Текст книги "Аллоды. Все корабли Астрала"

9

Когда яркое весеннее солнышко добралось до зенита, Гордей был уже на пути к Новограду. Шагал напрямик, через лес, сжав зубы и настороженно посматривая по сторонам.

После сражения на поляне Гордей расклеился, дал слабину. В своих мечтах он часто видел себя великим героем, в одиночку уничтожавшим целые вражеские армии. Сильным, могучим, бесстрашным воином, ведущим жизнь, полную приключений и опасности. За этой мечтой он и отправился в большой город, чувствуя, что задыхается там, дома, под опекой семьи.

Теперь далекая родная деревенька не казалась ему скучной и душной. Милый безопасный дом, где все привычно и просто, где каждая былинка знакома с детства, а друзья готовы поддержать в любой момент. Гордей сейчас все бы отдал за то, чтобы оказаться дома.

Еще час назад он размышлял о том, что в целом было бы правильно свернуть еще правее, выйти обратно к большому тракту да задать стрекача в сторону Светловодья, к родным краям. И пусть эльфы, гибберлинги и хадаганцы сами разбираются, кто из них ловчее. Идея была весьма привлекательна. Но Гордей не свернул с пути и даже не замедлил шаг. Не мог он бросить в беде Винсента и Эрика. Не сейчас, только не после того, что им довелось вместе пережить. Не мог он их подвести, не мог бросить все и сбежать, как трусливый мальчишка.

Эрик Резак хотел заключить договор с канийцами, потому что хадаганцы были плохими. Гордей был должен, просто обязан доказать, что договор нужно заключать с канийцами, потому что они хорошие. Потому что им можно верить. Гордей просто не мог себе позволить запятнать честь Кании и всех людей. Что бы там ни бурчал гибберлинг про дылд – канийцы не трусы. Герои Кании не бросают друзей в беде, не бегут в страхе домой под теплое одеяло. И не распускают сопли.

Про сопли Эрик отдельно объяснил молодому охотнику – предварительно отхлестав его по щекам жесткой рукой, больше напоминавшей собачью лапу. Герои Кании после сражения не плачут, как дети, поцарапавшие пальчик. Они встают на ноги, отряхиваются и пускаются в следующее опасное приключение. Гордей и пустился.

После сражения Винсент совсем сдал – ослабел, побледнел и улегся отдыхать на ворох сухих иголок под соснами. Судя по всему, в плену у хадаганцев ему пришлось хуже, чем гибберлингу, и он все еще не оправился от ран. Так что наставления Гордею давал сам Эрик. Он, правда, в отличие от товарища был не мастер говорить, потому объяснения несколько затянулись. А кое-что пришлось повторить по несколько раз. Но в итоге молодой охотник все-таки понял главное – его отправляли в разведку.

Сейчас перед Гордеем стояла задача как можно быстрее добраться до Новограда. Здесь, напрямик, если не выходить к главным дорогам, до города было не так уж далеко. Если идти быстро, без привалов, то после обеда – по словам Эрика – можно было добраться до городских стен. А там уж как пойдет.

Добравшись до столицы, молодому охотнику предстояло пройти до центра города, до зданий совета Кании, а потом, покрутившись там, узнать последние новости о посольстве гибберлингов. Эрик хотел знать – покинули его родичи Новоград или еще нет. В любом случае Гордею предстояло вернуться обратно к друзьям в лес. И если гибберлинги были еще в городе, то нужно было придумать, как привести Эрика и Винсента обратно в Новоград. А если посольство уже ушло, то… Тут Эрик не смог дать внятного ответа, что он собирается делать в таком случае. Но потребовал, чтобы охотник в любом случае вернулся обратно и рассказал все, что узнает. Встретиться условились не у сосен, а подальше, ближе к краю аллода, там, где земля обрывалась в бездну.

Гордей никак не мог понять, почему гибберлинга так тянет к краю земли. Место опасное, и не только из-за астрала, что потихоньку подгрызает землю аллода. Любой новый отряд преследователей может загнать беглецов в ловушку, и им некуда будет отступать. Разве что броситься вниз головой в бездну, навстречу верной гибели. Но Эрик, судя по всему, знал что делает. Просто не считал нужным рассказывать об этому первому встречному дылде.

