Текст книги "Арон Гирш. Утерянный исток"

«Исследовательский центр нейрофизиологии является негосударственным научно-исследовательским учреждением, существующим на средства независимых инвесторов и на средства, получаемые от реализации учреждением некоторых своих услуг. Тем не менее, уникальным это заведении делает то, что в его стенах был разработан и апробирован метод оперативного вмешательства на головном мозге человека , получившем название нейросинтез. Данный метод позволяет сохранять информационную сущность человека, пережившего ту или иную форму повреждения головного мозга.»

После этого короткого комментария диктора, на экране появилось лицо Максимилиана, и в нижней части экрана высветился текст, из которого следовало, что Максимилиан являлся руководителем исследовательского отдела. Это могло означать только то, что Максимилиан заполучил желаемую должность.

Мужчина, прекрасно держась перед камерой, давал развёрнутое объяснение:

«Нейросинтез, это принципиально новый метод оперативного вмешательства на головном мозге пациента. Несмотря на свою сложность, принципиально метод заключается в следующем. Судьба пациентов, которые по каким либо причинам получили ту или иную форму повреждения тканей головного мозга, во многом определяется исходя из того, какие именно структуры были повреждены. Дело в том, что с точки зрения нейрофзиологии, спасение человека заключается в сохранении его личности. Несмотря на распространённое мнение, личность человека не такое уж и абстрактное явление. Личность человека это совокупность таких составляющих как жизненный опыт, знания, психологический стереотип. Даже язык, и речевой стереотип находится в этих категориях. Нейрофизиология уже давно позволили специалистом выявить и дифференцировать отдельные участки головного мозга, содержащие специализированные группы нейронов, и отвечающие за специальные функции. Таким образом, именно от сохранности таких отделов во многом зависит прогноз применения нейросинтеза. Если же говорить о самой процедуре, то здесь всё строится на принципах трансплантации. Говоря проще, мы сперва определяем степень сохранности важных компонентов головного мозга пациента, затем выделяем их и соединяем с донорским мозговым веществом. Таким образом, мы восстанавливаем естественную и функциональную среду мозга »

И вновь на экране появились кадры различных образцов медицинской техники, большинство из которых не имели даже отдалённого отношения к нейросинтезу.

Когда на экране вновь появилась женщина-диктор, то она уже говорила более предметно:

«Семья Свардовски приняла предложение исследовательского центра и на настоящий момент готовится процедура для транспортировки ребёнка из палаты интенсивной терапии областной больницы в операционный отдел исследовательского центра. Это потребует принятия особых мер, поскольку сохраняется риск жизни ребёнка. Администрация областной больницы, после непродолжительных переговоров, согласилась пойти на встречу и помочь в решении всех складывающихся проблем. В то время как консилиум врачей областной больницы выступает с самой откровенной критикой в отношении как исследовательского центра, так и самого метода оперативного вмешательства. Врачи утверждают, что данный метод не апробирован должным образом, в силу чего сохраняется высокий риск жизни пациента. Тем не менее, родители ребёнка готовы пойти на этот риск, исходя из того, что никакой другой альтернативы у них нет.»

Женщина-диктор пообещала, что информационное агентство будет держать своих зрителей в курсе развивающихся событий. На этом сообщение закончилось, на экране была запущена серия бессмысленных рекламных роликов.

Риз задумался над тем, что только что увидел. Ему казалось, что у всей этой ситуации было как минимум две жертвы – Григорий со своей супругой, буквально агонирующие той надеждой, которую им внезапно преподнесли представители исследовательского центра, и сам ребёнок, от мнения которого ничего не зависело, во-первых в силу возраста, а во-вторых – в силу своего положения.

