Текст книги "Глаза истины: тень Омбоса. Часть 2. Чёрная пирамида"

Глава 102

Сидевшая в тени колонны Алиса Маркова прижалась к холодному камню, время от времени с опаской выглядывая из своего укрытия. Ничего подозрительного она не видела: территория раскопок, залитая яркими лучами африканского солнца, выглядела безмятежной.

Возникший рядом Альберт Ряховский заставил её вздрогнуть. Начальник выглядел всерьёз обеспокоенным.

– Куда подевался Ратцингер? Ты его не видела?

Застигнутая врасплох, Алиса растерянно хлопала глазами.

– Нет, а должна была?

– Он сказал, что проведает остальных и направился ко входу в подземелье.

У Алисы перехватило дыхание.

Что творит этот проклятый немец?!

– Нужно найти его, – вырвалось у девушки.

– Вот именно…

Начальника оборвал на полуслове звук упавшего неподалёку предмета. Напоминало стук, с каким на землю шлёпается мешок картошки.

Храня гробовое молчание, Ряховский и Алиса двинулись в сторону звука, стараясь производить как можно меньше шума и держаться за ящиками с оборудованием экспедиции.

– Ты что здесь делаешь?! – раздался зычный мужской голос. Вопрос был задан на английском.

Притихнув на секунду, Алиса и Ряховский спрятались за ближайшим к говорившему ящиком. Выглянув, они увидели пугающую картину.

Штефан Ратцингер лежал на спине, подняв перед собой руки в примирительном жесте. Над ним навис здоровяк в бронежилете и камуфляжных штанах. Его автоматическая винтовка чёрной змеёй смотрела прямо в лоб Ратцингеру. На рукаве мужчины Алиса рассмотрела нашивку частной охранной организации, входившей в состав фонда «Крылья Исиды».

Похоже, Ратцингер в приступе любопытства наткнулся на охранника, патрулировавшего территорию вверенного ему объекта. Наличие на раскопках вооружённой охраны нисколько не удивило Алису. Подверженный влиянию радикального исламизма Египет нередко был вынужден прибегать к услугам военных, полицейских и охранных фирм для нормального функционирования отелей, развлекательных центров и экскурсионных мероприятий на территории памятников древнеегипетской цивилизации. В былые времена даже на экскурсию в Карнак турист вынужден был отправляться в сопровождении вооружённых до зубов солдат. Каждый раз, увидев реальное оружие в непосредственной близости от себя, многие туристы начинали нервничать, и правительство Египта, как только ситуация в стране стабилизировалась, было вынуждено отказаться от подобных мер по обеспечению безопасности.

Но не везде.

– Я просто турист! – воскликнул немец также на английском. – Я немного заблудился!

– Хватит врать! – гаркнул охранник, уперев ствол винтовки Ратцингеру в лоб и при этом стараясь разглядеть лицо пришельца. Брови верзилы поползли вверх, в глазах промелькнула искра узнавания. – Это ты…

– Что?! – шёпотом сказал Ряховский. – Он его узнал?!

Ратцингер лихорадочно закивал.

– Вам говорили про меня, да? – в его голосе звучала надежда.

Алиса непроизвольно переглянулась с Ряховским и прочитала в его глазах не меньшее изумление, чем испытала сама.

Ратцингер знаком с этим типом?

Охранник секунду помолчал в замешательстве, не сводя с немца оружия, а потом, усмехнувшись, произнёс:

– Да, наслышаны. Ты пытался связаться с нами ещё в Москве, но тебе отказали.

Ответ поверг Ратцингера в шок. Алиса поняла, что он рассчитывал на совершенно другой исход. Дуло винтовки сильнее упёрлось в лоб немца.

Не спуская глаз с охранника, Ряховский лихорадочно соображал, каким должен быть их с Алисой следующий шаг. Тем временем девушка старалась переварить услышанное: Ратцингер знает здоровяка ещё с Москвы…

– Но я мог бы вам пригодиться! – взмолился он, поднимая руки ещё выше. – Не убивайте, прошу.

– Жрец сказал, что ты недостоин… – безапелляционно заявил страж. – Мы обо всем позаботились и без тебя.

Что он такое говорит?!

После упоминания жреца сомнений не оставалось: перед ними был очередной сеттит.

Винтовка благодарно щёлкнула, переведённая в боевую готовность. Алиса в ужасе прижала ладони ко рту, силясь не закричать.

