Текст книги "Снежный путь"

Часть вторая: Кокон

Глава 1. Директор

//alter_essentia _06_rec

Стадо сильно разрослось. Настолько, что какой-то части особей пришлось отделиться и уйти далеко вниз по реке. Его самки, которых насчитывалось уже три, тоже рожали детёнышей. Двое, по одному от каждой. И третья тоже ходила с большим животом. Было ещё четверо, но двоих забрали хищные духи, одного пожрали дикие звери, а один вывалился из входа в пещеру, расположенного высоко над землёй.

Детёныши росли, но пока ещё не могли самостоятельно ходить на охоту, поэтому приходилось охотиться чаще и добычи брать побольше. Из-за этого ему пришлось, оспаривая своё право на больший кусок, убить одного из своих. А череп убитого он поместил в изголовье своего заваленного шкурами ложа. Там стояло в ряд уже пять черепов. Драться приходилось и раньше. За еду, за тёплое, безопасное место, даже вот за эту самую третью самку.

И сейчас он опять на охоте со своими покрытыми шерстью соплеменниками. Только-только закончился ливень, отсверкали молнии и отгрохотал хохот хищных духов, а они уже шли по диким джунглям. Одно из огненных копий дерущихся великанов ударило в дерево недалеко от пещеры и сожгло его. Джунгли поначалу занялись, заплясали языки пламени, но усилившийся ливень не дал распространиться огню и, как только всё утихло, они, ещё дрожа от пережитого страха, пошли за добычей.

Они проходили как раз мимо сожжённого дерева, когда его ноздри уловили необычный запах. Запах мяса… но не такой, как всегда.

– Стоим! Пойду смотрю! – Сказал он, и все остановились.

Аккуратно и как можно тише раздвигая заросли копьём, он двинулся в ту сторону, откуда доносился замеченный запах. Оказалось, что шёл он от спаленного гневом небесных жителей дерева. Но не от самого дерева, а от тушки зверька, не успевшего убежать и обгоревшего в огне. Крадучись подойдя к нему, он осторожно потыкал в него копьём. Зверёк не пошевелился, духи забрали его жизнь. Но запах от него шёл почему-то очень дразнящий. Он нагнулся и осторожно отрезал кусочек мяса. Положил в рот… и замер. Такого вкусного мяса он ещё не ел! Он поднял с земли всю тушку и, уже не боясь, побежал к своим.

– Мясо духи дали! Очень вкусно! – Сказал он, бросив тушку под ноги остальных. – Пробовать! Хотеть так всегда!

Но его соплеменники не разделяли энтузиазма. Даже наоборот. Они смотрели на него из под кустистых бровей угрюмыми взглядами. Он попробовал убедить их ещё раз:

– Пробовать! Вкусно!

Но один из охотников прервал его:

– Духи забрать. Ты забрать у духов. Духи злиться. Удачи нет.

Он сделал ещё одну попытку:

– Духи оставить. Не забрать. Дать нам!

Но вокруг загудел целый хор негодующих голосов, и он осёкся. Он не боялся каждого из них в отдельности, но все вместе они победят, и он это знал. Поэтому он замолчал и с сожалением посмотрел на тушку.

– Нести назад! – Опять сказал ему тот, кто говорил и в первый раз.

Он бросил на говорившего злобный взгляд, но на стороне того были все. Он молча поднял тушку и отнёс обратно, положив её на то же место. А потом прошла охота. И они добыли слишком мало.

– Из-за тебя! – Ворчали охотники. – Ты обидеть хищных духов, они сбивать нас со следа.

Он ничего не отвечал.

В последующем они предпринимали более удачные походы, и пищи хватало всем. Дело с духами и найденным им жареным мясом начало забываться. И забылось бы, может, совсем, но разразилась очередная гроза. И опять молния ударила в высокое дерево, и оно запылало. И дёрнула его нелёгкая выскочить из пещеры и побежать прямо к огню. Он сам не мог бы сказать – зачем он так сделал. Он просто хотел добыть горящую ветку и принести её в пещеру, чтобы все увидели, что с хищными духами можно дружить. И такую ветку он нашёл. Сначала он сильно обжигался, пока не понял, что брать надо как можно дальше от огня, но потом освоился и побежал с пылающей ветвью обратно в пещеру. Пламя завораживало своим непредсказуемым танцем, и от него шло приятное, ласкающее кожу тепло.