Риза больше заинтересовал тот факт, что руководителем исследовательского отдела стал Максимилиан, а в последнее время Елизавета говорила, что о Кирилле Генриковиче так ничего и не было слышно. Это всё выглядело весьма странным. Внезапность исчезновения доктора, внезапный проявленный интерес Максимилиана к нейросинтезу. Риза так же вспоминал свой разговор с Максимилианом, состоявшийся незадолго до выписки. Психотерапевт вёл себя странно, а характер его вопросов позволял сделать вывод о том, что у него был какой-то личный интерес в отношении проекта.

Из раздумий Риза вырвал звук стука в дверь. Не очень громкий, зато энергичный и не продолжительный.

С момента своего возвращения из исследовательского центра, Риз так и не включил ни домофон ни звонок на входной двери. Причина заключалась в том, что много гостей Риз не ожидал на своём пороге.

Подойдя к входной двери, Риз посмотрел в дверной глазок. Он сильно удивился. На пороге его квартиры стояла Елизавета, но она не предупреждала о своём визите. Более того, за целый день Риз не получил от неё никакого сообщения, даже касательно высланной ей таблицы.

Прежде чем открыт дверь, он стремительно перебрал в уме собственную квартиру, всё ли на данный момент было в надлежащем порядке, чтобы принимать гостей. На самом деле до порядка было ещё очень далеко, Риз не утруждал себя аккуратным размещением вещей в квартире, но и заставлять Елизавету ждать ему не хотелось.

Женщина вошла в прихожую и тут же разразилась тирадой:

– Извини что без предупреждения, ты не против если я зайду не на долго? – спросила Елизавета, было видно, что она была несколько взволнована.

– Конечно, конечно…. – отозвался Риз, делая жест, приглашая женщину пройти в гостиную.

Оказавшись в гостиной, Елизавета на мгновение остановилась и окинула взглядом окружающее пространство. На её лице отразилась едва заметная улыбка, она повернулась к Ризу и спросила:

– Так это вот где ты живёшь?

Риз не нашёл что ответить, он до конца не понимал, какой смысл был заложен в этом вопросе.

– Да, как то вот так. – ответил Риз, приглашая Елизавету присесть на диван.

– Так, – Елизавета закрыла на мгновение глаза и глубоко вдохнула – прежде всего. Я сегодня получила файл с таблицей, которую ты сделал.

Риз утвердительно кивнул.

– Я была приятно удивлена тем, что ты серьёзно подошёл к этому вопросу. – из дамской сумочки Елизавета вынула несколько листов с каким-то текстом, отдельные фрагменты которого были выделены маркером, а также свой смартфон с широким дисплеем – У меня просто не было времени тебе ответить. У нас в центре всё с ног на голову встало…

– Оу, это наверно то, о чём я хотел бы тебя спросить… – сказал Риз, пытаясь замедлить Елизавету и обернуть разговор в несколько другое русло.

Елизавета посмотрела на Риза, ожидая его вопроса.

– Я буквально минут десять назад видел репортаж, – Риз указал на стоящий на столике ноутбук – в котором шла речь о семье, попавшей в серьёзное ДТП…

Елизавета не смогла дождаться когда Риз закончил бы свой ход мыслей, она перебила его.

– Ты о семье Свардовски. Они уже стали героями местного уровня. Да, отчасти весь тот кипишь, что творится в центре, связан с их ситуацией…

– Слушай, а разве Максимилиан уже получил должность руководителя отдела? – Риз использовал подходящий момент, чтобы задать конкретный вопрос, не позволяя Елизавете отвлечься.

– Ах да, вот ты о чём. – женщина покачала головой – Я ведь тебе не рассказала, а ты так интересовался судьбой Кирилла Генриковича.

Риз терпеливо и испытующи, глядел на Елизавету.

– Когда в сети появилась информация о семье Свардовски, когда их дочь только доставили в реанимацию областной больницы, Максимилиана словно в задницу оса ужалила.

Риз не смог удержаться от усмешки.

– Он созвал что-то вроде консилиума, но не по научному вопросу, а скорее по вопросам авторитета нашего центра. Максимилиан поставил вопрос ребром, утверждая, что несчастье этой семьи, это наш уникальный шанс повторить успех первого нейросинтеза.

