Текст книги "Бог есть. Как самый знаменитый в мире атеист изменил свои взгляды"

Энтони Флю, Рой Варгезе
Бог есть. Как самый знаменитый в мире атеист изменил свои взгляды

Antony Flew with Roy Abraham Varghese

THERE IS A GOD:

How the World’s Most Notorious Atheist Changed His Mind

© Published by arrangement with HarperOne, an imprint of HarperCollins Publishers

© Кучма А.Е., перевод на русский язык, 2019

© ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Предисловие

«Знаменитый атеист поверил: один из главных атеистов мира отныне верит в Бога на основании науки!» История под этим заголовком, 9 декабря 2004 года опубликованная в Associated Press[1]1
  Associated Press (сокр. AP) – одно из крупнейших международных информационно-новостных агентств. Основано в мае 1846 года в Нью-Йорке. (Здесь и далее примечания переводчика.)


[Закрыть], гласила: «Британский профессор философии, пятьдесят с лишним лет защищавший атеизм, изменил свое мнение. Теперь он верит в Бога на основании научных фактов, в той или иной степени. Смотрите видео от четверга». В мгновение ока это объявление стало сенсацией в СМИ и вызвало шквал сообщений и комментариев по всему миру, на радио и телевидении, в газетах и на сайтах. Событие вызвало такой резонанс, что AP посвятило этой истории следующие два выпуска. Героем истории и вытекающих из нее многочисленных дискуссий был профессор Энтони Флю, автор более чем тридцати философских трудов, которые на протяжении полувека помогали определять программу развития атеизма. Его «Теологию и фальсификацию» – исследование, впервые представленное в 1950 году на собрании в Oxford University Socratic Club[2]2
  Oxford University Socratic Club (или просто “Socratic Club”) – клуб в Оксфордском университете; открытый форум для обсуждения проблемных вопросов религии и христианства в частности.


[Закрыть] под председательством К. С. Льюиса, – за последнее столетие переиздавали чаще всех прочих философских работ. Сейчас, впервые за все время, он делится свидетельствами и доводами, убедившими его изменить свою точку зрения. Эта книга, в некотором смысле, – завершающая часть всей истории.

Я сыграл в ней совсем небольшую роль: помог организовать симпозиум и выпустить итоговое видео, в котором Тони Флю сообщил о том, что позднее в шутку называл своим «обращением». А так я с 1985 года помогал устраивать конференции, на которых он яро отстаивал атеизм. Так что данная работа лично для меня – вершина пути, начатого двадцать лет тому назад.

Любопытно, что история из AP вызвала истерию среди атеистов. Один атеистический сайт поручил корреспонденту раз в месяц сообщать все новости, которые касаются отпадения Флю от истинной веры. По свободомыслящей блогосфере разлетелись безосновательные нападки и ребяческие карикатуры. Те, кто выражал недовольство по поводу инквизиции и сожжения ведьм, теперь с упоением вытравляли ересь в своих рядах. Приверженцы терпимости ее не проявили. А религиозные фанатики, видимо, утратили монополию на догматизм, бескультурье, фанатичность и паранойю.

Однако свирепая толпа неспособна переписать историю. А место Флю в истории атеизма превосходит все, что могут предложить атеисты наших дней.

Флю в истории атеизма

Не будет преувеличением сказать: за минувшее столетие ни один известный философ не разработал столь систематической, всесторонней, оригинальной и влиятельной концепции атеизма, как та, что предстает перед нами в антибогословских работах, написанных Энтони Флю за полвека. До Флю основными апологетами атеизма были мыслители эпохи Просвещения, такие как Дэвид Юм, и немецкие философы XIX столетия: Артур Шопенгауэр, Людвиг Фейербах и Фридрих Ницше.

