Текст книги "У вечности глаза жестокие"

– Живая, только без сознания, – донесся голос Князева. – Кровь сейчас остановлю. Она быстро в себя придет.

Затем Марьяна проводила Первоцвет до ванны, где тщательно смыла кровь. Сама Дарья не справлялась, руки тряслись так сильно, что она не могла поднести ладони к лицу, вода выливалась. А потом, также поддерживая под локоть, наставница завела ее обратно в комнату.

***

Рада приходила в себя.

Болело везде. Казалось, ее переехал поезд. Не понимая, где находилась, она распахнула веки. Яркий свет лампы резанул по глазам. Стерев выступившие слезы, Любимова села и огляделась. Чем больше Рада рассматривала окружающую обстановку, тем быстрее возвращалась память.

– Где… папа? – просипела она, на самом деле боясь смотреть на распростертое у окна тело.

– Да вон, валяется, – махнул в сторону высокий брюнет, непонятно как оказавшийся в квартире.

Любимова с трудом, но повернула голову в указанном направлении, увидела отца, изломанной куклой лежащего на полу. Изменилась в лице, и, приподнявшись, поползла к нему на коленях.

– Эй, куда это ты?! – закричал брюнет.

Но Рада не отвечала, только уперто двигалась к цели. Крылья и другие атрибуты монстра пропали, и теперь на полу лежал обычный мужчина. Ее родной человек.

Руки дрожали, всхлипы вырывались из натруженного горла, пока она гладила отца по волосам. Потом, не выдержав, уткнулась лицом ему в живот.

– Радушка!

Испугавшись, Рада отпрянула.

– Обними меня, солнышко, – прошептал внезапно оживший родственник.

Она дрогнула от неожиданности, но потом с готовностью выполнила просьбу, прижав его к себе. Душа осветилась надеждой, но сразу погасла, убитая болью. Охнув, Рада разжала руки. Отец упал на пол, усмехнулся, слизывая с когтей кровь.

– Доченька, тебе понравилось? – протянул он.

Тут же прозрачная пленка пригвоздила его к полу. Мужчина не сопротивлялся, просто смотрел. Любимова, словно завороженная тоже не могла оторвать взгляд.

– Запомни! – удалось прочитать по губам, прежде чем внутрь ворвалось пламя. Ограниченное пространством, оно обрушило всю мощь на хрупкое человеческое тело. Пара секунд и от него остался лишь пепел. Плёнка пропала, как и зрение.

– Смотри на меня! – кто-то орал, тряся ее словно грушу. – Радка, смотри на меня! – болезненная затрещина заставила открыть глаза.

Держа за грудки, на нее смотрел незнакомый блондин. Поняв, что она сфокусировала взгляд, прекратил тряску.

– Не спи! – четко произнес мужчина. – Поняла! Ты меня слышишь? Не спи!

– Слышу, – кивнула Любимова. – Понимаю.

– Вставай.

Квартира блестела. Больше ничего не напоминало о случившемся. Рада взглянула вперед, увидела Александра, к нему жалась бледная Дарья. Промелькнула мысль, откуда они здесь. Но додумать она так и не сумела, голова отказывалась работать. А потом и вовсе стало не до того.

– Так, – уже знакомый по прошлому пробуждению брюнет критически оглядел их потрепанную троицу. – Сейчас пойдете с нами, на месте все объясним. Всем ясно?

И Вольный, и Первоцвет только кивнули.

– Никуда я не пойду, – затрепыхалась Рада.

– Мало одной встречи с тварью? – удивился парень. – За дверью может оказаться еще парочка, а может, и больше.

– У меня папа приехал, он будет волноваться, – она старательно объясняла ситуацию. – Потеряет. Разволнуется. У него сердце больное. Я не хочу его пугать.

– Нет здесь твоего отца, – вздохнул брюнет. – Нет, и не…

Вот только окончание фразы Любимова уже не слышала, потому, как воспоминания вернулись, оглушая. Темнота обморока отрезала звуки, и она стала проваливаться в нечто густое. Субстанция поглощала сознание, лишая возможности воспринимать действительность. Впрочем, подобное Раду вполне устраивало. Она совсем не представляла, как жить дальше.

