Текст книги "Возвращение Дракулы"

Роза Листьева
Возвращение Дракулы

Моему любимому мужу Леониду Евгеньевичу Соколу

© Роза Листьева, 2017

© Интернациональный Союз писателей, 2017

* * *

Моё детство прошло в посёлке Румянцево. Моя бабушка, Капитолина Петровна, очень любила свою внучку и каждый день приходила ко мне, она жила неподалёку, читала мне, а я её слушала. Но однажды, увидев в стопке книг ноты, моё подсознание поставило себе цель узнать, что же это такое. Так я оказалась в музыкальной школе. Обычную школу я не любила, там ставили двойки и нужно было рано вставать, поэтому и бросила её. После десятого класса я поступила в музыкально-педагогическое училище № 7 «Маросейка» в Москве. После окончания работала курьером, развозила документы. Потом решила продолжить своё образование и попыталась поступить на музыкальный факультет МПГУ, но провалилась. Нет, уж лучше литература. Мне давно хотелось попробовать себя в этом направлении. Кроме того, меня привлекала мистика. Вообще, в моей жизни было много всего мистического, об этом я рассказываю на страницах своих книг. Однажды я шла и пела гимн России, в лесу никого не было, и был отличный солнечный день, а когда я пошла обратно, местность изменилась! Я почему-то очень разозлилась, думала, что я заблудилась в Румянцеве. Я же знаю здесь каждую кочку. И пошла в обход. Только потом я поняла, что это была геомагнитная аномалия. Если бы я пошла туда, где бы я сейчас была? И таких мистических историй множество. Читайте!

P. S. Хочу сказать большое спасибо моей маме, Любови Валентиновне, за жизнь и много всего прочего.

– Кто-то постучал.

– Тебе показалось.

– Да нет.

– Я не могу, ты же видишь, что я уже труп.

– Трупы не разговаривают.

– Дешёвая отмазка, – он выпил ещё из откупоренной бутылки пива. – Сиди, я сам открою.

Тапочки скользили по полу и добрались таки до двери. Пальцы торчали снаружи. Он открыл дверь, даже не посмотрев в глазок. Так и есть, это был Сидоров, но какой-то он был странный, бледный весь.

– Случилось что ль чё?

– Мне гадалка нагадала, что я умру завтра.

– Ты её послал?

– Ты баклан? Я серьёзно!

– Ты хоть спасибо сказал?

– Идиот, за что спасибо? Она сказала – увидишь.

– Что увидишь?

– Когда я спросил, сбудется? Она сказала – увидишь.

– Вась, ты это, если не хочешь, не езди. Мы с Петровым вдвоём поедем.

– Ну, чё ты там? – послышался голос Ивана. – Ты где пропал?

Он предложил Васе тапочки, и они вдвоём зашли в прокуренную комнату. Там сидел Иван Петров, их школьный друг.

– Какие люди!

Они обнялись.

– Ну, так что, едешь?

– Еду, – после некоторой паузы ответил Сидоров.

– И выбрось из головы эту ерунду, – Пётр открыл ему бутылку пива.

– Какую ерунду? – спросил Иван.

– Ему гадалка нагадала, что он завтра умрёт.

– А мне смерть с косой приснилась.

– А я вчера второй тапок еле нашёл. Бабка говорила к покойнику.

И заржал. Вася отхлебнул пива.

– Сдавай заново, я тебе не верю.

– И как тебя жена отпустила одного? – улыбнулся сквозь дым Ваня.

Пётр раздал на троих и уставился на Васю.

– Я её еле уговорил.

– Ходи.

– Я? – спросил Вася и кинул карту.

– Козёл! – прокряхтел Ваня. – Беру.

Они отхлебнули и продолжили.

– Как же ты с ней договорился?

– Моя жена золото.

– А как ты с ней познакомился?

– В метро.

– Да, ладно. И чё, согласилась?

– Я ж не ты.

– Ты бы следил за базаром.

– Ты меня хочешь побить?

– Я хочу тебя любить.

– Ты любить не умеешь, у тебя только одно на уме.

– А ты откуда знаешь?

Всеобщий ржач прервал беседу.

– Ходи.

– А кто она по профессии?

– Бухгалтер.

– Бито. Бери.

– А моя – бывший следователь.

– Ого!

– Сейчас в моде практичные женщины.

– Она, правда, ни одного дела не раскрыла, её уволили. Но она любит животных и меня. И мне этого достаточно.

– А ты, чувак, как с женой познакомился? Слышь, ты, чувак? – спросил Иван у Васи.