Размышляя над тем, что задумал ворчливый гибберлинг, Гордей постепенно ускорял шаги. Лес стал не таким густым, и теперь ему не приходилось продираться сквозь заросли подлеска. Чаща кончилась, и вокруг высились только величавые березы, возносящие к синему небу свои высокие зеленые кроны.

Гордей остановился и оглянулся, пытаясь запомнить дорогу. Здесь, среди берез, царило умиротворение. Лучи солнца спускались с небес сквозь зеленые облака из листьев, что ласково шептались под легким ветерком. Земля не была ровной – то тут, то там виднелись глубокие овраги, похожие на старые шрамы. Перебираясь через такой овраг, Гордей краем глаза приметил знакомые раскидистые листья разрыв-травы. Самих цветков не было видно, они, конечно, покажутся только ночью. Но на всякий случай охотник решил держаться от них подальше и побыстрее выбрался из оврага.

Оглянувшись, он заметил, как на той стороне, у подножья одной из берез, мелькнуло рыжее пятно. Рысь! И большая. Гордей замер, нащупывая на поясе рукоять ножа, но огромная кошка больше не появилась. Канула в зеленые заросли, спрятавшись до поры до времени. Попятившись, Гордей отошел подальше от оврага, а потом развернулся и быстро зашагал в сторону города.

Где-то впереди уже слышались звонкие удары кузнечных молотков и ржание лошадей. Повеяло запахом дегтя и вареной капусты – судя по всему, до города было не так уж далеко.

Изнывая от нетерпения, Гордей припустил вперед чуть ли не бегом, слегка прихрамывая от ломоты в лодыжке. Сейчас ему очень хотелось оказаться прямо в Новограде, и в первую очередь из-за того, что живот судорогой сводило от голода.

Разогнавшись, Гордей и не заметил, как преодолел последнюю череду кустов и с разгона выскочил на открытое место. Вскинув голову, охотник разинул рот – прямо перед ним возвышались каменные стены Новограда. Огромная стена опоясывала город, а между ней и лесом раскинулась широкая вырубка. Все деревья и кусты около стен выкорчевали, чтобы враг не мог незаметно подобраться к городу. Гордей оказался прямо в центре такой вырубки.

Стена была высокой – выше всех домов, что видел раньше лесной охотник. Из светлых камней, чуть тронутая серым налетом, она возвышалась над землей – гладкая и неприступная. Наверху, вдоль всей стены, виднелись окна, прорубленные в камне. Охотник даже не сразу сообразил, что это, оказывается, огромный коридор, который тянется по всей стене и, теоретически, должен служить убежищем для лучников. Понял он это, только увидев, что над этим коридором уложена остроконечная крыша из черепицы. Такие коридоры тянулись от башни к башне, и воины могли во время штурма спокойно перемещаться между ними, не боясь стрел врага.

Башни тоже заслуживали внимания. Высокие, объемистые, прочные на вид, они возвышались над стеной через равные промежутки, а венчали их остроконечные крыши. И не просто остроконечные, а чуть дутые, словно луковки с огорода.

Но какими бы большими ни были эти башни, как бы грозно они ни выглядели, у Гордея захватило дух от того, что он увидел за ними. Там, за стеной, раскинулся огромный город. И все укрепления не могли скрыть величественных домов, возвышавшихся над стенами града.

Высокие дома из дерева, из камня, увенчанные плоскими крышами и остроконечными, тощие и пухленькие, бордовые и синие, с позолотой и без – все это сияло в лучах солнца подобно лубочной картинке, из тех, что продают бродячие торговцы.

Приоткрыв рот, лесной охотник сделал несколько шагов навстречу Новограду и замер на открытом месте, не в силах отвести взгляд от великолепия домов. Гордей смотрел на них долго – минут пять и очнулся, лишь когда издалека порыв ветра принес лошадиное ржание.

С трудом оторвав взгляд от огромной стены с башенками, охотник закрутил головой, пытаясь найти вход в город. Никаких ворот поблизости не было видно. Но зато Гордей сразу приметил натоптанную тропинку, ведущую вдоль стен. Видно было, что по ней довольно часто ходят – если не часовые, так прохожие. Недолго думая, молодой охотник свернул на эту тропинку и отправился по ней, вдоль стены.

