его больше привлекала возможность остаться запертым наедине с прелестной незнакомкой.

– Но ведь кто-то должен прийти вас искать? – озаботился он.

Девушка вздохнула.

– Сегодня на работе почти никого нет. Но, может, кто-нибудь отправит лифт обратно к нам.

– А как они узнают, что нам нужен лифт?

– У вас нет сотового? – В ее глазах зажглась надежда.

Квин представил себе свой сотовый телефон – как он спокойно полеживает на пассажирском сиденье в машине.

– К сожалению, нет.

– Тогда идите сюда...

Квин встал рядом, вдыхая дразнящий аромат роз – ее духи.

– Придется нам отказаться от высоких технологий, – сообщила она. – Звук может дойти вниз по лифтовой шахте. – Сжав кулаки, она подняла руки, нацеливаясь на деревянную дверь лифта. Пристально, значительно взглянула. – Чего вы ждете? Трахните ее как следует!

Он задохнулся.

– Именно об этом я и думал.

Глава вторая

– Помогите! Мы застряли!

Николь Уайтейкер врезалась всем телом в лифтовую дверь, гораздо крепче, чем требовалось. Потому что хотела не только быть услышанной (это сработало недели три назад, тогда она оказалась заперта на первом этаже, для разнообразия), но мощный удар должен был принести облегчение ей самой, снять хотя бы частично неприкрытое желание. Присутствие этого мужчины само по себе завело ее настолько, что каждый миг она могла сорваться. Вот прямо сейчас вцепится во все эти мужественные, твердые мышцы, один вид которых прямо-таки останавливает сердце.

– Помогите! – Еще один удар плечом вытряхнул у нее из волос карандаш.

Услышав смех, Николь остановилась.

– По-вашему, это комично?

Она постаралась изобразить грозный взгляд, чтобы насмешник не догадался, как ей хочется и засмеяться, и одновременно заплакать. Все же обидно, что именно ему ее курорт показался трущобой!

В его карих глазах сверкнула искорка.

– Смотреть на вас действительно забавно.

Забавно. Ну да, конечно. Сценка для настоящей комедии – полуголой свисать с потолка. Вспомнив, куда заехала ее юбка, Николь вся сжалась внутри.

Хорошо еще, что она отменила встречу, которую ей старался навязать банк. С той большой шишкой из Нью-Йорка, специалистом по недвижимости. С могущественным Квином Макгратом из «Йоргенсен девелопмент корпорейшн». Лифт забастовал намертво, а один из ее двоих – нет, уже троих – постояльцев во всеуслышание обзывает гостиницу кошмарной и развалившейся.

А любопытно, как это он ухитрился зарегистрироваться так, что Салли Чамберс не кинулась тотчас в кабинет к Николь с сообщением, что ночевать к ним явилось божество шести футов и двух дюймов ростом?

Прикусив губу, она прислонилась к теплому дереву створки, стараясь отыскать утраченное душевное равновесие. Только бы не проговориться, что трущоба принадлежит ей. Помрешь со стыда.

Боже, ну что за день! И что за год! Вся ее жизнь полетела в тартарары уже больше четырнадцати месяцев назад, когда на острове вздумал погостить ураган «Данте». Гость оказался хлопотным, правда, никого не убил, но его хватило на то, чтобы выдуть все очарование из курорта «Морской ветерок». Понадобились всего лишь ураган да небрежно составленный страховой полис – и гостиница, задуманная и выстроенная ее дедом, увидит скорый конец своего славного шестидесятилетнего существования.

– Наверняка кто-нибудь сюда да придет. – Новый постоялец повернул голову к другому концу коридора. Что за поворот: призывный, сексуальный – залюбуешься. – Вон рабочие оставили здесь свои инструменты.

– Ммм... не думаю. – Рабочие. Ха. Ты сейчас смотришь на всех этих рабочих сразу. – На третий этаж ходят не часто, Мак. Мы можем проторчать тут порядочно.

Очень малая доля страховой суммы была выплачена после того урагана, и потому все бремя ремонтных работ легло непосредственно на плечи владелицы – гордые плечи, но очень уж бедные. Настолько бедные, что она согласилась на встречу с возможным покупателем. И слишком гордые, чтобы от назначенной встречи уклониться.

Складка между его бровями углубилась.

– Откуда вы знаете, как меня зовут?

Так это его имя?

– Мак? Я так зову всех, с кем встречаюсь тыльной частью тела.

Он рассмеялся. Бархатный, возбуждающий смех отозвался в струнах ее сердца.

– Вы что, все еще беспокоитесь об этом? Забудьте. Я так уже забыл.

Врет.

– А вот я не забуду вас никогда.

– Ого! – Он широко улыбнулся. – Польщен.

– Зря. Это будет только в играх. Знаете: «расскажи, что тебя больше всего смутило».

