Текст книги "Бравая служба"
Автор книги: Роман Хаер
Жанр: Боевое фэнтези, Фэнтези
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Работа 3
Охотничья
Сколько веревочка ни вейся —
Концы все равно в воду.
Салат из пословиц
О том, что меня уже обложили, как волка-одиночку, и гонят мимо красных флажков на номера затаившихся охотников, я долго не догадывался и спокойно продолжал заниматься своими обыденными делами. В принципе, как я сейчас вижу, все необходимые звоночки предупреждения были сделаны, и я мог бы подготовиться к предстоящей схватке с хед-хантерами почти на равных, но, как говорится, задним умом все сильны. Судите сами.
Сначала мне на почту пришло письмо с предложением от корпорации «Гном-инст». Покаюсь, я его не прочитал и привычно засунул в спам-контроль, где оно, наверно, до сих пор пылится среди тысяч уведомлений о выигрыше миллиона еврази, выгодных предложений по семейно-сексуальному отдыху и заманчивых намеков на бесплатную возможность увеличения некоторых частей тела. По-видимому, корпорация этот мой шаг расценила как акт объявления войны, и сезон охоты на меня был открыт.
Следующим шагом многоходовой охотничьей комбинации явился вызов во все тот же джисталкерский комитет. Неожиданно улыбчивый клерк чрезвычайно вежливо попросил меня поставить автограф на какой-то совершенно незначительной бумажонке, потом очень незаметно испарился из кабинета, и я оказался тет-а-тет с приветливым господином средних лет, который очень доброжелательно изучал мое лицо сквозь богато поблескивающие стекла, заключенные в невероятно ценные оправы умопомрачительно солидных очков.
– Я могу быть свободен? – иронично вздернув бровь, поинтересовался я.
– Конечно, вас никто не задерживает. – Радушие просто зашкаливало за черту разумности в голосе респектабельного человека, что послужило спусковым крючком для моих решительных действий.
Как позже выяснилось, я тогда сделал одну из самых грандиозных ошибок в противостоянии человека и системы – повел себя нестандартно. Мне надо было бы наброситься на солидного дядю с ливнем вопросов, проявить заинтересованность, уважение и восторг – словом, не выделяться из толпы. От души повилять хвостиком – глядишь, и пронесло бы. Я же поступил самым неправильным способом – после этих слов встал и, не прощаясь (а зачем прощаться, если мы не здоровались), покинул кабинет. Это очень заинтересовало господина, который в иерархии «охотников за головами» «Гном-корпорации» находился на довольно высокой ступени.
Следующим сигналом, предупреждающим о приближающейся опасности, можно считать звонок мобильника, который нарушил мой покой следующим утром. Я уже сделал утренний комплекс разминочных упражнений, четвертый десяток на исходе как-никак – сухожилия уже не те, забота им нужна (с грустью почувствовал, что в моем организме есть связки, где-то после тридцати пяти), и спокойно пил чай, когда мне позвонил Роман Гель-младший собственной персоной. Сказать, что я удивился, – это ничего не сказать. За последние пять лет Рома позвонил мне всего два раза, включая этот.
– Привет, Тим, – весело улыбнулся мне погрузневший невысокий Рома. Высокоуровневый бизнес отложил отпечаток на парня: мешки под глазами, десяток лишних килограммов веса и пронизывающий взгляд капиталистического хищника – все это не украшает хомо сапиенса, во всяком случае, внешне уж точно. – Ты не меняешься, как замороженный просто.
– Ладно хоть не отмороженный, – хмыкнул я в ответ. – Привет, Роман. Как жена, как дети?
– Спасибо, нормально все. Недавно тебя вспомнили со Светланой, когда свадебные фотографии просматривали. Света с «Камнем Света», – сказал Роман, и цепкий взгляд бизнесмена на секунду превратился в одухотворенный взор поэта. Впрочем, мгновенно произошла обратная метаморфоза, и меня снова окинула оценивающим взглядом акула империализма. – Что звоню-то. Предупредить хочу – серьезные ребята тобой интересовались.
