Текст книги "Король «Ледяного взрыва»"

Трактирщик помялся, но исходивший из кошеля компаньона блеск даймов вновь оказал на Кэгуна магическое воздействие и смягчил его несговорчивый нрав. За отданные брайхорнцем хозяину дополнительные пять камней в прежние времена я мог бы пару дней кутить в «Летающем тэнки» на широкую ногу. Но сегодня за эти даймы нам причитался лишь средней паршивости номер, скромный ужин и персонально для герцога – пять баллончиков «кислого»; как я ему и обещал, кислород у Кэгуна также имелся в наличии. В нагрузку к кислороду, который Кэгун доставил нам в апартаменты вместе с ужином, Гробур получил также огнетушитель и настоятельное предупреждение чихать только в ванной, откуда хозяин предварительно вынес все горючие предметы.

Однако, как вскоре выяснилось, этим предоставленный нам комплект услуг не ограничился. Едва мы с компаньоном отужинали и выпили вина (я по вполне понятным причинам лишь пригубил, а ящер хоть и не пьянел, но с удовольствием глотал все спиртосодержащие жидкости), как в нашу дверь негромко постучали. Гробур уже растянулся на кровати, а я, прежде чем отойти на боковую, собирался принять ванну и, дожидаясь, пока она наполнится, болтался по номеру. Поэтому открывать дверь пришлось мне.

Стук был условный, и значит, тот, кому мы понадобились, явился сюда от Кэгуна. Так оно и оказалось. И хоть любые неожиданности в нашем подвешенном состоянии нельзя было считать приятными, та, что стояла сейчас за дверью, явилась исключением из данного правила.

– Привет, Торки! – ласково промурлыкала «неожиданность», которую, как выяснилось, я отлично знал, и потрепала меня по небритой щеке.

– Привет, Гвенда, – пробормотал я, слегка оторопев. – Отлично выглядишь. Даже лучше, чем прежде. Только скажи, что ты делаешь у Кэгуна? Неужели у Однорукого Синта поднялась его единственная рука выгнать такую милашку, как ты?

– Синта полгода назад хватил паралич, и его «Веселую кружку» выкупил один мерзкий подонок, – сказала Гвенда, презрительно скривив губки. – Пришлось сбежать оттуда и прибиться к «Летающему тэнки». Местечко, конечно, не такое прибыльное, как «Веселая кружка», но нынче выбирать не приходится… Можно войти?

И, не дожидаясь ответа, решительно переступила порог номера, словно дрессировщица, входящая в клетку со свирепыми саблезубами. Мне оставалось лишь запереть за Гвендой двери и мысленно возблагодарить Кэгуна за чуткость, проявленную им к истосковавшемуся по женским ласкам беглому каторжнику. Впрочем, чуткость эта была продиктована опять-таки одним-единственным мотивом – заполучить с нас побольше кристаллов всеми доступными в «Летающем тэнки» способами.

– Извини, желтоглазик, но для тебя ящерки не нашлось, – сочувственно заявила Гвенда вылупившемуся на нее Гробуру. Брайхорнец, подобно мне, тоже малость ошалел от настырности нашей гостьи и гадал, как на это реагировать. – Но если тебе плевать на расовые предрассудки, могу позвать и для тебя подружку. Ей уже доводилось обслуживать ящеров, хотя, по ее словам, любовники из вас так себе – одни ожоги потом по всему телу.

– Понятия не имею, кого обслуживала твоя подружка, но благородные брайхорнцы никогда не опустятся до того, чтобы спариваться с человеческой самкой! – прорычал компаньон. – И в будущем советую тебе трижды подумать, прежде чем предлагать такое кому-то из моих братьев!

– Все ясно: типичный брайхорнский расист, – махнула рукой Гвенда, после чего подошла к столу, налила себе вина и без тени жеманства залпом осушила кубок. Затем проследовала к моей кровати и в столь же бесцеремонной манере начала расшнуровывать корсаж платья.

