Текст книги "Сокрушенные сердца"

Двойная жизнь

Тяжелые наркотики Вадим начал употреблять с четырнадцати лет. Деньги на них добывались криминальным путем. Несмотря на это, школу он окончил с золотой медалью и получил два высших образования. Все его считали способным и талантливым, но, с сожалением говорит Вадим, направлял он их не во благо.

– Я работал начальником крупного цеха комбайнового завода города Красноярска. В моем подчинении было шесть заместителей и тысяча двести рабочих. На работе для всех я был уважаемым и авторитетным руководителем, но большего уважения и авторитета я стремился добиться в других кругах. На работе меня называли по имени и отчеству, а после работы я был «китаец». За пределами завода я снимал с себя костюм с галстуком, снимал маску законопослушного гражданина Советского Союза и превращался в обыкновенного бандита по кличке Китаец. Я был профессиональным игроком в карты. Мы с дружками ездили по стране, попутно грабили.

Однажды, находясь в наркотическом опьянении, я расстрелял людей, которые, как мне показалось, пристали к моей девушке. И получил первый срок. Попав в тюрьму, я решил, что это простое недоразумение. Но, вслед за первым, был второй, третий, четвертый и пятый сроки.

«Смотрящий» за городом носил на груди золотую икону весом в полкило.

«Понты» не давали покоя, я решил быть круче, и носил на груди крест из чистого золота весом семьсот тридцать шесть граммов. Золотая цепочка от тяжести постоянно перетиралась, поэтому я носил стальную цепь, а на ней -золотой крест.

Страшно оказаться в руках Бога живого (Евр. 10:26—31)

Вадим уже двенадцать лет на инвалидности – последствия его прошлой жизни, употребления наркотиков. Он инвалид первой группы. В списке болезней: рак печени, хронический панкреатит, хронический холецистит, ишемия, стенокардия и еще ряд серьезных заболеваний. Но, несмотря на это, сегодня Вадим полон радости и оптимизма. Он осознает, что заслужил это сполна и благодарит Бога, что дал ему шанс искупить свою вину и начать новую жизнь.

– Время возмездия пришло. Чаша гнева Господа переполнилась. Ко всем этим болезням на тот момент у меня началась гангрена обеих ног: ноги перестали слушаться, покрылись язвами, завелись черви. Меня отправили домой умирать. Я остался без денег. Без денег наркотики не купить. Куда-то делись мои дружки-подельники. Началась наркотическая ломка. Для родных это было большое испытание. Я вел себя неадекватно: мог бросить в них топором, выругаться (матерными словами я тогда ругался на всех языках), был агрессивен. Семья не выдержала. Мама, жена и сын собрали вещи и ушли. Я остался один…

Вадим практически не двигался. Лежа в кровати, один, он принял решение покончить жизнь самоубийством. Стало жаль себя. Он написал прощальные письма своим родным, сполз с кровати и пополз в ванную. Вариант лишения себя жизни выбрал тривиальный: вскрыть вены, лечь в ванную, наполненную водой, и истечь кровью. Он уже взял в руки бритву, но, оказалось, что нет горячей воды. В холодную воду лезть не хотелось. Что это? Трусость? Конечно, там, в тюрьме, среди дружков-бандитов показать себя героем-авторитетом было куда проще, чем сейчас свести счеты с собственной жизнью. Страх – вот что овладело всем его существом. Страшно…

– Размышляя об этом и чуть не расплакавшись от собственного бессилия, я услышал звонок в дверь. В висках застучало: это мои друзья вспомнили обо мне и принесли наркотики, сжалившись! Я рьяно пополз к двери, еле дотянулся до защелки, открыл, и… мои ожидания сошли на нет. Надежда уколоться рассеялась вмиг. Я пришел в ярость! Передо мной стояли две пожилых женщины и две молодых девушки лет пятнадцати: «Мы пришли к тебе рассказать, что есть Бог и Он может тебя спасти». Разъяренный, я стал их материть на чем свет стоит. Они упали на колени, стали плакать и молиться. Я их прогнал: «Что им нужно?! Они надо мной издеваются?! Где мои друзья?! Когда же я приму очередную дозу?!» Ни о чем другом, как о наркотиках, думать тогда я не мог.

Жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь… (Втор. 30—19)

В мучительных ломках Вадим дожил до утра. Даже боль от язв на ногах, даже черви не так мучили его, как наркотическая ломка. С каждым днем надежда увидеть своих дружков с очередной дозой стала рассеиваться, как туман. Вадим вдруг понял: теперь он один! Совсем один! Ни родных, ни друзей – никого! Опять страх овладел его разумом. Путающиеся мысли прервал звонок в дверь. Перед ним опять стояли пожилые женщины и молодые девушки, которых он выгнал накануне. На этот раз, несмотря на его сопротивление, они вошли в квартиру.

– Я не мог понять, почему они меня не боятся? Там, в тюрьме, от одного моего взгляда сокамерники содрогались. А тут слабые, беззащитные женщины – и не боятся! Мало того, я сам не мог выдержать их взгляда! Они смотрели на меня с любовью и состраданием. Теперь я понимаю, как эти переполненные любовью взгляды меня обличали. Обличали все нищенство моего существования. Обличали ничтожность всей моей жизни, доказывая то, что вовсе не физическая сила есть сила настоящая. А любовь безусловная, любовь несмотря ни на что – вот настоящая сила! Что же получается: все то, чему учил меня когда-то отец, который так и умер в тюрьме, оказалось неправдой?! Все то, во что я свято верил всю жизнь, оказалось фальшью?!

Я исподлобья посмотрел на них. Пожилые женщины заняли свое место у плиты. Они принесли продукты и стали готовить для меня. Молодые девушки набрали в тазик воды и стали мыть мои ноги, выковыривая червей. Я чуть не расплакался. Я не мог понять: что им от меня надо? Что ими движет? Они ответили мне: Бог. Я взбесился! Я тоже считал себя верующим человеком. В лагере у меня, как у любого авторитета, была Библия. Шикарная Библия с золочеными буквами. Правда, я ее никогда не открывал, но это было неважно. Библия была своеобразным атрибутом значимости авторитета. Мало того, каждый раз перед тем, как пойти на очередное «дело», мы с дружками отправлялись в церковь, ставили там самые большие свечки и молились, чтоб Бог помог нам совершить запланированное преступление! На шее у меня висел самый большой крест, какой вряд ли еще у кого-нибудь есть! Я тоже верующий!

В этих людях я вдруг увидел другую веру, но никак не мог понять ее. Они мне сказали: хочешь узнать, Кто такой Бог, – читай Библию, но начни с Нового Завета, так будет понятнее для тебя.

Женщины меня накормили, помыли и ушли. Я стал читать: «Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его…» Так вот что это за вера?! Вот что это за Бог?! Так вот в чем суть Библии?! Я снова разгневался. Все эти верующие люди – нетрадиционной ориентации?! Как может мужчина родить мужчину?!

С тех пор верующие стали навещать Вадима каждый день. Он поделился с ними своими сомнениями, на что они ответили: мы приведем к тебе пастора церкви, который все объяснит. Пастор пришел на следующий же день. Они долго общались. Вадим узнал, что еврейский народ – избранный Божий. Главный в семье – мужчина. Глава церкви – Иисус Христос. Пастор посоветовал Вадиму: прежде чем начнешь читать – помолись, чтоб Господь открыл тебе истины свои.

– Когда я начал читать, вдумчиво, искренне желая понять, то в моем разуме прояснилось: я тот Каин, который убил Авеля; я тот Иуда, который предал Христа. И мне стало по-настоящему страшно. Это был другой страх. Не тот страх за свою ничтожную жизнь перед попыткой суицида, а другой. Мне вдруг открылись ужасы всего содеянного. Я ясно осознал все то, что совершил и чему раньше не придавал особого значения. Я понял, что настоящая вера в Бога – не та, которой я жил раньше. Настоящая сила – не та, которую я проявлял всю свою жизнь. Я заплакал. Мне так хотелось жить! Жить полноценной жизнью! Я с дерзостью стал молиться: Господи, если Ты есть, – докажи! Сделай так, чтоб я снова ходил!

Меня три раза возили на ампутацию, но каждый раз я отказывался, не подписывал соглашение на операцию. Врачи прямо говорили: это неизлечимо, ваши язвы не поддаются медикаментозному лечению. На тот момент у меня было шестьдесят девять сквозных язв.

