Текст книги "Холодное дыхание тьмы"

Человек может изменить многое,

но он никогда не сможет изменить

свое прошлое.

1324 год. Юг Франции

Глава 1

Холодный ветер дул с холмов, обдувая густые южные леса. Он подгонял рано опавшие листья вдоль дороги, и оставлял на речной воде легкую зыбь. Из леса вышел красивый олень, с огромными рогами, он чутко прислушался, и повернул голову в сторону дороги. По Южному тракту, не торопясь, ехали два всадника. Впереди, на черном породистом жеребце ехал юноша, в синем плаще-накидке, одетом поверх плотной туники, и в мягких кожаных сапогах. Он уверенно держался в седле, и внимательно осматривался вокруг. Второй всадник – пожилой, седой аббат в монашеской рясе, подпоясанной веревочным поясом с розарием, и в шапероне, ехал сзади, на рыжей, фыркающей лошади. Монах тихо что-то напевал себе под нос.

Начинало быстро смеркаться. Ветер начинал стихать, и из-за туч выглянул бледный, полный месяц.

– Сын мой, пора нам подумать о ночлеге,– аббат показал рукой в сторону каменного моста,– там, за рекой, есть отличный трактир с гостевыми комнатами.

Они проехали реку по мосту, и вскоре приблизились к развилке дороги. Там путники увидели сгоревшие останки деревянного строения, с завалившимися бревнами и рассыпавшейся черепичной крышей.

– Да… – печально вздохнул аббат,– а ведь два года назад здесь был хороший трактир…

Они проехали пепелища и остановились возле опушки леса.

– Ну что же, Донат. Сегодня придется ночевать на улице, у костра. А лучшего места для ночлега, я думаю, мы уже не найдем,– аббат остановился и слез с лошади. – Спустись к реке, и напои коней, только дай перед водопоем им немного остыть.

– Хорошо, отец Жак, – юноша повел под узды обоих коней вниз, к реке.

Он привязал их к дереву на берегу, снял плащ-накидку, и умылся холодной освежающей водой, смывая с лица дорожную пыль. Под плащом, сзади, у него были прикреплены к спине ремнями ножны, обшитые кожей. Он достал из ножен меч. Этот меч был не большой, длиной клинка около двух футов, и толщиной в три пальца, его выковал специально для него кузнец Джори. Мастер Клод всегда говорил, что у меча должно быть имя. Донат назвал его «Вершитель». Юноша залюбовался завораживающей красотой меча, резным эфесом, строгим долом, проходившим точно посередине. Даже в сумерках металл меча красиво отблескивал. Донат аккуратно вложил его обратно в ножны, и повел коней к воде.

Когда он вернулся с реки, его спутник был связан веревкой. Возле него стоял бородатый одноглазый мужчина, приставив к горлу аббата огромный нож. Еще один, рыжий верзила, вытряхивал содержимое походных мешков.

– Старик, отдавай все, что у тебя есть,– Одноглазый яростно, будто коршун, склонился над монахом, и вдруг, услышав шум сзади, обернулся и увидел юношу с лошадьми.– О, да… Сегодня определенно наш день!

Одноглазый кивнул головой на юношу:

– Эл, проверь щенка!

К парню подошел рыжебородый верзила, он уставился на его мягкие сапоги из оленьей кожи.

– Приятель, отдавай все, если тебе дорога твоя вонючая жизнь, и быстро снимай эти великолепные сапожки.

Юноша покорно вздохнул, сел на траву, и начал снимать сапоги. Верзила ощерился и присел рядом. Рыжая лошадь фыркнула сзади.

Резко выдернув небольшой нож из голенища сапога, юнец вонзил его по дуге снизу, прямо в шею разбойнику, нож вошел почти по самую костяную рукоятку. Тот выпучил глаза, обхватив шею, кровь хлынула темно-алым фонтаном, он захрипел и упал на землю.

Быстро оттолкнув старика – аббата, одноглазый вытащил из-за пояса топор, и не торопясь пошел на парня, держа в одной руке нож, а в другой топор:

– Молись, щенок!– прорычал он.

