Текст книги "Самый умный, или Новые бойцы невидимого фронта"

На берегу

На Украине говорят: «Бедняк мечтаньем богат». Вы видели когда – нибудь богатых пиарщиков? Никто из сидевших в уютном кафе на берегу Балтийского моря в Юрмале, недалеко от хвойного леса, не видел богатых пиарщиков. Поэтому дискуссия продолжалась уже довольно давно.

Пивные бутылки латышского, эстонского, калининградского пива – все, что были в кафе – были выстроены под длинным деревянным столом. Допивались початые бутылки «Мокки», «Рижского бальзама», еще чего – то некрепкого и вкусного.

Мечтать пиарщики умели. Как в своих интересах, так и в интересах клиентов. Больше, конечно, в интересах клиентов. А мечтать чужие мечты насухо, как говорят опытные рыбаки, нельзя. Пиарщики, конечно, не рыбаки, хотя в каком – то роде каждый из них мечтает о крупной рыбе. И пьет. Чем дальше от Москвы, тем более горькие напитки пьют пиарщики. При пересечении границы начинается обратный процесс: в Европе еще изысканно выпивают, а уже в Африке даже москвичи нарезаются техническим спиртом. Ностальгия по родине.

В Риге, Юрмале, а также окрестных странах – Эстонии, Литве – пить горькую не было никакого желания. И до дома близко, и вроде как бывший СССР. Русский «Форбс» в мае, в месяц выхода латышской версии журнала, назвал Ригу Лондоном для бедных. Но в Лондоне русские люди, как мы знаем, пьют далеко не «Боржоми». Ну, если только на утро.

Геннадий Петрович посоветовал коллегам посмотреть в будущее и запастись на утро минералкой. Игорь был против:

– Вот я помню, что когда я на природу с друзьями выбирался, мы так напивались. Причем, всем подряд – и тем, что купить успели, и какими – то паленками – самогонками от деревенских бабушек. На утро никогда голова не болела. А в городе после литра пива – пожалуйста, приходилось «лечиться» на утро.

В прибалтийском приморском разговоре всплыла еще и родительская тема. Все мы немножко по профессии – как наши родители. Вот Вера Марковна – пиарщица. Папа – комсорг, мама – педагог. Все с людьми работали, организовывали, тренировали, коучрили. Геннадий Петрович – директор. Папа – налоговый инспектор, мама – работник государственного банка. Вот и сын не только считал деньги, но и зарабатывал их вместе с государством. Игорь рос без родителей. Бабушка и дедушка – заслуженные ветераны труда. Может, пиарщиком можно быть без роду и без племени, а может быть, просто трудиться нужно много? Скорее всего, обе мысли верны.

– И в браке люди тоже похожи друг на друга. Чем – то да похожи. Я по профессии имею в виду. – Вступила в разговор Вера Марковна. – Я знаю пару, где муж программист, а жена – переводчик. И что общего, казалось бы? Языки!

Про друзей тоже поговорили. Причем, весьма по – философски проблему разобрали. Друзья – это те, кто может взяться за решение Ваших личных проблем. И психолог, и духовник, конечно, с Вашими экзистенциальными хитросплетениями разберутся, и поплакаться в жилетку дадут. Но при этом, чтобы пойти и «послать вместе Машку» или «дать по роже Федьке» ни один, ни другой не пойдут. Не принято и не… Ну, понятно, да? А друзья готовы пойти и сделать. Вам нужно решать криминальные и жизненные проблемы? Значит, Вам нужны друзья. Друзья нужны всем. Спели что – то про друзей а – капелла без музыкального сопровождения.

– Грушевский фестиваль на выезде. – Подытожила мужское пьяное разноголосое пение Вера Марковна.

– Господа, мы закрываемся. Уже девять часов вечера, мы и так на час больше из – за вас проработали. Нам к детишкам надо.

– Окей, уползаем.

На следующий день лекции продолжились.

Конспект Геннадия Петровича

Абсолютного пространства не существует. Сначала была теория относительности. Но в ней чуть позже разуверился сам Эйнштейн, и может разувериться каждый смышленый восьмиклассник, но таковых в отечественной школе не осталось.

Работает на полную катушку только специальная теория относительности.

Доказывать недоказуемое – поедет крыша.