Сказав это, Елизавета на мгновение замолчала, и отвела взгляд в сторону, а Ризу потребовалось чуть больше времени, чтобы понять, что женщина смутилась из-за некой этической составляющей вопроса. Её очевидно было не с руки говорить в присутствии Риза о нём как о объекте научного исследования.

– Эй, – ободряюще сказал Риз – что там дальше!

– Ну, он заявил, что неудача клиницистов в областной больнице оставляет родителей девочки один на один с несчастьем, и без каких либо достойных альтернатив. Это, по его мнению, позволило бы нам добиться их согласия на то, чтобы применить на их ребёнке нейросинтез. Некоторым из нас это показалось несколько не этичным, но большинство специалистов сослались на то, что у семьи девочки вообще нет никаких более достойных вариантов. С такой точки зрения, мы нужны им не меньше, чем они нам.

– А я правильно понимаю, что это по большей части эксперимент, чем операция? – спросил Риз.

Елизавета попыталась уклончиво ответить:

– Ну это ведь, в нашем случае одно и тоже…

– Я имею в виду, уточнил Риз –что у Максимилиана, и у вашего центра вообще, нет достаточной уверенности в положительном исходе.

Елизавета ничего не ответила, но Ризу и без того было ясно, что он попал в самую суть.

– У вас складывается ситуация, при которой в случае успеха операции, вы сможете искупаться в славе. Но в случае провала, вас скорее всего утопят в позоре.

Метафора была более чем ясна, Елизавета внимательно посмотрела на Риза, затем едва заметно кивнула.

–В моём случае, несмотря на то, что мой проект был первым, риска для вашего центра было меньше. Если бы со мной не получилось, то скорее всего никто бы об этом и не узнал. Максимум в научных, медицинских кругах говорили бы о Кирилле Генриковиче и его провале. Но вот теперь, особенно после этого репортажа, широкое внимание общественности уже устремлено на вас.

– Абсолютному большинству вообще не интересно развитие нейросинтеза, какие то там перспективы и возможности. – женщина говорила это, и смотрела куда-то перед собой, отчего её облик казался отстранённым -Большинство видит в этом личную драму семьи, разыгрывающуюся в режиме реального времени. А у любой пьесы должны быть отрицательные герои, на которых возлагается вина за печальный финал.

– Получается, главный риск для вас – это то, какими «героями драмы» вы в последствии предстанете перед общественностью. – заключил Риз.

– К сожалению, – отозвалась Елизавета – путь прогресса далеко не всегда выстлан красной, бархатной ковровой дорожкой.

– Точно, – отозвался Риз – иногда этот путь выстлан костьми.

Риз и Елизавета сменили тему, и беседа потекла более оживлённо и приятно. Молодые люди обсуждали разные вопросы, Риз рассказал немного о новостях, заинтересовавших его, о которых Елизавета даже и не слышала, будучи постоянно поглощённой интенсивной работой и фактически каждодневно принося в жертву своё время и силы.

В конце концов, молодые люди вернулись к тому, что изначально должно было стать темой их разговора.

– Я просмотрела твою таблицу, и описания. Ты ведь сам выявил определённую закономерность?

– Да, это не было сложной задачей. Я ещё до таблицы стал замечать, что определённые образы появлялись в моих снах всё чаще.

Елизавета хотела вывести таблицу на дисплей своего смартфона, но Риз упредил её, открыв таблицу на ноутбуке, на широком дисплее было куда удобнее разбирать содержимое.

– Видишь, – начала Елизавета – я насчитала шесть основных элементов. Их можно назвать «яркими фрагментами»

Риз утвердительно кивнул.

– Прежде всего, важное значение имеет место, пространство, в котором происходят события, являющиеся тебе во снах. Мы можем наблюдать, что ты чаще всего видишь некий природный объект.

