Текст книги "Миссия: Земля «Во мраке бытия»"

Я прочитал его от начала и до конца:

ВОЕННАЯ АКАДЕМИЯ СЕНТЛИ

Настоящим удостоверяется, что ДЕЛБЕРТ ДЖОН РОКСЕНТЕР-МЛАДШИЙ прошел полный курс обучения на уровне МЛАДШЕГО КОЛЛЕДЖА.

Подпись, печать и пр.

Диплом выглядел очень солидно. По полям его с обеих сторон шли изображения солдат в форме конфедератов с ружьями «на караул». Были там еще и знамена с пушками, и пирамиды из ядер.

Очень впечатляюще.

– А здесь все прочие бумаги, – сказал Рат.

Тут был целый список якобы сданных им экзаменов по отдельным предметам и рядом проставлены отметки.

– Весьма удачная подделка, – одобрил я.

– Нет уж, – возразил Рат. – Подписи здесь самые настоящие. Школа эта окончательно закрылась прошлой весной, и оказавшийся на улице деканат ее готов делать что угодно, лишь бы заработать лишний доллар. Вы что – всерьез считаете, будто я стремлюсь попасть за решетку за подделку документов?

И что за манера – вечно быть недовольным всем, даже в тех случаях, когда ему делают комплимент.

– А где Терб? – прервал я его нытье. – У нас не так-то много времени.

– Боюсь, что у него неприятности. Старый клерк в этом (...) суде заартачился и ни в какую не хочет являться в присутствие в не рабочее время.

Капитан Стэбб просунулся в дверь и многозначительно показал на часы.

– Нам придется жать на всю катушку, чтобы попасть вовремя. Мы же должны вернуться на базу до рассвета!

Но тут как раз и прихрамывающий Терб появился во входном люке. Терб тоже являл собой образчик наименее примечательного из землян. Излишне полноватый и, пожалуй, слишком смуглый, он был типичным человеком толпы. Был он уроженцем планеты Доло, население которой, можно смело утверждать, испытало немалое облегчение, избавившись от него.

– Да неужто сам офицер Грис? – воскликнул он. – Нет, что ни говори, а мы кое-что значим! Знаешь, Рат, а ведь я был не прав, когда постоянно твердил тебе, будто нас и за люд ей-то не считают, а тут...

– Заткнись, – прервал я его. – Со свидетельством о рождении у тебя все утрясено?

Терб кивнул. Потом он вытащил из кармана небольшой электрический переключатель.

– Старый клерк потребовал обязательно показать ему этого человека, чтобы он мог потом подтвердить, что свидетельство было выдано человеку только после того, как он сам лично убедился, что человек этот жив и здоров. Ему-де совсем не хочется прослыть продажным мошенником. Эта птичка, что находится здесь у вас, должна заявиться к нему, дать ему еще сотню долларов и получить свидетельство, заверенное и подписанное по всей форме. А потом, как только он появится на ступеньках суда, я нажимаю вот эту кнопочку и – прощай клерк, прощайте все архивные записи. Я подложил там бомбу еще перед рассветом. Она лежит прямо в помещении их архива!

Я вручил им приемно-передающее устройство.

– Эта штука активизирует «жучок» особого типа. Вы должны постоянно находиться не далее двухсот миль от него.

– Так ведь мы сами насажали ему «жучков» и в одежду, и в чемоданы. Есть у нас и свой активатор, и мы всегда носим его при себе. Мы никак не сможем упустить его.

– А это совершенно новый тип «жучка»! – соврал я. – Он вживлен ему в локоть и сразу подаст сигнал, если Хеллер прикоснется к взрывчатке или схватится за пистолет – мы заботимся о том, чтобы он не застрелил вас в случае чего.

Это сразу прекратило все их возражения.

– Мы сможем засечь его местоположение прямо с корабля, – врал я. – А вот это – ретранслятор 831. Держите его постоянно поблизости от приемно-передающего устройства.

И это дошло до них.

– Вам следует держать оба аппарата постоянно включенными. Видите, по форме они напоминают распределитель обычного телефона, и их можно установить на любом из домов, а то и просто держать у себя под кроватью.

Они пообещали именно так и сделать.

Потом слово взял Рат.

