Текст книги "Как Россия победила в Крымской войне. (1853—1856)"

Следует иметь в виду, что вся известная история Мехмета Али изобилует ситуациями, в которых он поочерёдно выступает то на стороне французов против англичан, то на стороне англичан против французов, то вообще против французов и англичан вместе взятых. При этом костяк армии Мехмета Али составляли французские и британские офицеры3636
  Более того, командующим армией Мехмета Али был генералиссимус Сулейман-паша – он же наполеоновский полковник Жозе Антельм Сев.


[Закрыть], вооружалась и снабжалась эта армия также французами и британцами, а при возникновении какого-либо внешнего конфликта покровителями Мехмета Али неизменно выступали правительства Франции и Британии3737
  «L’armee de Mehemet-Ali est devenue un objet de predilection pour l’Europe, parce qu’il a des officiers europeens a son service, parce que chaque voyageur en obtient toutes les informations dont il veut tirer le plus grand parti, parce qu’une grande nation s’est laissee entrainer a le prendre sous son patronage, et qu’un habile gouvernement le trouve utile a ses propres desseins…» (Urquhart D. Le Sultan et le Pacha d’Egypte. Paris, 1839, p. 36—37); «Армия Мехмет-Али стала излюбленным объектом для Европы, потому что на её службе находятся европейские офицеры, потому что каждый путешественник получает всю информацию, из которой он может извлечь максимальную пользу, потому что великая нация позволила себе взять его под своё покровительство, и умелое правительство считает его полезным для своих собственных целей».


[Закрыть].

На самом деле в этом нет противоречия: Мехмет Али являлся непосредственным инструментом той же силы, инструментами которой были правительства Франции и Британии. Поэтому, образно говоря, если эти инструменты иногда сцепливались и мешали друг другу, то, как бы это ни выглядело, на самом деле ничего страшного не происходило – все инструменты оставались в одних руках. Главное, чтобы они ни в коем случае не пытались навредить самому хозяину.

При этом очевидно, что Мехмету Али пришлось отказаться от возможности заработать на алжирской войне по той причине, что хозяева Мехмета Али на тот момент имели для него другое, более ответственное задание.

Примерно в то же самое время, когда алжирские пушки стреляли по линкору «Прованс», озадачивая французов, русская армия генерала Дибича3838
  Граф Иван Иванович Дибич-Забалканский (1785—1831), до поступления на русскую службу Ганс Карл Фридрих Антон фон Дибич-унд-Нартен, – русский полководец прусского происхождения, генерал-фельдмаршал (1829), последний полный кавалер ордена Св. Георгия. Благодаря превентивным мерам Дибича против так называемых «декабристов» в 1826 году великий князь Николай Павлович решился занять русский престол вместо своего брата цесаревича Константина.


[Закрыть] перешагнула через Балканы и уже приближалась к турецкой столице, принуждая султана к заключению мирного договора. И это было недопустимо с точки зрения одной крайне влиятельной и заинтересованной стороны. Война против России обязательно должна была продолжаться, поэтому вместо выбывшего из игры турецкого султана на поле выводился запасной игрок – Мехмет Али Египетский.

Следует отметить, что к тому моменту армия и флот наместника по всем статьям превосходили войска его сюзерена. Согласно различным источникам, у Мехмета Али было от 70 до 200 тысяч сухопутных войск и до 60 боевых кораблей. Войска эти имели современное вооружение3939
  «Not only was the army modernized and streamlined, but it was also armed with up-to-date weaponry» (Marsot A. A History of Egypt From the Arab Conquest to the Present. Second edition. 2007, p. 68); «Армия [Мехмета Али] была не только модернизирована и вышколена, но и вооружена современным оружием».


[Закрыть], командовали ими в основном кадровые европейские офицеры4040
  «…Приезжал ещё… капитан одного египетского линейного корабля, англичанин Прессик. Он говорил, что в молодости своей когда-то был записан в нашей морской службе гардемарином в Балтике; но не объяснил, каким случаем из неё выбыл. Служив после того в английском флоте, он командовал судном в сражении под Наварином, и неизвестно мне какими судьбами перешёл после того в службу к Паше» (Муравьёв Н. Русские на Босфоре в 1833 году. М., 1896, с. 93).


[Закрыть]. Причём не только командовали: например, после разгрома русской армией польского мятежа 1830 года множество бежавших из Польши рядовых инсургентов внезапно оказались под египетскими знамёнами4141
  После разгрома русской армией венгерского мятежа 1848 года точно так же поступили венгерские инсургенты, присоединившись к этим полякам.


[Закрыть].

Осенью 1831 года египетская армия Мехмета Али вторгается в Сирию (на тот момент – турецкую провинцию) и начинает продвигаться в направлении столицы Турции.

В учебниках истории рассказывается, что Мехмет Али выступил против султана якобы с целью получить независимость Египта, чтобы его потомки наследовали власть в этой стране. Однако турецкие провинции, включая Египет, на тот момент уже были фактически независимыми, находясь на полном самообеспечении и поддерживая отношения с метрополией лишь ежегодной передачей в Константинополь определённой денежной суммы4242
  «…Власть султана давно уже носила призрачный характер. Порта была довольна, если наместники… пашалыков пересылали в столицу установленные для них суммы дани, и почти не вмешивалась в их внутренние дела» (Новичев А. История Турции. Новое время. Ч. 1 (1792—1839). Л., 1968. Т. 2, с. 182).


[Закрыть]. Очевидно, что поход на Константинополь был организован Мехметом Али не для того, чтобы ещё прочнее утвердиться в Египте. Во всяком случае, не для этого западноевропейские правительства вооружали его армию, а главный хозяин пополнял её ряды профессиональными наёмниками с боевым революционным опытом.

