Текст книги "Время вызова. Нужны князья, а не тати"

Глава 5

Олеся позвонила часа в три. Когда зазвонил телефон, Виктор вскинулся на постели и торопливо смахнул трубку с аппарата. Еще не хватало, чтобы Сонька проснулась… Соскочив с кровати, он подобрал трубку, подхватил сам аппарат и выскочил в коридор, благо длинный шнур позволял.

– Слушаю…

– Витя, сейчас звонили из милиции. Антон устроил драку в ресторане…

Виктор потер лицо кулаком.

– Ясненько… Ладно, сейчас подъеду… Да, где он?

– В сорок шестом отделении.

– Понятно, – хмыкнул Виктор. Значит, Антон опять гудел в «Медведях»…

До отделения он добрался быстро. На его счастье, этой ночью дежурил знакомый майор, который уже не раз «принимал» Антона в «обезьянник», так что с разными формальностями (в том числе и неформальными) разобрались довольно быстро. Предстояло еще возместить почти полторы тысячи баксов ресторану, ну и дать сотню официанту, которому Антон умудрился разбить нос. Больше – вряд ли, поскольку, судя по внешнему виду Антона, официант тоже в долгу не остался. Майор клятвенно утверждал, что милиция ни при чем и «клиент» выглядел так уже к моменту приезда наряда. Но поскольку Антон считался зачинщиком драки, официант был вполне в своем праве.

Когда Виктор усадил Антона в машину, тот угрюмо спросил:

– Водка есть?

– Нет, – мотнул головой Виктор, – только вода. – И сунул ему пластиковую бутылку минералки.

Антон тяжело вздохнул и присосался к бутылке…

Они уже подъезжали к подъезду, когда Антон, зыркнув на Виктора исподлобья, тихо спросил:

– Моя позвонила?

– Да, – кивнул Виктор.

– Ничего больше не рассказывала?

– А чего тут рассказывать, – хмыкнул Виктор, – и так все ясно.

– Ну и ладно, – с облегчением сказал Антон и нажал на ручку дверцы.

– Сегодня появишься? – запоздало спросил Виктор, но Антон только пожал плечами…

В фирме Виктор появился к половине десятого. Его уже ждали. Антонина Алексеевна, главный бухгалтер, стояла перед кабинетом с папкой в руках.

– Подпишите, Виктор Петрович.

– Конечно, Антонина Алексеевна… – Он кивнул и, открыв дверь своим ключом, приглашающе указал рукой. – Проходите.

Два месяца назад они переехали из подвала, сняв под офис пару комнат на втором этаже какого-то бывшего отраслевого НИИ. Так что теперь у них с Антоном даже был свой кабинет.

Сев за стол, он раскрыл папку и склонился над ней.

– Антонина Алексеевна, вот тут у вас ошибка.

– Где? – наклонилась та.

– Я не генеральный директор, а коммерческий.

– Да? – Главбух покачала головой и покосилась на него. – А пора бы… Пока Антона Ольгердовича на рабочем месте дождемся, все сроки подачи отчетов пройдут…

Когда за бухгалтером закрылась дверь, Виктор сложил руки в замок и, уместив на них подбородок, задумался. С Антоном действительно надо было что-то делать. Дела у фирмы шли в общем-то неплохо, но Антон совсем выбился из колеи. Он мог позволить себе не появляться на работе неделями. А то появиться, выгрести из сейфа всю дневную выручку и опять исчезнуть на неделю. А на все упреки Виктора упрямо отвечал: «А я на свои гуляю».

