Текст книги "Теплый год ледникового периода"

После выбора

Опять не о литературе. Что ж делать, если политика (или как назвать то, что происходит последние три месяца?) интереснее литературы. Живёшь и словно читаешь книжку. Финал более-менее угадывается, сюжет не особенно оригинален, но вот детали попадаются отличные, есть динамичные сцены, иногда аж дух захватывает. В понедельник получилась неплохая глава этой книги…

4 марта (в воскресенье) выбирали главу государства (или – опять же – как определить территорию, находящуюся на месте бывшей РСФСР?). Подсчёт голосов был стремительный (новые технологии, видимо, сыграли свою роль), и уже днём 5-го глава ЦИК официально объявил победителя. Сенсации, как говорится, не случилось. По сравнению с подобранными ему в соперники персонажами сенсации и быть не могло. Двое (из четырёх) соперников тут же заявили, что они не сомневались в победе того, кто победил, и поздравили его от всей души. Двое других, правда, несколько по-разному, от поздравлений воздержались. О недопущенных до выборов кандидатах уже никто и не вспоминал, хотя эти-то недопущенные и являлись основными соперниками победителя.

4-го вечером все центральные площади столицы гремели ликованием. «Выбор сделан!» 5-го вечером гремели ликованием не все. Я отправился туда, где не ликовали. С ликованием (я допускаю, что оно было абсолютно искренним) всё понятно – основная масса россиян работает и получает зарплату, а если не работает – получает пособия или пенсии, колбаса и даже карбонад есть, новинки мирового автопрома поступают к нам без задержек; несколько процентов, обречённых на смерть, мало кого волнуют – на то они и несколько процентов.

Не ликовали на краю Лубянской площади в районе Большого Черкасского переулка. Там, говорят, находится ЦИК, где подсчитывают голоса. Мне хотелось посмотреть на это здание, но не получилось, – переулок был набит людьми в чёрных скафандрах. Тех, кто хотел войти в переулок, они не пускали, а особо настырных хватали и уводили. Даже уносили на руках.

Желающих полюбоваться ЦИКом оказалось немало. Но и не много. Кажется, больше было журналистов. Журналисты, кстати, и проявляли наибольшую активность – им, видимо, нужны были интересные фотки и кадры. Поэтому люди в скафандрах стали хватать журналистов.

Где-то, ходили слухи, задержали одного из недопущенных до выборов кандидатов на пост президента, где-то – одного из лидеров русских националистов. Не видел. Увидеть вообще было что-либо сложно – на крошечном пятачке давилась как-то бесцельно плотная толпа. Иногда в эту толпу стремительно врезались пять-семь людей в скафандрах и кого-нибудь утаскивали. Нечто уэллсовское это напоминало. То ли из «Машины времени», то ли из «Войны миров»…

Поняв, что на ЦИК посмотреть мне сегодня не удастся, я направился на Пушкинскую площадь. Шёл улицами и переулками и удивлялся, сколько у нас сотрудников правоохранительных органов. (Удивляюсь я этому часто, но удивление всё время какое-то свежее.) Даже фабула то ли утопии, то ли антиутопии в голове заворочалась: какой-нибудь 2024 год, и все взрослые россияне – сотрудники правоохранительных органов. Вот классно как!.. Работают же гастарбайтеры, ими управляют гастарбайтеры со стажем, а остальные охраняют порядок…

На Пушкинской кипел митинг. Ну, не совсем кипел. Может, докипал – отведённое на митингование время уже заканчивалось.

Когда закончилось, сотрудники правоохранительных органов стали просить граждан разойтись, потом стали требовать. И надо отдать должное гражданам – подавляющее большинство очистило площадь. Вокруг фонтана, что между памятником Пушкину и кинотеатром, раньше называвшимся «Россия», осталось человек… Не знаю сколько, не считал. Ну, прилично, хотя и не внушительно… У них возникла идея стоять здесь до победного конца. Кто-то, говорили, даже в ложе фонтана спрыгнул, заявив, что будет там протестовать. Но правоохранительные органы пошли в атаку и одержали победу.