Юноша резко вытащил меч из-за спины, и стоя на своем месте, терпеливо ждал. Увидев меч, одноглазый остановился, но потом резко бросился на парня. Тот взмахнул мечом, уйдя чуть в сторону, но разбойник оказался проворным, несмотря на свою тяжелую фигуру. Сильным ударом топора он выбил меч из рук юноши, и ударил его ногой в грудь. Парнишка охнув, упал на землю. Одноглазый улыбнулся, подошел ближе, и быстро замахнулся топором, целясь прямо в голову, но юноша вдруг резко ударил его по ногам, под изгиб колен, и свалил разбойника на землю. Затем он быстро перекатился, поднял свой меч, и уже в прыжке, когда одноглазый разбойник попытался встать, ударил им, рассекая противника наискосок, от левого плеча и вниз. Меч просвистел в воздухе, и вошел в плоть, будто нож в масло. Разбойник охнул, что-то булькнуло, и одноглазый упал на траву, которая тут же стала красно-бурая от крови. « Пш-шшш…» – прошипел одноглазый и уткнулся лицом в землю.

Затем юноша достал платок, и вытер лезвие меча.

Аббат смиренно сидел связанный на траве, приподняв глаза к небу, и что-то нашептывая губами. Парень подошел и быстро перерезал веревку, которой связали его попутчика.

– Они появились так неожиданно, будто выросли из-под земли,– проворчал аббат.

– Отец Жак, так мы сегодня ужинать будем?

Растерянный старик-аббат вздохнул, и начал сгребать в кучу хворост, чтобы разжечь костер.

– Да, Донат, Мастер Клод многому тебя научил за эти три года…

Юноша молча оттащил поверженных разбойников в сторону, затем обмыл руки водой из фляжки, и стал доставать из холщовой торбы вяленую оленину и ячменные лепешки. Аббат разжег костер, сухой хворост затрещал, обдавая путников своим жаром. Они молча сидели у костра и жевали лепешки.

– Смутные времена настали, мой мальчик,– аббат задумчиво уставился на отлетевшую головешку. – Не помню, чтобы когда-либо нападали на священников…

Донат вдруг застыл и прислушался. Из темноты, со стороны Южного тракта показались два всадника. Они ехали прямо к ним. Донат быстро, пружинисто встал.

Всадники спешились и не торопясь подошли к путникам. Это были два городских стражника в коротких кольчугах, вооруженные мечами. Один из них был высокий, черноусый, с огромными покатыми плечами:

– Доброй ночи – мирным людям. Вы, друзья мои, выбрали неудачное место для ночлега,– стражники встали возле костра и внимательно рассматривали путников.– В этих краях полно разбойников и дикого зверья. До Авиньона около двух часов пути на лошадях. Не хотите составить нам компанию?

Монах внимательно посмотрел на стражников:

– Благодарим вас, но мы решили заночевать здесь. Не разделите с нами трапезу, славные стражи?

– Нет, святой отец, мы спешим. Не встречались ли вам подозрительные лица возле Южного тракта?

Отец Жак откусил лепешку, и махнул головой в сторону лежащих мертвых разбойников. Стражники подошли и осмотрели их:

– О, Святые! – воскликнул второй стражник, чуть полноватый, с маленькими, как у хорька глазами,– это же одноглазый Милтон, а вернее –то, что от него осталось. Мы охотимся за ним уже четыре месяца. Это самый известный и жестокий головорез в округе.

– Был,– поправил его черноусый стражник, и удивленно покачал головой,–

Да, святой отец, а по виду сразу и не скажешь, что вы – войны,– он посмотрел на парнишку, который как ни в чем не бывало, жевал лепешки, и встретившись с ним взглядом, почему-то вздрогнул,– ну а кто вы такие, куда путь держите?

– Я аббат Жак Баттист, из Приората Серрабоны. Этот юноша – мой сопровождающий Донат,– святой отец достал и показал стражникам круглую золотистую печать Приората,– Мы следуем в город Валанс, везем важные книги и рукописи, по поручению Приора Иосифа.

Черноусый стражник внимательно осмотрел печать и вернул ее старику.

– Все же не советуем вам здесь ночевать, не ровен час покажется остальная шайка. Хотя… Без главаря Милтона – это просто вонючая кучка отбросов.