Ряховский действовал мгновенно. Выскочив из укрытия, он нацелил пистолет на охранника и всадил ему две пули в голову. Брызнула кровь, от черепа откололись большие куски. В следующую секунду руку уже мёртвого охранника повело чуть в стороны, палец рефлекторно надавил на спуск. Короткая очередь ударила в землю у самого уха Ратцингера. Затем верзила завалился на левый бок и рухнул замертво рядом с немцем.

Алиса тут же подбежала к Ратцингеру и склонилась над ним. Штефана сотрясала крупная дрожь. Он только что едва не умер, смерть была в считанных миллиметрах от него. Не понимая, что сам делает, он прильнул к Алисе и крепко обнял её за плечи.

– Майн гот…

Рядом с ними сел Ряховский.

– Вы целы, Ратцингер?

– Вы меня едва не убили! – вскричал немец, одарив федерала испепеляющим взглядом.

– А мне кажется, жизнь спас, – возразил Ряховский.

– Если бы Альберт Рудольфович не выстрелил, то он бы вас точно убил, – вступилась за шефа Алиса, обрадовавшаяся, что тот принял подобное решение в самый подходящий момент.

– Ага, только меня чудом не задели пули!

– Но не задели же, Ратцингер, верно? – усмехнулся Ряховский, пытаясь приободрить напуганного немца. – История не терпит сослагательных наклонений, вам ли не знать? И вообще, что это был за разговор у вас такой интересный?

Ратцингер на секунду опешил, но потом довольно быстро нашёлся.

– Я забалтывал его, чтобы не оказаться убитым на месте! Когда он меня узнал, я понадеялся, что смогу внушить ему, будто меня послали к ним на объект в качестве специалиста по древностям… Что я с ними заодно, и он меня отпустит. Но как видите, не особо удалось.

– Ладно, – покачал головой Ряховский. – Допустим, я вам поверю…

В ответ Ратцингер пробурчал что-то неразборчивое. Федерал оглянулся вокруг. За забором послышались шаги нескольких пар ног и голоса, переговаривавшиеся на арабском.

– Стрельба привлекла внимание… – проговорила Алиса, пытаясь понять, откуда возникнет новая угроза.

– Скорее, вернёмся к храму, – махнул рукой назад Ряховский. – Надо предупредить остальных. Сеттиты уже здесь и выдают себя за сотрудников археологического фонда.

– И сами же откапывают храм, который может хранить указание на их же тайное логово?

– Не откапывают, а наоборот, – поправил Ряховский. – Заметают следы. Избавляются от тех, кто может разгласить правду.

Поднявшись на ноги, он жестом приказал обоим пошевеливаться. Алиса помогла Ратцингеру подняться, и беглецы быстрым шагом, пригнувшись, двинулись обратно, в храм ветра.

Шеф, вы идиот!

Алиса смерила шагавшего рядом Ратцингера оценивающим взглядом. Она удивилась, что ему удалось провести Ряховского, но только не её. Из слов начальника, правда, вовсе не следовало, что он полностью поверил словам немца.

Успевшая повидать на этой работе не меньше обманщиков, чем Ряховский, Алиса Маркова чётко поняла одно. Штефан Ратцингер только что им нагло соврал.

Глава 103

В трёхстах метрах от Алисы Марковой в подземном храме Шу царили могильный холод и абсолютная темнота. С замиранием сердца Маргарита Романова двигалась по широкой лестнице, вырубленной прямо в скале, и постоянно принюхивалась, силясь уловить слабейший запах ядовитого газа. Однако никакой вони она не ощущала. Обёрнутые клейкой лентой края больно врезались в щеки и лоб. Было непривычно смотреть на окружающий мир через стенку пластиковой бутылки, быстро запотевающую у горловины при каждом выдохе.

Не надо дышать слишком глубоко, иначе я вообще ни черта не увижу.

Впереди неё с пистолетом наизготовку шагал Александр Ковальский, подпирая оружие кулаком с зажатым в нём фонариком.

– Похоже, работает, – протянула Марго, аккуратно спускаясь по полустёртым от времени ступеням вслед за федералом.

– У сероводорода есть довольно коварное свойство, – заметил Ковальский. – При низких концентрациях обонятельные рецепторы привыкают к запаху тухлых яиц, и впоследствии ты его уже совсем не чувствуешь. Мы сможем убедиться, что противогазы действительно герметичны, только в том случае, если выберемся отсюда невредимыми.

На это Марго лишь возмущённо хмыкнула.