Время необратимо. И поэтому принимать решения надо не исходя из текущего момента, а заглядывая в будущее. Самое верное управление – это управление по отклонению. Автолюбители меня поймут. Надо действовать на опережение. Стратегическое вождение, знаете? Это когда надо не гнать от светофора до светофора, а спокойно катиться, и всех сделаешь. Для побед мозги нужны, а не лошадиные силы.

Действовать на опережение, в принципе, несложно. Это дифференциальное уравнение второй степени.

Чтобы знать воздействие силы на что – то там, нужно знать ускорение, конечную точку и начальную точку. Отсюда и важная физическая истина, кстати, которая имеет очень большое значение для бизнесменов, развивающих растущий бизнес в жесткой конкуренции. Неважно, какая у Вас там будет скорость по отношению к себе прошлогоднему, к конкурентами и так далее. Важно одно – какое у Вас ускорение. Скорость можете засунуть себе в одно место, а ускорением не вздумайте пренебрегать. Ускоряйтесь почаще – мой совет.

Меня часто ругают за то, что я сейчас говорю одно, потом другое. Типа, я не отвечаю за базар. А вот ни фига подобного. Обвинители меня загоняют в прокрустово ложе своей аристотелевской логики. Она стара. Гегель сделал Аристотеля, если кто не в курсе. Так вот, Гегель мыслил процессуальной логикой. Аристотелевец смотрит на стекло и видит стекло. А я смотрю на стекло и вижу текущую плазму, слюду. Я знаю, что сегодня мальчику, которому пять лет, еще рано лишаться девственности. И я знаю, что тому же мальчишке через десять лет женщина будет крайне необходима. Вот так, смысл ясен.

Так, пока не забыл, прочитайте лекционную запись Павлова «О русском уме».

Алхимия – это не лженаука. Это очень хорошая, но очерненная сегодня наука. Алхимия – это эксперименты над материалами, вот и все. Прообраз сопромата и теплофизики. Ну, может, немножко гидравлики.

Задача – что такое задача? Одна из составляющих большой цели. Правильно, ну а в общем? Задача – это система базовых противоречий. Противоречия может снять интермедиатор. Это термин из алхимической логики, между прочим. Что – то подобное нам сегодня предлагает программа ТРИЗ, типа «теория решения и задачи». Название стремное, но какое есть.

Отличная штука – математическое моделирование. Его опять же понимают очень узко. Почему? Например, возьмем экономику. Реальная экономика неустойчива. А все математические модели строятся на устойчивости. Глупо. «То, как нужно» – это не прокатит в экономике. Принцип «того, как можно» – вот правильный принцип. Извините, он всегда действует во время принятия бюджета страны, потому как: первое – у нас никогда нет полного описания среды, второе – исчисление всегда противоречиво, и третье – никогда не ясна цель. Кому, для чего – темный лес.

Что Гегеля прочесть? Нет, не «Науку логики», хотя можно и ее тоже до кучи. Все не поймете, отвечаю. Там и сам Гегель не все понимал. И очень стоящая у него вещь – «Дурная бесконечность».

Наука – это всегда две противоборствующие теории. А разгребать приходится потомкам. Коперник и Птолемей – ну зачем они спорили, кто их стравил? Квантовая механика против теории Эйнштейна. Зачем? Кому это выгодно? Дарвин против Вавилова. Вавилов с его гомологическими рядами, конечно, прав. Какой Дарвин, вы что?»

Вот такой конспект получился у Геннадия Петровича. Восклицательные знаки стояли напротив рекомендованных книг. Ему подсказали хорошую книжную лавку в Риге, туда он и собирался отправиться в ближайшие выходные.

Геннадий Петрович записывал не отрывочные фразы и тезисы. Он фиксировал еще и прямую речь, обороты лектора. Как его и учили, он старался анализировать оговорки, парадоксы, а также языковую палитру языка – бедна ли она или богата?

Конспект Веры Марковны

История – это цепь непрерывных фальсификаций, запечатленных на бумаге.

Информационный репликант – аналог конструкта ДНК.

Чем > тираж, тем > выживаемость информации.

Радиоуглеродный анализ – не больше трех с половиной тысяч лет давности.

Cемнадцатый век – Россия. Пятнадцатый век – Европа.

Книгопечатание – Гуттенберг – пятнадцатый век.

Библия – тринадцатый век. Первая Библия – немецкая, вторая – латинская, третья – греческая.