Детали… Скажу только, что с 14 апреля 2007 года я такого не видел. Тогда народ (на самом деле ничтожно малая часть общества) хотел попасть на Пушкинскую площадь, а ему не давали. В итоге часть хотевших от…ли и загрузили в фургоны сначала в окрестностях площади, а оставшихся – на Рождественском бульваре. Там, на бульваре, вообще было тактически всё грамотно: окружили, сдавили, и – понеслось. Своеобразный звук издают дубинки, соприкасаясь со спинами. Я даже в блокнотике удачное словосочетание тогда записал – «резиновый дождь». Это, наверное, метафорой можно назвать…

Интересно, но ни тогда, ни 5-го меня не тронули. У меня вообще подозрение, что правоохранители меня принимают за оперативного работника. Тёмно-синий бушлат, чёрная шапка, угрюмый взгляд. Тем более что слово «Свобода!» я вблизи правоохранителей не выкрикиваю, стараюсь сдерживать эмоции.

Ну, в общем, площадь была очищена. Где-то что-то какое-то время ещё шумело, а потом на Москву опустилась ночь. Как обычно не глухая, не тёмная, но в Москве глухих и тёмных ночей не бывает.

Вернувшись домой, я узнал из радио, что задержали человек триста. Правда, вскоре выпустили с обязанностью такого-то числа явиться в суд. На суде им, скорее всего, выпишут штраф. Рублей пятьсот, а может, тысячу. (Это, кстати, неплохой бизнес – с трёхсот человек по тысяче: триста тысяч.) 10-го марта намечена новая акция протеста. Говорят, что мэрия Москвы разрешает оппозиционерам походить по Фрунзенской набережной. Чего-нибудь покричать. Схожу, наверно, хотя толку-то…

По моему мнению, 5-го завершился некий временной отрезок. Начался он 4-го декабря, пика своего достиг 10-го на площади Революции, а потом стал угасать. Докипание 5-го марта и холодный душ (у некоторых правоохранителей были какие-то баллоны, о наполнении которых гадать опасаюсь) оказалось символичным.

Да, пик был на площади Революции. Продолжался он, как и положено пику, несколько минут. Огромная масса народа, поколыхавшись возле памятника Марксу, двинулась в сторону Болотной. Либералы, демократы, националисты, коммунисты, анархисты. Дружными колоннами. Отпечаталась картинка (если под конец жизни решусь писать своего «Клима Самгина», обязательно использую): маленький, сухонький Эдуард Лимонов глухо кричит в слабосильный мегафон: «Не уходите! Вас обманывают!» В ответ – улыбки. Не радостные, а такие… Ну, так улыбаются тому, кто ведёт себя глупо.

На Болотной, слышал, было хорошо, внушительно. Правда, эта внушительность не дала никаких результатов. Все на месте, всё прошло и идёт по плану. Требования площади, как значительно выражался Владимир Рыжков, остались лишь помятой бумажкой. Слова добрейшего русского революционера «Права не дают – их берут» Рыжков и его соратники то ли не знают, то ли считают глупыми.

Будут ли закручиваться гайки? Вопрос этот задают многие. Непонятно, правда, кому задают, но я его слышу со всех сторон. Шелест такой беспрерывный.

Мне кажется, вряд ли. Оппозиция сдуется сама – декабрьская сотня тысяч превратилась в феврале в пятьдесят, в начале марта – в двадцать (от силы). Скоро останутся человек сто, регулярно пытающихся постоять на площади Маяковского. Но формально внесистемная оппозиция будет существовать, давать повод власти иногда говорить, что она-то и мешает России двигаться вперёд, развиваться и укрепляться.

Вождей внесистемных не посадят, не закроют, а уж тем более не ликвидируют. Сажают и ликвидируют у нас в основном по бизнесу. А у внесистемных бизнеса или нет, или слабенький, невкусный.