Воодушевил, дядя Саша, спасибо тебе большое…

Спуск закончился, и, преодолев небольшую комнату, Ковальский и Марго вошли в огромный длинный зал. Лучи их фонарей прорезали тьму, пробуждая забытое всеми место ото сна. Никаких колонн впереди не было, лишь на голых стенах местами проступали древние уцелевшие барельефы. Пол был покрыт толстым слоем пыли, у самых стен в нём виднелись прорубленные отверстия. Марго не сомневалась, что именно через них в зал поступал сероводород.

Ковальский замер и поднял фонарь высоко над головой, чтобы осветить больше пространства. В дальнем конце зала из мрака проступили очертания огромной статуи мужчины, подпирающего руками потолок.

Шу, бог ветра.

Между его широко расставленных ног в получавшейся нише Марго смогла разглядеть нечто, похожее на маленькое святилище.

Приблизившись к Ковальскому, она прошептала, как будто опасаясь нарушить тишину этого древнего сооружения.

– Слишком просто, да?

– Для древних египтян, не имевших противогазов, этот зал оказался бы непреодолимым препятствием, – он бросил на девушку успокаивающий взгляд. – Но не для нас с тобой. Идём.

Отстранившись от неё и снова вскинув пистолет, Ковальский широкими шагами двинулся по направлению к алтарю. Марго старалась от него не отставать.

Позади неё раздался шорох и как будто несколько быстрых шлёпающих шагов. Вскрикнув от неожиданности, Марго обернулась и направила фонарь прямо перед собой. В пятне света предстали древние каменные стены, пол и потолок, вдали показалась лестница.

Никого. Никакого движения.

– Марго? Что там такое? – лейтенант остановился, развернулся и сделал несколько шагов к ней, не ослабляя хватки на пистолете.

– Показалось, похоже… – пробормотала она и двинулась к алтарной части храма.

Ковальский одарил её укоряющим взглядом и покачал головой. Марго поняла, что он прав: у них нет времени на всякие глупости. Но также весьма беспечно было бы с их стороны идти в глубь храма, который наверняка уже заняли враги. После того как их всех едва не убили в храме солнца, они не могли себе позволить неосторожность.

Маргарита и Ковальский миновали половину заполненного сероводородом зала. С такого расстояния девушка смогла разглядеть, что в нише в стене стоит небольшая статуэтка.

Всё в точности, как в храме солнца. Ратцингер всё верно понял.

Во тьме снова раздался шорох, и Марго, сдавленно охнув, тут же направила фонарь на источник звука. На долю секунды пятно света выхватило участок левой стены, а также пару чьих-то ступней, передвигавшихся по барельефам на манер ящерицы.

Только они принадлежали человеку.

В ту же секунду пара конечностей исчезла во тьме.

К несчастью, Марго не успела вскрикнуть, чтобы обратить на это внимание Ковальского. Девушка повела световое пятно дальше вдоль стены, затем вверх, назад, но ничего странного так и не увидела.

Неужто мне опять показалось?

– Марго, не отставай, – подгонял Ковальский.

Вместе они дошли до алтаря, и Марго невольно обомлела, увидев вблизи огромную статую Шу. Упираясь ладонями в потолок, бог ветра нависал над пришельцами, словно собирался вот-вот раздавить. Увиденное отдалённо напомнило Маргарите её собственные кошмарные сны. Только вот статуя Сета в них выглядела куда страшнее и опаснее.

– Всё чисто, – сказал Ковальский, проверив тёмные закоулки, образованные вплотную примыкавшими к стене ногами исполина. – Берём статуэтку и уходим. Пока нас не обнаружили археологи.

Кивнув, Марго наклонилась и протянула руку к алтарю. В этот момент на поясе Ковальского затрещала рация. Под сводами подземного храма этот звук казался оглушительным.

– … приём! – расслышала она слова, произнесённые голосом Ряховского.

– Вас слышу, приём, – отчеканил Ковальский, и оба вслушались.

– Повторяю… – голос на том конце рации звучал глухо и порой почти сходил на нет. – Фонд – это лишь прикрытие. За ним стоят сеттиты! Они здесь!

– Твою мать… – вырвалось у Ковальского, заворожённо слушавшего откровения начальника.

– Хватайте эту грёбаную статуэтку и уходите оттуда! Сейчас же!

Маргарита Романова почувствовала, как у неё задрожали колени.

Всё-таки она была права: всё не могло быть так просто.