Вот за что люблю наших людей – так это за взаимовыручку. Мы можем подраться, нечаянно наступив на ногу соседу в толкотне Телеполитена. Можем ругаться в очереди на оплату коммунальных услуг и вообще часто ведем себя как волки в стае – грыземся, взлаиваем и воем друг на друга. Но если человеку рядом грозят серьезные неприятности, наши люди, возможно, вмешиваться и не будут, но предупредят обязательно. Говорят раньше, когда вся страна боролась со страшной службой ГАИ (чем, правда, эта служба занималась, точно не скажу, но сатрапов и душителей в истории нашей родины всегда было вдоволь – опричнина, царская охранка, НКВД, КГБ и вот ГАИ, наверно, тоже), так вот, о присутствии этих жутких мракобесов на их пути наши люди предупреждали друг друга миганием фар старинных авто. И это далеко не единственный факт истории взаимовыручки моей любимой родины, что Рома сейчас лишний раз и подтвердил. Но когда есть проблема с мозгами, не всякое содействие может помочь человеку, и это наглядно продемонстрировала моя реакция на звонок Романа.
– Понял, – ухмыльнулся я, хоть ничего толком и не понял.
– Люди серьезные настолько, что я рядом с ними совсем несерьезный, – попробовал еще раз достучаться до моего головного мозга финансовый магнат, но серое вещество в моей голове в тот момент оказалось надежно защищено от постороннего воздействия, в том числе и от умных слов.
– Спасибо, Роман, я все понял, – продолжал глупо улыбаться я, думая о том, что Роме надо посещать спортзал хотя бы раз в неделю.
– Это хорошо, – в ответ улыбнулся олигарх, видимо отчаявшись достучаться через мою лобную кость до самого головного мозга.
Мы перекинулись парой общих фраз, попрощались, и Рома дал отбой.
Как в насмешку, мобильник зазвонил снова, и через секунду я уже говорил с Борисом Кузнецом.
– Тимчик, приветик, – пропищал гениальный кузнец-коллекционер. – Тут такое дело… Интересуются тобой.
– Привет, Борис, – ответил я, гадая, зачем мне только что звонил Роман. – Надеюсь, интересуются моими делами, а не частями моего тела. В последнем случае гони их подальше.
– С тобой нельзя серьезно разговаривать, клоун, – рассердился Борис и тут же глуповато хихикнул, что лишний раз убедило меня в том, что неотразимое чувство юмора живо во мне до сих пор, несмотря ни на что. Впрочем, Кузнец сразу встряхнулся и еще раз попробовал до меня достучаться: – Все наши контракты недавно перелопатили. Мне тихонько сообщили друзья о пристальном интересе серьезных людей, и я сначала решил, что под меня копают. Потом оказалось – интересовались только нашими с тобой общими делами. Вот я и позвонил, чтобы тебя предупредить…
– У нас с тобой, уважаемый Борис, нет ничего общего. Я высок, красив и умен, а ты невысок, над златом чахнешь и вообще жмот и жлоб, – ухватился я за словосочетание «нашими общими», все остальные слова пропустив мимо ушей, и понесло меня в юмористическую сторону.
Кузнец еще разок хихикнул, попрощался и дал отбой.
После этого я выкинул оба разговора из головы и отправился в компьютерный клуб «Динамо». Там в тот момент проходил очередной чемпионат мира по компьютерным стрелялкам, и я хотел поболеть за наших, а потом размяться в виртуальном огневом контакте. В свое оправдание скажу только одно: сама мысль о том, что мной можно серьезно заинтересоваться на предмет долговременного сотрудничества, мне в голову просто не пришла. С самого начала моей работы в качестве джисталкера я создал себе имидж капризного удачливого одиночки – таких людей в команды зовут редко. Вот и притупилось мое чувство опасности, за что я в конце концов и поплатился. А хотя вполне возможно, что это произошло потому, что Борис и Роман мне только позвонили. Зашли бы в гости, поговорили бы по душам – глядишь, все по-другому бы сложилось. Дозвониться гораздо проще, чем достучаться, но проще – это вовсе не означает, что качественнее. Душевности в нашей жизни не хватает… Впрочем, что-то я отвлекся.