Желание вздремнуть после ужина притупляло во мне все остальные чувства и инстинкты. Но едва я осознал, что нарисовавшаяся передо мной роскошная «человеческая самка» – вполне реальна и осязаема, как желание предаться безудержному разврату тут же разогнало сон и вырвалось на передний план. За те годы, что мы не виделись с Гвендой, она ничуть не изменилась: была все так же хороша, энергична, незакомплексована и прекрасно знала, что делала. Сомневаюсь, что среди половозрелых людей нашего мира существовали «самцы», способные устоять перед натиском этой напористой красотки. Воистину, в постели она была способна растормошить любого мужчину, хоть дряхлого старца, хоть паралитика. Посылая ее ко мне, Кэгун был уверен в том, что Гвенда гарантированно принесет ему доход, и неплохой. Она знала себе цену и мигом урезонивала любого скрягу, кто пытался эту цену сбить.

– Отвернись к стенке, желтоглазик, – повелела гостья Гробуру, обнажая свои дорогостоящие прелести. – Или хочешь посмотреть? Тогда раскошеливайся – бесплатным стриптизом будешь наслаждаться у себя в Брайхорне.

– Да что вы за существа такие, люди! – взревел Гробур, рывком усаживаясь на кровати. Заявление Гвенды пришлось ему явно не по нутру. Впрочем, раздражение компаньона было понятно: у брайхорнцев акт спаривания являлся священным, а само это действо, которому желтобрюхие предавались дважды в год, было обставлено не хуже, чем брачная церемония у людей. Поэтому неудивительно, что ящеры всегда презирали свободные нравы тонкокожих. Распущенней их, по мнению Гробура и его сородичей, были лишь келебра с их узаконенными массовыми оргиями, коими в Сумеречных землях заканчивался любой всенародный праздник. – Раз уж вам не терпится этим заняться, то и шли бы, вон, в ванную комнату! Если вы, тонкокожие, настолько беспринципные существа, так хотя бы уважайте традиции других!

– Твой приятель – сноб, расист и человеконенавистник! – поведала мне Гвенда о том, что я, в общем-то, знал и без нее. – А не пойти ли этой высокоморальной рептилии самой в ванну и не дать людям соблюсти их традиции и потрахаться там, где они хотят?

– Э-э-э… – замялся я, отлично представляя, как чешуйчатый сноб воспримет от меня такое предложение. – Видишь ли, дорогуша, Кэгун, наверное, забыл тебе сказать, что Гробур – весьма авторитетный ящер и с ним надо вести себя почтительно. Поэтому и впрямь, не этичнее ли нам будет взять вот эту бутылочку вина и пойти, скажем, к тебе в комнату. А там, в более спокойной обстановке, мы бы уже и занялись… э-э-э… вот тем самым, о чем ты только что говорила.

– Да мне без разницы, – пожала плечами красотка. С оголенной грудью даже этот невинный жест получался у нее в высшей степени эротично. – Просто тэнки предупредил, что вам нельзя появляться на людях, и я решила обслужить тебя в номере… Ладно, пошли, что ли… Пока, желтоглазик! Привет супруге! Удачной ей яйцекладки!

И, наскоро одевшись и не забыв вино, выпорхнула за дверь.

– Извини, огнедышащий поборник нравственности, но с тебя еще три красных камушка, – прежде чем отправиться за Гвендой, поставил я компаньона перед малоприятным для него фактом. – Сам понимаешь, после года сексуального воздержания мне срочно нужно выпустить пар. Для меня это – все равно что для тебя вдохнуть «кислого»! Позволь мне часок оторваться в свое удовольствие, и тогда можешь быть уверен: Торки Бикс обязательно домчит тебя до Рубина в наилучшем виде.

– Я дам тебе один камень и ни даймом больше! – отрезал Гробур и фыркнул от отвращения: – Что за дикий обряд: расплачиваться с самкой за спаривание! Причем моими даймами!

– Хорошо, давай один камень, – не стал спорить я. – Но учти: за двумя оставшимися Гвенда придет к тебе сама. Вот тогда посмотрим, что она закричит на весь трактир по поводу ваших традиций и о герцоге Гробуре Двадцатом в частности.

