Текст книги "Сокрушенные сердца"

Болезнь

Это произошло в послевоенные сороковые годы двадцатого столетия. Прабабушке тогда было за пятьдесят. У нее разболелся зуб, который не давал покоя ни днем, ни ночью. Больница была в соседнем селе, до которого около 10 километров. На машине сейчас это расстояние можно преодолеть за считанные минуты, но тогда автомобиль был роскошью, тем более для сельских жителей. Прабабушка отправилась в больницу пешком – занятие утомительное, но для того времени привычное. В больнице врач осмотрел зуб и сказал:

– Надо рвать!

До современных технологий лечения зубов еще более полувека. В то время доктора даже рекомендовали своим пациентам: «Если возникли проблемы с одним зубом, лучше сразу избавиться от него, чтоб другие не разболелись». Так что вариантов решения проблем с больным зубом было немного: пытаться лечить народными средствами или выдернуть его. На лечение ни времени, ни сил у сельских жителей не было. Днем – тяжелый физический труд в поле, работа в огороде, уход за домашним скотом, по вечерам женщины пряли. Из натуральной пряжи делали коврики, одежду на всю семью.

Прабабушка безропотно подчинилась совету доктора: врачи в то время были людьми почитаемой профессии, их мнение уважалось и не подвергалось ни малейшему сомнению.

Сейчас мы можем только догадываться, как была проведена процедура удаления больного зуба, после чего наша героиня сразу направилась домой. А это – еще около десяти километров пешком.

Надо сказать, что прабабушка всю жизнь страдала от гипертонии. Высокое артериальное давление могло подскочить и в жаркий день, и от переутомления, и в моменты ее сильных душевных переживаний. В тот день все эти факторы могли послужить резкому скачку давления (это уже сейчас мы можем «диагностировать»), в результате чего она вдруг почувствовала недомогание: резкая головная боль, головокружение, из носа потекла кровь…

Клятва

Прабабушка очнулась в той же больницы, которую недавно покинула. Врачи и соседи по палате помогли восстановить события.

Как оказалось, она упала в обморок прямо у обочины дороги по пути домой. Дороги тогда были грунтовые; об асфальте в селах и мечтать не могли! Транпорт на дорогах в то время – большая редкость, разве что повозка, запряженная лошадьми, редко-редко встретится на пути. Но в этот раз на ее счастье мимо проезжал мотоциклист. Мужчина увидел лежащую у обочины маленькую хрупкую женщину, истекающую кровью. Он бережно поднял ее, положил в коляску мотоцикла и повез в больницу. Очевидцы утверждали, что коляска подобравшего ее транспорта вся была залита кровью. Кровотечение не останавливалось и в палате больницы.

Несложно догадаться, что в этот момент наша героиня была на грани жизни и смерти. Врачи делали все возможное, но жизненные силы покидали ее. Потеря крови была слишком большой. Придя в сознание, прабабушка поняла: шансов выжить у нее практически не осталось. Она вознесла свой взгляд ввысь и воззвала:

– Господи, если ты по великой милости Своей дашь мне еще годы жизни, обещаю служить тебе верой и правдой весь подаренный Тобой остаток дней своих!

Служение

Что бы ни говорили взрослые, все дети одинаковые. Все юные создания необыкновенно искренние, веселые, озорные, уникальные, любопытные и невероятно шумные. Взрослые многое готовы терпеть, но, когда дети шумят, выплескивая море позитивной энергии, тети и дяди тут же стараются их утихомирить. Все, но только не моя прабабушка.

Играя во дворе с сельскими детишками жарким летним днем, нам невероятно захотелось пить. И мы, всей своей шумной компанией вбегаем в маленькую избу, где уместились лишь две сетчатых железных кровати и маленький столик с двумя стульями. Остальное место в избе занимает печь. Она в селе – спасение. На нее мы залезаем морозной зимой греться, на ней прабабушка готовит еду, а еще печь в то время служит сушкой для одежды.

Шумные и горластые, разжарившись на солнце, мы вбегаем с криком:

– Бабушка, дайте нам воды, – в то время к старшим было принято обращаться на «вы»!

В то же мгновение мы замираем у порога. Мы видим нашу дорогую бабушку стоящей на коленях у кровати с закрытыми глазами. Мы понимаем: обед – настало время молитвы.

«Отче наш, Иже еси на небеси!

Да святится имя Твое,

да приидет Царствие Твое,

да будет воля Твоя,

яко на небеси и на земли»…

Я внимательно вслушиваюсь в слова бабушки. Смысл молитвы не понимаю, только отдельные слова улавливает мой разум: имя, царство, небо, земля.

Мы еще ничего не понимаем в вере. Мы не знаем, Кто такой Бог и почему Ему нужно молиться. Где Он живет и почему Его никто никогда не видел. Но мы точно знаем, что в этот сокровенный момент молитвы мы должны стоять, как вкопанные, и молчать.

«Хлеб наш насущный даждь нам днесь;

и остави нам долги наши,

яко же и мы оставляем должникам нашим;

и не введи нас во искушение,

но избави нас от лукавого.

Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки.

Аминь».

После этих слов, бабушка неспешно встает, расплывается в любящей улыбке (до этого она даже глазом не повела в нашу сторону), и приглашает к столу:

– Садитесь кушать.

Мы не сопротивляемся, но вначале просим попить. Напившись прохладной колодезной воды, мы с детишками окружаем стол, а бабушка наливает нам в тарелки горячего деревенского молока и ломает прямо туда хлеб. До чего же вкусный обед у нее! Нет никаких плавающих в супе горошин, никакого лука, которые дети терпеть не могут! Наевшись, мы опять с шумом и гамом выбегаем во двор.

Сейчас понимаю: ее присутствие нас всегда усмиряло. Она ни разу не повысила свой голос. И при ней мы никогда не шумели. Вокруг нее витала аура покоя и благодати, любви и радости. И эта аура невероятным образом проникала в нас.

Это был уже конец семидесятых годов. С тех пор, как прабабушка заключила завет с Богом, прошло уже три десятка лет. Она не нарушила обещания, данного в предсмертном состоянии Господу. И Бог продлил ей жизнь еще на сорок с лишним лет.

Она умерла в 1988 году. Гипертония. Болезнь застигла ее, когда она жарким летним днем в девяносто восемь лет трудилась в своем огороде.

Эпилог

Когда я вспоминаю эту историю, я всегда размышляю: ни один человек не пришел к Богу в изобилии, здоровье и радости. Только через болезни, страдания и потери. В богатстве и радости людям и без Бога хорошо. Тогда человек сам считает себя богом…

Как мне сейчас хотелось бы посидеть рядом со своей мудрой и доброй прабабушкой, Толочко Елизаветой Васильевной. Откуда в ней эта мудрость, с которой она наставляла нас, своих детей, внуков и правнуков?! Она никогда не училась в школе, не изучала никаких наук, не учила нас математике или физике, но она научила нас главному – любви, доброте, смирению, ответственности. Она зародила в нас стремление к познанию мудрости, которой щедро наделил ее Господь. На все человеческие стремления разжечь распри, ссоры или скандалы она всегда смиренно и спокойно говорила:

– Не надо. Это нехорошо.

И это действовало! Необыкновенно, но это действовало, как смирительная рубашка! После чего люди стыдливо разбегались каждый по своим делам. В ее душе всегда царили мир, любовь и доброта – все то, на чем зиждется жизнь.