***

Долгие минуты спускались с лестницы. Пользоваться лифтом запретил Горислав, сказав, что у тварей хватило бы способностей уронить и подъемник. Вышли на улицу. Петр поколдовал с креслами, превращая их в лежанки. На одну и была помещена Любимова. Александр, тихий, какой-то пришибленный, не стал спорить и тоже без слов улегся на имитацию кровати. Марьяна пристегнула их с Радой ремнями безопасности и села рядом.

Фамильный снова устроился за рулем, Князев на месте пассажира. Дарья категорически отказалась ехать лежа. После всех треволнений, да удара об стену, ее просто-напросто укачало бы. Еще не хватало краснеть за взбрык организма.

– Живы? – спустя некоторое время спросила Кузнецова.

– Наверное, – протянул Александр. – Еще не понял.

У Дарьи хватило силы только кивнуть.

– Ну и замечательно, криво улыбнулась девушка. – С боевым крещением вас, товарищи.

Первоцвет невольно шмыгнула носом, Александр сморщился, словно глотнул уксуса, и прикоснулся пальцами к разбитой губе. Рада, будучи в отключке, никому ничего не ответила.

– Появились вопросы? – тем временем, поинтересовалась Марьяна.

– Да, – проговорила Дарья. – Вы, вообще, кто такие? И куда нас везете?

Собственно, с этого и надо было начинать.

– Ваши наставники, я же уже говорила, – ответила Марьяна. – А едем мы сейчас в штаб.

– Не слишком понятно, честно говоря.

– Ничего страшного, потихоньку все станет ясно.

Успокоила, называется. Вот только Первоцвет такой ответ не удовлетворил.

– У меня тоже вопрос, – пробурчал Вольный и прикоснулся к сломанному носу. Его лицо опухало и вот-вот было готово превратиться в морду панды. – Меня очень интересует, что это за монстр?

– Тварь.

– Не особо информативно.

– Порождение Пустоты, – еще больше запутала Кузнецова. – А точнее, кровожадное создание, питается энергией смерти и страданий. Может расти и видоизменяться. Именно для борьбы с Пустотой и были созданы защитники.

– Пустота, твари, это уже слишком, я на такое не подписывалась, – пробурчала Дарья, и машинально глянув на Раду, спросила. – То чудовище, оно убило ее отца?

– Да нет же! – воскликнула Марьяна. – Не человек он вовсе, тварь. Часто так. Залезают в мысли или в память и имитируют близкого или знакомого, того, кому жертва хоть немного доверяет и не опасается. А от человека, по-настоящему ничего и не удается взять, только оболочка. Все ради того, чтобы застать врасплох, чтобы не сопротивлялись, не могли сражаться. Пустота или сами тварюшки, не знаю, обязательно чувствуют рождение тройки. Уничтожить только что инициированных полезно, столько энергии толком даже не усвоенной, выходит наружу. Жри, не хочу! Потому-то носитель и просит не разделяться и не уходить с места инициации, втроем разобраться проще. Сам-то носитель тоже чувствует рождение и отправляет к новичкам ближайшую тройку…

– Подожди! – прервала Дарья. – Не понимаю, Пустота – это что?

– Хм. А что вам успел поведать Марк?

Первоцвет пересказала все, что помнила из рассказа жениха. К концу монолога глаза Марьяны расширились от удивления.

– Проблема? – поинтересовался Александр. – Нам дана неверная информация?

– Нет, скорее неполная, – замотала головой девушка. – Не успел, видимо, Гембел рассказать до конца. Ладно, объясню сама. После уничтожения безумного мстителя появилась новая угроза. Нечто, не имеющее определенных форм и границ, питающееся жизненной силой. Пустота. В Пустоте рождаются твари, по сути, эдакие ходячие рты. Их единственная функция – вернуть и приумножить энергию, из которой они произошли. То есть убивать. Я не знаю, откуда появилась Пустота, но уже многие столетий защитники ведут борьбу именно с этой напастью.

– То есть, мы превратились в супергероев типа человеков – пауков? – хмыкнув, подытожил Александр.

– Почти, – скривила губы блондинка. – Даже главный злодей, и тот, у нас имеется. Но вы не обольщайтесь, мы не всесильны. И не бессмертны.