– Ненавижу людей! – прошипел ящер, скрепя сердце и протягивая мне три камня. – Будь моя воля, выжег бы вашу Империю до последнего кустика, а вас, похотливых тонкокожих, рассадил бы по отдельным клеткам и не давал спариваться до самой смерти.

– Экое буйное у тебя воображение, – хмыкнул я, пряча даймы в карман. – Только, жаль, работает не в том направлении. Эту бы неуемную энергию да на созидательные цели… Но все равно, спасибо за понимание. Вычтешь эти камни из моей премии. Если, конечно, мне от вашей гильдии хоть что-то перепадет…

7

Отрадно, что некоторые вещи в нашем изменчивом мире все-таки остаются неизменными… Эй, ну я же просил вас меня не перебивать!.. Что вы сказали?.. Торки Бикс повторяется? А разве я это нечто подобное говорил?.. Ну тогда извините: старая память, знаете ли, плохой подсказчик, вот и подбрасывает мне на язык раз от разу одно и то же…

Но, так или иначе, именно эти слова – о неизменных вещах в изменчивом мире – я должен был сказать на прощание Гвенде после проведенной с ней… нет, не ночи (боюсь, что не родился еще тот мужчина, который стойко выдержал бы в постели ночь с Гвендой), а лишь часа с небольшим. Того бесподобного часа, за который я бы отдал не только эти три жалких дайма, но и все богатство гильдии Карадора, окажись оно вдруг у меня в руках. А потом с чистой совестью умер, ибо вряд ли ящеры простили бы Торки Биксу подобную расточительность и позволили дожить до следующей ночи.

Что они вообще понимают в вопросах спаривания тонкокожих, эти яйцекладущие! А ведь хлебом их не корми, дай натыкать человечество носом в отсутствие моральных устоев! Да если сравнить суммарный сексуальный опыт за всю жизнь среднестатистического человека и ящера, последний в сравнении с тонкокожим окажется зеленым юнцом. Даже с учетом того, что срок жизни брайхорнцев чуть ли не в три раза больше. Два коротких спаривания в год – стыд и срам, господа желто– брюхие! Изголодавшийся по женщинам Торки Бикс всего за какой-то час четырехкратно перекрыл в этом плане годовую норму Гробура. А дали бы мне больше времени, так чешуйчатый герцог и вовсе сгорел бы от стыда за свою малохольную расу. Не в прямом, так в переносном смысле.

Гвенда, как обычно, показала себя на высоте. И даже пристрастие к выпивке не ослабило за эти годы ее профессиональную хватку и рвение в работе. Согласен, отправь ко мне сердобольный Кэгун какую-либо другую девочку из своей обширной «службы досуга», и я с неменьшей страстью воспевал бы достоинства уже той красотки. Но, поскольку мой досуг в этот час скрашивала не абы кто, а бесподобная Гвенда, ей и предназначались мои восторженные дифирамбы.

Наше бурная скоротечная любовь (или акт подрыва моральных устоев, как выразился бы сноб Гробур) началась в ванной, куда Гвенда предпочла меня окунуть, прежде чем начать по полной отрабатывать свой гонорар. Надо заметить, что ванна в ее апартаментах была не в пример вместительнее той, что собирался принять я у себя в номере. Разморенный блаженством, я ненароком заплыл так далеко, что Гвенде пришлось раздеваться и тоже сигать в воду, чтобы потереть мне спинку. Само собой, что одной этой услугой наше совместное купание не ограничилось. Данная гигиеническая процедура была лишь прелюдией к дальнейшим бесчинствам, которым мы с неистовой красавицей подвергли ее роскошный номер.

Хронологию событий этого часа я помню плохо. Непосредственно до постели – столь же необъятной, как и ванна хозяйки, – мы добрались, кажется, лишь к четвертому акту этой пьесы, сплошь состоящей из одних импровизаций. Что было очень своевременно. Отыграв свою несложную, но ответственную роль в ванне и на пушистом прикроватном ковре, я почувствовал упадок интереса к нестандартным постановочным ракурсам и пожелал инсценировать что-нибудь из классического репертуара, разыгрываемого на традиционной сцене.