– Деньги, – сказал он. – Деньги для нас. Жуткая инфляция. Я вручил им чек на Арабский Чейз-Банк в Нью-Йорке. Они были счастливы. Я – тоже, потому что деньги-то были государственные.

Потом я дал им еще кое-какие полезные советы.

– А теперь постарайтесь скрыться где-нибудь, чтобы он вас здесь не увидел, – сказал я и отпустил их.

Они выпрыгнули из люка, пробежали мимо слабо освещенного лунным светом дома плантатора и скрылись во мраке. В коридоре появился Хеллер. При виде его я с огромным трудом удержался от смеха. Вещи, которые хорошо сидели бы на человеке ростом шесть футов и два дюйма, не так-то легко найти в магазинах Виргинии. Все было ему явно мало. Рат справился со своей задачей просто замечательно. Пиджак был кричащим – в крупную красно-белую клетку. Брюки были кричащими – в широчайшую сине-белую полоску. Шляпа из зеленого фетра с широкими полями была ему явно мала. Ботинки из оранжевой замши были ему явно тесны. В довершение ко всему – рубашка пурпурного цвета. На улицах он будет заметен, как луч прожектора. Однако одежда выглядела весьма дорогой – сразу чувствовалось, что человек, купивший ее, богат, но абсолютно лишен вкуса. Кроме того, создавалось впечатление, что он вырос из всех этих вещей.

Просто отлично!

В руках Хеллер держал два огромных чемодана.

– А вам не кажется, что мой наряд несколько ярок? – спросил он.

– Но ведь все это моднее модного. Моднее модного! Самый шик! – возразил я.

Я наспех повторил, куда ему следует явиться за свидетельством о рождении, и вручил ему уже имеющиеся у нас документы. Затем я присел на корточки у открытого люка и направил прибор ночного видения на дорогу. Мне хотелось убедиться, что Рат и Терб успели надежно спрятаться и здесь по-прежнему нет посторонних.

Мне почудилось какое-то движение в зарослях кустарника.

– Я что-то проголодался немного, – услышал я голос Хеллера за своей спиной. А потом он вроде бы прошел внутрь судна.

Ко мне приблизился Стэбб:

– Он говорит, что ему хочется...

– Дай ему все, что он попросит, – сказал я.

Что-то все же шевелилось среди разрушенных хижин для рабов. Тут снова возник Хеллер:

– Мне теперь понадобятся кое-какие деньги.

Ах да – его деньги. По утвержденной приказом смете ему полагалось выдать пять тысяч долларов, чтобы он мог выглядеть щедрым. Я достал из кармана заранее отсчитанные две тысячи и вручил ему. Три тысячи долларов прибыли – совсем недурной заработок для одной ночи.

Он в это время затягивал ремни на чемодане.

– Мы зря теряем массу времени, – сказал Стэбб.

Наконец мне удалось разглядеть, что же это там двигалось. Лисица. Плевать мне сейчас на всех лисиц, не до них. Я поднялся с корточек, повернулся к Хеллеру и протянул ему руку. Но он, однако, не пожал ее, а вместо этого подал мне письмо.

– Не окажете ли вы мне большое одолжение и не отправите ли это письмо? Дело в том, что я пообещал держать его в курсе дел. Я взял конверт и молча сунул в карман. Мне слишком хотелось поскорее избавиться от него, чтобы обращать внимание на всякие мелочи.

– Ну что ж, – сказал я. – Желаю удачи, Джеттеро. Вот вы и приступаете к делу. Ваш час пробил.

Он спрыгнул на землю и, не выпуская из рук огромных чемоданов, захромал по тропинке мимо хижин для рабов.

– Всего, Хеллер, – сказал я про себя. – Надеюсь, ты сумеешь завести себе много дружков в тюряге.

– Мы стартуем, – сказал Стэбб.

Я отошел в сторонку, чтобы не мешать команде заниматься своим делом. Второй механик выскочил из люка, держа в руке какой-то прибор. Стэбб приподнял буксир футов на шесть над поверхностью земли и удерживал его в таком положении. Второй механик бегал вокруг со своим прибором, выравнивая траву, чтобы скрыть следы нашего приземления. Потом он забросил прибор в открытый люк, второй пилот подал ему руку и помог забраться на борт. Люк захлопнули и заперли.