Скорее всего, продолжат выхватывать мелочь, чтоб показать: экстремисты у нас есть, правопорядок в опасности!

Вот как раз накануне выборов задержали (а затем, видимо, и арестовали) то ли действительных участниц панк-группы «Pussy riot», то ли возможных. Группа эта прыгала на Лобном месте, перед спецприёмником, в метро, а потом и в Храме Христа Спасителя… Спустя неделю с лишним после прыганья в храме случились задержания. Завели уголовное дело, обвиняют панкушек в хулиганстве, им грозит до семи лет лишения свободы. (Хотя реальный срок дадут вряд ли, но и несколько дней, которые они уже провели в СИЗО, тоже наверняка не сахар.) А главное, борцам с экстремизмом нашлось дело, светская власть выступила защитницей православных. Уверен, что многие верующие в том числе и поэтому отдали на выборах свои голоса за того, кто эту власть олицетворяет.

У меня к поступку «Pussy riot» неоднозначное отношение. В храме прыгать нехорошо, но панки редко совершают хорошие поступки. Они для чего-то другого созданы.

Чтобы определиться, я даже обратился к уважаемым мною деятелям культуры. Опросил несколько человек. Но и опрос не дал толку – отношение разное. Половина осуждает, половина поддерживает. Вот две крайние точки зрения:

Владимир Бондаренко, литературный критик:

– Участницы группы «Пусси райт» безусловно заслуживают уголовного наказания. Думаю, что в любой цивилизованной стране подобные издёвки над национальными и религиозными ценностями народа не допускаются. Представьте, что в католической Польше в главном костёле будут издеваться над католическими святынями. Или давайте в синагогу московскую или иерусалимскую зайдём со свастиками и учиним непотребство. Я уж не говорю про мусульманские святыни, – у кого наберётся смелости опоганить где-нибудь в Саудовской Аравии или в Грозном мечеть? Кстати, вот этот выбор православных святынь лишний раз доказывает, что все эти «Пусси райт» прекрасно понимают, что совершают преступление. На осквернение мечети или синагоги они никогда не решатся. Знают, что сразу же последует суровейшее наказание. Вот их и надо послать в качестве наказания в мечеть в непотребном виде. Думаю, девицы предпочтут простую русскую тюрьму. Я считаю, что любые подобные оскорбления и национальных, и религиозных святынь должны строго преследоваться в уголовном порядке. Если мы себя не уважаем, и готовы к любым унижениям, тогда – пожалуйста, стройте в алтарях сортиры, такое уже бывало. Помню, я в Герате в годы афганской войны зашёл с группой офицеров в знаменитую мечеть. Война – войной, но наши офицеры вели себя достойно, иначе и быть не могло. И коран не сжигали, как нынче американцы. Так кто же ведёт так разнузданно длительную войну с русским народом? И когда наш народ опомнится и даст сдачи? Можно быть атеистом, иноверцем, но нельзя допускать подобных преступлений! Сжечь, что ли, их живьём на костре? Дабы другим неповадно было!

Евгений Ермолин, тоже литературный критик:

– Наказывать за молитву? Абсурд. Почему не предположить, что участницы акции были искренни в своей молитве? Я уверен, что они были искренни. Конечно, есть что-то очень наивное в этой попытке достучаться, докричаться до Богоматери и до церковного народа. Но вот, религиозное сознание наших богомолок такое, какое уж есть, иябне стал вычитывать в сердцах что-то подозрительное и уличать в том, чего не было. Что мы знаем о пути души к Богу? У каждого этот путь свой. Девушки верят в Бога, уже хорошо.