Гвенда, которой сценарий предписывал всячески потакать моим желаниям, умудрялась не только идти им наперекор, но еще и убеждать меня в том, что она лучше знает, чего на самом деле хочется в постели Торки Биксу. Кто-нибудь другой на моем месте заподозрил бы за всем этим хитрые колдовские чары. Однако мне было доподлинно известно, что Гвенда не заканчивала магических университетов и в магии разбиралась не больше меня. Секрет ее невероятной проницательности крылся в том, что красотка являлась таким же отличным специалистом своего дела, как Бикс – в погонщицком ремесле. По сути, Гвенда тоже была погонщицей, только объезжала она не мутазверей, а мужчин, умело избавляя нас ото всех внутренних ограничителей и по максимуму задействуя наш сексуальный потенциал.

Насколько была бы неудержима моя наконец-то вырвавшаяся на свободу похоть, но и ее энергия оказалась не беспредельной. Под занавес этого фантастического спектакля у меня в голове гремели нескончаемые фанфары и овации. А в это время я – второе главное действующее лицо пьесы – был не в силах даже пошевелиться. Так и валялся голышом на смятых простынях, выпав из жарких объятий Гвенды и бросившись в другие – те, что распростер передо мной сон. Последняя связная мысль, бившаяся в моем засыпающем сознании, призывала, чтобы я оторвал голову от подушки и сказал хозяйке хотя бы пару ласковых слов. Но и это элементарное с виду действие являлось для меня сейчас сродни подвигу, на который выжатый, как лимон, Торки Бикс был уже неспособен…

Поэтому, Гвенда, ты абсолютно права: я – неблагодарное животное – действительно заслужил от тебя эту пощечину… И эту тоже… Ну хорошо-хорошо: и третью пощечину я, так уж и быть, заслужил!.. Но не больше! Эй, хватит, кому говорят! Да что ты себе позволяешь, милочка! Получить за работу три камня и вдобавок еще колотить меня по лицу – по-моему, это просто верх неблагодарности!..

– Бикс, скотина, да проснись же ты, в конце концов! – кричала мне в ухо Гвенда, продолжая лупить меня по щекам и, казалось, едва не плача. – В трактире законники, слышишь! За-кон-ни-ки!..

Шлеп-шлеп-шлеп! Вот напасть! Попробуй-ка вымолвить хоть слово, когда тебя хлещут прямо по губам!

– Все-все, проснулся! – кое-как отозвался я, закрывая горящее от пощечин лицо и продирая глаза. – Говорю же: проснулся!.. ЧТО?!!

Я подскочил на кровати так резко, что чуть не сбросил на пол склонившуюся надо мной Гвенду.

– Законники?! – обмирая от страха, переспросил я, все еще надеясь, что все сказанное хозяйкой номера послышалось мне спросонок.

– Да! Да! Да! Законники! – заладила Гвенда, которая была на грани истерики. После чего схватила меня за руку и подтащила к зеркалу, висевшему рядом со входной дверью. Как выяснилось, сейчас оно не отражало мою физиономию, помятую после разнузданных любовных утех, а демонстрировало общий вид главного трактирного зала.

– У Кэгуна в светокристаллах вмонтированы датчики визоров, – сбивчиво пояснила хозяйка и поспешно уточнила: – Но здесь их нет, не волнуйся! Датчики стоят только внизу и передают картинку в номера, как раз для подобных случаев!

Случай и впрямь выпал – хуже не придумаешь. В «Летающего тэнки» нагрянул не какой-нибудь заезжий полицейский патруль, а самая настоящая облава. Около десятка вооруженных спеллганами и облаченных в доспехи законников рассредоточилось по залу, приказав всем засидевшимся допоздна посетителям держать руки за головами. Часы над стойкой показывали без пяти минут полночь – выходит, я проспал беззаботным сном более полутора часов. Алек-Пет в данный момент либо уже завершил, либо заканчивал свою работу, но если мобильники ворвались в мастерскую, все пропало… А они непременно туда ворвутся – по заверениям «потрошителя», его нора обыскивалась при каждом полицейском рейде. К тому же Гробур наверняка дрыхнет у себя в номере и не подозревает об опасности. А я стою здесь, без трусов, хлопаю заспанными глазами и тупо наблюдаю по визору, как законники отрезают нам все пути к бегству!..

