Текст книги "Найти жертву"

Глава 6

Майер жил в большом каркасном доме напротив эвкалиптовой рощи возле пустой автостоянки. Впрочем, стоянка была не совсем пустой. Корпуса десятка автомобилей, в том числе старого грузовика, валялись среди сорняков в различной стадии разрушения.

Я оставил мою машину на подъездной аллее и пересек лужайку, окружающую бетонированный садок для рыбы, откуда исходил запах стоячей воды, соперничавший с малоприятным запахом эвкалиптовых деревьев. Старомодная глубокая веранда была завалена орудиями садоводства и спутанным шлангом. Ее половицы скрипели у меня под ногами.

Внезапно тишину нарушил звук выстрела, который повторился дважды. Я повернул ручку входной двери. Она была заперта. Раздались еще три выстрела – они доносились откуда-то из глубины дома, возможно, из подвала. В промежутках между выстрелами я услышал быстрые приближающиеся шаги. Женский голос осведомился через дверь:

– Это ты, Брэнд?

Я не ответил. Над моей головой зажегся свет, и тяжелая дверь открылась.

– О, простите! Я ожидала мужа.

В дверном проеме стояла высокая, еще молодая женщина с красивыми каштановыми волосами и пышным бюстом.

– Миссис Черч?

– Да. Мы где-то встречались?

Ее малахитово-зеленые глаза скользили по моему лицу, но их взгляд, казалось, что-то искал в темноте позади меня.

– Я встречался с вашим мужем, – ответил я. – Что это за стрельба?

– Это отец. Когда он чем-то расстроен, то спускается в подвал и стреляет по мишеням.

– Мне незачем спрашивать, чем он расстроен. Я хотел бы с ним поговорить о пропавшем грузовике. – Я назвал свое имя и род занятий. – Могу я войти?

– Входите, но предупреждаю: в доме беспорядок. Мне приходится следить за собственным домом, так что на отцовский у меня не хватает времени. Я пытаюсь уговорить его взять прислугу, но он и слышать не желает о женщине в доме.

Она шире открыла дверь и шагнула в сторону. Входя внутрь, я рассмотрел ее как следует. Если бы она следила за своей внешностью, то выглядела бы красивой. Но ее портила детская челка, от которой лицо казалось шире, чем на самом деле. Коротенькое платьице тоже было ей не по возрасту – оно плохо на ней сидело, подчеркивая грузноватую фигуру.

Женщина быстро отвернулась, словно смущенный ребенок, прошла по коридору к освещенной лестничной клетке и крикнула:

– Папа, к тебе пришли!

– Кто? – отозвался грубый бас, подчеркивая вопрос выстрелом.

– Вроде бы он детектив.

– Скажи ему, чтобы подождал.

Под полом прогремели еще пять выстрелов. Я ощутил вибрацию подошвами ботинок. Женщина при каждом выстреле вздрагивала всем телом. Когда пальба прекратилась, она осталась стоять у лестницы, ведущей в подвал, как будто выстрелы были увертюрой к музыке, которую я не мог слышать, но которая звучала у нее в голове, отзываясь эхом в каждом нерве.

На лестнице послышались тяжелые шаги. Женщина шагнула назад, пропуская человека, поднявшегося на освещенную площадку. В ее взгляде ощущались страх и ненависть. Мужчина с презрением посмотрел на нее.

– Знаю, Хильда. Тебе не нравятся звуки выстрелов. Но ведь ты можешь заткнуть уши ватой.

– Я ведь не возражаю, папа. Это мистер Арчер.

Он посмотрел на меня, стоя под висящей на стене головой оленя. Этот человек, наверняка бывший крепышом в молодые годы, превратился в старую развалину. Кожа на его лице и руках сморщилась, плечи поникли, а впалую грудь не могла скрыть старая кожаная куртка. Рыжеватая щетина на щеках и подбородке была тронута сединой: красные ободки окружали глаза, поблескивающие на лице, словно тлеющие угольки разрушительных страстей.

– Что я могу для вас сделать, мистер Арчер? – Однако складка рта свидетельствовала о нежелании что-либо делать для кого бы то ни было.