После победы над султаном Мехмет Али должен был заняться самым главным делом своей жизни (как это виделось его хозяевам) – воевать против России4343
  «Mehemet-Ali s’est efforce d’obtenir la sanction de l’Angleterre, de la France et de l’Autriche, a sa declaration d’independance. Dans une note officielle adressee a ces trois cabinets… propose, si les puissances consentent a le reconnaitre souverain independant, de vouer tous ses soins a mettre sur pied une armee considerable (150,000 hommes) qu’il tiendraite a leur disposition contre la Russie» (Urquhart D. Le Sultan et le Pacha d’Egypte. Paris, 1839, p. 77—78); «Мехмет-Али стремился получить согласие Англии, Франции и Австрии на провозглашение независимости. В официальной записке, адресованной этим трём правительствам… он предлагает, если державы согласятся признать его в качестве независимого суверена, посвятить все его усилия созданию значительной армии (150 000 человек), которую он будет держать в их распоряжении против России».


[Закрыть]. Из всех армий, которые западноевропейские банкиры могли бы выставить против суверенного русского царя, армия Мехмета Али на тот момент являлась наиболее боеспособной, и поэтому именно она была направлена в сторону российских границ.

В начале 1830-х годов фронт разгорающейся войны против России простирался от берегов Балтики до берегов Каспия.

На западном участке этой линии противостояния основным застрельщиком традиционно выступала Польша. В конце 1829 года там начинается очередное так называемое «восстание» против русских «поработителей» – тех, кто предоставил полякам наибольшие во всей Российской империи политические и экономические свободы.

Между прочим, одним из признаков этих свобод был Банк Польский, основанный указом императора Николая I в начале 1828 года. Банк был, естественно, государственным, уставной фонд получил из средств российской казны, однако выпускал в обращение не российские рубли, а польские злотые. Кроме того, польские управляющие этого банка подчинялись не российскому наместнику, а польскому Сейму.

Всего на момент упомянутого «восстания» Банком Польским было эмитировано 36 миллионов злотых в монетах и ассигнациях. Из этого количества непосредственно мятежникам было передано 7 миллионов злотых.

Кроме собственных денег, польский банк в распоряжение мятежников передал ещё 160 миллионов злотых (4 миллиона фунтов стерлингов по курсу), полученных из Британии4444
  «W 1828 r. w obiegu znajdowalo sie 36 mln zlp w biletach i monetach, co stanowilo okolo 9 zlp na jednego mieszkanca… Szczegolnie istotna byla rola Banku Polskiego w czasie wojny polsko-rosyjskiej w 1831 r. Rzad Narodowy za posrednictwem Banku uzyskal w Anglii pozyczke na zakup materialu wojennego w wysokosci 4 mln funtow, tj. 160 mln zlp» (Jezierski A. Historia gospodarcza Polski. Key Text Wydawnictwo, 2010, s. 133).


[Закрыть]. Таким образом, британцы «одолжили» полякам денег почти что в пять раз (!) больше, чем поляки даже теоретически когда-либо могли бы вернуть. И конечно же, не может быть никаких сомнений, что это была чисто коммерческая сделка, а не финансирование антироссийского мятежа.

Кроме поляков и одновременно с ними резко активизировались черкесы на черноморском побережье Кавказа и начали массово нападать на русские крепости.

Тогда же имам Гази-Мухаммад поднял против русских знамя газавата в Дагестане4545
  Имам Гази-Мухаммад в 1832 году погибнет в бою против русских. Уцелевший в том же бою Шамиль после скажет прилюдно, что Гази-Мухаммад перед смертью назначил своим преемником Гамзат-бека. В свою очередь новый имам Гамзат-бек назовёт своим преемником Шамиля. Спустя два года Гамзат-бека зарежут прямо в мечети, после чего имамом закономерно станет Шамиль. Хаджи-Мурат, один из убийц Гамзат-бека, по удивительному совпадению окажется в дальнейшем «правою рукою» Шамиля.


[Закрыть].

В самой России также внезапно стало неспокойно: начались холерные бунты.

Первый такой бунт случился 3 июня 1830 года, что характерно, на главной базе Черноморского флота – в Севастополе. К тому времени в городе в течение двух лет действовал противочумный карантин, и это доставляло массу неудобств населению города. Кроме того, причиной для недовольства были различные злоупотребления военных и гражданских чиновников, в частности – коррупция и казнокрадство. В конце концов жители одного из окраинных районов города, Корабельной слободки, собрались в три боевых отряда, несколько дней учились ходить строем и обращаться с оружием, а потом с разных направлений вошли в центр города и убили генерал-губернатора Сталыпина.

И если покажется, что происшедшее выглядит скорее как организованная диверсия, а не стихийный бунт, то действительно «какая-то определённая группа, именовавшая себя „Доброй партией“, существовала и играла руководящую роль в подготовке и проведении Севастопольского восстания»4646
  Полканов А. Севастопольское восстание 1830 года…, с. 68. И там же, на с. 58: «Арестованные за вооружённое сопротивление лица – утверждали, что к сему были побуждаемы приходящими людьми, кои советовали им защищаться против делаемых карантинными чиновниками насилий».


[Закрыть].

Обратим внимание на то, какими именно словами эти «добрые партийцы» уговаривали севастопольцев примкнуть к организованной ими провокации:

«Жители Корабельной слободки умирают с голода, всех их хотят истребить или сослать в Сибирь, и поэтому они решили взбунтоваться, что, как возмущение начнётся, в нём примут участие татары и арнауты (балаклавские греки) и, кроме того, турки пришлют из Константинополя свой флот, о чём им в своё время дано знать»4747
  Там же, с. 69.


[Закрыть].

В общем, всё как обычно: «заграница нам поможет».

Похожие волнения произошли в Тамбове, Старой Руссе и даже в Санкт-Петербурге:

«…возбуждённые толпы громили полицейские управления и казённые больницы, убивали чиновников, офицеров, дворян-помещиков»4848
  Холерные бунты // Большая советская энциклопедия [в 30 т.]. 3-е изд. М.: Советская энциклопедия, 1969—1978. Т. 28, с. 335.


[Закрыть].

Однако вернёмся к Мехмету Али. Пройдя с боями через Сирию, его армия вторглась в турецкую Анатолию, где в конце декабря 1832 года разгромила войска султана. Путь на Константинополь был открыт, и в скором его падении уже никто не сомневался.