Он оперся плечом о дверь и сложил руки на широкой мускулистой груди.

– А что вас еще смущало?

Николь больше прислушивалась к чарующей мелодии этого голоса, чем к смыслу вопроса. Смотреть на этого типа, слышать его – какое пьянящее ощущение.

– Ваша очередь рассказывать.

Он наклонился к ней ближе.

– Вам за это придется платить.

Девушка взволнованно вздохнула. Пряди черных волос, падающие на его лоб, были влажны. «Кондиционеров-то нет» – так он уколол ее недавно.

– А я уже заплатила, – выдавила она, – вы видели мое белье.

– По правде, нет.

Она изогнула бровь, демонстрируя сомнение.

– Только ма-аленький кусочек кружева, – признался Квин. Он придвинулся еще ближе. Темные шоколадные глаза пылали, скользя по ней. Между полураскрытыми губами Николь заметила кончик языка. Голова у нее закружилась. – Синий – определенно ваш цвет. Белье под цвет глаз. Вы можете ввести новую моду.

Она попыталась улыбнуться, но мешали дрожащие губы. Сердце отчаянно билось, умоляя только об одном: «Целуй, целуй, целуй!»

– Целуй...

И он это сделал – еще до того, как она сообразила, что только что произнесла.

Прикосновение его губ, легкое вначале, сразу же стало сильнее; руки легли на ее бедра, притянули, прижали к твердой, точно скала, груди.

Николь отстранилась, но он не снимал рук. Коснулся губами ее уха.

– Вы сказали «целуй». – Его дыхание шевелило волосы на ее шее.

– Я сказала «целую». Ну, вроде как... – Николь положила руки ему на плечи и слегка отодвинула. – Мы здесь торчим целую вечность наверно, кто-нибудь станет вас искать и позвонит в гостиницу...

Эти плечи производят впечатление.

Он отрицательно мотнул головой.

– Я приехал один.

– А те, кто остался дома? Жена?

Нужно удостовериться, что происходящее безопасно и легально.

– Нет у меня жены. – Задумчивая улыбка.

Что, очевидно, неправда. Уж слишком он хорош. Так не бывает.

– А как насчет вас? – спросил он.

Ясно, он спрашивает о том, есть ли у нее друг, муж или же какая-то еще причина, по которой она не может продолжать то, что они оба уже начали. За ней числились две жалкие попытки завязать серьезные отношения, но в общем-то ей следовало признать себя свободной. Так что теперь? Сказать ему или уклониться от продолжения?

Ведь это шанс для ее же здравого смысла, который должен перевесить неполадки, производимые этим мужчиной в ее чувствах. Шанс доказать, что только животные действуют, повинуясь голому инстинкту. Шанс прекратить начавшееся безумие. Воспользоваться им?

Не выйдет.

– Обо мне никто не вспомнит, – правдиво призналась она.

– Тогда разрешите мне поцеловать вас еще раз. – В ласке бархатного голоса таилась та же сила, что и в его руках. – Дверь лифта того и гляди откроется, а я терпеть не могу упускать хорошие возможности.

Взгляд Николь скользнул по его классическому римскому носу и остановился на губах, прикосновение которых она уже успела испытать.

Ей и самой не хотелось упускать возможность. Она приподнялась на цыпочки, и его язык сразу проник ей в рот. Вышел. Проник. Вышел.

Этот недвусмысленный знак заставил ослабеть ее ноги. Все тело превратилось в кисель, и Николь пришлось обхватить мужчину за шею, чтобы не сползти постыдным образом на пол.

И совершенно ни к чему думать о том, что в это самое время она должна находиться совсем в другом месте и бороться с самой большой проблемой, какая встречалась ей за все двадцать восемь лет ее жизни.

Полное сумасшествие.

И полное удовольствие.

Он прислонил ее к двери лифта; его руки скользнули вверх и остановились как раз перед тем, как коснуться грудей. Ожидая позволения. Женский инстинкт знал, что именно следует сделать. Всего лишь вдохнуть поглубже, и грудь пододвинется ближе. Он хочет ее – тут нет сомнения, живот Николь прекрасно чувствует это. И сердце в его груди бьется взволнованно, вторя ее собственному сердцу.

Николь уже перешла стадию головокружения и теперь чувствовала, что близка к обмороку. И вдруг...

Сзади задрожало, заскрипело. Хлопнули открывшиеся двери, и Мак подхватил ее, спасая от падения в открывшуюся кабину. Пожалуй, не успей он среагировать, свалились бы оба.

– Черт возьми! – Он прикусил на мгновение губу и сжал девушку крепче. – Мы спасены.

Спасенная не знала, благословлять ли ей древний лифт или проклинать. Когда требуется, он никогда не желает работать, а вот именно теперь...