После клуба заглянул в офис, и там меня ждала неожиданность, которую затрудняюсь квалифицировать, но к приятным ее (эту неожиданность) отнести никак не могу.
– Привет, Тим. А нас с Димочкой на работу пригласили, – заявил Саня, как только я перешагнул порог офиса. – В крупную компанию.
– Там один мой месячный оклад, без учета подъемных и премиальных, в два раза больше прибыли нашей конторы за прошлый год, – буркнул Дима, пряча глаза. – Так что особо думать не приходится.
– Поздравляю вас, парни, – искренне порадовался я за ребят, хоть в душе немного и кольнуло, так как привык я к ним. – За меня не волнуйтесь, не пропаду. Давайте отпразднуем долгую совместную работу. Но накрыть стол придется – банкет за ваш счет!
– Погоди, – прервал меня Саня, на секунду замялся, а потом выдал: – С одним условием нас с Димочкой берут: ты тоже должен туда же на работу устроиться, в другой отдел только.
– Причем твоя зарплата больше, чем мой и Санин оклад, вместе взятые, – тут же завистливо пробурчал Дмитрий. – Так что я уже документы готовлю…
– На следующей неделе на работу все вместе выйдем, – растянул в улыбке физиономию Саня.
После этого последовала сцена, о которой я не люблю вспоминать. Двадцать пять лет занятий единоборствами оказались мной мгновенно забыты от возмущения. Хотя, в принципе, я до этого момента в последний раз дрался в далеком детстве, по-моему, как раз с Саней. Нам было по двенадцать лет, и эта сволочь рассказала Ольке из шестого «Б» о том, что она мне не безразлична (подлый предатель). Мои последующие занятия рукомашествами и ногодрыжествами, черные пояса, выигранные любительские чемпионаты города, дальнейшая шлифовка мастерства десятилетиями спаррингов с сэнсэем Андреем и боевые столкновения в других мирах к дракам никакого отношения не имеют. Настоящая драка – это когда двое стоят друг напротив друга, толкают (не сильно, но очень вызывающе) оппонента в грудь и кричат что-то типа: «Я тебя сейчас урою, козел!»
Разнял нас, как и четверть века назад, огромный Дима, который просто встал между нами. После этого приятелипредприниматели признали свою неправоту, на свет была вытащена бутылка водки, и мы отпраздновали примирение. Надо сказать, после этого парни по-прежнему периодически пытались вернуться к вопросу трудоустройства в крупную фирму, но уже достаточно корректно, и попыток «без меня меня женить» больше не предпринималось.
После этого случая до меня наконец-то дошло то, что охота ведется грамотная и обложили меня по всем направлениям. Постепенно я начал ощущать это давление, но присутствия духа не терял. К деньгам я всегда относился философски: есть – хорошо, нет – тоже неплохо, из-за отсутствия лишних искушений. Да и не являлись деньги большой проблемой: за время работы вольным джисталкером я добыл несколько серьезных вещичек, за которые мне были заплачены неплохие суммы, – в принципе, я бы мог больше никогда не работать и до глубокой старости существовать безбедно. Но при одной мысли об этом мне становится грустно, так что давайте обойдем эту тему. Да и если бы, как в дурацком голливудском фильме, жутким полугосударственным преступникам удалось бы заблокировать мою кредитку и лишить всех честно нажитых денег (хотя, по-моему, это бред собачий) с целью шантажом заставить меня выполнять работу – со мной такой номер бы не прошел. С голоду из моих знакомых никто так ни разу почему-то и не помер – о чем еще можно всерьез беспокоиться? Денег бы снова заработал, а не дали бы работать по специальности – пошел интерактивным оператором вагоны разгружать (я зверек маленький, но гордый – в неволе не танцую). Так что до поры до времени мне без особых проблем удавалось избегать сетей «охотников за головами» «Гном-инста».