Вместе с тем в российской столице прекрасно понимали, что произойдёт далее. Как сказал император Николай I,

«…с завоеванием Царьграда мы будем иметь в соседстве гнездо всех людей бесприютных, без отечества, изгнанных всеми благоустроенными обществами. Люди сия не могут остаться в покое; они ныне окружают Мегмед-Али-пашу, наполняют флот и армию его… Мои крымские татары, доселе всегда спокойные, ныне тревожатся; между ними распущены песни с пророчествами о скором прибытии Мегмед-Али-паши, как заступника православных мусульман. Я прежде обходился шестью батальонами в Крыму, теперь же этого мало»4949
  Муравьев Н. Н. Русские на Босфоре…, с. 10—11.


[Закрыть].

Западноевропейская пресса деятельность Мехмета Али тогда скромно именовала «революцией в Египте». Очевидно, российские власти прекрасно были осведомлены, кем на самом деле являлись «революционеры» в армии Мехмета Али.

В том, что являлось конечной целью для этой армии, также не было сомнений: начиная с осени 1832 года египетские эмиссары5050
  «В ноябре месяце были взяты крессирами нашими два судна, отправленные от агента паши египетского. На одном из сих кораблей находилась весьма значительная особа, служащий уже двенадцать лет в армии египетского паши в звании полковника <…>; другие агенты… были схвачены в Феодосии в генваре месяце и, наконец, в Ногайске взяты… переписка с горцами, прокламация Ибрагим-Паши и воззвание его повсюду в Крымском полуострове» (Зайцев И., Крол А. «Вражьи рифмы»…, с. 100—101).


[Закрыть] зачастили в Крым.

Вместе с тем крымские татары начали массово скупать оружие и порох5151
  «…уведомив его также о брожении умов в Крыму, о молве, песнях и пророчествах, распущенных между крымскими татарами, о скором прибытии к ним египетского паши и об открытом у них каком-то заготовлении пороха, о коем я слышал на станциях и от посторонних лиц» (Муравьев Н. Н. Русские на Босфоре…, с. 24).


[Закрыть]. На всех крымских базарах и в мечетях бесплатно раздавались специальные песенники, в которых героический египетский наместник «содействием Господним сего москова завладею»5252
  Зайцев И., Крол А. «Вражьи рифмы»…, с. 102.


[Закрыть].

Особая роль в подготовке мятежа в Крыму отводилась местному мусульманскому духовенству, которое должно было выступить в качестве агитаторов и организаторов боевых отрядов крымских татар. При этом вербовка будущих крымско-татарских повстанцев проводилась старым проверенным способом – своевременным и достаточным финансированием. Как сказал один мулла, «Мегмет Али паша скоро будет в Крыму… Мегмет Мурза, Адиль Бей… все согласны и рады сему случаю и приходу Мегмета Али паши… Хотя с татарами трудно будет, но деньгами можно всё делать»5353
  Там же, с. 93.


[Закрыть].

В общем, получалась любопытная ситуация: турецкому султану, который ввиду недавней русско-турецкой войны никак не мог считаться союзником России, угрожал египетский паша, чьи интересы с российскими вроде бы вообще не пересекались. При этом сам конфликт между пашой и султаном выглядел как борьба за власть внутри Блистательной Порты. Однако было очевидно, что после захвата Константинополя египетский паша станет проблемой уже непосредственно для России, причём эта проблема окажется гораздо опаснее, чем турецкий султан.

Поэтому россияне, дабы не воевать с более эффективным противником, решили поддержать менее эффективного.

Первого января 1833 года в порту Александрии, без салюта флагу наместника, бросает якорь русский фрегат, на котором в египетскую столицу прибывает специальный представитель Николая I. Этот представитель получает аудиенцию у Мехмета Али и на словах передаёт ему послание от императора: «Государь желает, чтобы вы немедленно прекратили кровопролитие и покорились султану».

Мехмет Али, недолго думая (а точнее, будучи лишённым этим визитом возможности манёвра), тут же при российском посланнике отправляет приказ своим войскам в Турции: прекратить дальнейшее продвижение на Константинополь5454
  Муравьев Н. Н. Русские на Босфоре…, с. 108.


[Закрыть]. И его войска действительно остановились. То, чего не могла добиться вся султанская рать, свершилось после одной только фразы, произнесённой от имени императора России.

Однако в Санкт-Петербурге прекрасно понимали, что Мехмет Али в своих начинаниях всего лишь пешка, исполнитель чужой воли. Поэтому было необходимо, чтобы египетский наместник не получил от своих хозяев нового указания возобновить наступление. И тогда произошло следующее:

«Из-за горы, закрывающей верхнюю часть [Босфорского] пролива, явился в заливе Беюг-дэре величественный корабль с русским флагом. Вслед за ним плыл другой, там третий, и в самое короткое время залив покрылся военными судами, которые бросили якорь перед нашим дворцом [посольством России], в виду французской и английской миссий… Внезапное появление наших судов крайне поразило турок, и недружелюбные нам миссии едва верили тому, что у них перед глазами происходило»5555
  Там же, с. 184.


[Закрыть].

Прибытие в Константинополь отряда военных кораблей Черноморского флота было изящной и многогранной акцией.

Во-первых, этим демонстрировалось намерение России силою оружия защищать турецкого султана от египетского паши. Один только этот факт являлся бы мощным аргументом в любых дальнейших переговорах между Санкт-Петербургом и Константинополем.

Во-вторых, для Мехмета Али было создано весомое обоснование оставаться в бездействии, если его будут понуждать к наступлению5656
  «Мегмед-Али, недовольный предложением Французов [продолжать наступление на Константинополь], разбранил находившегося при нём консула их Мимо, до того времени подстрекавшего его к завоеваниям, и отвечал Руссену [послу Франции], что он верно не знает цели своего правительства» (там же, с. 223).


[Закрыть].