Капитан подошел ко мне вплотную:

– У вас был приказ о том, чтобы лишить этот корабль возможности покидать данную Солнечную систему?

Честно говоря, именно такой приказ я и получил. В устной форме, от пилота-убийцы. Но я не счел нужным говорить Стэббу о том, что корабль его, по сути, приведен в негодность:

– А в чем дело? – спросил я.

– Он только что взял из ходовой рубки визор времени, – сказал капитан. – А если у нас на борту и имеется запасной, то нам до него не добраться. Он запер на все запоры свое помещение, а заодно и все подсобки, и теперь нам туда не пробиться даже с помощью взрывчатки. А без визора времени мы лишены возможности управлять судном за пределами этой Солнечной системы. Но я полагаю, вы все это учитывали, когда приказали выдать ему все, что он потребует. А что это меняет? У кого, скажите на милость, может возникнуть желание носиться по космосу на этом (...) буксире, да еще рисковать тем, что тебя в любую минуту могут сбить? Стэбб заставил корабль резко взмыть ввысь. С помощью ускорителей капитан очень быстро довел скорость нашей посудины почти до скорости света. Настроение у меня было праздничным. Наконец-то мне удалось сбыть с рук Хеллера. Я не мог дождаться того момента, когда останусь наедине с приемником и экраном, чтобы посмотреть, как он справляется со всем тем, что его поджидает в ближайшем будущем. Подумать только, какой (...)! Сколько же неприятностей причинил он всем.

ЧАСТЬ ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ГЛАВА 1

Не прошло и двух часов, а я уже сидел в своей секретной комнате на вилле примерно в ста пяти градусах долготы от места, где находился Хеллер, и имел возможность наблюдать за каждым его шагом.

Можно смело сказать, что я пребывал в экстазе. Изображение на экране было безупречно четким и ярким. Звук был настолько хорош, что я мог слышать даже стрекотание сверчков. Ретранслятор 831 отлично справлялся со своей задачей. Мне пришлось немного отмотать пленку назад вплоть до того момента, когда Хеллер покинул борт корабля.

И вот наконец он предстал передо мной. Хромая, он передвигался по заросшей тропке с двумя тяжеленными чемоданами. Его окружал мрак виргинской ночи. Где-то вдалеке виднелась ферма,

свет из окна которой пробивался сквозь живую изгородь. Любой шпион, прошедший хотя бы самый примитивный ускоренный курс подготовки, безусловно, постарался бы обойти этот дом по широкой дуге. Но не таков наш Хеллер! Послышалось сердитое ворчанье и сразу же перешло в грозный лай. Огромная овчарка преградила ему путь. Я удовлетворенно хихикнул – скорее всего Хеллер вообще никогда не встречался с собакой. Наиболее похожее по внешнему виду животное из известных мне – годо с планеты Флистен. Его не раз пытались приручить, однако подобные попытки чаще всего кончались тем, что эти милые создания попросту съедали всю семью. И вот сейчас перед Хеллером, вздыбив шерсть и оскалив клыки, стояла овчарка.

Собака чуть присела. Я знал, что за этим последует стремительная атака. Прощай, Хеллер! Этот инцидент положит конец твоим похождениям, ибо тебе предстоит закончить свой жизненный путь в клыкастой пасти, и произойдет это душной виргинской ночью у ворот чужой фермы. Сделав несколько прыжков и стремительно набрав скорость, собака взмыла в воздух, намереваясь вцепиться клыками Хеллеру в горло. Тот выпустил чемоданы и, молниеносно выбросив вперед руки, обхватил могучую собачью шею. Развернувшись на одном каблуке, он отшвырнул собаку футов на двадцать. Послышался глухой удар: тело собаки стукнулось о дерево, после чего животное коротко взвизгнуло и затихло. Я полагал, что Хеллер тут же бросится бежать. Шум наверняка должен привлечь внимание обитателей дома. Однако Хеллер подошел к распростертой под деревом собаке и внимательно оглядел ее. Потом он взял зверюгу на руки и вернулся к своим чемоданам. Каким-то образом он умудрился поднять их оба одной рукой, другой по-прежнему прижимая к себе собаку.

