Текст книги "Любовь за деньги. П… роману с Бузовой"

Думаю, настало то самое время «Ч». Если Оля уйдет сейчас, когда мы с организаторами еще не успели переругаться, будет возможность вернуться назад. Это – раз. Продюсер, возможно, будет чувствовать себя виноватым в том, что передавил. Он тертый калач и мыслит несколько другими категориями, именно поэтому сделает все, чтобы не дать уйти или вернуть ушедших. Чувство вины по отношению к нам прекрасно! Это – два. Если верить слухам, близится розыгрыш московской квартиры, претендентов не так много, перед голосованием основные золотые яйца не захочет потерять даже самая щедрая курица. Это – три. Если вспомнить, каким скандалом закончился конкурс «Королева „Д2“», то мы по-прежнему претенденты на роль оскорбленных и униженных. Как он любит говорить: «Основной мотив телесмотрения – несправедливость по отношению к любимым персонажам». И тут мы короли. Это – четыре. Мы им очень нужны! Потерять нас им будет дороже, чем заплатить мне эти вшивые два с половиной миллиона! Можно смело уходить! Рычаг очень серьезный! Пойдут на все! Можно и повышение зарплаты выдавить. А если решат отпустить, то обязательно позовут обратно, как раз перед розыгрышем. И тут будет возможность вернуть себе все долги. Надо срочно звонить Оле! Лишь бы Бузова не спасовала. Хотя, как она говорит, ей там надоело, все клюют, унижают. Она постоянно ревет. Без конца напоминают, что не ушла за мной. Надеюсь, еще немного любит меня. Не спасует. Надо срочно звонить!

– Оль, привет еще раз.

– Привет, котенок. Ты чего?

– Я тут поразмыслил…

– И что?

– Тебе ни за что сейчас нельзя подписывать контракт!

– Это почему?

– Себе дороже будет. Пока нет времени, расскажу позже. Ты меня услышала? Ни под каким давлением ничего не подписывай!

– Да все услышала. Ничего подписывать не буду.

– И еще. Тебе надо уходить оттуда.

– Ты серьезно?

– Да.

– А как же деньги, которые тебе должны?

– Никак.

– Ты уверен?

– Да, я уверен. Собирай вещи и уходи. Предложат переговоры, подумай и с трудом согласись. Но скажи, что переговоры будешь вести только со мной вместе. У меня есть одна мысль.

– Что за мысль?

– Приду на переговоры, узнаешь. Справишься?

– Справлюсь.

– Выполняй!

– Есть, котеша.

– Все, целую, пока.

– Пока.

Я смело нырнул в метро. Спускался по эскалатору и продолжал нервно думать. Остается только ждать. Оля не подведет, сделает все как надо. Все должно получиться. Надо сейчас только ждать и надеяться на Олю. Как же я не люблю ждать! Впрочем, ждать не так долго, все случится очень скоро.

Побег Водонаевой

17 октября

Я вышел из метро на «Лубянке». Хорошее место, центр, обилие ресторанов, клубов, кафе, рядом ФСБ. Здорово. Разыгравшийся от волнения аппетит нес меня туда, где вкусно пахло, а пахло везде. Глаза разбегались. Я потянул за ручку двери, сделанную в форме жеста «класс». Оттопыренный вверх большой палец медной ручки, аккуратно лег в руку, и я понял, что заведение мне понравится. Интерьер впечатлил чуть меньше, чем дверная ручка, – пространство, завешанное тряпками, так бы я его описал. Я сел за свободный столик и попросил принести меню. Пока я выбирал, двери снова открылись. В ресторан зашел молодой человек в белой куртке, джинсах и очках. Обычный московский гламуреныш. Все в этом парне было нормально, кроме одного – это был Миша Коко Шанель.

Это был точно он. Его маленькая голова, узкие близко посаженые поросячьи глазки, узкие губы, маленький вздернутый нос, на котором красовались очки в толстой белой оправе. Это был тот самый Миша Коко, который увел Водонаеву с проекта!

