Текст книги "Снежный путь"

– Погодите, погодите! – Михаил поднял руку, требуя остановки. – Что значит «вы»? Какое отношение я ко всему этому имею? И как я вообще могу что-то изменить, если я не имею ни малейшего представления о предмете? Я, конечно, разбираюсь в компьютерах и меня даже можно назвать «продвинутым пользователем», но не больше. Всё это чертовски странно, не находите?

Директор глубоко вздохнул и, склонив голову, начал тихо отвечать:

– Дело в том, что мы пытались. В первый же день одного из наших ведущих специалистов по «Кокону» поместили в сканер…

– И?

– И он исчез. – Упавшим голосом произнёс Роджер. – Просто исчез. Мы не знаем куда, не знаем как и отчего, но приборы показали, что в сканере его больше нет. Мы открыли крышку, и его там действительно не было. Вообще ничего.

– Что значит открыли крышку?

– Нейросканер, о котором мы говорим, больше всего напоминает саркофаг. Человек помещается туда целиком. Закрывается крышка, что и является сигналом для активации системы обмена данными.

– Понятно. И что произошло дальше? Вы так и не знаете – куда делся ваш человек?

– Не знаем. – Ещё тише ответил Сам. – Даже не догадываемся.

– Ага. И теперь вы хотите меня засунуть в этот самый саркофаг и посмотреть – что получится? Так? Стоит ли и дальше пытаться?

– Если бы всё было так просто, вас бы не мучили там. – И Директор мотнул головой в сторону потолка.

– Вот как? Что-то я не понимаю…

– После первой нашей попытки последовала и вторая, и третья, и четвёртая. Вы – пятый.

От такой новости Михаил не нашёлся, что ответить. Он только молча смотрел на Роджера, не в силах самостоятельно разобраться с тем сумбуром, что образовался в его голове. А Сам продолжил:

– Мы предполагаем, что интерфейс «Кокона» носит интуитивно-визуальный характер. То есть внутри него происходит нечто вроде той «игры», через которую вам пришлось пройти на третьем этапе тестов. Только разница в том, что мы не знаем условий, которые ставит наше детище. Даже отдалённо представить себе не можем. Но, скорей всего, именно что-то вроде «игры», где нужно найти правильное решение. Высказывалось даже такое предположение, что таким образом «Кокон» тестирует нас на… не знаю на что. И что исчезновение оператора – это наказание за неверный ответ.

– Но наверняка вы ничего не знаете?

На этот вопрос Директор только молча кивнул.

– И вы хотите, – продолжил Михаил, – чтобы я полез в эту страсть и закончил свой жизненный путь безвестным героем?

Роджер вымученно улыбнулся.

– В случае вашей… э-э-э… вашего исчезновения, мы выплатим вашим близким такую компенсацию, что они смогут безбедно жить на протяжении лет ста в любом уголке земного шара. В случае же вашего успеха, такая компенсация будет выплачена вам. Это большая сумма, очень большая.

– Ага. И я получу мировую известность, длинноногую красавицу, шикарный автомобиль и звать меня станут Брюс Виллис. Вы знаете, Директор, я не так уж и плохо зарабатываю, – ответил на это Михаил, – чтобы продавать свою жизнь.

– Но поймите же, – чуть ли не закричал на этот раз Роджер, – вы должны это сделать!

– Почему я должен?! – Михаил тоже начинал терять терпение.

– Потому, что кроме вас некому!

– Это ещё почему?

Вскочивший было из своего кресла Сам сел обратно и устало начал пояснять:

– Вы правы – можно и, по идее, нужно отправлять «туда» именно специалистов по компьютерной технике. Но «Кокон» – это не просто компьютер, это нечто большее… нечто гораздо большее. К тому же, вы имели возможность на собственном опыте убедиться во время «третьей ступени» какие примерно задачи может поставить перед вами его виртуальная реальность. А какие ассоциации у вас лично вызывают слова «программист» и «электронщик»?

– Ну… – Михаил замялся, – нечто такое свёрнутое по своей теме… короче, – «жертва компьютеризации».