Свои-то свои, но подобный хозяин все больше становился для фирмы не локомотивом, а тормозом… Впрочем, насколько Виктор представлял ситуацию, Антон был такой не один. Многие из тех, кто бросился в бизнес на первой волне, сломались на испытании богатством. Вернее, тем, что им показалось таковым. Подержанный «мерс». Французское шампанское ящиками. Длинноногие покладистые девочки, восторженно закатывающие глазки. Рестораны… Народ радостно кинулся в объятия того, о чем раньше только читал в романах Эрла Стенли Гарднера и иже с ним. Скромное обаяние буржуазии, блин. Но ёлы-палы, а как же фирма? Как вот уже четырнадцать человек, которым «дело Мякишева» позволяло не только сводить концы с концами, но даже существовать довольно прилично? Да и сам Виктор, он что, должен и дальше быть кем-то вроде няньки при взрослом семейном мужике (правда, частенько забывающем о своей семейности)?

День прошел ожидаемо нормально. Даже переговоры с официантом по поводу того, чтобы забрать заявление из милиции, оказались более успешными, чем он ожидал. Тот был вполне удовлетворен, так сказать, физической сатисфакцией. Поэтому дело ограничилось всего лишь полусотней…

А вечером Виктор поехал к Антону.

Антон «болел». Это означало, что он валялся на диване и пялился в телевизор. Из «лекарств» при нем был только «джин-тоник» и холодный компресс на лице. Увидев Виктора, он слабо помахал ему рукой:

– Ну как там?

– А сам поинтересоваться не желаешь? – с иронией спросил Виктор.

– А зачем? – слабо пожал плечами Антон. – Там же ты.

Виктор посерьезнел:

– Вот что, Антон, есть разговор.

Тот лениво кивнул рукой:

– Знаю, знаю все, что ты мне скажешь. Что так нельзя, что я себя гроблю, что надо заниматься делом… мне уже Олеська все уши прожужжала. Ну да, вы правы, и что? – Он вдруг оживился и, воровато оглянувшись, зашептал: – Слушай, я вчера такую девочку снял – пальчики оближешь…

Виктор покачал головой и внезапно громко сказал:

– Всё.

– Что всё? – не понял Антон.

– Конец схватки, Антон. Я ухожу.

Антон несколько мгновений ошалело пялился на него, а затем испуганно спросил:

– К-куда уходишь?

Виктор пожал плечами. Когда он шел к Антону, в его планах действительно был только разговор. Очередной. Но сейчас он внезапно… даже не понял, а осознал с предельной ясностью, что разговор ничего не изменит. Что всё, «висячка»[2]2
  Болевой прием в стойке.


[Закрыть], и как бы он ни трепыхался, будет только хуже… Поэтому надо «рубить».

– Пока не знаю. Может быть, к Илиеву, он меня давно зовет. А то открою свою фирму.

– То есть как это? – Антон сел на диване. – Значит, как припекло, к Мякишеву прибежал, а теперь всё – в кусты? Или забыл, как деньги у тебя отобрали?

А вот этого говорить не стоило. Виктор нахмурился:

– Я те деньги уже давно отработал. И ты на своих дебошах уже в три раза больше из фирмы высосал.

– Моя фирма! – вскинулся Антон.

– Верно, – тяжело кивнул Виктор. – Вот потому-то я и ухожу. Слов ты не понимаешь, а сделать я уже ничего не могу. Живи как знаешь. А мне надежное дело нужно. Мне еще дочку поднимать надо…

Расчет Виктор получил на следующий день. Вернее, взял сам. Поскольку Мякишев так на фирме и не появился. Главбух деликатно поинтересовалась:

– И чем думаете заняться, Виктор Петрович?

– Пока не решил, Антонина Алексеевна.

– Понятненько, – кивнула она и неожиданно добавила: – Нужен будет бухгалтер – звякните.

Виктор сначала изумленно уставился на нее, а потом улыбнулся и кивнул:

– Договорились.

Следующие два дня он наслаждался общением с дочкой. Сонька просыпалась первой, вылезала из кровати и шлепала к нему. Забравшись ему на грудь, она раздвигала пальчиками его веки и кричала:

– Папа, ты же уже не спишь!