Идти долго не пришлось – довольно скоро Гордей увидел впереди первые дома, стоявшие около городской стены. Выглядело это так, слово город медленно выползал сквозь огромные ворота и пытался утвердиться вокруг широкой дороги, что вела из леса к Новограду.

Напротив ворот раскинулась небольшая площадь, по ее краю возвышались обычные деревянные терема, сложенные из бревен. Они были не такие высокие, конечно, как городские дома, но повыше тех, что охотнику доводилось видеть раньше. Срубы, украшенные лентами, выступали вперед, ставни были богато украшены резьбой, деревянные лесенки вели к расписным крылечкам, над которыми, как обратил внимание Гордей, висели разноцветные вывески. Было ясно, что это не жилые дома, а то ли лавки, то ли кабаки…

Здесь уже было людно – по дороге, ведущей из леса, к городским воротам тянулась вереница путников. На телегах, на лошадях всех расцветок, на возах и просто пешком – все шли в Новоград. Между резных теремов толпились люди – кто-то бойко торговал с рук, кто-то упаковывал тюки, а иные сразу направлялись к воротам. Обернувшись, Гордей еще раз окинул долгим оценивающим взором крыши зданий, что вид-нелись за стеной.

Длинный воз, запряженный чалой лошадкой, чуть не проехал по его растоптанным сапогам, но Гордей этого даже не заметил. Словно во сне он сделал пару шагов вперед, увернувшись от торгаша, несущего на плече лоток с цветными лентами, и медленно подошел к воротам.

Конечно, он видел каменные дома и раньше – в Ельмене такие, например, встречались. Видел и по дороге, в Сиверии. Но все же Новоград поразил воображение молодого охотника. Огромные дома, башни, чьи крыши походили на луковицы, факелы на стенах, огоньки и земля, вымощенная ровными камешками, подходящими друг другу…

Забыв, зачем он здесь, Гордей сделал несколько шагов и вошел под арку ворот, зачарованно озираясь по сторонам. Он даже не обратил внимания на пару стражников, стоявших в сторонке и лениво посматривавших в сторону ворот. Увидев Гордея – грязного, взъерошенного, покрытого пылью и палыми листьями, они насторожились. Но заметив разинутый от удивления рот и горящие глаза, дружно ухмыльнулись и вполголоса обменялись парой шуточек про деревенщину, явившегося в большой город.

Гордей, проходивший мимо них, краем уха услышал обидные слова, но не обратил на них внимания. Как зачарованный, он медленно шел по каменной мостовой, крутя головой и пытаясь рассмотреть все, что попадалось ему навстречу. Громадные здания – в три, а то и в четыре этажа! Огромные площади с кучами народа, уличные лотки, торговцы-зазывалы, цветастые палатки торгашей и менял – все это крутилось перед глазами молодого охотника разноцветным водоворотом.

И лишь выйдя на центральную площадь, размером с родную деревню, Гордей понял, что он, наконец, нашел то, что искал. Прикрыв глаза, он вдохнул и медленно выдохнул – как перед важным выстрелом – и лишь потом открыл глаза.

На этот раз он старался смотреть на окружающий его город как на лес, в котором ему нужно найти правильную полянку. Люди, идущие мимо него, перебегавшие площадь, – это все пустяки. Они не должны отвлекать. Главное то, что перед ним огромная башня, точно такая, какой ее описывал Эрик. Он сказал, что если войти в город со стороны Белого Озера, то по прямой можно выйти к центральной башне и пристройкам, где заседает совет Новограда. Но отсюда следовало свернуть направо, пройти через площадь к большой улице, что уходила чуть в сторону. Вдоль улицы тянулся ряд каменных домов, заселенных самыми разными людьми. Постепенно мостовая уходила в квартал ремесленников, но идти туда не требовалось. Нужный дом располагался на этой улице, где-то неподалеку от площади. Большой, каменный, с крохотным двориком и крыльцом. Именно там, недалеко от здания Совета, жили гости Новограда. Гибберлинги, люди, эльфы, послы и торговцы, переговорщики и стражники – всякий люд, считавшийся гостем и проживавший в городе за счет казны, должен был селиться в этом доме. Должен был.