Почему в храме нельзя молиться по-своему?.. В истории были разные формы религиозной жизни и молитвы. Вспомните о древней традиции юродства. Ветхие мехи не справляются с новым вином. Но эти мехи не суть веры, а только её формы. И ничего нет плохого, если новое вино произведёт перемену в этих формах. Знаю, что некоторым страшно такое слышать, поэтому отпускаю происходящее на волю Бога, однако в душе уверен, что церковной жизни предстоит сильное обновление. Меня смущает оргия обличений и призывов к расправе. Вот странно, мы не выясняем, во что и как верят наши персонажи, а обрушились на форму их веры, абсолютизировав её и придав ей однозначный смысл. И активно чего-то опасаемся, чего – сами не знаем. Почему нужно подозревать людей неизменно в плохом? Это грех, в конце концов. В происходящей вакханалии я вижу какую-то болезненную подозрительность и тревожность религиозного сознания, как бы не вполне уверенного в себе и в Боге. Неужели наша доморощенная псевдоинквизиция оправдана сутью нашей веры?

Вот такой разброс. Да и во всём разброс. И он будет продолжаться. С одной стороны, хорошо – признак демократии, свободы совести. А с другой… Нас всячески толкают спорить о всяких мелочах – сейчас вот спорим, надо ли школьную форму вводить, а до того спорили, есть ли смысл в видеокамерах на избирательных участках, а до того о чём-то ещё, и ещё… А серьёзные люди посмеиваются над этими спорами и делают своё дело.

Март 2012 г.

Руки развязаны – их можно распускать

«Возбуждено уголовное дело»… Слова эти без труда можно услышать, прочитать практически ежедневно. Ежедневно в России кого-нибудь или убивают, или что-то взрывается, горит, автомобили врезаются друг в друга, или террористы с экстремистами совершают или готовятся совершить преступления. И информация об этих фактах заканчивается, как правило, лаконичным – «возбуждено уголовное дело».

Мы привыкли к этим словам, душа на них уже не отзывается. Некий фон, общее место.

Правда, на следующее сообщение моя душа откликнулась:

«20 марта. ИНТЕРФАКС – Следственные органы после запроса в прокуратуру члена Общественной палаты РФ Бориса Якеменко возбудили уголовное дело против корреспондента «Новой газеты» Аркадия Бабченко, опубликовавшего в блоге своё мнение о несанкционированных митингах после президентских выборов.

«По указанному факту Главным следственным управлением СК России по Москве 2.03.2012 возбуждено уголовное дело № 459411 по признакам преступления, предусмотренного частью 3 статьи 212 УК РФ (призывы к массовым беспорядкам – ИФ)», – говорится в ответе на официальный запрос Б. Якеменко, размещенном в его блоге во вторник.

1 марта Б. Якеменко сообщил «Интерфаксу», что вместе с депутатом Госдумы Ильей Костуновым отправил официальный запрос в столичную прокуратуру с просьбой проверить пост в блоге А. Бабченко, датированный 27 февраля. «Перспектив у воинственного маргинала две: временно быть разлучённым со своими приятелями (не теряя с ними духовной связи) на пару лет, либо столь заманчивое предложение потрудиться на благо Родины те же пару лет, что от данного предложения будет просто невозможно отказаться», – сказал Б. Якеменко».

Да, душа откликнулась. Тем более что призывы к массовым беспорядкам звучит достаточно внушительно, да к тому же с Аркадием Бабченко я давно знаком. Это отличный писатель, его рассказы и повести публиковались в «Новом мире», ему была вручена премия «Дебют», проза переведена на несколько языков. Одно время Аркадий работал в «Новой газете», писал, по-моему, честные, построенные на конкретных фактах, статьи о российской армии.

Я встречал Бабченко на многих протестных митингах. Он был их рядовым участником, на трибуны не лез. Скорее наблюдал, чем активистничал. Может быть, собирал материал для повести… И вдруг уголовное дело, призыв к массовым беспорядкам…

Без труда нашёл ту самую запись в его «Живом журнале». Запись называется «Пара мыслей о тактике в марте», датирована 27 февраля. Продублирована автором 20 марта, когда стало известно о возбуждении уголовного дела.