Они ходили гулять в парк и катались на каруселях. А вечером вместе смотрели мультики. На второй день она выдала:

– Ой как здорово жить, когда папка безработный!

На третий день ему позвонил Илиев:

– Ну как, не надоело бездельничать?

Виктор рассмеялся:

– Да нет, только вхожу во вкус.

– Слушай, надо пересечься. Разговор есть.

– Давай завтра, – предложил Виктор.

– Ну, завтра так завтра. Подходи к трем в «Угол»…

Когда Виктор добрался до «Угла», Илиев его уже ждал. Завидя его, Тимур поднялся из-за стола, крепко пожал руку и сделал приглашающий жест:

– Садись, дорогой, что будешь? Очень вкусные манты.

– Да я обедал, – пожал плечами Виктор.

– Э-э-э, зачем обижаешь? Я готовился, гостя ждал, так нельзя.

– Ну… если так, – рассмеялся Виктор, – то давай манты, только немного…

– Зачем я тебя позвал, знаешь, конечно, – начал Илиев. – Хочу, чтоб ты у меня работал.

– Спасибо, Тимур, – кивнул головой Виктор, – честно скажу – польщен. Только извини, вряд ли я приму твое предложение. Не потому что оно плохое, нет, наоборот. Многие бы хотели у тебя работать. Ты – хозяин честный и своих в обиду не даешь. Только я, пока у Мякишева работал, кое-что и про себя самого понял. То есть… окончательно-то понял только сейчас, когда ушел. Понимаешь… я так устроен, что трудно мне под кем-то ходить. На ковре ведь ты сам по себе, и, если на «кочергу»[3]3
  Очень неприятный бросок с падением.


[Закрыть] нарвался или на «болячку»[4]4
  Болевой прием.


[Закрыть] – твои проблемы, никто не поможет… Может, оттого все мои конфликты и случались. Все время мне казалось, что я лучше знаю, как надо, как следует делать. И с Антоном такая беда приключилась, потому что хоть я вроде как номинально под ним, а на самом деле все равно по большей части я командовал. Так что извини, я твое предложение принять не могу. Ты ведь и сам покомандовать любишь, да и неплохо у тебя с этим делом получается. Сам понимаешь, если два наших характера в одну посуду упрятать – как бы худу не выйти.

Илиев задумался.

– Знаешь, Витя-джан, может, ты и прав… Я ведь тебя очень хотел заполучить. Потому как действительно в мякишевской фирме все на тебе вертелось. Даже готов был не просто тебя на работу взять, а долю в фирме дать… – Он покачал головой. – Да ты кушай, кушай. Ах, какие манты! Я такие только у мамы ел!

Следующие две недели были заполнены хлопотами по регистрации фирмы. Виктор уставал страшно. Конечно, можно было «сунуть», и вопрос решился бы гораздо быстрее и проще, или заплатить шустрым фирмам, оказывающим услуги, так сказать, «под ключ», но лишних денег не было. К тому же Виктор был твердым противником каких бы то ни было взяток. То есть, наверное, если бы вопрос был, скажем, уровня «жизни и смерти», то он, наверное, мог себе представить, что дает. Но до этого уровня собирался держаться твердо. К тому же, как выяснилось, все вопросы действительно можно было решить и без. Если быть настойчивым. Даже самый коррумпированный чиновник, если начинаешь мозолить ему глаза каждый день, стойко претворяя в жизнь все его прихоти по поводу новых справок, выписок и извлечений из реестров, да к тому же пропуская мимо ушей всякие «зайдите на той неделе» и «уточните в секретариате к концу месяца», упрямо появляться к концу каждого рабочего дня с сакраментальной фразой: «Товарищ Голобородько, ну как там с моим делом?», рано или поздно сдавался и делал все положенное. Так что к началу зимы Виктор оказался обладателем собственной фирмы при явно ощутимом наличии шиша в кармане.

В первый день зимы ему позвонила Антонина Алексеевна:

– Виктор Петрович, я тут слышала, вы свою фирму зарегистрировали? Не забыли про наш разговор?

