Текст книги "Рогора. Дорогой восстания"

Одному…

Перед внутренним взором тут же предстала тихая, пустая комната с плотно закрытыми дверями. Место, где я смогу дать волю чувствам, где никто не сможет меня увидеть и попрекнуть отсутствием мужества… Еще через мгновение перед глазами встал отец – и как же тоскливо вдруг стало оттого, что единственный по-настоящему близкий человек находится столь далеко… Вот бы открыть сейчас глаза и оказаться дома…

– Друг мой, куда вы направились?! Вечер только начался, я хотел бы с вами многое обсудить!

Может, крепкий толчок в плечо и был чисто дружеским с точки зрения рогорского недотепы, но я вдруг почувствовал дикую, невероятную злость, рождающуюся где-то в груди и распространяющуюся по телу, словно лесной пожар. Конечно, не рогорец источник боли, зародившей это чувство, но он за нее ответит!

С каким-то мрачным торжеством я стиснул рукоять рапиры и устремил на собеседника полной ярости взгляд. Слова вызова уже готовы были слететь с губ…

– Ба, Аджей, вы даже не взглянули на нашу красавицу Энтару! А она, по всей видимости, хочет что-то вам сказать. Ну, не буду мешать.

Так и не увидев моего лица, неизвестный рогорец отошел в сторонку. Он словно забрал с собой всю мою ненависть, оставив в душе лишь глухую пустоту.

Я не хотел к ней даже разворачиваться, но не сумел противиться какой-то сверхъестественной силе, овладевшей телом на краткий миг. На негнущихся ногах я повернулся к девушке, не смея поднять на нее взгляд.

– Аджей, проклятье! Что с вами?

Твою же!.. Если я сейчас подниму глаза и увижу ее улыбающееся лицо, выражающее привычную издевку, я просто расплачусь как ребенок – до того больно! А впрочем, нет… Моя женщина не издевалась бы над обманутыми надеждами и разбитым сердцем!

Укрепившись этой мыслью, я поднял глаза на девушку. К добру или к худу, но в ее глазах застыла не издевка, а будто бы отголосок моей боли. И я заговорил:

– Простите, госпожа, мне вдруг стало очень плохо. Такое бывает, когда употребишь слишком много хмеля…

– Аджей, вы говорите правду или столь сильную боль вам причинило известие о моей свадьбе?

Девушка позволила себе не улыбку, так, скорее легкую ее тень. А я вдруг понял, что терять-то мне нечего. Эта простая мысль, как ни странно, придала сил.

– А если и так, то что?

Энтара внимательно посмотрела мне в глаза. Какие же они теплые и глубокие…

– Я вам запрещаю, Аджей, слышите, запрещаю страдать! Мы с вами знакомы два дня, это просто смешно…

– Но разве можно запретить птице летать, а рыбе плавать? Так и человеку невозможно запретить любить.

– Но это же просто смешно, – с натянутой улыбкой произнесла девушка. – Всего два дня!

– Тогда почему я сейчас чувствую, что у меня с корнем вырвали сердце?!

Оглядевшись по сторонам, Энтара мягко, но решительно отвела меня в угол зала.

– Аджей, вы невыносимы. Признаюсь, вы произвели на меня впечатление, и, по чести сказать, я очень вам благодарна за то, что вы спасли меня, когда Ворон понес. Но я обещана другому, мы помолвлены, ничего не отменить, да никто бы и не стал. Отец очень долго добивался этого брака… И я надеюсь, что вы, как дворянин, понимаете, что родительская воля играет в моей жизни определяющую роль.

В горле словно ком встал. Но, усилием воли протолкнув его куда-то вниз, я заставил себя говорить – надтреснутым, севшим голосом:

– Знаешь, там, за Каменным пределом, я был влюблен в девушку. Из богатой и влиятельной дворянской семьи, не ровня нам с отцом, но я старался об этом не думать. Мой род древнее ее рода и за всю историю ни разу не запятнал себя бесчестием, немного ранее он был и однозначно богаче – все истратил отец. Но вы ведь знаете, что он не прокутил состояние и не проигрался, а употребил все средства для вызволения возлюбленной. Для меня эта причина всегда была самой достойной, и мне казалось, что для окружающих тоже. И потому я действительно не думал, что могу оказаться слишком беден для нее. Мне казалось, что девушка отвечает взаимностью на мои чувства, и потому был искренне счастлив… До того момента, когда на ее горизонте забрезжила выгодная партия со значительно более богатым и влиятельным родом.