Из всего вышеперечисленного можно сделать вывод о моей необоснованной капризности, но это не так. Я просто очень не люблю две вещи: браться за безнадежные дела и тащить на своем горбу к светлому будущему большое количество бездельников. А в данной ситуации я четко, как на экране монитора, видел взрывоопасную смесь этих двух вещей, и только поэтому прикладывал все усилия, чтобы уйти, как рыба, в глубину. Впрочем, в конечном счете нарисовалась совершенно противоположная картина – я бился как рыба об лед.
Однажды, зайдя в офис, я встретил насупленный взгляд Сани.
– Только не ори, – заявил он, вместо приветствия. – Если не хочешь, то никто тебя не заставляет – вали на все четыре стороны.
– О чем это ты? – удивился я, тоже не став здороваться.
– Человек один с тобой встретиться хочет, чтобы просто поговорить, – на полтона ниже, чем обычно, завопил Александр, и в его исполнении это означало, что он проникновенно шепчет. – Но ты как девчонка-недотрога последнее время себя ведешь, лишнего слова тебе не скажи…
– Да я всегда готов встретиться с любым человеком, если при этом из меня не будут делать дурачка местного! – тут же возмущенно заорал я. – Ты же первый раз за последние пять лет просто сказал: «Тим, поговори, пожалуйста, с человеком». У тебя же все происходит якобы случайно. Я тебе что, игрушечный солдатик, чтобы меня двигать?
– Ну, так что, поговоришь? – прервал мой возмущенный ор Саня.
– Да легко, – согласился я. – Ты со мной как с человеком – и я тебе навстречу пойду.
Наш невысокий директор предприятия просиял радостно и тут же стал звонить куда-то по гашек-фону.
– Ну вот, а вы сомневались, Рудольф Иванович, – вальяжно сказал Саня невидимому для меня собеседнику. – Фирма веников не пишет! Обещал, что устрою встречу, – свое обещание сдержал! Можете приезжать, вас ждут.
После отбоя мы с Александром переглянулись, и он мне хитро подмигнул.
– Кстати, я давно хотел тебе одну вещь сказать, только все забывал, – прервал я затянувшееся молчание.
– И какую же вещь, интересно? – забеспокоился Саня. – Только не говори, что у тебя дела, – ты мне обещал!
– Нет, раз пообещал, то все сделаю, ты же меня знаешь. – Мой одноклассник перевел дух, и я продолжил выражение своей свежей и оригинальной идеи: – А вот ты, Саня, все-таки законченный негодяй!
Эту мысль мы муссировали со всех сторон вплоть до прибытия Рудольфа Ивановича, с которым я, как выяснилось, был знаком. Им оказался тот самый респектабельный человек, с которым мы перекинулись парой слов в кабинете клерка, в джисталкерском комитете. При появлении Рудольфа Ивановича даже Дмитрий ненадолго оторвался от экрана монитора, буркнул что-то приветливо-почтительное и снова погрузился в виртуальное бухгалтерское пространство. Человек в невероятно дорогих очках уважительно глянул на Диму, пожал руку Сане, как старому знакомому, и церемонно поклонился мне. Это меня ужасно удивило (я привык, что люди в массе своей относятся ко мне несерьезно), и я точно так же поклонился ему в ответ.
– Пожалуйте в переговорную, вам там никто не будет мешать, – как радушный хозяин воскликнул Александр, открыл дверь в затрапезную заднюю комнату, которую он так величественно окрестил при госте, и застыл перед порогом, олицетворяя всем своим видом древнерусский плакат «Велкам!».
– Так это вы на меня охоту устроили, Рудольф Иванович? – вежливо поинтересовался я, когда мы с респектабельным человечком остались наедине и закончили наконец-то обмениваться заверениями во взаимном почтении.
– Тим, называйте меня Рудольф, пожалуйста. Без всяких отчеств, – попросил меня сотрудник «Гном-инста». – И может быть, перейдем на «ты»?
– Согласен, Рудольф, – улыбнулся я. – Ну, так зачем я нужен-то?
– Ты меня в прошлую встречу удивил, – улыбнулся в ответ хед-хантер. – Я заинтересовался поначалу необычной реакцией.