– Не трогай его, видишь, ему не до тебя сейчас, – Иван выпил ещё. – Лично я не сомневаюсь, если меня убьют, моя жена найдёт моего убийцу, она его из-под земли достанет.

– Она же у тебя следователь.

– Причём тут это? Главное, что она любит меня. Я тебя с ней как-нибудь познакомлю, и ты увидишь, что таких женщин не бывает, а я нашёл. Она за меня порвёт. Выброси из головы эту тварь. За нас! – он протянул Васе бутылку.

– За нас!

– Хочешь, я тебе сам погадаю?

Он смешал карты, перетасовал и голосом пожилой старушки сказал:

– Сейчас, через час, поздно вечером, на всю ночь, чем успокоишься.

Наступила пауза. Пётр разглядывал карты.

– Иди исповедоваться… – засмеявшись, произнёс Иван.

– Поздно уже исповедоваться, ты и вправду завтра помрёшь.

– Харе ржать, Клеопатра Валерьяновна никогда не ошибается. Она ясновидящая, она всё знает наперёд.

– А конец света так и не наступил! Сколько его предсказывали? Такие как Клеопатра Валерьяновна на этом деньги делают, а ты и поверил. Не хочешь, не езди. Представляешь, ночь, озеро, кругом комары-кровопийцы, и ты сидишь с удочкой…

– Я еду.

– Мужик мужика видит издалека. Дай пять.

Ладони отскочили друг от дружки, и пиво снова потекло рекой. В два часа ночи они разбрелись по диванам и раскладушкам.

Обычное утро, всё как обычно, только болела голова, и хотелось спать и пить. Серая отечественная «Волга» прогибалась почти до земли, когда они наконец-то собрались и тронулись в путь. Петя включил радио. Песня, встречный ветер и стремящаяся вдаль дорога были созвучны их настроению.

– Nothing gonna change my love for you…

Душа радовалась при мысли о трёх ящиках пива, которое побрякивало в багажнике. Приятный взору пейзаж двигался в такт музыке.

– Ты шашлык взял? – вдруг спросил Вася.

– Всё я взял, всё взял! Задолбал уже! Я целую неделю готовился, ты видел мой список? Охренеешь!

– А чё мы так медленно тащимся?

– Надо было билет на самолёт покупать.

– А сколько до Камышёво?

– Километров сто.

– Охренеть.

– Зато места какие! Воздух жизнью пахнет! Хочется нырнуть с головой. Там обо всём забываешь. Природа и свобода. А я еду, а я еду за мечтами, за туманом и за запахом тайги…

Иван и Пётр сидели спереди, а Вася сзади. Его грустная улыбка отражалась в зеркале. Друзья курили и подпевали, как могли, песням по радио. Телефон молчал, впрочем, он уже давно предупредил Наташу, свою жену, что он с друзьями поедет в Камышёво отмечать первую совместную встречу школьных товарищей после армии.

«Не надо было ехать с этими придурками, но как я мог отказаться? Мы два года не виделись, да какой там, все три! И я зачем-то согласился. Если кто и умрёт, то не я, кто-нибудь другой. А помру потом, когда состарюсь и жить надоест… Нет, я не пессимист, просто зачем-то пошёл с Наташкой к гадалке. Если тебе в полумраке свечей что-то говорят, это, само собой, производит впечатление. А когда тощие костлявые пальцы с острыми когтями впиваются в карты таро, то кажется, что в них твоя судьба. Вот я и поверил…»

Шум двигателя смолк, когда они остановились у озера.

– Камышовое… – протянул со вздохом Пётр.

– Камышовое… – повторил Иван.

– Оно, сердечное, – подтвердил Вася.

Они поскидывали одежду и искупались. Прыгали, плескались, топили друг друга и вылезли все мокрые и довольные, несмотря на позднее время. Обсушившись у костра и обогревшись, они тяпнули по пиву.

– Ну, что сбылось бабкино предсказание?

Пиво добралось до желудка и оттуда распространилось по всему телу.

– Если бы я свою тёщу слушал, то бы сдох бы давно, а она на моих поминках танцевала бы. И приготовила бы моё любимое блюдо. Я её знаю, выдру. Я, когда на неё смотрю, мне хочется майку разорвать и заорать: «Пасть порву, моргало выколю». Я когда-нибудь так и сделаю.

Они чокнулись.

– Давайте выпьем за нашу дружбу! Чтобы ни одна тёща её не разрушила!

Выпили.

– Ты не понимаешь, Клеопатра Валерьяновна…

– Заткнись. Не порть настроение. Чипсов хочешь?

– А жёлтого полосатика нету?

– Есть пиранья.