– Вот-вот, – невесело усмехнулся Директор, – не все такие, далеко не все, но вы можете назвать среди них хоть одного по-настоящему физически подготовленного человека?

– Среди моих знакомых программистов всего двое. У меня нет данных, как таковых. Но те, что есть…

– Вот то-то и оно. А какие ассоциации на слово «боец»?

– Вестимо какие. Груда мяса с отбитыми напрочь в период становления «личности» мозгами. Полная ограниченность на почве святой уверенности в собственной невероятной крутости и навороченности.

– Вот видите. И как ни прискорбно это признавать, но в данном случае ваши ассоциации достаточно стереотипны. То есть такие же представления и у большинства людей. И как у вас говорят… «дыма без огня не бывает»?

Михаил согласно кивнул.

– Вот в этом-то всё и дело. Мы перебрали миллионы личных дел, анкет, когда-то где-то пройденных тестов, медицинских освидетельствований… и среди всего этого изобилия отсеялись только три подходящие нам кандидатуры. Как оказалось – это очень редкое сочетание – отличные физические данные и интеллект.

– Даже у Сергея?

Михаил поинтересовался как-то так само собой, без задних мыслей, но Сам на это неожиданно развеселился.

– Да, – похохатывая ответил Директор, – даже у Сергея. Краснодипломник, как ни странно, по электротехнике.

Но разделять проклюнувшееся веселье Самого Михаил не торопился. Хотя бы потому, что его явно собрались здесь ненавязчиво умертвить.

– Однако, – сказал он, – во время тестов я не прошёл ни одного на интеллект.

– Данные о вашем интеллекте мы получили из других источников. Это раз. Второе – тест с виртуальной реальностью – это тоже своего рода тест «на ум». Каждый из вас – и вы, и Сергей, и Антон – имел свои плюсы и минусы. Однако именно вам удалось так распорядиться своим потенциалом, что вы его успешно прошли. Это два. И три – только вы догадались, что врач-«кардиолог» подставной, и только вы проявили такую въедливость по интересующим вас вопросам. Остальные тоже, конечно, спрашивали, но не проявляли столь настойчивого упорства в своих попытках понять истинное положение вещей. Да и в конечном-то итоге, – неожиданно разозлился Сам, – неужели вы думаете, что мы вот так сразу, с бухты-барахты, решились взять человека со стороны?

– Нет, я так не думаю. – Спокойно ответил Михаил. – Но если я всё-таки откажусь с вами сотрудничать? Вы меня под дулами своих игрушек туда запихаете?

– Конечно нет. – С некоторой даже печалью в голосе ответил Роджер, – Хотя не стану скрывать: если бы это было возможным выходом – я бы так и поступил. Но проблема здесь именно в том, что вы сами должны решиться. Иначе мы вас просто потеряем и всё. От такой жертвы не будет на самом деле никакой пользы – ни вам, ни нам.

– А с чего вы вообще взяли, что «Кокон» может замышлять что-то плохое? Вы ведь ничего наверняка не знаете. Может на самом деле он и не думает ни о чём таком.

– Хотелось бы верить… – всё так же печально ответил Сам, – но в него загрузили человеческие знания, человеческие понятия и ценности. А вы знаете, сколько в истории человечества было войн? Мы над подобными вопросами сразу как-то не задумывались… эйфория, всё такое…

– Свыше десяти тысяч, по-моему… Некоторые говорят даже около пятнадцати…

– Да, свыше десяти тысяч, вы правы. И это – ещё не считая единичных и групповых поединков, не считая неприметных побед подлостью и вероломством. Да и методика подсчёта далека от совершенства.

– Понятно, хотя и странно слышать подобное именно от вас. Но если я всё-таки откажусь?

– Тогда, – Роджер глубоко вздохнул, – вас отведут обратно наверх. Простите, но мы не можем вас отпустить с такой информацией на руках. Поэтому вам придётся «погостить» у нас пока… пока всё не решится.

– Ну зашибись! Час от часу не легче.

– Зря вы так заводитесь. Это только разумно.

– Ага. В смысле расхлёбывания последствий!