Глава 104

Следователь Управления по собственной безопасности ФСБ Остап Афанасьев сидел в кресле и дожидался прихода своего помощника Георгия. Добросовестный и смышлёный юноша привлёк его внимание ещё несколько лет назад и, пользуясь особым доверием руководства, Афанасьев смог добиться того, чтобы заполучить Георгия к себе в подчинённые. С тех пор они исправно трудились вместе, и следователь никак не мог нарадоваться на расторопность, практичность и прозорливость своего протеже.

Дверь кабинета открылась – вошёл Георгий с толстой папкой под мышкой.

– Вызывали, Остап Борисович? – поинтересовался он спокойным голосом.

Ещё одна причина, по которой Афанасьев уважал молодого человека, – его умение держаться достойно и не скатываться в подобострастие.

– Да. Есть что доложить касательно моих поручений?

– Я связался с экспертами и лабораториями, сообщил о высокой приоритетности данной проверки по сравнению с остальными. Они отбросили все прочие дела и сосредоточились на нашем. Как результат, – он показал Афанасьеву папку, – даже ДНК-экспертизы с мест преступлений уже готовы.

– Отлично! – Афанасьев взял у Георгия отчёты и с немалой долей нетерпения всмотрелся в бумаги.

Георгий предусмотрительно собрал все материалы и рассортировал по тематике. Первыми он поместил выжимки из отчётов о вскрытии четырёх самых важных для следствия тел: Владимира Романова, Геннадия Рыжова, Игоря Нефёдова и неизвестного из Ордена Сета. Афанасьев по диагонали пробежал их и понял одну неутешительную вещь.

– Ничего нового, верно? – он поднял глаза на помощника. – Никаких неожиданностей?

– Никак нет, Остап Борисович. Романов совершил самоубийство, о чём говорят следы на шее от удавки. Рыжова перед смертью пытали, а затем… – Георгий запнулся. – Срезали кожу, когда он был ещё живой. Этим объясняется грубость работы того, кто проводил операцию. Он больше стремился сохранить нетронутой его кожу, нежели мягкие ткани под ней.

– А тот машинист, которого Ковальский с Романовой видели на Савёловском вокзале?

– Множественные травмы, причинённые в результате сдавливания упавшим вагоном поезда. У него не было шансов выжить. Но даже если бы им и удалось его спасти, после того как действие веществ, которые в него закачали сектанты, прошло, бедолага умер бы от болевого шока.

– Вот ведь изверги… – не сдержался Афанасьев и продолжил: – На Нефёдова напали и вырезали ему сердце. Оно было нужно для некоего ритуала. И затем этот самый культист…

– Единственный из всех, кто умер своей смертью, – мрачно произнёс Георгий. – Иронично, правда?

– И даже как-то подозрительно. А главное, настолько удобно. Как раз тогда, когда он мог бы много важного выложить об их организации, сектант просто умирает от разрыва сердца. Точно никаких следов ядов?

– Токсикология ничего не обнаружила, – покачал головой помощник Афанасьева. – Я догадывался, что вас это не убедит, поэтому потребовал перепроверить результаты. Всё подтвердилось.

Афанасьев раздосадовано вздохнул.

– И поскольку мы ничего о нём не знаем, то он нам теперь бесполезен. А жаль.

Перелистнув страницу, следователь приступил к изучению результатов криминалистических экспертиз.

– Сколько же тут образцов, боже мой, – сказал он, пролистывая однотипные бланки. – Вчера пролилось очень много крови.

– Образцов было достаточно, чтобы связать многие фрагменты воедино. Например, в святилище на Ваганьковском кладбище действительно проводилось несколько ритуалов, похожих на тот, который сектанты устроили в своём убежище незадолго до того, как туда ворвались наши люди. Криминалистам удалось собрать дюжину различных образцов. Сопоставив их с базой данных пропавших без вести, эксперты смогли установить личности некоторых жертв.

– Есть что-то заслуживающее особого внимания?

– Пока нет. Среди жертв были как мужчины, так и женщины. Причём зачастую мужчины числились пропавшими гораздо дольше женщин. Думаю, логично предположить, что они добровольно вступили в Орден, ушли из мирской жизни и могли спустя несколько лет после своего официального исчезновения стать жертвами ритуала в том склепе.

Тело Афанасьева, несмотря на духоту в кабинете, пробила дрожь.

– Господи боже… Чем больше мы узнаём об этих «сеттитах», тем больше я понимаю, что исламские террористы по сравнению с ними – зайчики.

Снова вернувшись к веренице отчётов, Афанасьев окунулся в море повседневных для всякого расследования улик: отпечатки пальцев, образцы крови, волокна, волосы и прочее. От всего этого многообразия у него довольно скоро зарябило в глазах. Отстранившись, следователь уставился на папку, заинтригованный её содержимым, но несколько утомлённый обилием информации.