Он еще раз посмотрел на юношу, а затем они сели на лошадей, и поскакали в сторону Южного тракта.

Путники закончили трапезу, и лениво растянулись у костра.

– Донат, я все же думаю нужно спать по очереди. Ты ложись, а мне что-то не спится, тем более рядом с ними,– он кивнул в сторону поверженных разбойников.

Донат положил под голову походную торбу, и устало вытянул ноги:

– Мастер Клод учит нас, что остерегаться нужно живых, а не мертвых.

– Знаешь, Донат, мне все равно немного не по себе, ты поспи первым, а после полуночи я тебя разбужу.

Аббат явно ощущал чье-то присутствие рядом.

Из-за кустов можжевельника за ними наблюдали. Полная луна освещала поле вдоль дороги матовым отблеском. Филин аукнул в лесной чаще и затих. Ломая кусты, играючи, пробежали три молодых кабанчика. Лес жил своей ночной жизнью. Наблюдающий за путниками, внимательно оглядел их, а затем быстро скрылся в лесной чаще.

Донат вскоре уснул крепким, молодым сном…

«А я теперь еще долго не усну»– подумал отец Жак, и прижавшись спиной к холодному валуну начал тихо молиться…

Солдаты-стражники ехали неторопливо, осматриваясь вокруг.

– Странный все-таки тот парнишка, сопровождающий старика.

– Я даже вздрогнул, когда встретился с ним взглядом,– ответил черноусый,– У него глаза – как у волка, я таких еще не встречал. Хотя многих повидал на своем веку, поверь мне, Рульф.

Лошадь под грузным черноусым стражником сопела и устало хватала воздух ноздрями.

– Ну, потерпи, милая, немного осталось…

Вдали были уже видны высокие каменные стены Авиньона.

– Смотри, Марк, еще один бродяга.

У обочины дороги, в кустах терновника, у костра сидел странный человек в черной сюркотте и накинутом на голову капюшоне .

– Рульф, нужно проверить его…

– Оставь, Марк, наверняка пьяный крестьянин, решил заночевать в поле…

Однако стражник Марк уже слез с коня и пошел к путнику. Второй стражник вздохнул, тоже спешился, и пошел за напарником.

Марк подошел вплотную и похлопал незнакомца по плечу:

– Эй, бродяга, опусти капюшон,

Путник встал, обернулся, и быстро снял капюшон. Марк застыл от ужаса, взглянув ему в лицо. Незнакомец коротким взмахом руки рассек Марку шею от уха до уха, и уже падая, стражник с ужасом заметил, что вместо пальцев на руке у бродяги был огромный коготь. Стражник охнув, рухнул прямо на траву, пытаясь зажать руками свою страшную рану. Рульф быстро достал меч с ножен, и уже замахнулся им на бродягу, на миг осознавая, что где-то видел это бледное лицо, но тот отскочил чуть в сторону, и располосовал ему шею сбоку, меч выпал из рук и звякнул, упав на камень, стражник упал на землю, и последнее, что он увидел – это бледное, восковое лицо, склонившееся перед ним в презрительной усмешке…

Глава 2

Лучи солнца щекотали его веки. Отец Жак открыл глаза. Лошади стояли запряженные. Чуть вдалеке Донат притаптывал свежий холмик, присыпая его пушистыми ветками можжевельника.

– Где же тебе удалось раздобыть лопату, сын мой?

– Я нашел ее в лодке, на берегу. Пора выдвигаться, отец Жак.

Они ехали молча. Отец Жак посматривал на своего спутника с уважением:

« Да, мальчик вырос, и из волчонка превратился в настоящего молодого волка, который скоро покажет свои клыки»

Он вспомнил историю Доната. Раньше мальчика звали Жан. Он жил в городе Леоне. Жан был бастардом барона Ганиса Лувье, самого известного и древнего рода в Леоне. Мать Жана звали Марта, она была обычная служанка, при дворе Ганиса. Вскоре барон женился на Жаклин Сент-Марше, герцогине из Прованса, а через год уехал на войну. Жаклин, узнав о бастарде, выгнала со двора его мать вместе с мальчиком, они переехали из города – в рыбацкую деревню. Вскоре, по приказу Жаклин, мать Жана похитили и продали африканским работорговцам.