Он забежал в пещеру с видом победителя и высоко поднял над головой импровизированный светоч.

– Духи дружить мы! – Заорал он. – Мы дружить духи! Духи кусать, но их не трогать, и они греть и мясо вкусно!

Он настолько увлёкся своей властью над огнём, что совсем не заметил дикого, животного ужаса в глазах самок и детёнышей. Он не заметил, как охотники подняли копья и образовали кольцо. Он заметил их только тогда, когда они кинулись на него.

– Не делать так! Говорить правда!

Но они не слышали его. Безотчётный, не контролируемый страх и порождаемая им ненависть кипели в них. Множество копий вонзилось в него со всех сторон, а сзади напирали те, кто тоже хотел внести свою лепту в убийство. Они втыкали копья и тут же выдёргивали их, нанося затем всё новые и новые удары. Кровь лилась по его телу и ногам, но умер он не сразу. Он ещё успел ударить пылающей веткой троих из нападавших. Шерсть на них вспыхивала и они, жутко визжа, откатывались, но на их место тут же приходили другие. По пещере пополз тошнотворный запах, но он его уже не чувствовал. Он упал на каменный пол, и жизнь покинула его, а вся свора издала победный вопль, потрясая копьями. Он уже не видел, как его детёнышам размозжили головы плоскими камнями, а его самок отдали той самой троице, которую он успел подпалить, и как каждый из них грубо надругался над своей «добычей», предварительно жестоко избив. Он уже ничего не видел.

Синевато-молочный туман. В туманной дымке только смутно угадываются очертания окружающих стен и предметов. А синеватый оттенок туману придаёт именно такого цвета свет, исходящий от стен пещеры. Пещеры? Возможно и нет, но он не знал, как назвать. Посреди «пещеры» стоит трёхцветный камень. Одна сторона – как пламя, другая – как листья деревьев, а посреди – широкая линия ярче снега. А по стене, что прямо перед ним и за камнем, пылают огнём… буквы?

Накопитель: DZ24GJ6KBV742

Статус: УНИЧТОЖЕН

Миссия: ВЫПОЛНЕНА (64%)