Хромая, он направился к освещенному дому. Дверь дома распахнулась, и на пороге появился фермер с ружьем в руках. Хеллер дохромал до самого крыльца и опустил на землю чемоданы.

– Боюсь, ваша собачка за кем-то гналась и неосторожно налетела на дерево, – проговорил он с жутким виргинским акцентом. Фермер пошире распахнул дверь, и Хеллер внес собаку в комнату и положил на подстилку.

– Крови совсем на видно, думаю, что пес скоро оправится, – сказал он.

Виргинец склонился над собакой. Она сделала слабую попытку подняться. Фермер погладил ее по голове, и она успокоилась.

– Вроде никаких серьезных повреждений, – сказал фермер. – Ты, парень, из здешних?

– Да, из местных, – подтвердил Хеллер. – Так я пойду.

– Нет, черт побери, как же я тебя отпущу после того, как ты совершил поступок белого человека! Марта, принеси-ка чашечку кофе! – заорал он все с жутким акцентом в сторону кухни.

– О нет, – остановил его Хеллер. – Я бы с большим удовольствием, да у меня срочное дело в городе. Один малый ждет меня в суде. Огромное вам спасибо, но я и так опаздываю.

– Слушай, парень, дотуда же более двух миль. А ты еще хромаешь и вообще. Было бы не по-соседски, если бы я не подбросил тебя до города. Сейчас я заведу свой грузовичок. Собака уже успела перевернуться на живот и теперь смотрела на Хеллера очень странным взглядом. Фермер подогнал грузовичок к дому, Хеллер подхватил чемоданы, зашвырнул их в кузов, а сам забрался в кабину. И разбитый грузовик загромыхал по дороге к городку.

(...), подумал я. Получилось не так, как я рассчитывал. А все из-за этого дикого виргинского акцента. (...) графиня Крэк! Давала бы свои уроки уродцам и тем ограничивалась бы. Хеллер вышел из машины у здания суда.

– Заскакивай в любое время по пути домой, парень, – сказал фермер.

– С преогромным удовольствием, – ответил Хеллер, – и большущее спасибо за то, что подбросили.

Фермер уехал.

Хеллер некоторое время разглядывал здание суда. Свет горел только в двух окнах на втором этаже. Наружная дверь была открыта, и Хеллер захромал вверх по ступенькам. Потом он открыл одну из дверей.Типичный чиновный старикашка, одетый во все черное, сидел, склонившись над столом, за невысоким барьером. Перед ним лежало несколько раскрытых папок. На столе была выставлена табличка с надписью: «Рождения и смерти. Просьба соблюдать очередь». Я подумал, что очередь самого этого старого (...) уже явно подошла. Он будет мертв примерно через пять минут. Старикашка поднял лысую голову в седом венчике волос.

– Значит, ты и есть тот парень?

– Говорят, что я, – ответил Хеллер.

– Я всегда подозревал, что дело в конце концов дойдет до этого, – произнес старикашка более чем загадочную фразу. Он подошел поближе и внимательно оглядел Хеллера. – Значит, ты и есть Делберт Джон Роксентер-младший?

– Говорят, что это я, – сказал Хеллер.

– Двести долларов, – изрек старикашка, пододвигая к Хеллеру свидетельство, но не выпуская его из рук.

«Ага, – подумал я. – В смысле жульничества Америка остается прежней». Сумму в сотню долларов он одним махом увеличил вдвое. Хеллер полез в карман. Можно было сразу понять, что деньги эти он видит впервые. Ему даже пришлось переворачивать некоторые банкноты. Старик нетерпеливо потянулся через стол, ловко отделил от пачки две сотенные бумажки и тут же сунул их в карман. Хеллер взял свидетельство о рождении. Здесь были проставлены его имя и фамилия, сказано, что он блондин и рожден не в клинике, а дома. На свидетельстве стояли печать и подпись клерка. Дата рождения, значившаяся в свидетельстве, превращала Хеллера в семнадцатилетнего. Хеллер сунул документ в карман.

– Премного благодарен, – сказал он.