– Да, точно так. – подтвердил Риз, не выпуская чашку чая из рук.

– Так, я в общих чертах поняла характер места, но не смогла обнаружить в нём никаких ярких особенностей. Сможешь мне сейчас рассказать по подробнее.

– Да, конечно. – теперь Риз поставил чашку на стол, затем сложил ладони в замысловатую позицию на груди – Это место, это действительно природа, я имею в виду, это не что-то техногенное. Это на открытом пространстве. Я обнаруживаю себя там всякий раз. Там повсюду снег, хотя совсем не холодно. Говоря точнее, я понимаю, что это зима, ну или очень поздняя осень. И сам снег указывает на то, что окружающая температура должна быть ниже нуля, но я не чувствую даже холода от снега.

– Тактильные ощущения практически никогда не передаются во сне, ведь головной мозг в это время не исполняет функцию анализа тактильных рецепторов. – объясняла Елизавета – В противном случае, мы не могли бы даже заснуть, продолжая ощущать воздействия на тактильные анализаторы. Во сне, анализаторная система работает по принципу охранной системы. Мы долго можем не чувствовать каких либо воздействий, пока степень воздействий не становится травматичной. Вот тогда наш мозг пробуждает нас, чтобы мы могли устранить опасное воздействие.

– Я правильно понимаю, – решил уточнить Риз – что когда я периодически , во время сна, закидываю руку за голову так, что нарушается кровоснабжение тканей руки, и долго время, я продолжаю спать, не чувствуя неудобств, пока в определённый момент, я как бы по щелчку просыпаюсь, чтобы восстановить нормальное положение части тела – руки, и восстановить кровоснабжение?

– Ну да. – улыбнулась Елизавета – всё верно. Просто та ишемия тканей, из-за длительного отсутствия достаточного кровоснабжения, которая уже угрожает повреждением мышечных и других тканей, является опасным состоянием, и наша нервная система автоматически прерывает сон, чтобы мы могли устранить угрозу. А вот тот, кто засыпает сильно пьяным, сильно рискует, поскольку алкоголь угнетает нервную систему, и экстренного пробуждения может и не произойти. Знаешь, часто так бывает, что сильно выпивший человек мог заснуть лицом в подушку, и задохнуться под весом собственного тела.

– Ясно, – продолжал Риз – пусть будет так. В том месте, находится лес, хвойный, деревья высокие, покрытые снегом. Я хорошо помню и такой момент, что если смотреть на их вершины, то можно видеть, как они раскачиваются, словно от ветра. Но в то же самое время, никакого ветра не ощущается. Ладно. Этот лес, он словно расступается и между ним находится озеро. Оно уже покрыто льдом, но очевидно лёд тонкий, недавно сформировавшийся. Поверхность льда скрыта снегом.

– А есть там что-то на противоположном береге? – спросила вдруг Елизавета – Может быть что-то такое, что ты можешь видеть, и ощущаешь желание, стремление туда добраться.

– Нет, нет, ничего подобного там нет. – поспешил ответить Риз, чтобы женщина не ушла в неверном направлении – Противоположный берег вообще плохо виден, но не потому что он далеко. Просто, если в его направление смотреть, то ты словно понимаешь, что берег там, но не видишь его. Это довольно странно, и касается не только берега, но и многих других объектов. Раз за разом, когда я видел это место, объекты и сам берег становились более чёткими. Я даже подобрал наиболее подходящий термин – детализация.

Елизавета ничего не ответила, лишь озадачено посмотрела на Риза.

– Ну, это процесс прорисовки мелких деталей. Особенно актуально для компьютерной графики, когда программа задаёт определённые значения, таким образом, чтобы изображение объектов последовательно проявлялось, по мере приближения к ним камеры. Здесь, по ощущениям, во многом точно также.

– Словно кто-то дорисовывает пространство. – Елизавета закончила идею Риза, подобрав настолько точное описание явления, что молодой человек сам поразился этому.