Жан жил с дядей Клементом, пожилым, бывшим стражником, ставшим обычным рыбаком. Однажды Жаклин подослала к мальчику убийцу из клана «Черных истребителей» . На счастье, дядя в этот день приехал раньше с рыбалки. Он выхватил меч, и долго бился с наемником, наконец, убил его, но сам был ранен. Посадив мальчика на коня, они мчались с ним ночь и день, нигде не останавливаясь, дядя загнал двух лошадей, и на следующую ночь привез мальчика в Приорат Серрабоны. Дядя Клемент рассказал историю мальчика своему другу, аббату Жаку Баттисту, а потом, потрепав мальчишку по вихрам, умер от полученных ран. Мальцу Жану было тогда семь лет. В Приорате он получил новое имя – Донат. До четырнадцати он рос в детском приюте при Приорате, а потом его заметил и забрал в свою школу Мастер Клод.

Мастер Клод – это человек, полный загадок, он был по происхождению из виконтов, но долго живший где-то в далекой восточной стране. Мастер Клод открыл свою Школу, куда сам набирал учеников, он обучал их всем тайнам боевого искусства и владению всеми видами боевого оружия. Ходили слухи, что покровителем школы был тайный «Орден Клинка и Розы». Ученики его школы были суровыми, бесстрашными воинами, их часто нанимали для охраны высоких церковных особ и духовенства, а также других влиятельных лиц. Во Франции наступали неспокойные, смутные времена. А поскольку священникам иногда приходилось перевозить священные книги, рукописи и различные артефакты, то они часто пользовались услугами учеников школы мастера Клода.

– Донат, – окликнул путника аббат,– а почему ученики школы Мастера Клода всегда скрытно носят оружие?

– Учитель всегда говорит, что оружие нужно прятать также, как тщеславие и гордыню. И обнажать меч только в случае явной угрозы…

Аббат задумался.

– Сын мой, пожалуй, нужно заехать в город Авиньон. Пополнить наши скудные запасы продовольствия, да и коням дать денек отдыха…

Юноша молча кивнул, и они повернули к городу…

Не доезжая мили до городских ворот, путники увидели толпу людей, у кустов терновника, чуть в стороне от дороги. На большом камне стоял седой, лохматый старик и выкрикивал:

– Жители Авиньона! Вернулся Белый дьявол! Он уже здесь! Опять начались его темные злодеяния!

Люди обступили старика со всех сторон.

Чуть в стороне кольцом стояли несколько стражников, что-то громко обсуждая.

– Да заткните вы, наконец, старого Симона! – от стражников отделился небольшой, плотный мужчина, с большим круглым лицом, одетый в красный плащ – накидку капитана стражи.– Эй, а вы еще кто такие?

Он увидел путников. Донат и аббат Жак подъехали, остановились, и только сейчас увидели, что стражники обступили двух лежащих на земле людей. Они были залиты кровью с головы до ног, и аббат с трудом узнал в них ночных стражников.

– Наши вчерашние гости, – кивнул головой аббат. Путники слезли с коней.

– Сеньор капитан стражи, ваши парни подъезжали к нам ночью,

у каменного моста, чуть посидели у костра, и уехали, сказав что торопятся….

Капитан стражи недоверчиво осматривал путников. Над лежащими стражниками склонился кудрявый, с небольшой, редкой бородкой человек, в просторной белой тунике, городской лекарь, он задумчиво осмотрел кровавый, рваный рубец под шеей черноусого.

– Капитан Ален, я уверен, наших стражников убивали твердой рукой. По видимому, все произошло очень быстро. Но орудие не похоже ни на меч, ни на кинжал, я такого еще не видел.

Аббат Жак подошел, наклонился, и внимательно посмотрел на рваную рану:

– Это костяной скальпель, или что-то вроде острой кости. Посмотрите, мягкие ткани будто разорваны, а не вспороты сталью.

Стражники лежали, как будто пытаясь зажать руками свои страшные раны. Глаза у обоих были стеклянными, застывшими от ужаса.

– Модест, закрой ты им глаза,– прорычал капитан стражников, обращаясь к лекарю.