Он подхватил чемоданы, развернулся и захромал по ступенькам винтовой лестницы к выходу. Не выпуская чемоданов, он протиснулся в дверь и зашагал по улице. Я понизил громкость приемника, отлично зная, что сейчас произойдет.С грохотом и звоном окна второго этажа вылетели наружу, и сразу же из дома стали вырываться языки пламени. Обычное дело. Прощай, старый, алчный (...), сказал я себе. Всегда следует прочесть заупокойную молитву по мертвым. Это обычно приносит счастье, есть такая примета. Пламя, рвавшееся из верхних окон, начало охватывать дом. Если уж Терб закладывает взрывчатку, то можете быть уверены, что он не поскупится. Он вообще склонен перебарщивать. И при этом всегда пользуется только приобретенными на месте компонентами, избегая тем самым нарушения Космического Кодекса. Да, он мастер своего дела.

Погодите-ка! Что это, во имя Бога, делает наш Хеллер? Ведь такой взрыв наверняка не останется незамеченным даже в такой дыре. Что бы ни говорили о Виргинии, но пожарные машины там все-таки встречаются. А если придерживаться истины, то виргинцы особенно гордятся своими пожарными и вечно устраивают гонки команд добровольцев, мчась на пожар за многие мили. Любой специалист своего дела понял бы это сразу. Уж он бы подхватился как ошпаренный и бежал отсюда со всех ног. Летел бы во весь дух.

Но только не Хеллер! Он кинул чемоданы и бросился назад. Рванув входную дверь, он взлетел по уже знакомой нам лестнице и мигом проложил дорогу в комнату рождений и смертей. Туг все было охвачено пламенем. В помещении стоял густой дым. Даже низкая переборка была опрокинута взрывом. Хеллер ползком пробирался по полу, шаря вокруг себя. Наконец он наткнулся на руку старикашки, ощупал рукав. Потянув за него, подтащил к себе тело. Пол комнаты покрывал ковер. Хеллер подтянул его к себе за угол и быстро замотал в него старика. Потом ползком двинулся к выходу, таща за собой бесчувственное тело.

Выбравшись на лестницу, он перебросил завернутое тело через плечо и побежал вниз, прыгая через пять ступенек. Вырвавшись на свежий воздух, он положил свою ношу на крохотный газон, покрытый травой.

Ну что ж, решил я, все еще не так плохо. В случае взрыва бомбы, как правило, арестовывают всех оказавшихся рядом, без разбора. Именно поэтому всегда следует смываться с места таких происшествий как можно скорее. А Хеллер, как идиот, продолжал хлопотать над телом старика. Он освободил его от ковра и, похлопывая, погасил уже тлевшую кое-где одежду.

Старикашка открыл глаза:

– Что стряслось, черт побери?

– С вами все в порядке? – спросил Хеллер.

Старик тщательно ощупал себя.

– Похоже, только царапины и шишки, но ничего, кажется, не сломано. Все эта (...) печка. Я говорил сотню раз, что ее нужно было отключить еще в прошлом году. Она уже бабахала несколько раз.

Контрольный огонек в ней гаснет, и она заполняется газом. Старик смотрел мимо Хеллера на здание суда. Хеллер тоже посмотрел в ту сторону. Все окна были выбиты взрывом, крышу уже охватил огонь, а поскольку значительную часть ее снесло взрывом, столбы пламени высоко взмывали в небо. Только теперь до старикашки стало доходить, чего же ему удалось избежать. Он поглядел на Хеллера округлившимися от удивления глазами.

– Господи Иисусе, парень, – сказал он с восхищением. – Ты рисковал собой, вытаскивая меня оттуда! – Он помотал головой, словно не доверяя своим глазам, и еще более внимательно пригляделся к Хеллеру: – Слушай, малыш, да ты же спас мне жизнь! Хеллер делал все необходимое, чтобы убедиться, что со стариком все в порядке. Он даже потребовал, чтобы тот проверил, двигаются ли у него пальцы. С другой стороны города, где, по-видимому, находилась добровольная пожарная дружина, доносился какой-то шум. Звон пожарной тревоги прорезал тишину ночи.

– Я должен позвать кого-нибудь или еще что-нибудь сделать? – спросил Хеллер. – Вызвать «скорую помощь»?

