Текст книги "Сумерки"

Роман Конев
Сумерки

Пролог

Добрый вечер, любители острых ощущений! Вы слушаете радио «Сумерки» на волне 83.1 ФМ. В эфире ностальгически музыкальное шоу «Вселенная Марка». Не путайте с мраком, рискуете остаться без сладкого. Немного повседневности, щепотка метафизики и много-много музыки. За бортом плюс двадцать четыре. Выезды из города забиты, а тучи над головой сгущаются всё плотнее. Похоже, нас ждёт очередная дождливая ночь. Любителям прогулок в темноте желательно захватить зонты и прибавить громкость в радиоприёмниках. Пристегните ремни, иначе музыкальная турбулентность выбьет вас из седла. Мы начинаем увлекательное путешествие по нашей уютной вселенной. И помните – откладывая мечту, вы продолжаете кормить страх. Если ваша жизнь полна разочарований, возможно, петляя по лабиринтам обыденности в поисках счастья, однажды вы свернули не туда. Итак, поехали!

Часть 1. Порочная чистота

1

Автомобиль Дианы заехал на гостевую парковку отеля «Кристалл» ровно в десять часов вечера. Облицованное стеклом здание мерцало чернильной синевой. На забытый Богом город опускалась короткая ночь. Сумерки принесли желанную прохладу. Редкие звёзды пробивались сквозь световой купол, бледнея в безжизненном космосе.

Первые капли дождя упали на лобовое стекло в тот момент, когда она заглушила двигатель. Дождь прибьёт пыль, напоит растения и наполнит воздух живительной свежестью. За погоду можно не волноваться, от входа в отель парковку отделяло самое большее сто шагов.

Последний взгляд в зеркало перед выходом. Симпатичное, с правильными чертами лицо ещё дышало юностью. Доверчивая улыбка на сочных губах работала безотказно. Главным образом на мужчин, конечно. Иногда ей казалось, что она продолжает улыбаться и во сне. Придуманный образ давно въелся в натуру, и все попытки отделить одно от другого заканчивались неудачей. Если тело можно отмыть от грязи, то душу от липкой мерзости не очистит ни один кусок мыла.

Она убрала за ухо непослушную прядь, выступающую из аккуратно уложенных волос. Пора.

В фойе отеля звучала приглушённая музыка. Электронный джаз-фьюжн эры афро-причёсок. Каблук утопал в ковре с толстым ворсом. Стойка администратора была свободна от посетителей.

– Добрый вечер. Чем могу вам помочь? – Молодой человек в дешёвом костюме излучал притворный восторг. От внимания Дианы не скрылось, как он украдкой облапал её глазами.

– Добрый вечер. Номер девяносто шесть. Меня ждут.

– Как ваше имя?

– Светлана.

Сотрудник отеля сверил полученную информацию с записью в журнале обращений постояльцев.

– Да, на ваше имя подана заявка. Портье вас проводит.

– Не стоит беспокоиться.

– Это его работа.

– Спасибо, я сама вызову лифт.

Не желая пререкаться, администратор выразил недовольство многозначительным, намеренно громким вздохом.

– Девятый этаж. Лифт направо.

– Благодарю.

Из кафе на первом этаже доносился запах жареных кофейных зёрен. Двери лифта мягко распахнулись, обнажая внутренности кабины. В полированном от пола до потолка зеркале отражалась привлекательная фигура. Туфли на низком каблуке, атласная юбка до колен, облегающая рубашка. Портрет деловой женщины дополняла сумочка-клатч, недра которой хранили важные принадлежности – презервативы, ключи, газовый баллончик и ежедневные прокладки. Из этого списка она никогда не использовала только перцовый баллончик.

Лифт плавно поднялся на нужный этаж. Пустынный коридор тянулся в бесконечную даль. Нужная дверь нашлась без труда. Лёгкому волнению не пробиться через маску спокойствия. Неровный пульс выражался в трепетании кончиков пальцев. У себя в квартире она бы держала нервы под контролем. Редкие выезды приносили излишние неудобства. Компенсируясь, впрочем, увеличенным тарифом.

Диана дважды постучала. Спустя вечность дверь отворилась, и мужчина в белом вафельном халате жестом пригласил её войти. Дорогая мебель номера люкс выглядела по-домашнему уютно. Висящий на стене телевизор размером со школьную доску работал без звука. Спортивный канал транслировал футбольный матч. Письменный стол усеян тарелками с остатками еды. Матовое стекло бутылки не позволяло понять, сколько водки в ней оставалось. Её визит прервал запоздалый ужин.

