Текст книги "Развитие незаконной предпринимательской деятельности в современной экономике"

Ролан Эминов
Развитие незаконной предпринимательской деятельности в современной экономике

Развитие незаконной предпринимательской деятельности в современной экономике

В экономической литературе под «теневой экономикой» в настоящее время понимают всю совокупность экономической деятельности, которую не учитывает официальная статистика, и которую не включают в валовой национальный продукт.

Во многих странах, и в особенности в тех, которые переживают сложные периоды трансформации, теневая экономика не только составляет заметную часть экономической деятельности страны, но и продолжает расширяться. Однако, даже там, где масштабы этого явления и общий социально-экономический фон примерно одинаковы, развитие теневого предпринимательства существенно различается по следующим характеристикам:

1) по структуре (доле криминальной деятельности в совокупном объеме производства, развитости фиктивного предпринимательства, активности мелкого подпольного бизнеса, ускользающего из-под финансового контроля государства, но играющего, тем не менее, значительную роль в насыщении рынка товарами или услугами);

2) по воздействию на распределительные отношения (способствует или нет уменьшению или нивелированию дифференциации доходов);

3) по основным, порождаемым его проблемам (недобор средств в бюджет, развитие криминогенных хозяйственных связей и т.д.).

Можно отметить, что для всех стран, вступивших в период системных преобразований, масштабы распространения и структура теневого предпринимательства должны рассматриваться в качестве важных успехов или неуспехов проводимых реформ.

Развитие теневого предпринимательства в России, коренным образом отличается не только от «западного», но и от «восточноевропейского» теневого предпринимательства.

Развитие (от греч. – genesic) – происхождение, возникновение, в широком смысле момент зарождения и последующий процесс развития, приведший к определенному состоянию, виду, явлению11
  Советский энциклопедический словарь. – М.: Советская Энциклопедия, 1989 – С. 288.


[Закрыть].

Одни ученые объясняют нынешний размах теневого бизнеса в нашей стране исключительно генетическими предпосылками, сформированными еще при социализме. Так называемая «дифференцировка» – или превращение в процессе индивидуального развития индивидуума первоначально одинаковых, неспециализированных видов криминальной предпринимательской деятельности с целью получения сверхприбыли, а по возможности и власти в специализированные виды (банки, природные ресурсы и т.п.).

Другие ученые доказывают, что специфика и масштабы теневой предпринимательской деятельности в современной России, это прежде всего результат сегодняшнего дня, следствие избранной модели переустройства экономики и общества (семейственность, коррупция в органах власти).

Экспансия теневых экономических и, прежде всего, предпринимательских (цель – получение сверхприбыли, сверхдохода – уточнение автора) отношений является в первую очередь результатом разрушения прежней государственности, что привело к разрыву традиционных связей между отдельными предприятиями и целыми территориями. Не последнюю роль в криминализации предпринимательских отношений в России играет и значительное ослабление борьбы с экономическими преступлениями, оправдываемые тезисом о необходимости использования капиталов «теневой экономики», как ресурсной базы проводимых экономических реформ.

Наряду с этими, достаточно очевидными причинами, существует целый ряд глубинных факторов, влияющих на развитие и приведших к нынешнему состоянию теневой предпринимательской деятельности в России.

Объективный характер проявлений теневой экономики подчеркивается и историческим ходом развития России.

В советское время теневая экономика составляла 3 ‒ 4 % ВВП и включала в себя три части. Во-первых, ‒ «легкую», т.е. хозяйственную деятельность, не контролировавшуюся властями, прямо не связанную с нарушением законов, но балансирующую на его грани, или же активность в сферах, которые закон не регламентировал вообще (несанкционированная дополнительная занятость, деятельность «толкачей» ‒ работников, выбивающих для своего предприятия дефицитные ресурсы). Во-вторых, ‒ «среднюю», представлявшую собой нарушение советских законов, но легитимную в странах с рыночной экономикой (валютные операции, частное предпринимательство и т.д.). И, в-третьих, ‒ «тяжелую», связанную с прямым нарушением законов как советских, так и принятых в странах с рыночной экономикой (торговля наркотиками, оружием и т.д.).