– Миша! – Он оглянулся в мою сторону и расплылся в улыбке.

– Ого! Роман! – Он быстро подошел ко мне, мы обнялись, как старые друзья, хотя никогда таковыми не были.

– Присаживайся.

– Ты что тут у нас делаешь?

– В смысле у вас? Обедаю.

– Это наше заведение. Мы его с компаньоном купили недавно.

– Поздравляю.

– Спасибо. Да я этим еще на «Д2» занимался. Ты помнишь, я рассказывал, что работаю над рестораном?

– Да.

– Ну вот, как раз над этим и работал. Надо было его привести в нормальный вид. Мы тут немного интерьер доработали. Диджейскую стойку поставили, колонки развесили по залу. Теперь это DJ-кафе. Тут каждый вечер в девять играют разные диджеи. Приходи вечером, будет очень клево.

– Не знаю, у меня дело есть очень важное, – серьезно ответил я.

– Что за дело?

– Я же с «Д2» пару месяцев назад ушел.

– Знаю. Молодец! Поздравляю. – Миша растянулся в улыбке.

– Ну вот, мне никак бабло не выплатят.

– О! Это у них любимая история. Водонаевой, по-моему, тоже до сих пор не выплатили.

– А вы что, не вместе?

– Брат, хм, ну ты что такой наивный! На х…й мне нужна одна строптивая старушка, если можно иметь сотни малолеток?!

– Я не знаю, мне кажется нельзя равнять Водонаеву и каких-то ссыкух из клуба. Она девушка известная, скандальная. Да и сиськи у нее с жопой почти последнего размера, это тоже нельзя не учитывать.

– При чем тут сиськи? Мне вот ее дойки никогда не нравилось особо.

– Какое ты слово подобрал – дойки. Я его лет двадцать не слышал.

– Да пох! Я люблю, когда небольшие, упругие, в руку помещаются. Зачем мне ее шары огромные? Да дело тут не в сиськах вообще, мне с ней клево было, мы классно тусовались. Она телка отвязная, трешовая. Мы зависали по полной!

– А почему с «Д2» ушла? И так тупо получилось. Ушла, потом пришла, чтобы остаться, и снова ушла.

– А ты не знаешь этой темы?

– Нет.

– Ты че, это история – ваще отвал башки. У тебя есть полчасика?

– Конечно. – Мне было без разницы, каким дерьмом забьет он мне голову, лишь бы отвлечься от собственных мыслей.

– Слушай, давай вискарика возьмем?

– Давай.

– Да ты не ссы, я угощаю. Заведение-то мое как никак. – Миша явно обрадовался свободным ушам. Я не был против выступить в такой роли, тем более что мне приходилось слышать обрывки этой истории, которые из каждых уст звучали по-разному. Хотелось узнать от первоисточника. Мы глотнули виски. – Короче, начну сначала. Водонаева очень хорошо сдружилась с Васелиной. Ты ее знаешь?

– Ну конечно. Это жена Германовского.

– Да. Она продюсер монтажа, если ты помнишь. Так вот, этим летом Алена поехала отдыхать в Египет вместе с Васелиной. У нее как раз никого не было.

– А ты?

– Я пришел на «Дом» как раз во время ее отпуска. В общем, дамы решили хорошенько отдохнуть. И по счастливой случайности, а может быть и не по случайности, познакомились с Костей Меладзе. Ты его знаешь? Он продюсер «Виагры» и Валеры Меладзе. С сентября у него должна была запускаться «Фабрика звезд – 7».

– Ну.

– Девочки познакомились с Костей. Ты же помнишь, что Водонаева очень хотела петь в «Виагре».

– Да, помню.