Николь заставила себя выскользнуть из его объятий и войти в лифт. Дыхание постепенно успокаивалось. Она подобрала жакет и портфель и небрежно спросила:

– Вам вниз?

Не дожидаясь ответа, нажала кнопку второго этажа, и двери заурчали, закрываясь. Кабина дернулась.

– А я придумал кое-что получше. – Низкий голос посылал телу девушки не меньше вибраций, нежели работающие рядом механизмы. – Давайте устроим этому подлецу настоящее крушение где-нибудь между вторым этажом и... и раем!

– Я... я... Извините, – пробормотала Николь. – Моя голова сейчас работает не лучше этого лифта.

Он одобряюще ей улыбнулся, взял ее подбородок кончиками пальцев и приподнял кверху.

– А моя отказала сразу, как только завидела леди в синем.

Лифт с громким стуком остановился на втором этаже. И мне тоже пора остановиться, подумала Николь. Иначе я натворю чего-нибудь, о чем после буду горько жалеть.

– Вот ваш этаж, – сказала она под шум открывающихся дверей.

– Не совсем так. Я ведь еще не вселился.

Ах да, не вселился... Николь напряглась и шагнула назад, поближе к кнопкам.

– Считаете нашу гостиницу слишком кошмарной?

– Знаете, ведь это место действительно третьеразрядное – мягко выражаясь. – Подмигнув, он нажал кнопку «закр.». – А народ здесь работает приятный.

Здесь работает одна полная дура! Николь ткнула пальцем в «откр.» и посмотрела на Квина.

– Вам выходить, Мак.

Она с улыбкой подтолкнула его к открытой двери. Мужчина ступил наружу, на его лице читалось удивление и... ожидание. Неужели он рассчитывал, что она пойдет с ним, после того, как обозвал ее гостиницу трущобой?

Она нажала закрывание, и в кои-то веки лифт послушался. А самый удивительный человек, повстречавшийся ей в жизни, остался стоять, одурело глядя на разделившие их деревянные створки.

В вестибюле Николь ринулась к стойке портье, за которой никто не сидел, поскольку она не могла позволить себе нанимать людей для ночной смены. Рванув, открыла ящик и принялась искать в нем то, в чем давно, очень давно здесь не возникало нужды.

Торжественно водрузив на стойку табличку «Свободных мест нет», она пошла к себе. По пути отправила злосчастный лифт на второй этаж и со всех ног бросилась бежать.

Лунный свет постепенно угасал. Первые робкие блики солнца пронизали теплом волны прибоя, мягко, но неустанно набегающие на берег всего в пятидесяти футах от полузакрытого дворика Николь. Она провела всю ночь, свернувшись калачиком в плетеном кресле, глядя на воду и раздумывая, а не зря ли она поспешила вчера вечером удрать.

Далеко не первую ночь Николь проводила без сна, считая звезды и размышляя о жизни. Раньше ей вспоминались родители. И те мрачные дни, когда она впервые появилась на острове – восьми лет от роду и перепуганная, точно потерявшийся котенок. Ведь у нее ничего не оставалось в целом мире, только память о двоих чудесных людях, да еще новая мама по имени – как бы вы думали? – Фредди, весьма странная и весьма колоритная особа.

Но после нерадостного визита урагана «Данте» ночи посвящались планированию. Из безденежной дыры нужно было спасаться. Очень трудно оказалось просто привыкнуть к мысли, что «Морской ветерок» получил один крохотный кусочек пластыря на все свои раны, тогда как весь остров Сент-Джозеф наводил на себя красоту по полной программе.

Николь вовсе не хотела превратить свою маленькую драгоценность – здание в старинном испанском стиле – в нечто вроде башен из гипса и стекла, быстро заполняющих десятимильную полосу прекраснейшего флоридского пляжа. У нее почти не было денег на восстановление того, что осталось от «Морского ветерка». В страховом договоре обнаружились дыры – хоть протаскивай весь Мексиканский залив, а собственные сбережения Николь, как и наследство, ушли пять лет назад на покупку.

А теперь кончался срок закладной, и банк уже не отмахивался от желающих приобрести первоклассную недвижимую собственность.

Но в эту ночь деньги отступили на последний план. Такой итог подвела Николь, идя по песку в свой кабинет. Сейчас на ней были обычные джинсы и мешок, исполнявший роль блузки. Вчерашний костюм предназначался для деловой встречи. Слава богу, хоть ее-то она сообразила отменить.

И вместо того, чтобы шляться по участку с каким-нибудь бессердечным начинающим миллиардером из Нью-Йорка, очутилась в объятиях самого желанного мужчин, какого когда-либо встречала.

Совравшего, что он гость, и не постеснявшегося сказать правду о гостинице. Ведь поэтому она его отшила, так?