– Марьяна, – позвала Дарья.

– Если хочешь, можешь называть меня Яной, – улыбнулась та.

– Как скажешь. Яна, у нас есть возможность отказаться?

Кузнецова замялась и опустила глаза.

– Сама-то, как думаешь? – обернулся, до того молча едущий Петр.

Дарья пожала плечами.

– Нет, нет и еще раз нет! Ни у вас, ни у нас, уже нет возможности отказаться, повернуть назад. Все мосты в прошлую жизнь сожжены в тот самый первый момент близости.

– Но носитель ничего такого не говорил, – сжимая кулаки, пробормотал Александр.

– А он и не скажет, не может.

Выплюнув последние слова, Князев развернулся обратно. Дарья замерла, сжавшись на кресле, и закрыла глаза. Ей казалось, кончился воздух. Так тяжело было просто дышать. Но слух, как всегда, не подвел, она продолжала слышать.

– Почему мне было так плохо в подъезде? – спросил Вольный, в его голосе появилась тревога.

– Это связь, – наконец, обрела дар речи Кузнецова. – Пока она слаба, чувствовать могут только хранители. Да и то, на расстоянии до пяти сотен метров.

– Связь? Интересно… Хранитель? Новая разновидность чудовища?

Марьяна как-то странно закашляла.

– Да нет, это ты.

– Я?

– Ты, ну и я тоже. Мы хранители – щит тройки: всяческие брони, экраны, стены и тому подобные вещи наша работа. А еще первая помощь. Ну, кровь остановить, залечить небольшие ранения. Потому что напрямую связаны с энергией, можем транслировать ее, передовая эмоциональное сообщение воинам или, наоборот, закрываться. Хотя, если ощущения слишком сильны, они все равно будут просачиваться.

– Мда, не все понятно, но ладно, продолжим, – подытожил Александр. – Воины? Кто это?

– Меч и лук. Меч – мощь и физическая сила группы. Обладают способностями к ближнему бою, как с оружием, так и без него. Энергетическая составляющая силы – огонь. В моей тройке – это Горислав. В твоей – Дарья.

– Интересно.

Первоцвет вздрогнула, услышав свое имя, и открыла глаза.

Марьяна в это время доставала из-под кресла бутылку с водой.

– Хотите? – протянула минералку.

Вольный, поблагодарив, принял тару, отхлебнул несколько глотков и, взглянул на Дарью. Пить ей пока не хотелось, потому она отказалась.

– Лук, – продолжила Кузнецова. – Или стрела. Прежде всего, это дальний бой – огнестрельное оружие, арбалеты, луки. Также разведывательная деятельность. Большинство луков имеют возможность подниматься в воздух. В общем, манипулировать воздушной средой. Как понимаешь, это Петя и ваша Рада.

– Хм, спасибо, – протянул Александр и задумчиво перевел взгляд на окно, очевидно, переваривая новую информацию.

Дарья же глубоко вздохнула и, решившись, задала вопрос. Почему-то сейчас ей был важен ответ именно на него.

– Марьяна, скажи, – она на мгновение, замолчав, собиралась с мыслями. – Объясни, почему Петр сказал, что если до Любимовой первой доберется тварь, то погибнем и мы тоже?

– Попытаюсь объяснить, – кашлянула наставница. – Если провести аналогию, то защитники – это организм человека, хранитель – сердце, меч – голова, лук – легкие. Что будет с организмом, если удалить, например, голову?

Первоцвет невольно подалась вперед.

– Он перестанет функционировать, – опередил ее Вольный.

– Именно, – сгорбилась Марьяна. – Вместе – мы сила, но по отдельности, увы, ничто.

Глава четвертая

Александр кряхтел от напряжения, у него никак не получалось комфортно устроить покалеченное тело, рядом ворочалась непреходящая в себя Рада.

– Потерпите, ребята! – попросила Кузнецова.

Его же покоробило такое обращение едва знакомой молодой девушки. Какие же они ребята, если даже самая младшая из них выглядела старше наставницы.

– Скоро будем в штабе, наши медики быстро поставят вас на ноги.

– У вас и врачи свои? – оказалось, у его невесты еще оставались силы удивляться.