– Не как все поступил я тогда? – расстроенно поинтересовался я, дождался ответного кивка с полуулыбочкой и горестно выдохнул: – Вечно так. Как только начинаю считать себя самым умным, сразу сажусь в лужу…
После этого у нас состоялся недолгий, но откровенный и плодотворный разговор. Рудольф честно признался, что внимательно просмотрел все мои отчеты в джисталкерском комитете (практически законодательство нарушили – ничего не боятся!). Его поразил процент выполнения мной предварительных заказов – ни одна частная контора, индивидуальные джисталкеры и даже государственные служащие (имеющие, кстати, большие звезды на погонах), как говорится, даже в затылок не дышали. Думая, что тут произошла какая-то ошибка, хед-хантер через обширные связи «Гном-корпорации» прошелся по основным заказчикам и с удивлением понял, что на практике дела с выполнениями заказов у меня обстоят значительно лучше, чем указывалось в отчетах (выполняя основные заказы, я при этом и побочные дела проворачивал). В моем лице, как говорится, «ему подсунули гораздо более ценный мех». Тут мы немного поспорили. Я убеждал его, что потому, мол, и хорошо справляюсь, что не берусь за особо сложные дела. Он тут же предоставил мне пару случаев, когда я делал в мире Ворк практически невыполнимые вещи. Я в ответ привел поговорку о том, что исключения лишь подтверждают правила.
Потом Рудольф посетовал на то, что я оказался крепким орешком.
– Ты, Тим, сейчас практически рекордсмен! – гордо сказал Рудольф, с удовольствием поглядывая на меня.
– Что я там опять умудрился натворить невзначай?
Оказывается, у «охотников за головами» есть своя классификация жертв. Есть люди, которые работают в серьезных конкурирующих структурах, и такие «головы» заарканить труднее всего. Следующие по сложности – работники компаний, стоящих в иерархии ниже компании-заказчика.
Потом идут семейные фирмы, а на самом дне – безработные специалисты. Так вот, поначалу я по всем признакам относился к безработным, а в результате он на меня потратил сил больше, чем на переманивание «головы» какого-нибудь чрезвычайно нужного компании специалиста из конкурирующей структуры, сопоставимой с заказчиком величины.
– И вовсе ты меня не заарканил, – честно ответил я, и все вернулось на круги своя.
Я коротко обрисовал, почему я капризничаю, и Рудольф, в принципе, полностью согласился с моими доводами. После этого мне сразу было предложено место консультанта проекта, подчиняющегося непосредственно главе компании, от которого я тоже с благодарностью отказался. Знаю я такой подходец – сегодня консультируешь, завтра помогаешь выполнять, а послезавтра уже запряжен в плуг и пашешь, как ломовая лошадь. Мило беседуя примерно в таком же ключе, мы вышли из комнаты отдыха в офисную комнату и подошли к двери.
– Интересный ты человек, Тим, – пожав мне руку на прощание, сказал Рудольф. – Очень плодотворная у нас беседа получилась, и я лишний раз убедился в том, что ты необходим проекту.
– Спасибо на добром слове, – улыбнулся я в ответ. – Но искренне надеюсь, что у вас все получится. В плане – получится без моего участия…
– Поглядим, – улыбнулся хед-хантер и заслужил мою ответную искреннюю улыбку уверенного в себе человека.
– Все нормально у вас там? – поинтересовался Саня, не вставая из-за стола.
– Все отлично, – хором ответили я и Рудольф, синхронно улыбнулись друг другу, и хед-хантер вышел из комнаты.
– Нет у вас методов против Кости Сапрыкина! – цитатой из любимого классического фильма высказал я свое отношение к ситуации, попрощался с ребятами и покинул офис.
А вечером ко мне в гости заявилась не кто-нибудь, а моя великолепная дочь собственной персоной…
Работа 4
Официальная
Первый день – комом, блин…
Новая интерпретация старой поговорки
Первое утро работы в крупной фирме началось ужасно. Я встал, побрился, сел на край ванны и заплакал. Это я, конечно, выразился фигурально – заставить меня заплакать не смогут все бюрократы мира, вместе взятые! Но если честно, то плакать хотелось. Вы не поверите, по какой причине, – мне было не в чем идти на эту проклятую работу! Я почувствовал себя блондинкой из анекдотов – полный шкаф тряпья, а надеть нечего. Деваться было некуда, я встал и отправился за одеждой.