Среда обитания: ПРИГОДНА

Формы жизни: ПРИСУТСТВУЮТ

Переход на поданализ —

Доминирующая форма: ПРИСУТСТВУЕТ

Разумность: ПРИНЯТО

Переход на поданализ второго уровня —

Уровень: ПРИМИТИВ

Потенциал: ПРИСУТСТВУЕТ

Направленность: ДВОЯКАЯ

Переход на поданализ третьего уровня —

Деструктив: ПРИСУТСТВУЕТ

Конструктив: ПРИСУТСТВУЕТ

Преобладание: ДЕСТРУКТИВ

Потенциал: НЕ ОПРЕДЕЛЕНО

Запрос системы: ПРИЧИНА

Ответ накопителя: НЕДОСТАТОК ДАННЫХ

Запрос системы: ПРИЧИНА

Ответ накопителя: НЕДОСТАТОК ВРЕМЕНИ

Ответ системы: ПРИНЯТО

Возврат к поданализу второго уровня —

Направленность: ДЕСТРУКТИВ

Обоснование: запись 2.4.7

Переход к записи 2.4.7 —

Запись 2.4.7: НЕДОСТАТОК ДАННЫХ – НАИХУДШИЙ ВАРИАНТ РАЗВИТИЯ

Возврат к анализу —

Решение: ГОТОВО

Сектор: ЗЕЛЁНЫЙ

Запрос системы: МИССИЯ/ДЕСАНТ

Ответ накопителя: КОМБИНИРОВАТЬ

Ответ системы: ОТКАЗАНО

Обоснование: статус деки

Переход к статусу деки —

Статус деки: 0

Возврат к анализу —

Запрос системы: ДЕСАНТ/АННИГИЛЯЦИЯ

Ответ накопителя: ОТКАЗАНО

Обоснование: запись 2.4.3

Переход к записи 2.4.3 —

Запись 2.4.3: НЕДОСТАТОК ВРЕМЕНИ – ПОВТОРНЫЙ СБОР

Возврат к анализу —

Ответ системы: ОТКАЗАНО

Обоснование: УНИЧТОЖЕНИЕ НАКОПИТЕЛЯ

Запрос системы: ДЕСАНТ/АННИГИЛЯЦИЯ

Ответ накопителя: ДЕСАНТ

Ответ системы: ОТКАЗАНО

Обоснование: статус деки

Переход к статусу деки —

Статус деки: 0

Возврат к анализу —

Альтернативная ветвь: АННИГИЛЯЦИЯ

Запрос системы: ДА/НЕТ

Ответ накопителя: НЕТ

Ответ системы: ОТКАЗАНО

Обоснование: запись 1

Переход к записи 1 —

Запись 1: УНИЧТОЖЕНИЕ НАКОПИТЕЛЯ – АННИГИЛЯЦИЯ

Возврат к анализу —

Переход системы в автономный режим

Решение системы: АННИГИЛЯЦИЯ

Статус: ВЫПОЛНЯЕТСЯ

Они высыпали из пещеры, когда услышали надвигавшийся на них нарастающий гул. Настолько необычный и страшный, что шерсть на их телах встала дыбом. Они бы остались в пещере и постарались бы забиться в неё как можно глубже, но даже надёжная каменная твердь затряслась от наступающего кошмара. А потом, в пасмурных ещё сумерках, небо стало светлеть. Но не так, как оно светлело бы, если бы расходились тучи, а по-другому. Страшно и неотвратимо.

Земля под их ногами тряслась всё сильнее и сильнее, пока в ослепительной вспышке не дёрнулась в последней, предсмертной конвульсии. А потом стало тихо. Ни шелеста листвы, ни пения птах, ни жужжания насекомых. И некому было оценить мёртвую тишину.

Статус: ВЫПОЛНЕНО

И снова синевато-молочное безвременье и… боль. Необъяснимая и неизъяснимая. А потом, через мгновение или вечность, утихла и она. Ушли воспоминания, чувства, ощущения и даже мысли. Система систематизировала данные и перевела Накопителя DZ24GJ6KBV742 в режим готовности к работе.

Михаил проснулся, судорожно дёрнувшись на постели. Его как будто выбросило из сна. В последнее мгновение мелькнуло краткое видение: из разъёмов, похожих на древние элпэтэшные порты персоналок, выскочили кабели с соответствующими вилками. А кабели шли от него.

«Вот бред! – Чертыхнулся он про себя. – Как меня это всё достало…»

Посмотрел на часы – «6:30 (утро)». Ещё рано. Даже для Центра. Активность начнётся где-то через полчаса. Но пробовать заснуть снова уже просто не имело смысла. Он сел на постели и произнёс: «Свет включить». Потолок засветился мягким матовым светом, но даже такой свет резал ему глаза. «Приглушить на четверть», – опять обратился он к пустоте, и свет послушно стал менее ярким. На столе всё ещё стоял вчерашний ужин. Глянув на него, он почувствовал, что невероятно проголодался.

Завтрак ему принесли как раз тогда, когда он только-только закончил с ужином.

– Спасибо, больше не надо. – Буркнул он. Человек в бело-синей спецовке пожал плечами и, забрав пустые тарелки и стакан с графином, удалился. Тут же припожаловали и полковник сотоварищи.

– Доброе утро! – Бодро поприветствовал он Михаила.

– Ну, ну… – зыркнув на него исподлобья ответил подопытный.

– Что так? – Поинтересовался Андреев. – Чего угрюмый такой?

– Обстановка располагает.

На лице полковника появилась приторно-противная улыбка:

– Это что ж за обстановка?

– Бологое иль Поповка. Здесь обстановка, сама атмосфера.

– И что за атмосфера? – Не унимался бравый солдат.

– Да так… Только и слышно: убей, победи, уничтожь. Злые вы все тут какие-то. Ушёл бы я от вас, кабы не эти два тотошки с парализаторами на выходе. Не даёте ведь свободы побыть пацифистом хоть немного.

Полковник ухмыльнулся:

– Это ты то пацифист?

– Человек должен расти. – С самым серьёзным видом ответил Михаил.

Андреев на это поднял руки и сказал:

– Ладно-ладно. Не будем углубляться в глубины философии и психоанализа. Собирайся лучше. Сегодня у тебя большой день.

– Ага. – Михаил кивнул. – Уже слышал. Сегодня меня таки угробят.