Книга – основа унификации жизни.

Письменность – десятый век.

Каббала – все обо всем, магия цифр.

Морозов – датирование по гороскопам.

Тринадцатый век – древние греки, Египет.

Пятнадцатый век – Ренессанс.

Помпенацци – филолог, пятнадцатый век – автор Тацита и др.

!!! «Площадь свободных событий». Или Филатов.

!!! Мумзиан – «История древнего мира».

Семнадцатый век: Россия, Индия, Китай, моголы.

Иван Грозный – Василий Блаженный – Семион Бегбулатович – Федор – Борис Федорович – Дмитрий. Романовы.

!!! «Радзъевилова летопись»

!!! Мусин – Пушкин – «Слово о полку Игореве»

!!! «Задонщина»

Ост – Индская компания – насаждение идеологии для упорядочивания и ведения торговых дел.

Египет: колонизирован Англией и Францией. Мумии – девятнадцатый век.

Церкви «а ля рус» – девятнадцатый век.

??? Остров Даманский – хунвейбины, 1???72 год, после Мао – уточнить».

Вера Марковна как привыкла конспектировать в школе, так конспектировала и в университете, и на семинарах. Ни о каком анализе оговорок она не задумывалась. Обмахивалась «Десятью золотыми правилами…» как веером. Однако, также как и Геннадий Петрович, Вера Марковна помечала к прочтению неизвестные ей книги.

Конспект Игоря

Смотреть:

Яков Протазанов – «Праздник святого Иоргена» и «Процесс о трех миллионах»

«Глупец и его деньги»

«Плутовство»

Читать:

Владимир Ленин – «Капитализм – как последняя стадия империализма»

«Лента Мебиуса»

Мартин Арни – «Четвертый позвонок»

Николай Носов – «Незнайка на Луне»

Мартин Лютер – «О церкви»

«Симплицисиус»

Вальтер – «Кандида»

Екатерина Вторая – пьеса «Обманщик»

Мао Цзэдун – «О задачах… (неразборчиво)» и «Теория культурной гегемонии»

Кара – Мурза – «Манипуляции сознанием»

Климов – «Имя мое легион» (1–ая книга)

А.А.Зиновьев – «Информационная война против СССР»

Гиппиус – «Гимнастика чувств»

Рассел Аков – «Искусство решения проблем» (опять неразборчиво, предположительно – «экономика», «консалтинг»)

Ирвин Ялом – «Когда Ницше плакал»

Эмере – «О целеустремленных системах»

У Игоря уже столько набралось памяток к обязательному чтению, просмотру, прослушиванию, знакомству, посещению, что, кажется, не хватит и пяти жизней, чтобы все это успеть. Однако он придумал способ находить самые приоритетные к чтению, просмотру и так далее экземпляры. Если он встречал повторную рекомендацию, он помечал пункт красным. Если же рекомендация от уважаемых Игорем людей каким – либо образом указывала на уже отмеченную приоритетную вещь – он мчался в магазин или лавку букиниста, за фильмами – на торренты. Причем Игорь стал замечать, что в букинистические магазины он стал ходить чаще – не было рекомендуемых книг в обычных магазинах.

Королевское знакомство

Балтийский берег: вид из кафе

28 июля, день пиарщика. Чудесным образом праздник российских пиар – специалистов совпал в этом году с Днем крещения Руси. Геннадий не пошел на лекции, решил напиться на берегу Балтийского моря.

Геннадий не запоминал этот праздник с помощью с автоматического календаря в телефоне. Дни рождения друзей, дни рождения детей друзей, профессиональные праздники и всяческие годовщины позволяли Геннадию Петровичу всегда быть зачастую первым, кто поздравил. Но День PR – специалиста он принципиально «забивать» в напоминалку не хотел: «Если никто не будет помнить про профессиональный праздник, ни коллеги не напомнят, ни я сам тем более – то зачем вообще этим заниматься?»

В этом году Геннадий Петрович про праздник не забыл. Расположился на Балтийском берегу в любимом кафе.

– Пумипон Адульядет. Король Таиланда.

– Очень приятно. Геннадий Петрович Штыкленников. – «Очень приятно, Царь. Царь пиара», – подумал Геннадий.