– Вы нас сравниваете? – негромко спросила Энтара.

– Не перебивай, пожалуйста. Знаешь, что я подумал о тебе, когда впервые увидел?

– Ну и что же?

– Я подумал, что ты настоящая. Избалованная, наглая, самоуверенная – но настоящая. Я подумал, что такая не предаст и не обманет, что ее слово будет правдой вне зависимости от того, с кем она говорит. И еще я думал, что в выборе супруга она последует за своим сердцем…

– Аджей, – со смехом ответила Энтара, – у меня же нет никакого выбора! В конце-то концов, кроме графа Лаграна, меня никто замуж и не звал!

– Тогда считай, что я позвал.

Глаза девушки расширились от удивления, но в них проскользнуло и еще какое-то, чисто женское чувство.

– Аджей, пойми, я же должна…

Голос Энтары задрожал, она словно молила меня! Но я, в душе осознав неотвратимость будущего, закрыл глаза, не в силах более произнести ни слова. Горло сдавило раскаленным обручем, а из-под крепко сжатых век вдруг побежала капля горячей влаги. К невыносимой сердечной боли прибавилось острое чувство стыда…

И вдруг моей щеки – той самой, по которой устремилась предательская слеза, – коснулись невероятно легкие, нежные и теплые девичьи пальцы. Их прикосновение словно обожгло кожу, но как же хочется, чтобы она и дальше горела под ними, чтобы этот миг не кончался!

С дико бьющимся сердцем я открываю глаза… и встречаю ее взгляд – бесконечно теплый, бесконечно нежный, любимый… Не знаю, что со мной вообще происходит и как это уже произошло, но я ее люблю. И для меня в глазах стоящей напротив девушки словно заключены два солнца – без которых мне уже никогда не согреться, словно два безбрежных океана нежности, той, на которую я еще смогу рассчитывать в своей жизни…

– Энтара!

Голос матери-баронессы звенит от напряжения. Подойдя ближе, Эонтея, строго обратилась ко мне:

– Юноша, вы нарушаете все мыслимые и немыслимые приличия. Хоть сподвижники моего мужа и крепко пьяны, этого не скажешь об их женах, они неотрывно смотрят на вас, и в скором времени по столице пойдут пересуды. Если вы хотите и дальше компрометировать чужую невесту, если ваша честь вам это позволяет… Будьте достойны отца, не разрушайте то хорошее впечатление, что уже успели произвести! Энтара, а ты ведешь себя неподобающе! Танцы для незамужней девушки, но уже обещанной в жены – непозволительная роскошь! Идем, нам есть о чем поговорить!

Моя возлюбленная, разом сникнув и понурившись, последовала за матерью.

Ну вот и все.

Проводив баронесс одними лишь глазами, я невольно заметил направленный на меня цепкий взгляд Когорда, холодный и абсолютно трезвый.

Ну что же, господин барон, я вызвал ваше неудовольствие, так вы уж извините!

Глава 5

Лецек, стольный град баронства Корг

Барон Когорд

Да уж, щенок решил заглушить сердечную боль таким количеством хмеля, что от одного лишь висящего в комнате сивушного запаха иного человека может и развезти. Дела…

– И это вы не смогли соблазнить? Да его можно брать голыми руками!

– Господин, мы пытались! – ответила старшая и более сообразительная из служанок. В свое время мне пришлось отлучить ее по настоянию жены – девушка любила провести время в самом тесном общении с дружинниками, чего супруга не терпит. – Вчера весь день, сегодня вечером и ночью… Но в последний раз он не просто угрожал нас рассчитать, а выхватил шпагу! И был к тому же весьма пьян. Кто его знает, может, действительно набросится!

Дуреха, это не шпага, это рапира – носится шляхтичами при парадной одежде. Но в целом ты, конечно, права.

– Ладно, принесите воды и можете идти. Сегодня у вас выходной.

Встав напротив бесчувственного тела и надавив стопой на тонкий клинок, я с размаху выплеснул целый графин воды на голову щенку. Тот, надо отдать должное, сразу рванул рапиру – и выпустил рукоять, морщась от дикой головной боли. Ну конечно…

– Знаешь, почему все без исключения пьяницы были и до хмеля слабаками?

– П-п-почему?