Вы спросите: а как же Бертран Рассел – по его собственным словам, формальный агностик, чему поверить невероятно сложно, ибо вел он себя как явный атеист? А как же сэр Альфред Айер, Жан-Поль Сартр, Альбер Камю, Мартин Хайдеггер? Ведь они все были атеистами XX столетия и начали писать раньше Флю? Рассел, и это вполне очевидно, не создал ничего, кроме нескольких спорных памфлетов, содержащих его скептические взгляды и его презрение к организованной религии. Его «Религия и наука», а также «Почему я не христианин»[3]3
  Russell, Bertrand. Religion and Science; Russell, Bertrand. Why I Am Not a Christian.


[Закрыть] были просто сборниками статей – он так и не предложил систематической философии религии. В лучшем случае он обратил внимание на проблему зла и стремился опровергнуть традиционные доказательства существования Бога, не предлагая новых. Айер, Сартр, Камю и Хайдеггер, все как один, стремились создать некий особый способ вовлечения в философский диспут, что, как следствие, вылилось в отрицание Бога. У них была своя система мышления, и атеизм стал ее побочным продуктом. Чтобы принять их атеизм, вам необходимо сперва принять их систему. Нечто похожее можно сказать и о более поздних нигилистах вроде Ричарда Рорти и Жака Деррида.

Конечно, и в поколении Флю были известные философы-атеисты. Уиллард Куайн и Гилберт Райл – яркий тому пример. Но никто из них не предпринял шаги к развернутому изложению доводов в поддержку своих убеждений. Почему? Просто в большинстве случаев профессиональным философам тех времен не хотелось марать их утонченные руки, предаваясь столь низменным и даже вульгарным спорам. В других случаях они просто осторожничали.

Разумеется, и позже иные философы отвергали традиционные доводы в пользу существования Бога и критиковали их. В этот список входят многие – от Пола Эдвардса, Уоллеса Мэтсона, Кая Нильсена и Пола Куртца до Дж. Л. Маки, Ричарда Гейла и Майкла Мартина. Но их работы не изменили программу и основу спора, в отличие от новаторских публикаций Флю.

Но где следует искать уникальность атеизма Флю? В таких трудах, как «Теология и фальсификация», «Бог и философия» и «Презумпция атеизма», он разработал новые доводы против теизма, которые, следует отметить, легли в основу плана последующей философии религии. В «Теологии и фальсификации» он поднял вопрос о том, могут ли религиозные утверждения претендовать на значимость (это особо подчеркивает его часто цитируемое выражение «смерть от тысячи оговорок»); в «Боге и философии» доказывал, что спор о существовании Бога не может начаться, пока не утверждена обоснованность идеи о вездесущем и всезнающем духе; в «Презумпции атеизма» утверждал, что бремя доказывания лежит на теизме, а атеизм должен приниматься по умолчанию. В то же время он анализировал традиционные доводы в пользу существования Бога. Однако именно он пересмотрел всю систему своих взглядов – и это изменило всю природу спора.

В свете сказанного недавний отказ Флю от атеизма стал поистине историческим событием. Однако мало кто знал, что даже в атеистический период жизни Флю в какой-то степени был открыт для нового и реконструированного теизма.

Флю, логический позитивизм и возрождение рационального теизма

В этом весь парадокс. Флю отстаивал законность обсуждения богословских утверждений, бросал вызов философам от религии, требуя, чтобы те разъяснили свои убеждения, и тем самым помог рациональному теизму возродиться в аналитической философии после темной ночи логического позитивизма. Здесь уместно дать небольшую справку.

Логический позитивизм, как некоторые, возможно, помнят, представила в начале 20-х годов минувшего столетия европейская группа ученых «Венский кружок». В англоязычном мире эту философию продвигал А. Д. Айер в работе «Язык, истина и логика»[4]4
  Ayer, A.J. Language, Truth and Logic.


[Закрыть] (1936). Логические позитивисты считали значимыми лишь те утверждения, которые можно проверить через чувственный опыт или просто в силу их формы и значения используемых слов. Иными словами, утверждение значимо, если его истинность или ложность поддается проверке через эмпирическое наблюдение (например – научное исследование). Утверждения логики и чистой математики были тавтологиями:[5]5
  Тавтология (в логике) – высказывание, истинное всегда, даже если его аргументы по отдельности могут оказаться ложными.