– Конечно, порой защитники получают специфические ранения, с такими не желательно обращаться в обычную больницу.

– Разве они в курсе происходящего? Я, почему-то, думала, что очень немногие знают.

– Нет, конечно, не в курсе. Просто грамотный договор, плюс высокая зарплата и все довольны, лишние вопросы даже, если и возникают, не задаются.

– Понятно, – кивнула Дарья.

Остаток пути проехали, молча. Попутчики замкнулись в себе, и делиться мыслями с окружающими не спешили. Любимова так и не очнулась.

Александр тоже переваривал свалившуюся на него информацию.

«Быть вместе в болезни и здравии, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит нас» – сейчас эта клятва приобрела особый смысл. Всё вместе: спать, есть, гулять, жить и умирать. Не об этом ли мечтают сентиментальные девицы? Вот только он не девица и не обладал и долей подобной чувствительности.

Желание быть всегда и везде рядом, превращало чувства в одержимость. Невозможность побыть одному хоть сколько-то, выливалось в затяжную депрессию. Совместные друзья, хобби, развлечения – это все замечательно, если в меру. Скандалы, склоки, раздражение, затем охлаждение и неприязнь – последствия чрезмерного злоупотребления. Вольный считал, что каждому человеку необходимо иметь возможность побыть одному. Спокойно подумать, посидеть в тишине, стать самим собой, снять, наконец, все навязанные ему обществом маски.

Александра, и раньше воспринимавшего брак чем-то вроде сотрудничества, такая перспектива раздражала. Пока существовала опасность умереть, он не особо задумывался о будущем, сейчас же мысли то и дело возвращались к рассказу Марка. Вольному было трудно представить, как сложится дальше их непонятное тройственное существование.

А еще он периодически задавался вопросом, а мог бы, зная последствия инициации пожертвовать собой? Тут же с прискорбием отвечал сам себе: нет, не мог. Но и смириться с навязанной ответственностью тоже не хотел.

Возможно, он слишком слаб или же, наоборот, силен, может, его психика нарушена, из-за чего случившееся воспринималось сейчас через призму прошлых ошибок. Вот только мириться с навязанной ответственностью у Александра никак не получалось.

Затормозили, судя по пейзажу, где-то на окраине города или в поселке. Панельные дома отсутствовали, куда ни глянь, просматривались только частные. Невдалеке виднелось поле, чуть правее, лесополоса. Фамильный припарковал машину возле ничем ни примечательного здания, этакого поселкового дома культуры.

Александр разочарованно скривился. Он почему-то ожидал, что штаб загадочных борцов со злом будет выглядеть иначе.

– Не впечатляет? – усмехнулся Фамильный, видя скептическое выражение его лица. – Внутри будет интереснее.

Пока осматривались, Петр помог выбраться из автомобиля Дарье, а после, взяв на руки Раду, подошел к двери. Замок щелкнул практически сразу после того, как он нажал на кнопку домофона, будто их давно уже ждали. Князев занес Любимову внутрь, Дарья, постоянно оглядываясь, тоже переступила порог.

– Прошу, – придерживая дверь, поторопила Марьяна. – Еще немного и передохнете.

Александр зашел, тут же довольные наставники передали их с рук на руки подоспевшим врачам и испарились. Раду сразу уложили на каталку и быстро увезли направо. Дарья со вздохом разместилась в кресле, после чего ее потолкали в том же направлении. Сам Вольный изображать смертельно раненного не захотел, решив пройтись пешком. Один из эскулапов, раздражая близостью, шел рядом, готовый в случае необходимости подхватить.

Пока брел, Вольный глядел по сторонам. Светлые зеленоватые стены и потолок из непонятного материала, более темный пол, на вид, гранитный. Одинаковые деревянные двери кабинетов. И коридоры. Длинные коридоры, словно здание представляло собой огромный лабиринт или муравейник.

Александр старательно запоминал дорогу. И в очередной раз, повернув голову, наткнулся на призрачную мужскую фигуру.

– Марк?! – он вначале не поверил глазам. – Это вы?

Фигура носителя, продолжала двигаться. Сам он не обращал на Вольного никакого внимания.

– Гембел! – уже громче позвал тот, но также бесполезно. – Марк Гембел, да посмотрите же вы на меня!