– Потому что хмель хоть и дарует забытье и даже на какое-то время избавляет от душевной боли и необходимости решать возникшие проблемы, но человек, протрезвев, возвращается к тому же, откуда начал пить. Только и всего. Сильный начинает бороться с проблемой, середнячок барахтается, а слабый пытается бежать… В итоге из когда-то приличного человека получается никчемная, пьяная пустышка.

– С-с-слишком с-с-сложно, но суть я… ик!.. понял. Ик!

– На, выпей.

Вьюноша страдальчески сморщился:

– Но это же не… ик!.. вода.

Ясненько.

– Что, первый раз так гуляешь?

– Да, к-к-как-то не д-д-доводилось. Ик!

– Ну тогда не сомневайся, сразу полегчает.

С явным сомнением Аджей все же принял стакан (да ладно, там всего на два пальца) и разом жахнул.

– На-ка, закуси.

Кусок поджаренного черного хлеба с добрым ломтем сала пошел уже неплохо.

– Сейчас принесут воды и горячее. Я поинтересовался, твоя кухарка готовила на завтрак гречку с добрым гуляшом в сливках. Поешь при мне, да и я, пожалуй, отведаю кашки с мяском. А то знаешь, жена совсем уже… на правильном питании. На завтрак только постную овсяную, а я ее терпеть не могу!

Эх… В такие моменты мне страсть как хочется яишни на сале, да куда-там… Воровато скосив глаза на добротное уже брюшко, я горестно вздохнул: права жена, как всегда права…

– Вообще питаемся скромно. Ни тебе лишнего куска окорока, ни тебе ломтика сальца… А о жареных курах или запеченном молочном поросенке я вспоминаю, только когда у нас гости! Так что гостей я люблю… Зря ты вчера так рано ушел, молочный поросеночек, зажаренный на вертеле, был просто сказочный! Ага, а вот и гречка с гуляшом.

По-простецки сбросив с кровати пустые бутылки (да уж, вьюноша вчера опустился и до вульгарной бражки), я уселся на завоеванный участок и в два приема покончил с завтраком. Надо сказать, кухарку мы подобрали что надо, да…

– Ну что, гулена, ожил?

На этот раз Аджей ответил вполне уже осмысленным взглядом, полным, впрочем, неприязни и тоски.

– Тогда поговорим. Проблема-то у нас на двоих одна… Послушай, ты должен понять одну простую вещь: у тебя таких Энтар будет с сотню. Я говорю и о влюбленностях, и о бабах, которые конкретно с тобой в постель лягут, попискивая от восторга. Вот, кстати, две красивые девушки какой день вокруг тебя вьются. И так заходят, и этак… Хоть по одной, хоть обеих разом оттоптал разок-другой, сразу бы полегчало!

Парень снова ответил лишь взглядом, в котором я не прочел ничего, кроме усилившейся неприязни и еще оттенка чувств, который я именую «упрямый баран».

– Ты что, с бабой… ни разу?

– Как-то не довелось.

Ну наконец-то, цаца, ты заговорила!

– А в чем проблема? На вид ты вроде нормальный, все при тебе. Судя по тому, как приударил за Энтарой, нравятся тебе именно девочки.

– Вы это к чему?

– Да слышал я про метрополию… всякое. Говорят, некоторые дворянчики любят мальчишек на восточный манер.

– Проклятье, барон!!! Да за такие слова…

– Ну и что ты, вызовешь меня на дуэль? Хорош советничек, что дерется с подопечным бароном… Давай серьезно. Те слухи и не слухи вовсе, а доподлинная правда. Но я, даже не будучи знакомым с тобой, ни за что бы не поверил, что сын Владуша мужеложец. Он бы такого сынка лично, своей рукой… Не о том. Так почему ты еще не был с девушкой?

– Потому что никого не любил, – просто ответил парень.

– Проклятье, разве для этого нужна любовь?

– Да, естественно. Это животное каждую весну готово блудить с любым самцом или самкой, не важно. Оно не создает семью, и ему неведома любовь. Человеку же доступно гораздо большее, он умеет чувствовать. То, о чем вы говорите, есть таинство продолжения рода, а не несколько минут удовольствия со случайной подругой. И я хочу именно что любить во всех смыслах проявления этого чувства, я хочу с радостью принять ребенка от женщины, с которой возлягу и которая может каждый раз понести. Разве, в конце-то концов, мы не ради этого создаем семьи, женившись?

Как же он наивен и прекраснодушен… На мгновение промелькнула мысль, что, будь все иначе, я бы принял его в семью – лучшего мужа для дочери не найти… Но только на мгновение.