Полковник опять ухмыльнулся:

– Ну что ты с ним будешь делать?! – С наигранным пафосом воскликнул он. – Никто тебя гробить не собирается. Ты прошёл все тесты и прошёл их просто на отлично. Сегодня же у тебя время собирать камни.

– В смысле на шею и в озеро?

– В смысле сегодня тебе наконец-то дадут ответы на все твои вопросы. Сам!

– Кто сам?

– Директор Центра!

– Свежо питание, да серится с трудом. – Ответил на это, уже принимая в кабинке душ, Михаил.

– Фу! – Скривился Андреев. – Какая вульгарщина.

Из кабинки на это донеслось:

– Утончённых эстетов практически невозможно встретить в двух социальных категориях: среди военных и врачей…

– Издеваешься никак? – Спросил Андреев.

– А что, сильно заметно? Н-да… Теряю квалификацию.

Позади полковника раздалось фырканье. Он оглянулся, и амбалы, тщательно давя улыбки, вытянулись во фрунт.

– Я был к ним несправедлив. – Донеслось через какое-то время сквозь шум воды.

– Да уж, да уж… – Проворчал Андреев. – Кстати, – снова обратился он к Михаилу, – ты знаешь к чему может привести эстетство, как таковое?

– Можете не трудиться, развивая свою мысль, – донеслось сквозь дверь, – вы всё равно её спёрли у Ярослава Гашека из «Похождений бравого солдата Швейка». Да и что такое эстетство? Чувственное восприятие, точнее, – восприятие через чувства. Но хрен редьки не слаще. Вот вы смотрите, допустим, фильм… Фильм про суровых людей с суровым языком. И вам это нравится. Вас прёт, так сказать. И вот это «прёт» и является эстетством. Вы же испытываете определённые эмоции, верно? То есть любой что-либо по какому-либо поводу чувствующий человек – суть эстет. Только одних вставляет, когда произносится «excrementum» и «defecatio», а других, когда «хезать» и «говно». Вот и вся разница.

– А чтоб тебя с твоей схоластикой! – Чертыхнулся полковник. – Давай вылазь да пошли уже.

– Спешка хороша при ловле блох… – снова рассудительно начал Михаил, но его прервали громовым:

– И при поносе! – Гаркнул Андреев. Амбалы ржали, уже не таясь. Он повернулся к ним и рявкнул:

– Отставить! – После чего, опять обращаясь снова к Михаилу:

– Прибаутки и поговорки хороши к месту и ко времени!

– А ещё они хороши, – выходя из душа, и, вытираясь на ходу, произнёс подопечный, – чтобы кого-нибудь достать.

– С этой задачей ты справился. Готов никак?

– Угу.

– Ну тогда идём.

Михаил пожал плечами и, широко улыбаясь, двинулся на выход.

И снова бесконечные переходы, туннели и пролёты. И лифт, уже почти родной. Только на этот раз, войдя в него, полковник вставил в специальный разъём особую карточку. После чего на обыкновенных вроде бы кнопках этажей набрал код и вдавил клавишу, на которой гордо красовалось «STOP». И только после всех этих манипуляций лифт тронулся. Михаил по замысловатым манёврам понял, что происходит действительно нечто из ряда вон даже для Центра. Но от того, чтобы не гыкнуть в очередной раз не удержался.

Андреев повернулся и спросил:

– Что на этот раз?

Спросил совершенно спокойно, видимо уже успел успокоиться за время перехода от предыдущего петросянства.

– Дело это, – Михаил глазами показал на пульт с кнопками, – Виндовс мне напомнило.

– Да? И чем же интересно?

– Да там, чтоб выйти, надо сначала кнопку «Start» нажать. Здесь, смотрю, всё наоборот.

На этот раз плечами пожал полковник. После чего отвернулся и закрепил взгляд на стене прямо перед собой.