Так как теневая экономика была сформировавшимся экономическим явлением еще советского общества, она не могла в одночасье исчезнуть даже при самых благоприятных условиях. И одной из основных причин этого явились «деньги партии», которые до сих пор «не найдены». В этом кроется, повидимому, то, что на финансах партии созданы наиболее дееспособные коммерческие структуры, в том числе наиболее респектабельные банки и совместные предприятия. Представители новой экономической элиты и политического руководства, по всей видимости, смогли договориться между собой, что, похоже, оказалось не слишком сложным делом, если учесть, что значительная часть, как тех, так и других, некогда принадлежала к одному клану – партийной номенклатуре.

Влияние на активизацию теневой предпринимательской деятельности формирующихся на современном этапе развития реформ в России, на наш взгляд, оказало создание механизма аллокации ресурсов и власти, что проявилось, во-первых, в особенностях соединения работника со средствами производства, и, во-вторых, в специфике формирующихся распределительных отношений.

Реально возникшие в экономике страны на этапе ее трансформации трудности, представителями крайних политических течений объясняются по-разному: одни ссылаются на сохранение значительных элементов прежней системы, другие говорят о бедах, которые несет России рынок. Вероятно, корни нынешних проблем следует искать, прежде всего, в специфике формируемых механизмов аллокации ресурсов и власти. В сегодняшней российской социально-экономической и политической реальности едва ли не решающую роль играют механизмы локального корпоративного регулирования.

Рассматриваемый механизм аллокации включает следующие составляющие.

1. Незанятая рыночная ниша ‒ наличие платежеспособного спроса на какую-либо продукцию.

2. Определенный объем «теневых средств» у потенциального инвестора, который не может или не хочет (из-за потенциально низкой прибыльности, больших издержек или пр.) их легализовать, вложив в недвижимость, положив в банк на депозит или другими способами.

3. Система дочерних фирм вокруг материнской компании, на которые в действительности осуществляется инвестирование, для сокрытия реального источника денег. Достаточно распространена ситуация, когда директор крупного предприятия инвестируется не прямо от имени своего предприятия, а, скажем, покупает через дочернюю фирму новую производственную линию, которую ставит на своем заводе. Для всех работников предприятия она находится в собственности фирмы «X».

4. Отделение финансовых потоков, связанных с инвестициями, от производства. Как правило, главные финансовые потоки идут через дочерние фирмы, а производство осуществляется в материнской компании, через которую проводятся основные затраты и на которую возлагается основное бремя налогов. Доходы же идут через дочерние фирмы.

5. Подставные лица – формальные инвесторы. Реальный инвестор, чтобы «не светиться», оформляет инвестиции на подставное лицо из числа родственников или друзей, получающих за это какое-либо вознаграждение.

6. Система неформальных договоренностей с местными властями, контролирующими организациями и правоохранительными органами на материнском предприятии, а иногда и с местными криминальными «авторитетами», о защите инвестиций и сбыте продукции.

Данный механизм позволяет «не провоцировать» социальное окружение, скрывать рост богатства, который приносит успешное инвестирование, и в определенной мере способствует экономическому росту. В то же время он не может служить основой нормального долгосрочного экономического развития страны, т.к. не создает устойчивых стимулов для обновления производства и накопления капитала. С его помощью нельзя осуществлять, например, масштабные и долгосрочные инвестиции многих десятков и даже сотен организаций, в особенности на современном этапе развития экономики, требующих коренной технологической модернизации для придания ей инновационного характера. А это могут обеспечить только открытые легальные механизмы инвестирования, имеющие твердую юридическую базу и предполагающие социальное одобрение инвестиционной активности всего общества.

Таким образом, суть нового механизма аллокации ресурсов сводится к тому, что отдельные институты экономической системы, используя определенные преимущества своего положения (высокий уровень концентрации производства и (или) капитала, корпоративная власть и т.д.), получают возможность сознательно (хотя и в локальных, ограниченных масштабах) воздействовать на параметры производства поставщиков и потребителей, рынка, социальной жизни и т.п.