– Тебе отец мозги промыл?

– Вот не надо трогать отца… Ваша супруга гораздо ближе. Как, вы считаете, она отнеслась бы к вашим словам?

– Да никак не отнеслась. Она знает, что за все годы супружеской жизни я ей ни разу не изменил. А что было до нее, Эонтея и знать не желает. Ладно, не к тому разговор… Твое суждение о плотской близости – принимаю. Хотя бы как точку зрения. Но подумай вот о чем: ты был направлен в Корг не по своей воле. Да, я все знаю, мне написал твой отец, почта идет быстрее. Но и до получения письма я лично интриговал перед Разивиллами, чтобы новым советником непременно стал мужчина из дома Руга. Я, правда, надеялся именно на Владуша… Но из песни слов не выкинешь.

Прочтя его послание и поняв, что Разивиллы поступили с тобой не по справедливости, а ради собственной мимолетной выгоды, я решил особо не откровенничать, но я обо всем знал. О девушке по имени Хелена, о твоих к ней чувствах и о том, что вместо того, чтобы выйти за тебя замуж, она прыгнула в постель молодого щенка, только и способного кичиться знатностью рода.

– Хелена не вышла замуж? – вяло поинтересовался Аджей.

– Скорее нет, чем да. Наверняка не знаю, но опыт мне подсказывает, что твоя бывшая симпатия пошла по рукам, – вполне честно ответил я, впрочем, несколько сгустив краски. Ничего, пусть вспомнит о чувствах к вчерашней пассии.

– Туда ей и дорога.

А глазами-то сверкнул!

– Хорошо-хорошо, – покладисто продолжил я. – Но вот ты возвращаешься на родину, где отец повстречал мать и влюбился. Согласись, подсознательно ты ждал какой-нибудь романтической встречи, может, даже судьбоносной, разве не так?

– Предположим.

– Отлично, ты начинаешь думать. Вот случилось ваше с Энтарой знакомство. Эффектное, надо сказать, ты огромный молодец – спас девчонку. И конечно, произвел впечатление. Но вот о чем многие забывают – подобное влияет не только на чувства женщины, но и на чувства мужчины. Ты не задумывался, что сама ситуация заставила тебя посмотреть на Энтару несколько иначе? Смертельная опасность, отчаянная решимость, с которой ты бросился вперед, схватка с обезумевшим животным и, наконец, спасенная тобою девушка, весьма и весьма даже красивая, к тому же баронесса. Но ты не задумывался, что на ее месте могла оказаться любая из твоих служанок – та же ситуация, то же положение девушки, ее статус, – а сама Энтара убирала бы твою постель?

Разве не стоит трезво поразмыслить о первопричинах? Ведь, по сути, пожар твоих чувств – это не перст судьбы, а лишь стечение обстоятельств, до предела накалившее романтичную натуру юноши, не знавшего до того женщины. Бьюсь об заклад, что твоя Хелена внешне полная противоположность моей Энтаре.

– Она не моя, – дежурно огрызнулся мальчишка. Но вид у него действительно уже несколько задумчивый.

– Давай не будем цепляться к словам. Вполне естественно, что после разрыва с симпатией, в которую ты был влюблен, в душе образовалась пустота, которую было бы желательно заполнить кем-то еще. Подобное происходит порой без нашего понимания и воли… Как пример: мы только сейчас начали разбираться в твоих чувствах, и, кстати, вполне успешно.

Подытожим. После разрыва с Хленой ты путешествовал и за время пути несколько оправился от нанесенной душевной раны. После чего при столь волнительных обстоятельствах познакомился с другой – яркой, совершенно иначе красивой девушкой, к тому же, я в этом уверен, ведущей себя совершенно иначе, отлично от лехских дворянок. Я прав?

– Правы.

– Вот! Вот в чем дело! В сложившихся обстоятельствах ты не имел ни единого шанса устоять, согласись, ты не мог не влюбиться. Я сам был юнцом, я знаю, что такое юношеская влюбленность, и влюблялся не реже, чем ты. И порой очень сильно страдал… Но между этим еще детским, придуманным чувством и настоящей любовью, что со временем обретают супруги, поверь мне на слово, колоссальная разница. Аджей, – я постарался, чтобы в эту секунду мой голос звучал наиболее мягко, – ты сколько угодно можешь хранить себя для будущей супруги, но ты должен понять, что влюбленностей у тебя будет еще не одна, и не две, и не три… Ты уже и подтвердил мою правоту буквально на днях. Согласен?