Ехали вниз достаточно долго. Даже не ехали, а падали. Но вот кабина стала замедляться, а потом и остановилась. Металлические створы двери разъехались в разные стороны, и перед ними оказалось нечто вроде «предбанника» – неширокий, метров 10-ти в длину коридор с блестящими, до зеркальности, стенами. Прямо же возле открытого лифта стояли два очередных охранника. С ног до головы они были «запакованы» в то, что Михаил сразу определил как те самые бронекостюмы, про которые упоминал полковник. Из-под костюмов не выглядывало ни одного, даже небольшого участка голой кожи. А изготовлены они были из чёрного, совершенно чёрного материала, определить который не представлялось никакой возможности. Он оказался не похож ни на ткань, ни на металл, ни на какой-либо из известных полимеров. Стояли охранники молча, а в руках держали оружие определённо позабористей того, что держали стоявшие позади Михаила амбалы.

– Ну, удачи тебе… – Прервал созерцание Андреев.

– А вы что, со мной не идёте?

– Нет. Это не наш уровень доступа.

– Ни фига ж себе!

– Вот и я про то же. А проводят тебя эти двое… – и полковник кивнул на встречающих.

Михаил ещё раз окинул их взглядом и выходить из лифта ему почему-то совершенно расхотелось. Он оглянулся и обречённым взглядом посмотрел на парализаторы своих конвоиров. Те сразу напряглись. А он вздохнул и, понурившись, вышел из кабины.

Он не видел, как отбыл полковник со своими спутниками. Принявшие его охранники тут же, недвусмысленно поведя стволами, дали ему понять, что надо двигаться. И ему ничего не оставалось, как подчиниться. И он не сомневался ни на секунду, что наверняка находящаяся за этими зеркальными стенами аппаратура «разобрала» его по молекуле, пока он шёл к выходу.

Но вот совершенно глухая на первый взгляд стена отъехала в сторону, и перед ним оказался широченный, с хороший проспект, ярко освещённый, ветвящийся в разные стороны туннель. По нему сновали люди, машины, и что-то вроде роботов, да таких, что подобное он видел раньше только в фантастических фильмах. Люди были одеты кто во что горазд, но всех их объединяло одно – комбинезоны поверх обычной одежды. Комбинезоны же встречались трёх цветов: красные, синие и коричневые. Он без труда понял символику по количественному соотношению мелькавших цветов: красный – высшее руководящее звено, синий – средние специальности, коричневые – рабочие. А на каждом перекрёстке чёрными столбами застыли такие же парни с оружием, что вели и его. Здесь их наблюдалось на удивление много. Конечно, гораздо меньше, чем всех остальных, но из того, что сразу бросалось в глаза, Михаил вывел примерную пропорцию – 1:10. И стало ему удивительно. Там, «наверху», военных почти не видно, а здесь… Странное что-то во всём этом.

– Прямо! – Донесся сильно искажённый электроникой голос.

Михаил не заставил себя упрашивать и послушно пошёл прямо. Но дурашливое настроение, образовавшееся ещё «наверху», никак не проходило. Поэтому он заговорил, как бы ни к кому конкретно не обращаясь:

– Голос человека также индивидуален, как и отпечатки пальцев. Причём как его не меняй и что для этого не используй – всё равно определить можно. «Основа», так сказать, остаётся всегда одной и той же…

– Молчать! – Получил он лаконичный ответ на свои теоретические изыскания.

Он хмыкнул и дальше шёл молча, как велели, внимательно рассматривая окружающее и окружающих. А шли они столько, что праздное разглядывание людей и предметов начало его в конечном итоге утомлять. При всём при этом никто не обращал на них внимания, как будто здесь каждый день кого-нибудь водили под конвоем. Что тоже казалось странноватым.

Но вот они оказались перед ещё одними мегалитическими, на этот раз широко открытыми, воротами, которые охраняло сразу человек восемь. Его эскорт остановился и стволами остановил его. Дальше произошла немая сцена. Никто не произнёс ни слова, но охрана ворот расступилась и дала им пройти. Из чего Михаил сделал вывод, что бронекостюмы имеют внутреннюю систему коммуникаций.

А, оказавшись за воротами, они прошли совсем немного и оказались в ещё одном лифте. Никто никуда не нажимал, но лифт поехал. Михаил сделал ещё один вывод: лифт управляется извне. И очень скоро он попал в это самое «извне».

Его приняло в себя помещение таких размеров, что в голове невольно всплывало слово «горизонт». Никак не меньше трёх-четырёх хороших судовых доков. А посреди помещения, на мощном постаменте, к которому вели ступеньки-кольца, возвышалось нечто, на первый взгляд похожее на здоровенное яйцо. Ему никто ничего не сказал, но он понял сразу, что вот это «нечто», которому сильно обрадовался бы дедушка Фрэйд, и есть «Кокон». Легенда новейшей истории.