– Да, именно так. Думаю это можно как раз так и описать.

– Хорошо, – Елизавета похоже предпочла не задерживаться на этом своём предположении – а что там, в противоположном направлении от озера?

– А там ничего и нет. – коротко ответил Риз – В этом тоже не всё просто так. Всякий раз, когда я был обращён лицом в противоположное от озера направление, там было лишь пространство, заснеженная поверхность, словно поле, уходящее далеко, до тех пор, пока не сливается с горизонтом. И двигаться в этом направлении попросту невозможно, поскольку просто не получается приблизиться, ну или если точнее, удалиться от пресловутого озера и леса.

– Интересно. – заключила Елизавета, глядя на Риза – А ещё что ни будь ты там встречал?

Этот вопрос показался Ризу подозрительным. Молодой человек уже успел изучить манеру речи и некоторые аспекты поведения Елизаветы. Сейчас, это было очевидно, она хотела услышать что-то такое, что должно было подтвердить или опровергнуть какую то её догадку, озвучивать которую она пока что не собиралась.

Ризу не хотелось говорить о том, последнем компоненте своего сна. Странная фигура, человек, которого он видел несколько раз.

«– Возможно,» – думал Риз – «твои догадки как-то связаны с этим человеком. Но ведь о нём я не упоминал в таблице. Ты определённо что-то знаешь»

– Да вроде нет, – вслух ответил Риз – больше ничего такого там нет, иначе я бы указал это.

Молодой человек кивнул на таблицу, Елизавета посмотрела на дисплей и тоже кивнула.

– Хорошо, давай дальше. – сказала женщина – Следующим пунктом я бы выделила вот это…

Она ткнула пальцем в экран, не прикасаясь к поверхности дисплея.

– Здесь у тебя указан какой-то храм. Что это такое?

Риз задумался, подбирая слова, поскольку вот это его видение ему было сложнее всего описывать, настолько животрепещущим оно ему казалось.

– Я, возможно, начну из далека, – наконец заговорил Риз – ты помнишь тот вечер на конференции, когда мы в первый раз встретились вне исследовательского центра?

Елизавета закивала головой в знак подтверждения.

– Эта лекция о территории между королевством Бутан и Непалом. -сказала женщина, давая понять, что она очень хорошо помнит тот вечер.

– Именно. Лекция того азиатского учёного, которому якобы удалось втереться в доверие и прожить какое-то время в среде той таинственной народности, про которую он рассказывал. Так вот, я ещё тогда, слушая его лекцию, смотрел на те слайды, что были у него за спиной. С какого-то момента я стал ощущать себя странно. Мне показалось, будто некоторые изображения были мне знакомы.

– Ну, – Елизавета несколько неуверенно перебила Риза – ты ведь мог видеть нечто такое в интернете. Сейчас даже самые экзотические уголки, так или иначе, уже попадали в объективы камер.

– Нет, здесь совсем другое. – отрезал Риз – Я не просто вспоминал, что где-то, когда-то видел нечто подобное. Я ведь далеко не специалист в архитектуре, особенно в зодчестве не изученных народов южной Азии. Понимаешь, в интернете можно найти миллионы снимков самых разных развалин, храмовых комплексов и прочего. Человеку, который не специалист в этой области, будет, мягко говоря, не просто дифференцировать такие вещи. Для меня, архитектура Непала, с их буддийскими храмами мало чем отличается от храмовой архитектуры того же Бутана.

Елизавета понимающе кивнула, призывая Риза продолжать объяснения.