– Давай. Ссс… скотина, а говорил нету.

– Хорошо без баб! Расслабуха… – протянул Пётр.

– А я всегда скучаю по моей жене, – сказал Вася.

– А кто она? Ты так и не сказал.

– Она секретный агент КГБ, когда служил в спецназе, познакомились, полюбил, и она тоже, ну, завертелось, и мы поженились.

– Ого, из КГБ!

– Да, – гордо заключил Вася.

– И ты просто так нам рассказал?

– Собутыльникам не врут.

– Это ясное дело.

– А как её зовут?

– Наташа.

– Секретный агент Наташа! А тебе повезло, чувак. А мою Таня зовут. Она не секретный агент, но с оружием управляться умеет. Стреляет без промаха. Восемь из десяти попаданий.

– Круто. А в постели как?

– Показать?

– Покажи.

– Иди сюда. Снимай штаны.

– Делать мне больше нечего.

– Ну, тогда заткнись, если блеснуть нечем.

– Я из-за тебя чуть пиво не пролил.

– Если морда кривая, нечего на зеркало пенять.

– Чё ты сказал про мою морду?

– А твою жену как зовут?

– Елена. Готовит отменно, я ещё не встречал человека, чтобы готовил вкуснее. Как в ресторане, только лучше. Сколько раз я пробовал как она, не получается. Всё кипит, бурлит, как солнце, только сильнее.

– А давайте выпьем за наших жён, боевых подруг, верных, любящих, заботливых!

– У меня пиво кончилось.

– А я в туалет хочу, подождите, не пейте без меня, – сказал Иван. – Я сейчас вернусь.

– Сухой тост – плохая примета!

Но прошло полчаса, а его всё не было. Кузнечики, верные друзья каждого озера, не умолкая стрекотали на все лады.

– Медведь! – послышался крик из леса и голос оборвался, создав напряжение.

Они замерли.

– А, что, тут есть медведи? – спросил Вася.

– Я откуда знаю?

– Надо его спасать.

– Я туда не пойду.

– Значит так, я возьму лопату и пойду посмотреть. Сиди здесь, никуда не уходи.

Порывшись в машине, Сидоров вытащил лопату и ушёл в лес.

– Петров, слышишь меня? Ты где, Петров?

Он шёл, оглядываясь направо и налево. Сердце, естественно, колотилось в ожидании чего-то страшного. Среди ёлок, на мягком мху лежало тело Петрова. Вася осторожно приблизился и воткнул в землю лопату.

– Вань, ты жив?

Тут глаза трупа открылись. Он ржал, тыкая в него пальцем.

– А давай Петьку разыграем? Давай, а? Медведь! Давай, а?

– Придурок!

– Всего-то «медведь» крикни и всё! Он в штаны наложит! Ну, не уходи, я же пошутил. Ну, прости меня, я больше так не буду. А лопата тебе зачем? Ты хочешь выкопать ту могилу?

– Какую могилу?

– У ручья.

– Где это? Покажи мне.

Они спустились к ручью, и Сидоров перекрестился, увидев старый деревянный крест, казавшимся чёрным.

– Кто здесь похоронен?

– Я не знаю, а что?

– Ты что, нассал на могилу?

– Нет.

– А почему воняет?

– Не знаю, – сказал он и пошёл обратно.

Оглядевшись, Вася пошёл за ним, оставаться здесь одному ему не хотелось. Он молча поставил лопату и полез в палатку. Иванов и Петров, улыбаясь, ударили ладонями и тоже пошли спать. На холодной земле спалось не очень. Никто не мог заснуть. Постепенно шаги удалялись и приближались, голова потяжелела, и хотелось избавиться от этой тяжести. Голова разбухла от мыслей, которые мучили его воспоминаниями. Зачем он сейчас вспоминал детство? И это слово «пожалуйста», сказанное кем-то родным и далёким теперь стала приближаться к нему и звать… звать… Образ какого-то человека шептал это слово. Оно уже было в нём, и они теперь были неразрывны. Он потерял мысль и шептал только это слово. Пожалуйста… Пожалуйста… Помоги мне… Пожалуйста… Прошли века ожидания, чтобы твоя рука принесла мне свободу… Пожалуйста… Пожалуйста… Ему даже не хотелось курить. Сердце онемело и стихло. Пожалуйста… Пожалуйста… Он даже не испугался своей мысли. Ноги шли туда, где была могила. Журчал ручей. Он принялся копать. На глубине всего в метр лежал старый дубовый гроб. Крышка открывалась как шкатулка. Замок был закрыт. Вася ударил по нему лопатой. Замок вздрогнул и упал. Как Кощей Бессмертный, он нагнулся над мёртвым телом. Пожалуйста… Пожалуйста… Кричала его душа. Губы едва шевелились, а глаза смотрели прямо на него. Пожалуйста… Пожалуйста… В гробу был старый седой человек. Вася взялся обеими руками за кол, который был в сердце старика и, ни минуты не раздумывая, вытащил его.