Аббат внимательно посмотрел на место преступления.

– Это варварский метод убийства – взят из страшных обычаев одного из африканских племен.

Он обернулся к доктору:

– И вы немного не правы, все произошло не быстро. Убийца заставил их помучиться, и они умерли далеко не сразу, а в страшных муках. Возможно, убийца даже разговаривал с ними, после нанесения смертельной раны.

– С чего вы взяли?– пробурчал лекарь Модест.

– Это мое предположение, у них головы повернуты так, будто они смотрели в одну общую точку,– аббат нагнулся,– а это еще что?

– Да-да,– пробормотал лекарь Модест,– я это тоже сразу заметил, капитан Ален, здесь полно волчьей шерсти вокруг,– врач показал ему на клочки шерсти у дороги. Аббат подобрал шерсть и внимательно осмотрел ее:

– Да, действительно, это волчья…

– Белый дьявол! Греммис! Он вернулся! – вновь закричал безумный старик.

– Вот что, ребята!– скомандовал капитан своим стражникам,– этих двоих, –он указал пальцем на аббата Жака и Доната, – доставить в город, для допроса – там будем разбираться, кто они такие…

Путников привезли в город под охраной стражников. Гарнизон стражи находился недалеко от южных ворот города, в серой, небольшой башне. Привязав своих коней, они последовали, сопровождаемые четырьмя стражниками, внутрь башни. Там их обыскали, у Доната забрали клинок и кинжал. Их вещи небрежно скинули в угол. Аббата повели в верхнюю часть башни, а Доната вниз, в подвал.

Его вели двое дюжих, полусонных охранников, один из них резко толкнул юношу, когда они спускались по ступенькам: « Шагай, бродяга, судья уже ждет тебя».

Но никого судьи в подвале не было. Внизу их ждал огромный, свирепого вида мужчина в фартуке, скорее всего, это был городской палач.

– Эй, Бартелло, ты уже соскучился по новеньким?– спросил здоровяка один из охранников.

В подвале они быстро свалили Доната на бетонный пол, он успел ударить одного из них по лицу, разбив в кровь его смешливые губы, но тут подбежал огромный палач, и навалился на него, всем своим огромным телом. Они связали юношу веревкой, и начали бить ногами. В стену было замуровано огромное кольцо, они приподняли Доната, и привязали к этому кольцу так, что его ноги остались висеть в десяти дюймах над полом.

По лестнице послышались шаги. Вошли капитан стражи и еще один охранник, с мечом Доната.

– Капитан Ален, посмотрите, я такого меча в жизни не видел.

Капитан стражи бережно взял меч в руки, и осторожно дотронулся до

лезвия. Из пальца тот час капнула кровь.

– Хороший меч, у меня такого еще не было. Как ты называешь его, бродяга?

– « Вершитель», капитан Ален, но может быть, вы объясните, что здесь происходит?

Капитан Ален и его подручные захохотали. Даже суровый палач усмехнулся в кулак.

– Послушай, бродяга, это ты мне объясни, зачем ты перерезал глотки моим парням?– капитан подошел к висящему Донату.– То, что ты наёмник, я понял сразу. Да и мечи такие не продаются в торговых лавках.

Донат попробовал веревку. Узлы были завязаны крепко.

– Ладно, парни. Сэм и Леон свободны. Отдыхайте после ночного дозора.

А ты, Бартелло, приступай. Для начала остудите ему пыл, и натрите щенка «буллонской» мочалкой. Я думаю, к обеду он развяжет язык.

Палач принес два ведра воды и кинул в одно большую горсть соли с золой, затем он перемешал все большой деревянной ложкой. Стражник, который пришел с капитаном, подошел, и разрезал ножом тунику на Донате. Юношу с головы до ног окатили ледяной колодезной водой. Палач вытащил из кармана фартука большую, железную терку и начал натирать грудь, живот и плечи парня до красно-кровавых ссадин. Донат застонал. Затем палач взял тряпку, смочил ее в соленом растворе, и начал прикладывать к кровавым ссадинам юноши. Донат старался не кричать, но его начало трясти от боли, ему как будто заживо сдирали кожу, он закрыл глаза и простонал сквозь зубы. Вокруг все вдруг поплыло перед глазами, и он на короткий миг забылся. Палач Бартелло внимательно наблюдал за ним, иногда растягивая тонкие губы в презрительной усмешке, с уголка его губы стекла тонкая струйка слюны:

– Лучше сознайся сразу, малыш…

– Что здесь происходит? Капитан, немедленно прекратить пытку!