Виктор усмехнулся:

– Антонина Алексеевна, фирма-то у меня есть, только денег – полный ноль. Сижу, думаю, где взять. Так что мне пока не до персонала.

На том конце трубки некоторое время помолчали, а затем послышался тяжелый вздох.

– Ну… пару месяцев я без зарплаты выдержу, а потом уж постарайтесь, Виктор Петрович.

Виктор изумленно покачал головой:

– Антонина Алексеевна, зачем вам это? Вы же классный бухгалтер, вас на любой фирме с руками оторвут.

– А мне любая больше не нужна, – хмыкнула Антонина Алексеевна, – я уже пришла… на любую. Теперь вот не знаю, как сбежать…

– Что, так плохо? – тихо произнес Виктор.

– Было б хорошо – не звонила бы, – горько ответила Антонина Алексеевна. – Рушится всё. Бандюки какие-то появились. Нет, не те, что крыша, к тем уже привыкли, а эти вообще беспредельщики…

Виктор насупился. Да уж, похоже, Антон дошел до ручки.

– Ладно, Антонина Алексеевна… – Он минуту подумал. – У меня сейчас офиса нет, так что приглашать вас некуда. Но, надеюсь, в течение месяца эту проблему как-то решу. Вот тогда и милости прошу.

На том и порешили.

На следующий день Виктор поехал к Илиеву.

– Здравствуй, Витя-джан, садись, плов кушать будем. Ай, какой плов! Ты такого никогда не ел.

Виктор присел.

– С чем пожаловал, дорогой?

– Дак ты и так знаешь, Тимур, – усмехнулся Виктор.

Тот расплылся в улыбке:

– Может, и знаю, а все же так положено: пришел ко мне с просьбой – скажи.

– Товарный кредит дашь?

Илиев задумался.

– Витя-джан, ты хороший человек, честный. Вот сам рассуди, зачем мне это? Ты же здесь торговать будешь. Конкуренцию создашь. И опять же обеспечение у тебя какое?

Виктор вздохнул:

– Насчет обеспечения – ты прав, нет у меня его. А насчет конкуренции… Во-первых, необязательно здесь. Я вообще основной бизнес хочу не в Москве строить. Я вот ездил в Покровск, там вообще раздолье. Народ буквально впроголодь сидит. Люди колбасой с ящиков, накрытых газетками, торгуют.

– Ну и много ты там наторгуешь? – усмехнулся Тимур. – Народ-то впроголодь сидит не потому, что колбасы не хватает, а потому, что денег нет.

– Что-то да наторгую, – пожал плечами Виктор. – А потом, даже если я у тебя под боком торговать начну, так для тебя же ничего не изменится. Мякишев – умирает. Я его место займу. Да и неужели ты думаешь, что сможешь вообще без конкурентов жить? Ковер пустым не бывает… Обязательно кто-нибудь другой придет. А с ним ты, вполне возможно, вот так, за пловом, поговорить не сможешь. Так, может, пусть лучше я? Глядишь, ты мне поможешь, а потом как-нибудь и я тебе…

– Умный ты, – покачал головой Илиев, – зря я тогда тебя послушал и не уговорил к себе перейти. Ладно… – Он на минуту задумался. – А что в обеспечение дашь?

Виктор молча пожал плечами:

– Нет у меня ничего… кроме меня самого.

– Почему нет? – развел руками Илиев. – А квартира?

– Квартира… – усмехнулся Виктор. – Нет, Тимур, квартиру не дам.

– Почему? – насупился Илиев. – Ты же меня знаешь! Деньги отдашь – твоя будет. А если нет, то все равно – продам, кредит возмещу, остальное тебе отдам. Или ты мне не веришь?

– Верю, Тимур, верю, только… сам знаешь, восточная мудрость гласит: «Легче всего справиться с соблазном – это поддаться ему». А квартира в Москве – это такой соблазн… – Он покачал головой. – Лучше уж не подвергать себя.