Малый воззрился на меня внимательно и задумчиво.

– Согласен.

– Вот и славно. Аджей, ты дорог мне, честно, дорог. Но ты не только сын друга семьи, ты еще и мой советник. И некоторые вопросы без тебя я просто не вправе решать. Потому даю тебе день-другой отойти душой, захочешь, – я игриво подмигнул, указывая глазами на дверь, – и телом, но послезавтра ты должен быть готов к путешествию в Лагран.

Наконец-то парень поднялся и уже спокойно кивнул.

– Да, барон, послезавтра я буду готов.

– Господин, вы считаете, что мальчишка более не представляет угрозы вашим планам?

– Он и не представлял. Практически… Наш разговор лишь внес ясность, я был с ним предельно честен. Ничего, чуток переболеет… молодой, не страшно. А если еще вдруг и поумнеет – найдет успокоение в объятиях той, которая не обещана другому. Посланец с Каменного предела уже прибыл?

– Ночью, господин.

– И что он?

– Готов разговаривать только с вами. Но, судя по виду, вести принес хорошие.

– Отлично! Вестимо, Вагадар принял мое предложение.

– Ну еще бы, триста кремневых самопалов и двадцать пять бочек пороха! С этими средствами он, пожалуй, сумеет объединить большую часть родов вокруг себя[27]27
  В Каменном пределе царит точно такая же разобщенность кланов, как и в степном крае. В среде горцев правит бал обычай кровной мести, что зачастую мешает объединить силы хотя бы двух родов – хотя это могло позволить им возвыситься над другими и, как следствие, подчинить своему влиянию.
  Что же касается численности, воинского искусства и свирепости воинов – все кланы примерно равны по силе, по крайней мере ни один из них не сумеет покорить другой, не ослабев настолько, чтобы не стать добычей более сильного соседа.
  Тем не менее среди вождей горцев встречаются люди, которые мечтают о лучшей судьбе для своего народа, о его величии и справедливо полагают, что централизация сил просто необходима. Для этого нужен лишь толчок, что-то, что резко усилило бы один из кланов. И, верно все рассчитав, Когорд предложил союз одному из самых перспективных и молодых вождей, Вагадару. В обмен на его участие в назревающей войне барон обещал значительное число самопалов. Нетрудно догадаться, что горец принял предложение.


[Закрыть].

– А это значит, что в Львиные Врата войдет не меньше двух тысяч горцев… Что с караваном?

– Тысяча степных стражей из наиболее надежных уже приняли предложение стать кандидатами в дружину. Их всех перевели в Овчару, сейчас с ними ведется плотная работа. Думаю, в конце месяца уже можно будет приступить к формированию каравана.

– Наш источник в крепости?

– Все помнит и верен. Он не подведет, господин, я уверен.

– Это хорошо… Что с Барсом? В какой стадии готовности доспехи кирасир и пушки?

– Отлито уже десять орудий, еще два будут готовы до выхода. Что касается доспехов – к концу месяца мы сумеем заковать в броню всю дружину.

– То есть пятьсот экземпляров будут готовы?

– Так точно, господин.

– Отлично, отправляй гонца в степную стражу, пусть в каждой крепости оружейники приступают к изготовке длинных пик. Нам нужно очень много пик, очень… Кстати, как решается проблема уменьшения численности стражи?

– Собираем молодых мужчин согласно очереди, мобилизуем свежих резервистов. Сейчас начнется уборка урожая, потому стражи стараются не слишком-то дергать вольных пашцев, их очередь еще придет. «Покупатели» из каждой крепости уже разошлись по городам и весям всего Корга и ближайших баронств, многие, очарованные рассказами о подвигах стражей, записываются на кордон. Ваша задумка сработала, как всегда, блестяще.

– Хорошо.

Остался последний вопрос. И, судя по отсутствию срочного доклада, никаких новостей по-прежнему нет. Но все-таки я не могу его не задать, и мое сердце предательски сжимается:

– Степь молчит?