– Добрый вечер, Светлана.

Мужчина весил больше центнера. Банный халат едва прикрывал выпуклый живот. Короткие ноги облепили чёрные заросли. С покатого лба сосульками свисали сальные волосы.

Диана внутренне содрогнулась. О классической миссионерской позе с такой комплекцией не могло быть и речи.

– Добрый вечер.

Клиент затолкал в рот кусок бутерброда и вытер пальцы о рукав. Белая полоска кожи на безымянном пальце правой руки наводила на мысль о недавно снятом кольце. Некоторые приходили к ней, не скрывая семейного положения. Она никому не собиралась читать мораль, ей платили не за это.

Свинцовая ладонь сжалась ниже спины, охватывая ягодицу целиком.

– Сначала деньги, – сказала она, делая шаг в сторону. – Таковы правила.

Грузный мужчина вытащил из кармана заранее приготовленные купюры. Диана убрала в сумочку помятые тридцать тысяч рублей. Теперь она находилась в его власти.

– Вы меня не узнаёте? – спросил он.

– Нет, – призналась она. – Я вижу вас впервые.

– Тем лучше. Сразу видно, что вы не смотрите телевизор. Я вам завидую. Если о встрече узнают, у нас обоих будут проблемы. – На слове «обоих» мужчина сделал особый акцент. – Не советую распространяться обо мне даже коту. Считайте это за предостережение.

Раскрывать подробности своей профессии Диана не стала бы даже на исповеди. Она посмотрела на часы: 22.19. Свобода наступит через один час пятьдесят девять минут.

– Вы не спросили о правилах, значит, знакомы с ними.

– Запреты? Куда же без них, – клиент потёр лоснящийся подбородок. – Александр что-то озвучивал. Без грубости, без поцелуев. Дальше не помню. Мне не нужны неприятности. Валяйте, я послушаю.

– Любая грубость недопустима, прикосновения не должны оставлять синяков, поцелуи в губы неприемлемы. Продлевать нельзя. По истечении времени общение прекращается.

– А если в этот момент?…

– Исключений нет, – сказала Диана.

– Строгость вполне разумная. Выпьете со мной? Или это тоже запрещено?

– Вы правы. Извините, забыла предупредить. Кровать в другой комнате?

– Сильнее всего консьерж нахваливал прелести ортопедического матраса, – мужчина издал быстрый, в меру противный смешок. – Вот и проверим. Раздевайтесь.

– Здесь?

– Да, здесь и сейчас. Я хочу посмотреть на ваше тело.

Диана покорно сбросила одну за другой вещи на ковёр мышиного цвета. Последними на пол упали шёлковые трусы из прошлогоднего каталога Harlette. Замерев на месте, она буквально осязала ползающий по голому телу похотливый взгляд. Её пытливо оценивали. Изучали каждый изгиб и складку, оставляя на коже жирный след.

– Повернитесь.

Она послушно встала к клиенту спиной. Вряд ли он ударит её по голове, чтобы изнасиловать. Нет, этот человек извращенец, но не преступник. К тому же за него ручался другой клиент, иначе бы одна она в отель не приехала.

– Сколько вы весите?

– Пятьдесят четыре килограмма.

– А…

– Метр семьдесят два.

– Да, вы стоите запрошенных денег.

Сомнительная похвала не вызвала в ней эмоций. Она безропотно ждала следующего приказа.

– Не хотите принять душ?

– Спасибо, я приняла душ перед выездом.

– Ванная комната слева от вас.

Диана сложила одежду на стул и прошла в уборную. В почасовой оплате много хорошего. Если клиент хочет, чтобы она приняла душ, она его примет. Ей не следовало отказываться от предложения. Вступая в дискуссию, она поступила неразумно. Ведь время, проведённое в душевой кабине, отбирало его у секса. Она готова два часа стоять под холодным напором, чем заниматься верховой ездой на раскормленном кабане, изображая удовольствие.

Она вступила на поддон и повернула маховик. Освежила шею, стараясь не намочить волосы. Вода ласкала загорелую кожу, приятно покалывая груди, не потерявшие чувствительность как некоторые части её тела. В такие моменты безрадостные размышления о пустоте жизни уступали место мёртвой тишине. Мысленный монолог таял, подобно октябрьскому снегу.

Споласкивая ноги, Диана ощутила затылком, что находится в ванной комнате не одна. К ней приближался неправильной формы шар. Она никогда не видела вблизи такой крупный живот. Не представляла, как можно носить на себе столько подкожного сала. Заросшее туловище влезло в маленькую кабину, прижав её к стене.