Я объяснил, что оказался замешанным в это дело и намерен в нем разобраться. В причины я не вдавался – я и сам их толком не знал, хотя чувствовал, что к этому имеет отношение Кейт Керриган. Возможно, гибель этого парня стала для меня символом бессмысленного насилия в городах долины, с которым мне не раз приходилось сталкиваться. Теперь у меня был шанс добраться до самой сути.

– Вы хотите, чтобы я вас нанял? – осведомился Майер.

– Предоставляю вам такую возможность.

– Муж моей дочери – здешний шериф – сейчас занимается этим делом с тридцатью помощниками. И не думайте, что я им не плачу – за это с меня дерут налоги. Что вы можете предложить, чего не могут сделать они?

– Внимание к делу, мои мозги и мои кулаки.

– Считаете себя очень крутым?

– На юге у меня такая репутация. Не слишком приятная, но в моей профессии не помешает.

– Я ничего об этом не знаю. – Майер посмотрел на свои покрытые пятнами руки, сгибая длинные пальцы. Я почувствовал исходящий от них запах бездымного пороха. – Я тружусь ради денег, парень, и не трачу их, пока не буду уверен, что именно получу взамен. А что я могу приобрести сейчас? Грузовик застрахован, груз – тоже.

– А как с грузоотправителями? Такие вещи улаживаются нелегко.

– Сам знаю. – Он склонил набок седеющую голову. – С кем вы говорили? Керриган выражал недовольство?

– А он тут при чем?

– Они отправляли виски Керригану.

– Вы имеете в виду, что груз принадлежит ему?

– В некотором роде. Отправители выписали счет на него. Но если он не получит свое виски, все потери оплачиваю я.

– Вы же сказали, что груз застрахован.

– Да, на девяносто процентов. Я не обеспечил полной страховки, и оставшиеся десять процентов возьмут из моего кармана. – Он болезненно поморщился, словно описывал предстоящую ему хирургическую операцию. – Около семи тысяч долларов.

– Я буду работать за десять процентов от ваших десяти процентов. Семьсот долларов, если я верну вам груз.

– А если нет?

– Сотня на расходы. Прямо сейчас.

Майер стоял передо мной, переминаясь с ноги на ногу. Его голос напоминал скрежет напильника.

– Это большая сумма. Откуда мне знать, что вы ее отработаете?

– Вам придется поверить мне на слово.

Он впервые хитро улыбнулся:

– О'кей, поговорим. Входите и садитесь.

Его гостиная походила на комнату, которую можно увидеть на захолустных ранчо, где старики удерживают последнюю линию обороны от женщин, цивилизации и гигиены. Ковры и мебель были покрыты грязью. Зола, месяцами наполнявшая камин, уже просыпалась на пол. Единственным аккуратным и чистым предметом во всем помещении была двустволка, висевшая над каминной полкой.

Майер присел на шаткую тахту и придвинул мне стул.

– Значит, так, – заговорил он. – Семьсот долларов за грузовик и груз. Ничего за ничего.

– Не слишком ли сурово для человека, потерявшего водителя и грузовик? Не говоря уже о дочери.

– О какой еще дочери?

– Об Энн. Она исчезла.

– Вы спятили. Она работает у Керригана.

– Уже нет. Миссис Керриган сказала, она не появлялась с прошлой пятницы. На этой неделе они ее не видели.

– Почему же никто мне об этом не сказал? – Он сердито рявкнул: – Хильда! Где ты, черт возьми?

Хильда появилась в дверях; передник топорщился на ее груди, как надутый парус.

– В чем дело, папа? Я пытаюсь прибрать в кухне. – Она неуверенно шагнула вперед, озираясь, словно оказалась в звериной берлоге. – Дом утопает в грязи.

– Забудь об этом. Куда подевалась твоя сестра? У нее опять неприятности?

– У Энн неприятности?

– Об этом я тебя и спрашиваю. Ты видишь ее чаще, чем я. Да и весь город тоже.

– Ты сам виноват, что не видишься с ней. Насколько я знаю, у нее нет никаких неприятностей.

– Ты говорила с ней недавно?

– На этой неделе нет. А на прошлой мы ходили вместе на ленч.

– Когда? – спросил я.

– В среду.

– Она не говорила, что бросает работу?

– Нет. Она уволилась?