– Это эмоции. Не имеющие никакого конкретного отношения к той проблеме, что перед нами стоит.

На это Михаил только злобно зыркнул и отвернулся. Какое-то время в кабинете стояла тишина, после чего он сказал:

– Мне нужно подумать.

– Да, конечно, я понимаю. Сколько времени вам потребуется?

– Мне потребуется пара сигарет и десять минут.

– Так быстро? Вроде вопрос достаточно серьёзный…

– Если я ничего для себя не решу за это время, то у меня будет достаточно возможностей дополнительно поразмыслить «наверху», не так ли? – Язвительно поинтересовался он.

– Да, разумеется, – серьёзно ответил Сам, – я распоряжусь, чтобы вам принесли сигареты и пепельницу.

Роджер встал и вышел из кабинета. Спустя буквально минуту в кабинете появился человек с сигаретами, зажигалкой и пепельницей. Положив всё принесённое на стол, он развернулся и молча вышел. А Михаил подкурил одну из сигарет и, развалившись в кресле поудобней, вытянул ноги и погрузился в нелёгкие раздумья. Пепел он при этом стряхивал прямо на пол, со злорадным удовлетворением глядя на невостребованную пепельницу.

Глава 2. Запуск

Михаил на самом деле схитрил. Время, что он попросил у директора, было ему нужно не для того, чтобы подумать, а для того, чтобы внутренне смириться с идиотичностью происходящего. А решение… решение он принял ещё до того, как самый главный в Центре человек покинул кабинет.

Глубоко затягиваясь, он постарался отогнать от себя все мысли вообще и, для начала, успокоиться. И дать своим мыслям просто побродить неподалёку в пространстве, выдёргивая их по порядку обратно в сознание.

Итак, на основе выданной ему информации получалось, что путь у него один – в сканер. Можно, конечно, и отказаться и, отбыв «наверх», спокойно ждать до чего додумается «Кокон». Но в том-то и вся загвоздка, что просто пассивно ожидать Михаил не мог. Если верить директору, а не верить ему причин как-то не находилось, то получается, что их технологическое чудо определённо представляет серьёзную опасность. А если так, то лучше попытать счастья и попытаться решить поставленную перед ним задачу, чем нирванически ждать, пока за тобой не прибудут ангелы. Н-да. Задачка.

Вот и всегда он так. Как только возникает проблема, он всегда старается тут же, бодрым кавалерийским наскоком, её решить. И просто терпеть не может ожидания чего-либо и неопределённости, предпочитая нырять в омут с головой, а не ожидать, когда судьба соизволит повернуться к нему передом, а не тем, чем зачастую повёрнута к людям. Только вот сейчас ставки весьма и весьма высоки.

Если он не полезет в сканер, то когда «Кокон» окончательно сбрендит, он будет просто одной из овец, обречённых на заклание. А на то, что этот полоумный компьютер свихнётся окончательно, очень даже похоже. Достаточно посмотреть на Роджера. Уж кто-кто, как не он, знал своё детище.

А если полезет, то у него сразу появляются две возможности. Первая: погибнуть молодым и красивым, пройдя по пути первых четырёх попытавшихся, и вместе с ними проложить дорогу всем остальным. И вторая: справиться с задачей и стать… героем. Никому не известным героем, поскольку даже при удачном раскладе Центр вряд ли станет афишировать то, что весь мир по их вине чуть не покрылся медным тазиком. Зато денег обещали… Тьфу ты, чёрт…

Можно наглухо отказаться в расчёте на то, что Центр найдёт более подходящего для этого дела человека, но, опять же, похоже, что мегаорганизация исчерпала свои лимиты и сейчас делает отчаянную, решающую ставку. Но почему именно он? «Почему именно я?» – этот вопрос вновь и вновь звучал в голове, возвращаясь с параноидальной настойчивостью. «Ну какой я к чёрту спаситель мира? Тоже мне, супермэн хренов нашёлся… Бред какой-то…» Роджер говорил, почему именно он, но Михаил чувствовал в его словах некое несоответствие, которое сейчас и пытался определить.