И в-третьих, военное присутствие русских на Босфоре предположительно могло вызвать какие-либо ответные шаги со стороны западных европейцев и тем самым обнаружить их непосредственную причастность к попытке свержения султана.

Этот план отлично сработал по всем направлениям. Мехмет Али вскоре вообще прекратил воевать. Он получил Сирию и Палестину под своё управление вместе с гарантиями перехода власти в Египте его потомкам5757
  Прапраправнук Мехмета Али, ныне здравствующий король Фуад II, был свержен с престола 18 июня 1953 года, после чего Египет стал республикой. При этом вполне вероятно, что Фуад II не является биологическим потомком Мехмета Али, так как ведёт свой род от Ибрагима – который, согласно некоторым источникам, приходился наместнику не сыном, а пасынком.


[Закрыть], после чего продолжил карьеру наместника в Османской империи.

Любопытно получилось с западными европейцами. Вначале турецкий премьер (не султан) стал требовать, чтобы отряд русских кораблей ушёл из Константинополя в болгарские порты: дескать, если египтяне всё-таки перейдут в наступление, то русский флот успеет вернуться оттуда. Начальник отряда адмирал Лазарев, однако, отказался уходить, сославшись на сильный встречный северный ветер. Потом выяснилось, что на самом деле убрать флот требовали англичане и французы, которым для этого пришлось раскрыть свои карты перед турками:

«Вице-адмирал Руссен [французский посол] грозился им [турецкому правительству], что если они примут наше содействие, то он подвигнет Ибрагим-пашу [командующего египетскими войсками в Турции] к новым наступательным движениям… Ветер всё дул с севера, эскадра не трогалась»5858
  Муравьев Н. Н. Русские на Босфоре…, с. 187.


[Закрыть].

В общем, после такого каминаута турки перестали пропускать французские корабли в Босфор, отгоняя их выстрелами своих береговых батарей5959
  «Французская шхуна, с депешами к послу Руссену, хотела пройти через Геллеспонский пролив вопреки запрещению турок, почему с батарей Дарданельскаго замка пущено по ней три ядра; шхуна остановилась, и посланный прибыл в Царьград на лодке… Выстрелы эти остались без последствий» (там же, с. 337—338).


[Закрыть].

И самое главное: вскоре между Россией и Турцией был заключён союзный оборонительный договор – так называемый Ункяр-Искелесийский.

Здесь необходима небольшая ремарка относительно того, почему мы используем уточнение «так называемый».

Дело в том, что этот договор с султаном был подписан в Константинополе специально прибывшим российским представителем – графом Орловым, имевшим широчайшие полномочия. Очевидно, что в соответствии с общепринятой практикой это международное соглашение в средствах массовой информации, учебниках и прочих источниках должно именоваться Константинопольским.

Что же касается собственно топонима Ункяр-Искелеси (Султанская Пристань) – так называлась местность на азиатском берегу близ Константинополя, где с 1 апреля по 28 июня 1833 года располагался лагерь российских войск, прибывших для защиты султанской столицы от Мехмета Али. Причём случилось подобное уже не в первый раз:

«Долина сия… памятна ещё тем, что в 1799 году стоял на ней лагерем С.-Петербургский гренадерский полк генерала Бехметьева. Полк сей был в числе десантных войск, ходивших тогда в Средиземное море на судах адмирала Ушакова»6060
  Там же, с. 218. Напомним, что при Павле I был заключён первый в истории союзный договор между Россией и Турцией. Тогда извечных вроде бы противников объединила борьба против Наполеона.


[Закрыть].

Кроме прочего, достоинством этого месторасположения было то, что лагерь находился как раз напротив резиденций французского и английского послов, расположенных в Бююкдере, местечке на противоположном берегу Босфора:

«Прибыл второй десантный отряд, состоявший из 3-й бригады 26-й пехотной дивизии. Войска прибыли на военных кораблях, составлявших третью эскадру Черноморского флота, под командою контр-адмирала Стожевского. Огромный трёхдечный корабль „Париж“, на коем находился адмирал, случайно бросил якорь против самых окон дома французской миссии. Войска второго отряда приняты султаном с тем же дружелюбием, как и предшествовавшие»6161
  Там же, с. 279.


[Закрыть].

Вопреки распространённому мнению (повторённому, кстати, и в «Большой советской энциклопедии»), в Ункяр-Искелеси дворца султана (в котором якобы и был подписан договор) не было. Однако султан Махмуд II приезжал в Ункяр-Искелеси, чтобы посетить лагерь русских войск, причём дважды – как по прибытии десанта, так и на прощание. На первом смотре он даже поприветствовал стройные ряды солдат на чистом русском языке: «Издороваде ребете!»6262
  «Мушир записал турецкими буквами обыкновенное приветствие нашим солдатам, и изъявление им удовольствия от начальников: „здорово ребята; спасибо ребята“. Султан хотел вытвердить слова эти и сказать их перед войсками по-русски. Ахмед-паша сам долго трудился над выговором их; но как в турецком языке нет слов, начинающихся с двух согласных букв, то он, произнося записанные речи, выговаривал: из-дорово, ис-пасибо; а на другой день оказалось, что выучил султана говорить: издороваде ребете» (там же, с. 304).


[Закрыть]

⠀

Заключённый между Россией и Турцией оборонительный договор стал называться Ункяр-Искелесийским (а не Константинопольским) с подачи тогдашней западноевропейской прессы – таким образом намекалось, что договор, дескать, был подписан турками исключительно под угрозой штыков русских войск (которые, кстати, в момент заключения договора грузились на корабли для возвращения домой). К сожалению, этот пропагандистский ход оказался успешным, и название прижилось даже в русскоязычной традиции6363
  Например, в сборнике Юзефовича «Договоры России с Востоком политические и торговые», изданном в 1869 году в Петербурге, на с. 90 можно обнаружить «Трактат, заключённый в Ункяр-Искелесси, 26 Июня 1833 г.», хотя непосредственно в тексте трактата указано действительное место его подписания: Константинополь.


[Закрыть].