– Для нее это знакомство открывало очень много возможностей, в том числе и исполнение ее мечты. Как Алена убедила Костю в том, что она достойна участия в группе, нам остается лишь догадываться, но Костя ей пообещал. Дальше все было разыграно как по нотам. Алене надо было досидеть до сентября на «Д2», а потом тактично свалить. Когда она вернулась из отпуска, я ее уже ждал в периметре. Для нее это была прекрасная возможность скоротать время. Мы тусили, отдыхали, а ближе к сентябрю обо всем договорились. Я должен был сказать в кадре, что оставаться больше не хочу и не могу, у меня бизнес, а тут делать нечего. Алена, как женщина преданная своей любви, должна пойти следом за мной. Так в общем-то и получилось, но дальше было еще интереснее. Мы сбегаем с «Д2», и уже на следующий день Алена приходит на кастинг «Фабрики звезд – 7». Костя, видимо, решил провести ее через «Фабрику» и потом закинуть в группу. И все бы для Алены сложилось очень удачно, если бы не люди из ТТТ, которые ее там заметили. Они тут же звонят Германовскому, тот, собственно, поднимает кипишь. Звонит на ТТТ, те, в свою очередь, звонят на ОРТ или куда там я не знаю – одним словом, до Кости сверху доходит установка: «Водонаеву не брать!» И Алену никто никуда не берет! Вот так рухнула ее мечта, которая почти была у нее в руках.

Короче, ей ничего не остается, как вернуться обратно в периметр. И она возвращается. Но разгневанный Германовский решает проучить всех остальных примером Водонаевой, чтобы неповадно было. Он собирает всех вас, стареньких, и льет вам в уши чушь про то, что она предала всех, предала «Д2». Все это он делает для того, чтобы сформировать негативное отношение к ней. Далее он беседует с ней и говорит приблизительно следующее: «Ален, ты же понимаешь, что после того, как ты предала ребят, с которыми прожила три года, они больше тебя не примут. Каждый из них надеется на самое прекрасное будущее, но они сидят тут, потому что у них есть честь. Они дали мне обещание быть тут и его держат. У тебя сейчас есть два пути: либо ты досиживаешь до вечернего Лобного места, где я ставлю перед ними выбор, оставить тебя или выгнать, и они, естественно, тебя выгоняют; либо ты говоришь им сама, что уходишь, и вернулась сюда только для того, чтобы попрощаться. Скажи им, что у тебя много дел за периметром, у тебя встречи, предложения по работе и прочее. Тебе охотно поверят, еще и немного завидовать будут». Алена, как девушка гордая, почти не сомневаясь, выбирает последнее, не подумав о контракте. А там четко прописано: «В случае, если участник покидает проект по собственному желанию, компания вправе не выплачивать ему вознаграждение». Вот так и Алену развели на бабки. С высоко поднятой головой, но без денег в кармане она покидает периметр.

– Зачем Германовский так старается отправить людей за периметр без бабла – Май, Водонаева, я? Зачем? Он забирает его себе в случае, если устроит «не контрактный случай»?

– Не думаю, что наше бабло его интересует. Мне кажется, что он просто оставляет за участниками поводки. Деньги – это способ держать человека в узде. И в любой момент можно дернуть за этот поводок и вернуть обратно в периметр. Суммы немаленькие, и, чтобы получить заработанное бабло, топовые герои возвращаются.

– Ну вот и я так думаю.

– Но история на этом не заканчивается. Хм. Самое интересное впереди.

– Ну давай.

– После того как им была разыграна комбинация с Водонаевой, он принялся за меня. Звонит мне кто-то, номер не определяется, и говорит: ты увел Водонаеву! Ты должен нашей компании два миллиона баксов.

– Ого!

– Пи…ец. И так он на полном серьезе мне это вываливает.

– Чтобы предъявлять тебе подобные иски, он должен быть уверен, что они у тебя есть.

– Мне, безусловно, есть где взять такие деньги. Он знал об этом. Поэтому и звонил. Как полагается, пригрозил, что придут плотные ребята с битами или с пистолетами, сначала просто пи…ы дадут, а потом уже, если выплаты не последует, будут разговаривать по-серьезному.

Я, если честно, очконул порядочно. Уже собрался бабло искать. А тут мне друзья дядю нашли. Он хорошую должность в шестом отделе занимает.