Проявления этого механизма в рыночной экономике хорошо известны. Господство квазигосударственных и квазичастных корпораций приводит к нарастанию диспропорций, и в первую очередь, в хозяйственной структуре общества, динамике цен, финансах и т.д.

В результате национальная экономика превращается в поле неэкономического соперничества частных корпоративных и бюрократических структур, в сферу столкновения их властных и регулирующих воздействий.

Одной из главных предпосылок этого выступает неопределенность границ частного сектора, которая в свою очередь является следствием как минимум двух причин. Во-первых, вплоть до недавнего времени «организованные» формы приватизации играли сравнительно незначительную роль. Они либо легализовали уже ранее осуществленное перераспределение собственности, либо путем массовой приватизации готовили базу для последующего вторичного перераспределения. Во-вторых, широкое распространение получили так называемые «специфические способы» формирования частного сектора. Их диапазон весьма обширен – от прямого грабежа государственной собственности до легальных трансакций в форме перевода части созданной государственным предприятием добавленной стоимости в частный сектор. Также к этим специфическим способам следует отнести и создание финансовых холдингов, конгломератов, полугосударственных банков и финансовых структур, содействующих возникновению параллельных рынков денег, кредитов и капитала, и использование задолженности и кредитной зависимости между предприятиями в качестве «капитала», с целью их последующей легальной или теневой приватизации.

Схема, представленная ниже на рис. 1, характеризует основные направления, объекты, субъекты и методы приватизации, а также дает представление о новых собственниках, появившихся в ходе нее.

Рис. 1. Основные объекты, методы и участники приватизации.

Приватизация государственных предприятий, как таковая, фактически началась в России не в июле 1992 г., как указывают в официальных материалах, а с момента создания в 1987 г., так называемых малых кооперативов (с них начинали Б. Березовский, А. Смоленский, В. Гусинский, М. Ходорковский и др.), большинство из которых организовывались при государственных промышленных предприятиях. Создание малых кооперативов оказалось очень удобной формой перекачки государственных средств в частные руки.

К началу июля 1994г. в России было приватизировано около 70 % всех предприятий промышленности и сферы услуг – таких темпов приватизации не знает ни одна страна в мире. Многими реформаторами столь высокие темпы преобразования расцениваются как колоссальный успех реформ. Однако наряду с количественными показателями необходимо учитывать и качественные изменения.

С самого начала вплоть до своего завершения, массовая приватизация в России представляла собой колоссальную спекулятивную операцию, приведшую к криминализации экономики, невиданному социальному расслоению общества и образованию враждующих социальных групп. Криминализация является, с одной стороны, отражением социально-экономической и политической ситуации в стране, а, с другой, – тесно связана с моделью приватизации, принятой в России.

Анализ противоречий социально-экономической ситуации в России позволяет утверждать о наличии теневого механизма инвестирования. С одной стороны, некоторые важные статистические показатели, например, объем промышленного производства, демонстрируют стабилизацию экономики, а в отдельных секторах ‒ даже и рост инвестирования. С другой же стороны, и по официальным данным, и по результатам специальных экспертных исследований, на предприятиях продолжается сокращение инвестиционной активности. Это значит, что, либо зафиксированные позитивные тенденции ‒ «ошибка измерения», и на самом деле имеет место спад, либо в экономике России начали действовать некие скрытые факторы, обеспечивающие развитие производства.

Традиционно к основным факторам, порождающим теневое предпринимательство и криминальную экономическую деятельность, относят следующие:

1) чрезмерная тяжесть налоговой нагрузки;

2) чрезмерная регламентация экономической деятельности;

3) значительные масштабы государственного сектора в экономике.

Относительно новым фактором является транснационализация и глобализация экономики. Этот фактор особенно заметен в странах с либеральной, либо слабо контролируемой финансовой системой, активно вовлеченных в международные экономические отношения.

Указанные факторы относятся, прежде всего, к деятельности по производству и реализации нормальных, т.е. не запрещенных, товаров, услуг и работ.

