Текст книги "Император Валгаллы"

5

Том напрасно стучал в дом Кощея, рвал ручку двери: ему не отпирали. Потом оконце приоткрылось:

– А ну п-шел отседова! Спать не мешай! – крикнул грубый голос. Вряд ли эскулапа – скорее, лесоруба, а в прошлом, наверняка, стрелка.

Однако Том и не подумал робеть. Еще раз грохнул ботинком в дверь.

– Пацана позови, Кощеева детеныша! Потолковать с ним надо.

– Спит он уже, – отозвался все тот же хрипатый.

– Разбуди!

– Вот еще! Не тебе, пацан, мне приказывать.

– Разбуди! – потребовал Михал, отстраняя Тома и поднимаясь на крыльцо.

Ему тут же отворили. Здоровяк в ватнике на голое тело провел Михала и Тома на кухню. Здесь горела вечная лампа. И на стуле, одетый в теплый свитер и рейтузы, сидел давешний мальчишка, тот, что выманил Виктора Ланьера из дома. Сидел, съежившись, глядя в пол. Ожидал расправы.

– Ну, рассказывай, Рустик, чем тебе Генрих заплатил, чтобы ты ему в спектакле подыграл, – сказал староста, усаживаясь на табурет напротив.

– Да я… я просто так, дядя Михал, – попробовал запереться Рустик. – Сказали, я пошел и позвал. Откуда мне знать – для чего.

– Не лгать! – рявкнул староста.

– Две пачки сигарет дал, – признался Рустик. – И жвачку. Жвачку я уже съел. А сигареты – вот. – Рустик выложил пачки на стол.

Приоткрылась дверь, худой тощий человек в халате и вязаной шапочке шагнул на кухню несмело.

– Да ладно тебе, Михал! – попробовал защитить сына Кощей. – Ну, глупость сотворил, искушению поддался, так мальчишка ведь. Что ж нам, казнить его теперь?

– За глупость надо платить. Явятся псы – рабов покупать после Нового года, продадим.

– Да ты что? – Кощей стал рвать халат, царапать грудь, будто хотел что-то спрятанное достать и отдать старосте, как Рустик только что отдал сигареты. – Побойся бога! Да за что мальчишку-то?

– Я же сказал: за глупость. – Михал был невозмутим.

– Дядя Михал! Простите! – заревел Рустик. – Я вам скажу, я такое нашел, случайно… Я отдам! Вот.

Он кинулся на колени, поднял деревянную плашку в полу, и извлек из простенького тайничка припрятанное днем: кобуру от игломета. Похитителю было несподручно лежать, ожидая жертву, держа под одеялом не только игломет, но и кобуру с ремнем. Вот он кобуру и бросил за кровать, а пацан после уже нашел.

Михал взял находку, повертел в руках. Кожа хорошая, заклепки металлические, пряжка серебряная, и на ней эмблема – венок, меч и орел.

– Знак Валгаллы. Вот откуда этот Генрих пожаловал. – Староста покосился на Тома. – Они ждали герцога, знали: осенью герцог непременно придет в деревню. Ну что ж, дождались. Ладно, Рустик, не будем тебя продавать. – И староста слегка тронул Тома за плечо. Разрешал пару раз виновного приложить. От души.

Том не сдвинулся с места.

– Ты чего? – спросил Михал.

– Надо было запереть вездеход, – пробормотал Том. – Сам виноват.

И кинулся вот из дома.

Мир
Глава 6

1

– Проснитесь, команданте, к вам какие-то люди приехали. – Толстяк Мигель тряс хозяина за плечо. – Я просил их отправиться на отцовское поле, но они не уходят.

Тутмос лежал поперек огромной кровати, зарывшись лицом в подушки. С кровати даже не сняли шелковое покрывало. Измятое, оно свешивалось с одного краю на пол. На кровати валялось так же несколько посторонних предметов: огромный серебряный поднос, рассыпанная колода карт (теперь уже наверняка неполная), пустая бутылка, из горлышка которой на оранжевое покрывало вытекло немного жидкости темно-лилового цвета, и пустые пластиковые стаканчики.