А вокруг «Кокона», на некотором от него удалении, в несколько «слоёв» стояла сопутствующая ему аппаратура. К самому «Кокону» не шло никаких видимых кабелей и проводов и кабелей – либо они были утоплены и закрыты сверху материалом стен и пола, либо здесь использовали какой-то совершенно иной способ передачи информации. Впрочем, гадать он не стал. Он ожидал Самого.

И Сам появился. Михаил не мог бы себе сказать – чего он собственно ожидал, но когда он увидел Директора, он чуть не рассмеялся. Учитывая то, с какими интонациями в Центре произносили слово «директор», ему представлялся эдакий мощный дядя с тираническими замашками и не терпящий возражений и сомнений в своей правоте. А директор оказался маленьким, суховатым старикашкой, с гривой седых волос и невыразительным сморщенным личиком. Типичный пенсионер на заслуженном отдыхе. Однако пенсионер не зря руководил таким мега-проектом. Михаил ещё не успел рта раскрыть, как Сам, протягивая ему руку, произнёс:

– Вижу, вы ожидали увидеть человека с более выразительной внешностью… – Директор легко улыбнулся и в его глазах, на удивление молодых и бойких, блеснули озорные огоньки, – Мне очень жаль, что обманул ваши ожидания…

Михаил улыбнулся ему в ответ и пожал высохшую руку. Пожал с уважением, но без заискивания. Кивнул в знак приветствия и хотел ответить, но опять не успел.

– Я же вынужден признать, что мы в своих ожиданиях не обманулись. – Продолжил Сам, – Хотя я и ставил на Сергея… – он снова улыбнулся, – но лучше ошибаться в таких мелочах, чем в серьёзном деле, не правда ли?

Теперь от него явно ждали ответа, и Михаил не заставил себя упрашивать:

– Пока я проходил тесты наверху, – начал он дружелюбно-доверительным тоном, – мне всё это дело показалось не такой уж и мелочью.

Директор на это улыбнулся вообще от уха до уха и ответил:

– Я не сомневаюсь. Как не сомневаюсь и в ваших чувствах по этому поводу. Но так было нужно. И сейчас самое время расставить точки над «и». Пройдёмте ко мне в кабинет и обо всём поговорим.

Еле заметным кивком головы директор отпустил охрану и сделал приглашающий жест, после чего двинулся через хитросплетение аппаратуры в самый конец помещения. Последовавший за ним Михаил не удержался от вопроса:

– А наши доблестные тамплиеры больше не нужны?

– Нет, – ответил директор, понявший иронию – они здесь не нужны вообще. Им было приказано не охранять, не конвоировать, а проводить.

– Однако манеры у них при этом были.

– Допустим, профессиональная деформация психики.

– И почему они здесь не нужны? Мне показалось, что их здесь даже очень много. Да и оружие у них совсем не безобидное, в отличие от того, с которым мне привелось ознакомиться на верхних уровнях.

– Безобидное?

– По крайней мере не фатальное… – с невесёлой усмешкой поправился Михаил.

Директор кивнул, немного подумал и ответил:

– На самом деле «охраны» наверху гораздо больше, чем здесь. Просто там её не видно, да и бронекостюмы они на дежурстве не носят, дабы не смущать своим грозным видом обслуживающий персонал. К тому же и сам Периметр – достаточно мощное оборонительное сооружение. А здесь… здесь охраны нет вообще. Первичная задача тех, кто находится у нас внизу – не война, а уничтожение аппаратуры в случае, если кому-либо всё-таки удастся сюда прорваться.

– Но вы в это не особенно верите?

– Нет. Но бережёного бог бережёт, верно?

– Верно. Но зачем им тогда броня?

– Затем, что кроме первичной, у них есть ещё и вторичная задача.

– А вторичная задача – продать себя, как можно дороже.

– Правильно. И если тем, кто будет отбиваться наверху, Периметр даст достаточно времени, чтобы облачиться в броню и сразу в бой, то у тех, кто находится здесь, времени уже не будет. Его съест первичная задача. Их мало, а забот много.

– Ясно.