Они являются общими для государств с различными типами экономических систем – для стран с рыночной, переходной экономикой, а также для развивающихся стран. Выделяется также ряд факторов, которые, либо присущи исключительно экономикам переходного типа (всем или некоторым), либо оказывают различное влияние в условиях различных типов хозяйственных систем.

Разнонаправленное влияние на масштабы теневой экономики и криминальной экономической деятельности оказывает и такой фактор, как масштабы доходов и расходов централизованных государственных фондов денежных средств (прежде всего бюджета).

Из числа основных глубинных факторов, оказывающих влияние на развитие теневого предпринимательства в российских условиях, можно выделить такие как: диспропорции развития финансово-кредитной системы и финансово-кредитной политики; натурализация экономики; структурные диспропорции в экономике.

Однако наиболее ощутимое влияние на развитие и распространение теневого предпринимательства в российской экономике оказывает чрезмерная тяжесть налоговой нагрузки.

Тяжесть налоговой нагрузки признается одним из самых значимых факторов, стимулирующих рост теневой экономики и активизацию криминальной экономической деятельности. Данный фактор оказывает свое воздействие в странах с любым типом рыночной экономики. Вместе с тем его действие в каждой стране отличается своими особенностями. Например, в США особое влияние оказывают высокие ставки подоходного налога. В России распространению практики сокрытия доходов способствуют высокие ставки отчислений в государственные фонды социального страхования и высокие ставки налога на добавленную стоимость. В странах, осуществляющих политику протекционизма, особое влияние оказывают высокие ставки экспортных и импортных пошлин.

В Греции, Италии, Бельгии и Швеции самые высокие налоги в Европе (более 50 %). В этих же странах – наиболее развитый теневой сектор. В то же время развитые страны с наименьшим уровнем налогового бремени – США и Швейцария (налоговая нагрузка 41,4 % и 39,7 % соответственно) – имеют относительно небольшой теневой сектор. Именно из-за прямых и косвенных налогов более половины всех предприятий переходят в теневой сектор.

В Европе налоговая нагрузка сейчас постоянно растет: отчисления из заработной платы, составлявшие в начале 70-х годов 27 %, сейчас преодолели отметку в 42 %.

Деформация налоговой политики и тяжесть налоговой нагрузки является в России одним из мощных факторов роста теневой экономики и ее криминализации. Это проявляется в следующем.

Во-первых, структура налоговых изъятий не соответствует структуре доходов экономических агентов, налоговая нагрузка распределена неравномерно. Так, промышленность России, производя 37 % ВВП, уплачивает 51 % всех налогов. Вклад же банковского и торгового секторов неадекватен их реальным финансовым возможностям. Например, торговля, дающая 20 % ВВП, вносит в бюджет не более 4% налогов. Налоговая система препятствует экономическому росту и побуждает экономических агентов выбирать экстремальные, в том числе противоправные и откровенно криминальные способы улучшения своего финансового положения. Создаются стимулы перераспределения ресурсов в спекулятивный сектор, по характеру своему менее контролируемый и более криминогенный. Это не в последнюю очередь обусловлено слабостью государственных институтов и относительной легкостью контроля реального сектора по сравнению с финансово-посреднической сферой экономики.

Чрезмерная тяжесть налоговой нагрузки – естественный результат деятельности государства, неспособного обеспечить реальный сбор налогов и стремящегося компенсировать сокращение налоговой базы увеличением ставок налогообложения. Сокращение налоговых платежей вызывает рост налоговой нагрузки, которая, в свою очередь, вызывает рост налоговых правонарушений. Это вновь сокращает налоговые платежи и увеличивает налоговую нагрузку на все сокращающееся число законопослушных налогоплательщиков. Процесс возобновляется на новом уровне. Как результат, снижение налоговых доходов сочетается с ростом налоговой нагрузки, тяжесть которой в современной России лишает предпринимателя стимулов к эффективной деятельности. Законопослушный налогоплательщик должен отдать в виде налогов, по различным оценкам от 60 до 90 % прибыли.

Деформирующее воздействие налоговой политики системы проявляется также и в ее репрессивной направленности, чрезмерной жесткости штрафных санкций. Так, в структуре общих налоговых недоимок на пени и штрафы в отдельные годы приходилось около 2/3.