На то, чтобы облачиться в комбинезон и обуться, я затратил меньше минуты; то есть почти уложился в норматив, который инструкторы погонщицкой школы давали когда-то нам – курсантам – при ежеутренней команде «подъем». А пока на часах тикали драгоценные секунды, мобильники заполонили собой весь трактир и теперь гремели ботинками на втором этаже. Двери расположенных по соседству комнат содрогались от ударов. Иногда настойчивая долбежка прерывалась треском – это законники вышибали замки тех номеров, постояльцы которых не желали открыть двери по-хорошему. Грохот двигался по коридору, словно лавина, и вскоре должен был докатиться до апартаментов Гвенды.

Она же тем временем не сидела сложа руки и покорно ожидая вторжения к ней полиции. Едва я оделся, как хозяйка окликнула меня и указала на открытый люк, откуда ни возьмись появившийся в полу. Только что на том месте стоял прикроватный столик, а теперь он был сдвинут в сторону, освободив замаскированный под ним потайной ход. Молодчина, Кэгун! Не застрахованный от полицейских облав трактирщик, однако, сделал все возможное, чтобы дать своим почетным клиентам шанс к бегству. Знать бы лишь, насколько этот шанс реален.

– Куда ведет эта нора? – спросил я, опасаясь, как бы колодец не вывел меня прямиком в руки законников.

– На задний двор, – вкратце пояснила Гвенда. – За мусорные баки. Выход открывается рычагом. Он там внизу один, его нельзя не заметить.

Напоследок я еще раз прислушался к тому, что происходит за дверью, и глянул на экран визора. И застыл как вкопанный, потому что увидел ее…

Майор Кайлина Лэнс стояла с криокастером в руке посреди трактирного зала и властными жестами раздавала приказы своим подчиненным. Она была все так же прекрасна, как и в день нашей последней встречи, на суде, куда Лэнс явилась, чтобы дать против меня показания. Строгая полицейская форма безусловно была ей к лицу. Однако, что ни говори, а мне больше нравилась другая Кайлина – та, которая разъезжала со мной по Атрейе и Санадарии, не брезговала грубой погонщицкой пищей и ночевала с Торки Биксом под одним одеялом.

Эта Кайлина лишь отчасти напоминала себя прежнюю. Роскошные черные волосы уложены в аккуратную прическу, взгляд больших карих глаз суров и сосредоточен, жесты резкие, а голос хоть и не доносился досюда (визор не передавал звуки), но, судя по движению губ Кайлины, должен был звучать под стать ее облику: сурово и властно. Какая из двух известных мне личин майора Лэнс являлась истинной? Сейчас я затруднялся это сказать, ибо в нынешней ипостаси моя бывшая возлюбленная тоже выглядела довольно-таки естественно…

– Заснул, что ли, Бикс?! – крикнула Гвенда, выводя меня из внезапного, но вполне объяснимого замешательства. – Живо прыгай в люк и уматывай отсюда, если получится!

Я тряхнул головой, прогоняя наваждение, и собрался было исполнить распоряжение хозяйки, но та в последний момент меня придержала.

– Головой вперед, придурок! – уточнила она. – Так будет проще выползти из прохода! Ну же, давай!

В узком колодце стояла темень, хоть глаз коли, и мне было боязно нырять туда столь рискованным способом. Но, доверившись спасительнице, я решил все же воспользоваться ее советом.

– Спасибо за все, Гвенда, – бросил я ей на прощание. Разумеется, она заслуживала более щедрой благодарности, но у меня не было времени на то, чтобы отблагодарить Гвенду как положено. – Надеюсь, еще свидимся!

И, выставив руки перед собой, нырнул вниз головой в люк. Несмотря на заверения хозяйки, я был убежден, что если не сверну себе во мраке шею, то обязательно расшибу лоб или переломаю кисти. Но короткое секундное падение тут же сменилось скольжением, а колодезный тоннель плавно перешел из вертикального в горизонтальный. Прокатившись по нему на животе несколько метров, я остановился и сразу же оценил дельный совет Гвенды. Ползти к выходу головой вперед было гораздо удобнее, нежели наоборот.