Так, в увлекательной беседе, они дошли до кабинета директора. Автоматически открылась дверь, и Михаил оказался в ничем абсолютно не примечательном помещении. Кабинет оказался самым что ни на есть обыкновенным. Ему бы даже подошло слово «аскетичный». Ничего лишнего. Стол, несколько стульев, шкафы с документами, пара мониторов на столе, пара экранов на стене, селекторная связь и, как заключительный аккорд, – фотография в рамочке.

– Присаживайтесь. – Директор показал на один из стульев у стола.

Михаил сел на стул и тут же задал вопрос:

– Как мне вас называть? «Директор» – как-то это официозно и безлично.

– Звать меня Роджер Вилком. – Ответил тот.

Сказать, что Михаил удивился – значит ничего не сказать.

– Что, слишком хорошо говорю по-русски? – Усмехнулся Сам.

– Я и думал, что вы русский.

Директор кивнул и пояснил:

– Предки жили в России. Бабушка моя, светлая ей память, требовала, чтобы я обязательно знал язык, на котором они говорили. А стоило в моей русской речи пробиться хоть тени акцента, как она заламывала руки и восклицала: «Как ты можешь так позорить великий язык?!!» И что-то начинала про Толстого всё, да Тургенева с Достоевским. Чем до конца жизни и привила мне стойкое отвращение к русской многострадальной классике. – Директор хохотнул.

– Понятно. – Только и смог вымолвить ошалевший Михаил.

– Ну да это не столь важно, – продолжил Роджер, – нам с вами о другом предстоит поговорить. Вам наверняка интересно, что послужило причиной вашего появления здесь и зачем всё это на вашу голову.

– Вот уж воистину.

Сам усмехнулся и сказал:

– Даже не знаю, с чего начать…

– Ну, наверное, с начала. – С самым невинным видом посоветовал Михаил.

Но директор даже не улыбнулся на такое «остроумие». Просто кивнул и произнёс:

– Да, пожалуй, «с начала» будет в самый раз. Иначе многое вам останется непонятным, а мне бы хотелось, чтобы вы всё поняли.

Побарабанив пальцами по столу, Сам рассеянно поглядел на потолок, явно собираясь с мыслями, после чего начал свой необыкновенный рассказ. А Михаил замер, боясь пропустить хоть слово.

– Итак, под эгидой ООН создали независимый научный проект «Кокон». И сначала всё шло хорошо. Нам действительно удалось создать мощный суперкомпьютер с настолько совершенным искусственным интеллектом, что представить его возможности в настоящий момент времени не представляется возможным.

Его запуск в эксплуатацию состоял из трёх этапов. Первый: загрузка основных файлов логических цепей, которые отвечают за процесс самообучения и развития, а также файлов, отвечающих за то, что можно назвать «паттерны поведения» и «когнитивные матрицы». Второй этап: единовременное подключение к «Кокону» всех имеющихся в нашем распоряжении баз данных. Звучит коротко, но на самом деле – это была грандиозная задача. Все знания, что накопила наша цивилизация, вся мудрость и опыт, все произведения искусства и литературы, всё, абсолютно всё, что нам удалось накопить и создать за нашу историю, всё перекачали в его память. Момент, когда последний байт данных откопировали на его носители, и является моментом официального рождения «Кокона». С тех пор и по настоящий момент проводится третий этап. Третий же этап носит перманентный характер. «Кокон», на основе переданной ему информации, начал своё развитие, которое происходит и по сей день.

С тех пор нам удалось очень многое. С помощью «Кокона» мы начали работы сразу по нескольким направлениям и он, обладая всеми знаниями человечества и уникальным быстродействием, смог за считанные месяцы разобраться с вопросами, на решение которых у ведущих научных институтов ушли бы десятилетия.

Мы решили проблему онкологических заболеваний, СПИД’а, победили всю прионную нечисть, «по кирпичику» разобрали ДНК, подробно разобрав назначение каждого «кирпичика» и очень близко подошли к открытию если не настоящего бессмертия для человека, то изрядного долголетия.

Мы разработали с его помощью технологии изготовления материалов, о которых никто раньше и не слышал. Взять хотя бы материал, использованный для строительства Периметра и изготовления брони для наших воинских подразделений. И не только это…

Мы освоили качественно новые виды энергетики и уже вплотную подошли к так называемой Теории Единого Поля. Ещё немного и мы смогли бы управлять пространством и временем.