Илиев пару мгновений сверлил его глазами, но Виктор смотрел спокойно и прямо, и Тимур засмеялся:

– Я же говорю – мудрый ты. Ай, Витя-джан, как бы мы с тобой славно сработались… Ладно, дам кредит. Напишешь расписку, что я тебе денег занял. У нотариуса заверим. Ну и если что – не обессудь, сам будешь квартиру продавать.

Тем же вечером Виктору позвонил Семеныч.

– Это, Виктор Петрович, Семеныч это… ну я то есть.

– Узнал, – усмехнулся Виктор, – не быть тебе богатым в этот раз.

– Да куда уж нам… – вздохнул Семеныч и после короткой заминки начал: – Антонина тут сказала, что вы фирму открыли.

– Можно сказать и так. Только все еще в самом начале.

– Так это, у вас там для меня местечка не найдется?

Виктор задумался. Персонал все равно был нужен.

Вот только его запои… Пока фирма не раскрутится, любой сбой для нее – смерть.

– Знаешь, Семеныч, я бы не против, но только ты у меня доверия не вызываешь. Ну… из-за запоев твоих. Ведь я должен буду на тебя рассчитывать, а ты – раз – и подведешь.

– Да я… – Семеныч аж задохнулся. – В рот не возьму, клянусь!

– Нет, Семеныч. – Виктор покачал головой, хотя этого Семеныч, конечно, увидеть не мог. Однако, судя по всему, почувствовал. Потому что замер не дыша. Виктор между тем продолжил: – Не сможешь ты. Я не говорю, что ты специально обманываешь. Нет, не в этом дело. Сейчас ты, конечно, действительно уверен, что никогда и ни капли. Но наступит завтра, друг там в гости зайдет или еще какой солидный повод появится – и всё. Ведь ты же такие зароки – «никогда и ни капли» – уже не раз давал. И всем, и даже себе самому. И что?

В трубке потерянно молчали.

– Так что, если думаешь у меня работать, – закончил Виктор, – ты эту проблему реши. Раз и навсегда. Радикально. И вот когда ты мне доказательства этого предоставишь – милости прошу.

– Понятно, – вздохнула трубка.

В мерзлом гараже, который Виктор использовал под склад, Семеныч появился в пятницу. Потоптавшись у ворот, он дождался, пока Виктор рассчитается с реализатором, и, неловко сутулясь, подошел к нему.

– Вот, – сунул он Виктору бумажку.

– Что это? – спросил Виктор.

– Ну… как и велели, доказательство.

– Чего?

– Зашился я, – вздохнул Семеныч, – теперь ни капли в рот взять не могу. Иначе – кранты.

Виктор внимательно рассмотрел бумажку. И уважительно кивнул:

– Да, это поступок. Уважаю.

Семеныч настороженно уставился на Виктора, но, не обнаружив в его глазах ни тени насмешки, расплылся в улыбке и расправил плечи:

– Так я это… не один. Там еще Игорь и Рустам. Ну и… племянничка моего не возьмете? Шустрый парень…

К концу декабря Виктор развернул восемь точек. Шесть из них были за пределами Москвы. Вопреки скептицизму Тимура, дела на выездных точках пошли неплохо. Может быть, дело было в том, что надвигался Новый год и народ активно закупался к празднику. А как праздники пройдут – обороты сразу же упадут. Ну да ничего. Человеку, причем любому, даже самому бедному, непременно нужно где-то спать, что-то носить и что-то есть. Причем то, где спать, человек меняет всего несколько раз в жизни, что носить – ежегодно, а при возможности и чаще, а что есть – покупает каждый день. Просто к празднику одно – повкуснее и подороже, а каждый день – другое, подешевле и попроще. И если ему привезти именно то, что ему необходимо в данный момент, да еще нормального качества и по приемлемой цене, – он непременно это купит…

Во всяком случае, за товарный кредит Виктор собирался расплатиться уже к середине января.