– Я не помешаю?

Диана включилась в игру. Из всех имевшихся во вселенной вариантов ответов она выбрала самый правильный – молчание.

Клиент прикрыл дверцу кабинки и положил презерватив на полку с шампунем. Проворные руки не могли насытиться, суетливо рыская вдоль и поперёк стройного тела. Несвежее дыхание сопровождалось натужным сопением. Пухлые пальцы норовили дотянуться до заветных мест.

Живая кукла по имени Светлана беспрекословно вручила себя арендатору. Настоящая Диана заперлась в глубинах сознания, доступ к которому не имел никто, кроме неё. Раньше примитивный трюк действовал более эффективно. С течением времени защита покрылась паутиной трещин. Ещё немного, и поток нечистот хлынет в последнюю цитадель непорочного сияния, пока позволяющую ей балансировать на краю бездны безысходности. Требовалось срочно придумать уловку хитроумнее. Или попытаться развязать запутанный узел отчаяния.

– Должен признать, что постель для этих целей гораздо удобнее, – запыхавшись, проворчал её временный хозяин, с усилием разворачиваясь в тесном пространстве. Выбравшись из кабины, он взял Диану за руку и, не дав вытереться, повёл в спальню.

2

Утром следующего дня Диана расхаживала по своей необъятной квартире, отпивая яблочный сок из бокала. Двухъярусный пентхаус, соединённый винтовой лестницей, скрытой за дверьми кладовой, делился на две непохожие части. Первый этаж, точнее две комнаты из пяти, предназначался для клиентов. Она старалась бывать там только по работе. Место, где ей приходилось отдаваться за деньги, выворачивало её наизнанку. Второй этаж, имевший выход на крышу, она считала домом. Фокус заключался в том, что уровни имели собственные входные двери на лестничных площадках.

Каждый раз, спускаясь по спирали с одного яруса на другой навстречу заказчику, она физически ощущала пугающую трансформацию личности. Поднимаясь же, во многом сбрасывала груз аморальности, не дающий ей покоя который месяц. Такая аналогия не была лишена сверхъестественной природы.

Угловая ванна наполнялась умеренно горячей водой. Ночью Диана долго стояла под тёплыми струями, смывая следы скользких прикосновений. И если кожа отмывалась без проблем, то под ней нестерпимо жгучий стыд лишь нарастал, уверенно погружая её в омут гиблого безумства.

Близость с клиентами не приносила сексуального наслаждения. Признаки возбуждения легко проявлялись, но внутри сохранялся странный холод. Слишком высокий барьер она выстроила, защищаясь от мерзости, которой сама же добровольно занималась. Перетянула болт, и резьбу сорвало. Да так, что механизм проще выбросить на свалку, чем починить. Пять лет назад она оступилась, выбрала неправильную дорогу, поддавшись наивной страсти к деньгам. С тех пор, пройдя длинный путь самопознания, научившись признавать ошибки и усмирив гордыню, продолжала платить страшную цену за сделанный выбор. Она могла позволить себе что угодно, кроме привилегии быть счастливой. Душа изнывала от тоски, разлагаясь на атомы. Надежда выбраться из глубокой колеи превратилась в прах. Сделку с дьяволом ещё никому не удавалось расторгнуть.

Диана включила на айпаде запись вчерашней радиопередачи на радио «Сумерки». Путеводный маяк не давал сбиться с курса в море потерянных ориентиров. Мудрый ведущий стал для неё виртуальным отцом. Она прислушивалась к спокойному голосу, находя в нём родные нотки. Ежедневные эфиры являлись маленькой отрадой в пресной, полной разочарования жизни.

Ванна набралась водой до оптимальной отметки. Диана всматривалась в искажённое отражение на волнистой поверхности. Она не знала этого человека. Да и человек ли это? Или автомат по приёму денег, дающий взамен усладу чужой похоти?

Она ударила по воде, размывая ненавистный облик. Прозрачное зеркало разлетелось сотнями капель, но облегчение не пришло. Застарелую опухоль припаркой не вылечить.

Обнажённое тело медленно опустилось в треугольную ванну. Аэромассаж расслабил напряжённые мышцы. От бурления лопались пузырьки брызг, словно со дна всплывало мифическое чудовище.