Российско-турецкий договор 1833 года являлся для России обязательством в случае обращения Турции предоставлять ей военную помощь6464
  Ст. III договора: «Его Величество Император Всероссийский, в случае если бы представились обстоятельства, могущие снова побудить Блистательную Порту требовать от России воинской и морской помощи, <…> обещает снабдить сухим путём и морем таким количеством войск и сил, какое обе Высокие Договаривающиеся стороны признают нужным».


[Закрыть]. Взамен Турция обязалась по требованию России закрыть Дарданельский пролив для военных кораблей любой иностранной державы6565
  Отдельная и секретная статья договора: «Блистательная Порта Оттоманская взамен помощи, которую она в случае нужды обязана подавать, <…> должна будет ограничить действия свои в пользу Императорского Российского двора закрытием Дарданельского пролива, то есть не дозволять никаким иностранным военным кораблям входить в оный под каким бы то ни было предлогом».


[Закрыть].

На сегодняшний день это соглашение является, по сути, высшим достижением российской дипломатии относительно статуса Черноморских проливов. Причём, как отметил очевидец событий 1833 года, «мы распространяли влияние своё – без кровопролития, и овладевали проливами – без победы»6666
  Муравьев Н. Н. Русские на Босфоре…, с. 206.


[Закрыть].

Оборонительный союз России и Турции был заключён на восемь лет, до 1841 года. Впрочем, предусматривалось продление действия договора (ст. V): «Обе стороны до истечения означенного срока войдут во взаимные переговоры относительно возобновления сего Трактата сообразно положению дел того времени».

Однако положение дел со временем изменилось: в 1839 году скончался заключивший договор султан Махмуд II. Вскоре после этого новый султан Абдул-Меджид I начинает войну с Мехметом Али и при помощи подразделений британской армии вытесняет египтян из Сирии. Судя по всему, хозяева слили несостоявшегося завоевателя Крыма в обмен на восстановление лояльности султана.

В общем, взамен утратившего силу русско-турецкого договора в 1841 году Россией, Англией, Францией, Австрией, Пруссией и Турцией была подписана Лондонская конвенция о проливах, согласно которой в мирное время Босфор и Дарданеллы объявлялись закрытыми для прохода военных кораблей уже всех держав (включая и Россию).

В принципе, для России это соглашение продолжало оставаться выгодным, так как гарантировало безопасность её южных границ от нападения со стороны Британии и Франции, имевших сильные флоты.

К сожалению, как показали дальнейшие события, эти гарантии оказались сугубо формальными.

Дэвид Робертс, Луи Гаг.

«Опрос Мехмета Али в его дворце в Александрии» (1849)

«Москов-Таш» (Камень московитов) – памятный знак

на берегу Босфора, поставленный в 1833 году в честь

присутствия русской армии и флота. Был сброшен в залив в 1914 году в начале Первой мировой войны

Анри Гийом Шлезингер. «Портрет султана Махмуда II» (1836)

Сергей Пен. «Эскадра контр-адмирала М. П. Лазарева на Константинопольском рейде. 1833 г.» (2012)

Глава вторая.
Русофобская

Мы лжём на словах, лжём движениями, лжём из учтивости, лжём из добродетели, лжём из порочности; лганье это, конечно, много способствует к растлению, к нравственному бессилию, в котором родятся и умирают целые поколения, в каком-то чаду и тумане проходящие по земле.

Александр Герцен. Дневник 1842 г.

Итак, вторая фаза тотальной войны западноевропейской банкирской корпорации против российского государства началась в 1830 году.

Удары по России тогда были нанесены сразу с нескольких направлений, причём ни на одном из них атакующим не удалось добиться своих целей: русские выстояли в Польше, успешно обучались штурмовать укреплённые аулы на Кавказе, а весьма перспективного Мехмета Али Египетского вообще не подпустили к своим границам. Была ещё Средняя Азия, но это отдельная увлекательная история.

Русские не просто выдержали нанесённые удары, но действия, направленные против себя, сумели использовать для собственного продвижения вперёд. Причём это продвижение оказалось весьма болезненным для противника – как, например, в случае с Турцией.

Очевидно, что на фоне происходящего центр принятия решений международной банковской корпорации пришёл к выводу, что настало время атаковать Россию всей доступной военной мощью – то есть не одними только диверсантами и местными мятежниками, но и регулярными армиями подчинённых им западноевропейских государств.

Правда, была небольшая проблема с реализацией подобного плана: западноевропейские правительства ещё не успели забыть о том, что случилось с Наполеоном Бонапартом в 1812 году. Вертикаль нулевой власти, очевидно, была всё-таки не настолько явна и прямолинейна, чтобы требовать от европейских правительств немедленного исполнения такого серьёзного задания. Поэтому понадобилось некоторое время для создания условий, в которых даже для сверхосторожных западноевропейских государей не осталось бы ни единой возможности для отказа от нападения на Россию.

Так в европейской культуре появился феномен, который современные исследователи называют russophobia.

В принципе, целенаправленное внедрение в сознание европейцев образа (лютого) врага в виде русских начал ещё Наполеон Бонапарт6767
  Бонапарт первым в мире организовал специализированное «Бюро общественного мнения», действующее в составе МВД и непосредственно занимающееся политической пропагандой.


[Закрыть]. Именно при нём в массовой культуре получила развитие тенденция говорить о России либо плохо, либо ничего.

Так, в книге Шарля Франсуа Филибера Массона «Секретные воспоминания о России», изданной в 1800 году, правление Екатерины II было представлено исключительно как её непрестанное увлечение любовниками, из которых каждый следующий непременно убивал предыдущего. Ужасы сибирской каторги красочно описывались в двух романах, появившихся в 1806 году: «Елизавета, или Сосланные в Сибирь» Софи-Ристо Коттен и «Русский курьер, или Корнели де Жюсталь» Аделаиды Шемен. Россия в этих произведениях представлялась страной, в которой всё «мрачно, как солнце в этих краях, и тоскливо, как их климат», причём подавляющую часть территории страны составляли сибирская каторга и пустынные степи, по которым носились орды cosaques, bachkirs, kalmouks, tartares.