– А?! Что за люди? Ах, да, марш открытых врат… Открыть ворота всем и обняться… Почему они не заночевали в палатках? Ладно, ладно, уложи их в гостиной на полу. – Команданте взял серебряный поднос и принялся в него смотреться, хотя напротив кровати имелось огромное зеркало. Команданте морщился: то, что отражалось в серебряном подносе, ему явно не нравилось.

– Уже утро, синьор. К тому же не похоже, что они будут куда-то маршировать. Старые больно. Это рен Сироткин и полковник Скотт. Так они о себе сказали.

– Что, полковник Скотт? Этот хрыч? – При таком известии сон мгновенно слетел с Тутмоса, команданте вскочил и принялся одеваться. Первым делом – ремень, на нем, как всегда, кобура с пистолетом и в кожаных ножнах – тесак. Потом брюки. – Я обещал его пристрелить. Пиф-паф, если он подойдет ко мне ближе, чем на сто шагов. Проклятье! Что ему нужно, ты не знаешь?

– Не знаю, синьор. Только рен Сироткин велел вам передать одну фразу…

– Какую? – Тутмос насторожился, даже дыхание задержал. Мигель нахмурился, почесал переносицу, потом затылок:

– Как же он сказал? Больно мудрено. Ага, сейчас вспомню. Лето вместо осени… Нет, не так. Ах да, слушайте: «Лето поменялось с осенью местами». Что бы это могло значить?

Команданте выдохнул. Но нельзя сказать, чтобы с облегчением.

– Еще он мне подмигнул, – добавил Мигель. – Мне показалось – по-дружески.

– Рен тебе подмигнул? – не поверил Тутмос. – Ладно, веди этих надоед в гостиную.

– Всех?

– Что значит – всех? Обоих. Рена и полковника. Полковника, старого хрыча, лучше убивать в доме. Так ведь?

Мигель растерянно захлопал глазами, не зная, как понимать слова хозяин. Шутит тот, или говорит серьезно.

Наконец выдавил:

– С ними какая-то девица. Ее тоже…

– И девицу тоже тащи. Уж кого-кого, а девицу я точно не оставлю за воротами.

– Я так и думал! – Мигель помчался выполнять указание.

Тутмос кинулся в соседнюю комнату. Эта спальня была почти таких же размеров, что и комната команданте. Во всяком случае, кровать ничуть не уступала по габаритам ложу хозяина.

Едва скрипнула дверь, Ланьер вскочил. Был он в одних трусах, зато в руке – пистолет. Увидев команданте, Поль сел на кровать и спрятал оружие под полушку.

– В чем дело? Прибыл транспорт? – спросил Ланьер.

– Как бы не так! Прибыли рен Сироткин и полковник Скотт. Ты знаешь Сироткина? Ему можно доверять?

– Деньги можно давать в долг и на хранение. Себе не возьмет. А вот насчет тайн – не знаю. Ладно, поболтай с гостями о каких-нибудь пустяках, я скоро выйду к ним. Только про наши игрушки ни слова.

– Конечно, ни слова. Я же не дурак, как полковник! – приосанился команданте.

2

– Ничего себе поместье, – бормотал полковник Скотт, пока гости шли через холл в гостиную. – И этого человека называют бескорыстным! Видели, какие у него вазы? А люстра? А ковры? Кто за все это заплатил?

– У вас есть возможность спросить об этом у команданте, – отозвался рен Сиротин. – Впрочем, я уверен – он все это барахло мало ценит. – В отличие от своих спутников, рен свободно говорил по-испански.

– Ошибаетесь, рен, очень даже ценю, – команданте встречал гостей на пороге гостиной и отвечал по-английски. Говорил он довольно сносно, хотя и с сильным акцентом. – Особенно эту шкуру на полу. Прошу ступать осторожно. Она из Дикого мира, подарок друга, спасшего мне жизнь.

– Я бы на вашем месте носил эту шкуру на плечах, – сказал рен.

– Ого! Какая ж пуля может свалить такого зверя? – изумилась Женька.

– Двенадцатый калибр.

– Двенадцатый? – переспросила Женька. – Что же эта за пуля?

– Я имею в виду гладкоствольное охотничье оружие, – отвечал команданте, не скрывая самодовольства. – Двенадцать пуль отливаются из фунта свинца. Каждый мужчина должен разбираться в калибрах.