Вечером придёт Виктор. Когда-то он нашёл её через личную страницу на сайте секс-услуг, и вот уже два года стабильно посещал, будто фитнес-клуб или бассейн. Даже в шутку просил выписать ему абонемент. Он ничего о себе не рассказывал, а она ничего не хотела знать. Ей хватало ума понять, что получаемые от него деньги получены путём, не имеющим отношения к закону. Быть свидетелем чьих-то тёмных дел ей не хотелось.

До недавних пор он был удобным клиентом, без девиаций и перверсий. Не просил скидку, не опаздывал, дарил милые безделушки. Пока не начал признаваться в любви. Болезненная навязчивость Виктора, переходящая в одержимость, выходила из-под разумного контроля. Неумеренная импульсивная агрессия пугала её. С таким человеком приходилось быть начеку каждую секунду. Это выматывало. Поэтому сегодня будет их последняя встреча. Она так решила. Он такому финалу не обрадуется, будет давить, пытаться задобрить, не понимая, что стал для неё слишком опасен.

Корысть не была её сильной чертой, иначе бы она тянула из него деньги, пользуясь зависимостью. Виктор будет первой картой, вытащенной из основания хлипкого домика. И далеко не последней. Если не начать избавляться от прошлого сейчас, оно прикончит её. Постоянно жить под тяжестью блудного греха невозможно. Рано или поздно самообман непременно закончится катастрофой.

О деньгах она не беспокоилась. Вырученных от продажи квартиры и автомобиля средств хватит на добрый десяток лет. К двадцати пяти годам она заработала столько, что многие не успевали за целую жизнь. Знай она наперёд, какую плату придётся отдать за бытовой комфорт, не раздумывая выбрала бы другой маршрут.

Диана никогда не влюблялась. Ни в школьные годы, ни позднее. Любовь встречалась ей только на страницах выдуманных писателями книг. Она понимала, почему мужчины испытывали к ней вожделение, родители подарили ей тело высокого качества. Одноклассники клялись ей в любви, начиная с пятого класса. Она никому не отвечала взаимностью. Психолог сказал, что фригидность могла быть вызвана депрессией и неудовлетворённостью жизнью. И оказался близок к истине. Червячок апатии прогрыз в её голове изрядную дыру. Кто-то внушил ей, что любить можно только за деньги. И этот кто-то то и дело сидел у неё на плече, заставляя тело сжиматься до состояния маленькой девочки. Но она не винила отца в своих проблемах. Он дал ей всё, на что был способен. Требовать извинений от человека, умершего много лет назад, мог только глупец. Следовало отпустить затаённую обиду на все четыре стороны.

Сок в бокале закончился. Впереди книжная ярмарка и вкусный обед. Сегодня, пожалуй, она закажет филе морской рыбы с овощами. Привычный столик у окна всегда забронирован для неё.

Из планшета звучала фортепианная музыка. Диана прибавила громкость, клавишные инструменты с детства вызывали в ней восторг. В этом заслуга отца – отпетого меломана. Он затолкал в неё столько архаичных мелодий, что не снилось никакому радио «Ностальжи».

У неё появилось желание сходить на живой концерт. Возможно, послезавтра, свободный от клиентов день.

Диана провела рукой по ноге. После лазерной эпиляции спящие фолликулы иногда пробивались на поверхность. Уход за телом забирал целое состояние. Она не жаловалась, просто констатировала факт. Любое тело, даже такое относительно молодое, как её, требовало вложений. Список средств по уходу за внешностью получится до пола.

Бритвенный станок неторопливо скользил по смазанной маслом голени, удаляя крохотные волоски. Тройное лезвие поблёскивало в люминесцентном свете.

Как быстро она умрёт от потери крови, если перережет запястье? – подумала она. Ужасная мысль вызвала отвращение. Перед глазами мелькнула картинка распухшего трупа. Смерть всегда безобразна. Учитывая, что она жила в квартире одна, найдут её, только когда соседи почуют тошнотворный запах на лестничной площадке. То есть нескоро.

Она отложила бритву, борясь с головокружением. И поделом. Самоубийство противоестественно для человека. Решать проблемы таким надёжным способом могли только эгоисты. Петля на шее не выход, а позорное бегство. Куда сложнее выбраться из колодца сложностей, преодолевая трудности с открытым забралом.

Диана сползла под воду, лёжа на спине и начала отсчитывать секунды. Изображение в полуоткрытых глазах расплывалось. Она пока не научилась открывать их достаточно широко. Держать щёки надутыми было мучительно неудобно, но она терпела.