Медленно повернувшись направо, Гордей пошел по площади, стуча каблуками по брусчатке. На ходу он пытался отрешиться от чудес Новограда и не глазеть по сторонам, что было весьма непросто для паренька, выросшего в лесу и так стремившегося попасть в столицу аллода.

Как ни странно, справиться с впечатлениями Гордею помогли косые взгляды, что кидали на него встречные прохожие. Многие откровенно ухмылялись. Тайком оглядев себя, Гордей понял причину таких взглядов и заметно расстроился: выглядел он как самое настоящее чучело. Куртка драная, вся в листьях да сухих иголках, штаны порваны и в репьях, на сапогах – пуды грязи. При этом в руках у него кривой старый лук без тетивы, а за плечами пустой колчан. Эрик не позволил ему взять в дорогу новый лук, добытый в бою, сказал, что это привлечет к себе лишнее внимание. Умом Гордей понимал, что гибберлинг был прав, но сейчас… Сейчас он очень жалел, что не привел себя в порядок перед тем, как зашел в город. Не таким он представлял себе свой первый визит в Новоград.

Чувствуя, как у него начинают гореть уши, Гордей тихонько отошел в сторонку и попытался быстренько почистить грязь на куртке рукавом. Ничего не вышло – только размазал подсохшую глину из леса. Румянец с ушей переполз на щеки, но Гордей вскинул голову и, глядя точно перед собой, продолжил путь, стараясь не обращать внимания на насмешливые взгляды горожан.

Дорога не заняла у него много времени. Едва свернув с главной площади на широкую улицу, ведущую обратно к городской стене, молодой охотник приметил нужный дом. Он был невысок, в два этажа, но был длинным и с множеством окошек – все как описывал Эрик. У него было два крыльца – одно, большое, с деревянными резными перилами, было совсем близко от Гордея. Второе, поплоше, располагалось на другом конце дома, довольно далеко.

Охотник, не долго думая, пошел к ближнему. Около резных перил высился долговязый стражник в кольчуге, остроконечной шапке и с пикой в руках. Он задумчиво щелкал семечки, поглядывая в сторону площади, на которой раскинулся целый парад разноцветных торговых палаток. Заприметив взъерошенного паренька, подходящего к крыльцу, охранник устало расправил плечи и повернулся к гостю.

– Чего тебе, деревня? – спросил он. – На что уставился? Проходи давай.

Гордей остановился, ошеломленный таким неласковым приемом. Но в ту же секунду его озарило – охранник сам подсказал ему, как следует себя вести.

– А чего чего, посмотреть хочу, – забарабанил Гордей, выпучив глаза. – Пришел я вот специально на чудо чудное посмотреть, да.

– Какое чудо? – устало спросил стражник, окинув взглядом потрепанного паренька.

– Сказывает народ, тут котики говорящие живут, – бодро отозвался Гордей. – Чудо чудесное, ходят на задних лапах, по-человечески болтают!

Стражник не донес очередную семечку до рта. Застыл, потом смерил тяжелым взглядом гостя – с головы до ног.

– Ты откуда такой взялся? – тихо спросил он, наконец.

– Из деревни Травушки, что под Ельменем, – быстро ответил Гордей. – Сказывают да рассказывают про чудеса. Издалека я шел, из Светловодья, из родной деревни.

– Оно и видно, – охранник снова тяжело вздохнул. – Ступай парень, своей дорогой. Не на что тут глазеть.

– Котиков посмотреть хочу, – заупрямился Гордей, вспоминая соседского мальчонку Вихра, вредину и ябеду. – Котиков. Говорящих.

Стражник с тоской огляделся по сторонам, пытаясь нашарить взглядом хоть кого-то из начальства. Никого.

– Нет тут никаких котиков, – медленно произнес он, растолковывая дурачку очевидную вещь. – Уехали котики, понял?

– Как уехали? – искренне огорчился Гордей.

– Совсем уехали, – буркнул стражник.

– Не верю, – заявил охотник, выпучив глаза. – Вчера были котики!

– А сегодня нету, – отрезал стражник, начиная закипать. – Ночью уехали! Все! Совсем! Понял?

– Значит, нету котиков? – с огорчением произнес Гордей.

– Нету, – устало повторил стражник.

– А может, есть?

– Пшел отседова! – рявкнул стражник, сжимая кулаки. – Уехали котики!