Хоромы тайского царя больше похожи на убранство дома на Рублево – Успенском шоссе времен начала «нулевых». Какие – то нелепые кондиционеры, светильники, большие экраны, полуавтоматический бар, пульт управления а – ля «умный дом». Шарму добавляли золотые фигурки древних божков, которые и то кричали: «Я дорогой! Я с Черкизоны!»

Однако разговор Геннадия Петровича заинтересовал. Он все пытался уточнить, почему при участившихся государственных переворотах в этой теплой душной стране с низкими ценами король не меняет своего статуса и, вообще, кажется не у дел. Но это только казалось.

Пумипон Адульядет томно вещал:

– Прерогативы короля следующие:

право быть полностью информированным;

право на тайну беседы;

право «дать совет»;

право собирать «верхушку» и «дать высказать полярные мнения» без цензуры;

право помилования;

право учредить награду, предоставить политическое убежищe, выдать индульгенцию;

я – главнокомандующий;

я – глава разведывательной службы.

– Так это и есть настоящая власть. – Геннадий Петрович высказал мысль, которая оформилась очень ясно после этих правовых аксиом.

«Эти права можно не соблюдать. А поди – ка попробуй – не соблюди права Короля», – подумал Геннадий Петрович. – А, давайте выпьем за российских пиарщиков!

Все же короли, президенты, премьеры – пиарщики. Согласитесь, уважаемый? Даже не то, чтобы пиарщики, ну если только как «лицо страны». Они же по большому счету, все теле – звезды. Если посчитать, сколько они проводят на экране ТВ, в газетах, на радио, в он – лайне и так далее, то логично ставится вопрос: «Когда управлять страной? Когда работать с документами?» Выход один – как бы заболеть. Но тогда теряется имидж «здорового главы государства»… Ничего не понимаю. Вот Сильвио Берлускони – по легенде бывший мафиози из строительства. А на самом деле – бывший народный артист. Рональд Рейган в рекламе «Мальборо» снимался.

Ну, что ж говорить! Короче, с Днем пиарщика!

– Российского пиарщика, прошу уточнить. – Сказал степенно Король. – Нет, кстати, президенты – это пиарщики, но короли… Про президентов пишут газеты, а про королей – книги. Разница, согласитесь, есть. Так вот, международный день пиар – специалиста празднуют 3 марта.

– А давайте об истории поговорим! – Встрял Геннадий Петрович. – Вот что, всегда эти президенты – пиарщики нужны были?

– Когда было аграрное общество, деревня, нужна была традиционная власть. К тому же, СМИ особых не было. Сильной рукой мочи козлов, строй, пори и так далее. Когда же урбанизация достигла в мире восьмидесяти процентов, появились другие модели. В традиционной семье, как и в традиционной власти, приказы отдавал отец. Мотивация – ремень, кулак. А сейчас главы семьи, в основном, мамы. Власть сегодня с ними не коррелирует. И поэтому – имитирует прошлые образцы. Вот и понадобились для этого президенты – пиарщики.

Хороша власть, например, в Англии. Есть государство – монолит на международной арене. Есть фактическое разделение власти. И есть реальное положение дел – конституционная монархия, тайный совет.

– А я вот хочу изменить мир! Король, посоветуйте. Я и эту систему с удовольствием поменяю. У себя в стране звезды на всех министерствах заменю. Летнее и зимнее время отменю. Много хочу сделать! Как начать? Дайте совет, пожалуйста. – Геннадий жаждал «королевского совета».

Король был невозмутим, но под конец речи начал возмущаться:

– Схема простая, как и везде. Завоевывать мир нужно постепенно.

Сделал шаг. Смотришь, наблюдаешь отклик среды. Ловишь кайросы, продвигаешься дальше. Есть сопротивление? Обсуждаешь. Выходишь на конфликт или уходишь – дело вкуса. И ищешь другие варианты. Если плыть по реке, выплывешь в море. Далее чувствуй, где теплее. Так, в конечном счете, постепенно выплывешь в Рай, Гольфстрим. Запомните, главное двигаться, двигаться до продолжения сопротивления. А то болото «стабильности» затянет.

– А если не продавишь своего интереса?

– Продавишь. Продавишь! Мужчина, вставайте!