В 1807 году, спустя 16 лет после смерти Клода Карломана де Рюльера, был издан его четырёхтомник «История анархии в Польше и разделения этой республики, с анекдотами того же автора о революции в России 1762 года». Интерес представляют описанные в книге «нравы московитов», которым было отведено почти десяток страниц. Из наиболее характерных черт этих нравов отмечались природная ненависть ко всем иностранцам, а также приверженность неправильной религии, которая появилась исключительно вследствие перевода на славянский язык6868
  Автор сознательно делает исправление оригинального текста: у Рюльера сказано про перевод еврейских книг на рабский язык: «Enfermés entre des déserts, sans aucune communication avec les peuples civilises, ils se trouvèrent réduits, pour toute instruction, aux livres sacrés des Juifs traduits en langue esclavonne…» (Rulhiere Cl. C. Histoire de l’anarchie de Pologne, et du demembrement de cette republique, suivie des anecdotes sur la Revolution de Russie en 1762. Tome premier. Paris: Desenne, 1807, p. 77).


[Закрыть] священных книг иудеев.

Самой главной национальной особенностью русских Рюльер считал их раболепие: «Нация рабов, которая не только была порабощена, но и рождена для рабства!»6969
  «Nation d’esclaves, et qui ne paraît pas seulement avoir été assujettie, mais qui semble née pour l’esclavage!» (Ibid., p. 81).


[Закрыть] Русские настолько рабы, что, если умирает их хозяин, они тут же продают себя другому хозяину, потому что не понимают, что им делать со своею свободою. Русские женщины, вышедшие замуж за иностранцев, начинают считать себя нелюбимыми и неинтересными, если их не избивают мужья. Кроме того, в русском языке слова «раб» и «человек» – синонимы7070
  «Dans la langue russe le mot d’esclave, slavec, est synonyme de celui d’homme…» (Ibid., p. 82). Любопытно, что во Франции, например, официантов (то есть, по сути, тоже прислугу) называют гарсонами, то есть мальчиками. Рюльер, судя по всему, об этом либо не знал, либо над этим не задумывался.


[Закрыть].

Вот поэтому, делает вывод Рюльер, русские и не свергают своего царя7171
  «Et cette espèce de servitude religieuse avait si bien effacé de leurs âmes toutes les idées de la liberté naturelle, qu’on ne trouve pas dans toute l’histoire de Russie une seule révolte d’esclaves…» (Ibid).


[Закрыть].

Шедевром наполеоновской пропагандистской кампании против России стало сочинение Шарля-Луи Лезюра «Возрастание русского могущества с самого начала его и до XIX века». Первое издание в 1807 году было полностью отозвано из продажи в связи с заключением Тильзитского союзного договора между Францией и Россией, поэтому сейчас в основном известно второе издание, вышедшее накануне войны 1812 года.

В этой книге впервые появляется «завещание Петра Великого», якобы добытое в 1757 году французской разведкой. По завету Петра, главной целью русских являлся захват всей Европы (за исключением Англии), а также Турции, Персии, Индии и Леванта. При этом всех французов, испанцев и итальянцев российский император будто бы наказывал своим потомкам переселить в Сибирь. Миссия же Франции и её императора заключалась в том, чтобы остановить русское нашествие и не допустить порабощения европейцев.

Как известно, Наполеон Бонапарт эту миссию успешно выполнил, порабощения европейцев русскими не допустил, с чем и отправился коротать остаток своих дней на одиноком острове, расположенном между Бразилией и Анголой.

После отъезда Наполеона знамя священной информационной войны против России было подхвачено ещё и британцами.

Пробой британского пера на русофобском поприще можно считать книгу Роберта Томаса Вильсона7272
  Robert Thomas Wilson (1777—1849) был официальным представителем британцев при русской армии во время войны с Наполеоном. Позже повоевал в Южной Америке «добровольцем» на стороне Симона Боливара, где получил ранение; по возвращении на родину был избран в парламент. Скончался на посту губернатора Гибралтара.


[Закрыть] «Очерк военной и политической силы России: в 1817 году». В первый год публикации эта книга выдержала четыре издания в Британии и как минимум одно в США7373
  Пятое британское издание вышло уже в следующем, 1818 году. Разумеется, столь впечатляющий тираж книги Вильсона был напечатан исключительно ввиду её огромного читательского спроса.


[Закрыть].

Впрочем, объективности ради следует отметить, что сочинение Вильсона очень сильно отличается от остальных антирусских поделок: в нём практически нет ненависти к России. Даже, наоборот, есть нескрываемые уважение и симпатия к её властителям.

Вот одно из высказываний Вильсона об императоре Александре I: «Он лелеял всеобщее процветание государства, приспособленного к нуждам всех и каждого»7474
  «He cherished the general prosperity by a polity adapted to the wants of each and all» (Wilson R. A sketch of the military and political power of Russia, in the year 1817. 4th ed. London, 1817, p. 13).


[Закрыть]. Немного неожиданно узнать такое про русского царя из уст иностранца, не правда ли?

Особенно впечатлили Вильсона достижения русских в освоении причерноморской Пустоши:

«Земля, на которой ныне стоит город Одесса, не содержала в 1794 году ни одного дома или жителя; теперь здесь тысяча каменных домов и свыше сорока тысяч жителей; из порта ежегодно отплывают восемьсот кораблей и вывозится такое количество зерна, что эта часть света, как и во времена греков и римлян, обещает быть главным зернохранилищем Средиземноморья»7575
  «The ground on which the town, of Odessa now stands did not contain, in the year 1794, one house or inhabitant: now there are one thousand houses in stone, and above forty thousand residents: eight hundred ships annually sail from the port; and such quantities of corn are exported, that this part of the world, as in the time of the Greeks and Romans, promises to be the chief granary of the Mediterranean» (Ibid., p. 122).


[Закрыть].

Вообще, книгу Вильсона можно назвать хрестоматией разрушенных русофобских стереотипов. Судите сами:

«Наполеон был неточно информирован по нескольким вопросам, касающимся России.