[Закрыть] истинные по определению, они представляли собой всего лишь способ использования символов, не выражавших никакой истины о мире. И ничего больше нельзя было ни познавать, ни рассматривать логически. В сердце логического позитивизма лежит принцип верификации, согласно которому смысл любого суждения заключается в его проверке. В результате единственными значимыми утверждениями оказались те, что использовались в науке, логике или математике. Утверждения из области метафизики, религии, эстетики и этики были признаны в прямом смысле слова бессмысленными, поскольку их нельзя было проверить эмпирическим методом. Они не были обоснованными – равно как и необоснованными. Айер говорил, что абсурдно называть себя как атеистом, так и теистом, ибо утверждение «Бог есть» просто бессмысленно.

Сегодня многие вводные работы по философии связывают подход Флю в «Теологии и фальсификации» с айеровской логико-позитивистской критикой религии, поскольку оба подвергают сомнению значимость религиозных утверждений. Однако подобная картина ни в коей мере не отражала то, как понимал эту проблему сам Флю, – ни в прошлом, ни сейчас. Флю и не думал поддерживать позитивистский взгляд на религию – и более того, считал свою работу последним гвоздем в крышку гроба данного подхода к философии.

В 1990 году, на презентации, которую я организовал в честь сороковой годовщины со дня выхода «Теологии и фальсификации», Флю заявил:

Еще в студенческие годы меня все сильней разочаровывали и злили философские споры, которые, казалось, постоянно возвращались к логическому позитивизму, ярче всего изложенному в работе… “Язык, истина и логика”, и никогда не шли дальше… Идея обеих моих работ [две версии “Теологии и фальсификации” – первая, представленная в “Socratic Club”, и вторая, позже опубликованная в университете] одна и та же. Но вместо высокомерного заявления о том, что все слова верующих следует априори исключить из обсуждения как якобы нарушающие священный принцип верификации, который, как ни странно, выступает здесь в качестве светского откровения, я решил предложить более умеренное требование. Пусть верующие говорят сами за себя, по отдельности, друг за другом…

Эта история продолжается и в данной книге, где Флю вновь говорит о происхождении своего знаменитого труда:

В дни моего последнего семестра в Оксфорде вышла книга Айера “Язык, истина и логика” – и многие в “Socratic Club” уверились, что айеровскую ересь логического позитивизма (спор по поводу того, будто все религиозные суждения лишены познавательного значения) необходимо опровергнуть. Первая и единственная работа, которую я читал в “Socratic Club”, “Теология и фальсификация”, содержала, как я тогда считал, достаточное опровержение. Мне казалось, я одержал полную победу и для дальнейших споров просто нет места.

Как показала история философии, логический позитивизм действительно потерпел неудачу в 50-х годах из-за своей внутренней несогласованности. Более того, в статье для сборника, который я редактировал, сэр Альфред Айер лично заявил: «Логический позитивизм уже давно умер. Не думаю, что работа “Язык, истина и логика” по большей части истинна. По мне, так в ней полно ошибок. Она была важна в свое время… стала неким слабительным… Но если вдаться в детали, то в ней немало заблуждений, которые я исправлял или пытался исправить все последние пятьдесят лет» [1].