– От Торога никаких вестей, господин. Но вы ведь понимаете, что, если бы что-то пошло не так, вас известили бы окровавленным мешком с его головой, а кочевники вновь начали бы мутить в приграничье. Но степь молчит, а значит, ханы все еще спорят на курултае[28]28
  Выдержка из географического сборника путешественника и писателя Конрада Мазовского:
  «Курултай – это большой совет степных родов. Для кочевников он является единственным местом переговоров и единственным шансом сплотиться для большого похода, скоординировать свои действия на его время. На курултае торхи выбирают, в какую сторону пойдут и на кого нападут, а главное – походного вождя.
  Последнее зачастую становится этаким камнем преткновения, и потому курултай может длиться несколько седмиц. Причем если кандидаты в вожди не могут договориться миром (в понимании кочевников это означает, что гибнет не более пары-другой десятков «спорщиков» из числа воинов), то могут развернуться полноценные боевые действия. Однажды курултай обернулся настоящим побоищем, имевшим своим продолжением длившуюся три года междоусобную войну».


[Закрыть]. Господин… Я уверен, все будет хорошо.

– Я надеюсь, Ларг, надеюсь…

Дубец, стольный град графства Лагран

Аджей Руга

Дорога в столицу Лаграна Дубец не запомнилась мне чем-либо примечательным. Обычный пейзаж Рогоры – лес, перемежающийся открытыми участками степи. Может, в другое время я и нашел бы в себе силы любоваться природой, но не сейчас…

Путь занял всего пять дней. Пару раз ночевали в открытом поле, оставшиеся ночи провели в неплохих придорожных трактирах. Это, конечно, относится к приближенным барона и советнику, то есть моей скромной персоне. А две сотни воинов сопровождения, одна – почетный эскорт дома Корг, вторая – встречающий конвой от Лагранов, во всех случаях располагались лагерем-вагенбургом[29]29
  Вагенбург – форма походного укрепления, когда воинская стоянка окружается сцепленными между собой повозками. Вагенбург – придумка ругов (последние называют его гуляй-город), а более популярное в срединных землях название укреплению дали фрязи.
  Вагенбург никак нельзя назвать полноценной крепостью, но в то же время он отлично подходит для обороны против конницы или для быстрого укрепления воинской стоянки – чтобы противник не мог внезапно напасть, в том числе ночью.


[Закрыть] вокруг ночлега господ.

Конечно, дань традициям. Нет, в случае крупного набега торхов даже наш отряд не смог бы обеспечить сохранность невесты одного из самых знатных и сильных домов Рогоры. Но по-настоящему крупных набегов не случалось уже лет пятьдесят. Даже отряд кочевников, похитивший мать (и меня), насчитывал не более полутора сотен всадников, в то время как в нашей охране было всего три десятка бойцов.

Странно все-таки, что я ничего не помню… Должно же быть хоть что-то, что прорвалось бы сквозь пелену забвения!

Ну а крупных разбойников, которым и две сотни лучших рогорских воинов нипочем, – это, знаете, из области сказок. Лет полтораста назад, да не в Рогоре, а в холодной Фрязии, где некоторые дворянские замки превращались в оплот непокорных разбойников…

Любая дорога имеет свойство заканчиваться, вчера окончился и наш путь. Со вздохом расседлав коня, я отдал поводья подбежавшему слуге и, никого не дожидаясь, отправился искать советника Лагранов.

В дороге я так ни разу и не встретился с Энтарой: она ехала в закрытой карете, на постоялых дворах проходила через заднюю дверь и трапезничала вместе с матерью, отдельно от мужчин. Вчера я ее увидел торжественно выходящей из кареты и ступающей по каменным ступеням замка графа Лаграна – довольно изящного пятиэтажного здания модной в Республике постройки, более всего напоминающего дворец Разивиллов. Сияющая ли улыбка на ее лице или, наоборот, удрученная необходимость следовать долгу – и то и другое одинаково бы меня ранило. И я не захотел в очередной раз рвать сердце, не в силах ничего изменить.

Ласар как-то сказал мне, дружески хлопнув по плечу: «Аджей, дергаться и пытаться предпринять какие-либо действия нужно всякий раз, когда у тебя есть хоть крохотный шанс что-либо изменить, на что-то повлиять… Когда же ситуация тебе не подчиняется и повлиять на нее ты никак не можешь – не терзай себе душу и доверься течению реки под названием «жизнь». Куда-нибудь да вынесет…» Что же, мой мудрый наставник был тысячу раз прав. Со свадьбой Энтары я не могу ничего поделать, а значит…

Только крохотный червячок сомнения все же точит душу: а разве действительно ничего нельзя предпринять? А как же тогда рассказ Ируга?

Да, есть один ход. Но он поставит под удар имя семьи, мое положение в обществе и сломает карьеру не только мне, но также бросит тень и на будущее моих детей, тень мрачную и плотную. Стоит ли оно того?