Поверхность накрыло тёмное пятно. Над ванной навис бесформенный силуэт. Зловещие очертания уродливого зверя заслонили свет. К воде потянулась корявая культя. Из лёгких Дианы вырвался крик ужаса. Она вынырнула, быстро протирая глаза и озираясь по сторонам. Случайно опрокинутый бокал разлетелся множеством осколков. Сердце колотилось в грудной клетке со скоростью гоночного автомобиля.

– Кто здесь?!

Ей не ответило даже эхо. Она находилась в комнате одна. Монстр не пытался её схватить. Демоны не скреблись когтями у порога. Воображение сыграло с ней несмешную шутку.

Слишком большая квартира, подумала она. Слишком много страха.

3

За неполный день оставленные ночным ливнем лужи испарились. Погода меняла гнев на милость и обратно с утомительным постоянством. Диана сидела на шезлонге, втирая в плечи солнцезащитное молочко. Она хотела исключить любой шанс обгореть, поливая цветы, в изобилии растущие на террасе. Насекомые на стометровую высоту забирались не часто, зато солнечные лучи палили сверху безжалостно.

Звонок тёти, чьё имя она без спроса позаимствовала, отвлёк её от декоративных растений.

– Тётя Света, как я рада вас слышать! – без тени лукавства сказала она в телефон. – Что-то случилось?

– Здравствуй, Диана. Слава богу, ничего не случилось. Скучно старухе. Своя жизнь закончилась, так хоть твоей поживу маленько. Как твои дела, дочка? Не вышла ли замуж? Не собираешься ли к нам?

Под «нами» одиноко живущая женщина имела в виду своих многочисленных кошек.

– Нет, – засмеялась Диана. – Две недели назад вы уже спрашивали. Замуж в одночасье не выходят.

– У молодых всё быстро случается.

– Мой суженый бродит по свету и не догадывается, что выбран мне судьбой.

Реакции старшей сестры отца Дианы на пространное замечание не последовало.

– Дела без изменений, – продолжила Диана, – приходится много работать, читать дизайнерские журналы. Надо же где-то черпать вдохновение. Иначе как я буду делать клиентам проекты. К вам обязательно приеду. Извините, что сама не звоню, загружена по самые уши. Но это не плохо, на деньги можно многое купить. Как вы себя чувствуете?

– В моём возрасте если с утра ничего не болит, значит, ты умерла. Давление вот. Соседка захаживает. Чай пьём. Если помру, так она тебе позвонит. У неё внук в городе. Хороший мальчик.

Диана шумно вобрала в лёгкие воздух.

– Тётя Света, я знаю, куда вы клоните. Я пока не готова выходить замуж. Если кого-то и встречу, то буду долго присматриваться. Многие живут без оформления отношений. Сожительствуют, как вы часто повторяете. Зря волнуетесь, со мной всё в порядке. Спасибо, но я не стану встречаться с внуком соседки.

– К отцу собираешься?

Пожилая женщина продолжала говорить о своём брате, как о живом. Каждый раз Диана впадала в растерянность, услышав это.

– Да, как раз завтра. Дождь вроде не предвидится, и у меня свободна половина дня.

– Положи на могилку цветы, только непременно живые, Диана. И совочек возьми, подкопать чего.

– Ладно.

– Ты хорошая дочка. Отец радуется за тебя на небесах.

«Надеюсь, что нет», – подумала Диана, блокируя внутри себя противное чувство, похожее на муки совести. Для набожной тёти она несчастная пай-девочка, выросшая без матери, рано потерявшая отца и сумевшая закрепиться в городе за счёт прилежного труда. Тётя гордилась ей. А Диана безумно устала врать. Невыносимый стыд съедал её изнутри. Она потому и нечасто ездила в гости к близкой родственнице – боялась смотреть ей в глаза.

– Вы же знаете, я не верю в Бога. После смерти ничего нет.

– Но Бог верит в тебя, дочка. Ты ещё придёшь к вере. Через испытания и лишения, не через праздность. Бог приходит к каждому под разной личиной, но всегда через страдания.

– Тогда это плохой Бог.

– Бог ни плохой и ни хороший, доченька. Бога надо осмыслить. Сначала он предостерегает, и, только когда человек не видит знаки, которые к нему нисходят, ведёт себя как неразумное дитя, Богу ничего не остаётся, как проявить себя в другой ипостаси. Помню, как мы крестили тебя младенцем с твоей мамой. Жаль, фотографий не сделали. Тогда я ещё не превратилась в неуклюжую развалину. Но раз земля меня держит, значит, так надо.