Вместо носителя, заговорил медик. Подхватил Александра и, насильно усадив в кресло, поспешил за скрывшимися за углом коллегами.

Находясь в некоторой прострации, Вольный безропотно дал завести себя в процедурную, где его тщательно осмотрели. Зашили рану на предплечье, обработали разбитые нос и губы.

Дарье повезло: не найдя ничего серьезного, ей на всякий случай провели МРТ, а потом назначили витамины и смазали ссадины на руках. Больше всего досталось Раде – у той обнаружили сотрясение мозга и множественные колотые раны тела.

Закончив манипуляции, их отвезли в палату на троих, где и уложили в кровати, покормили, и, вколов снотворного, оставили одних.

Не успела закрыться дверь за медсестрой, как в помещение просочилась Марьяна Кузнецова.

– Я ненадолго.

– Проходите, конечно, – Александр привстал с кровати. – Дамы, вы надеюсь не против?

Вопрос остался без ответа, потому как дамы, напичканные по самое не могу лекарством, спали.

– Укладывайся обратно и не поднимайся. Я пришла по поводу Гембела, – наставница присела на стул рядом с его койкой.

– Я вроде бы и не спрашивал, – Александр вопросительно посмотрел на Кузнецову.

– Знаю, – отмахнулась та. – Юрий, медбрат, обеспокоен.

Вольный пожал плечами.

– Понимаешь, они не видят, даже не догадываются о его существовании.

– Марк – призрак? Привидение?

Марьяна призадумалась.

– Даже не знаю. Призраком в обычном определении его не назвать, но одним свойством Гембел все-таки обладает.

– Бестелесностью.

Марьяна кивнула.

– Я тебя прошу, постарайся не заострять на нем чье-либо внимание. Сегодня медики посчитали, что ты ударился головой и потому галлюцинируешь. Незачем волновать людей зазря, у них и без того неспокойная работа.

– Как скажете.

– Спасибо, что понял. И давай на ты.

Марьяна поднялась и поспешила к двери, но Вольный ее остановил.

– Подожди, не уходи. Раз уж ты здесь, объясни, что он такое. Вернее, кто.

– Марк?

– Да, он самый.

– Не хотела, – новь присела Кузнецова на стул. – Думала, сразу после вашего выздоровления, но ладно, слушай. Как я уже говорила, в случае гибели одного из партнеров умирает тройка полностью. Это происходит из-за того, что на свободу вырываются излишки энергии, те самые, что жили в теле умершего. Они-то и убивают остальных. Но бывают случаи, когда энергию удается перенаправить в определенное русло. В защиту, очень крепкую, непреодолимую защиту. В большинстве, «выживают» именно хранители. Только вот после этого человек теряет материальное тело, и становится таким. Призракоподобным. Носителем знаний.

Машинально накрутив локон на палец, она продолжила.

– В мире всего шесть носителей, по числу материков планеты. В пределах своего они двигаются, перемещаясь из одного штаба в другой. Как, не спрашивай, сама не в курсе. Знаю одно – путь из здания им заказан. Мгновенная и окончательная смерть. Носитель, что переродился последним, заменяет самого древнего из существующих, опять же отправляя того в небытие. Вот как-то так, но сам понимаешь, все тонкости, кроме, них самих никто не знает. А они, как видел, не особо торопятся рассказывать.

– Еще момент, – поторопился задать вопрос Александр. – А если здание разрушится, а носитель не успел уйти. Он погибает?

– Как тебе сказать, – протянула Кузнецова. – По сути, территория под штабами – это некие энергетические точки в пространстве, где они могут существовать и, в принципе неважно, что стоит на территории – дом, замок, шалаш. Главное, сама точка.

Александр долго не мог уснуть. То ли мешал стресс, то ли действие снотворного перебили другие лекарства, вот только он не мог закрыть глаза. Наблюдал за игрой теней, и незаметно для самого себя входил в некое подобие транса. Все же с трудом опустив веки, Вольный оторвался от видений. Зарылся в одеяло с головой и, спустя время, уснул.