– Послушай, парень. Я ведь только сейчас вспомнил. Господи Иисусе, тебе лучше побыстрей смыться отсюда. Тут будет полно пожарников, а потом и репортеры понабегут отовсюду. Со мной все в порядке, не бойся, парень. Я никогда не забуду тебя, дружок. Но с таким именем, как твое, тебе лучше бежать отсюда подальше, да так, будто за тобой черти гонятся. Дуй, парень, отсюда, и побыстрее! Беги!

– Рад, что оказался полезным вам, – сказал Хеллер. И отправился восвояси.

– Если будет какая нужда, – крикнул ему вслед старикашка, – ты только разыщи старого Стонволла Биггса!

Хеллер спустился по склону холма, неся свои чемоданы. Все вокруг было ярко освещено пламенем пожара.

Когда первая машина подкатила к полыхающему дому, Хеллер уже шагал по тротуару в паре кварталов от него. Он остановился и посмотрел вслед пронесшейся мимо машине. Вершина холма была увенчана пламенем. Так исчезала одна из достопримечательностей Виргинии. Очень может быть, подумал я, что какой-нибудь Джордж Вашингтон останавливался здесь на ночлег. А вскоре мимо Хеллера промчалась и машина «скорой помощи».Хеллер подхватил вещи и захромал в сторону автобусной станции. Внезапно он остановился, вынул записную книжку и записал: «Не умеют делать хороших печек».

ГЛАВА 2

Возле автобусной станции стоял негр в сдвинутой на затылок старой шляпе и с метлой в руке и смотрел на зарево пожара как зачарованный. Я подумал, что он сейчас очнется от своих мыслей, сразу же заметит, что в городе появился чужак, и, естественно, свяжет этот факт с пожаром.

Когда отходит следующий автобус? – спросил его Хеллер.

– Ух ты! – с восторгом произнес чернокожий. – Ну, вы видывали когда такой пожар? Вот это горит!

Я предположил, что, будучи военным инженером, Хеллер наверняка видел, как горят целые города. Он и сам, возможно, устраивал такое, что по сравнению с этим сегодняшний пожар должен был казаться ему жалкой искоркой.

– Да, здоровый пожар. – Хеллер прошел в дверь и поставил на пол чемоданы.

Автобусная станция являла собой картину бедности и заброшенности: прорванные пластиковые сиденья на скамьях, разбросанные по полу старые газеты. В дальней от входа стене виднелось окошечко билетной кассы. Чернокожий вошел внутрь, покачивая головой. Он поставил в угол метлу, уселся за кассу и снял шляпу. Потом не без изящества открыл окошко.

– Вам куда? – обратился он к посетителю. – Ричмонд? Вашингтон? Нью-Йорк? Майами? О, а может быть, в Атланту?

– Атланту? – переспросил Хеллер, придвигаясь вплотную к окошку.

О боги, подумал я, сейчас он снова затянет свою волынку. Опять Манко! Опять принц Каукалси!

– О, это чудесный город, – сказал чернокожий. – Масса белых леди, желтых леди, черных леди. Леди любого цвета, какой только можно придумать. Самый настоящий город чудес. А может быть, сэр, вы предпочитаете Бирмингем? Да, этот город еще чудеснее всех остальных расчудесных городов. Его-то уж точно стоит посмотреть.

– Я еду в Нью-Йорк, – сказал Хеллер с таким акцентом, что этот виргинский негр, несомненно, свободно мог принять его за своего ближайшего соседа.

– О, тогда я вам по-настоящему сочувствую. Этот автобус довезет вас только до Линчберга. – Чернокожий кассир-уборщик вроде бы вернулся из царства немыслимых грез о городах, которые следовало бы посетить. – В этом глупом и старом городке, Фейр-Оуксе, нет настоящей связи с миром. Но в Линчберге вы можете пересесть на другой автобус. Но я смогу продать вам билет до самого конца.

– Вот и отлично, – сказал Хеллер.

Чернокожий принялся за дело и быстро и аккуратно оформил билет.