Я продолжал читать Библию, постоянно молился, верующие посещали меня каждый день. Через три года язвы затянулись, черви исчезли. Я учился заново ходить. Верующие сначала принесли ходунки, потом костыли. В сорок два года я весил тридцать девять килограммов. Как только научился ходить на костылях, пришел в дом молитвы. Помню, навесил тогда на себя все золото: цепь, печатки, знаменитый золотой крест. Ждал, когда окружающие восхитятся этим. Но там на это никто не обратил никакого внимания. Меня сразу окружили заботливые люди, усадили, принесли попить. До моих золотых побрякушек никому не было никакого дела.

Господь коснулся моего сердца. Во время проповеди я отбросил костыли и, еле передвигая ногами, вышел, упал на колени, и с сокрушенным сердцем стал молить Бога о прощении.

После покаяния я ощутил запах воздуха, запах настоящей жизни. Господь подарил мне возможность выбора: жизнь или смерть, благословение или проклятие. Я выбрал жизнь…

Ищите прежде Царства Божия и правды Его (Матф.6:33).

С тех пор прошло девять лет. Вадим непрестанно благодарит Бога за спасение, за проявленную к нему милость. Он теперь не один. К нему вернулась семья: мама, вторая жена, сын. Дочь от первого брака живет отдельно.

– Пока я находился в тюрьме, мой дом ограбили, мою первую жену убили. Возмездие за все мои деяния началось уже тогда, только я этого не замечал. Девять лет я уже с Богом и Бог со мной. Недавно мы с женой отпраздновали двадцатилетие совместной жизни. Я редко бываю дома, в общей сложности два-три месяца в году. Все остальное время провожу в разъездах: занимаюсь служением, помогаю таким же заблудшим душам обрести жизнь.

Теперь мне не нужно надевать никакие маски. Ведь масками можно ввести в заблуждение только людей, Бог же видит сердце твое. Так что никакие маски тебя не скроют от Божьего взгляда…

Разговаривая с Вадимом, мы невольно затрагиваем тему трагических событий в Украине 2014 года. Развязывание гражданской войны, антироссийская пропаганда, ненависть, убийства, подмена понятий и наглая ложь – все это не может оставить равнодушным ни одного здравомыслящего человека. Вадим с сожалением и с легкой иронией в голосе рассказывает, как еще три года назад он был во Львове, служил в церкви, и там кто-то из присутствующих назвал его «москалем».

– Какой же я «москаль»? Я же вылитый китаец! – отшутился тогда я, но понял, что эта проблема гораздо серьезнее, чем могло показаться на тот момент.

Вы спросите: как в церковь могло проникнуть такое? Я вам отвечу: идеальных церквей не бывает. Не бывает уже потому, что в ней нахожусь я, а я далеко не идеален. Во всем мире не найдется ни одного идеального человека. Идеален только Бог в истине Своей, в любви Своей, в правде Своей и святости Своей. Мы должны понимать это, но всегда стремиться своими делами, поступками, мыслями, отношением друг к другу походить на Него. Должны всегда полагаться на Него и верить: даже если мы падаем и отворачиваемся от Бога, Бог ждет нас. Каждого…

Ты обернись ко Мне и будешь ты спасен

БЕЗ ПОДРОБНОСТЕЙ

Окружить детей заботой

Недавно Александру исполнилось 60 лет. Несмотря на почтенный возраст, жизнь его не останавливается ни на минуту. Он, его жена и пятеро детей (свои и приемные) находятся в постоянном труде и служении. Один из его приемных сыновей – мальчик из Беслана. Сейчас ему уже 23 года. Александр вспоминает: когда они его приняли в семью, воспитывать было очень трудно. В шесть лет он уже мог изготовить наркотики! Сегодня их взрослый сын – состоявшийся, образованный и порядочный мужчина, который помогает своим приемным родителям в добрых делах.

В социальных сетях на страничках Александра я постоянно просматриваю фотографии, свидетельствующие об его активной деятельности. Вот они посещают детские дома и дарят детям подарки. На другой фотографии они отправляются с товарами первой необходимости к малообеспеченным семьям, людям, попавшим в трудные жизненные ситуации. А здесь, в своем доме, они принимают на лето воспитанников детских домов, устраивают для них праздники, окутывают любовью, вниманием и заботой. Именно с этой целью Александр построил большой уютный дом, а рядом – бассейн, чтоб обеспечить детишкам максимально комфортные условия для отдыха, и чтоб у них была возможность весело проводить летние каникулы.