Не прошло и полминуты, как руки уперлись в стену, беглое ощупывание которой позволило быстро отыскать нужный рычаг. Навострив уши и не услыхав снаружи ни топота, ни близких голосов, я отпер колодезный люк, замаскированный под стенную панель, и выполз из укрытия.

И впрямь, потайной ход вывел меня на помойку, аккурат за мусорные баки. Ароматы здесь царили, конечно, не чета тем благовониям, коими была пропитана комната Гвенды. Но в моем откровенно дерьмовом положении выбирать не приходилось. Впрочем, я все равно не намеревался отсиживаться здесь до ухода полиции. Даже останься Торки Бикс незамеченным – что маловероятно, ибо ушлые законники наверняка скоро и тут пороются, – беглому каторжнику будет крайне сложно выжить на свободе без транспорта и даймов. Если Гробура не прикончат во время задержания, его вернут на Рэдис, и тогда, помимо прочих бед, надо мной нависнет гнев Карадора и оставшихся на воле членов его гильдии. Короче говоря, я опять в полной заднице.

Что ж, Кайлина, еще раз огромное тебе от меня спасибо. Как же не вовремя принесло тебя в «Летающий тэнки»! Порядочные девушки в столь поздний час давно кувыркаются в кроватках со своими любовниками. И только такие, как ты, стервозные карьеристки готовы работать день и ночь во благо Истинной Империи. Однако смею вас заверить, майор Лэнс: больше вам не удастся повязать меня так легко! Сегодня Молниеносный Бикс возьмет у бывшей возлюбленной реванш и слегка подмочит ее безупречную репутацию законника.

Первым делом нужно выручать Злюку, ибо, в отличие от него, Гробур способен позаботиться о себе самостоятельно, тем паче сопротивление аресту было в его стиле. Просто удивительно, как в трактире до сих пор не начался переполох: или мобильники еще не добрались до спящего ящера, или он тоже умудрился каким-то чудом скрыться от полиции. Первый вариант был более очевиден: имейся в нашем номере такой же потайной выход, Кэгун непременно поставил бы нас в известность о нем.

Я начал поспешно, но аккуратно пробираться вдоль стены в направлении мастерской. Увидеть меня из окон трактира не могли, а вот угодить под луч полицейского прожектора мне было проще простого. Законники обложили трактир со всех сторон, расставив стрекоптеры по периметру и осветив округу светом множества фар.

Завернув за угол здания, я обнаружил, что опоздал: ворота подвала были озарены прожектором, и к ним уже направлялась группа из пяти мобильников. Один из них тащил на плече громоздкий таран-силовик – разновидность спеллгана, предназначенного для разрушения стен направленным силовым импульсом. Похоже, мобильники были в курсе, что обитатель подвала принципиально не открывает двери полиции, и готовились войти к нему в своей излюбленной бесцеремонной манере. Бедный Алек-Пет! Как же тяжко небось такому мизантропу, как ты, жить в центре Истинной Империи…

Я опоздал всего на минуту, а прорываться к мастерской, вступая в драку сразу с пятью законниками, мог себе позволить лишь громила-ящер, но не Торки Бикс. Но едва законник с тараном направил свое орудие на подвальные ворота – эти ублюдки настолько хорошо были знакомы с повадками Алек-Пета, что даже не собирались стучаться! – как в планах группы возникли внезапные изменения.

Парадный вход был отсюда не виден, но шум разразившейся там потасовки расслышали все, кто находился по эту сторону здания. Я злорадно ухмыльнулся: ну вот и старина Гробур дал о себе знать, а я уж начал беспокоиться, не захватили ли его законники врасплох. Яростное рычание, шипение вырывающегося из глотки ящера пламени, звуки ударов и звон разбитого стекла вынудили четырех из пяти собравшихся у мастерской мобильников броситься на помощь товарищам.