Не понимаю, почему женщинам нравятся хождения по магазинам? Это же ужасно долго, нудно и дорого. А мне предстояло купить все – у меня в гардеробе отсутствовали не только костюм, рубашка, запонки, галстук и чего там еще надо, точно не вспомню, – у меня не было даже подобающей обуви. Тяжело вздыхая, я, как на каторгу, пошел на грандиозный шоп. Честно сказать – самому до сих пор не понятно, с какого перепугу я решил, что мне на работу надо явиться, вырядившись, как офисный клерк. Загадка для меня это сейчас, если уж говорить до конца откровенно. Но вот втемяшилось в голову – и все тут. И ведь никого рядом не оказалось, чтобы спросить: «Тим, а зачем ты хочешь на работу в костюме прийти?» Если бы меня кто-нибудь спросил об этом, я бы сразу в чувство пришел, рассмеялся и отправился на место новой работы в привычном «милитари». Но такого умника рядом не оказалось, и отправился я в свой первый рабочий день на новом месте с раннего утра в магазин модной одежды.
Самым главным ударом в магазине для меня явилась цена костюмов и иже с ними. Вот никак не ожидал, что этот черно-белый ужас столько стоит! Вернее, вся ценовая палитра присутствовала в полном ассортименте, но носить что-либо, не испытывая при этом жуткие неудобства (под мышками давит, штаны болтаются, ворот рубашки шею трет), можно было только то, что ужасно дорого стоило. Я, в принципе, парень небедный, но в самом конце процедуры жуткой примерки, когда все силы из меня были высосаны приветливыми менеджерами магазина и я мог в том, во что меня нарядили, худо-бедно передвигаться, мне принесли счет, все волосы на теле встали дыбом. Цена этого официального маскарада была сопоставима с ценой моего любимого гоночного болида!
Время поджимало, да и проходить снова через весь ужас примеривания мне вовсе не улыбалось, так что я, скрипя зубами, расплатился и уже в черно-белом одеянии, как типичная офисная крыса, вышел из магазина, сжимая в руках приличный кожаный портфель, прикупленный там же. В портфеле гордо покоились обычные удобные шмотки, да еще я кроссовки туда умудрился запихать, так что сей бюрократический аксессуар в крепких джисталкерских руках казался достаточно пухлым, что придавало (как я искренне надеялся) моему глупому виду некоторую толику солидности.
Перед дверями офиса ребят я застыл в нерешительности, проклиная тот день, когда в мою голову пришла мысль о джисталкерстве, которая в конце концов поставила меня в это неудобное положение. Спокойно, уверенно и с чувством собственного достоинства показаться на глаза Диме и Сане в деловом костюме оказалось выше моих сил.
«Соберись, тряпка!» – прикрикнул я на себя мысленно, после чего решительно перешагнул порог офиса, который всем нам вскорости предстояло навечно покинуть.
Вопреки ожиданиям, ребята на мой деловой костюм отреагировали вполне нормально. Хотя чего я говорю – если бы они действительно адекватно отреагировали, то я бы до конца своих дней не отмылся. А так Саня и Дима продемонстрировали абсолютный, с моей точки зрения, неадекват.
– Вау! – закричал Александр, как только я перешагнул порог офиса. – Да ты на человека стал похож!
– Почем сукно? – вторя ему, буркнул Дмитрий, и я было напрягся, приготовившись к потоку глумления, который, казалось, готов был сорваться с их змеиных уст, но тут случилось невероятное.
– Ух ты, костюмчик от Армани! – вдруг воодушевленно выкрикнул Саня. – А ну-ка, лейбл покажи!
– Солидно, – подтвердил Дима, ради этого встав со своей табуреточки и пощупав рукав моего пиджака. Причем проделано это было с пиететом и западанием в глубочайшем пардоне перед фирмой-производителем товара.
– А галстук-то – «Кати Бутовская»! – выкатив глаза, аж затрясся маленький глава предприятия.