– Ты весь диван. Это ненатуральная кожа! – Геннадий сквозь сон расслышал знакомый голос Веры Марковны. Она вернулась после лекции в любимое кафе с видом на море. Геннадий Петрович спал, забравшись с ногами на угловой диван. Пьяного, она отвезла его в коттедж на такси, ждать которое пришлось тридцать минут из Риги.

Быстрее бы пешком дошли.

– Вера, а кто нас все – таки убил? Дырки от пуль, у тебя, у меня? – Геннадий остановился на пороге дома.

– Потом разберемся. У лектора спросим. А сегодня тебя убил неразбавленный «Рижский бальзам».

Рига – Вильнюс – Рига и аудиокнига

Геннадий Петрович собрался в дорогу очень быстро.

«Едь со своим перегаром куда подальше. Вот, записочку важному человеку передашь» – «Я вам в водители не нанимался» – «Давай, дуй с глаз долой. Серьезно, дело срочное, такое доверить больше никому нельзя. Надо передать вот этот секретный пакет». Геннадий бросил на заднее сиденье.

Куда? Зачем? Почему я? – «Инструкции получите по прибытию».

Ехать предстояло одному. Вера Марковна и Игорь были на занятиях, в попутчики метила только аудиокнига.

Геннадий давно для себя отметил, что время за рулем нужно проводить с пользой для ума. Но всегда что – то «мешало»: модный диск, красивые виды за окном, попутчики и попутчицы. В бардачке скопилась порядочная стопка аудиокниг: история, художественная литература, ускоренные курсы японского языка. Особое место в этой пока не востребованной коллекции занимали записи «Фрэнки – шоу». Геннадий скачал их по совету друга почти год назад, когда собирался в какую – то дальнюю дорогу. Но как – то не случилось их включить. Несмотря на то, что заголовки аудио – дорожек от радио – безумца Фрэнки были многообещающими: Геббельс, Наполеон, Гитлер, Джонатан Свифт, Виктор Пелевин, Виктор Суходрев.

«О, Виктор Суходрев! Советский переводчик. Друг Фрэнка Синатры, президента Кэннеди. Интересная личность, особенно для пиарщика». Вообще родство профессий пиар – специалиста и переводчика Геннадий заметил давно: и тот и другой должны быть незаметными, оба – коммуникационные посредники, и многое другое. «Начну с Суходрева. Следующий Геббельс», – решил Геннадий, протер диск и включил магнитолу.

«В мире есть не одна древнейшая профессия. И не две, как принято думать, употребляя это словесное клише с оттенком продажности, грязи и лицемерия… Есть еще одна, такая же древнейшая профессия, которая хотя и родилась благодаря человеческой гордыне, является образцом профессиональной интеллигентности, тонкости и такта и вершиной владения не только телом, но и головой, а именно – ее ротовым отверстием…

Все помнят Библейскую легенду о Вавилонской башне? Я напомню ее вам, в назидание!

Люди жили на земле одной большой семьей, их было не так что бы много, но и немало. И все они – и афроамериканцы, и китайцы, и индейцы, – все понимали друг друга! Но им было мало знать других, воспитывать детей, жить, познавать себя, в конце концов. И глупые люди решили познать самого Господа Бога! Им в головы не пришло ничего более интересного, как добраться до Бога пешком. Вверх. По ступенькам башни. Самой высокой башни на земле – Вавилонской башни. Конечно, Господь увидел это чудо архитектуры, дал достроить очередное «чудо света» больше чем наполовину и… Разрушил ее до основания! Конечно, это не очень достойный «ассиметричный ответ» глупым людишкам, и Бог не был бы Богом, если бы не придумал наказания поинтересней! Он сделал так, что люди перестали понимать друг друга! Благодаря разрушению Вавилонской башни на земле появилась новая работа не только для строителей, но и – для филологов, преподавателей иностранного языка и, конечно же, для нас, дорогие мои. Для будущего меня!..»

«Звучит заманчиво, – подумал Геннадий Петрович. – Как же прекрасно жить! Сколько книг хороших не прочитано. Сколько фильмов отличных не пересмотрено. Аудиокниги. Столько добра! Можно поехать в любую страну. Можно пообщаться с любым, каким захочешь, человеком. Просто счастье. Жить – хорошо!» Геннадий улыбнулся. Пустая дорога радовала покрытием. Кондиционер работал исправно. Чистая машина. Крейсерская скорость. Как тут не задуматься о счастье?