Всю дорогу из Корга в Лагран я пытался разобраться в своих чувствах. Мужчина обязан принимать решения взвешенно, хорошо все продумав и тщательно взвесив все «за» и «против» – тем он и отличается от женщины, порой принимающей судьбоносные решения под влиянием сиюминутных чувств. И с позиции разума полностью прав был барон Корг, разложивший мне все по полочкам.

Кроме одного маленького нюанса: барону Коргу выгодно отдать дочь замуж за Грега Лаграна – он этого и не скрывает. Но если бы на моем месте оказался тот же самый Грег… Или нет, просто был бы выгоден брак Энтары именно со мной, Когорд соловьем бы разливался о предначертании судьбы. Наверняка заказал бы даже местным менестрелям романтические вирши или как там оно называется?

Да, я влюбился в Энтару определенно под влиянием момента, это факт. Но кто может утверждать, что она не есть та самая любимая женщина, что была мне предназначена судьбой? А то, что ее выдают замуж, – так против воли! Разве мало у нас несчастных браков с нелюбимыми супругами?! У меня действительно было всего два дня, всего два. Я действительно не успел узнать ее… А как быть теперь?!

Вот примерно подобными вопросами я и терзался последнюю седмицу, но так ничего и не решил. Надорванное сердце лишь тупо болит, а при мыслях об Энтаре начинает кровоточить. Когда я представлял, что могу ночью выкрасть ее с постоялого двора, сердце пускалось вскачь – один раз я даже встал и пошел к двери, но вовремя вспомнил, что с девушкой в одной комнате спит мать. Пару раз в пути, когда мне казалось, что ткань, прикрывающая окошко с моей стороны, подрагивает, и мне живо представлялась несчастная девушка, в такт рыданий которой подрагивала занавеска, – да я был готов с саблей наперевес броситься на почетный конвой и прорубиться к ней силой!

Но что потом? Бесчестие, смерть… А ее все равно выдадут замуж.

Зато когда я трезво размышлял над словами барона и сам себя убеждал, что он прав… О, тогда мне дышалось легко, а сердечная боль понемногу отступала. Тогда я пару раз начинал чувствовать себя как прежде – живым, сильным и даже сумел неподдельно улыбнуться собственным фривольным мыслям. Ведь если барон прав – а он, проклятье, прав! – то он был прав и насчет других женщин. Почему, в конце концов, я не могу согреть в своей постели одну из тех девушек, что с радостью подарят мне любовь без всяких обязательств?! Что же касается последствий, то женщины знают способы, всякие хитрые отвары, чтобы не понести… По крайней мере я не раз о подобном слышал.

В такие моменты мне казалось, что я свободен и в свободе сей счастлив, а потому сознательно возвращался к мыслям, заложенным бароном, и отметал все сомнения. Может быть, если бы Энтары не было рядом, я и сумел бы справиться с той сердечной болью, что терзала меня все это время. Но Энтара-то все это время была рядом… Стоило мне бросить единственный случайный – и неизбежный – взгляд на карету с подрагивающей (может быть, просто из-за неровной дороги) занавеской, и все начиналось по новой… А ночью меня неотступно преследовал нежный взгляд карих глаз, согревающий словно весеннее солнышко…

Пир накануне свадьбы не произвел на меня ровным счетом никакого впечатления. Да, обильный стол и вкусная еда, богатый выбор хмельных напитков – до самых изысканных ванзейских вин, которые чуть ранее я мог лишь мечтать попробовать… Кислятина. И что люди находят во хмелю и хмельных забавах? Предавшиеся буйному веселью гости были мне чудовищно отвратительны.

Было, впрочем, еще кое-что, а точнее, пара заинтересованных взглядов весьма привлекательных девушек благородного происхождения. Даже сердце на секундочку кольнуло… В прошлой жизни я ни за что не прошел бы мимо подобного подарка судьбы. Сейчас же… Впрочем, как знать, может, сегодня, когда Грег и Энтара произнесут свадебные клятвы, часть моей боли все же уйдет и я приглашу на танец ту светленькую голубоглазку с коралловыми губками?

Жених вызывал во мне чувство глубокой неприязни. Практически наголо бритый, крупный, тяжелый и широкоплечий, он не произвел на меня впечатления человека, способного хоть на краткий миг нежности. Такой просто подомнет под себя и будет пользовать, словно вещь…

Проклятье, нужно гнать от себя такие мысли!