– Что это такое?

– ОБЭП.

– А! Ну и что дальше?

– Я пришел к нему, посоветовался, и он мне велел этого умника смело посылать на х…й. И передал приблизительно следующее: если еще раз с такими претензиями позвонит, скажи ему, что маски-шоу быстрее у него на поляне появятся. И не просто так, а с видеокамерами. Проведут задержание, все по форме, найдут у него там кокс, героин, кучу шприцов, дневники, в которых были записи, кому и когда они телок с «Д2» поставляли. Такое там реалити-шоу снимут, что ему всю жизнь сниться будет.

– Так…

– Ну и все. На следующий день мне снова звонок, я не растерялся и сказал все, что мне передали, и повесил трубку. Больше мне никто не звонил. А нет, вру, звонили, уже под Новый год, приглашали на съемку.

– Хм. Ну ты как, пошел на съемки?

– Да на х…й надо. У меня работы и так после съемок в «Д2» стало меньше.

– Что, телевизор не помог?

– Нет, конечно! До «Д2» меня воспринимали как модного, гламурного диджея, а после «Д2» я стал попсой. Заказы как слизало. Никто не хочет брать. Работы мало. Я играю иногда, диски свои выпускаю. С ресторанами вот вожусь. Нормально. На вискарь и телок хватает. А у тебя как?

– Да никак пока. Я все разбираюсь, пытаюсь бабки свои вернуть.

– Хм, успеха тебе.

– Спасибо.

– Ладно, я побегу, а то дел у меня еще много.

– Хорошо. Рад был тебя видеть.

– И я тебя. Если что надо будет, звони. У меня знакомых много, может, помогу чем-нибудь.

– О-кей. Счастливо.

– Пока.

Я доел ланч, вышел на улицу, прогуливаясь, дошел до дома. Лег на диван, накрылся пледом и почти моментально уснул.

Бабий бунт

18 октября

Меня разбудил телефонный звонок.

– Алле, Ром, тут такой п…дец! – Олин голос снова был на грани срыва.

– Что? Рассказывай!

– Я еду к тебе. Ты дома? – Она говорила через периодические всхлипывания, казалось, что минуту назад она стала свидетелем убийства.

– Да.

– Давай, чтобы не по телефону, я заеду и все расскажу. Но это была такая жесть!!! Ладно, не буду, я у тебя через полчаса, если пробок не будет.

– Жду.

Что там произошло? Снова надо ждать!

Я зашел в ванную, чтобы умыться и стряхнуть с себя сонную пелену до Олиного приезда. В зеркале отразилось мое загорелое лицо, запавшие щеки, рыжая щетина, придававшая глазам тусклый оттенок. Надо бриться.

Процесс бритья лица и головы для меня привычное дело, я не трачу на это больше десяти минут, но сейчас, чтобы чем-то себя занять до ее приезда, растяну процедуру. Тем более что Петя вчера пополнил мои запасы косметики, состоящие из зубной пасты и крема для бритья. Теперь у меня есть набор французской косметики для мужчин. Там куча говна, которое я никогда не буду использовать, но попробовать прикольно. Есть средство после бритья, крем для рук, крем для век и даже ногтей! Как сказал мне Петя: «Этот крем, проникая глубоко в кожу, питает слабые ногти, помогает восстановлению расслоившихся ногтей и смягчает кутикулу. Он очень быстро впитывается и не оставляет следа и никаких ощущений на коже. Только свежесть!» Надо было видеть мое лицо, после этой метросексуальной пропаганды! Но ничего, я не обломился и попробовал его применить. Вы знаете, и действительно, витамины А, Р и Е ухаживали, питали и защищали мою кожу, а масло «чи» защищало кожу и ногти от агрессивного воздействия извне. Вот такой есть у меня крем, подаренный Петей! После обычной процедуры бритья я намазал что следует на голову, веки и руки, а ногти, естественно, смазал Петиным кремом. Пахнет хорошо. Звонок в дверь. Это Оля.