– И булавка на галстуке от Картье, – подпевал восхищенно огромный бухгалтер.
Следующие десять минут ребята обменивались гламурными словечками. Я услышал краткий сравнительный анализ современных производителей деловой одежды, последние направления в развитии офисного костюмированного искусства и прочая, прочая, прочая… Одним словом, меня не покидало ощущение того, что я разговариваю не со своими друзьями-мужчинами, а пытаюсь вести беседу одновременно с бывшей женой и дочерью, находясь перед стройными рядами каких-нибудь бутиков в гигантском супермаркете модной одежды.
То, что мои офисные крысы оказались ужасными модниками, для меня явилось невероятным откровением, сравнимым по значимости с открытием теории относительности для современной науки. Совершенно по-другому взглянул я на ребят – и не скажу, кстати, что с этого ракурса они мне понравились больше. Я-то был уверен раньше – свои костюмы они покупают где-нибудь в магазине спецодежды. Так прямо и стояла перед глазами картина: огромный зал, длинный ряд оранжевых жилеток служб коммунальных услуг; рядом ряд спецодежды для работы в агрессивных средах (резиновые сапоги там, гидрокостюмы и т. д.); следом ряд грубых спецовок строителей; и вот, наконец, мы дошли до черно-белой спецодежды офисных работников. А оказалось вон оно что – прямо-таки подиум у нас был все это время, а не офис.
* * *
Мои друзья не были прекрасными дамами, так что я с ними особо церемониться не собирался. Да и вообще слово «прекрасные» к моим приятелям-предпринимателям мало применимо, разве что в контексте со словом «друзья». Но в этой ситуации им не помогло то, что они мои друзья, ибо любимая мозоль есть любимая мозоль.
– Разгалделись, сороки черно-белые! – прервал я разговоры об офисной модности. – То, что я на себя снаружи этот ужас нацепил, вовсе не означает, что внутри поменялся. Нашлись тут фотомодели…
– Да ладно тебе, Тим, – сразу замялся Саня, сделав виноватое выражение лица. – Это же на имидж работает…
– ИмИдж делами крепИдж! – выдал я неожиданно возникшую в голове поговорку, чем вверг в легкий ступор офисных работников (признаюсь, сам немного опешил). Из ступора я вышел первым, и этим грех было не воспользоваться, что я и сделал. – Мы тут вечно будем стоять или пойдем куда-нибудь?
– Собрать документацию надо, – потерянно пробурчал Дима, оглядывая наш затрапезный офис, к которому мы привязались за долгие годы всей душой. – Вещи личные опять же…
– Сейф тут, лицензии всякие, – тоже вдруг струхнул Саня. Чувствовалось, что ему страшновато срываться с насиженного места. – Опять же вещи личные…
– Трусить команды не было! – гаркнул я, решив взять дело в свои руки, и в глазах ребят проявилась некая осмысленность. – Все вон из офиса! Не на каторгу идем, а на новое место работы. Если выгонят нас оттуда через неделю – вернемся, и всех делов!
Командные интонации, прорезавшиеся в моем голосе, привели ребят в чувство, мы быстренько собрались и уже через пять минут вышли из офисного центра втроем. Это было немного непривычно – рабочий день еще к обеденному перерыву не подошел, а весь состав конторы уже покинул офисное здание.
* * *
Как я уже говорил, фирма «Гном-инст» располагалась на последнем этаже прямо в небоскребе джисталкерского комитета. В сам комитет у всех нас имелись пропуска, а вот попасть на нужный этаж мы сразу не смогли. Телепорт-лифты подниматься на уровень пентхауса без специального ключа отказывались наотрез. Пришлось вернуться к охране у входа и представиться по полной программе, с предоставлением всех официальных документов. Естественно, это заняло кучу времени. Буквально через какой-то жалкий час мне все это жутко надоело, и я пару раз пытался позвонить Рудольфу Ивановичу, чтобы избавиться от этой бюрократической волокиты, но Саня и Дима каждый раз делали страшные глаза и при этом порывались отнять у меня мобильник. Появляться на новом месте работы, минуя препоны при помощи начальства, они посчитали для себя неприемлемым – оказывается, и у офисных крыс существуют какие-то кодексы чести, хотя признаюсь, что для меня все это абсолютно непонятно и немного дико.