– Еще скажите, что этот дом вам тоже подарили, как шкуру.

– Вы угадали. А у вас, полковник, неужели нет собственного домика? – поинтересовался Тутмос.

– У меня нет таких друзей, команданте, – отозвался Скотт.

– Я столько лет жил под открытым небом, что имею право несколько деньков понежиться в мягкой кровати и поплавать в бассейне. Впрочем, полковник, не завидуйте: завтра я отправляюсь в поход. Когда уйду, можете расположиться в моих комнатах, как у себя дома. Мне не жалко. Плавайте в бассейне, загорайте, смотрите головидео в гостиной. Хотите?

– Мы хотим серьезно поговорить, – оборвал треп Тутмоса рен Сироткин.

– Неужели вы снизошли до серьезного разговора со мной? – хмыкнул команданте.

– Ну вот! Я же говорил! – возмутился полковник. – Этот человек – дешевый фигляр, разве можно иметь с ним дело?!

– Думаю, что да, – без тени насмешки отвечал рен.

– Ого! Оказывается, рен Сироткин умеет быть мудрым! – Тутмос захлопал в ладоши. – Ну что ж, я буду говорить серьезно, только разговор этот будет кратким. Вот моя речь, я ее заготовил на тот случай, если появится мудрый человек. Итак, господа, слушайте речь, предназначенную для мудрого человека. – Команданте поднял руку и застыл в позе римского оратора. – Я чувствую, что-то не так! Я чувствую – воняет дерьмом. Любой из политиков, писателей и комментаторов тут же заявит: дескать, только он знает, что нам всем делать. Я же говорю: «Не знаю». Я кричу: «Оглянитесь! Задумайтесь!» Меня не слышат. Тогда я беру автомат и начинаю стрелять, тогда меня слышат. И все тоже начинают стрелять. Мы все стреляем. – Команданте замолчал и опустил руку. – Ну, как?

– По-моему, вы сказали слишком мало, – заметил рен.

– Вообще-то он ничего не сказал. Переливал из пустого в порожнее, – буркнул Скотт.

– А что после пальбы? – спросила Женька.

– Девочка все поняла! Можно я тебя расцелую, крошка? – Не дожидаясь ответа, команданте чмокнул Женьку в губы. – Так вот, господа, я вас обманул! Я знаю, что делать! Надо идти в Чичен-Ицу!

– Мы хотим к вашему маршу присоединиться, – заявил рен Сироткин. – Я даже готов пожертвовать десять тысяч евродоллов на ваше дело.

– Поразительно! – команданте не сразу нашелся, что ответить. – И что… Полковник тоже пойдет с нами в Чичен-Ицу?

– Разумеется. В первых рядах, – подтвердил рен. Полковник лишь надменно сжал губы и кивнул.

– Это какая-то шутка? – не мог поверить команданте. – Рен Сироткин в рядах моей герильи? Вы же всегда были моим рьяным противником, рен! Я уж не говорю про полковника!

– Думаю, на время нам придется объединиться, – отвечал Сироткин.

– Не получится, – пожал плечами команданте. – Вы пойдете в одну сторону, а я в другую. Даже если вам будет казаться, что вы идете за мной.

3

Поль Ланьер наблюдал встречу на экране в соседней комнате.

– Значит, рен догадался, – пробормотал герцог. – Этого стоило ожидать. Он принял приглашение. Эх, Даня, Даня, ты хоть знаешь, каков будет итог? – Потом герцог перевел взгляд на Женьку и улыбнулся. – Из этой дикарки выйдет неплохая охотница. Ей понравится в Недоступных горах.

Поль прошелся по комнате, размышляя. И хотя он давно уже все решил, и оставалось только воплотить задуманное, его смущало присутствие рена. На первый взгляд казалось, что Сироткин принял правила игры, однако Ланьер чувствовал подвох. Вряд ли рен Сироткин захочет быть марионеткой. У него наверняка тоже есть свой план действий, но какой именно – Ланьер не знал. Почти наверняка план рена не совпадает с планом герцога по многим пунктам.