– Но вот когда я увидел именно те фотографии, я фактически ощутил, что я, и это может прозвучать странно, был там. Словно сам находился среди тех скальных фигур, примитивных резных барельефов. Я закрыл тогда глаза, и я не просто вспомнил, а почувствовал это место, о котором шла речь. Дальше всё было ещё более странно. Я словно отключился посреди лекции, обнаружив себя там, в этом храмовом комплексе. На этот раз, всё было очень реально. Я ощущал изнуряющую жару, при высокой влажности воздуха. Я ощущал редкие порывы освежающего ветра, которые приносили с собой и ароматы некоторых растений. Там кругом были мангровые джунгли. Я видел в таких мелких деталях узоры, вырезанные на скальных стенах, и я слышал, как в небе, над самим комплексом, кружили бесчисленные птицы, неизвестной мне породы. Они были светло-серого оперенья, скорее даже белёсого. Они отвратительно кричали, и их крик, заполнял собой скальный комплекс, скорее всего из-за эффекта эха.

– Ты всё это увидел там, тогда, во время лекции? – спросила Елизавета, которая была сильно удивлена услышанному.

Риз кивнул, и не дав женщине ничего сказать, добавил:

– Я видел это место, но это было не просто видение и уж тем более не сон. Я мог бродить по тем местам, прикасаться к предметам, понимаешь? Я мог взаимодействовать с миром, как если бы он был реальный.

– И как долго это продлилось? – спросила Елизавета.

Риз посмотрел на женщину, затем прикоснулся к подбородку, задумался, пытаясь дать наиболее точный ответ.

– Очень сложно сказать. Видишь ли, там, в том месте я как бы пробыл не мало. А вот когда я пришёл в себя, оказалось, что просто закончилась двадцатиминутное выступление того профессора.

– И я подошла к тебе.

– Что?

– Ну помнишь, я подошла к тебе и поздоровалась, – Елизавета напомнила Ризу о их встрече – ты тогда казался растерянным, я даже слегка удивилась. Мне сразу же пришла в голову мысль, что быть может и не стоило тебя беспокоить….

Риз помолчал какое-то время, а затем рассмеялся, растирая ладонями глаза.

– Нет, – говорил молодой человек – уж вот это-то сделать как раз стоило!

Елизавета тут же ответила молодому человеку аналогичной реакцией.

– Ну хорошо, что ты не жалеешь.

– Слушай, а что это был за профессор такой? – спросил вдруг Риз.

– Который читал лекцию? – переспросила Елизавета – Это был знаменитый этнолог, его зовут, если я смогу это правильно произнести, Кадернатх Пандэй.

– Ого, ты вспомнила такое имя? – удивился Риз.

– Ну он достаточно известный учёный. Видишь ли, я не просто так была на той конференции. – объясняла Елизавета – Мой отец был профессором истории и долгие годы занимался этно-географией. Он уже умер, но меня иногда приглашают некоторые его старые друзья на конференции, где походят презентации папиных книг. Права на свои труды, мой отец ещё при жизни продал одному издательскому дому.

– Здорово. Ты никогда не рассказывала… – сказал Риз и осёкся, поскольку осознал, что у них с Елизаветой состоялось не так уж и много очных встреч, и всякий раз они говорили только о нём, а рассказать о самой себе женщина не имела никакой возможности.

– Да это дело такое, семейное и не факт, что тебе будет интересно. –отмахнулась Елизавета, желая уклониться от этой темы.

– Я думаю, – Риз придвинулся к ноутбуку, оказавшись совсем рядом с Елизаветой – что имеет смысл узнать, где сейчас этот этнолог. Как ты говоришь его зовут?

– Кадернатх Пандэй. – проговорила Елизавета, почти-что по слогам.

Риз набрал имя учёного в поисковике и тут же получил множество ссылок. Однако его интересовало только то, где и как можно было бы найти этого человека. На официальном сайте учёного Риз нашёл его контактную информацию. Там были номера телефонов и электронная почта. Причём, номера телефонов были и российские.

– Если он ещё в России, – говорил Риз – я хочу попробовать договориться с ним о встрече.

– Так, – озадачено произнесла Елизавета – и что дальше?