Днем забегала тройка Марьяны всем составом. Задержалась ненадолго. Подошел лечащий врач и выгнал всех, мешавших, по его мнению, процессу выздоровления в коридор. А потом вплотную занялся обитателями палаты, то есть ими. Александр все еще витал в облаках, потому почти не ощутил проводимых манипуляций. Вынырнул только тогда, когда чуть не уронил на себя принесенную санитаркой тарелку с бульоном.

Кроме медработников, больше никто не приходил. Но и те, на удивление, были молчаливы. На расспросы о чем-то, кроме, непосредственно, здоровья, отвечали неохотно, ссылаясь на приказ вышестоящего начальства. Начальство также не спешило хоть как-то проявлять себя. Поэтому расширить полученные сведения не представлялось возможным. Дарья вяло реагировала на попытки начать разговор, была рассеяна и уныла. Рада, вообще, не отвечала. Развернувшись к стенке, спала или делала вид, что спит. Практически не ела и не двигалась. Махнув на обеих рукой, Александр рано лег и без сновидений проспал до утра.

Утро пятого дня принесло новые сведения и новые задачи. Их троицу навестили наставники в лице Фамильного и Князева. Посчитав состояние подопечным удовлетворительным, напрягли решением проблем.

– Я хочу спросить, – Петр внимательно оглядел подопечных. – Надеюсь, понимаете, насколько поменялась ваша жизнь?

– Куда уж больше, – не мог не согласиться Вольный.

– И осознаете, что без обучения вы на сто один процент будете убиты на следующий день после выхода из этого здания. Если не раньше.

– Да, мы согласны, – Александр, видя нежелание партнерш разговаривать, решил отвечать за троих.

Рада безучастно смотрела в пол. Дарья отвернулась к окну, желая скрыть досаду.

– Ах да, – успев заметить пантомиму на ее лице, добил наставник. – Знакомая вам тварина одна из самых слабых представителей подобных ей. К чему я веду: пока ваше здоровье не позволяет вплотную заняться обучением, предлагаю решить те вопросы, которые продолжают тянуться за вами из прошлой жизни.

– Мы задержимся здесь надолго? – перебил его Александр.

– Надолго? – пожал плечами Петр. – Тут уж зависит только от вас троих. Месяц, два, три, год или больше. Как научитесь, так и уедете.

– Но у нас работа. Родственников предупредить опять же нужно. Отец, итак, наверное, полгорода на уши поставил. Да и с жильем сделать что-то надо, – наконец, проявила себя Дарья.

– Вот об этом я и говорю, – подтвердил Князев. – Родственникам перезвоните, придумаете что-нибудь, пока говорить правду им не стоит. Квартира? Сдайте в съем. Вернетесь из штаба, поживете сколько-то, если захотите.

– В каком смысле «сколько-то»? – не понял Александр.

– Через пару десятков лет соседи заинтересуются твоей суперской мордашкой, что скажешь? Под нож ложился, кожу на лице натягивал? – хмыкнул Петр.

– Суперской мордашкой? – насторожилась Дарья.

– Точно, – стукнул сам себя до того молчавший Горислав. – Они ж и не в курсе пока. Товарищи, – радостно провозгласил он. – Вы теперь как вампиры из книжек! Опаленные вечностью! Во! Не стареете, живете пока живется!

– Мда, и сколько же тогда вам? – поинтересовался Александр, скептически оглядев наставников, выглядящих неприлично молодо.

– Сто девять, – широко улыбнулся Фамильный. – Петя старше на целых два года.

Вольный неверяще присвистнул. Он, и вправду, не ожидал. Тут же стало понятно, отчего «молоденькая девушка» Марьяна называла их бесцеремонным «ребята». Вполне могла кликать и малышами, но тактично щадила их самолюбие.

– Вот только, – добавил дегтя Петр. – По статистике никто из защитников не умер своей смертью. Так что, не радуйтесь раньше времени. Ах да, по поводу работы. Вы официально приняты в компанию «Щит». Знакомьтесь, читайте договора, подписывайте, – бросил на стул три одинаковых темных папки.

– Здесь ваши телефоны, я забрал из процедурной, – Горислав поставил на тумбу небольшую коробку. – Еще момент, – он внимательно посмотрел на Любимову. – Рада, нам нужно поговорить о твоем отце.