– Очевидно, – ответил Майер. Он подошел к телефону, стоящему на столе в углу комнаты, и набрал номер.

Хильда с тревогой посмотрела на меня:

– Что-то случилось с Энн?

– Не будем делать поспешных выводов. У вас нет поблизости ее недавней фотографии?

– Дома есть. Не знаю, есть ли у отца. Сейчас посмотрю. Она быстро двинулась к двери, словно ей хотелось поскорее выйти из комнаты.

Майер положил трубку. Он повернулся ко мне и беспомощно развел руками.

– Энн не отвечает. А Керриган не знает, где она?

– Говорит, что не знает.

– Думаете, он лжет?

– По-моему, так думает его жена.

– Не говорите мне, что она прозрела после стольких лет. Я думал, он окончательно заморочил ей голову.

– Ну, не знаю, – осторожно отозвался я. – Кто вообще такой этот Керриган?

– По-моему, жулик. Приехал в город в конце войны, работал на военной базе – кажется, в отделе информации. Тогда он был моложе, и многие девушки клевали на униформу. Энн была не единственной. – Поняв, что сболтнул лишнее, он поспешно продолжал: – Взять хотя бы девушку, на которой он женился, – дочь судьи Крейга. Она принадлежит к одной из лучших семей города, но Керриган быстро заставил ее плясать под его дудку. В первый же год после свадьбы он продал ранчо Крейга и занялся торговлей недвижимостью, потом спиртным и наконец решил переключиться на мотель. Керриган не бизнесмен. Когда он начал собственное дело, я думал, что он продержится не больше пяти лет. Ну, ему удалось протянуть семь.

– И каков же его доход?

– Насколько я слышал, паршивый.

– Груз бурбона на семьдесят тысяч долларов – большой заказ для человека с низкими доходами.

– Самый большой, какой я принимал от него. Но это не мое дело. Мне говорят, что нужно перевезти, и я перевожу.

– Вы обеспечивали все его перевозки?

– Да, насколько я знаю.

– А ему было известно, какого шофера вы собираетесь отправить в рейс?

– Думаю, да. Тони единственный имел страховку на такую сумму. – Его маленькие глазки устремились на меня из-под косматых седых бровей. – О чем вы думаете, приятель? Что Керриган украл собственное виски?

– Может, и так.

– Если бы я заподозрил такое, то вырезал бы у него печенку и съел ее на завтрак.

– Еще рано планировать меню, – заметил я. – Мне нужно побольше фактов. А в данный момент – получить от вас сотню долларов.

– Черт возьми, а я-то думал, что вы про это забыли.

Майер повернулся ко мне спиной, но я успел увидеть пачку денег, которую он вытащил из кармана куртки. Ей можно было оглушить бронтозавра. Сунув пачку назад и застегнув карман, он неохотно протянул мне две пятидесятидолларовые купюры.

– Что-нибудь еще?

– Вообще-то да. У вашей дочери Энн раньше бывали неприятности?

– Ничего серьезного. Обычная чепуха. – Он говорил словно оправдываясь. – Понимаете, Энни росла без матери. Мы с Хильдой делали все, что могли, но нам не всегда удавалось ее контролировать. В школе она водилась с легкомысленной компанией, а когда пошла работать, то тратила больше, чем зарабатывала. Мне пришлось пару раз брать ее на поруки.

– Сколько времени она работала у Керригана?

– Три-четыре года. Энн начала как секретарша, а потом он отправил ее на юг, на курсы менеджмента, чтобы она могла заниматься его мотельным бизнесом. Я хотел, чтобы она вернулась домой и вела мои дела, но для Энни этого было недостаточно. Она заявила, что хочет жить собственной жизнью. Ну и получила ее.

– Какую именно?

– Меня об этом не спрашивайте. – Майер тяжело пожал плечами. – Энни оставила меня, когда ей было пятнадцать, и с тех пор я ее почти не видел. Я встречаюсь с ней, только когда ей что-то от меня нужно.

Он шаркая подошел к камину и остановился, глядя на кучу золы. Свет лампы на потолке падал ему на голову.