– Что ты так долго открываешь?

– Я в ванной был.

– Что, купался?

– Нет.

– А что?

– Да, не имеет значения. Пойдем быстрее в комнату.

– Дома кто-нибудь есть?

– Ульянка. Ваня на работе. Петя еще не приехал. Давай рассказывай.

– Короче, началось все с утра. Сразу после твоего звонка я посидела немного, подумала и решила, что, действительно, пора уходить. Я вызвала директора проекта, заказала ему на завтра билет в Петербург. Он спросил, зачем мне билет. Я ответила, что ухожу с проекта и еду домой. Он промолчал, подумал и спросил: Германовский в курсе? Я ответила, что пока не в курсе, сегодня поговорю с ним, но более сидеть тут не намерена. Прошел день, все как обычно, стройка, Лобное место. Вечером меня вызывают по громкой связи и говорят, что со мной хочет поговорить продюсер, просят снять петличку. Мне уже стало страшно, но я все равно сняла и пошла к нему в домик. Там, как всегда, был он и шеф-редактор.

Оля рассказывала в красках, все как было. Разговор был очень непростой.

– Уходить собралась? – Германовский сам начал разговор, он был очень недоволен.

– Да, я собралась уходить.

– Хорошо подумала?

– Да.

– Может, озвучишь причину?

– Причина очень проста. Роме не выплачивают деньги. Раз ему не выплачивают, то нет гарантий, что через полгода вы не поступите так же со мной.

– Тебе же деньги выплатили. – Он говорил так жестко, что мне казалось – малейшее лишнее слово, и я получу пощечину.

– Если бы не выплатили, то я бы сейчас тут не сидела.

– Так, подумай еще раз. – Он переходил уже на грубый тон. – Подумай и посчитай. К марту тебе за каждый месяц накапает еще десять штук! Плюс Ромины деньги – еще сто. Сто десять штук баксов, где вы еще такие бабки найдете?! Это просто нереально заработать за полгода!

– Я думаю не о том, сколько заработаю тут, а о том, сколько мне могут не выплатить.

– Не выплатят? Не пойму, откуда такое недоверие. В отношении Ромы руководство приняло меры. Вот поэтому ему и не платят сейчас. Никто не собирается ему вообще не платить.

– Но вы лично обещали нам обоим все отдать в сентябре.

– Ты слышишь, что я говорю, или нет? Руководство приняло меры! Не я, руководство! – На этой фразе он уже орал.

– Можно на меня не кричать? Я собралась уходить. Завтра я должна быть на занятиях у себя в университете, через неделю я приеду, соберу вещи, и все. Переубеждать меня не надо.

– Хорошо. Ты сейчас уходишь и что? Куда ты пойдешь? К нему, к Роману, который сам живет на птичьих правах? И ты туда?

– Нет, почему? Поеду домой учиться.

– Ах ну да, учиться. Правильно. А зарабатывать кто будет?

– Я буду сама зарабатывать, ну и Рома будет помогать.

– А где, если не секрет?

– Я думаю, найдем.

– Найдем, значит, нигде!

– Даже если не найдем постоянной работы, я думаю, что корпоративов на первое время хватит.

– Много ты там заработаешь?

– Прожить хватит. Не надо меня пугать. Я жила и без «Д2».

– Я очень сомневаюсь, что ты будешь зарабатывать больше, чем тут. Иногда, пока тебя будут помнить, будут перепадать еще какие-то крохи с корпоративных мероприятий, а потом, со временем, их станет все меньше и меньше.

– За эти полгода я заработаю хоть сколько-нибудь, и это будет намного больше, чем то, что «получил» Рома. Я не хочу сидеть на проекте, где не платят и обманывают.

– Да тебе-то кто не платит? В чем проблема? – Эту фразу он сказал уже склонившись надо мной. Я даже почувствовала запах его желудка.

– Не надо так со мной!