Во всяком случае, отход от логического позитивизма и новые правила дискуссии, предложенные Флю, вдохнули жизнь в философский теизм. За последние тридцать лет теисты создали множество значительных трудов с использованием аналитического подхода. В этой области работали такие философы, как Ричард Суинберн, Алвин Плантинга, Питер Гич, Уильям П. Элстон, Джордж Мавродес, Норман Кретцманн, Джеймс Ф. Росс, Питер ван Инваген, Элеонора Стамп, Брайан Лефтоу, Джон Холдейн и многие другие. Они рассматривали такие вопросы, как значимость утверждений о Боге и логическая связь божественных атрибутов, а также вопрос о том, обоснована ли должным образом вера в Бога, – то есть именно те, которые Флю поднимал в дискуссии, развитие которой стремился поддержать. Поворот навстречу теизму был также отмечен в статье, попавшей на обложку журнала Time в апреле 1980 года: «В результате тихой революции в мышлении и аргументации, которую вряд ли можно было предвидеть каких-нибудь два десятилетия назад, Бог обретает былую популярность. Еще удивительнее то, что это происходит… в академических кругах, среди философской элиты» [2].

«Новый атеизм», или Позитивизм возвращается

В свете этих исторических событий особый интерес представляет внезапное появление так называемого «нового атеизма». Возник он в 2006 году (это словосочетание в ноябре использовал журнал Wired). «Разрушая чары» Дэниела Деннета, «Бог как иллюзия» Ричарда Докинза, «Шесть невозможных вещей перед завтраком» Льюиса Уолперта, «Постижимая Вселенная» Виктора Стенджера и «Конец веры» Сэма Харриса (опубликована в 2004 году, а в 2006-м вышло ее продолжение, «Письмо к христианской нации»)[6]6
  Dennett, Daniel, Breaking the Spell; Dawkins, Richard, The God Delusion; Wolpert, Lewis, Six Impossible Things Before Breakfast; Stenger, Victor, The Comprehensible Cosmos; Harris, Sam, The End of Faith; Harris, Sam, Letter to a Christian Nation.


[Закрыть] – новые атеисты, разгневанные, безжалостные, шли стройной колонной. Самым примечательным в этих книгах был не уровень их аргументации (мягко говоря, посредственный), а уровень известности, которого они достигли, став бестселлерами и получив звание «новой» истории, явленной миру благодаря СМИ. Масла в огонь еще больше подлил тот факт, что авторы оказались настолько же велеречивыми и пылкими, насколько пламенными были их книги.

Главной мишенью этих книг была, вне всякого сомнения, организованная религия любого вида, времени и места. Как ни парадоксально, но сами книги звучат как фундаменталистская проповедь. А сами авторы, по большей части, звучат как проповедники, грозящие нам серой и огнем, и божественным возмездием, и даже концом света, если мы не покаемся в своей заблудшей вере и в связанных с ней деяниях. Там нет места для двусмысленности и деликатности. Только черное и белое. Либо вы во всем соглашаетесь с нами, либо вы остаетесь одни на стороне врага. Даже известные мыслители, проявляющие хоть малую симпатию к другой точке зрения, осуждаются как изменники. А сами провозвестники – это храбрые души, провозглашающие свое послание перед лицом неизбежной мученической смерти.

Но как эти работы и их авторы вписываются в большой философский спор о Боге, что длится уже несколько десятков лет?

Да никак.

Во-первых, они отказываются заниматься реальными проблемами, связанными с вопросом существования Бога. Никто из них даже не обратился к главным основам для постулирования божественной реальности. Деннет посвятил аргументам существования Бога семь страниц. Харрис – ни одной. Они не обратились ни к проблеме источника рациональности, воплощенной в структуре Вселенной; ни к проблеме жизни, понимаемой как автономная деятельная сила; ни к проблеме сознания; ни к проблеме понятийного мышления; да они даже не обратились к проблеме чувства собственной личности, своего «Я»! Докинз говорит о происхождении жизни и сознания как о «единичном» случае, вызванном «удачным стечением обстоятельств» [3]. Уолперт пишет: «Я нарочно [!] избегал любого обсуждения сознания, все еще по большей части плохо изученного» [4].О происхождении сознания Деннет, ярый физикалист[7]7
  Физикалист – сторонник физикализма, концепции, согласно которой истинность утверждений любой науки зависит от возможности перевести это утверждение на язык физики.