На праздники он дал всей фирме выходной. А сам устроил праздник им с Сонькой. Мать в новогоднюю ночь ночевала у них. Так что они все втроем до часу ночи смотрели телевизор. А потом пошли на улицу взрывать шутихи и пускать фейерверк. Сонька прыгала, хлопала в ладоши и восторженно орала. А потом ехала домой на папиной шее. Там и заснула.

Первого вечером они с дочкой поехали отмечать Новый год в ресторан «Седьмое небо». Сонька разглядывала россыпь огней, лопала безе и под конец признала:

– Да, пап, когда ты работаешь, тоже хорошо бывает.

Январь, однако, принес такое падение оборотов, что впереди реально замаячила перспектива продажи квартиры. Похоже, Илиев оказался прав и люди из подмосковных городков истратили на новогодние праздники все свои хилые сбережения, а теперь просто положили зубы на полку. Виктор объехал все точки, лично поторговал на каждой и понял, что спасти положение могут только радикальные меры. Типа значительного снижения цен. Но без потери качества. Потому что дешевого дерьма там и так предлагалось достаточно.

Поэтому в понедельник он отправился в Останкино.

Девочка из отдела реализации окинула его равнодушным взглядом и устало (типа «Как они все мне уже надоели!») произнесла:

– Мы не работаем с мелкими оптовиками.

– А чье это решение?

– Руководства.

– А кто ваше руководство?

Девочка посмотрела на него как на ненормального:

– Мужчина, я же вам сказала: мы не работаем с мелкими оптовиками. Ну что не ясно-то?

Виктор вышел за дверь и, поймав какого-то мужика с усами, летящего по коридору с бумагами в руках, спросил:

– Как мне найти начальника отдела реализации?

– Бузыкина, что ль? Так вон его кабинет. В конце коридора. – И он устремился дальше.

Но Виктор снова его притормозил:

– А как его зовут?

– Бузыкина, что ль? Так Александр Аркадьевич.

Тихонько постучав, Виктор вошел в кабинет.

Бузыкин Александр Аркадьевич оказался вполне молодым парнем. Окинув гостя заинтересованным взглядом, он кивнул на стул напротив:

– Присаживайтесь…

Выслушав Виктора, он покачал головой:

– Вряд ли я смогу вам помочь. Мы не работаем с мелкими оптовиками. Невыгодно. Бумажная круговерть точно та же, а объемы – мизерные. К тому же даже если бы и работали, то у вас все равно никаких шансов. Вы для нас – человек новый, незнакомый, а продукцию, как я представляю, хотите получить на условиях товарного кредита. Так что… – Он развел руками.

Виктор вздохнул. Все шло к тому, что придется «мостить»[5]5
  Уходить с болевого приема через «мост».


[Закрыть] иначе… хлопок по ковру и чистый проигрыш. И, воткнув в Бузыкина суровый взгляд, он негромко заговорил:

– Знаете, Александр Аркадьевич, я… взяток не даю. Принципиально. Но… за этот год объемы у нас должны вырасти минимум в десять раз. И мне вскоре понадобится направленец. Человек, который будет заниматься как раз мясо-колбасной продукцией. – Он замолчал, испытующе глядя на Бузыкина.

Тот удивленно покачал головой:

– А вы наглец, Виктор Петрович.

– Нет, – Виктор мотнул головой, – я – амбициозный бизнесмен. И я предлагаю вам шанс – расти вместе со мной. И со временем, если вы уж так сильно привязаны к этому комбинату, купить его, в конце концов. Тем более что если я окажусь балаболом, сейчас вы ничем не рискуете. А приобрести можете многое. Впрочем, – Виктор усмехнулся, – если я действительно кажусь вам балаболом, то со мной, конечно, не стоит иметь никакого дела…