Цитировать не буду, чтобы не подставлять издание, да и самого себя (а то ещё обвинят в пропаганде чего-нибудь). Почитайте сами, составьте мнение. Скажу только, что при желании усмотреть некие призывы можно. Тем более если изучением записи займется прокурор. Но вот к беспорядку ли призывает автор?

Что такое, собственно, беспорядок?

В последние годы беспорядком стало считаться собрание на улице нескольких человек без предварительного согласования с властью. Да и в одиночку в некоторые точки России лучше в определенные часы не соваться. Например, попытайтесь полюбоваться памятником поэту Маяковскому в Москве 31 числа в любой из подходящих для этого месяцев. Примерно в половине седьмого вечера возьмите и попытайтесь…

Нет, не советую. В лучше случае, не пустят и пошлют подальше, а в худшем отвезут в спецприемник на полмесяца. Если же дотронетесь до представителя правопорядка, то и на зону можете угодить. Есть такие случаи.

Ну вот. А Аркадий Бабченко предложил в своей записи прийти на одну (любую) из центральных площадей в Москве и там быть. Стоять, сидеть, лежать. Ни с кем не драться, машин не переворачивать, даже ничего не выкрикивать. Короче, беспорядков не устраивать… В общем-то, для того площади в городах и придуманы, чтобы на них народ собирался.

Собирался, чтоб порадоваться чему-нибудь или, если нет повода радоваться, то повозмущаться, обсудить, так сказать, проблемы. В старину площади были излюбленным местом юродивых – там они открывали людям глаза на происходящее. Могли и царю всю правду сказать (тогда цари иногда по площадям без особой охраны ходили).

Но теперь площади у нас большей частью огорожены, и чтобы собраться на них, нужны разрешения. Желающим порадоваться разрешения дают охотно, желающим повозмущаться – не очень. Или совсем не дают. Случается, желающие вступают в столкновения друг с другом возле специального окошечка в мэрии, где заявки на радость и возмущение принимают. Рвут брюки и обувь, чтобы свою заявку раньше подать.

Довольно комично и нелепо, особенно если дело касается права на возмущение. На протест. Как это – согласовывать место, на котором можно протестовать, с теми, против кого протестуешь?.. В последнее время частенько в определенных слоях общества писателя Оруэлла вспоминают. Так вот очень подходящий для его эпигонов сюжет. Впрочем, не только для эпигонов. Сюжет из реальности ведь, из нашей действительности.

Аркадий Бабченко, судя по всему, (а он писатель, напомню, причём реалист) острее многих нелепость эту видит. Ну и создал накануне президентских выборов и приуроченных к ним, но не разрешенных акций протеста, свою запись в «Живом журнале». И вот спустя почти месяц открылось уголовное дело.

Открылось, если исходить из все той же нашей действительности, по делу. Если уж за слово «Свобода» не на кухне можно получить штраф в размере 1000 рублей, то что говорить о… Всё-таки рискну процитировать, не забывая, конечно, про контекст.

В общем, как, надеюсь, некоторые ещё помнят, 4 марта у нас состоялись выборы президента. Кандидаты были заранее просеяны и оставлены самые подходящие, поэтому в победе одного из них, конкретного, ни у кого сомнений не возникало. Потому часть российских граждан заранее возмущалась. Пик возмущения назначили на 5-е число. Но возмущаться там, где эта часть хотела, ей не позволили. А хотелось на Лубянской площади неподалеку от ЦИКа (где голоса избирателей считают и объявляют о победе).

Да, на Лубянке запретили. И вот тут Аркадий Бабченко с присущим хорошему писателю жаром (и с непременными для «Живого журнала» грамматическими ошибками) выдал своё видение ситуации. Обращался к, так сказать, лидерам протестного движения. Спрашивал, чего они, собственно, хотят и что делать недовольным существующим положением вещей… Поспрашивал, а потом набросал своё предложение: что если уж идти на Лубянку (а можно и на другую площадь в центре Москвы), то стоять там до победного конца. А так как холодно, то нужно взять палатки, дрова, буржуйки. А так как не пропустят, и наверняка будут бить, то лучше прихватить «несколько сотен шлемов и щитов» (мне сразу вспомнились митинги японских недовольных). Писательское воображение подложило автору свинью в виде мысли «найти снегоуборочную машину для прорыва милицейского кордона» и это-то, собственно, стало поводом открыть уголовное дело.