Судя по всему, брайхорнец сумел-таки нахрапом пробиться к выходу. Но подчиненные майора Лэнс опомнились до того, как Гробур прорвал оцепление и растворился в темноте, и перехватили его на крыльце «Летающего тэнки». Битва явно разыгралась нешуточная. Очевидно, законники не успели заблаговременно подготовить спецсредства для отлова ящеров и теперь пытались обуздать желтобрюхого, навалившись на него скопом. По моему, Кайлина проявляла к брайхорнцу неоправданный гуманизм. Я бы на ее месте точно не стал рисковать жизнями подчиненных и просто пристрелил бузотера от греха подальше. Наверное, карьеристка рассчитывала, что захват беглецов живьем поможет ей продвинуться по службе куда быстрее, нежели пойди Кайлина по легкому пути и преподнеси начальству головы Гробура и Бикса.

Мобильник с тараном, оставшийся блокировать выход из мастерской, не рискнул врываться туда в одиночку и, взяв на прицел ворота, замер в ожидании возвращения товарищей. Такой расклад меня уже вполне устраивал. Выпрыгнув из тени, я кинулся к полицейскому с занесенным кулаком, молясь, чтобы враг продолжал пялиться в одну точку. Но дух моего покровителя, видимо, сам в этот момент смотрел в другую сторону и потому проигнорировал мою молитву. Проклятый законник учуял за спиной суету и резко обернулся, готовый не раздумывая стрелять на поражение.

И выстрелил, ибо мои намерения являлись более чем очевидными. У мобильника не было времени вынимать табельное оружие, и он пальнул в меня из силовика, практически не целясь. Смекнув, что противник действует расторопнее, я как бежал, так ничком и плюхнулся на землю. На близком расстоянии энергетический таран мог шутя убить человека, а законник имел право убить любого, кто покушался на его жизнь. Сумма этих факторов превращала Торки Бикса в потенциальный труп, даже с учетом того, что он не собирался наносить противнику тяжкие повреждения. Мобильника совершенно не интересовали мои помыслы, так что кричать «Сдаюсь!» мне было поздно.

Направленный ударный импульс прошел прямо у меня над головой, пригладив волосы легкой воздушной волной. Но цель свою этот выстрел все-таки нашел. Предназначенный для вышибания дверей и стен, заряд угодил в стоящий позади меня стрекоптер, чьи фары озаряли вход в мастерскую. Получив по защищенной забралом морде, мутазверь отлетел назад и, лязгая сминаемыми надкрыльями, перевернулся на бок. Не исключено, что он повредил и крылья – удар был сродни хорошему лобовому столкновению, а они никогда не обходятся без серьезных последствий.

Перезарядка такого тарана обычно занимала несколько секунд, за которые аккумулятор спеллгана вновь наполнял энергией силовой пульсатор. Я и законник оба знали об этом. Едва осознав, что он промазал, я вскочил на ноги и возобновил атаку. А враг в свою очередь решил нанести контрудар, двинув стволом силовика мне в лицо. Что мобильнику почти удалось, но я изловчился и перехватил оружие. После чего вцепился в него мертвой хваткой, намереваясь вырвать спеллган из вражеских рук.

Но противник уже сориентировался в обстановке и был готов оказать мне сопротивление по всем правилам. Пока я пытался завладеть тараном, мобильник выгадал момент и саданул мне коленом под дых. Удар получился не слишком точным, и я устоял на ногах, но все равно мало мне не показалось. Согнувшись от боли, я отшатнулся назад, чем враг тут же воспользовался: выхватил у меня свое оружие и вскинул его, не намереваясь на сей раз так обидно промахиваться.

Превозмогая боль, я вновь рванулся вперед, но лишь успел со всей мочи ударить по стволу спеллгана до того, как законник произвел второй выстрел. Атака вышла неуклюжей, зато избавила меня от участи быть размазанным по стене «Летающего тэнки» и превратиться в еще одну местную достопримечательность («Кого это здесь так разнесло?» – спрашивали бы Кэгуна посетители, указывая на стену, заляпанную высохшими ошметками моего тела. «О, да ведь это же сам Молниеносный Бикс окончил тут свой жизненный путь!» – с гордостью отвечал бы хозяин. А когда ему надоест отвечать на один и тот же вопрос, Кэгун наверняка повесит на этом месте мемориальную табличку).