Три его главные ошибки заключались в следующем: вера в то, что хороших дорог нет, а поверхность покрыта затвердевшим снегом; земледелие заброшено; население рассеяно.

Он нашел, однако, такие же прекрасные и действительно более широкие дороги, чем во Франции, ибо пушки могли двигаться по три в ряд со значительным промежутком между ними…

Он также видел, что крестьянство лучше устроено, лучше снабжено топливом, лучше одето и, согласно их привычкам, лучше накормлено, чем любое крестьянство на континенте или любое крестьянство в современной Англии!»7676
  «Napoleon had been inaccurately informed on several points relative to Russia. His three principal errors were, a belief – that there were no good roads but where the hardened snow covered the surface – that cultivation was neglected – and that her population was dispersed. He found, however, as fine and indeed broader roads than any in France, for the guns could move three abreast with considerable intervening space… He saw a peasantry better housed, supplied with fuel, better clothed, and, according to their habits, better fed than any peasantry on the continent, or any of the peasantry of modern England!» (Ibid., p. 35—36).


[Закрыть]

В своей книге британский генерал рассказал о России столько хорошего, сколько сейчас хватило бы, наверное, на сотню российских книг.

А после всего этого Вильсон переходит к главному:

«Может ли Россия, которая в 1799 году располагала армией только в пятьдесят тысяч человек, в 1807 году – не более восьмидесяти тысяч для защиты обеих столиц, а в 1813 году – всего лишь триста тысяч на всей своей территории… может ли она, несмотря на разрушительное вторжение и войны столь больших потерь и расходов, собрать и перевооружить армию, достаточную для защиты своих приобретений и улучшения своих преимуществ?

Ответ таков: она может; и Европа, и Азия должны признать истинность этого утверждения: ибо обе части земного шара затмеваются массой в шестьсот сорок тысяч человек, которые превратятся в один миллион двести тысяч в боевом порядке, исключая ополчение, татарскую кавалерию и т. д.»7777
  «Can Russia, who in the year 1799 had a disposable army of only fifty thousand men; in the year 1807, not more than eighty thousand to defend both capitals; and in the year 1813, only three hundred thousand on her whole territory, after several years preparation; can she, notwithstanding a destructive invasion and wars of such great waste and expenditure, have collected and re-equipped armies sufficient to defend her acquisitions and improve her advantages? The answer is, She can; and Europe and Asia must acknowledge the truth of that assertion: for, both quarters of the globe are overshadowed by the mass of six hundred and forty thousand men, which an establishment of one million two hundred thousand ranges in order of battle, exclusive of militia, Tartar cavalry, &c» (Ibid., p. 148).


[Закрыть].

Несомненно, британский генерал видел огромную опасность для всего цивилизованного мира, исходившую от непонятной страны, которая в морозной Сибири и жаркой Дикой Степи строила красивые богатые города и принимала к себе различные народы в их самобытности, при этом превращая в верных подданных7878
  «It was this system of legislation and connexion which preserved the Fins, the Lithuanians, the Courlanders, the Podolians, the Wolhynians, the Sarmates, and the Tartars in general, in their allegiance, and animated the Cossacks of the Don and the Wolga, with enthusiastic zeal in the service of a power against whose dominion they had so long contended» (Ibid., p. 130); «Именно эта система законов и связей сохранила финнов, литовцев, курляндцев, подольцев, волынцев, сарматов и вообще татар в их верности, и воодушевила казаков Дона и Волги с восторженным рвением служить державе, против владычества которой они так долго боролись».


[Закрыть]; страны, чьи правители по странной прихоти стремились к её процветанию и дальнейшему величию. Поэтому британский генерал вопрошал:

«Неужели Европа, Азия и Америка… не предпримут никаких усилий для сохранения своей независимости? Должен ли указ Александра быть всеобщим законом?»7979
  «Are then Europe, and Asia, and America (of which hemisphere nothing has been said, for the hour is not yet ripe, though it teems with matter of the highest moment to the world), to make no effort for the preservation of their independence? Must the fiat of Alexander be the law of the universe?» (Ibid., p. 156—157).


[Закрыть]

Очевидно, этот вопрос представлялся генералу сугубо риторическим, поэтому завершающую часть своей книги он посвятил теме создания военного союза в составе Британии, Франции и Австрии8080
  «Having thus traced a summary narrative of the principal points and facts, which characterized the policy of Russia, and have tended to her aggrandizement-a summary which will acquire interest the more it is examined and the more it is developed, the question may be investigated which has been proposed, viz., how far any combination of France, England, and Austria can control the policy Russia may be disposed to pursue?» (Ibid., p. 115—116); «Проследив таким образом краткое изложение основных положений и фактов, характеризовавших политику России и имевших тенденцию к ее возвеличиванию… можно исследовать предложенный вопрос, а именно: в какой мере любое объединение Франции, Англии и Австрии сможет контролировать политику, которую может проводить Россия?»


[Закрыть], направленного против России. При этом обратим внимание, что никаких иных комбинаций Вильсон в своей книге даже не рассматривал. То есть на одной стороне противостояния была однозначно указана только Россия, и for the restoration of the balance of power («для восстановления баланса сил») именно против России должен был объединиться весь остальной мир.

Любопытно, что при этом сам же Вильсон привёл пример практически идеального отношения русских к недавно поверженной Франции в сравнении с другими участниками европейской коалиции:

«Александр, пользуясь невоздержанным и неблагоразумным поведением своих союзников, снова попытался снискать расположение французского народа. Его армии поддерживали строгую дисциплину. Его воззвания, отказ от контрибуций и раздача щедрых даров жителям, пострадавшим от прохода союзных войск, распространялись с большим усердием; и его открытое противодействие планам Австрии, Пруссии и Голландии по расчленению Франции дало ему много приверженцев…»8181
  «Alexander, profiting by the intemperate and injudicious conduct of his allies, endeavoured again to ingratiate himself with the French people. His armies maintained a strict discipline. His proclamations, abandoning contributions, and distributing largesses to the inhabitants, who had suffered by the passage of the allied troops, were circulated with industry; and his avowed opposition to the designs of Austria, Prussia, and Holland, for the dismemberment of France, obtained him many partizans…» (Ibid., p. 109).