***

Рада слушает, но не слышит. Не понимает. Не желает понимать. Зачем? Из-за нее обратился в пепел родной человек.

Сказанное незнакомцами кажется столь незначительным, бессмысленным и ненужным. Волнует одно: что ждет человека после смерти?

Попадет ли он в райские кущи или будет бесконечно гореть в огне грехов своих. Может, пройдя чистилище, воскреснет в новом теле, абсолютно не помня прошлой жизни. А если исчезнет, растворившись в бесконечном просторе вселенной? Как же узнать?

Рада отдала бы душу дьяволу за уверенность, что отцу хорошо там. Отпустила и не звала каждую ночь, справлялась сама, веря, что когда-нибудь, в следующей жизни вновь встретит его. И попросит прощения.

– Рада, нам нужно поговорить о твоем отце. Он не умер.

Что? Жив? Разве?! Смерть!!! Она сама способствовала. Валялась на полу и смотрела, как он умирал. Горел заживо!

– Радушка, ты меня слышишь? – спросил блондин.

Кто это Любимова до сих пор не знала. Не помнила, как попала в больницу, не представляла, откуда появились Вольный с Первоцвет. Да особо и не стремилась узнать. Александр пытался заговорить с ней, только желания шевелить губами не было.

– Слышу, – выдавила через силу. – Зачем это нужно?

Блондин присел рядом, взял ее за руку.

– Рада, – он замялся, подбирая слова. – Это был не твой отец. Понимаешь? Это тварь. Твой отец не приезжал в тот день. Он не умирал, не горел, понимаешь?

Рада подняла взгляд.

– Папа погиб.

Глаза нещадно защипало.

– Я сама видела, как он умирал.

– Тогда сгорела лишь кукла, внешне абсолютно идентичная, но и только.

Слезы побежали по щекам, по подбородку, закапали вниз.

– Но я видела! – крикнула она.

– Ты видела тварь, что приняла облик твоего отца, – будто маленькой, объяснял блондин. – Понимаешь? Сейчас нужно лишь встать и позвонить родителям. Ты услышишь его голос и успокоишься.

Рада упрямо замотала головой.

– Нет! Я не верю. Вы обманываете! Что вы хотите от меня?

Парень прижал ее к себе, гладил по спине и приговаривал.

– Все хорошо, Радочка, все хорошо. Это только тварь. Ты молодец, ты справилась. Сделала правильно. А сейчас нужно только подняться с кровати и позвонить.

– Нет! Нет! Нет! – забилась Любимова. – Не верю!!! Отпустите меня домой…

– Иди, – раздался вдруг язвительный голос.

Рада невольно замерла, а потом повернулась к говорящему.

– Иди домой, – высокий брюнет, скрестив на груди руки, презрительно смотрел на нее. – Да куда хочешь, иди. Никто не держит. Не вы первые. Хочешь, реви, хочешь, страдай, занимайся самобичеванием. Недолго, правда. До первой подворотни. Твари любят деликатесы.

Если бы взглядом можно было хлестать, как плеткой, Рада уже истекала бы кровью.

– Только запомни, ты умрешь из-за своей глупости. Тупого недоверия и слабости. А делов-то, позвонить родичам и проверить. Все! То-то твари порадуются. Сгубили не только никчемного человечка, но и тройку в могилу свели! Чудесно, не правда ли?

Любимова вначале растерялась. Не все значения слов и понятий были ей ясны, но они били. Резко. Нещадно. Брюнет не жалел, говорил то, что думал. И Рада стала прислушиваться. Нашла силы подняться. Взять трубку и набрать заветный номер. Вытерпеть несколько секунд соединения, а услышав родной голос, удержаться, и не разрыдаться в трубку от облегчения. После упасть на пол и плакать уже от радости.

***

Дарья кинулась к тумбе. Вытащила сотовый, и тут же его включила. Лавина непрочитанных смс и непринятых звонков наполнила палату характерным писком.

– Мам, привет, – набрала номер родительницы.

– Дашка! Ты где? Где Саша? Почему оба не берете трубку? – перекрывая приглушенные вопли отца, кричала мама.

– Мам, извини. Связь плохая, очень тяжело дозваниваться.