Луна задумалась и грустно смотрела на природу. Тело вздохнуло. Жалкие останки вдруг зашевелились. И в этот момент Вася подумал, Боже, что я наделал. Рана затянулась. Лепестки роз, пыль и прочие побрякушки, попадали с массивной фигуры Дракулы. Вася когда-то в детстве смотрел фильм про него, но что это по сравнению – с этим? Ввысь взметнулись вороны, и оно спросило:

– Где я?

– В Камышёвке, – как-то не солидно ответил Вася.

Лопата упала, воткнутая в землю, и сердце его вздрогнуло. Рука схватила его за плечо, комок, зажавший его горло, сорвался в бездну, и в ту же минуту Вася почувствовал, что сквозь его байковую рубашку ему в горло вонзилось четыре ножа.

– Э… Ты чё…

Трапеза длилась не долго. Несколько капель крови упало на землю. Дракула облизнулся и вознёс руки к небу.

– Я снова живой!

От его отрыжки содрогнулся лес, и тишина, которая ненадолго воцарилась на этой земле, сменилась эхом этого неприятного звука.

– В какой ещё Камышёвке?

У ног Дракулы лежал свежий труп. Разумеется, он ответить не мог.

– Надо было сначала спросить, а потом уже съесть. Прости, мне просто есть очень хотелось. Сколько лет я пролежал в этом гробу? Свежая кровь! Как я скучал по тебе! Ты наполняешь меня силой, и я становлюсь бессмертным. Я вечен! Вечен, как Бог!

– Ты это слышал? – разбудил Пётр Ивана.

– Что?

– Кто-то кричал.

– Отстань, дай поспать.

– Надо посмотреть.

– Это пиво.

– А вдруг…

– Иди в задницу.

– И всё-таки надо посмотреть.

– Лопату возьми.

Порывшись в багажнике, Пётр выяснил, что лопаты нет. Его худшие опасения подтвердились. Васи тоже не было нигде. Клеопатра Валерьяновна… Смерть… Тапок… Нет, я не из трусливых. Если Васька взял лопату, зачем? Он заглянул под машину, но было темно. Славная ночь… Кусты зашевелились, и послышалось чьё-то дыхание.

– Ты откуда? – спросил Пётр.

– Оттуда.

– А где лопата?

– Там.

– Где там?

Рука схватила его за горло. Ноздри принюхались, и глаза посмотрели ему в душу.

– Воздух… Помогите… Вася…

– Нет больше Васи. И тебя не будет.

Дракула жадно набросился на бедную жертву, и вскоре труп был отброшен в сторону. С каждым глотком он становился всё сильнее, кровь наполняла его свежими силами, и он молодел, радуясь своему преображению.

– Я… Это снова я… – всё его существо разразилось хохотом, таким алчным, что в глубине себя он даже испугался. – Померкнет мрак передо мной, моя ночь пришла. И прах стал плотью. Я вернулся. Я прежний. И никто не сможет меня убить. Если и есть Бог, то это я! Я вечность, ничтожная вечность, о которой все мечтают. Прости, дружище, все хотят жить. Я не исключение. Ты был вкуснее этого, который был с лопатой, как ты сказал, Вася?

– Ты его нашёл? – спросил Иван, посветив фонариком.

– Да.

– Хорошо здесь, но страшно. Кажется, что вот-вот и… Ты кто? Где Вася? Ты что, его убил?

Дракула улыбнулся.

– Я столько лет ждал этого момента! – сделал он шаг вперёд. – Столько лет мечтал об этом! Жизнь – это всего лишь крупица вечности, которую ты отдашь Богу! Иди же ко мне!

– Слышь, ты, чувак! Я тебе не какой-нибудь там…

Фонарик выпал у него из рук, и он бросился бежать. Погоня была недолгой. Петров, удирая, споткнулся о корень какого-то дерева. Ну, а дальше ничего интересного. Дракула протянул свою руку, и, вцепившись в его плоть, опустошил тело.

– Это было вкусно, хотя нельзя пить так много пива, вредно для здоровья, да и на вкус не очень.