Предприниматели реагируют на ситуацию массовым уклонением от уплаты налогов. Избежать значительных платежей государству достаточно просто. По мнению экспертов, даже относительно невысокая доля неучтенного наличного оборота позволяет предприятию практически полностью уйти от налога на прибыль, налога на добавленную стоимость и отчислений на социальное страхование. Риск при этом минимален. Результат закономерен – доля укрывающих доходы от налогообложения юридических лиц возросла до 80 %.

Чтобы выжить, население, в свою очередь, вынуждено также адаптироваться к новым условиям, участвуя в различных формах «теневой экономики». Это проявляется прежде всего в уклонении от уплаты налогов, которое заключается в не предоставлении декларации о доходах при продаже своего имущества в случаях, когда подача декларации является обязательной, либо путем включения в декларацию заведомо искаженных данных о доходах или расходах.

Виды уклонения от уплаты налогов, выделяемые с учетом особенностей объективной стороны данного преступления, могут быть также связаны: с сокрытием выручки (дохода); нецелевым расходованием фондов денежных средств предприятий; обналичиванием расчетных счетов, завышением (занижением) себестоимости; совершением злоупотреблением числом сотрудников; подделкой документов; неправомерным учреждением новых структур; неправомерным ведением деятельности; несоблюдением порядка регистрации и хранения денежных средств22
  Научно-практический комментарий к Уголовному Кодексу Российской федерации /Под ред. П.Н. Панченко. – Нижний Новгород: НОМОС, 1996. – С. 575.


[Закрыть].

В настоящее время можно выделить шесть важнейших особенностей экономических преобразований, реализованных в России и способствовавших благоприятному развитию теневой экономики в нашей стране.

Первая особенность ‒ возникновение «делового» тандема чиновника-взяточника и незаконопослушного предпринимателя.

Преобразования были проведены так, что предприниматели попали в зависимость от чиновников. Произошла приватизация функций государства отдельными группами чиновников, близких к власти. Рыночные реформы предполагали резкое повышение частной хозяйственной активности людей и, соответственно, сокращение властных полномочий государства в экономике. В то же время эти преобразования способствовали значительному усилению неопределенности функций, прав, возможностей и ответственности государственных чиновников разного ранга. Они же, как люди, обладавшие самыми значительными по сравнению с другими социальными группами деловым опытом и инициативностью, сумели с наибольшей выгодой для себя воспользоваться открывшейся экономической свободой. Они фактически приватизировали свои рабочие места и стали выполнять должностные обязанности или не выполнять их настолько, насколько это отвечало их частным экономическим интересам.

Важной специфической чертой рыночных преобразований в России является то, что чиновники используют свои рабочие места (точнее, власть и информацию, с ними связанные – уточн. авт.) как один из ресурсов для частного предпринимательства. Ясно, что осуществляемое ими предпринимательство носит теневой характер так же, как и предпринимательство частных фирм, являющихся их партнерами по бизнесу.

В результате возникновения такого «делового» тандема уплата налогов стала рассматриваться населением как двойное налогообложение, поскольку все покупают государственные услуги в частном порядке, в конкретном объеме, который требуется тому или иному предпринимателю или другому частному лицу. В обществе сформировалась соответствующая социально-психологическая атмосфера, когда уклонение от уплаты налогов стало нормой, следование которой не осуждается, а, наоборот, рассматривается как достижение, как форма налогового регулирования или оптимизации.

К тому же, сам переход к рыночному хозяйству в России произошел в таких формах, что доходы тех 10 % населения, которые составляют самую богатую его часть, в десятки раз выше доходов тех 10 % населения, которые составляют его самую бедную часть. Это по официальной статистике. По мнению же ученых, такое соотношение с учетом «теневых доходов» богатых «зашкаливает» за 30. В Японии, Европе, США оно в 4 ‒ 5 раз ниже.

Вторая особенность ‒ чрезмерно большая роль государства в экономике.

Она находит свое выражение в двух формах.