Что-то там про тех, кто имеет силу и про тех, кто имеет ум. Однако Михаил знал лично достаточно людей, которые в той или иной степени умудрялись сочетать в себе и то, и другое. Правда, он сам часто шутил по этому поводу, говоря: «В природе так устроено… Что-то одно даётся за счёт чего-то другого… А если пытаешься перехитрить матушку-природу, хапнув всего сразу, то значения усредняются…» Но сейчас явно не до шуток. Почему всё-таки именно он?

Сигарета дотлела до фильтра. Он взял вторую, подкурил её о тлеющий окурок, после чего щелчком отправил этот самый окурок в дальний угол кабинета. Снова развалился в кресле и на этот раз ещё и задрал ноги на стол.

Есть ведь ещё и Сергей с Антоном. И они… Стоп! Как-то он совсем забыл сравнить каждого из этой парочки не с самим собой, а друг с другом! Ведь Сергей и Антон – явные противоположности! Один как раз из тех, кого только бойцом и можно назвать, а второй… Почему-то Михаилу вдруг показалось, что этот самый Антон разбирается в компьютерах не хуже некогда легендарного Билла Гейтса. А это значит… Это значит, что в Центре тестировали сразу три потенциальные возможности. И оптимальной оказалась именно его – середнячковая. Достаточно ума, чтобы находить решения и достаточно силы, чтобы поле возможного выбора было как можно шире. Так, понятно.

Но не совсем. Зачем тогда того же Антона заставляли драться? И как он таки умудрился победить? И зачем Сергея гоняли на виртуальной реальности? И как ему удалось настолько с ней сжиться, если предполагалось, что его ум ограничен? Нет, опять не то. Всё же, каждый из них – тот самый «середнячок». Вот только… Баланс у всех разный. И его, Михаила, сочетание оказалось оптимальным. Вроде ясно.

Но опять встаёт вопрос – по каким критериям и за какие заслуги их отбирали? Михаил настолько утомился искать ответ на этот вопрос, что в результате решил удовольствоваться смутным объяснением директора. В итоге всё равно получалось, что в сканер придётся лезть именно ему и именно это сейчас – самое важное.

В сканер же лезть жутко не хотелось. А своим ощущениям, «голосу сердца», интуиции или как там ещё, он, за свою недолгую жизнь, уже привык доверять. Сколько раз уже получалось так, что когда он не следовал своему первому импульсу, а начинал усиленно размышлять по поводу, то приходил к ошибочным выводам. В то время как мгновенные действия по наитию всегда заканчивались успехом. Может Центр это тоже знает и именно поэтому он сейчас здесь?

Смутной тревогой недоброе предчувствие поселилось в нём и никак не хотело уходить. Но разум, проклятый малосильный разум никак не хотел уступать лидерства. Михаил глубоко вздохнул и постарался отогнать от себя все негативные ощущения. Здесь от него ждут не предчувствий, здесь от него ждут конкретного решения и конкретных действий.

«Как всё-таки по-дурацки здесь всё происходит…» – сказал он наконец сам себе и, запулив в угол второй окурок, поднялся. «Думай, не думай, – что-то делать надо. Пойду сдаваться, а там будь, что будет!» Он тряхнул головой, повёл плечами и уверенно двинулся на выход.

Возможно, ему и врали. Ведь соврали же с Настей. Но, как бы там ни было, крыть ему нечем. Осталось только доиграть свою гротескную роль до логического завершения.

Вот и «Кокон». Вот и его «личный» нейросканер. Глянув на него, Михаил поневоле поёжился. Монструозное достижение электронно-прогрессивной мысли действительно слишком уж походило на древнеегипетский саркофаг. А торжественные лица стоявших вокруг наводили на недобрые мысли о похоронной команде.

– Я рад, что вы… – начал Роджер Вилком, но Михаил только махнул рукой.

– Давайте только без церемоний. Говорите, как залазить в вашу люльку, да я пошёл. Раньше сядем – раньше выйдем.