Отрыжка его посетила как бы невзначай, конечно, неприлично, но что делать? Он сел около костра и задумался о жизни. Кто я? Я никому не нужен. Я был графом Дракулой, пил кровь, наслаждался… любил… И каждый раз меня убивали. За что? Я пленник собственной судьбы. Никто не в силах этого понять. Когда я воскрес в прошлый раз, я бежал из Румынии, я спрятался в России, я жил здесь некоторое время, выучил русский, но я съел соседей… Съел, конечно, громко сказано, да, я выпил их кровь, но какая она была вкусная… Особенно артериальная. А потом меня снова убили. Похоронили, закопали, и снова меня не стало. Я много думал, и понял, что конец это начало вечности, а начало – это конец. Если я умру, то я снова… Как лёд и вода, как прах и плоть, и только кровь способна меня понять, остальное чушь, придуманная назло вечности…

Вдруг ему показалось, а может и не показалось, что у него звенит в ушах. Он сделал несколько шагов в сторону палатки. Под подушкой что-то жужжало. Дракула взял в руки то, что жужжало, и стал рассматривать это. Приятная мелодия ласкала слух. Он осторожно потрогал пальцами крестик.

– Дорогой, ты меня слышишь? Почему ты не отвечаешь? У тебя всё хорошо?

– Спит он уже…

– Он не спит, подожди, он на связи… Почему ты молчишь? Вдруг с ним что-нибудь случилось?

– Он взрослый мужик, ему двадцать семь лет! А ты всё переживаешь. Ложись, утро вечера мудреней.

– Любимый, перезвони.

Дрожь пронзила всё его тело. И оно икнуло. Видимо, давно не обедавшее и не ужинавшее, и не завтракавшее, оно очень обрадовалось пище, и с удовольствием всосало остатки содержимого. И тут он догадался, что это был её муж. Он понял, что история повторяется. Штуковина перестала мигать и замерла. Он молча положил себе в карман телефон. Голос был удивительный, так может говорить только любящая женщина. Как я давно ни с кем не разговаривал… Может, не надо было есть её мужа? Ну, я же в России. У них здесь всё к лучшему. Но я никогда не слышал ничего подобного. Прости, дружище. И опять отрыжка. Надо спрятать трупы, пока их будут искать, я успею уйти. Интересно, как её зовут? Надо было так и спросить, болван. Нет, она бы поняла, что это не он. И потом, внешность может быть обманчива. Но ему явно повезло. С девушкой.

Дракула огляделся, перетащил трупы в палатку и, опустошив их карманы, закурил. Сколько лет я пролежал в гробу… Он курил и плакал. А теперь я снова живу и дышу. Какая дрянь. Разве можно это курить? Интересно, какой из этих троих её муж? Наверное, тот, что меня выкопал, а я даже спасибо не сказал… Лопата, ах да, лопата… Её тоже нужно спрятать. И могилу закопать, чтобы никто не догадался, что я Дракула, который… который… не важно какой, я вернулся, и это главное. Какая красивая музыка, я такую раньше не слышал… И она, наверное, тоже красивая. Их скоро начнут искать, нужно сматываться… Два раза обернувшись, он побрёл по лесной тропинке, прошёл мимо озера, и, петляя по лесу, вышел к шоссе. Никто не останавливался. Вполне возможно, что в это время суток нормальные водители никого здесь не брали. Дракула почувствовал одиночество, и ему стало грустно.

А может, это любовь? Какая ещё любовь? Я её никогда не видел и, может, не увижу. Просто когда воскреснешь, кажется, что ты самый счастливый, просто любви хочется…

Шоссе тянулось километр за километром, и он немного устал. Придорожное кафе манило чем-то ароматным. Жадно втянув воздух, он почувствовал голод. Заслышав шаги, появилась хозяйка. Она была в футболке и в шортах. Это понравилось Дракуле. Дракула улыбнулся ей.

– Какое сегодня число?

– Пятое.

– Месяц какой?

– Июль.

– А год какой?

– Две тысячи седьмой.

– Какой?

– Две тысячи седьмой.

– Две тысячи седьмой?

– Ты что, инопланетянин?

– Сто лет прошло… Сто долгих лет…

– Будешь что-нибудь заказывать?

– А чем это пахнет?

– У нас самый лучший кофе в округе.

– Кофе?

– Желаете кофе?

– А что это?

Она улыбнулась.

– Ты что, никогда не пил кофе?

– Никогда.

– Слушай, ты как сюда попал таком виде?

– Я из… оттуда.

– Понятно. Деньги-то есть?

Он пожал плечами.

– Ваня, поди-ка сюда. Тут какой-то бомж.

– Чего? – появился какой-то сморчок в тельняшке.

– Выгони бомжа.