Александр искренне желает, чтоб у этих детей остались приятные воспоминания о детстве, чтоб они выросли порядочными людьми и, чтоб у них было другое детство, не такое, как у него…

– Я родился в 1954 году. Это были тяжелые послевоенные годы. Бандитизм тогда процветал: воровство, убийства. Да вы помните, наверняка, по фильму «Место встречи изменить нельзя». Меня воспитывала улица. Помню, учась в школе, мы рисовали наколки у себя на руках, тогда это было круто: преступники были для нас настоящими авторитетами. Мы мечтали походить на них во всем. Я стал заниматься боксом, в спортивных соревнованиях всегда занимал призовые места. Вот с этого все и началось…

Нечем хвастаться

В ходе беседы я понимаю, что Александр не очень охотно вспоминает о своем прошлом. «Нечем хвастаться», – аргументирует он. Узнав всю его историю жизни, я понимаю: хвастаться, действительно, нечем. Но рассказать людям нужно! Зачем? Да чтобы те, кто находится на грани, поняли, что не все потеряно! Что можно начать все сначала! Что можно выбраться из сетей греха! А те, кто только помышляет о плохом, чтобы вовремя остановились! Чтобы потом не было мучительно больно и не пришлось сожалеть о содеянном, потому как могут быть необратимые последствия. Я думаю, читатель простит, что многое из жизни Александра мы оставили «за кадром». Это будет, пожалуй, самая короткая история, описанная мной. Для тех целей, которые мы преследуем, и краткого рассказа будет достаточно, чтоб каждому из нас сделать для себя правильный вывод.

Александр очень общительный, энергичный и открытый человек. Он сразу представил мне свою семью и с радостью познакомился с моим мужем.

– Это – Любовь Владимировна, моя жена. Она работала в санчасти в колонии, где я сидел. Там познакомились. Освободился – поженились, родились дети, сейчас уже растут внуки. За что сидел? Видели фильм «Джентльмены удачи»? Украл, выпил – в тюрьму! Украл, выпил – в тюрьму! Это обо мне. Свое первое наказание отбывал в колонии под Львовом, которую в двадцатых годах прошлого столетия основал для беспризорных детей известный писатель и педагог Антон Семенович Макаренко. Потом она стала колонией для преступников.

Вышка

Эта колония для Александра была только началом. В общей сложности он отсидел двадцать семь с половиной лет. Воровство, наркотики, убийства.

– Много лагерей прошел. В последнее время очень часто снится тюрьма. Помню, как я мучился от чувства вины перед родителями потерпевших. Более ста раз вскрывал себе вены. Последствия алкоголя и наркотиков сказались на здоровье. Врачи обнаружили у меня цирроз печени и сразу три гепатита B, C и D. Последние медицинские обследования, правда, показали, что нет ни одного гепатита.

Три раза Александра приговаривали к высшей мере наказания – расстрелу. Два раза приговор отменяли. Третий был решающим…

– Когда меня в третий раз приговорили к расстрелу, я не осознавал серьезности ситуации. Мне не верилось, что меня расстреляют. Помню, столкнулся с верующим, который тоже отбывал свой срок. Он мне сказал: Бог тебя любит. Я отшутился, не придав значения его словам. Меня перевели в камеру смертников. Камера верующего находилась над моей. Как-то, через унитаз, в целлофановом пакете, он передал мне сверток. Я вскрыл его. Там была тетрадь с написанным от руки текстом «Евангелие от Иоанна». Я все еще не осознавал всей трагичности моего положения. Произошло это только тогда, когда я узнал, что моего подельника повели на смертную казнь и расстреляли. Только тогда я задумался о Боге. Испытав страх за свою жизнь, я стал читать переданное мне «Евангелие». От внутреннего страха стал дерзко молить Бога, как бы шантажируя Его: если Ты есть, спаси меня! Через несколько дней за мной пришли…

Помилование

За Александром пришли, чтоб отвести на казнь. Надежда на спасение не покидала его до последнего, а тут… Неужели не избежать смерти? Неужели Бога нет? А так хочется жить!

– Я помню каждую секунду того дня. Я был в состоянии невменяемости. Ни о чем думать не мог. Мысли путались. В висках стучало. Когда меня уже повели на казнь, я шел и слышал, как стучит мое сердце. Я слышал, как бежит кровь по моим венам. Молился ли я тогда Богу? Нет. Я не мог поймать себя ни на одной ясной мысли. Не мог думать даже о Боге.

Александр в сопровождении конвоя вошел в помещение, где его ждали врач, прокурор и еще несколько человек.