Война
Глава 7

1

Утро выдалось радостное, с легким морозцем. Снег искрился, деревья закутались в белое так, что лишь кое-где проглядывали темные ветви. Каланжо никогда не видел такого леса. На той стороне не осталось уже ничего подобного. Спору нет, в Вечном мире есть множество уютных уголков, красивых мест, парков и островков леса, похожих на парки. Но чтобы вот так в ряд стояли древесные великаны, – один к одному, такого нигде не найти. Разве что в заповедниках, куда не пускают людей. Да еще, говорят, в сибирской тайге остались такие места, если суметь прорваться через завалы мертвого рыжего леса, оставшегося от последней войны. Но туда лишь сумасшедшие пытаются пробиться. И никто не возвращается. Никогда.

На этой стороне Каланжо не бывал зимой. Теперь в первый раз смотрел, обмирая от незнакомого почти чувства, на белые, все в инее, деревья на фоне ярко-голубого неба.

Назад в крепость ехали по знакомой дороге. В этот раз машину вел Том. Парнишка был молчалив и мрачен.

– У нас тут больше суток прошло, – сказал Каланжо. – А в крепости сколько?

Раф зачем-то посмотрел на свои механические часы.

– Часов пять. Или шесть.

– Не так много. Я думал, замедление куда больше. До бессмертия еще далеко, – заметил Каланжо.

– Пять жизней вместо одной? – удивился Димаш. – Мне бы хватило!

– Раф, неужели тебе ни разу не хотелось в наш Вечный мир заглянуть – хоть одним глазком поглядеть, каково там? А?

Раф стиснул зубы и ничего не ответил.

– Может, этой осенью с нами уйдешь? – продолжал как бы между прочим Каланжо.

– Да что там у вас такого есть? Ничего хорошего, – буркнул Раф. – Машины повсюду, шпионство. Не хочу я к вам.

– Точно не хочешь? А может, наоборот, очень-очень хочешь, только мама с папой не пускают? – хмыкнул капитан.

Раф бросил на него полный ненависти взгляд.

– Мой отец – самый лучший! – заявил. – Он – герцог. Он – первый человек в этом мире!

– Мы в этом не сомневаемся, – хмыкнул Каланжо и, похоже, этим смешком еще больше Рафа оскорбил.

– Не зовите его с собой, – сказал Том. – Кто вырос в этом мире, для того, завратного, уже не пригоден.

– Заткнись! – в ярости выкрикнул Раф. – Это, может быть, ты не пригоден. А я смогу!

– Ну, так что, уйдем осенью? – подмигнул мальчишке Каланжо.

– Я подумаю, – Раф отвернулся и принялся смотреть в окно, чтобы ни капитан, ни сидящий рядом с ним Димаш не видели его лица.

2

У ворот крепости их встретил Хьюго. Стоял, засунув руки за широкий кожаный пояс, и смотрел, как тряский джип вползает в ворота. Двор был пуст. Лишь на башнях виднелись дозорные. Похоже, в крепости все занялись делами, даже ребятни не было видно во дворе.

– Вы что, господа, наш вездеход поменяли на этот драндулет? – ухмыльнулся начальник охраны.

– Нам надо переговорить с генералом, – заявил Каланжо, вылезая из джипа. Меньше всего сейчас он хотел давать отчет о случившемся Хьюго.

– Погодите, господа, не надо торопиться. Тут все не так просто. А где наш друг Ланьер? – Хьюго, прихрамывая, обошел джип. – Решил остаться в картофельной деревне? И вправду, там сытнее зимой, и не так хлопотно, как у нас. В крепости – куча голодных дармоедов, которыми трудно управлять, а у старосты Михала – всегда полный порядок. А почему? – Хьюго сделал паузу, словно ожидая вопроса, но никто из вновь прибывших разговор поддержать не стремился. – Потому что Михал из крепости все соки тянет, – продолжал Хьюго, сделав вид, что не заметил демонстративного молчания. – За наш счет жирует. Ну ничего, этому мы скоро положим конец.

– Ланьера похитили, – сообщил Димаш.

– Что вы сказали? Похитили? – шутовски передразнил Хьюго. – Не может быть! Он что, красна девица, чтобы его умыкать? Или ребенок? Раф! Почему ты не приглядел за дорогим братцем? Почему не объяснил ему, как опасно гулять в одиночку по нашим дорогам?