– Что-нибудь интересное по остальным экспертизам? – почти с мольбой спросил он у Георгия.

Тот склонился над столом начальника, присмотрелся к тексту последнего открытого Афанасьевым отчёта и уверенно, как истинный автор созданной папки, пролистал чуть ближе к концу. Найдя нужную страницу, Георгий пододвинул папку к начальнику.

– Не столько интересное, сколько странное. Вот, взгляните на это.

Нахмурив брови, Афанасьев взглянул на выбранный молодым человеком лист. На странице слева он прочёл заголовок: «Самоубийство Романова».

Не сказав ни слова, следователь одним взглядом дал понять помощнику, чтоб тот внёс немного ясности.

– Мы тщательно осмотрели квартиру Владимира Романова и изъятые оттуда улики ещё раз, как вы и приказали, – сказал Георгий. – В основном обнаружилось ровно то, что описал в своих отчётах Ряховский. Но на момент его побега ещё не все экспертизы были проведены.

Заинтригованный Афанасьев глядел на своего помощника, не моргая.

– Вы обнаружили в квартире следы Маргариты Романовой? Или Штефана Ратцингера?

– Кроме тех, что они оставили при визите вместе с Ряховским, нет. Но я вовсе не об этом.

Георгий постучал пальцем по листу с отчётом.

– На ножке стула, на котором стоял Владимир Романов перед тем, как повеситься, нашли эпителиальные клетки. Специалисты из нашей криминалистической лаборатории выделили из них ДНК. В базе данных такой ДНК-профиль отсутствует, так что мы не смогли установить личность этого человека. Ясно лишь одно: образец принадлежит мужчине и не совпадает с ДНК ни самого Владимира Романова, ни кого-либо из членов следственной группы.

Афанасьев почувствовал, что его бросило в холодный пот. Не может этого быть! Он же только что читал отчёт о вскрытии, и вывод напрашивался сам собой…

– В квартире был ещё кто-то.

Георгий кивнул.

– И этот кто-то выбил из-под Романова стул. Скорее всего в момент удара у неизвестного задралась штанина, и он коснулся ножки стула оголённой кожей, оставив нам зацепку.

Отложив бумагу, Афанасьев вытер пот со лба и, нахмурившись, уставился в пространство.

– Но эпителий мог попасть туда и раньше…

Афанасьев был вынужден признать очевидное: его исходная версия рассыпалась в прах. Гибель одного из их лучших сотрудников могла и не быть результатом самоубийства. Кто-то помог ему отправиться на тот свет, симулировав суицид.

– Это ещё не всё, – добавил Георгий.

– Ну давай, добей меня…

– Эпителий на ножке стула из квартиры Романова совпадает с образцом неизвестной ДНК, которую мы нашли в кабинете Нефёдова после его убийства.

Тут уж Афанасьев был вынужден присвистнуть.

– Вот те на… А откуда там кровь взялась?

– Очевидно, убийца поранился о лезвие во время борьбы. Это часто случается, если в ход идёт нож. При попытке зарезать жертву убийца сам зачастую ранит себя.

Повисло напряжённое молчание.

– Значит, Романова и Нефёдова убил один и тот же человек… – мрачно заключил следователь. – И Ряховский с командой тут вроде как ни при чём…

– Это их не оправдывает, Остап Борисович. Люди из группы Ряховского могли быть информаторами и не участвовать в убийствах…

Но Афанасьев его уже не слушал. Мысли теснились в мозгу, угрожая разорвать его в клочья.

– Так вот и найди мне доказательства того, что они к этому причастны! – рявкнул следователь, ударив кулаком по стулу. – И не возвращайся, пока хоть что-то на них не откопаешь! Это приказ.

Дождавшись, когда за удивлённым и даже напуганным помощником захлопнется дверь, разъярённый Афанасьев прикрыл лицо руками. Расследование обещало затянуться и оказалось не столь простым, каким он себе представлял.

Следователь откинулся на спинку кресла и открыл ключом нижний ящик письменного стола. Достал фляжку и пригубил в надежде успокоиться.

Это сумасшедшее дело начинало действовать ему на нервы.

Однако в любом случае выводы, к которым пришёл Афанасьев, были неутешительны.

По окончании следствия кого-то посадить всё-таки придётся. И Альберт Ряховский своими действиями уже предопределил, кто окажется за решёткой.