– Те чё надо? А ну, пошёл отсюда! Пошёл вон, кому сказал!

Дракула не понял, что такое бомж, но, судя по тому, что голос был враждебно настроенный, он понял, что ему не рады.

– Я сейчас ружьё принесу!

Дракула улыбнулся, когда этот маленький коротенький щупленький сморчок подошёл к нему вплотную и громко и внятно заявил, что он должен убраться.

– Плоть! Живая плоть! Я чую тебя! Ты пахнешь как цветы у бабушки в саду!

– Чего?

Не успел он опомниться, как его схватили сильные руки, повалили на стол и, жадно хватая воздух, он распростился с жизнью. Когда бледная жена подбежала к нему, на тельняшке были только капли крови. Облизавшись, Дракула улыбнулся.

– Я весь твой.

Нескромная отрыжка чуть было не испортила знакомство. Она улыбнулась в ответ.

– Хочешь кофе?

– Хочу.

Пока она готовила кофе, Дракула взвалил на себя тело, огляделся, и спрятал его в фургоне какого-то стоявшего на улице автомобиля, отряхнул руки и пошёл обратно.

– Сколько лет, сколько зим… Я был телом, просто телом… А теперь я снова жив, я смотрю на тебя, а ты на меня…

– Ты что, правда, Дракула? Тот самый Дракула?

– Тот самый!

– А кофе тебе понравился?

– Пить можно.

– Хочешь ещё?

– Нет, хватит, Настя. Я ещё не привык, потом, когда привыкну, обязательно выпью ещё.

– Тебя же схватят, что ты будешь делать?

– Моя жизнь – это лабиринт, я сам не знаю, как из него выбраться, но я всегда шёл вперёд, не оглядываясь на прошлое, пусть моя судьба и впредь будет моим клубком, который будет указывать мне дорогу. А как его звали?

– Иван Петрович.

– А фамилия?

– Болтушкин.

– Ты вот что, дай мне его документы.

– Зачем?

– Просто дай.

– Привет, Настя!

– Привет, Саш!

– Есть чё-нить похомячить?

– Конечно есть.

– И кофе. Пока ходил за сигаретами, дождь пошёл, полчаса ждал, так и не дождался, побежал, промок… А где твой?

– А он… спит.

– А нам всё не спится! Наша служба и опасна и трудна! Ты занята?

Настя посмотрелась в зеркало. Так и есть, бледная. А что я ему в следующий раз скажу? Они же друзья!

– Садись, сейчас принесу.

Она подошла к нему и протянула меню. Саша заказал себе запечённого карпа, хлеб и кофе. Кофе? Дракула вздрогнул и подумал о том, что это был тот самый водитель. Но сразу успокоился, если понадобится, я выпью и его кровь. Хотя если он курит… Ничего, пусть курит… Никотин – это ничего, а вот алкоголики, которые закусывают чесноком, меня всегда удивляли, у них кровь как моча, если это вообще можно представить!

– А это кто?

Дракула насторожился.

– Это… мой друг.

Дракула бросил на него свой фирменный железный взгляд.

– Понял. Если хочешь, я заскочу завтра.

Она пожала плечами и улыбнулась. Дракула понял, что она с ним спала. Это встревожило все его чувства, и ему ещё больше захотелось любить. Победившему вечность всегда хочется большего, и, шаг за шагом приближаясь к тому, что так далеко от него, он предался сладостным мечтам. Пустая кружка из-под кофе громко цокнула об стол. Посетитель вздрогнул. Обгладывая хребет карпа, он вытер рот салфеткой.

– Сдачи не надо.

Повисшая тишина, казалось, говорила, что ему нужно уйти. Почуяв недоброе, он удалился.

– Это кто?

– Друг моего мужа. Он продаёт мебель. А где труп?

– Я его надёжно пристроил.

– Что сделал?

– Пристроил.

– Только не говори, что ты его… туда… О, нет…

За окном показалась машина. Она только что отъехала.

– Если его тормознут гаишники, что тогда?

– Какие гаишники?

– Нет, документы его я тебе не дам! Меня заподозрят в сговоре, я не хочу быть соучастницей…

– Если хочешь жить, будешь молчать. Мне же ведь ничего не стоит и тебя…

Её глаза широко открылись, кровь потекла быстрее с каждым ударом.

– Никто тебя не спасёт. А ты так молода, тебе хочется любви…

– Отстань…

– Иди ко мне…

– Отвали! Ты убил моего мужа, а теперь…

– Я сто лет пролежал в могиле. Смерть – это не сон, не сон… Я правда умер…

– Если бы ты умер, ты бы не сейчас не…

Он обнял её за талию и посмотрел в глаза.