– Энни никогда обо мне не заботилась, да и Хильда тоже. Конечно, Хильда приходит ко мне раз в два-три месяца. Возможно, ее заставляет муж, так как рассчитывает унаследовать мой бизнес. Ну, этому ублюдку придется подождать. – Майер повернулся и заявил громким хриплым голосом: – Я собираюсь прожить до ста лет.

– Мои поздравления.

– По-вашему, это смешно?

– Я и не думал смеяться.

– Смейтесь, если хотите. Я происхожу из семьи долгожителей, так что буду смеяться последним. Гробовщикам до меня еще долго не добраться. – Внезапно он отвлекся от рассуждений о самом себе. – Так что там такое с Энни? Она замешана в эту историю?

– Это ваша идея, а не моя. Может, в этом что-то и есть. Она близка с Керриганом и, насколько я понимаю, была весьма близка с Акистой.

– Вы понимаете неправильно. Тони действительно волочился за ней, но она и смотреть на него не могла. Энни боялась его. Как-то в прошлом году она пришла сюда ночью, потому что хотела...

– Хотела чего?

– Защиты. Этот парень досаждал ей – просто покоя не давал. Я предложил уволить его и выгнать из города, но Энни и слушать не пожелала. По-своему она добрая девочка. Поэтому я дал ей то, что она просила.

– Оружие?

– Да, мой старый револьвер 38-го калибра. – Он понял мой молчаливый вопрос. – Энни не стреляла в этого парня, если вы об этом думаете. Она хотела только защититься от него. Это доказывает, что Тони ничего для нее не значил.

– А Керриган?

– Об этом я не знаю. – Но в его глазах мелькнуло смущение.

– Они что, жили вместе?

– Очевидно. – Ответ дался ему с трудом. – В прошлом году я слышал, что он оплачивает ее квартиру.

– О ком ты говоришь? – спросила Хильда, появившись в дверях.

Майер покосился на нее, мотнув головой, как бык.

– Об Энни и Керригане.

– Это ложь. – Она подошла к нам; ее лицо было бледным и напряженным. – Тебе должно быть стыдно болтать такое. Люди в этом городе готовы рассказывать друг о друге что угодно.

– Мне стыдно, но не за себя. Как я мог ее остановить?

– Нечего было останавливать. – Хильда обернулась ко мне: – Все это просто сплетни. Энни не стала бы связываться с женатым мужчиной.

– Я слышал совсем другое, – возразил старик.

– Придержи свой грязный язык! – Она зашипела на него, как сердитая кошка. – Энн хорошая девочка, хотя ты сделал все, чтобы ее испортить.

Майер побагровел и шагнул к ней.

– Лучше тебе придержать язык!

Между ними словно сверкнула молния ненависти. Старик угрожающе расправил плечи. Хильда подняла руку, прикрывая искаженное страхом лицо. В руке она держала глянцевый бумажный прямоугольник.

Майер вырвал у нее фотографию.

– Где ты это взяла?

– Она торчала за зеркалом твоего бюро.

– Держись подальше от моей комнаты!

– С удовольствием. Там воняет, как в медвежьей берлоге.

Майер уставился на снимок, прикрывая его ладонью, как горящую спичку. Я попросил показать мне его. Он протянул мне фотографию с такой же неохотой, как деньги.

Снимок изображал девушку, сидевшую на пляже у большого белого валуна, вытянув ноги, словно она любовалась их формой. Ветер развевал темные локоны вокруг ее смеющегося лица. Она походила на сестру, хотя была красивее. Но с девушкой, которую я видел с Керриганом, у нее не было ничего общего.

– Какого цвета у нее волосы, миссис Черч?

– Рыжевато-каштановые, немного светлее моих.

– А сколько ей лет?

– Дайте подумать... Энн на семь лет моложе меня – значит, ей двадцать пять.

– Это недавний снимок?

– Более или менее. Брэндон сфотографировал ее прошлым летом в Писмо-Бич. – Она посмотрела на отца с холодным любопытством. – Не знала, что ты хранишь этот снимок.

– Ты многого не знаешь.

Зеленые глаза женщины окинули его задумчивым взглядом. Старик подошел к столу в углу комнаты и стал набивать трубку табаком из полуфунтовой банки. Где-то снаружи заурчал автомобиль.

Хильда подняла голову и направилась к окну.