[Закрыть]

То есть после оккупации Франции русские почему-то не только не стремились навредить этой стране, но ещё и защищали бывшего противника от посягательств со стороны его западноевропейских соседей. И тем не менее британский генерал всё-таки настоятельно рекомендовал Франции объединиться с этими самыми западноевропейскими соседями именно против России.

Для обоснования своей рекомендации генерал никаких иных доводов, кроме того, что Россия – сильная держава, не приводил.

С другой стороны, замечательное обоснование для нападения на Россию было дано известным экономистом Карлом Генрихом Марксом буквально перед самым началом Крымской войны.

В своей статье для «Нью-Йорк трибюн», написанной в апреле 1853 года, он объясняет: для Британии критически важно увеличивать продажи её товаров, и именно поэтому она вынуждена вторгаться на чужие рынки, в частности – на традиционные российские рынки в Азии8282
  «The supreme necessity of a never-casing expansion of trade – this fatum which spectre-like haunts modern England, and, if not appeased at once, brings on those terrible revulsions which vibrate from New York to Canton, and from St. Petersburg to Sydney – this inflexible necessity has caused the interior of Asia to be attacked from two sides by English trade: from the Indus and from the Black Sea; and although we know very little of the exports of Russia to that part of the world, we may safely conclude from the increase of English exports to that quarter that the Russian trade in that direction must have sensibly fallen off» (The eastern question: reprint of letters written 1853—1856 dealing with the events of the Crimean War by Karl Marx. London, 1897., p. 16); «Крайняя необходимость непрестанного расширения торговли – этот фатум, который, подобно призраку, преследует современную Англию, и, если его не успокоить немедленно, он вызовет те ужасные потрясения, которые сотрясают всю территорию от Нью-Йорка до Кантона и от Санкт-Петербурга до Сиднея, – эта непреклонная необходимость привела к тому, что внутренние районы Азии стали подвергаться нападению английской торговли с двух сторон: со стороны Инда и с Чёрного моря; и хотя мы очень мало знаем об экспорте России в эту часть света, из увеличения английского экспорта в прошедший квартал мы можем с уверенностью заключить, что российская торговля в этом направлении, вероятно, заметно сократилась».


[Закрыть]. Однако, продолжает Маркс, в условиях, когда две трети британских товаров во Внутреннюю Азию шли через Дунай и черноморские порты, Россия, получив полный контроль над Чёрным морем, смогла бы эффективно защитить свою торговлю8383
  «Of these amounts, at least, two-thirds must have gone to ports in the Black Sea, including Constantinople. And all this rapidly increasing trade depends upon the confidence that may be placed in the Power which rules the Dardanelles and the Bosphorus, the keys to the Black Sea. Whoever holds these can open and shut at is pleasure the passage into this last recess of the Mediterranean. Let Russia once come into possession of Constantinople, who will expect her to keep open the door by which England has invaded her commercial domain?» (Ibid., p. 16); «Из этих сумм по крайней мере две трети должны были пойти в порты Чёрного моря, включая Константинополь. И вся эта быстро растущая торговля зависит от благорасположения державы, управляющей Дарданеллами и Босфором, ключами к Чёрному морю. Тот, кто держит их в руках, может открывать и закрывать с удовольствием проход в эту последнюю нишу Средиземного моря. Пусть Россия однажды вступит во владение Константинополем – кто будет ожидать от неё, что она откроет дверь, через которую Англия вторглась в ее торговые владения?»


[Закрыть].

Несомненно, Карл Генрих Маркс был достаточно продвинутым экономистом, чтобы определить истинное содержание так называемого «Восточного вопроса». При этом ярый русофоб Маркс не только не упоминает (в отличие от современных российских учебников по истории) русскую экспансию в качестве причины Крымской войны, но также и не стесняется упомянуть фактор экспансии британской.

Кроме прочего, Маркс являлся ещё и мировым лидером профессиональных революционеров, для которых работодателем уже была обозначена цель №1 – суверенная Россия. Поэтому Маркс не мог не попытаться перевести свои, по сути, разумные выводы – в идейно правильную патетику:

«Россия – определенно завоевательная нация, и так было в течение целого столетия, пока великое движение 1789 года не вызвало к мощной активности её антагониста грозной природы. Мы имеем в виду Европейскую Революцию, взрывную силу демократических идей и врожденную жажду свободы человека. С той поры на европейском континенте существовали в действительности только две державы – Россия с её абсолютизмом и Революция с демократией»8484
  «Russia is decidedly a conquering nation, and was so for a century, until the great movement of 1789 called into potent activity an antagonist of formidable nature. We mean the European Revolution, the explosive force of democratic ideas and man’s native thirst for freedom. Since that epoch there have been in reality but two powers on the continent of Europe – Russia and Absolutism, the Revolution and Democracy» (Ibid., p. 18).


[Закрыть].

Соответственно, все европейские революционеры в грядущей войне становились естественными союзниками Британии:

«Если Россия овладеет Турцией, то её сила увеличится почти вдвое, и она станет превосходить всю остальную Европу вместе взятую. Такое событие было бы невыразимым бедствием для революционного дела. Сохранение турецкой независимости или, в случае возможного распада Османской империи, препятствие российской схеме аннексии – это вопрос высочайшего момента. В данном случае интересы революционной демократии и Англии идут рука об руку»8585
  «But let Russia get possession of Turkey, and her strength, is increased nearly half, and she becomes superior to all the rest of Europe put together. Such an event would be an unspeakable calamity to the revolutionary cause. The maintenance of Turkish independence, or, in case of a possible dissolution of the Ottoman Empire, the arrest of the Russian scheme of annexation, is a matter of the highest moment. In this instance the interests of the revolutionary Democracy and of England go hand in hand» (Ibid., p. 18—19).


[Закрыть].