[Закрыть], однажды написал: «А затем произошло чудо» [5]. Никто из этих писателей не представил правдоподобного мировоззрения, способного объяснить существование рационально познаваемой Вселенной, которая подчиняется законам и дает нам возможность жить.

«Новый атеизм» – не что иное, как возвращение к логико-позитивистской философии, отвергнутой даже ее ярыми сторонниками.

Во-вторых, они, как видно, не осведомлены о тех ошибках и блужданиях, что привели к взлету и падению логического позитивизма. Тот, кто игнорирует ошибки истории, рискует рано или поздно их повторить. В-третьих, им, судя по всему, совершенно неизвестен внушительный корпус работ по аналитической философии религии, и неведомы новые аргументы, рожденные философским теизмом.

Будет справедливо заметить, что «новый атеизм» – не что иное, как возвращение к логико-позитивистской философии, отвергнутой даже ее ярыми сторонниками. На самом деле можно даже сказать, что «новые атеисты» никогда и не поднимались до уровня логического позитивизма. Позитивисты никогда не были столь наивными, чтобы предполагать, будто Бог может быть научной гипотезой, – они объявляли концепцию Бога бессмысленной именно потому, что она не была научной гипотезой. Докинз, с другой стороны, стоит на том, что «наличие или отсутствие творческого сверхразума – это определенно научный вопрос» [6]. Подобное заявление относится к тому типу высказываний, которые мы называем в корне неверными. В приложении «А» я постарался показать, что наш непосредственный жизненный опыт, сталкивающий нас с разумностью, жизнью, сознанием, мышлением и личностью, препятствует любой форме атеизма, включая новейший, и свидетельствует против нее.

Но здесь необходимо сказать пару вещей о заявлениях Докинза, имеющих прямое отношение к данной книге. Написав о том, что «Бертран Рассел был весьма беспристрастным атеистом, всегда с радостью готовым отказаться от иллюзий, если логика того потребует», он добавил в сноске: «Нечто подобное мы можем увидеть сегодня в отступничестве философа Энтони Флю, заявившего на старости лет, что обращается к вере в своего рода божество (вызвав в интернете неистовую лихорадку подражаний). С другой стороны, Рассел был великим философом. Рассел получил Нобелевскую премию» [7]. Дерзкое ребяческое замечание о контрасте с «великим философом» Расселом и презрительное упоминание пожилого возраста Флю – обычный прием в посланиях Докинза к своим просветленным. Но что еще интереснее, так это подбор слов, невольно показывающий нам, как работает ум Докинза.

Отступничество означает предательство. Итак, главный грех Флю – предательство веры отцов. Сам Докинз в другом месте признался, что его атеистический взгляд на Вселенную основан на вере. Когда в Edge Foundation[8]8
  Edge Foundation – союз ученых и технических специалистов, созданный в 1988 году.


[Закрыть] его спросили: «Что вы считаете верным, хотя и не можете этого доказать?», Докинз ответил: «Я верю, что вся жизнь, весь разум, все творчество, весь “замысел” в любой точке Вселенной – это прямой или косвенный результат дарвиновского естественного отбора. Отсюда следует, что замысел появился во Вселенной позднее, уже после периода дарвиновской эволюции. Замысел не может предшествовать эволюции и, следовательно, не может лежать в основе Вселенной» [8]. По сути, это означает, что отказ Докинза признать Высший Разум – это вопрос веры, не имеющей доказательств. И как многие, чьи убеждения основаны на слепой вере, он не допускает инакомыслия или отступничества.

Что касается подхода Докинза к рациональности, лежащей в основе Вселенной, то по этому поводу физик Джон Барроу, принимавший участие в дискуссии, заметил: «Ричард, вам сложно это представить, ибо вы не специалист в этой сфере. Вы биолог». Джулия Витуйо-Мартин отмечает, что биология для Барроу является не более чем отраслью естествознания. «Биологи, – говорит Барроу, – имеют ограниченное, интуитивное понимание сложности. Они застряли на конфликте, унаследованном из XIX столетия, и заинтересованы только в конечных исходах, в том, что в конце концов победит. Но исход почти ничего не скажет о законах, управляющих Вселенной» [9]. Интеллектуальный отец Докинза – по-видимому, Бертран Рассел. Докинз сам говорит, как его «вдохновило… в шестнадцать лет»[10] эссе Рассела «Во что я верю»[9]9
  Russell, Bertrand. “What I Believe.”