– С вас два доллара сорок центов. Следующий автобус придет на станцию около полуночи. Значит, вам придется подождать еще часа полтора. Пожалуйста, вот вам билет, а вот и сдача. У нас тут никаких развлечений, если только вы не любите смотреть, как горит здание суда. Не хотите? Ну, тогда располагайтесь здесь поудобнее. А я пока снова превращусь в уборщика. Он напялил шляпу, закрыл окошко кассы и снова взялся за метлу. Подметать он, однако, не стал, а вернулся на крыльцо и снова уставился на зарево пожара.

Хеллер уселся, расставив чемоданы по обе стороны от себя, и принялся читать различные рекламные проспекты туристических агентств, в которых рассказывалось о соблазнах Парижа, о славе Древней Греции, а один буклет почему-то сообщал о том, что в одном из местных колледжей состоится обед, на котором будут подавать жареных цыплят, правда, в рекламе стояла и дата – прошлый сентябрь.

Я подумал о том, что смогу услышать доносящийся треск огня, и поэтому включил звук на полную мощность. Треска огня я не услышал, но какой-то доносящийся издалека шум мне удалось различить. Да неужто никто так и не обратит внимание на то, что по городу ходит явный чужак? Чем там у них занимается полиция?

Куда она смотрит? Ведь всякий раз, когда взрывают какую-нибудь бомбу или устраивают большой пожар, в первую очередь принимаются искать посторонних. Нет, меня такая небрежность и нерадивость просто выводили из себя. А этот Хеллер продолжал себе сидеть совершенно спокойно, как будто все складывалось наилучшим для него образом. Наконец чернокожий занялся подметанием пола. При этом он напевал про себя очень миленькую песенку.

Слушайте повесть о Вилли-Плаксе.

Вилли-Плакса был трубочистом.

Он любил травку, но слишком увлекался ею.

И послушайте, что я вам расскажу о его сне!

Его метла шаркада уже возле самых ног Хеллера, и тот послушно поднял правую ногу, чтобы не мешать.

Он пошел в погребок, где курили травку,

Пришел туда ночью, когда там горят яркие огни.

Думаю, что он там выкурил с дюжину самокруток,

И в сновидениях оказался на заграничном берегу

Завершив уборку под правой ногой, чернокожий задел метлой левую, и Хеллер послушно поднял ногу.

Королева Болгарии первой попалась в его сети.

Она назвала его своим милым и любимым.

Она пообещала ему красивый «форд»

С алмазными фарами и серебряным рулем.

В перерывах между шарканьем метлы, которая, как мне казалось, только подымала пыль, я вроде бы расслышал отдаленный вой сирены полицейского автомобиля. И звук этот, похоже, приближался к автобусной станции.

Как-то поздним вечером попал Вилли в Нью-Йорк.

Он назначил свидание девчонке и пригласил ее к себе.

Вилли завелся, а она начала орать,

«Бим-бам-бум» – и тут травка кончилась.

Да, это несомненно был полицейский автомобиль! Патрульная машина, скрипнув тормозом, остановилась у станции. Прямо у входа. Ага, удовлетворенно подумал я, в конце концов местная полиция все-таки справляется со своими обязанностями и, если разобраться, не так-то уж и плохо. Они проверяют автобусные станции на наличие там подозрительных чужаков. Так тебе и надо, несмышленый и необученный Хеллер! Ты теперь влип. А он за все это время даже ни разу не глянул в сторону входа. Послышался стон. Кому-то поблизости явно причиняли боль. Голова Хеллера сразу же повернулась к двери. Двое невероятных размеров полицейских ввалились в зал ожидания. На них были черные виниловые куртки, доходившие до пояса, а ниже красовались разные наручники, пистолеты, рации. Кроме того, в руках у них были солидные полицейские дубинки. Да, экипированы они были на славу. Между ними трепыхалась маленькая тщедушная женская фигурка, которую они втаскивали в зал. Лицо задержанной было залито слезами, но она боролась как дикий зверек.

– Отпустите меня! Вы (...), (...), (...)! – кричала она. – Отпустите!

Полицейские легко преодолели ее сопротивление и толкнули ее вперед так, что она чуть не налетела на стул. Один из них тут же подскочил к ней и силой заставил ее усесться. Второй полицейский принес из патрульной машины изрядно потертый и побитый чемодан и прямо у двери пнул его так, что он, проскользив через весь пол, больно ударил девушку по ногам. После этого полицейский направился к окошечку кассы.