– Меня посадили за стол. Я смотрел в глаза прокурора, как бы ища в них спасение. Его глаза, его взгляд я запомнил на всю жизнь. Сейчас я узнал бы их среди тысяч глаз. И тут у меня, наконец, мелькнула ясная мысль: это – все! Прокурор стал зачитывать мое дело, которое к тому времени было внушительных размеров. Я потерял сознание…

Александр не помнит, как прокурор в заключении зачитал: «Заменить высшую меру наказания на 15 лет особого режима и 5 лет ссылки». Он очнулся на больничной койке.

– Я не сразу понял, что произошло. Когда осознал, что живой, пришло ощущение сумасшедшей радости: я жив! Про Бога я тогда, конечно, забыл. Когда из санчасти меня перевели в камеру, там меня уже ждал чай и наркотик. И опять все началось сначала. Тот страшный урок я не усвоил. Тогда для меня начались новые испытания. Через несколько месяцев – новое дело. Вскоре я заболел туберкулезом. Весил сорок пять килограммов. Опять оказался на грани жизни и смерти. Я вновь вспомнил о Боге…

В неоплатном долгу

В это время у Александра появилась новая кличка – «святой». Он стал читать Библию, в его изголовье лежала икона, но от наркотиков так и не отказался. Как вспоминает Александр, тогда он мог оправдать любой поступок: про наркотики же Бог ему ничего не сказал! Тем временем болезнь прогрессировала. Семнадцать дней он находился без сознания!

– Я умирал. Очнувшись, стал искренне молиться. Понял, что с Богом шутки плохи. Начал постепенно восстанавливаться. Стал усерднее читать Библию. Господь коснулся моей души: две тысячи человек в лагере видели, как я, уважаемый в своих кругах криминальный авторитет, упал на колени и покаялся, искренне открыв перед Богом свое грешное сердце.

Вот уже более двадцати лет Александр живет со своей семьей, а, главное, с Богом. Это – другая жизнь. Жизнь без преступлений, без наркотиков, без вранья и лукавства. Жизнь в любви, радости, служении и безграничной благодарности Богу.

– То, что я сейчас живу – величайшая милость Божья. И я чувствую себя в неоплатном долгу перед Ним.

Завет с Богом

Сила рода

Эту историю мне рассказала моя мама. И эта история произошла с моей прабабушкой – Толочко (в девичестве Римлянская-Семенюк) Елизаветой Васильевной.

Она прожила удивительно длинную и, в то же время, короткую жизнь. Для нас, внуков и правнуков, – короткую. И в масштабах вечности тоже короткую. Но для нее это был длинный жизненный путь, насыщенный самыми разнообразными событиями: болью и радостью, счастьем и горем, здоровьем и болезнями, богатством и бедностью. Всего два года она не дожила до празднования своего столетия. Прадедушка, Толочко Николай Семенович, был младше ее на 10 лет. Несмотря на разницу в возрасте, прабабушка Лася, как все ее ласково называли, пережила своего мужа на 14 лет.

Это были два абсолютно разнополярных человека. Прабабушка – маленькая, хрупкая, спокойная, серьезная, уравновешенная и необыкновенно щедрая. Прадедушка – высокий, худой, юморной, активный и прижимистый. Наверное, именно этот контраст позволил им создать прочную крепкую семью и прожить всю свою долгую совместную жизнь душа в душу.

У них было шестеро детей (правда, двое из них умерли в раннем детстве), двенадцать внуков, сколько правнуков и прапраправнуков, сейчас уже и не сосчитать. Благодаря этим удивительным людям появилась моя бабушка – Толочко-Семенюк Домна Николаевна, моя мама – Соловей-Семенюк Светлана Николаевна, потом я, мой сын и, надеюсь и верю, что наш род продолжит свое шествие в бесконечности.

Эти философские размышления наводят меня на мысль: как часто мы пренебрегаем членами нашего рода. А ведь, если задуматься, то своему появлению и появлению на свет своего сына, которого безмерно люблю, я обязана не только своим родителям, но и бабушкам-дедушкам, прабабушкам-прадедушкам и прапрапрапра… Интересно, куда уходят мои корни?! Не уж-то к Ною? Или еще дальше, к Адаму?

Но, сейчас я возвращаюсь к истории о моей прабабушке Ласе, память о которой мы, ее потомки, нежно храним в своих сердцах…