– Слушай, хватит кривляться, приятель! – одернул его Каланжо. – Где генерал?

Он выпрыгнул из джипа и направился к дому. Но Хьюго тут же заступил дорогу.

– Не надо обижаться, приятель! – сказал он. – Прежде расскажи, кто похитил вашего ненаглядного Ланьера? Кому он так понадобился? Или ты забыл, что я – начальник охраны? Мне нужно все знать.

– А нам нужно поесть! – заявил Каланжо. – Сначала накормите, а потом спрашивайте!

– Так это же вы, друзья мои, отправились за припасами! – рассмеялся Хьюго. – Что привезли, то и есть будем! Чем угостите, господа?

– Привезли два мешка картошки. Староста Михал дал, – похвастался Димаш.

– Два мешка? На всех? Это несомненный успех. Каждому достанется по картофелине. Отлично! Я потрясен вашими достижениями!

Бурлаков возник рядом. Как всегда – неожиданно и бесшумно, будто вырос из-под земли.

– Каланжо, что случилось? Где Виктор Павлович? – Он произнес эти слова скороговоркой. Как пароль. Как будто при этом думал совсем о другом.

– По моим прикидкам, Ланьера в Валгаллу увезли, – брякнул без всяких предисловий Каланжо.

При слове «Валгалла» Хьюго так и вытянулся струной. Бурлаков же окаменел. Несколько секунд он стоял неподвижно, потом дернул подбородком:

– Идемте со мной, Каланжо.

Бурлаков так спешил, что капитану пришлось за ним бежать.

«Куда он меня ведет? – размышлял он по дороге, пытаясь предугадать события. – В свой кабинет? В столовую? Ого! В госпиталь! Это еще зачем? Я же давно поправился, опять на больничную койку не хочу».

Бурлаков завел Каланжо в один из пустующих боксов и запер дверь. Поставил два складных стула друг напротив друга. На один сел сам. Каланжо с опаской взгромоздился на второй.

– Здесь нас никто не услышит. Рассказывайте, – приказал Бурлаков.

– А что, в крепости подслушивают разговоры? – удивился Каланжо. – Здесь же электроника не работает. Или все же фурычит иногда?

– Всюду подслушивают, – отвечал Бурлаков неопределенно.

– А где все раненые? Уже поправились?

– Думаю, что да. Я их отправил лечиться в мортал. Вместе с Терри. Рассказывайте.

– А Рузгин?

– Рузгин отдыхает после дежурства. Рассказывайте! – повторил Бурлаков в третий раз и встал. – Ну! Я слушаю. – Таким тоном строгий учитель разговаривает с двоечником. Но капитана было не так-то просто смутить.

– Да что тут рассказывать? – пожал плечами Каланжо.

Дело было ясное: неуд он заслужил за проделанную работу. История оказалась нелепой и краткой, хотя и не лишенной динамизма: постреляли маров по дороге, спасли пленника, прибыли в картофельную деревню, стали торговаться, Витька себя за герцога выдал, как велел Бурлаков. А потом его кликнули к местному лекарю, и Ланьер исчез – вместе с вездеходом и в компании с каким-то пришлым «красняком», о котором было известно, что он хорошо стреляет, ненавидит маров и зовут его Генрихом.

Казалось, рассказ этот генерала не слишком удивил. Он только спросил:

– Куда они уехали?

Вместо ответа Каланжо вытащил из рюкзака ремень с кобурой от игломета и протянул Бурлакову.

– Вам знаком этот герб?

Григорий Иванович взял вещи Генриха, глянул на серебряную пряжку.

– Это знак Валгаллы.

– Думаю, похититель оттуда. Мы пытались догнать Ланьера, но нас остановили. Обездвижкой жахнули. Хорошо – не фотонником. Кто-то нас на дороге поджидал – прикрывал отступление. Пока из снега выковыривались, вездеход с Ланьером нырнул в глубокий мортал. А мы покатили назад.

– Глупо все получилось, – вздохнул Бурлаков.