Во-первых, в сохранении значительного государственного сектора без прежних экономических и правовых ограничений. Де-факто осталась государственной существенная часть энергетики, топливно-энергетического комплекса (ТЭК). Естественно, госсектору требуются прямые или косвенные дотации из бюджета. В свою очередь, на основе распределения бюджетных дотаций вырастает особый сектор теневой экономики, когда высокопоставленные чиновники (руководители министерств, ведомств и т.п.) через систему «дружественных» им фирм разворовывают или «прокручивают» государственные деньги. Далее эти деньги «отмываются», вкладываются в экономику или переводятся за рубеж и т.д.

Во-вторых, в чрезмерном и практически бесконтрольном вмешательстве государства в предпринимательскую деятельность. Это проявилось в создании государственных, полугосударственных или негосударственных «уполномоченных» компаний, через которые частные фирмы обязаны выполнять какие-либо насущные функции (скажем, создание муниципального банка, через который все организации региона обязаны осуществлять расчеты с бюджетом, энергетиками, железной дорогой и пр.). Функционирование компаний подобного типа ‒ источник теневой активности, т.к. предприниматели, стремясь получить разрешение на свою деятельность или желая обойтись без «уполномоченных», вынуждены им платить.

Другой источник теневых отношений ‒ лицензирование разных видов хозяйственной деятельности. Оно ставит частные фирмы в зависимости от органов власти и отдельных чиновников и дает последним большие возможности для извлечения теневых доходов. Достаточно распространенная практика ‒ выдача лицензий на какую-нибудь деятельность частным фирмам (например, аптекам) так, что получившие их становятся монополистами в одном из районов города. Ясно, что для «обхода» этого положения конкуренты вынуждены платить.

Наконец упомянем и прямое подавление конкуренции отдельными представителями органов власти в пользу «дружественных» им компаний. Часто это делается в самых прибыльных отраслях (в торговле бензином, металлами, нефтью, в строительстве), когда деятельность конкурентов подавляется с помощью милиции, налоговой полиции, проверок состояния экологической и противопожарной безопасности, запрещения землеотвода или сдачи земли в аренду и т.п. В этом случае производится принудительное распределение рыночных ниш, отдавая самые выгодные секторы рынка «дружественным» фирмам, которые, в свою очередь, отчисляют в пользу этих отдельных чиновников часть полученной сверхприбыли.

Вмешательство государственных органов в экономику всегда ведет к искусственному неравенству в положении различных частных фирм, всегда (прямо или косвенно) приносит выгоды одним и приводит к потерям у других. Из этого следует, что государство стимулирует обратное влияние частного бизнеса на государственные органы с целью компенсировать потери у одних и увеличить выгоды у других. В российских условиях, когда нет общепризнанных цивилизованных законов, традиций и этики во взаимоотношениях бизнеса и государства, это неизбежно ведет к росту теневой активности (к подкупу чиновников или, наоборот, их заказным убийствам, если их действия могут лишить фирму доходов и т. п.). В результате чрезмерное вмешательство государства в экономику при его слабости и зависимости от различных групп интересов порождает благоприятные условия для роста теневой экономики.

Так, например, очень сурово звучит приговор Чертановского муниципального суда города Москвы: «При назначении наказания подсудимому Лебедеву В.А. суд учитывает характер и степень общественной опасности совершенного им преступления, все обстоятельства дела и личность подсудимого».

Ранее Лебедев В.А к уголовной ответственности не привлекался, на иждивении имеет двоих несовершеннолетних детей и как сотрудник кафедры духовых инструментов Российской академии музыки характеризуется с положительной стороны. А посему ‒ «назначение ему наказание в виде лишения свободы сроком на четыре года с отбыванием в исправительной колонии общего режима».

Что же такое натворил преподаватель Российской академии музыки Виктор Лебедев, как сумел путем хитроумных операций «увести» подобно М. Ходорковскому миллиарды нефтяных долларов, т.е. народных, или миллиарды рублей бюджетных денег (также народных ‒ уточн. авт.) на кодированный счет в банке на Каймановых островах? Не было ни миллиардных афер, ни счета, ни далеких островов. Вся вина осужденного состоит в том, что он, будучи не в силах содержать свою семью (а не то, что уж команду «Челси» ‒ выд. авт.) на свою профессорскую зарплату, занялся частным извозом, не имея на то надлежащим образом оформленной лицензии. Точнее говоря, была даже и лицензия, но число водителей, объединившихся в кооперативе, который возглавлял В. Лебедев, оказалось больше, чем значилось в этой лицензии.