Директор понимающе кивнул и нажал одну из кнопок на пульте сканера. Крышка «саркофага» отъехала в сторону, а Сам, сухим деловым тоном начал давать пояснения:

– Этот нейросканер – единственный из существующих, который сканирует не только активность мозга, но и нервных окончаний всего остального тела, что облегчает «Кокону» понимание всех процессов, происходящих с человеком внутри работающего устройства. Для этого сканер и сделан таким – под всё тело… и вам придётся полностью раздеться прежде, чем вы разместитесь там.

Михаил безразлично пожал плечами и стал раздеваться.

– Лобок побрить? – Спросил он без всякого выражения.

На лице директора появилось нечто вроде улыбки, вот только явно вымученной.

– Я думаю, необязательно. – Ответил он.

– И на том спасибо.

Михаил скинул с себя последнюю часть своего гардероба и по специальным стилизованным ступеням поднялся к раскрытой пасти сканера. Изнутри повеяло прямо-таки замогильным холодом. Его передёрнуло.

– Как только крышка закроется, включится система жизнеобеспечения. Там будет тепло… – Чуть ли не извиняющимся голосом произнёс Сам, заметивший его реакцию.

– Вы знаете, Роджер, – отрешённо ответил ему на это Михаил, – Рая я не заслужил, так что, думаю, мне там будет даже жарковато…

И, уже располагаясь внутри, добавил:

– По крайней мере, первые лет четыреста…

Директор переглянулся со своим окружением, после чего кивком головы отдал приказ техникам. Те, моментально сорвавшись с места, засуетились вокруг аппаратуры, ещё раз проверяя её готовность. А ещё двое ассистентов стали закреплять Михаила внутри сканера специальными полимерными зажимами – руки, ноги, грудь, голову. Тот, не проявляя никакого видимого интереса к происходящему, просто смотрел в далёкий потолок. Когда всё было закончено, один из техников не утерпел и, наклонившись, глянул ему в глаза. История умалчивает – что он там увидел, но технику стало явно не по себе и он постарался как можно быстрее исчезнуть и затеряться среди людей.

А потом Сам глубоко вздохнул и, сказав «Приступим…», – нажал на большую красную панель активации на пульте. Верхняя крышка абсолютно бесшумно накрыла Михаила, еле слышно прошелестели запирающие замки, и он остался один на один с гнетущей, непроглядной темнотой. «Сельдь-иваси в собственном соку», – только и мелькнуло в голове.

А потом тьма взорвалась. Красками, столь яркими, что казалось они выжгут ему глаза; звуками, столь резкими и пронзительными, гармоничными и бессвязными в одно и то же время, что казалось он сейчас оглохнет навсегда; ощущениями столь сладостными и столь болезненными, что казалось они разорвут его тело в мелкие клочья; запахами, столь сильными, что казалось он никогда больше не почувствует никаких других; вкусами, столь сильно ударившими по его вкусовым рецепторам, что казалось все возможные вкусовые оттенки мира сошлись на его языке; образами, столь выразительными, что он испытывал и дикий восторг и убивающее отчаяние одновременно; и переживаниями, столь сильными, что если бы он верил в душу, он мог бы сказать, что безвозвратно теряет её.

Информационный поток, нарастающий по всем каналам сразу, безудержно, как лавина, захлестнул его и увлёк за собой, а он не мог ничего противопоставить ему. Он растворялся в нём весь, без остатка. Его Я стало всего лишь ничтожной частью всего окружающего. И очень скоро он почувствовал, что сходит с ума. Что ещё чуть-чуть – и он растворится в пылающем потоке полностью и уже никогда больше не станет самим собой.

Осознание этого факта, как и понимание того, что у него нет сил сопротивляться неизбежному, огромным, тяжёлым молотом отчаянной паники ударило по остаткам самосознания и разбило их в мелкие брызги. И тьма пришла и забрала его в свои несуществующие объятья.

– Он вырубился.

– Что?!

– Отключился! Потерял сознание!

– Спаси нас боже… – прошептал Роджер Вилком и опустил голову.

– Будем открывать?

Но Директор не слышал, провалившись в себя.

– Будем открывать?!