– Хватит придумывать! Кроме телефона полно способов, оставить сообщение. Мы с отцом всю валерьянку выпили, все больницы и морги обзвонили, боялись. В полицию ходили! К частному детективу записались! Бабку – шарлатанку какую-то нашли…

– Ну, мам…

Впрочем, мать ее не слышала, выливая на неразумную дочь свои страхи и нервы.

– Доведешь ты нас, Дашка! До сумасшедшего дома доведешь! Чтобы больше такого не было. И Вольному своему передай – увижу, прибью!

– Ладно, мам. Мы в области. По работе. Саше кое-что интересное предложили, не мог он отказаться. Нас некоторое время, думаю пару месяцев, может, больше, в городе не будет. Присмотрите с папой за квартирой. Ну не знаю, сдайте кому, что ли.

– Это, конечно, здорово. Только как же ты решилась то, всегда ведь была против разъездов, – уже более спокойно спросила родительница – Кто тебя заменит?

– Не страшно, Светлана Романова и без меня справится, Саша знает и одобряет. Да и отпуск он мне за два года задолжал.

– Как знаете. А с квартирой? Ладно, подумаем. Хотя… Тетя Марина говорила, ее молодые съезжать хотят. Самостоятельно пожить желают. Вот и пусть в квартирке вашей, всяко лучше, чем кому-то чужому сдавать.

– Отлично, ты права, так будет намного лучше!

– Ладно, уж, подлиза, иди, только звонить не забывай.

– Хорошо. Папу обнимай! Люблю.

– Люблю! Пока.

Закончив разговор, Дарья оглянулась. Александр не сводил с нее внимательного взгляда, Рады в зоне видимости не было.

– Мда, – протянул он. – Не думал, что моя невеста так умеет. Врешь и не краснеешь. И давно практикуешься?

– Вру. Большая уже, мне можно. Да и не тебе мне нотации читать, – вскинулась она.

– Не стыдно?

– Нет, – Дарью понесло. – В следующий раз обязательно правду скажу. Мол, так и так, мама с папой, поиграли мы с Сашенькой в «любовь втроем». С кем? Да с Радкой Любимовой, сотрудницей нашей, на передок невоздержанной. Что же Сашенька? А Сашенька не против, скорее, даже за. Теперь вот швецкую семью собрались организовывать, да монстров мочить учимся, гены-то нечеловеческие пробудили…

– Высказалась? – так же спокойно спросил он.

– Да! – едва сдерживая ярость, рявкнула Дарья.

– Легче стало?

– Нет.

– Смысл тогда?

– Захотелось, – нервно повела она плечами. – Иди уж, звони, порадуй сотрудников, не забудь Ремизова предупредить. О Радке скажи.

Александр скривился, но трубку взял, чтобы после соединения оглохнуть. Положив телефон на тумбу, Дарья удобно свернулась на кровати и прекрасно слышала вопли Максима. Тот обложил приятеля таким потоком брани, что жених не мог вставить ни единого словечка. Когда взбешенный Ремизов выговорился, Вольный поведал ему заранее приготовленную легенду: уехали в отпуск на несколько месяцев, в Тмутаракань. Связи не предвидится, поэтому утруждать себя звонками не стоит. Мегасрочных заказов нет, все давно распланировано. В случае непредвиденных ситуаций, заместители прекрасно справятся сами. Любимову терять не стоит, она уехала вместе с ними. Пусть остальные считают, что в командировку. О Раде они спокойно поговорят после, по приезду.

Ремизов, обозвав всех эгоистичными придурками, отключился.

Просидев взаперти больше часа, вышла из ванной бледная Рада. Вяло поковыряв завтрак, упала на кровать и отвернулась к стенке.

А Дарья вдруг вспомнила о папках, и, поднявшись с кровати, взяла один экземпляр.

– И как? – спустя время, спросил Александр. – Что скажешь?

– Знаешь, мне подобного даже ты не предлагал, – подначила она. Жених ревниво поморщился. – Зарплата, раза в четыре выше. Притом не моей, а твоей.

Александр недоверчиво углубился в договор.

– Обучение, питание, проживание, медицинские услуги, страховка, все за счет фирмы, не говоря уже об оплачиваемом отпуске, – тыкала Первоцвет пальцем в листы.