– Я хотел бы поговорить с ним по подробней о этих его снимках. Где, когда и при каких обстоятельствах он их сделал.

– Интеерсно… – согласилась женщина – Ты хочешь ему позвонить, или написать сообщение?

– Для начала, я отправлю ему сообщение. Если получу обратную связь, то там уже и свяжемся. – Риз на секунду задумался. Затем добавил – Хотя, даже если он вообще ничего мне не ответит, я всё равно ему позвоню.

Елизавета улыбнулась.

– А давай я попробую написать ему на почту от нашего отдела. -предложила Елизавета – Известные учёные, как правило, страдают не дюжим снобизмом. Он может из принципа не пойти на контакт с тобой.

Риз посмотрел на женщину, улыбнулся в ответ, и ответил.

– Было бы просто отлично. Если только тебя это не затруднит и никаких проблем не составит.

– Да какие там проблемы. – отмахнулась Елизавета, пододвигаясь к монитору, чтобы записать адрес электронной почты себе в смартфон.

В этот момент, женщина оказалась очень близко от Риза, и тот смог почувствовать, как сквозь ауру аромата её парфюма пробивался запах её свежих, уложенных в замысловатую причёску волос. Ризу сделалось вдруг очень приятно само ощущение присутствия Елизаветы рядом с ним. Молодой человек захотел что-то сказать, но на ум не приходило подходящих ситуации фраз.

Сам не понимая зачем, Риз произнёс её имя тихим, едва не шепчущим голосом. Женщина замерла, но не спешила отпрянуть. Она ничего ему не ответила. Покосившись краем глаза на молодого человека и игриво улыбнувшись, она ловко поймала его руку и преодолевая незначительные, неосознанные сопротивления, притянула ладонь Риза к себе, и опустила на бедро. Наконец Риз волевым усилием заставил себя отказаться от неловких сопротивлений, вызванных волнением и растерянностью. Впоследствии, Елизавета сделала всё за него.

На утро, Риз проснулся с пониманием того, что впервые со дня своего пробуждения в исследовательском центре, его сон был спокойным, не наполненным никакими видениями или образами, а сам он чувствовал себя свежим, отдохнувшим и полным сил.

Елизавета, с первой же минуты своего бодрствования принялась суетится. Оказалось, что она уже опаздывала на какое-то очередное совещание, связанное с предстоящей операцией. Женщина на ходу выпила кофе съела два яблока, которые лежали у Риза в холодильнике. Ни о каком завтраке и речи быть не могло. За окном, на дорогах уже собирались солидные пробки. Одеваясь практически на ходу, женщина заявила, что прихорашиваться она будет в машине, благо на её пути до работы будет как минимум четыре участка с извечными заторами на дороге.

Уже на самом пороге, в прихожей, Елизавета остановилась, словно опомнившись, что она что-то позабыла. Обернувшись, она увидела, что Риз стоял в коридоре и молча провожал её взглядом. На лице молодого человека была лёгкая, еле заметная улыбка.

– Ну что! – выдохнула Елизавета – Ты так и будешь стоять там как истукан или пожелаешь мне хорошего дня?

Риз улыбнулся.

– Будь осторожна на дороге, – проговорил он – и хорошего тебе дня.

Елизавета улыбнулась в ответ.

– Ну я имела в виду, что ты мог бы меня поцеловать.

Риз с большой охотой пожелал Елизавете «хорошего дня» таким способом, как она того хотела, и женщина буквально помчалась вниз по подъезду, во двор, где стоял её автомобиль. За минувшую ночью, как не удивительно, не нападало много снега.

Риз, закрыв входную дверь, и оставшись один, подошёл к окну на кухне, и посмотрел во двор. Он увидел, как автомобиль Елизаветы, едва успев прогреться, уже покидал двор.

Проведённый вечер оставил у Риза чрезвычайно приятные впечатления, но теперь, когда он вновь остался наедине с самим собой, он вновь почувствовал как к нему возвращалось его самообладание, контроль над эмоциями.