Да, снегоуборочная машина, ползущая на кордон инопланетян в блестящих скафандрах, это дело серьёзное. Это почти вооруженное восстание. Это призыв нарушить Конституцию… А с другой стороны, запрет на проведение митингов, это не нарушение Конституции? Почему вечером 5 марта люди не имели права собраться на Лубянской площади, постоять неподалеку от ЦИКа?

Я пришёл в тот вечер на Лубянку. Пришёл мирно, без оружия. Пришли ещё человек сто, а может, триста. Путь к ЦИКу преграждало неимоверное количество тех, кого до реформы МВД называли омоновцами. Граждан, которые подходили к ним слишком близко, бывшие омоновцы хватали и уволакивали в свои недра. Потом, говорят, их везли в суды и выписывали штрафы… Короче говоря, показать членам ЦИКа, что некоторая часть российского общества недовольна выборами, не удалось.

Протестовали на Пушкинской площади – протестующим отвели пятачок за спиной памятника автору оды «Вольность» и других произведений. Определили время, когда можно выражать недовольство. Когда время истекло, призвали разойтись, а потом разогнали, побили, похватали.

И всё пошло дальше по выработанному существующей властью плану. Продолжился уже длящийся не первый десяток лет процесс, начало которого описал в своей книге «История разграбления России» Пол Хлебников. Часть персонажей поменялась, автора книги застрелили, чтобы дальше не писал, а процесс идёт и развивается.

И что делать тем, кто не хочет с этим мириться? Кто видит, что Россию сталкивают в пропасть, украшая её всякими стразами, чтоб сталкивание не так было заметно, и желает его остановить? У кого, грубо говоря, кипит возмущённый разум?

Тут не только снегоуборочную машину представишь, а и, не дай бог, тачанку…

Не хочется впадать в паранойю, но, скорее всего, уголовных дел, подобных тому, что завели на Аркадия Бабченко, будет пребывать. Не резко, почти незаметно. Так, как бы разрозненно, по факту. Скорее всего, до посадок будет доводиться меньшинство, но свою роль эти дела сыграют. А роль их – запугивание.

Не выходят из головы пресловутые «Pussy riot» (тем более что три то ли участницы, то ли нет, находятся в СИЗО). Светская власть, по-моему, решила покарать панкушек не потому, что посчитала нужным заступиться за верующих и даже не потому, что усмотрела в их выходках нарушение УК РФ, а чтоб другим неповадно было. Неповадно было проявлять свои эмоции в общественных местах.

У власти после 4 марта вновь развязаны руки. Уже 5-го вечером она их распустила, ломая руки другим. Бояться ей нечего. Отчитываться не перед кем. Конечно, игры в кошки-мышки с горсткой оппозиционеров будут продолжаться, – у нас ведь хоть и суверенная, но демократия. Видимость её желательно соблюдать. Крошечная дырочка в крышке пароварки.

Россия большая, грабить её можно долго. Состарятся одни паханы, их сменят новые, которых сейчас заботливо пестуют, постепенно вводят в курс дела. Новые обеспечат предшественникам спокойную, во всех отношениях, старость. А что там будет, когда кожа России останется пустой и сухой, когда чрево её выскребут до последней жиринки? А, это мало кого волнует. Большинство живёт по принципу: на наш век, дескать, хватит.

Но вот есть Аркадий Бабченко, который ходит на митинги, пишет опасные слова в Интернете, готов бороться. Он это делает не для себя, а для дочки, которой, как он надеется, жить здесь, в России. Я тоже надеюсь, что мои дочки будут здесь. А может, и внуки. Хотя внукам руки власти уже вряд ли оставят ресурсы для существования.

Март 2012 г.