– У тебя сейчас есть своя рубрика в «Утро на ТТТ», радиоэфиры, «Д2», свои песни, гастроли по стране, ты пишешь и издаешь книги, неужели ты не понимаешь, что все это закончится в тот самый момент, когда ты уйдешь отсюда? Все без исключения! ВСЕ!

– Не надо меня пугать.

– А я не пугаю, я предупреждаю. На все твои песни, книги права – у нас. Согласно подписанному тобою контракту ты не имеешь права сниматься, давать интервью, делать любые публичные заявления, концерты. Ты даже пикнуть без нашего согласия не можешь! Твоя рубрика на ТТТ тут же закроется, точнее, мы просто поставим туда другую девочку – Дашко например. Она с удовольствием согласится. Радио… ты и так от него отказалась. Ты хоть понимаешь, на что идешь?

– Я понимаю одно: дальше с таким отношением у нас ничего продолжаться не может.

– А тебе не кажется, что ты, Бузова, просто зажралась? – Он сказал эту фразу тихо, смотря мне прямо в глаза. – Ты свободно уезжаешь в Петербург на несколько месяцев учиться, и тебе продолжают начислять за каждый месяц твоего отсутствия зарплату, о которой многие участники шоу могут только мечтать. Да-да, Оленька, наш проект уже давно перестал быть веселым времяпровождением. Это уже труд. Как говорит твой коллега Степан Валерьевич Меньщиков, есть такая профессия – любовь строить. И в этом он прав. Ты и сейчас на РАБОТЕ, и единственное, что от тебя требуется на этой работе, жить в пределах периметра. А теперь посчитай, сколько ты в год отсутствуешь. А мне даже считать не надо – полгода. А бабло ты получаешь за все двенадцать месяцев. Где ты еще такую работу найдешь, чтобы тебе разрешали делать все, что ты захочешь, и еще платили такие деньги? Где? И у тебя совести хватает сидеть передо мной в красивом пальтишке, в дорогих сапогах, купленных на эти деньги, и говорить о том, что я, такой плохой, твоему любимому Роме не плачу? А Рома твой сам обосрался с этим видеороликом. Я его не ловил, не заставлял курить в туалетах с долбое…ами, не бегал за ним с камерой. Он сам спустился в подвал, затянулся и дал себя снять и тем самым поступил как баран! И это его проблема. Он знал про контракт и знал, что ему за это будет, но он, как всегда, поступил наперекор всем правилам! Он просрал свои бабки и участие в проекте. Можешь ему так и передать. И сейчас у него единственная зацепка за проект и за свое просранное бабло – это ты. Вот он тобой и крутит, чтобы хоть как-то вернуть то, что по своей тупости потерял. Что молчишь?

– У нас отношения…

– Отношения?! Да смешно это все! Я тебе сейчас расскажу, как ваши отношения будут развиваться. Ты уедешь в свой Петербург учиться, а он останется в Москве. Может быть, первое время вы еще будете видеться, но потом все реже и реже. Любовь на расстоянии умрет быстрее, чем ты успеешь закончить свой пятый курс. А что тебя там в Петербурге ждет? Ничего, кроме твоей мамы. Однажды ты оглянешься назад и подумаешь, что ушла зря и зря ругалась с нужными людьми ради Ромы. Мы тебе столько дали: славу, поклонников, песни, шоу, а что он тебе дал? И подумай, что он тебе сейчас может дать и что можем дать тебе мы… Хочешь, будешь сниматься в сериалах, хочешь – в кино, хочешь – сделаем тебя ведущей «Д2»? Я, конечно, не бог, но уж в этом бизнесе кое-что могу. А по поводу ведущей у нас на шоу я не шучу. Собчак и Бородина в последнее время все реже и реже появляются в кадре, нам не нравится, что проект – без постоянных ведущих, ты это место реально заслужила, и мы уже обсуждали твою кандидатуру с каналом.

– Но я же ничего об этом не знаю! – уже не так уверенно говорила Оля.

– Оль, хочешь уходить – уходи, держать тебя больше никто не будет.