Я сделал выпад за миг до того, как грянул выстрел, и потому, когда это произошло, ствол силовика смотрел не на меня, а вниз. Импульс шарахнул в землю, прямо под ноги законника, отчего того подбросило в воздух вместе с оружием аж до уровня второго этажа. Я тоже угодил под удар отраженной силовой волны и был сбит с ног, но в моем случае обошлось без травм и увечий. А вот мобильнику повезло меньше: оба плечевых сустава у него были вывернуты, поскольку когда он приземлился, то орал от боли и совершенно не мог пошевелить руками.

Я подобрал спеллган, но не стал выбрасывать его, а прихватил с собой. Без поддержки Гробура Торки Бикс стал беззащитен перед врагами, поэтому решил побегать пока с оружием. Нет, не ради чьего-нибудь убийства – упаси Боги! – а дабы только держать законников на расстоянии. Вдобавок мне был необходим инструмент для проникновения в подвал. Алек-Пет давно догадался, что творится снаружи, и не откроет ворота ни мне, ни кому-либо еще. К тому же аррауну сегодня по-любому предстоит пережить очередное вторжение, поэтому, я надеялся, он не станет держать на меня обиды за сломанные ворота.

Наша маленькая война с законником могла бы остаться незамеченной, продлись охота на Гробура еще хотя бы минуту. Но подчиненные майора Лэнс оперативно скоординировали силы и угомонили свирепого ящера. Об этом меня известила внезапная тишина, сменившая доносившийся с той стороны здания гвалт. Был брайхорнец мертв или Кайлина все-таки схватила его живым, определить на слух не удавалось. Я планировал окончательно выяснить это, когда вновь усядусь в седло Злюки. А если повезет, то не только выяснить, но и – чем Шинтай не шутит? – постараться отбить компаньона у полиции. Рискованно, но что поделать? Попробуй потом оправдайся перед гильдией Карадора, почему ты разгуливаешь на свободе, а Гробур снова отправился хлебать протеиновую баланду. Кому ящеры быстрее поверят: тонкокожему погонщику или желтобрюхому герцогу? Идиотский вопрос…

Я отстрелил массивные шарниры ворот, после чего створы попросту выпали наружу. Вход в обитель аррауна-«потрошителя» был открыт. Я ожидал, что в лицо мне снова хлынет ослепительный свет, однако внутри мастерской царила кромешная тьма. Нервозный хозяин встречал непрошеных гостей, погасив светокристаллы и затаившись где-то глубине подвала, среди зарослей резервариев.

– Алек-Пет, это я, Бикс! – прокричал я в темноту, опасаясь, как бы арраун сослепу не запустил мне в лоб чем-нибудь тяжелым. – Прости, друг, что так нагло врываюсь – нет времени на всякие пароли и отзывы! Что с турбошмелем? Мне он срочно нужен!

Я и не надеялся, что биомеханик отзовется, но когда мне удалось отыскать во мраке Злюку, заросли резервариев зашуршали, и из них вывалился злой и раздраженный Алек-Пет.

– Турбошмель готов, можешь забирать, – пробормотало человеконасекомое. Отрадно, что злилось оно не на меня, а только на законников. Откуда я это знал? А иначе арраун вообще не снизошел бы до разговора со мной. – Аккумуляторы заряжены, обтекатели перекрашены, запас энергогранул в багажном отсеке. Короче, сделал все, как ты просил.

– А буфер обмена нейроимпульсами подправил?

– Обижаешь! Увеличил емкость в четыре раза. Плюс все твои любимые навороты.

– Теперь у тебя будут большие проблемы, – подытожил я виноватым тоном.

– Не будут, – отмахнулся Алек-Пет. – Кэгун отмажет, впервой ему, что ли? Починю для Империи бесплатно пяток казенных мутазверей, и все грехи спишут. Давай, Бикс, проваливай. И задави там снаружи побольше законников, а то доконают они меня, и боюсь, больше не свидимся. Прощай, хороший человек!