[Закрыть], написанное в 1925 году. Рассел был решительным противником организованной религии, и это сделало его ролевой моделью для Харриса и Докинза; даже стилистически они копируют склонность Рассела к сарказму, карикатурам, непочтительности и преувеличению. Но Рассел отрицал Бога не только на основе рациональных факторов. В книге «Мой отец, Бертран Рассел» его дочь, Кэтрин Тэйт, пишет, что Рассел не был расположен к серьезной дискуссии о существовании Бога: «Я даже не могла поговорить с ним о религии». Рассела явно разочаровали те религиозные верующие, которых встречал. «Мне хотелось убедить отца: я нашла то, что он искал, нашла нечто невыразимое, то, к чему он стремился всю жизнь. Хотелось уверить его: поиск Бога не напрасен. Но это было безнадежно. Он знал слишком много слепых христиан, унылых моралистов: они выпивали из жизни всю радость и гнали прочь всех, кто им возражал. У него никогда не было возможности увидеть истину, которую они скрывали».

Тэйт тем не менее верит, что «вся жизнь Рассела была поиском Бога… Где-то подсознательно, глубоко в его сердце, в глубине его души, была пустота, которую некогда заполнял Бог, и он так и не нашел, чем еще ее заполнить». У него было «призрачное ощущение, что этот мир – не его дом, что он не принадлежит этому миру»[11]. В одном смелом отрывке Рассел однажды сказал: «Ничто не сможет проникнуть сквозь одиночество человеческого сердца, кроме невероятной силы той любви, о которой проповедовали духовные наставники» [12]. Вам пришлось бы нелегко, пожелай вы найти у Докинза отрывок, хоть отдаленно напоминающий этот.

Возвращаясь к рассказу об «отступничестве» Флю, отметим, что Докинзу, вероятно, никогда не приходило на ум, что философы, будь они великими или малоизвестными, молодыми или старыми, изменяют свои взгляды только на основании доказательств. Может, его расстроит то, что они «всегда с радостью готовы отказаться от иллюзий, если логика того потребует», – но, опять же, они руководствуются логикой, а не страхом перед отступничеством.

Рассел, в частности, был настолько склонным к ренегатству, что другой знаменитый британский философ Ч. Д. Броуд однажды сказал: «Как нам всем известно, г-н Рассел разрабатывает новую философскую систему раз в несколько лет»[13]. Известны и другие случаи, когда философы меняли свое мнение на основании доказательств. Мы уже обращали внимание на то, что Айер отрекся от позитивизма, которого придерживался в молодости. Другой пример столь радикальной перемены – Дж. Н. Финдли, который в книге Флю «Новые эссе по философской теологии» [14], написанной в 1955 году, доказывает, что существование Бога можно опровергнуть, но затем, в 1970 году, оспаривает себя в своей же работе «Восхождение к Абсолюту». В более поздних книгах Финдли приводит доводы, согласно которым мышление, причина, разум и воля достигают наивысшей точки в Боге, самосуществующей личности, перед которой можно лишь преклоняться и которой мы должны без всяких условий посвящать себя самих.

Аргумент Докинза по поводу «пожилого возраста» (если это вообще можно назвать аргументом) – забавная уловка, апеллирующая к предубеждениям читателя. Такому нет места в цивилизованной беседе. Истинные мыслители оценивают доводы и рассматривают доказательства, не обращая внимания на расу, пол или возраст.