Последнюю фразу он сказал очень мягко, по-отечески, так что мне стало грустно. Я даже засомневалась в том, что надо уходить. Вот такой разговор был, котеш.

– Ну ты молодец, держалась хорошо.

– Я, если честно, уже не знаю, стоит ли уходить. Может быть, остаться? Я тебя подожду, а ты посидишь до весны и вернешься.

– Ты готова жить там еще несколько лет? Ты готова ради денег глотать унижения? Ты ведь понимаешь, что «Гоги» – это только начало. Через три месяца про тебя такое будут рассказывать, что для зрителя ты будешь первой б…дью Петербурга.

– А на что мы будем жить за периметром?

– А на что остальные люди живут? Как-то работают и живут, и мы сможем.

– А сколько мы будем зарабатывать?

– Не так много, как там, но я думаю, что тысяч пятьдесят рублей мы всегда сможем заработать.

– Ты можешь мне обещать, что мы будем так зарабатывать?

– Оль, как я могу тебе обещать то, чего пока нет? Будем вместе трудиться и зарабатывать. Без денег не останемся, это точно. Надо когда-то начинать самостоятельную жизнь.

– Мне надо знать точно! – Оля уже истерила.

– Оля, за периметром, как работаешь, так и зарабатываешь. Будем стараться – будет получаться, не будем – значит, и денег не будет.

– Вот видишь, тут, чтобы иметь деньги, надо работать, а там мне ничего не надо делать, чтобы получить хорошие деньги. Вот в чем разница. Я не хочу работать для того, чтобы иметь деньги.

– А ты не устала от этого? Когда тебе дают деньги как зарплату, ты не испытываешь удовольствия и вечно кажется, что дают гораздо меньше, чем ты стоишь на самом деле. А когда зарабатываешь, радуешься каждому рублю! Потому что он заработан собственным умом и талантом, а не продюсерским.

– Я не хочу зарабатывать копейки и радоваться этому. Мне надо знать точно, на что рассчитывать. Проект мне оплачивает наращивание волос, хорошего косметолога. Я должна хорошо выглядеть, а значит, ходить в салоны, загорать, мне нужно очень много косметики, мне надо постоянно покупать хорошие дорогие вещи, потому что я в телевизоре! Мне надо отправлять деньги домой маме и Ане. На что они жить будут? Ты сможешь обеспечить все это?

– Что значит обеспечить все это? Если картина нашей совместной жизни тебе рисуется, что я ношусь в поисках работы, а ты сидишь дома и ждешь, пока я тебе обеспечу наращенные волосы, ногти, процедуры в спа и жизнь твоих родственников, то мне такая совместная жизнь не нужна.

– Вот видишь!

– Не надо перекладывать ответственность за себя и своих близких на меня. Ты взрослый человек и можешь зарабатывать сама. Ты кричишь мне в трубку: забери меня отсюда, а потом выясняется, что сама уходить не готова. Ты хочешь, чтобы решения за тебя принимали другие люди, а значит, и несли ответственность за твои поступки. Тебе так удобно, всегда можно найти виноватого. Ты ни разу за три года не сказала мне: прости, я была виновата. И поэтому я не хочу, чтобы ты через какое-то время мне сказала: «Ты меня вытащил, а теперь не можешь обеспечить! Ты во всем виноват». Я хочу, чтобы ты взяла ответственность хотя бы за свой уход. Сделай хоть что-то сама и по собственному желанию! Я хочу видеть, что ты хочешь быть со мною рядом всегда, а не тогда, когда тебе это удобно! Это и есть настоящая любовь.

– Я просто не хочу испытывать нужду.