– Понятно, что не умно. Да дело в том, что умные павианы редко встречаются даже в здешних местах. Мало того, что Ланьер попал в лапы Валгаллы, так мы еще и вездеход потеряли, и валюту, то бишь патроны. Староста дал нам в долг джип и подарил немного картошки, – подвел итоги экспедиции Каланжо. – Мы ошибаемся чаще, чем нам бы этого хотелось. Можно еще вспомнить фразу, что преступление больше чем ошибка, но она слишком красива, чтобы отражать реальность.

– Неужели вы помните фразу Талейрана?

– Вас это удивляет? Я, разумеется, такой же павиан, как и все. Но книги все же почитывал.

Тут Каланжо заметил, что генерал его вовсе не слушает и смотрит куда-то мимо собеседника. Капитан оглянулся и попытался определить, что же так заинтересовало Бурлакова. Но ничего не увидел, кроме голой оштукатуренной стены. Тогда он вновь посмотрел на генерала. Тот, казалось, кого-то внимательно слушал, и время от времени одобрительно кивал. Потом энергично мотнул головой и сказал:

– Ждать нельзя. – После чего, кажется, вспомнил о присутствии Каланжо. – Вот что, капитан, сейчас зайдите со своими людьми на кухню перекусить, а потом ко мне в кабинет поднимайтесь. Есть срочное дело.

– Опять куда-нибудь ехать?

– Нет, в этот раз другое задание. У вас оружие при себе? Надеюсь, не все растеряли?

– Обижаете, Григорий Иванович. Пистолет имеется. И снайперка.

– Ладно, ладно, сейчас не до обид. Снайперка вам не понадобится, а пистолет держите все время при себе. Сразу, как полдень пробьет, наверх ступайте, ко мне в кабинет. Только не один. Ни в коем случае. Димаша с собой возьмите, потом непременно Рузгина и еще кого-нибудь из бессмертников.

– Что-то я не догоняю, генерал, чего вы от нас хотите. Можно объяснить, что, как и зачем?

– Не в моей привычке подробно объяснять свои планы, – в голосе Бурлакова послышалось нетерпение. – Скоро вы сами все поймете.

– Не привык действовать вслепую.

– Вы хотите дожить до весны? – Бурлаков сильно нервничал, хотя и пытался это скрыть.

– Вообще-то хотелось бы.

– Тогда делайте, что я вам приказал. Скоро все разъяснится. – Теперь Бурлаков смотрел на дверь, будто опасался, что кто-то может войти и помешать их разговору.

– Григорий Иванович, а что мы с Ланьером делать будем? Мы что, так и бросим его без всякой помощи в Валгалле? Не попытаемся его вытащить?

– Каким образом?

– Вы – генерал, хозяин крепости, и у вас с Валгаллой договор. Потребуйте отдать Ланьера.

– Вы смеетесь?

– Нет, конечно. Видите, даже не улыбаюсь, – Каланжо потянул уголок рта вниз. – Но мне кажется, вы что-то можете сделать. Как-то на них надавать.

– Потребовать вернуть герцога? Они запросят за него очень много.

– Просто портальщика Ланьера.

– На это нельзя даже намекать! – Бурлаков повысил голос. – Ни в коем случае они не должны узнать, что захватили не того. Неужели не понимаете? Пока Виктора принимают за герцога, его жизни ничто не угрожает. Портальщика они уничтожат, не задумываясь.

– Тогда выкупайте герцога, по низкой цене или по высокой – это как повезет. Я бы заплатил любую за своего друга.

– В этом я не сомневаюсь. – Бурлаков помолчал, снова посмотрел на дверь. – Хорошо, я пошлю кого-нибудь… выкупим парня, – Но Каланжо показалось, что генерал сказал это просто так, чтобы только закрыть тему и завершить разговор.

На миг глаза их встретились, и капитану вдруг почудился такой ужас в глазах Бурлакова, что следующий вопрос невольно замер на губах.

А генерал, ничего больше не сказав и даже не простившись, выскочил из бокса. Каланжо опрометью кинулся за ним. Генерал уже был в конце коридора.

– Я же сказал: ждать больше нельзя! – доносился голос Бурлакова. – Фицрой, не спорь! У нас нет времени!

У Каланжо была отличная память, и он точно помнил, что не встречал в крепости человека, которого бы звали Фицрой.