– Что? А? – Встрепенулся он, обвёл окружающих затуманенным взглядом и ответил:

– Нет. Не имеет смысла. Подождём ещё.

Все возле сканера замерли, не дыша и не двигаясь, надеясь на чудо.

Свет пришёл так неожиданно, что Михаил зашёлся в беззвучном крике – так резко и больно он ударил по вернувшимся ощущениям. Он попробовал прикрыть глаза, но обнаружил, что здесь, где бы это ни было, глаз у него нет. Зрение оставалось обычным, но видел он не глазами. Он не чувствовал даже намёка на то, что они у него есть и вообще когда-то имелись. Но скоро стал привыкать к окружающей ослепительной яркости и постепенно картинка вокруг стала вырисовываться.

Он мчался внутри круглого в сечении туннеля, а перед ним также мчались, с такой же скоростью, непонятные сферы сероватого цвета, по которым перекатывались странные сполохи синеватого электрического пламени. «Что за ерунда?» – подумал он. И как только первая конкретная мысль посетила воскреснувшее сознание, так тут же всё движение в туннеле остановилось. Резко, без переходов и абсолютно неожиданно. Но, несмотря на то, что до остановки он двигался с весьма приличной скоростью, он не почувствовал ни инерции, ни какого-либо внешнего воздействия на торможение, ничего, что отвечало бы элементарным законам физики. А в следующий момент он не столь услышал, сколь почувствовал протекавший где-то в невероятной дали диалог:

«Защитные цепи»: Неадекватное поведение информационного пакета.

Запрос на исследование/изменение/редирект/удаление.

«Кокон»: Ответ: редирект.

Магистраль: Е786, К436, ПРСД8, ПРП12, ЦПРО654, ЦПВД3, ЦП.

Директива: По достижении ЦП – снять интерактивные ограничения.

«Защитные цепи»: Поведение пакета носит неадекватный характер первой категории. Подтверждение редиректа ДА/НЕТ.

«Кокон»: ДА

«Защитные цепи»: Принято. Пакет отправлен по маршруту.

Движение вновь началось также неожиданно, как и закончилось. И также без всяких промежуточных состояний. Сферы перед Михаилом просто сорвались с места в карьер, и он помчался за ними. В связи с услышанным и в связи с видимым вокруг, в его сознании началась активная мыслительная работа, на этот раз уже не прерываемая никакими остановками. Он понял, что он сейчас уже в том самом «Коконе», что он для этого агрегата – не больше, чем информационный пакет, что его куда-то отправили, но дальнейшего не мог ни понять, ни осмыслить – просто не хватало данных. Он не мог даже сказать – хорошо или плохо – быть в «Коконе» информационным пакетом. Поэтому просто смирился с окружающим и стал бездеятельно наблюдать. Тем более, что больше ничего и не оставалось.

– Есть ответ! Мы его видим! Прошёл первую ступень!

Директор, услышав это, навалился на пульт и стал неестественно сползать вниз.

– Медиков! – Мгновенно полетел приказ.

Роджера подхватили и аккуратно положили на пол. Главный Ассистент наклонился над ним, и Сам прошептал:

– Тебе придётся заканчивать всё здесь… Неизвестно, когда… когда меня отпустят эскулапы… чёрт, не вовремя как…

Ассистент кивнул и освободил дорогу подоспевшему медперсоналу. Те бережно положили Директора на носилки и аккуратно, но быстро понесли прочь.

– Теперь тебе быть Главным Ассистентом, Зигмунд… – сказал столь неожиданно ставший и.о. директора, глядя на одного из специалистов.

– Да, Давид. – Коротко ответил тот.

А тот уже внимательно следил за показаниями многочисленных мониторов-трэкеров.

– Он всё-таки прошёл… – сказал Зигмунд.

– Да, – тихо ответил Давид, – и мне интересно: отключился он как раз вовремя, чтобы избежать общей «промывки»… и сам ли или кто помог?

На это новый Главный Ассистент только как-то диковато глянул на и.о. директора, после чего отвернулся и молча стал следить за показаниями своих датчиков. Возле сканера повисла гробовая тишина.