– Не думай об этом, представь, что я из сказки.

– Скажешь тоже. Зубы не чистил сто лет. Не расчёсывался сто лет. Не мылся сто лет.

– Я хочу тебя.

– Нет.

– Почему?

– Нет и всё!

– Дракулу любят все! Я – Дракула!

– Прости, но я не могу стать твоей.

– Где у вас тут моются?

– Я не пушу тебя в ванну, её потом не отмоешь!

– Если дело в том, что от меня воняет, я помоюсь и почищу всё, что нужно. Я же не вонючка.

– Но я всё равно не могу…

– Я тебе не нравлюсь?

– Нет, ты мне очень нравишься, только вот я…

– Что?

– Мы же едва знакомы.

– Сейчас я помоюсь и познакомимся.

– Кобель.

– Что?

– Не обращай внимания.

– Принеси мне полотенце.

– Он ещё и командует. А труп его совсем не волнует!

Она дала ему старую одежду мужа и объяснила, как пользоваться бритвой. Дракуле понравился бритвенный станок, он ни разу не порезался, когда брился. Посвежевший и помолодевший, он предстал перед Настей в новом образе. Она высушила ему волосы и расчесала. Её руки касались его лба. Глаза его закрылись, наверное, это блаженство ему только казалось, и добрый, нежный сладкий сон, в который он погружался, перенёс его в другую реальность. Тот день прошёл, когда он был графом, сейчас всё по-другому. «Другой мир, другая жизнь, другие женщины… И я другой… Я должен приспособиться или я умру. Я всё равно умру, но эти нежные пальцы, которые расчёсывают мои волосы, будут моей наградой за все мои невзгоды, сыпавшиеся на меня словно дождь и снег вместе взятые».

– Так хорошо… Спасибо тебе.

Он взял её за руку и поцеловал.

– Подожди, я ещё не уложила.

– Не надо.

– Тельняшка не мала?

– Иди ко мне. Забудь его, ты моя…

– Мы так не договаривались!

Он подхватил её на руки и как пёрышко опустил на их супружеское ложе. И тут в её голове мелькнула мысль: зачем сопротивляться? После этих придурков любой мужик радость, тем более такой как этот, Дракула… Сытое, одурманенное первой женщиной тело резко дёрнуло тельняшку, и она, конечно, порвалась.

– Ой…

– Ничего страшного… – простонала она, уже не думая о том, что будет. «В самом деле, когда ты одна в этом огромном мире, окружённая четырьмя стенами, потолком и полом, и твой мир – это муж-неудачник, нет… Это не про меня, – решила Настя, – пусть будет, что будет! Мужа у меня всё равно теперь нет, тельняшка ему уже не понадобится…»

Новый любовник сначала вызвал интерес, а потом он разжёг в ней страсть. Она уже не боялась влюбиться, пусть, пусть. Если в одну реку нельзя войти дважды, то и выйти тоже. И она погладила рукой его тело. Гладкие мускулы, так удивившие её, нравились ей всё больше. «Даже не верится, Дракула в моей постели… Люблю нежных. Почему-то мужчины думают, что если они суровые, как сибирский мороз, то это круто – ничего подобного», – думала Настя. Он опроверг все утверждения «за». «Боже мой, он такой… Не то что мой муж, который обблевал мне свадебное платье… А мама потом всем соседям рассказала… Да, я ждала именно Его! Дракулу! Того, кто спасёт меня от этого мудака, который читал только жёлтую прессу и порножурналы. Теперь я свободна, река времени не течёт вспять, и я шагнула вперёд, кто не рискует, тот не пьёт шампанского… вдвоём с Дракулой в одной постели. Дракула, Дракула… Я отдам ему документы. Пусть делает с ними что хочет…»

Их волосы смешались. Она была крашеной блондинкой, он – чёрным брюнетом, а вместе – это была гремучая смесь чёрного и белого. Кроме того, любовник оказался очень разговорчивым и на редкость сексуальным. Она поняла, что ей нравится всё и ни один её предыдущий любовник не был таким, как он. Чёрствая корка льда растаяла, не было ни сожалений о потерянном муже, ни обиды, ни ненависти, которая обычно была после секса. Всё растаяло, и, как облако, улетело. Его плечо было тёплое и надёжное, как сейф в банке. Прикрытые глаза не смотрели никуда.