Позавтракав, Риз подумал о планах на день. Первым делом он осуществил задуманное, написав сообщение профессору Кадернатх на его электронную почту.

Однако, это заняло не больше получаса, после чего Риз решил, что имело смысл как следует порыться в интернете в поисках информации, касавшейся того таинственного места, про которое индийский этнолог рассказывал. Трудно было представить, что при том размахе навигационных и спутниковых технологий, которых достиг прогресс, ещё оставались места столь малоизученные, пусть даже и в южной Азии.

Риз планировал проводить свои поиски не столько по официальным поисковым системам, от этого было мало толку. Он собирался поискать специализированные форумы, посвящённые вопросам этнографии, истории, чего-либо, связанного с интересующим его вопросом.

Вскоре молодому человеку удалось найти подобные ресурсы. Особую ценность, как казалось Ризу, представляли именно форумы. Поскольку конкретной информации по племенам и народностям вблизи королевства Бутан богатой нигде не было. Риз надеялся задать вопросы бывалым различных форумов. Все, более-менее серьёзные форумы данной тематики, были иностранными, и язык общения там был английский. К собственному изумлению Риз обнаружил, что этим языком он владеет едва ли хуже чем русским. Сперва неуверенно, Риз продвигался по строкам, осознавая, что значения слов, связанных в предложения, становятся ему ясны, как бы сами собой. Это означало, что когда-то он уже изучал английский и, очевидно, этот язык был у него на очень приличном уровне. Находка поразила Риза не только как приятный сюрприз, но и как ещё одно подтверждение теории о том, что в постоперационный период после нейросинтеза, нейронные связи продолжали устанавливаться в мозгу Риза, в то время как он сам не мог и догадываться, какие ещё находки ждут его впереди.

Зайдя на самый авторитетный форум, который был организован при университете Гарвард. Здесь было учреждено крупнейшее этнографическое сообщество¹³.

Это был большой форум, с огромным деревом тем, подтем, и библиотекой сообщений за много лет существования портала.

«– Ну и что дальше?» – задавался вопросом Риз.

Просмотрев названия тем, он обнаружил, что он большинство из них даже приблизительно не касались искомого региона. Большая часть обсуждаемых тем касалась очень узких вопросов, обсуждение которых изобиловали специальной терминологией.

Риз принялся открывать ветки тем с наиболее интересными ему названиями. Всё, что было хоть как-то связано с вопросами практикуемых в южной Азии религиозных учений. Оказалось, что главной причиной столь скудных данных о данной территории являлась практически перманентная политическая напряжённость. Кроме того, культура, история и этнография как Непала так и королевства Бутан были довольно хорошо изучены, и именно эти два государства теперь диктовали культурные тренды в регионе.

Однако в территориальные споры между тесно расположенными государствами оказывались вовлечены те малые народности, которые проживали в труднодоступных территориях. Одной из таких народностей были Бурпа, которые издревле селились в горах, компактно расселяясь в тех частях горных массивов, на которых сохранялась достаточная растительность.

Культура Бурпа была изучена весьма поверхностно, поскольку данный народ не отличался коммуникабельностью, а его специфическая религия способствовала только изоляции. Даже жители королевства Бутан не обладали достаточными знаниями о этом народе. Всё, что этнологам удавалось вызнать у них о Бурпа, ограничивалось местными преданиями и суевериями.

Риз, читая обширные выдержки из разных статей, которые участники форума приводили в качестве доказательства некоторых своих гипотез, периодически обнаруживал упоминания о профессоре Кадернатх Пандэй. Оказалось, в узких кругах этнологов, его имя было известным, и он считался авторитетным учёным. Кадернатх, около восемнадцати лет назад, когда он только начинал свой путь международного исследователя, заявил о своём намерении сорвать вуаль таинственности с региона. И народность Бурпа значилась наиболее важным объектом в его исследованиях.