Но… но… «Кокон» оказался незаменим. Наши научные сотрудники сами уже почти ничего не решали и не разрабатывали. Вся роль ведущих специалистов свелась к тому, что они поставляли «Кокону» всё новую и новую информацию. А уже он всё обрабатывал и выдавал решение. Либо требовал проведения определённых лабораторных экспериментов. Правда, потом он настолько ушёл вперёд в своём развитии, что научился виртуально моделировать все необходимые эксперименты и роль людей в процессе стала ещё уже – теперь от человека требовалось только поставить задачу. Всё остальное делал «Кокон».

И вот, пару лет назад, «прозвучал» первый «тревожный сигнал». Хотя участие человека в его работе и стало минимальным, «Кокон» всё же выдавал промежуточные результаты, и мы могли следить за процессом, но примерно два года назад он, по непонятным нам причинам, перестал делиться с нами промежуточными результатами. И на все запросы отвечал либо готовым результатом, либо лаконичным: «решение пока не найдено». Все попытки каким-то образом на него… э-э-э… повлиять оказались безуспешны. В конечном итоге нам пришлось принять такое положение вещей.

Директор сцепил пальцы и вздохнул. Михаил понял, что сейчас пойдёт разговор, уже конкретно его касающийся.

– А два месяца назад, – снова заговорил Роджер, – «Кокон» вообще отключил всю периферию. То есть в настоящий момент мы можем общаться с ним либо в одностороннем порядке, причём активной стороной является он, либо просто поставляя ему текущую информацию сообразно его запросам. Всё остальное он просто игнорирует. Мы бы может и смирились и с таким положением вещей, но не так давно военные станции слежения перехватили сигнал со спутника, адресованный «Кокону». Фактически такой поворот событий означает, что он самостоятельно «вышел» за пределы Периметра, а мы даже отдалённо не можем сказать – с кем и о чём говорит наше детище. И только ли говорит.

ООН очень обеспокоена сложившейся ситуацией, да и мы, откровенно говоря, уже подумываем над вопросом отключения основных цепей «Кокона». Только, – голос директора упал почти до шёпота, – нам кажется, что отключение уже не поможет.

Михаил опешил.

– То есть как так?

– А так, – ответил Роджер, – у нас есть причины предполагать, что наш малыш освоил какой-то иной источник энергии и от нас в настоящий момент совершенно не зависит. Мы продолжаем кормить его электричеством, но не думаю, что его отключение станет для «Кокона» большим расстройством. Мы даже сомневаемся, что сможем его… уничтожить, если потребуется.

– Мрак! – выдохнул Михаил.

– Вот то-то и оно, что «мрак».

– Прямо «Терминатор» и сеть «СкайНет».

Роджер бросил на Михаила угрюмый взгляд.

– На самом деле здесь нет места для иронии. Мы не знаем о чём думает «Кокон», а предположить можно, что угодно. Так что фантазия сценаристов запросто может стать реальностью. А если он вышел на тот уровень, который мы предполагаем, то он запросто может инициировать запуск ядерных ракет в обход всех защитных систем.

– Но он этого не делает?

– Да. Пока не делает. И никто не может сказать, что он будет делать завтра. В этом-то вся проблема и заключается.

– Получается, вы создали нечто, что теперь вышло из под контроля и несёт в себе потенциальную угрозу планетарного масштаба?

– Получается так. – Мрачно согласился Сам. – Но мы и предположить не могли…

– Да ладно вам! Когда расщепляли атом и запускали первую ракету, тоже, видимо, «предположить не могли».

Сам поджал губы и произнёс:

– Давайте оставим моралфажество в стороне и поговорим о том, как нам с этой проблемой разобраться.

– Нам? – Михаил тщательно изобразил на своём лице удивление.

– Да нам. И, если вы дослушаете, то узнаете почему.

– Я дослушаю.

Директор немного помолчал, оформляя активность нейронов в слова и продолжил:

– У нас осталась только одна возможность как-то изменить ситуацию. По странной своей прихоти, «Кокон» не отключил единственный завязанный на него нейросканер, позволяющий общаться с ним напрямую в обход всех остальных систем. И мы хотели бы, чтобы вы… э-э-э…