Донат приоткрыл глаза, и увидел высокого старика в длинной мантии королевского судьи. У старика был большой ястребиный нос и выразительные синие глаза, которые сверкали от гнева. Он был явно недоволен происходящим. За его спиной стоял растерянный аббат Жак Баттист.

– Черт возьми, капитан Ален, эти благородные люди – гости нашего города. Немедленно развяжите юношу, приведите его в благопристойный вид, и отдайте все, что забрали.

– Слушаюсь, Ваша милость,– капитан Ален покраснел и учтиво наклонил голову. Палач быстро скрылся в глубине подвала.

Доната развязали, выдали новую тунику, и отдали все снаряжение.

Королевский судья Жан Болонтье, так он представился путникам, вывел их на улицу:

– Поверьте, друзья мои, я накажу этих животных. Сейчас отдыхайте, набирайтесь сил. Лошадей можете оставить здесь, за ними присмотрят. В городе можете остановиться в гостинице « Зеленый холм». Позже у меня будет к вам личное дело…

Глава 3

Путники остановились в « Зеленом холме». Донат отказался от обеда, прилег на кровать. Аббат после сытного обеда осмотрел юношу, и понял, что он заболел. Донат весь пылал от жара. Святой отец попросил хозяйку присмотреть за юношей, а сам отправился на городской рынок, который находился недалеко от городской площади..

Прикупив на рынке запасы еды, он отыскал травницу. Это была молодая хорошенькая девушка, в простом крестьянском платье и чепчике.

–У вас не найдется бальзамов или кремов от ссадин и синяков, для моего спутника, он большой любитель приключений,– аббат улыбнулся, – и пожалуй еще – настои от жара.

Девушка задумчиво начала перебирать пузырьки:

– Так ваш спутник болен? А лекарь осматривал его?

– Лекарь ему не нужен. Главное его лекарство – это молодость.

– Если позволите, я могу взглянуть на больного, моя бабушка была знахарка, и многому меня научила,– девушка выложила на прилавок несколько пузырьков, и посмотрела на аббата своими ясными, голубыми глазами.

Донату снился сон. Отец, которого он никогда не знал, но почему то в богатой одежде лорда: высокий, красивый. Мать, которую он едва помнил, белокурая, стройная, как лань. Они шли по берегу большой реки и смеялись. Он поскользнулся, ударился о камень, и застонал от боли. Мать склонилась над ним, лаская непослушные локоны: « Терпи, боль скоро уйдет, потерпи немного…» Он открыл глаза и увидел самое прекрасное создание, какое он когда-либо видел. Светловолосая девушка, с большими голубыми глазами, и девичьими, чуть полноватыми губами, старательно и нежно обмазывала его тело бальзамом. Девушка улыбнулась ему, привстала и обратилась к аббату.

– Вот так смазывайте его бальзамом каждые четыре часа. И обязательно пейте мои лечебные настои.

Она учтиво поклонилась и быстро вышла из комнаты.

– Кто была эта девушка? – Донат привстал.

– Это Вивьен, местная травница и знахарка.

– Какая она… Красивая.

Отец Жак усмехнулся, аккуратно раскладывая пузырьки с бальзамами и настоями.

К вечеру к ним в дверь тихонько постучали. Вошел городской стражник.

– Святой отец, городской судья Жан Болонтье великодушно приглашает гостей нашего города к себе на ужин. И просил меня сопроводить вас в его дом.

– Да, мой друг,– аббат обернулся к Донату,– пожалуй, есть такие приглашения – от которых невозможно отказаться,– он повернулся к стражнику,– но я пойду один. Как видите, мой друг немного захворал.

Стражник покосился на лежащего Доната, кивнул головой, и они вместе с аббатом вышли на улицу.