– Ну-ка, открывай поживее, черномазая (...)! – крикнул он на ходу.

Полицейский, который остался с девушкой, силой удерживал ее на месте.

– Вы не имеете права! – кричала она прямо ему в лицо.

– Прав у нас навалом, – отозвался тот. – Если шеф полиции говорит, что Снежная Мэри Шмек должна убраться из города к этой ночи, то Снежная Мэри вылетит отсюда как из пушки! Вот поэтому-то ты и оказалась здесь. Слезы обильно катились по ее щекам. Капли пота покрывали бледный лоб. Ей наверняка было не более двадцати пяти, но выглядела она на все тридцать пять, чему особенно способствовали мешки под глазами. Но если не обращать внимание на это, то внешность ее была довольно привлекательной. Каштановые волосы спадали гривой, закрывая часть лица, и она резким движением головы постоянно отбрасывала их назад. При этом она все время пыталась встать со стула. Наконец девушка поняла, что ей не вырваться из мощных полицейских лап, и возобновила словесную атаку.

– Этот ваш (...) шеф что-то не говорил ничего такого, когда на прошлой неделе лежал у меня под одеялом! Он сказал тогда, что я могу спокойно работать в этом городе, сколько мне захочется.

– Так это же было на прошлой неделе, – философски возразил полицейский, еще крепче прижимая ее к стулу. —Прошлая неделя уже прошла.

В ответ она попыталась расцарапать ему лицо.

– А ты, (...), ты просто двуличная (...)! Ты же сам в прошлый понедельник продал мне дозу!

– Так то было в прошлый понедельник, – отозвался полицейский. Ему удалось окончательно пригвоздить ее к стулу. – Ты сама не хуже меня знаешь, как тут обстоят дела. Этот (...) новый федеральный агент по борьбе с наркотиками, (...), был переведен в наш округ так тихо, что об этом никто и не знал. Поэтому никто и не выплатил ему его доли, вот он взял и вымел всю округу. И вы все оказались выметенными вроде мусора. Девушка заплакала с новой силой.

– Джой, дорогой, умоляю, продай мне хоть один пакетик. Послушай, я спокойно уберусь после этого отсюда. Я сяду в этот автобус. Но сначала мне нужно срочно ввести себе новую дозу. Джой, очень тебя прошу! Я просто не могу этого выносить, Джой! Один маленький пакетик и я уезжаю!

Тем временем второй полицейский вернулся от окошечка кассы.

– Заткнись, Мэри, – включился он в разговор. – Мы же знаем прекрасно, что во всей округе не найдется сейчас ни щепотки героина. Послушай, Джой, шеф выдал тебе деньги на оплату билета этой (...)?

Девушка обессиленно откинулась на стуле. Слезы градом текли из ее покрасневших глаз. Обильный пот выступил на лбу. Я знал, что с ней творилось. Она была стопроцентной наркоманкой, и у нее уженачали проступать явные признаки ломки. Состояние ее будет теперь все ухудшаться и ухудшаться, а дело пойдет на поправку, если такое вообще случится, только спустя довольно продолжительное время. Когда она подымала руку, чтобы вытереть глаза, на внутренней поверхности можно было разглядеть многочисленные следы уколов. Ясно было и то, что свое порочное и дорогостоящее пристрастие она пыталась оплачивать за счет другого порока, торгуя собственным телом. Нормальная ситуация. А теперь ее высылали в принудительном порядке из города. Нормальная ответная реакция властей. А очень может быть, что за ней числились прегрешения и похуже. Венерические болезни обычно бывают близкими спутницами наркомании и проституции. Все было настолько банально и настолько логически оправданно, что я даже и не надеялся, что Хеллер может быть хоть каким-то образом вмешанным в это дело.

– Потому что, знаешь, я вовсе не намерен оплачивать из своего кармана ее дорогу, – продолжал полицейский, уже подходя к кассе.

Джой выхватил у девушки сумочку. Она отчаянно пыталась удержать ее, за что получила удар в челюсть. С плачем она свалилась на пол. Оба полицейских направились к кассе. Джой еще по дороге начал рыться в сумочке.