Другая неизменная тема книг Докинза и некоторых «новых атеистов» – утверждение о том, что ни один стоящий ученый не верит в Бога. Докинз, например, приводит в свою защиту слова Эйнштейна, где под Богом образно понимается природа. Он говорит, что Эйнштейн в лучшем случае был атеистом (как сам Докинз), а в худшем – пантеистом. Но упоминать лишь этот кусочек эйнштейновской экзегезы – это откровенно нечестно. Докинз ссылается только на те цитаты, где показана неприязнь Эйнштейна к организованной религии и к религии, основанной на откровениях свыше. Он умышленно опускает не только комментарии Эйнштейна о вере в «Высший Разум» и в «Высшую Силу», выраженные в законах природы, но также и явное отрицание самим Эйнштейном того, будто он – пантеист или атеист. (Данная книга вносит поправки в это умышленное искажение.)

Не так давно, во время визита в Иерусалим, известный физик-теоретик Стивен Хокинг, отвечая на вопрос о вере в существование Бога, сказал, что «верит в существование Бога, но и в то, что эта Божественная Сила, установив законы природы и физики, после этого не вмешивается в управление миром» [15]. Разумеется, многие другие великие ученые современности, те же Гейзенберг и Планк, верили в Божественный Разум на рациональных основаниях. Но в рассказе об истории науки Докинз проигнорировал и это.

Докинз, по сути, принадлежит к тому же своеобразному клубу популярных научных писателей, к которому в предыдущем поколении принадлежали Карл Саган и Айзек Азимов. Они считали себя не просто книжниками[10]10
  Книжники (библ.) – представители наиболее образованной прослойки иудейского народа, которая по большей части занималась переписыванием и толкованием закона. Могли не принадлежать к духовенству.


[Закрыть], но практически первосвященниками[11]11
  Первосвященник (библ.) – глава священников в иудейской церкви; перен.: духовное лицо высшего сана.


[Закрыть], – и так же, как Докинз, не просто возлагали на себя задачу рассказать широкой публике об открытиях науки, но и решали, какие взгляды в отношении метафизического допустимы для верующих в науку. Но позвольте говорить начистоту. Многие великие ученые видели прямую связь между своей научной работой и своими утверждениями о «высшем разуме» – Разуме Бога. Можете объяснять эти утверждения как хотите, но просто все дело в том, что нельзя скрывать наличие других популяризаторов и их личного мнения. О позитивизме Эйнштейн, между прочим, сказал: «Я не позитивист. Позитивизм утверждает, будто того, что нельзя наблюдать, не существует. Подобное представление непростительно с научной точки зрения, ибо невозможно узнать наверняка, что люди “могут” наблюдать и чего они наблюдать “не могут”. Пришлось бы сказать, что “существует лишь то, что мы наблюдаем”, но это очевидная ошибка» [16].

Многие великие ученые современности верили в Божественный Разум на рациональных основаниях.

Популяризаторы, если они хотят препятствовать вере в Бога, должны предоставлять доказательства в поддержку своих собственных атеистических взглядов. Современные проповедники атеизма вряд ли даже пытаются аргументировать свою точку зрения на этот счет. Вместо этого они наводят свое оружие на прекрасно известные случаи злоупотребления в истории главных мировых религий. Но случаи произвола и жестокости в организованной религии не имеют никакого отношения к существованию Бога (так же, как угроза распространения ядерного оружия – к верности формулы E = mc²)[12]12
  E = mc² (эквивалентность массы и энергии) – физическая концепция теории относительности, согласно которой полная энергия физического тела равна его массе, умноженной на размерный множитель квадрата скорости света в вакууме.


[Закрыть].

Итак, существует ли Бог? Что насчет доказательств от прежних и современных атеистов? И как этот вопрос воспринимает современная наука? По удивительному совпадению, именно в этот момент интеллектуальной истории, когда старый позитивизм снова в моде, тот же мыслитель, который помог положить конец его правлению полвека назад, возвращается на поле битвы идей, чтобы ответить на те же вопросы.