Дом судьи Жана был в самом центре города, возле городской Ратуши. Это был большой двухэтажный особняк. Жан Болонтье жил один, без семьи, но имел несколько слуг.

Они сидели на втором этаже дома, в просторной гостиной. Большой дубовый стол ломился от яств. Спелые большие виноградные гроздья на чаше, апельсины, жареные тетерева в подливе, и молодой запеченный поросенок. Судья разлил в кубки нежное розовое вино.

– А я слышал, что год выдался неурожайным в южных провинциях, и даже намечается голод,– посмотрев на стол, сказал отец Жак.

Судья пропустил его слова мимо ушей, слегка дернув бровью:

– Так значит вы – тот самый знаменитый Жак Баттист, из Бордо.

На этот раз удивился аббат.

– Да, да, святой отец, – судья внимательно, будто музейный экспонат, рассматривал аббата,– я наслышан о вас – от своего брата, Пьера. Вы были раньше знакомы с ним, когда служили городским судьей в Бордо, лет двадцать назад. Мой брат Пьер служил там в Великой Инквизиции. Он всегда упоминал о вас, как о мудром и справедливом человеке, с большим вниманием к деталям, и острым умом.

Аббат вздохнул:

– Да, я помню вашего брата,– и слегка пригубил вино, рассматривая убранство кабинета королевского судьи. На стенах висели кирасы, огромные копья, красивые деревянные луки, над самым входом висело чучело огромной головы медведя, грозно приоткрывшего пасть в грозном рыке.

– К сожалению, брат умер три года назад в Бордо,– продолжил судья,– при весьма странных обстоятельствах. Его нашли утонувшим в городской канализации, с привязанной к ногам наковальней…Вы же знаете эти традиции судов «ордалии». Остается потом много недовольных…– судья налил себе второй бокал.

– Лично я считаю суды «ордалии» – несколько несправедливой мерой. Например: обжечь человеку руку, а потом, если рука осталась целой считать его – невиновным, а если ожог – казнить. Это противоречит законам природы, да и вообще, знаете, это как-то по-варварски…

Судья Жан выпучил на аббата свои пронзительные синие глаза:

– Будем считать, что я этого не слышал… Вы знаете, сейчас весь юг Франции – это одна большая, пороховая бочка. Того и гляди – вспыхнет. Бароны и герцоги грызутся между собой из-за куска земли. Наш мэр чаще бывает в своих загородных садах и виноградниках, чем занимается делами города.

Судья отломил кусок мяса, обмакнул его в чесночной подливе, и неторопливо засунул в рот. Аббат скромно отломил от грозди крупную ягоду винограда.

– О, да, вы правильно заметили, – продолжил судья – второй год в наших краях неурожай. Народ на грани бунта. А тут еще это преступление, эти слухи о каком-то чудовище.

– К чему вы клоните, судья Жан?

– Я буду с вами открыт, святой отец. Мой друг, священник Август Фибаначче, всегда говорит мне, что мое окружение – это льстецы и проходимцы. Бездарности…– судья вздохнул.– У меня к вам будет большая просьба. Я прошу вас остаться в городе на несколько дней, и постараться разнюхать об этом преступлении. Расспросить жителей, узнать подробности. Мне нужен этот жестокий выродок, порезавший наших стражников, кем бы, или чем бы он ни был.

Отец Жак задумчиво и растерянно посмотрел на судью, он немного помедлил:

– А вы знаете, преступление необычное. Я думаю, мы с моим другом попробуем что-нибудь выяснить. Только скажите городским стражникам, чтобы у них не возникали лишние вопросы к нам…

– Хорошо. Утром к вам придет мой помощник Франк. За любой помощью можете обращаться к нему, или напрямую ко мне.

Он улыбнулся, и налил себе третий бокал вина…

Среди ночи в дверь громко постучали. Отец Жак раздвинул щеколду и осторожно приоткрыл дверь. В комнату ввалился городской стражник, и высокий человек в темно-зеленой сюркотте:

– Меня зовут Франк. Я помощник судьи. Святой отец, у нас в городе ночью совершено преступление. Убили старика , обувщика Джимми. Так же, как наших стражников. Ему перерезали горло.