– Должно быть, это Брэндон. – На улице блеснули ары и тут же исчезли. – Нет, не он. Разве ты не говорил, что он заедет за мной? – спросила она у отца.

– Если сможет. Он очень занят.

– Пожалуй, я возьму такси. Уже поздно.

– Это обойдется в два доллара, – поморщился старик. – Я бы отвез тебя сам, но не могу отходить от телефона. Почему бы тебе не взять старый «шевроле»? Я им не пользуюсь.

– С удовольствием вас подброшу, – предложил я.

– Вы очень любезны, но я не могу...

– Еще как можешь, Хильда. Мистер Арчер не возражает. Он все равно собирался уходить.

Она беспомощно пожала плечами. Майер бросил на меня довольный взгляд. Ему удалось хоть что-то получить за свои деньги.

– Спокойной ночи, Хильда. Спасибо, что зашла.

Он остался в углу, точно усталый старый бык в своем querenzia[2]2
  Стойло (исп.).


[Закрыть].

Глава 7

Я проехал задним ходом мимо ржавых останков машин на стоянке и свернул на восток к центру города. Хильда громко вздохнула, как будто долго сдерживала дыхание.

– Я прихожу к нему с самыми лучшими намерениями, но мы всегда ссоримся. Сегодня из-за Энн, в следующий раз из-за чего-то еще...

– С ним нелегко, верно?

– Да, особенно нам. Энн вообще не могла с ним ужиться. Я ее не порицаю. У нее достаточно причин... – Она не окончила фразу и сменила тему: – Мы живем у холмов, на окраине города, мистер Арчер. Боюсь, что туда ехать далековато.

– Ничего. Я так или иначе хотел побеседовать с вами наедине.

– О моей сестре?

– Да. Раньше бывало, чтобы она вот так исчезала на неделю?

– Один или два раза. Но меня она предупреждала.

– Вы с ней очень близки, не так ли?

– Да, мы всегда дружили. Не то что некоторые известные мне сестры, которые постоянно ссорятся. Хотя она куда красивее меня...

– Я бы этого не сказал.

– Вам незачем быть галантным. Я знаю, что Энн красавица, а я – нет. Но это никогда нам не мешало. Она ведь гораздо моложе меня, и мне не из-за чего было с ней соперничать. Я была скорее ее тетей, чем сестрой. Мама умерла, рожая Энн, и мне пришлось ее воспитывать.

– А это было нелегко?

– Вовсе нет. Не слушайте папу. Он всегда был предубежден и верил всему плохому, что говорили об Энн. В этой грязной сплетне о ней и мистере Керригане нет ни крупицы правды.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Я бы знала, если бы это было правдой. Энн работала у мистера Керригана – и ничего больше.

Я затормозил у ряда машин, ожидавших светофора на перекрестке с главной улицей. На освещенном тротуаре толпились одинокие мужчины, парочки и группы скучающих юнцов. Женщин без мужского эскорта нигде не было видно.

– Езжайте по этой улице, – сказала Хильда. – Я покажу вам, где свернуть.

Зажегся зеленый свет, и мы покатили по испещренному выбоинами асфальту.

– А где живет ваша сестра?

– У нее коттедж в Бугенвиллия-Корт, номер три. Это недалеко отсюда, на Лос-Баньос-стрит.

– Может, я загляну туда позже. Вряд ли у вас есть ключ?

– Ключа у меня нет. А зачем он вам?

– Чтобы взглянуть на ее вещички. Они могут объяснить, куда она уехала и почему.

– Понятно. Ну, вас сможет впустить управляющий.

– А вы даете мне разрешение?

– Конечно. – Она молчала, пока мы пробирались по скудно освещенным улицам к окраине города. – Как вы думаете, мистер Арчер, куда уехала Энн?

– Я собирался спросить об этом у вас. Понятия не имею, если вы не ошибаетесь насчет нее и Керригана.

– Я не могу ошибаться, – отозвалась она. – Почему вы все время к этому возвращаетесь?

– Когда исчезает женщина, приходится искать мужчину в ее жизни. У нее их было много?

– Порядочно. Я не подсчитывала их.

Ее голос звучал резко, и я заинтересовался, действительно ли она не испытывала ревности.

– Энн могла сбежать с кем-нибудь из них?