Тётя Дианы замолчала, видимо, предавшись воспоминаниям.

– Если вам что-то понадобится, вы звоните.

– Я помолюсь за тебя, дочка. Не забывай старуху.

– Вы же не собрались умирать?

– Кто знает, когда придёт его срок. В моём возрасте планы на будущее строить поздновато. Силы растрачены. За собой убираю и ладно. Старость не подарок, будь она неладна. Но я не боюсь смерти. Чего у старости не отнять, так это смиренного успокоения.

– Тётя Света, а вы о чём-то жалеете?

– Нельзя прожить семьдесят шесть лет и ни разу ни о чём не пожалеть, милая.

– Поделитесь со мной?

– И охота тебе слушать вздор старой перечницы?

– Ваши слова могут заставить меня задуматься. Родители не захотели или не успели поделиться со мной житейской мудростью. Жаль, что я поздно это поняла.

– У тебя что-то стряслось?

– Мне не на что жаловаться. Просто жизнь могла быть… полнее, что ли. Не знаю, как выразить словами.

Пока немолодая женщина собиралась с мыслями, находясь от Дианы за добрую сотню километров, последняя успела полить из лейки ховею[1]1
  Ховея многолетняя. Относится к семейству пальмовых растений.


[Закрыть]. Тётя пользовалась стационарным телефоном и не могла позволить себе такой привычной роскоши, как свобода передвижения во время разговора.

– Жалею, что не сохранила дитя.

Диана присела. В голосе тёти сквозило мрачное покаяние. Такой её она ещё не слышала.

– Испугалась гнева отца и совершила грех. За что и была наказана бесплодием. А что молодой человек? У него таких, как я, полдеревни. Не подумай, ни в чём его не виню. Своя голова на плечах была.

– Мне очень жаль, – посочувствовала Диана. – Отец об этом не рассказывал.

– Он и не знал. Никто не знал. Я за свой проступок сполна расплатилась. Не дай бог кому вынести. Схоронила мужа, земля пухом, порядочней человека не встречала, вот и свой век доживаю. А более ни о чём не жалею. Родителей почитала, на кусок хлеба нарабатывала, страну грязью не поливала. Много наносного, мышиной возни, пустячных тревог. Мудрость, как воздух, бесплатно не достаётся. Поздно уже о чём-то переживать.

Риск случайной беременности висел над Дианой дамокловым мечом на всём протяжении нелегальной деятельности. Среди других издержек значились изнасилования, венерические заболевания, неадекватные клиенты, неплатежи, грабежи и штрафы за проституцию. От последнего слова её передёрнуло. Каждое упоминание слова на букву П вызывало в ней бурю смущения. Она убедила себя, что занимается не коммерческим сексом, а оказывает услуги по аренде, пусть и специфической. Другого заменителя в арсенале высокооплачиваемой Магдалины, к великому сожалению, не имелось.

– Рассказ о вашей судьбе здорово мне помог, – сказала она со значением, известным ей одной.

– Расстроила тебя старуха.

– Вы лучше меня знаете, что после подъёма начинается спуск. И вовсе я не расстроилась. Жаль, что вы раньше не посвятили меня в свою тайну. Тогда бы нам обеим было легче.

– Когда будешь готова, я тебя выслушаю, дочка.

– Спасибо.

– Совсем заболтались. У тебя, наверно, дела.

Переживать горькое послевкусие беседы Диана не хотела.

– Тётя Света, я к вам приеду на следующей неделе, хорошо? Хочу послушать об отце. Вы его всю жизнь знали, а я всего четырнадцать лет.

– Попробую испечь шанежки.

– Прекрасная идея! – Диана просияла. – С меня настоящий краснодарский чай. Тогда до встречи.

– До свидания, дочка. Береги себя.

Поразмыслить о влиянии религии на поведение человека Диане не удалось. Экран рабочего айфона озарился видом стоящего у подъезда мужчины. Виктор приехал раньше положенного. Диана отворила дверь нажатием иконки. Через пару минут она должна быть на нижнем ярусе квартиры. По телу прокатилась волна предательской слабости. Таким образом оно выражало протест против затянувшегося тлена психики. Падение в пропасть не может длиться вечно. Печальный итог распутной продажности не вызывал сомнений. Аллергия на такого рода коитус усиливалась. Специалисты по психосоматике могли защитить диссертацию на её примере.

Глубоко вздохнув несколько раз, стерев с лица скупые слёзы, Диана пошла встречать порывистого клиента.