Гордей, скорчив испуганную гримасу, отскочил в сторону и быстро захромал в сторону главной площади, оглядываясь через плечо на злого стражника.

Тот остался стоять у крыльца, беззлобно чертыхаясь в спину убегавшего паренька. Ему и в голову не пришло, что в этот самый миг туповатый деревенский увалень потешается над ним.

Отвернувшись, Гордей скрыл ухмылку и пошел быстрее, надеясь поскорей убраться с глаз охранника. Главное он узнал – посольство гибберлингов покинуло Новоград. Причем именно в ту ночь, когда случилось похищение Винсента и Эрика. Совпадение? Может быть. А может, и нет. И куда они, кстати, уехали? К магическому порталу, через который эльфы попадали на человеческий аллод? Но почему бросили Винсента и Эрика? Допустим, что Эрика они не слишком-то и любили, он кого хочешь до ручки доведет своим ворчанием. Но эльфы – друзья и союзники гибберлингов, они не могли просто так бросить его, не поинтересовавшись, куда это девался Винсент. Что-то тут происходит. И хорошо бы узнать, что именно, поскольку, кажется, некто Гордей Ветров вляпался обеими ногами в огроменную коровью лепешку.

– Пст! Эй, парень! Хочешь котиков посмотреть?

Гордей резко остановился и обернулся. Прямо напротив него, у торгового шатра, украшенного красными и синими лентами, стоял высокий худой человек. На вид он был лет тридцати, лицо у него было веселое, улыбчивое. Над верхней губой – щеточка усов, на голове – кучерявый чубчик, сапоги начищены до блеска. Этакий городской модник в красной рубахе.

– Котики, – задумчиво пробормотал Гордей, оглядывая статного торгаша. – Котики уехали.

– А я все видел, – тут же заявил модник, задорно улыбаясь. – Дай монетку, расскажу, как все было.

– А чего же, дядя, не дать, – сказал Гордей, запуская руку в карман грязной куртки. – А интересно-то будет?

– Еще как, – пообещал усатый, распахивая перед гостем полог шатра. – Купи дяде кружечку кваску ярмарочного, дядя все тебе и расскажет.

Шатер оказался не простым – был он длинный, вытянутый, как гостевой дом. В центре, у огромной бочки, стоял продавец в грязноватом фартуке и с длинным черпаком в руках. Им он разливал по большим кружкам пенистый квас всем способным заплатить мелкую монету. Желающих было предостаточно – получив желанную кружку, люди отходили от бочки, ближе к краям палатки, и, не торопясь, наслаждались квасом. После просто выходили, оставив кружку на приземистом столике.

В шатре сейчас было с десяток человек, все одновременно говорили – но тихо, не повышая голоса, и беседы сливались один неразборчивый гул.

– Ну, давай монетку, – сказал усатый, поглядывая на продавца.

– Ща, – пообещал Гордей, запуская руку за пазуху.

Там, на груди, в кармашке, у него и правда завалялась медная мелочь, оставшаяся еще с дома. На самом деле основной денежный запас прятался у него за спиной, в тугом кошеле на поясе. Его выдал охотнику Эрик, распотрошивший пожитки похитителей – сказал, на всякий случай, вдруг понадобится кого-то подкупить. Гордей не собирался никого подкупать, но деньги взял. Сейчас он и не думал за ними лезть – решил, что обойдется мелочью.

– Давай-двавай, – подбодрил усатый.

Но Гордей, учуявший вдруг знакомый дух, отодвинул его в сторону и сам двинулся к продавцу. Нос не обманул – с другой стороны от бочки с квасом лежал огромный деревянный лоток, на котором высилась гора румяных пирожков. Судя по запаху – с капустой и грибами.

Обливаясь слюной, Гордей вытряхнул мелочь в руки продавца, и, не обращая внимания на стенания усача, взял себе три пирожка. И пару кружек с квасом. На это ушла вся мелочь, но Гордей не жадничал – ему очень хотелось есть.

Сунув в руки усатого кружку с квасом, Гордей отошел в самый дальний уголок шатра, встал у матерчатой стенки и впился зубами в первый пирожок.

Усатый мужичок, сжимая в руках кружку кваса, с кислым видом пристроился рядом. Он явно рассчитывал поживиться за счет деревенщины чем-то более серьезным.