Старик Джимми лежал в неестественной позе, раскрыв стеклянные от ужаса глаза. На шее у него был тот же ужасный разрез. Пол и стены были в крови. На стене, возле дверей, аббат заметил следы когтей и клок шерсти на полу.

– Его старуха спит наверху. Обычно старик работает в своей каморке допоздна,– Франк поднял упавший табурет и присел на него.– Ночью она услышала крик и звук падающей табуретки, но вышла не сразу, подумав, что муж опять перебрал вина. А когда вышла и все увидела, то сразу побежала звать на помощь.

Отец Жак вытащил большое увеличительное стекло, присел на корточки, и стал внимательно осматривать пол помещения. Пол был земляной, притоптанный. И только в проеме двери земляной грунт был мягче. Присмотревшись, аббат обнаружил там свежий след огромной волчьей лапы…

Под утро Донату стало легче. Жар почти спал. Юноша огляделся, аббата в комнате не было. Он встал и подкрепился яблоками и ячменными лепешками. Начинало светать. Донат открыл окно и посмотрел на улицу, со второго этажа гостиницы. Город был довольно большой, но некоторые улочки были на удивление узкими, чуть шире длинного копья. Дома тесно прилегали друг к другу, почти все они были добротными, каменными, в два и три этажа, некоторые особняки обнесены частоколом. Вдали виднелась старая красивая Ратуша, а за ней широкая река, разделившая город. Через реку был проложен каменный, арочный мост.

Донату вспомнилось, как три года назад, когда он был еще в приюте при Приорате, после работы в поле они побежали на реку искупаться. Все ребята искупались, и побежали по тропинке вверх, к приюту, а он чуть замешкался, рассматривая красивых зеркальных карпов в прозрачной воде, с деревянного мостка. К нему подошли три местных, деревенских увальня, все старше его. Они обступили его, и рассматривали как дикого зверя. Потом один из них резко ударил мальчика в лицо. Они свалили мальчика, и начали бить руками и ногами: зло, жестко, с остервенением.

Он как волчонок, загнанный в угол, сначала просто закрывался руками, сжимая зубы от боли, чтобы не закричать. Потом боль от ударов стала не такая сильная, и как – будто притупилась. Он сбил одного из них с ног, ударом по коленке. Второму бросил песок в глаза, тот закричал и закрыл лицо руками. На третьего он набросился с кулаками, и бил не останавливаясь. Парень, которого он сбил с ног, набросился сзади, повиснув на нем. Тогда Донат, разворачиваясь, ударил его локтем в нос, почувствовав хруст. Вскоре двое убежали, а третий, еще долго лежал на берегу, держась за свой распухший нос. Донат умылся и побрел в приют.

Он не видел, что чуть выше: на пригорке, за деревом за ним наблюдает человек. Это был Мастер Клод. На следующее утро Мастер Клод пришел в приют, и, поговорив с Приором Иосифом, забрал Доната в свою школу…

Глава 4

Капитан городской стражи Ален сидел у себя в кабинете, затачивая камнем свой большой двуручный меч, когда в комнату заглянул невзрачный человек, с бесцветными рыбьими глазами.

– А, мой друг Луи! Ну как твои успехи? Что выяснил?

– Капитан Ален, вчера вечером аббат был на ужине у королевского судьи. Они о чем-то договорились. Сегодня ночью убили старого обувщика Джимми, и священник осматривал место преступления. Его молодой помощник все время находился в гостинице.

– Все ясно. Этот старик Жан поручил этим проходимцам расследовать преступления. И он надеется, что они найдут убийцу,– капитан Ален отложил меч в сторону.– Да… старик судья состарился, стал наивен и неосмотрителен. А знаешь, эта парочка мне сразу не понравилась. Они определенно что-то замышляют. Продолжай следить за ними, Луи, и будь начеку…

После обеда Донат и аббат Жак прогуливались по городу.

– Святой отец, так вы решили помочь местному судье?

– Знаешь, Донат, интересные дела творятся в этом городе. Останемся здесь на пару дней, осмотримся.

– Что-то не очень гостеприимно нас встретили здесь…

– Сын мой, прости этих заблудших овец, которые истязали тебя в подвале. Поверь, в мире хороших людей всегда больше, чем плохих.