Именно так. Мак получил от ворот поворот по той же самой причине, по которой Николь уходила от всякого другого, кто ей нравился. Всяких нашлось немного. Один в колледже, другой – как раз перед тем, как она купила «Морской ветерок». Интимные отношения у нее завязались с обоими, а вот близких не было. Близко ведь значит – на постоянно. А на постоянно значит – потерять. Не этому ли ее научила жизнь двадцать лет назад, когда родители ушли на званый обед и больше не вернулись?

Николь покачала головой и дернула за ручку двери. Не время об этом задумываться, есть неотложные дела. Скажем, что сказать Тому Норткоту, вице-президенту банка, который заботился об интересах «Марин федерал». Узнав, что она отменила устроенную им встречу с нью-йоркским «золотым мальчиком», он наверняка выйдет из себя.

Она упрямо расправила плечи и прошла мимо мерзкого лифта, ни разу не взглянув. Наверняка его опять застопорило. Между вторым – и раем...

Единственный человек, кто еще работал у Николь полный день, уже находился на рабочем месте. На быструю улыбку и зеленые глаза Салли Чамберс всегда было приятно смотреть, но сегодня утром они казались еще ярче, чем всегда.

– Какой-то идиот поставил вчера вечером здесь табличку, что нет мест, – сообщила Салли, направляясь за своей начальницей в кабинет.

– Да ну? – Николь швырнула свою сумочку под стол и невинно взглянула на Салли. – Случается же такое.

Салли пожала плечами.

– Да ладно. Скоро она будет нужна.

– Ха! – Николь уселась в свое кресло. Нашла в заднем кармане завалявшиеся двести тысяч, Сал?

Та опустилась в одно их гостевых кресел и скрестила на груди руки.

– Почти.

Николь остановилась в процессе включения компьютера и строго посмотрела на подругу.

– Выкладывай.

– Бесплатная реклама!

– В этом мире бесплатного ничего не бывает, дорогуша. – Она пощелкала мышью, затем устроилась поудобнее, подобрав ноги под себя. – Что за реклама?

– Мой папа закупил панно на Первом шоссе для своего магазина матрасов, но не хочет им пользоваться еще месяц, до своей большой распродажи. Он взял панно ради скидки сейчас. И целый месяц оно будет пустое. Мы можем его пока занять, – триумфально закончила Салли. – Для рекламы «Морского ветерка».

Николь покачала головой. Обдавать этот пылающий энтузиазм холодным душем ей не хотелось.

– Салли, нам придется заплатить за рисунки, за исполнение, за составление текста.

Салли кивнула, ее короткие рыжие кудряшки при этом подпрыгнули.

– Я говорила обо всем этом с папой. Ты напишешь текст, а парень, который у него в фирме делает объявления, перенесет его на панно. Нужны только слова, никаких картинок. Главное, чтобы оно приманило постояльцев. Выдай такую информацию, чтобы она валила с ног.

– И какую же? – улыбнулась Николь.

– Про весь шик «Морского ветерка». – Зеленые очи Салли засверкали ярче прежнего. – Настоящая испанская черепичная кровля, отделка из розового дерева...

– Электропроводке пятьдесят, а лифт вообще помнит Вторую мировую войну. – Изрекать горькие истины Николь было противно, но она уже устала бороться. – Брось это, Сал. У нас просто кошмарный сарай, совсем ветхий и разваливающийся.

Ведь он так сказал?

Нахмурившись, Салли наклонилась вперед.

– Что с тобой сегодня творится?

– Извини. Я опять не спала ночь.

– Не надо опускать руки, Ник. Нам дали шанс, и практически бесплатно.

Николь приподняла бровь.

– Оставь это. Просто позвони Тому Норткоту в банк, скажи, что я струсила вчера, и попроси назначить новую встречу с этим Макгратом.

– Ладно, – Салли с трудом скрывала разочарование. – Давай только попробуем отложить это дело на недельку. Еще два-три постояльца – и мы сможем заплатить за нынешний месяц.

В усталой душе Николь зародилась надежда. Может быть, Салли права?

– Мы совсем не рекламировались... – Ник хотелось убедить себя, не сотрудницу. – Наверно, попробовать не повредит.

Салли схватила блокнот и вместе с карандашом сунула Николь в руки.

– Давай. Творческие способности у тебя есть. Сотвори нам рекламную кампанию.

– Я ничего в этом не понимаю, Сал.

– Неправда, понимаешь. Все знают, что продвигает товар. Секс.

Глаза Николь невольно раскрылись шире. Неужели приятельница научилась читать ее мысли?

– Ага. Я могу вывеситься на этом панно сама, голышом.

Салли насмешливо хмыкнула.

– Как будто ты когда-нибудь решишься показать миру, что скрываешь под всеми этими развевающимися блузками.