«Потеряться во времени было совсем не сложно, я не хочу возвращаться, не хочу возвращаться… Как я скажу маме? Если она узнает, она доведёт меня до инфаркта… То, что произошло, конечно, плохо, но я счастлива, а счастье – это хорошо, то, что случилось, не так уж и плохо, наверное…» Впрочем, если ты сомневаешься в том, куда ты идёшь, нужно сесть и подумать, если ещё не поздно. Но было уже поздно. Его глаза покосились на неё и губы прижались к её лбу. И она почувствовала жадность, это чувство было ей знакомо с детства, когда хотелось съесть все конфеты одной, а теперь ей хотелось быть единственной, быть той, которую любит Он. Безграничная любовь смела все преграды. Неужели можно так влюбиться? «А почему нет, ну и что, что неизвестно, сколько ему лет, он же Тот, кто любит меня. Уж я-то в любви понимаю…»

– Дай мне его документы, я должен идти.

Мгновенье замерло. Толи оно длилось, толи остановилось вовсе.

– Зачем?

– Я должен устроиться на работу. Здесь небезопасно.

– А как же я?

Но вдруг зазвонил телефон. Нет, не у Насти. Звонила Наташа.

– Это она. Чёрт побери.

Он вытащил из кучи барахла телефон. Настя погрустнела, подумав, что любовь – это разбитое сердце, никому не нужное и ни кем не любимое.

– Да.

– Почему ты не отвечаешь? Почему ты молчишь?

– Прости, я не мог.

– Почему? Я всю ночь не спала!

– Я был занят.

– Чем?

– Я не могу тебе сказать по телефону, долго рассказывать.

– А ты мог мне позвонить, сказать, что ты занят?

– Я же был занят.

– Я всё поняла, вы так напились, что даже не могли разговаривать. Телефон и то не услышал, а я думала, что мой муж спецназовец, герой, а он в Камышёвке так нализался, что лыка не вязал, телефон не мог в руки взять!

– Ничего я не вязал! Прости меня, но я тебя люблю!

– Что? – спросила Настя. – Ты же только что… Со мной… Был… В одной постели…

– Кто это сказал? – спросила Наташа.

– Я люблю его, а ты нет. Дай мне телефон. Он только что изучал сталактиты в моей пещере, и он теперь мой.

– С кем я разговариваю? Представьтесь! Вася, кто это?

– Дай телефон. Она врёт, я люблю тебя!

– Ну, знаешь, Вась, я от тебя этого не ожидала! Сталактиты изучал! Ты предатель и кобель! Я так и знала, что ты там не один. Прощай, Вась, я всё поняла, сердцу не прикажешь.

Звонок сбросился, и мгновенье снова замерло.

– Вот документы, Вась, ты никакой не Дракула, а обычный авантюрист. Спасибо, Вась, я почувствовала себя проституткой. Больше нас ничего не связывает. И ты, и я об этом знаем.

– Ты не так всё поняла, это телефон того, кого я… Ну, ты понимаешь… Я не Вася! Я – Дракула!

– Чем докажешь?

– Помнишь своего мужа?

Она замолчала.

– Если помнишь, будешь молчать.

– Не переживай.

– Знаешь, я не стал тебя убивать потому, что наелся.

– Лучше бы ты мне изменил.

– Понимаешь, для каждого мужчины первая женщина – она какая-то особенная. Я бы не стал тебя убивать, даже если бы очень хотелось жрать, – он улыбнулся ей мягко и нежно, словно прекрасному воспоминанию.

– А последняя?

– А последняя – тем более…

«Мина… Горячо любимая Мина… Дворец Поэнарь, где я жил… Я до сих пор люблю тебя… Неужели когда-нибудь мне снова вобьют в сердце кол? Я не хочу умирать… Я не хочу вспоминать… Моё дырявое сердце всё ещё способно любить? Кровь, ваша кровь даёт мне силы, силы жить, любить и бороться». Он хотел поцеловать её, но она отстранилась. Привычная горечь сжала её сердце, когда очередной клиент клал небольшую сумму денег ей на стол. «Прости», – нелепо прозвучало, рассеяв тишину. Дракула вышел из комнаты в спортивном костюме Ивана Петровича Болтушкина не оборачиваясь. Зачем-то она посмотрела ему вслед. Оставшись без мужа и без любовника, она даже не хотела плакать. Ей казалось, что её ограбили, ограбили её душу. Единственный раз почувствовав себя любимой, она словно запела, как райская птица – и потеряла голос. Любовь – это самая справедливая несправедливость в мире, если вы меня поняли… Вроде бы она есть, вроде бы сердце дышит, живёт, и ты веришь, что ты любима, а он, как бабочка, возьмёт и упорхнёт… И сердце снова будет стучаться, как эхо отдаётся в горах или в пустоте. «Прости…»