В конце концов мы преодолели охрану при входе, первое препятствие на пути к светлому будущему, и у нас на руках оказались карточки пропусков на уровень пентхауса. Далее все оказалось тоже не совсем просто – лифты на нужный нам уровень по-прежнему идти отказывались. С последнего этажа джисталкерского комитета по длинному коридору мы прошли к незаметной двери и еще раз уперлись в охрану. Впрочем, наши карточки-пропуска, которые мы больше часа получали внизу, оказали магическое воздействие на парочку бодигардов с винтокрылами, и мы оказались допущены во внутреннее пространство фирмы «Гном-инст».
Поднявшись еще на один этаж пешочком по лестнице, мы очутились в длинном коридоре с большим количеством дверей, на которых табличек не было.
– Как давно я по лесенкам не бегал, – тяжело дыша, буркнул Дима, стоя у стены и держась за нее, чуть согнувшись. – Всюду лифты и эскалаторы, отвык…
– Ага, а солидная фирма вроде, – поддакнул Саня, пристраиваясь к другой стене в аналогичной позиции и прижав правую руку к селезенке. – Бок что-то прихватило…
– Вот так на чужого дядю работать, – хмыкнул я, без всякого сочувствия глядя на ребят. – Не успели на работу устроиться, а уже все соки из вас выжимают…
– Так это вы отдел номер тринадцать! – раздался за спиной рассерженный звонкий голосок. – Я вас с самого утра жду!
Мы синхронно обернулись и увидели белокурое создание в деловом костюмчике. При взгляде на нее у меня в голове всплыли строки великого поэта Кисы Воробьянинова: «К поцелуям зовущая, вся такая воздушная…», что я и не замедлил произнести вслух. Романом «Двенадцать стульев» мы с ребятами в школе зачитывались вместе, так что после этих моих слов Дима и Саня так и не смогли разогнуться, теперь уже от смеха. Создание глумления не заметило, скептически оглядело нас, деловито заявило:
– За мной следуйте, – после чего развернулось и, строго виляя бедрами, двинулось вдоль по коридору.
Мы последовали за нашей белокурой проводницей, которая на нас никакого внимания больше не обращала. Мы же, напротив, шли следом и вполголоса комментировали выдающуюся походку секретаря, причем явно референта. Девушка топала по коридору как по подиуму, в полной уверенности, что следом за ней идут «эти несносные тринадцатые», как она периодически выплевывала в нашу сторону, при этом даже не оглядываясь (умопомрачительный профессионализм). Остановившись у неприметной двери, девица достала откуда-то ключ-карту, открыла офисную комнату, оглянулась, наметанным взглядом вычленила Диму, как самого ответственного, сунула ему в руку карту и ушла, больше не сказав ни слова, опять же строго виляя бедрами (то, что такое возможно, я до сего дня даже не представлял). Мы втроем, и при этом в гордом одиночестве, в нерешительности застыли на пороге нашего нового места работы.
– Ну что, двинули, – не совсем уверенно сказал я и первым пересек порог кабинета, на который мы сменили старый, верный и ужасно непритязательный частный офис в огромном центре-приюте для мелкого бизнесменства.
Через десять минут мы уже прижились на новом месте. Офис по устройству оказался точной копией недавно покинутого, что лишний раз убедило меня в великой истине: ничего принципиально нового придумать невозможно! Наш отдел за номером тринадцать (все силы приложу, чтобы сменить цифру эту, – да, я суеверный, и что?) располагался в двух комнатах. В первой имелся стол с начальственным креслом, шкаф для бумаг, сейф и все сопутствующее офисное оборудование. Во второй комнате расположился шикарный кожаный диван (есть на чем поспать!), была умывальная комната, обеденный стол, заправленный кофейный аппарат последней модели (в отличие от древнего аппарата, оставленного на прежнем месте и вечно пустого) и масса прочих удобных вещичек. Принципиальная разница заключалась в отсутствии старенькой гашек-камеры.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?