– Сомневаюсь. Энн не доверяет мужчинам. Зная отца, этому не приходится удивляться. Она и слышать не желает о замужестве и больше всего ценит независимость.

– Ваш отец сказал, что Энн покинула дом в пятнадцать лет. Значит, она уже лет десять живет самостоятельно?

– Не совсем. Она оставила его, когда ей было пятнадцать, после... после ссоры с ним. Но мы с Брэндом поселили ее у себя до окончания школы. Потом Энн нашла работу и стала жить сама по себе. Мы пытались оставить ее у нас, но, как я говорила, она очень независимая.

– А из-за чего она поссорилась с отцом? Вы что-то говорили о том, что он ее портил.

– Разве? Ну, я имела в виду не совсем это. Отец ужасно с ней поступил. Не спрашивайте, как именно. – Эмоции душили ее, словно кровь, хлынувшая из горла. – Большинство мужчин в этом городе сущие варвары во всем, что касается женщин. Для девушек это ужасное место. Все равно что жить среди дикарей.

– Неужели все так плохо?

– Хуже некуда. – Внезапно она закричала: – Ненавижу этот город! Знаю, что так нельзя говорить, но иногда мне хочется, чтобы землетрясение стерло его с лица земли!

– Из-за неприятностей между вашей сестрой и отцом?

– Да я и не думала о них, – отмахнулась она.

Я посмотрел на нее. Хильда сидела неподвижно; ее глаза казались совершенно черными на бледном лице. Она приподнялась и наклонилась ко мне.

– Здесь сворачивайте налево. Простите. Боюсь, отец расстроил меня куда сильнее, чем мне казалось.

Дорога вилась спиралью среди невысоких холмов, застроенных домами. Это был хороший жилой пригород, где люди могли отвернуться от унылого настоящего и заглянуть в более радостное будущее. Большинство домов были новыми и современными, поэтому с трудом вписывались в ландшафт. Под плоскими выступающими крышами виднелись бетонные стены с освещенными окнами.

Я свернул на асфальтированную дорожку и остановился. Дом Хильды походил на другие, за исключением того, что в окнах не было света. Женщина смотрела на темное низкое здание, словно это был опасный лабиринт, через который ей предстояло пробираться.

– Вы здесь живете?

– Да. – В ее голосе послышалась трагическая нотка. – Простите. Мне не следовало говорить об этом, но я боюсь туда входить.

– Боитесь? Чего?

– Чего боятся люди? Смерти. Других людей. Темноты. Я боюсь темноты. Доктор назвал бы это никтофобией, но знание названия болезни не помогает от нее избавиться.

– Если хотите, я войду с вами.

– Очень хочу.

Я подал ей руку, и мы двинулись по мощеной дорожке. Хильда держалась смущенно, стараясь идти подальше от меня, словно ей было неловко опираться на руку мужчины. Но в дверях, коснувшись меня бедром и грудью, она взяла меня за обе руки и провела в темный холл.

– Не уходите.

– Но я должен идти.

– Пожалуйста, не оставляйте меня одну. Я ужасно боюсь. Потрогайте, как бьется сердце.

Хильда с такой силой прижала мою руку к своему боку, что кончики моих пальцев утонули в ее мягкой плоти, коснувшись ребер. Сердце действительно колотилось от страха или другой сильной эмоции.

– Видите? Я боюсь. Мне так много ночей пришлось провести одной.

Я чмокнул ее и отодвинулся.

– Вы всегда можете включить свет. – Я пошарил по стене в поисках выключателя.

– Нет. – Хильда убрала мою руку. – Я не хочу, чтобы вы видели мое заплаканное лицо. Я и так не слишком красива.

– Вы достаточно красивы для всех практических целей.

– Нет. Вот Энн в самом деле красивая.

– Об Энн я ничего не знаю. Я никогда ее не встречал. Спокойной ночи, миссис Черч.

– Спокойной ночи, – ответила она после паузы. – Не хочу снова извиняться, но на минуту я потеряла голову. Брэндон часто работает допоздна. Когда он вернется, со мной будет все в порядке. Спасибо, что подвезли меня.

– Не стоит благодарности.

– Если увидите Энн, сразу дайте мне знать.

Я пообещал это сделать и поехал назад в город.