Поражает размах следствия по этому странному делу. В порыве «административного восторга» следствием были допрошены десятки свидетелей, досконально изучены тысячи документов, проведен анализ соответствия действий кооператива извозчиков десяткам должностных инструкций. Можно предположить, что ущерб, нанесенный государству, по меньшей мере, сопоставим с последствиями августовского дефолта, или экономических махинаций, совершенных М. Ходорковским, В. Гусинским, Б. БерезовскимЕлениным и иже им подобным. По утверждению суда, В. Лебедев за полтора года с 1 января 1997г. по 30 июня 1998г. извлек доход в размере 48842 рубля или примерно 1700 долларов по курсу на то время. Суд счел это доходом «в особо крупных размерах».

Как известно, «особо крупными» считаются доходы, превышающие 500 минимальных размеров оплаты труда. Так гласит, в частности, ст. 171 УК РФ.

В комментариях к данной статье (незаконное предпринимательство), по которой осужден В. Лебедев, указывается, что цель этой статьи – «предупреждение фактического перехода предпринимательской деятельности в сферу незаконной, или «теневой», экономики, а, соответственно, ее выхода из сферы контроля государства, что, как правило, влечет невыполнение предпринимателями законных обязанностей перед государством и гражданами». Там же говорится, что «данная статья направлена против такого незаконного предпринимательства, которое причинило крупный ущерб, либо сопряжено с извлечением дохода в крупном размере». Так бы наши суды поступали с отечественными, «нечистыми на руку», олигархами. Для сравнения, как не вспомнить публичное выступление бывшего Премьера Правительства России М.М. Касьянова и небезызвестного адвоката Г. Резника об отсутствии в «малозначительном» преступлении подсудимого М. Ходорковского общественной опасности перед Россией.

Третья особенность ‒ сохранение прежних (характерных для советской системы) форм монополизма и появление новых.

Первые связаны с деятельностью государства. Так как государство сохранило прямой контроль над работой ряда секторов экономики, это создает монополизм, порождающий теневую активность. Например, сохранение государственного контроля за золотодобычей (как и за добычей большинства видов полезных ископаемых) и ограничение доступа туда частного капитала служат источником существования черного рынка торговли золотом, оборот которого составляет многие десятки, а возможно, и сотни килограммов в год. Еще один источник монополизма ‒ деятельность бывших министерств, ведомств и их подразделений. Хотя формально РАО «Газпром», РАО «ЕЭС России» и им подобные ‒ негосударственные структуры (по крайней мере, они не являются «унитарными казенными» предприятиями, к деятельности которых не допускается частный капитал – уточн. авт.), они сохранили прежние связи и влияние в госаппарате, доступ к конфиденциальной государственной информации. Однако сейчас они не связаны прежними ограничениями, касающимися государственных ведомств. Это ‒ «квазичастные» фирмы, представляющие собой гибрид частной компании и государства. Такие компании регулируют целые секторы современной экономики России. Особенно много их в самых прибыльных сферах ‒ в добыче и продаже топливно-энергетических ресурсов и во внешнеэкономической деятельности. Некоторые из них обладают финансовой мощью, сопоставимой по размерам с бюджетом небольшого европейского государства. Они почти автономны и включают набор организаций, позволяющих им реализовывать все функции, которые традиционно выполняют государство и общество (от газет и телекомпаний до частных армий и сельскохозяйственных предприятий). В силу этих особенностей они практически закрыты от общественного и государственного контроля, что дает широкие возможности для развития теневой деятельности. К числу самых распространенных ее видов относятся уклонение от уплаты налогов, незаконное укрывание части валютной выручки за рубежом и манипуляции с векселями и акциями, выпускаемыми такими компаниями.