– В жизни иногда надо довольствоваться меньшим, но всегда рассчитывать на большее. Ты никогда не станешь самостоятельной и богатой, если не поменяешь образ жизни. Чтобы стать самостоятельным, надо уходить от опеки родителей, надо уходить от опеки «Д2». Я понимаю, сложно уходить оттуда, где тепло, есть еда, жилье, да еще и такие соблазны, как слава, поклонники, песни, телепередачи, халявные бабки. Но все это действительно до тех пор, пока идет проект. Он закончится, и вместе с ним закончится и все остальное. На что ты потом будешь жить? Ты официально на «Д2» не работаешь, в трудовую книжку стаж не идет, ты безработная! А пока он идет, ко всем участникам, даже бывшим, у зрителя есть интерес. Можно пробовать себя где угодно: гастроли, новые продюсеры, новые песни, новые знакомства, новые телепередачи. После того как «Д2» закроют, все мы окажемся никому не нужными, про нас очень быстро забудут. Посмотри, где сейчас все бывшие звезды реалити-шоу? Их нет нигде! Поэтому надо действовать быстрее и думать наперед! Сейчас просто надо уходить и закрепляться в Москве!

– А как же деньги, которые тебе должны?

– Я все продумал. Мы ничем не рискуем. Ты сейчас едешь, как и планировала, домой на учебу. Оттуда звонишь во вторник в холдинг и говоришь, что никакие документы подписывать не будешь, потому что приняла решение уйти с проекта! Это важно. Дальше среди недели звонишь из Петербурга и заказываешь у директора проекта «газель», чтобы вывезти вещи из периметра. Он, конечно, все передаст продюсеру, и для них это будет последней каплей. Они подумают, что ты поехала домой, поговорила с мамой. Зная, что ее мнение имеет для тебя значение, поймут, что мама тоже настроена против проекта! Раз так, значит, ты действительно уйдешь. Но, исходя из твоего разговора с Германовским, совершенно ясно, что они очень не хотят тебя терять, а значит, пойдут на любые наши условия. Они назначат переговоры, на которых в качестве условия мы озвучим возврат моих денег, тебе – хорошую ежемесячную зарплату. А потом я занимаюсь покупкой квартиры, а ты будешь сидеть и ждать меня, но за хорошие деньги каждый месяц, и никто больше нас не кинет.

– А если не получится?

– А если не получится, то тебе придется уйти. – Оля заметно испугалась. – Не переживай ты так сильно! Жить за периметром – это не страшно. Дурочка!

– А деньги?

– Ну, на первом этапе надо будет ограничить потребности, позвонить Ане и маме, сказать, что у нас сложности и временно субсидирование прекращается.

– Будет сложно.

– Вдвоем проще пережить сложности, и они только сближают. К тому же мы вот так и проверим друг друга. В периметре жить, когда полный холодильник и есть где спать, это все равно, что жить в теплице. А я хочу, перед тем как сделать тебе предложение, узнать, действительно ли ты готова любить меня в богатстве и бедности, переносить тяготы и лишения, заботиться и быть всегда со мною рядом. Ты не раз говорила, что хочешь замуж. Я хочу, чтобы, когда ты скажешь «да», это было взвешенное, осмысленное согласие на ВСЕ рядом со мной! Это должно быть действительно обещанием быть всегда рядом.

– Я не пойму, зачем испытывать трудности, если можно их не испытывать?

– Трудности – это проверка на вшивость. Я переживаю, что ты к браку относишься как к вечеринке в красивом белом платье, где парень и девушка говорят друг другу сладкое «ДА». Такого отношения быть не должно. Мы прожили три года. Я отношусь к тебе очень серьезно, но, для того чтобы быть уверенным в том, что наши отношения навсегда, даже хочу пожить вместе за периметром и испытывать в чем-то нужду.

– А я ее испытывать не хочу.

– Оля, не будет в жизни сплошной белой полосы. Лучше темную полосу пережить сейчас, осознанно, когда мы популярны, чем тогда, когда ты реально никому не нужен.

– Мне надо ехать на вокзал, у меня через час поезд.

– Я провожу тебя.

Мы вышли на Каменный мост, быстро поймали машину. Я отвез Олю на вокзал, посадил в поезд и старательно помахал рукой на прощание. Обратно поехал на метро – надо экономить.