И даже представление с длинным двуручным мечом, что устроил Грег для гостей, представление, что в другое время поглотило бы все мое внимание – а изящно порхающий, словно легкая рапира, двуручник это зрелище крайне редкое, – вызвало во мне лишь глухое раздражение. Точнее, не так: я следил за сверкающим клинком, со свистом рассекающим воздух и гасящим одним лишь острием специально выставленные свечи… Я следил за ним, изучая чужую технику – в поисках ошибок, которыми смог бы воспользоваться в схватке.

Да даже думать об этом… Проклятье, что же со мной происходит?!

Но вот уже и свадебная церемония. Родители ведут дочь под руки, Энтара нежно и приветливо улыбается, как и положено невесте. Лаграны, отец и сын, с застывшими на лицах надменными улыбками ждут ее у обрядового камня. Вскоре над ним будут произнесены слова древней обручальной клятвы… Позади них с ноги на ногу переминается разодетый в позолоченную мантию приор, что и проведет свадебный обряд.

Старый хрыч с бесстрастным лицом… Что в Рогоре, что в Республике приоры занимаются в основном судебными тяжбами между крестьянами – естественно, если феодалы сами не вершат суд. Как правило, не вершат… И профессиональная сухость и черствость приоров, по нелепой традиции проводящих также свадебные обряды, давно уже стала притчей во языцех.

Отвернувшись от показавшегося особенно отвратительным лица приора, я вновь невольно устремил свой взор на невесту.

Энтара… Вчера она сидела с непроницаемым лицом, вычурно-вежливым – пару раз я не сдержался и бросил вороватые взгляды на девушку…

Жених, стоящий у обрядового камня, смотрит все более весело, уже по-хозяйски дерзко… Скотина!

Нет, я практически сумел себя успокоить. Грег Лагран так или иначе является моим оппонентом, так что хотя бы часть моей неприязни обусловлена не его отрицательными качествами (о которых я не могу знать наверняка), а тем простым фактом что он соперник. Даже если и не догадывается ни о каком соперничестве.

– Вы слышали про Грега?

– Бедняжка, говорят, этот монстр пропустил через свою постель всех дворовых девок…

– Ну еще бы, у него и отец знатный гуляка…

Проклятье! Ну зачем я прислушался к сплетням, произнесенным рядом чуть различимым шепотом?! И зачем вообще такое говорить?! Зато стоите все с такими радостными и приветливыми улыбками! Скоты, лицедеи, твари!

Стоп, надо успокоиться. Ничего уже не изменишь, уже ничего, практически все закончилось…

Неожиданно плавно выступающая свадебная процессия застопорилась, невеста на миг замерла и обернулась, словно разыскивая кого-то взглядом.

Меня!!!

На мгновение наши глаза встретились.

Только на мгновение.

Но я успел прочитать в бездонных карих глазах девушки ту боль и невыносимую тоску, что испытывал сам, узнав о ее свадьбе.

Она прощается со мной… Она прощается… И она определенно что-то испытывает ко мне!

Проклятье!

Сердце вдруг пронзило такой острой болью, которой я еще не знал. Глаза словно застила кровавая пелена… И эта боль толкнула меня вперед – грубо расталкивая стоящих передо мной людей – вперед, пока еще не поздно, пока я еще могу хоть что-то изменить!

– Законами Рогоры!!!

По-южному теплая ночь, умиротворенно потрескивающий костер – и бескрайнее звездное небо Рогоры над головами… В подобные мгновения хочется молча размышлять о вечности и предназначении человека или же вести неспешный, мужской разговор.

– Да твоя Хелена… ладно, извини, не твоя… она просто дешевка, друг мой. Радуйся, что избежал с ней брака, ибо, как гласит народная мудрость, если невеста сбежала к другому, неизвестно, кому повезло.

– Ируг, тебе легко говорить, у тебя уже есть семья.

– Представь себе, свою будущую супругу я выдернул прямо с брачного обряда.

– Это как? – удивился я и даже привстал на локте.

– Да просто… Надо лишь добиться взаимности от девушки да уметь ловко владеть клинком. Я вот умею, – самодовольно улыбнулся Ируг. – Есть свято чтимые и знатными, и худыми рогорские традиции, что могут в том числе оспорить брак, к которому принуждают, и никакая «родительская воля», никакие приоры их не оспорят. Тут главное присутствовать на бракосочетании и успеть выкрикнуть до чтения клятв: «Законами Рогоры!», а дальше произнести…