– Ты рассказывай, – подбодрил его Гордей между глотками. – Про котиков-то.

– Котики, – уныло произнес усатый, прикладываясь к кружке. – Значит, жили они тут. И долго. А вчера уехали.

– Какие они, котики-то?

– Прозываются они гибберлингами, – устало произнес усатый. – Росточком тебе до пояса. Ходят все по трое. Семья у них такая. Три брата-сестры, все неразлучные, как близнецы. Все втроем делают. Веселые они, шумные.

– Шумные? – переспросил Гордей. – А что так?

– Да так, – буркнул усатый, заглядывая в свою кружку. – Вечно ссорятся чего-то. Нет у них единства, нету главного. Каждая семейка из трех братьев – сама себе голова.

– Ишь ты, – восхитился Гордей. – Хочешь пирожок?

Усатый махнул рукой и взял предложенное угощение.

– Уехали они, значит? – сказал охотник. – Вот жалость-то.

– Да где там, – с трудом произнес усатый, прожевывая пирожок. – Поругались они, значит, со всеми. Мол, не любите нас, не цените. Вчера вечером такой шум был.

– Какой шум? – насторожился Гордей. – Вчера?

– Прямо с вечера, – отозвался усатый, придвигаясь ближе.

Склонившись к плечу охотника, он зашептал прямо в ухо Гордею таинственным шепотом:

– Как стемнело, вывалили они, значит, из гостевого дома. Да как расшумелись! Говорят: убивают тут нас, сплошные убивцы вокруг. Это они-то! Сами-то на прошлой неделе одного нашего насмерть порезали! А теперь обижаются. – Усатый зыркнул по сторонам и склонился к самому уху молодого охотника. – А пуще всех один убивался. Пропадем тут по одному, кричал он, среди презлых канийцев. Давайте, братья, бежать. Тут они прямо похватали узлы свои и побежали в ночь.

– Куда побежали? – опешил Гордей. – Пешком? К магической башне да порталу?

– Вот и нет, – отозвался усатый, – дунули из города к самому краю земли. Сам не видел, но сказывают, что с того края они скинулись прямо в бездну астрала, значит, и улетели, аки птицы, к себе на другой аллод.

– Улетели, значит, – пробормотал Гордей, опуская левую руку с кружкой. – Вот что, дядя…

Он тряхнул правой рукой, и маленький засапож-ный нож, спрятанный в рукаве, выпал ему в ладонь. В мгновенье ока охотник крутанул его в пальцах и приставил тонкое лезвие к горлу застывшего рядом усача.

– Вот что, дядя, – тихо повторил Гордей. – Убери руку от моего кошеля за спиной, и тогда, возможно, у тебя не будет второй улыбки под подбородком.

Городской красавчик, оказавшийся обыкновенным карманником, выдавил кривую ухмылку и медленно, очень медленно, опустил руку, уже засунутую под куртку деревенскому дурачку.

– Мы, деревенские, – наставительно произнес Гордей, – люди не шибко умные. Но сильно обидчивые. Понимаешь? Нет, не кивай, не надо. Порежешься.

– Понимаю, – прошептал побледневший карманник.

– Спасибо тебе за разговор приятный да за веселье, – сказал Гордей. – Не взыщи, если что. Мы люди простые, стражников у нас отродясь в деревне не водится. Если что, сами управляемся – ткнем посильней да в лесу прикопаем, смекаешь? Чую, не встретимся мы сегодня больше. Потому что если я твои усы еще раз увижу…

Договаривать охотник не стал – чуть шевельнул ножом и тут же опустил руку, одним взмахом разрезав полотняную стену палатки. Бледный карманник отшатнулся и чуть не повалил столик с пустыми кружками. Гордей спрятал нож в рукав и сунул в руки воришке недопитый квас.

– Вот, хлебни, поправь здоровье, – сказал он опешившему усачу и ловко выбрался через дыру в стене наружу.

Быстро оглянувшись, Гордей свернул за угол палатки и быстрым шагом устремился прочь, к другому концу площади, пытаясь затеряться в толпе. Разговор вышел очень познавательным, насыщенным, но задерживаться для дальнейшей беседы – возможно, с дружками воришки, – Гордей не собирался.