Фрэнки продолжал:

В детстве мне хотелось быть летчиком. Англия – страна моего детства – использовалась союзническими войсками как большой остров – аэродром, так что авиационной техники я навидался. Я даже имел колоду карт, на каждой из которых был изображен силуэт конкретного самолета: «летающая крепость», «либерейтор», «галифакс» и другие, в том числе немецкие. Такими картами пользовались английские авиаторы и зенитчики для тренировки в распознавании.

Жили мы в Лондоне, далеко от советского торгпредства, где работала моя мама, и это обстоятельство в какой – то мере предопределило мою дальнейшую судьбу. Дело в том, что мама весь день находилась на работе, а я постоянно был в окружении только англичан. Поэтому я очень легко и быстро усвоил английский язык – выучил его настолько, что через несколько месяцев после нашего приезда говорил на нем уже лучше, чем на родном.

Приехали мы в Англию в начале августа 1939 года, а месяц спустя началась Вторая мировая война. Для меня, шестилетнего мальчика, начало войны прошло, по существу, незаметно. Разве что, от своих английских сверстников я узнавал, что их отцы были призваны в армию. Только через год, в августе 1940–го начались первые воздушные налеты немецкой авиации.

Бомбежек я насмотрелся вдоволь. У нас, мальчишек, все карманы были порваны собираемыми осколками. Предметом моей особой гордости была целая несработавшая зажигательная бомба, из которой кто – то уже извлек смертоносную начинку. …Когда налеты стали особенно интенсивными, советских детей эвакуировали в местечко неподалеку от Челтенхэма, где не бомбили. Налеты совершались, в основном, на Лондон и другие крупные центры, в частности на Ковентри. Он был разрушен до такой степени, что склонные к изобретению новых слов немцы придумали глагол «kowentriren» – «сровнять с землей».

Мама позже вспоминала, что впервые появившись в бомбоубежище для советских сотрудников с семьями, где было много детей работников торгпредства, я поначалу плохо понимал их и все время спрашивал у нее: «Что они говорят?».

Известно, что в раннем возрасте дети очень быстро воспринимают языки. Мне, шестилетнему, было достаточно нескольких месяцев погружения в английскую языковую среду, чтобы основательно подзабыть родную речь. Разумеется, потом я ее восстановил, но факт остается фактом – я рос все – таки английским ребенком.

Мы задержались в Англии на целых шесть лет – вплоть до капитуляции Германии. Мы с мамой уехали оттуда в сентябре 1945–го. Мы плыли пароходом через Стокгольм. Я не очень представлял, какая жизнь ждет меня впереди, но уже твердо знал, что буду тем, кем я решил.

Я продолжил учебу в Москве в 135–ой мужской средней школе в Малом Гнездиковском переулке. Туда в пятый класс и привела меня мама. Должен сказать, что я тогда впервые надел длинные брюки, а на протяжении всего своего английского детства я носил, на английский же манер, короткие штаны. Первый удар, постигший меня в школе – строжайший приказ постричься наголо. Я стал протестовать, но быстро понял бессмысленность протеста – и меня постригли под ноль в считавшейся тогда шикарной парикмахерской гостиницы «Националь».

В школе в качестве иностранного языка преподавали английский. И с первого же дня молодая учительница поняла, что на ее уроках мне делать нечего.

После окончания школы в 1951 году я успешно поступил в Институт иностранных языков, где первые три года учил французский язык, одновременно сдавая все экзамены по английскому.

Цепь некоторых событий, отчасти случайных, привела меня к тому, что обо мне рассказали Олегу Александровичу Трояновскому, в то время основному и очень известному переводчику, который работал в МИДе. К тому моменту он уже тяготился своей переводческой нагрузкой, хотел перейти на нормальную дипломатическую работу и искал себе замену. Я и по сей день считаю его своего рода крестным.

Кому – то может показаться, что моя профессия более прозаична, менее остра и романтична, нежели работа летчика, которым я хотел стать в раннем детстве. Будущее показало, что это не так».

«Будущее – будущее. Кто знает, что оно покажет? Вот, говорят, судьба… А нет судьбы. Так же, как у жизни нет смысла – есть только причина. Судьба – это просто развертывание установок на жизнь».

Из – за крутого поворота показалась стоящая на обочине полицейская машина. Махнули жезлом, свисток. Геннадий остановился.